Теория языкознания

Теория языкознания

Итак, язык включён в информационные процессы, будет ли это использование

языка в коммуникации между людьми, будет ли это участие языка в обработке

полученной информации в сознании и её хранении в индивидуальной памяти

каждого из нас, в формировании общей для данного человеческого коллектива

картины мира, в обеспечении тем самым исторической преемственности между

поколениями.

Функции языка как орудия коммуникации и как орудия познания мира связаны

неразрывно. Язык есть по своему назначению когнитивно-коммуникативная

система. Изучая тот или иной язык, надо не упускать из вида неразрывную

связь двух главных его функций - когнитивной и коммуникативной.

Овладение чужим языком предполагает не просто заучивание его словарных и

грамматических правил, но и углубление в этнокультурный и социальный

контекст, в котором функционирует этот язык, и вживание в стоящую за

высказываниями на этом языке языковую картину мира, которую можно

квалифицировать как организованное посредством языка в целостную структуру

множество отдельных элементов опыта (концептов) и множество схем типовых

ситуаций (когнитивных структур). Нужно учиться видеть всё вокруг себя через

призму иной языковой картины мира, относиться к любому языку как системе

вербализованных знаний о мире.

----------------------------------------------------------------------------

----

Внутренняя структура языка

Двусторонний характер языка

Сегодня большинство языковедов признают двусторонний характер языка. Во

времена В. фон Гумбольдта говорилось, что язык связывает мысль и звук.

Современные учёные называют мир мыслей, элементов пережитого человеком

опыта, знаний планом содержания языка, а множество репрезентирующих их

звуковых средств - планом его выражения.

И в плане содержания, и в плане выражения, вслед за Ф. де Соссюром и Л.

Ельмслевом, различаются субстанция и форма (или структура). Соответственно

говорят о субстанции содержания и форме содержания, о субстанции выражения

и форме выражения.

В строгом смысле языку как знаковой системе принадлежат только форма

содержания и форма выражения, в то время как субстанция содержания и

субстанция выражения остаются за пределами языковой системы.

План выражения

Благодаря форме в выражении происходит формирование звуковых единиц языка,

которые опознаются как таковые не только и не столько по их акустическим и

физиологическим свойствам, сколько по их отношениям друг к другу, по их

различиям, по совокупностям дифференциальных признаков, характеризующих их

место в системе фонологических элементов. Субстанция выражения представляет

собой как бы материал, из которого они создаются.

В значительной степени субстанция выражения одинакова для всех языков:

каждый язык располагает одними и теми же произносительными возможностями,

обладает одним и тем же артикуляторным пространством. Множество звуков,

которые может артикулировать носитель любого языка, практически бесконечно.

Так, например, пространство гласных (вокалическое пространство) одинаково

простирается от самого закрытого переднего гласного звука типа [i] до

самого закрытого заднего гласного звука типа [u] и имеет своим нижним

пределом самый открытый гласный звук типа [a].

Но каждый язык членит это пространство по-своему. Русский язык разбивает

вокалическую область на 6 "зон", различая фонемы /i/, /e/, /u/, /o/, /a/,

/ы/. Немецкий же язык, используя большее количество дифференциальных

признаков, членит ту же вокалическую область на 15 - 16 "зон" (учитывая

только простые гласные, так называемые монофтонги). Количество различимых

тем или иным языком звуковых единиц в принципе конечно. Но даже при

совпадении их числа в двух разных языках звуковые системы редко оказываются

изоморфными, т.е. структурированными совершенно одинаково. Акустическая или

артикуляторная близость того или иного русского и немецкого гласных

(например, рус. /a/ и нем. /a/) ничего не говорит об их системной

значимости в сопоставляемых языках (это единицы разных систем фонем; нем.

[a] отличается своей краткостью от нем. [a:], рус. [a] безразлично по

отношению к дифференциальному признаку краткость-долгота).

План содержания

Как в плане выражения языка, точно так же в плане содержания благодаря

организующей его форме выделяются смысловые единицы языка, а именно

значения. Они различаются между собой и характеризуются каждое своим местом

в языковой системе. В каждом из них них кристаллизуется остающееся за

пределами собственно языковой системы бесконечное множество элементов

опыта, представлений и понятий (концептов). В какой-то степени смысловые

пространства разных языков (из-за различий в культурах соответствующих

этносоциальных коллективов) неодинаковы. Тем более изоморфизм разноязычных

систем смысловых элементов почти исключается. Можно лишь говорить о большей

близости смысловых систем языков с близкой этносоциокультурной историей и о

значительных различиях в системах значений языков, история которых связана

с непохожей культурной историей.

Многие лингвисты охотно иллюстрируют отсутствие изоморфизма планов

содержания разных языков сопоставлением диаграмм распределения наименований

основных цветов, выделяемых, по сути дела, на одной субстанциальной основе

- физического спектра цветов.

Так, русский язык различает 7 основных цветов: фиолетовый, синий, голубой,

зелёный, жёлтый, оранжевый, красный.

В английском языке в качестве основных называются только 6 цветов: purple

'фиолетовый, пурпурный, багровый', blue 'синий', green 'зелёный', yellow

'жёлтый', orange 'оранжевый', red 'красный'. Англ. blue покрывает рус.

сегменты синий и голубой. Границы остальных сегментов совпадают.

В языке шона (один из банту языков, Зимбабве) различаются только три

основных цвета: cipswuka, citema, cicena. Цвет cipswuka (n) покрывает англ.

сегмент purple, половину сегмента blue, большую часть сегмента orange и

сегмент red. К тому же, слова citema и cicena дополнительно обозначают,

сответственно, цвета черный и белый. В языке басса (один из кру языков

нигеро-конголезской семьи, Либерия и Кот-д'Ивуар) различаются лишь два

основных цвета: hui ("холодные" цвета; англ. purple, blue, green) и ziza

("тёплые" цвета; англ. yellow, orange, red).

Односторонние и двусторонние единицы языка

Единицы плана содержания и единицы плана выражения односторонни, они не

являются, следовательно, знаками. Их сопряжение происходит в двусторонних,

знаковых единицах языка, а именно в словах и фразеологизмах как единицах

словаря (лексикона, номинативного компонента), в грамматических простых и

комплексных единицах (а именно в морфемах, в формообразующих основах и

форматорах, т.е. показателях грамматических значений, в словоообразующих

основах и дериваторах, т.е. показателях словоообразовательных значений, в

словоформах, в граммемах как единствах отдельных грамматических значений и

форматоров, в дериватемах как единствах словоообразовательных значений и

дериваторов, в словосочетаниях и предложениях, в текстах - если данная

теория языка квалифицирует их как объекты языка).

Для описания языка весьма важно перечисление лексических и грамматических

единиц, но не менее важно выявление правил словаря и правил грамматики

(синтаксических правил и морфологических правил, а также деривационных /

словообразовательных правил).

В языковую систему все эти единицы входят как носители определённых наборов

присущих им дифференциальных свойств, т.е. как единицы-инварианты, единицы-

типы. В речевых высказываниях они могут варьировать (прежде всего в

зависимости от контекстных условий, окружений, а также в зависимости от

стилистических и диалектных факторов). Соответственно и каждую абстрактную

единицу языка можно характеризовать как единицу-класс, т.е. множество своих

вариантов. Соотношение языковых единиц-инвариантов и их вариантов,

диапазоны варьирования языковых единиц в их звуковой и фукциональной

сторонах во многом предопределяются различиями в форме и субстанции плана

выражения и плана содержания.

Итак, в языке выделяются единицы трёх родов:

односторонние смысловые единицы (это семантические и прагматические

значения),

односторонние звуковые единицы (фонемы неслоговых языков и силлабемы

слоговых языков, просодемы) и

двусторонние, знаковые единицы, которыми оперируют система словаря

(номинативный компонент языка) и грамматическая система (синтаксический и

морфологический компоненты языка).

В конечном итоге язык, или языковая система, предстаёт перед нами как

сложное образование, членящееся на три стратума: смысловой (содержательный,

контенсивный), звуковой (фонологический) и связывающий их между собой

трансляционный.

Описание языковой системы может начинаться с выявления тех или иных средств

и установления инвентарей их функций и значений (формальный подход). Оно

может начинаться с фиксации той или иной функции и иметь своей целью

установление набора средств для их выражения (функциональный подход). И

один, и другой подход опираются на идею двусторонней природы языка.

----------------------------------------------------------------------------

----

Описание языка в формальном аспекте

Вступительные замечания

Будучи весьма сложным образованием, язык тем не менее един и неделим. Все

его компоненты и свойства связаны друг с другом, и их раздельное

рассмотрение допускается лишь в методических целях, чтобы облегчить работу

исследователя или же преподавателя данного языка.

Сторонники формального подхода начинают с того, что проводят различие между

двумя сторонами языка: формальной, или же строевой, и функциональной, или

же целевой, нередко считая вторую сторону мало существенной для

лингвистических исследований. Её образуют множество значений, которые могут

быть выражены посредством его единиц и их комплексов, и множество функций,

которые выполняют как его отдельные единицы по отношению друг к другу

внутри языковой системы, так и язык в целом по отношению к человеку, его

мышлению и сознанию, к социальной и этнокультурной среде, в которой он

действует. Первую же, формальную сторону языка образуют те средства, те

строевые ресурсы, которыми он располагает для выполнения своих функций.

Соответственно могут различаться (опять-таки довольно условно) языкознание

формальное и языкознание функциональное. Формальный и функциональный

подходы в истории науки о языке фактически были представлены всегда, но

акцент обычно делается (в зависимости от теоретических позиций и от цели

исследования) на каком-то одном аспекте описания языка, чаще на формальном.

Формальный подход характеризуется движением исследовательской мысли от

языковых средств к их значением и функциям. Это аналитический путь, обычный

как для традиционной, так и для структурной лингвистики. Он по сути дела

воспроизводит тот путь, которым идёт читатель (и слушающий). В лексической

семантике такое направление именуется семасиологией (от слова к его

значению или значениям). Что касается грамматики, то, по определению Л.В.

Щербы, здесь мы имеем дело с так называемой пассивной грамматикой.

Формальный подход к описанию языка является единственно возможным, если

данный язык не известен исследователю, когда приходится опираться только на

письменные памятники или иные способы фиксации высказываний и когда нет

возможности обратиться к информантам - носителям языка.

Для функционального подхода характерно противоположное направление

исследовательской мысли, а именно от значения, смысла, цели высказывания к

языковым средствам. Это путь говорящего (и пишущего). В лексической

семантике это направление именуется ономасиологией, или ономатологией.

Грамматику соответствующего типа Л.В. Щерба называет активной.

В последние десятилетия функционально-лингвистические исследования стали

особенно многочисленными. Но для того, чтобы построить хорошую теорию,

описывающую языковое поведение говорящего, представляющую язык в его

использовании (language in use), всё-таки необходимо перед этим обладать

достаточным знанием того, как язык устроен, что он представляет собой как

система (или структура). Поэтому неслучайно в большинстве случаев курсы

теории языка и практические описания языковых явлений строятся в формально-

лингвистическом ключе.

Аналитические процедуры

Формальное описание языка предполагает осуществление следующих

аналитических процедур:

Различение языка и речи

Ф. де Соссюр различает язык в узком смысле, языковую систему (la langue) и

речь, речевой акт (la parole). Это две части (или два аспекта) языка в

широком смысле, языкового феномена в целом (le langage; переводчики

употребляют в качестве русского эквивалента не вполне удачный термин

речевая деятельность). Для Ф. де Соссюра важнейшее основание для этого

двоичного разбиения (дихотомии) является индивидуальный, однократный

характер актов речи и социальный, постоянно воспроизводимый характер языка.

Речь выступает в виде единичных актов, производимых данным индивидом. Язык

же принадлежит всему данному языковому коллективу, он социален, а его

единицы воспроизводимы в бесконечном множестве речевых актов. Речь

актуальна, язык потенциален. Язык организован прежде всего как система

знаков, для которых наиболее характерны их различительные признаки, их

взаимосвязь и взаимообусловленность. Язык формируется в речевых актах, речь

предполагает наличие языка. Главной задачей исследователя Ф. де Соссюр

считал построение "лингвистики языка", а построение "лингвистики речи"

полагал возможным, но сам за решение этой задачи при своей жизни не взялся.

Л.В. Щерба предложил различать не два, а три компонента, а точнее, три

аспекта данной в опыте речевой деятельности, представляющей собой множество

актов речи (как актов говорения и письма, так и актов слушания и чтения). В

актах речевой деятельности передаются высказывания (в другой терминологии,

тексты или же речь). Для лингвиста они образуют языковой материал, из

которого он извлекает сведения о языковой системе, фиксируемые им в

словарях и грамматиках. Все три аспекта (речевая деятельность, языковой

материал, языковая система) характеризуются как социальные, поскольку они

небезразличны по отношению к определённой языковой общности, определённому

историческому периоду её существования. Правда, Л.В. Щерба вместе с этим

говорит и об индивидуальной психофизиологической организацией,

соотносящейся с социальной языковой системой.

Концепцию Л.В. Щербу можно трактовать следующим образом: в непосредственном

опыте дана речевая деятельность (это нулевой уровень абстрации). Тексты,

которыми обмениваются участники речевой деятельности (языковой материал),

исследователь берёт вне контекста соответствующих речевых актов (это первый

уровень абстракции). Раскрываемая в текстах языковая система описывается

сама по себе (это второй, высший уровень абстракции).

Отношения между тремя аспектами речевой деятельности как социального

феномена могут быть проиллюстрированы следующей цепочкой: речевая

деятельность --> тексты / высказывания --> языковая система.

Аналогичная цепочка связывает три аспекта речевой деятельности индивида:

речевые акты, в которых данный индивид участвовал --> тексты /

высказывания, которые он построил и/или получил --> его "собственная"

языковая система, извлечённая индивидом из высказываний, с которыми он имел

дело как отправитель и как получатель. Социальный и индивидуальный планы

взимодействуют друг с другом.

Сегментация высказывания, идентификация сегментов как представителей

определённых языковых единиц-инвариантов и классификация выделенных единиц

В качестве исходного объекта берётся, как правило, речевое высказывание

(англ. utterance, нем. Aeusserung, фр. enonce). С учётом функциональных и

соответствующих им формальных признаков сперва вычленяются актуальные,

конкретные предложения, фразы как речевые единицы. Им в соответствие в

системе языка ставятся модели, или структурные схемы, предложений.

Предложения, в свою очередь, могут быть расчленены на синтагмы, которые

Л.В. Шерба определял как кратчайшие интонационно-смысловые единицы речи.

Далее выделяются слова (точнее, их речевые представители - лексы,

словоформы). И одним, и другим речевым единицам, в понимании Л.В. Щербы,

будут, пожалуй, соответствовать слова-понятия (т.е. слова, взятые в одном

из своих значений). В составе словоформ выделяются формообразующие

(словоизменительные) основы и грамматические формативы (форматоры).

Минимальными же значимыми сегментами оказываются морфы, которым в системе

языка соответствуют морфемы.

Здесь завершается этап, который Андре Мартине (Andre Martinet) назвал

первым членением: выделены минимальные знаки, т.е. двусторонние единицы,

обладающие и планом содержания, и планом выражения. Второе членение

приводит к выделению звуков речи (фонов), В системе языка им соответствуют

фонемы, не принадлежащие к числу знаков и имеющих только план выражения.

Объединение речевых сегментов в классы, соотносящиеся с языковыми

единицами, производится как на основе функциональных (например,

семантических), так и на основе формальных критериев, среди которых особого

внимания заслуживает характеристика отношений между речевыми вариантами и

языковой единицей-инвариантом с точки зрения дистрибуции вариантов, т.е. их

распределения по разным позициям в речевой цепи в зависимости от характера

окружения.

Разные языковые единицы обладают совпадающей (эквивалентной) дистрибуцией,

т.е. они встречаются в одинаковых контекстах. Они находятся в отношениях

контрастной дистрибуции: одновременно контрастируют как их планы выражения,

так и их планы содержания (например, сопоставление рус. слов стул и стол

позволяет установить разный статус употребляющихся в идентичном окружении

фонем /u/ и /o/).

Для вариантов единиц свойственны несовпадающие контексты, они находятся в

отношениях дополнительной дистрибуции (ср. разные варианты / аллофоны рус.

фонемы /a/ в корневых морфах в составе слов трава, травка, травяной).

В условиях эквивалентной дистрибуции возможно не только контрастирование,

но и свободное варьирование языковых единиц: их варианты встречаются в

одних и тех же контекстах, но различия в их планах выражения не коррелируют

с различиями в планах содержания (ср. разные факультативные варианты рус.

фонемы /g/ - смычный и щелевой - при произнесении слова вагон).

Итогом такого анализа оказывается установление инвентаря (состава)

языковых единиц-инвариантов (упоминаемые Дж. Лайонзом отношения типа

включённой дистрибуции и пересекающейся, или же частично эквивалентной,

дистрибуции здесь не играют роли).

Выделенные единицы подвергаются классификации. Так, могут быть установлены,

с одной стороны, классы таких единиц, как фонемы, морфемы, лексемы,

фразеологизмы, а также силлабемы слоговых языков, тонемы, которые даны как

бы сами по себе,

и, с другой стороны, классы единиц-моделей, или единиц-схем, которые сами

по себе, вне сочетаний единиц первого рода, не даны в непосредственном

наблюдении: модели фонемосочетаний, модели чередований фонем, модели

строения слогов, модели формообразования слов, или словоизменения (в

англоязычной терминологии inflexion), модели словообразования, модели

словосочетания, модели предложения, а также акцентные кривые, интонационные

контуры.

Языковые единицы являются элементами закрытых или открытых классов

(множеств). Так, к закрытым множествам элементов относятся класс фонем

(порядка нескольких десятков), класс грамматических морфем, или аффиксов

(порядка нескольких сотен), в какой-то степени класс корневых морфем

(несколько десятков тысяч корней). Количество элементов в таких классах в

принципе исчислимо. Примером же открытого, беспрерывно пополняющегося

множества (класса) может служить словарь (лексикон) данного языка. В него

входят многие десятки тысяч и даже сотни тысяч слов. Но наборы элементов и

закрытого, и открытого множеств можно представить в виде списков

(инвентарей).

Что же касается единиц конструктивных, таких, как словосочетания,

предложения, тексты, то в принципе их количество неисчислимо. Конечными

являются лишь списки структурных схем, по которым они строятся.

Моделирование языковой системы

Оно предполагает:

во-первых, разнесение выявленных языковых единиц по соответствующим

иерархическим уровням (или ярусам, стратумам). Идея уровней предполагает

иерархическое строение языковой системы, доминирование одних единиц над

другими и, наоборот, подчинение одних единиц другим.

Уровневое строение языка становится очевидным при ступенчатом линейном

членении высказывания. Сперва вычленяются предложения, в составе которых

выделяются как их составляющие (конституенты) слова, распадающиеся, в свою

очередь, на морфемы. Означающие морфем расчленяются на фонемы.

Соответственно говорится (ср., например, А.А. Реформатский) об уровнях (или

ярусах) синтаксическом, лексическом, морфологическом и фонологическом.

Высшим уровнем признаётся синтаксический, а низшим фонологический.

Единицы более низкого уровня входят в качестве интегрантов в единицы более

высоких уровней. Так, фонемы функционируют в роли интегрантов морфем и слов

(а если быть более строгим, то в роли интегрантов их означающих, или

экспонентов). Ещё более строгий подход требует признать, что фонемы

выступают интегрантами не морфем вообще, а морфов; морфы же одной и той же

морфемы нередко различаются по фонемному составу. Морфемы выступают как

интегранты слов (в более строгой трактовке: составляющими здесь являются не

морфемы, а морфы, а единицами, интегрантами которых они выступают,

оказываются не слова вообще, а словоформы). Интегрантами предложения, по

такой логике, будут не слова, а слоформы.

Следовательно, вернее будет представить цепочку вхождений нижних единиц в

верхние следующим образом:

фонема -> | -> морф -> словоформа -> актуальное предложение.

Пределом членения высказывания на каждом очередном шаге будет одна

подчинённая единица. Так,

пределом членения предложения, его минимумом может быть одно слово (одна

словоформа), минимумом слова (словоформы) - одна морфема (один морф),

минимумом означающего морфемы (морфа) - одна фонема.

В.Б. Касевич допускает возможность выделения особого, а именно

семантического, уровня, который, конечно, не имеет в качестве своих

интегрантов единицы типа предложений, словоформ или морфем.

Понятие уровня нередко соотносят с определённым этапом лингвистического

анализа. Высказывание / текст на каждом очередном этапе могут быть

представлены в виде последовательностей единиц описания, а именно

последовательностей фонем (фонологический уровень), морфем или же морфов

как их представиетелей в речи (морфемный уровень), слов или же - что лучше

отвечает задачам исследования - последовательности словоформ (лексико-

морфологический уровень), предложений (синтаксический уровень). В этом

случае вполне уместна схема В.Б. Касевича, дополненная прагматическим

уровнем.

После того как развёрнутое высказывание будет представлено в виде

последовательности предложений (синтаксический уровень), может быть дано

его представление в виде последовательности смысловых структур, или

пропозиций (семантический уровень) и затем его представление в виде

последовательности речевых актов как носителей определённых иллокутивных

функций (прагматический уровень);

во-вторых, выявление характера структурных связей между единицами того или

иного уровня. Различаются два типа отношений между языковыми единицами -

ассоциативные (по Луи Ельмслеву - Louis Hjelmslev, парадигматические) и

синтагматические. Синтагматические отношения связывают между собой

составляющие одного высказывания (например: старый -- человек, стар--ик),

Это, по Роману Осиповичу Якобсону, комбинаторные отношения. Они лежат в

основе сочетаний элементов в линейные ряды. Парадигматические отношения

устанавливаются между каким-либо элементом данного высказывания и элементом

другого высказывания, способным его заменить в этой же позиции. Так,

парадигматическую связь мы можем констатировать между словом бой в И грянул

бой и словами битва, сражение, поединок. Р.О. Якобсон квалифицирует эти

отношения как отношения выбора (селекции). Они играют роль

классоообразующих. Структурные связи между единицами являются одним из

факторов, обеспечивающих внутреннюю целостность фонологической,

морфологической, лексической и синтаксической подсистем языковой системы;

в-третьих, тестирование единиц данного уровня на их способность вступать в

функционально значимые, существенные противопоставления (оппозиции) с

другими же единицами этого уровня; выявление наиболее важных для

обеспечения целостности анализируемой системы пропорциональных оппозиций

(типа /p/:/b/ = /t/:/d/ = /k/:/g/ = /f/:/v/ = /s/:/z/), лежащих в основе

коррелятивных рядов;

в-четвёртых, выявление присущего данному языку набора дифференциальных

признаков (фонологических и семантических), тоже способствующих интеграции

единиц данного уровня в целостную систему.

***

Языковой системе знаковые и незнаковые единицы принадлежат как абстрактные

сущности, единицы-типы, единицы-инварианты, характеристики которых

исчерпываются наборами специфических (различительных) признаков. В речевом

же акте и речевом произведении они реализуются как единичные явления.

Каждая языковая единица предстаёт в результате как множество своих

конкретных реализаций (единиц-вариантов), как единица-класс.

Так, фонема, характеризуемая в системе языка как основная звуковая единица-

инвариант, единица-тип по совокупности её различительных фонологических

признаков, реализуется в речи в бесконечном множестве в чём-то неодинаковых

звуков (фонов), т.е. во множестве своих аллофонов. Тем самым фонема может

характеризоваться и как тип, и как класс.

Морфема как минимальная значимая единица языковой системы выступает в речи

во множестве своих

единичных проявлений (морфов), распределяемых по алломорфам. Морфема может

быть квалифицирована и как тип, и как класс.

Точно так же слово (лексема) как основная номинативная единица-инвариант

языковой системы реализуется каждый раз в речи в одном из своих конкретных

проявлений (лексов), а именно и как одна из словоформ, реализующих

формообразовательные потенции данной лексемы, и как один из семантических

вариантов данной лексемы (концептема). Слово есть одновременно и единица-

тип, и единица-класс.

Предложение тоже можно описывать и как единицу-тип (набор определённых

существенных признаков,

структурную схему), и как единицу-класс (множество речевых реализаций

структурной схемы).

***

В формально-лингвистическом описании утвердилась традиция начинать с

характеристики единиц нижнего структурного уровня (фонологического) и

постепенно восходить к единицам верхнего уровня (синтаксического).

В этом есть свои преимущества: языкознание 20 в. отрабатывало свои точные,

объективные методы исследования сперва именно на фонологическом поприще,

перенося потом основные исследовательские принципы в такие области, как

морфология, лексикология, а также синтаксис. Лексический уровень либо

вообще опускается в описании, либо он затрагивается в связи с проблемами

семантики (как у Джона Лайонза), либо о его единицах речь идёт перед

характеристикой фонологических единиц (как у А.А. Реформатского и Ю.С.

Степанова) или же после характеристики фонологических единиц (как у Ю.С.

Маслова).

Описание языка в функциональном аспекте

Формальная и функциональная стороны языка неразрывно связаны. Но в

лингистическом описании нередко может быть акцентирована либо первая

сторона, что является обычным для традиционого языкознания, либо вторая

сторона, привлекающая всё большее внимание исследователей в последние

десятилетия.

При формальном подходе, опирающемся на аналитические процедуры и имеющем

целью "открыть" (или "обнаружить") стоящую за речевой деятельностью и

высказываниями / текстами языковую систему, лингвист идёт от языковых

средств к их функциям и значениям.

Функциональный же подход предполагает движение исследовательской мысли в

противоположном направлении: от функций, значений, коммуникативных целей и

намерений к имеющимся в данном языке средствам, к формальным показателям.

При необходимости могут использоваться также средства иных коммуникативных

систем (жестикуляция, мимика и т.п.), ресурсы других языков. Таков, между

прочим, и путь говорящего (и пишущего).

К числу векторов функционального использования языка говорящим относятся,

как это иллюстрируется в приводимой схеме, следующие:

1. Когнитивный (лат. cognitio 'познавание, узнавание, ознакомление;

понятие, представление, знание; расследование, разбор дела, следствие;

узнавание, опознание' < cognosco 'познаю, узнаю, постигаю, знакомлюсь; веду

разведку, разведую, обследую, веду следствие'). Язык, являющийся по своему

устройству системой вербальных звуковых знаков и по своему назначению

прежде всего коммуникативной системой, обеспечивает акты передачи и

получения сообщений, содержащих информацию, знания о мире, которыми

располагает говорящий (или пишущий). Но вместе с тем он служит обработке и

упорядочению полученных знаний, их хранению в памяти человека, т.е.

функционирует как когнитивная система..

Элементы знаний, как правила, организуются в комплексы, интеллектуальные

системы, познавательные, или когнитивные, структуры, разные виды которых в

последнее время часто собирательно называются фреймами (термин frame

'рамка' был введён в 1957 г. американским лингвистом Чарлзом Филлмором -

Charles Fillmore). Язык играет существенную роль в организации таких

познавательных структур, предназначенных для длительного хранения в памяти,

и в такой обработке фреймов, которая делает их коммуницируемыми (т.е.

передаваемыми в актах коммуникации). Обработанные языком познавательные

структуры включаются в целостную систему знаий - языковую картину мира,

локализующуюся в сознании индивида и способную обеспечивать ориентацию

человека в окружающей среде и в определённой степени управлять его

поведением.

Обмен знаниями между людьми служит формированию и беспрерывному пополнению

и уточнению общей, коллективной, принадлежащей всему данному обществу

картины мира. В виде системы фреймов в памяти каждого индивида (в его

нейропсихологических механизмах) хранится и общий для данного коллектива

язык (знание языковых единиц и правил), выполняя роль программы,

управляющей коммуникативным поведением индивида и коммуникативным

взаимодействием членов группы индивидов.

2. Коммуникативный (лат. communicatio 'сообщение, передача' < communico

'делаю общим, делюсь; беседую; связываю, соединяю; общаюсь'). Передача тех

или иных сообщений от одного человека другому (или же другим)

осуществляется в форме коммуникативных актов. Начиная своё высказывание,

говорящий создаёт вокруг себя коммуникативно-прагматическое пространство.

В него, во-первых, в качестве коммуникантов входят и сам говорящий, и его

адресат (или адресаты). Их участие в данном акте коммуникации

характеризуется тем, как между ними распределены коммуникативные роли.

Во-вторых, обязательным элементом коммуникативно-прагматического

пространства является строящееся высказывание.

В-третьих, для высказывания важны содержащиеся в нём или выводимые из

контекста ситуации указания на время и место осуществления акта

коммуникации. Говорящий эгоцентричен, временные и пространственные

параметры он задаёт сам. С его Я соотнесены сейчас (в момент развёртывания

его высказывания) и здесь (рядом с говорящим).

В-четвёртых, в коммуникативно-прагматическом пространстве друг с другом

взаимодействуют коммуниканты, обладающие одинаковыми или разными

социальными статусами и играющие определённые социальные роли. Говорящий в

принципе сам, в своём высказывании, может характеризовать тип социальных

отношений, связывающих его с адресатом. Он может говорить с ним как равный

с равным (симметричное отношение) либо как неравный, указывая на своё более

высокое или более низкое место в социальной иерархии.

В-пятых, для акта высказывания важен тот стиль общения, тот коммуникативный

регистр, который выбирает говорящий (нейтральный - официальный -

фамильярный, нейтральный - вежливый - грубый и т.п.).

В-шестых, важным компонентом коммуникативного пространства является предмет

речи, т.е. та внешняя по отношению к акту сообщения ситуация, то положение

дел, которое побуждает говорящего к высказыванию.

В-седьмых, говорящий может стремиться к изменению существующего положения

дел или, напротив, к его сохранению, и в этом заключается, в конечном

итоге, его практическая цель. Эта цель говорящего лежит в основе его

коммуникативного намерения (интенции, в терминологии же Джона Сёрла - John

Searle, иллокуции).

В-восьмых, существенным фактором протекания акта коммуникации могут

оказаться различные сопутствующие обстоятельства (посторонние шумы,

присутствие чужих и т.п.).

Некоторое представление о структуре коммуникативно-прагматического

пространства поможет создать приводимое здесь изображение своеобразного

фрейма (скорее, схемы фрейма) для концепта 'говорить' с незаполненными

(оставленными без ответа) слотами (щелями, пазами, вакантными позициями для

замещения).

Обычно коммуникативный (речевой) акт соотносят с одним предложением,

которое в этом акте создаётся и передаётся. Цепочка коммуникативных актов

образует дискурс. Дискурс, как минимум, может состоять из одного речевого

акта.

В рамках развёрнутого дискурса отдельные речевые акты могут объединяться в

речевые шаги. Составляющие их элементарные акты могут быть по заложеной в

них интенции однотипными (например, констатирующими некоторое положение

дел: Вчера нам была прочитана лекция по теории речевых актов. Лектором был

впервые употреблён термин дискурс. Он указал также на различие понятий

дискурс и текст.). Соответственно речевой шаг в целом оказывается

констатирующим. В других случаях элементарные речевые акты могут быть

разнотипными. Например, в дискурсе: Я не смог приобрести эту книгу. Я прошу

Вас дать мне Вашу на время? сочетаются речевые акты констатации и просьбы,

но речевой шаг (или же дискурс в целом) оказывается дискурсом просьбы:

интенция / иллокутивная функция просьбы подчиняет себе более нейтральную

интенцию констатации.

Передаваемое от говорящего слушателю высказывание становится текстом, когда

оно оказывается зафиксированным на письме (или с помощью звукозаписывающего

аппарата). Текст выступает, таким образом, в виде "информационного следа"

состоявшегося дискурса.

3. Интерактивный (лат. inter 'между' + actio 'движение; действие,

деятельность, активность; поступок; совершение, исполнение; совещание,

переговоры; судебный процесс; выразительные средства; сценическое

представление'). Отдельный коммуникативный акт, который может быть

элементарным (построение одного предложения) или же сложным, комплексным

(построение развёрнутого высказывания, включающего в свой состав несколько

предложений), очень часто оказывается только одним из звеньев в цепи

коммуникативных актов, совершаемых разными говорящими: Где ты учишься? - В

Тверском государственном университете. - А по какой специальности? -

Германистика. Тогда мы говорим о коммуникативном взаимодействии, или

комуникативной интеракции.

В коммуникативном событии такого рода (диалогическом дискурсе) участники

взаимодействия, делая свои "речевые вклады" в развитие дискурса,

обмениваются коммуникативными ролями: говорящим становится то один, то

другой из коммуникантов, беря на себя соответствующую роль (совершая акт

turn-taking, как принято это называть в англоязычной литературе по анализу

разговора / конверсационному анализу; нем. эквивалент Sprecherwechsel).

Мену коммуникативных ролей могут обеспечивать речевые (вербальные) и

неречевые (невербальные) сигналы взятия на себя роли говорящего,

предоставления этой роли другому коммуниканту, отказа от этой роли,

завершения своего речевого вклада и т.п. Каждый из говорящих, осуществляя

свой коммуникативный акт, строит вокруг себя своё коммуникативно-

прагматическое пространство.

Осуществляемые от одной мены роли говорящего до другой одиночный речевой

акт или цепочка речевых актов образуют коммуникативный ход (move в

англоязычной термиологии). Между речевыми ходами собеседников существуют

смысловые связи, которые обусловлены тождеством темы, согласованием

интенций / иллокуций (например: вопрос - ответ; просьба - отказ) и т.п. В

диалогическом взаимодействии функции коммуникативных ходов могут выполнять

невербальные акты (например, отказ выполнить просьбу или последовать совету

может быть выражен в нашей русской этнокультуре качанием головы в

горизонтальном направлении).

Коммуникативные интеракции могут иметь характер дружеских бесед, перебранок

и ссор, дискуссий, школьных уроков, массовых собраний и т.п. и т.д.

Достижение стратегических и тактических целей, поставленных перед собой

каждым из интерактантов, обеспечивается в значительной мере следованием

тем нормам, правилам и конвенциям, которые приняты в данной этнокультуре и

в данной малой группе.

4. Социально-групповой и 5. Этнокультурный (греч. ethnos 'народ, племя,

толпа; класс (людей); толпа'). Язык обеспечивает индивиду возможность

идентифицировать себя в качестве члена той или иной социально-классовой,

профессиональной, поло-возрастной группы, группы по роду занятий и по

культурным интересам, по уровню образования, в качестве представителя

определённого этноса и определённой этнографической (и диалектной) группы в

рамках этого этноса, коренного жителя этой страны или мигранта и т.д.

6. Личностный. Язык в своём функционировании даёт индивиду возможность

проявить себя в качестве личности, ведущей себя в диалогическом

взаимодействии пассивно или выступающей коммуникативным лидером, выразить

особенности своего темперамента, показать приверженность к авторитарному

или либеральному стилю речевого общения и т.д. О каждом человеке можно

говорить как об уникальной языковой личности.

Функциональное описание языка предполагает обращение к иным теоретическим

моделям в отличие от тех, которые используются представителями формального

подхода. Более предпочтительным будет другой порядок характеристики частных

систем, образующих языковую систему в целом, а именно в направлении от тех

подсистем (компонентов), которые обеспечивают получение коммуникативного

задания и первоначальную обработку смысловой информации, к компонентам,

которые отвечают за звуковую реализацию высказывания. На рисунке изображё

вариант функциональной ("работающей"; лат. functio означает 'исполнение,

совершение') модели, по сути дела, модели говорящего.

В условиях определённой коммуникативной ситуации говорящим реализуется

установка на соответствующий речевой акт. В её реализации участвуют:

сперва семантический и прагматический компоненты (они отвечают за

формирование исходной смысловой структуры высказывания, описывающего

соответствующее положение дел и выражающего определённую коммуникативную

интенцию говорящего);

информация, обработанная семантическим и прагматическим компонентами,

поступает на вход синтаксического и номинативного компонентов (они

предоставляют возможность подбора соответствующей синтаксической

конструкции и заполнения в ней позиций соответствующими лексическими

единицами);

далее включается морфологический компонент (на него ложится задача

образования соответствующих словоформ путём трансформации исходных

словоформ);

на заключительной ступени включается фонолого-фонетический компонент,

который отвечает за интонационную, слоговую, фонемно-аллофоническую

проработку и звуковое исполнение высказывания.

Между компонентами возможна прямая, непосредственная связь (независимо от

их контактного или дистантного расположения относительно друг друга). Так,

команда о подборе средств для выражения прагматического значения времени в

той или иной временной форме передаётся прагматическм компонентом

непосредственно морфологическому (если данный язык обладает грамматической

формоизменительной категорией времени). Команда о воплощении значения

вопроса может быть передана прагматическим компонентом непосредственно

фонологическому.

Такая модель представляет собой, по существу, очень сложную управляющую

программу (типа кибернетических и компьютерных). Для неё не столько важны

языковые единицы, сколько правила (= команды). Эта программа "записывается"

в психоневрологических механизмах индивида. Она не является врождённой, а

усваивается в процессе овладения родным или иностранным языком.

Обращение лингвистов второй половины 20 в. к функциональному (когнитивно-

коммуникативному) аспекту языковой системы привело к более глубокому

проникновению в познание природы языка и к появлению целого ряда новых

дисциплин (социолингвистика, этнолингвистика, психолингвистика, теория

речевых актов, анализ дискурса, конверсационный анализ, прагмалингвистика,

когнитивная лингвистика, синтаксическая семантика и т.д.), причём в

некоторых из этих областей весьма значителен вклад представителей

Калининской / Тверской семантико-прагматической научной школы.

Но вместе с тем следует обратить внимание, что функционально-

лингвистический подход не заменяет и не отменяет подход формально-

лингвистический. Языкознание целостно и неделимо, выделение того или иного

вектора исследований является лишь методическим приёмом, облегчающим работу

лингвиста или преподавателя языка. Более того, предварительное знание

формальной структуры языка является необходимым условием для построения его

функциональных моделей.

Дисциплины, изучающие звуковую сторону языка

Язык представляет собой многокомпонентную систему, которая, с одной

стороны, обеспечивает процессы порождения высказываний, а с другой стороны,

процессы восприятия и понимания этих высказываний.

Деятельность говорящего предполагает воплощение в высказываниях,

адресованных слушателю, своих знаний, мыслей, оценок. Функционирование

языковой системы в этих актах начинается с обработки информации, подлежащей

передаче, в семантическом и прагматическом компонентах, и завершается теми

операциями, которые происходят в фонологическом компоненте.

Деятельность слушающего заключается в извлечении из воспринятых

высказываний передаваемой информации. И языковая система в этом случае

начинает обработку высказываний в фонологическом компоненте, результаты

работы которого передаются другим компонентам системы. Завершается же

процесс интерпретации высказываний благодаря операциям в семантическом и

прагматическом компонентах.

Процессы передачи и приёма вербальных сообщений оказываются возможными

именно благодаря тому, что естественный человеческий язык располагает

звуковыми средствами, образующими в совокупности фонологический компонент.

Этот компонент имеет сложную структуру, объединяя в себе звуковые средства,

оформляющие материальную сторону морфем, слов и их словоформ, а также

словосочетаний, простых и сложных предложений, сложных языковых объектов

типа текстов или дискурсов.

Структуру фонологического компонента языковой системы и особенности его

функционирования в процессах коммуникации изучает фонетика. Термин фонетика

унаследован от так называемого "традиционного" языкознания. Как

самостоятельная дисциплина, фонетика выделилась в конце 19 в., хотя

изучение звуковой стороны языка и её элементов уходит в далёкое прошлое.

Высокого уровня фонетические знания достигали уже в древней Индии, в

древней Греции, а в средневековую пору у арабов.

Предметом фонетики считаются прежде всего отдельные звуки языка, а при

более широком подходе все звуковые явления языка (включая тоны, словесное

ударение, фразовую интонацию), служащие кодированию той смысловой

информации, которая должна быть передана говорящим своему адресату.

Фонетика изучает производство, передачу и восприятие звуковых сигналов в

процессе речевого общения, а также систему способов и средств,

обеспечивающих кодирование и декодирование переносимой в звуковых сигналах

лингвистически существенной информации.

В настоящее время часто говорят не просто о фонетике, а о фонетических

науках, имея в виду совокупность дисциплин, каждая из которых имеет свой

предмет и свою точку зрения на звуковую сторону языка.

И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845—1929) различал антропофонику и психофонетику.

Первая, по его мнению, должна иметь дело со звуками человеческой речи как

физическими явлениями, второй предстоит заниматься звуками как психическими

явлениями. Для него фонема являлась психической сущностью, а звуки он

рассматривал как более или менее точные её реализации.

Разграничение фонетики как естественной науки и фонологии как науки

гуманитарной, социальной, предпринятое Н.С. Трубецким (1890—1938), который

исходил из разграничения Ф. де Соссюром (1857—1913) речи и языка, по сути

дела, является развитием бодуэновской идеи в русле структурализма,

предполагая депсихологизацию понятия фонемы.

В структурном языкознании к ведению фонетики обычно относят изучение

звуковой субстанции, а к ведению фонологии — исследование тех отношений,

которые связывают звуковые единицы между собой в данном языке, формируя его

фонологическую систему. Эти отношения оказываются как бы дематериализованы.

Фонетика при таком подходе часто выводится за пределы языкознания.

В отечественном языкознании и особенно в школе Л.В. Щербы (1880—1944)

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15