Теория языкознания

Теория языкознания

Из истории языкознания (до 20 в.)

Предварительные замечания

Языкознание (языковедение, лингвистика) представляет собой одну из

древнейших наук. Выделившись из животного мира и начав осознавать себя

субъектом, противостоящим природе как объекту своей практической и

познавательной деятельности, человек обратил внимание и на себя. Предметом

его размышлений стал он сам, а именно его место во вселенной, тайны его

происхождения, его физические и психические свойства, его способность

общаться с себе подобными, язык как главное средство такого общения,

различные стороны языкового феномена.

В мифах многих народов находится место для языка и письма, а в пантеоне

богов роль их создателя и покровителя умения писать и считать отводится

какому-то из этих богов.

Появление письма знаменует собой тот этап, когда люди стали осознавать

членимость звучащей речи на предложения и слова, впоследствии членимость

слов на значимые части, в том числе корневые и аффиксальные морфемы как

минимальные значимые элементы, и, наконец, на минимальные звуковые

составляющие. Была осознана не только членимость высказываний на

составляющие разного формата, но и воспроизводимость слов, морфем и

звуковых единиц во всё новых и новых высказываниях, а следовательно, и

возможность инвентаризировать языковые единицы в словарях и грамматических

описаниях.

Развитие языковедческой мысли протекало неодинаково в разных культурных

ареалах. Современное мировое языкознание вобрало в себя многое из опыта

разных традиций, но главным образом оно строится на том европейском опыте,

который имеет своими истоками античную (греко-римскую, средиземноморскую)

языковедческую традицию. В 20 в. этот опыт обогатился исканиями

американских языковедов, которые в своих специфических условиях развивали

основные принципы европейского языкознания.

Знакомство с историей языкознания для начинающего лингвиста весьма

желательно. Благодаря этому он будет лучше понимать, что наша наука

развивалась не прямолинейно, а зигзагообразно, меняя фокусы своих

интересов и пытаясь каждый раз в новом свете осмыслить, что же такое язык,

предложение, слово и другие элементы в его строении, что такое языковое

значение, как язык связан с действительностью, мышлением и сознанием,

культурой, общественными процессами, как он обеспечивает понимание

воспринятых высказываний и порождение (производство) новых высказываний, а

также накопление и хранение в памяти наших знаний о мире, как язык

соотносится с другими коммуникативными системами, которые служат для

передачи, получения и хранения информации, чем человеческий язык отличается

от систем сигнализации в животном мире.

Новые акценты влекут за собой иные толкования сущности языка и иные

определения его элементов, побуждают к созданию новых методов и приёмов

лингвистического анализа. И начинающий лингвист будет отдавать себе отчёт в

том, почему у разных авторов одно и то же явление может быть описано

неодинаково, либо с повторением того, что и раньше было хорошо известно,

либо с внесением чего-то нового по сравнению с предшествующим знанием.

Критически сопоставляя разные источники, он постепенно научится чувствовать

движение лингвистической мысли и находить своё собственное место в этом

познавательном процессе.

Языковедческая мысль в культурах древнего и средневекового Востока

Языкознание зародилось в глубокой древности в связи с пробуждением

специального познавательного

интереса к языку, который был стимулирован потребностями формирующихся

государств и их деятельности в сферах управления и хозяйства, созданием и

распространением письменности, необходимостью обучать письму и готовить

квалифицированных писцов-администраторов, а также решать ряд прикладных

задач, вытекающих из деятельности по толкованию священных текстов и

исполнению религиозных ритуалов, опытов в области поэтики и т.д.

Языковедческая мысль начинает формироваться в древних государствах Ближнего

Востока (3-е -- 1-е тыс. до н.э.: Египет, Шумер и Вавилония, Хеттское

царство, Финикия, Угарит и др.), где (при значительных успехах в

совершенствовании систем письма и лексикографической деятельности) она ещё

не достигает теоретической зрелости. Здесь на рубеже 4-го - 3-го тыс. до

н.э. возникли и довольно быстро эволюционировали египетское и шумерско-

аккадское письмо. В этих графических системах использовались первоначально

идеографический, а затем словесно-слоговой принципы. У западных семитов

(Библ, Угарит, Финикия) к середине 2-го тыс. до н.э. сложилось алфавитное

письмо. Его принципы легли в основу многих графических систем, вплоть до

систем индийского письма на Востоке. Финикийский (ханаанейский) алфавит

явился прототипом греческого письма, знаки которого были впоследствии

использованы в письме этрусском, латинском, коптском, готском, славянском и

т.д.

Собственно теоретический подход к языку на Востоке формируется и достигает

высокой степени развития,

во-первых, в древнем Китае, где на протяжении всей истории центральным его

объектом оказывается идеографический знак - иероглиф, основные усилия

посвящаются составлению словарей иероглифов, исследованию их начертательной

структуры, их смысловому толкованию и их звуковым значениям, где довольно

поздно появляется грамматика,

во-вторых, в древней Индии, где на начальном этапе первоочередное внимание

было обращено на звучащую речь и, соответственно, на проблемы фонетики, но

уже рано началась лексикографическая работа, а к середине 1-го тыс. до н.э.

стали появляться грамматические труды, среди которых выдающееся место

занимает "Восьмикнижие" Панини, и,

в-третьих, в средневековый период в арабском Халифате, где лингвистические

исследования охватывали широкий спектр проблем (совершенствоваие письма,

составление самых разноообразных словарей, анализ звуковых явлений,

значений и морфологической структуры слова, структуры предложения).

Китайская, индийская и возникшая позже арабская языковедческие традиции

повлияли в различной степени на становление собственных традиций в Японии,

Корее, Вьетнаме, Бирме, Тибете, Индонезии и Малайзии, Иране, государствах

Центральной Азии и т.д. Идеи европейского языкознания проникли в эти страны

относительно поздно, но в настоящее время они оказывают серьёзное влияние

на национальные лингвистические школы.

Греко-римская языковедческая традиция как праматерь европейского

языкознания

В Европе лингвистическое знание возникает в древней Греции, а затем

продолжает разрабатываться и в Риме. Здесь проблемы языка сперва

обсуждались в русле философии: споры о происхождении имён (physei 'по

природе' или thesei 'по установлению'), смысл которых раскрывается в

диалоге "Кратил" Платона (5-4 вв.до н.э.). Здесь сформировались

первоначальные системы грамматических понятий, среди которых наиболее

разработанными были система Аристотеля (4 в. до н.э.) и система школы

стоиков (3-1 вв. до н.э.).

Собственно грамматика как аналог современной лингвистики выделилась в

эллинистический период. Наивысшими её достижениями явились грамматические

труды представителей александрийской школы (с конца 4 в. до н.э.), особенно

Дионисия Фракийца (170-90 до н.э.) и Аполлония Дискола (2 в. н.э.).

Грамматика понималась как искусство (grammatike techne). В её ведение были

включены правила чтения и ударения, классификация согласных и гласных,

структура слога, определения слова и предложения, классификация частей

речи, категории ("акциденции") имени и глагола, именное и глагольное

словообразование, особенности греческих диалектов, а у Аполлония Дискола,

кроме того, способы объединения слов в предложения. Александрийцы были

сторонниками принципа аналогии, т.е. считали, что в языке господствует

регулярность, в то время как сторонники принципа аномалии отдавали

предпочтение случайности.

Традиции александрийской школы были продолжены в Риме. Римскому учёному

Марку Аврелию Варрону (116-27 гг. до н.э.) принадлежат многочисленные

труды, в которых речь идёт о проблемах языка. Главным его теоретическим

трудом был трактат "О латинском языке". Наряду с грамматикой активно

развивалась риторика, стилистика, филология.

Система александрийской грамматики легла в основу руководства по латинскому

языку "Ars grammatica" Элия Доната (4 в.) и самой значительной латинской

грамматики древности - "Institutio de arte grammaticae" Присциана (6 в.).

Эти руководства использовались в Европе до конца Средневековья.

Греко-римская (античная, средиземноморская) языковедческая традиция

впоследствии стала фундаментом европейской лингвистической мысли, по-

разному преломляясь в языкознании стран, входящих в западнохристианский и

восточнохристианский культурные ареалы.

Языкознание Средневековья и эпохи Возрождения

Европейское языкознание Средневековья и последующих периодов должно было, с

одной стороны, с самого начала решать проблемы создания письменности на

родных языках. На Западе (в ареале Romania и Germania, а позднее в ареале

Slavia Latina) системы письма формировались посредством постепенного,

преимущественно стихийного приспособления знаков латиницы к звуковым

системам своих языков. На Востоке, в сфере влияния Византии, изобретались

оригинальные алфавиты, имевшие своим основным прототипом греческое письмо

(таковы письмо коптское, готское, с сильным влиянием других источников

армянское и грузинское, славянское в двух своих разновидностях - глаголица

и кириллица).

С другой стороны, европейская лингвистическая мысль, опираясь на протяжении

многих веков на каноны греческой (на Востоке) и в значительно большей

степени латинской (на Западе) грамматики, изложенной в фундаментальных

учебных руководствах Элия Доната и Присциана, развивая лингвофилософские

взгляды отцов церкви, используя достижения схоластической логики, идеи

Августина Блаженного, Исидора Севильского, Фомы Аквинского, Уильяма

Кончийского, Иордана Саксонского, Петра Гелийского, Роберта Килвордби,

Роджера Бэкона, Ральфа де Бовэ, Петра Испанского и многих других учёных,

заново осмысляя для себя наследие Аристотеля, последовательно строила новые

системы философии языка (философские грамматики) и в русле универсализма

формировало высокоразвитую, строго доказательную грамматическую науку,

противостоящую практической грамматике (грамматике как искусству).

Внимание мыслителей Средневековья всё вновь и вновь обращалось к проблеме

связи мышления, языка и предметного мира, к сущности абстрактных имён.

Противоборство в 9-12 вв. реалистов и номиналистов, по-разному трактующих

природу общих понятий (универсалий), и попытки соединения Абеляром реализма

и номинализма в концептуализме привели к углублению знаний о языковом

значении, об отношении референции (предметной отнесённости) и значения,

слова и вещи, предложения и мысли, собственного и окказионального значения

слова.

В конце 14 - начале 16 вв. серьёзный вклад в изучение грамматических

значений внесли модисты. Грамматика модистов, центральным понятием которой

были способы обозначения (modi signficandi), явилась первой теорией языка в

европейской лингвистической традиции.

С обострением интереса к национальным языкам стали появляться первые

грамматики многих европейских, а также и ряда неевропейских языков. Период

великих географических открытий и колониальных завоеваний предоставил в

распоряжение учёных огромное количество эмпирического материала на многих

сотнях языков. Возникла необходимость упорядочения этого материала, и стали

предприниматься многочисленные попытки классификации языков на основе их

типологических сходств и предполагаемых родственных связей. Закладывались

основы лингвистического компаративизма, т.е. направления, имеющего дело с

множествами языков.

Языкознание 19 в.

В лингвистическом компаративизме ведущая роль с самого начала принадлежала

сравнительно-историческому языкознанию, создавшему в первой половине 19 в.

свой собственный исследовательский метод, который обеспечивает получение

достоверных доказательств родства языков и позволяет осуществлять

реконструкцию лежащего в их основе праязыка, а также прослеживать историю

восходящих к нему языков. Создателями этого метода были Расмус Кристиан

Раск (Rasmus Kristian Rask), Франц Бопп (Franz Bopp), Якоб Гримм (Jakob

Grimm), Александр Христофорович Востоков. Уже на самом начальном этапе был

сформулирован фонетический закон, носящий имя Гримма. В нём были

зафиксированы регулярные звуковые соответствия между германскими и прочими

индоевропейскими языками (первое передвижение согласных) и между

верхненемецким и другими германскими языками (второе передвижение

согласных).

Сравнительно-исторический метод существенно совершенствовался в середине 19

в. в работах Августа Шлайхера (August Schleicher), Георга. Курциуса (Georg

Kurzius) и др., в конце 19 в. и в начале 20 в. в трудах представителей так

называемого младограмматизма (лайпцигская, иенская и берлинская школы в

Германии, ряд идейно близких к ним школ в других странах), в исследованиях

представителей Московской лингвистической формальной школы, созданной

Филиппом Фёдоровичем Фортунатовым, в работах родоначальников метода

лингвистической географии (Георг Венкер - Georg Wenker, Фердинанд Вреде -

Ferdinand Wrede, Жюль Жильерон - Jules Gillieron, Эдмон Эдмон - Edmond

Edmond) и др.

В науке 19 в. прочно утвердился исторический (генетический) подход к языку,

и всё предшествующее языкознание как не отвечающее принципу историзма было

объявлено ненаучным.

Наиболее изучена в сравнительно-историческом отношения была и остаётся

семья индоевропейских языков. Успехам индоевропеистики во второй половине

19 в. и в 20 в. способствовали

кропотливые изыскания представителей младограмматического течения,

обнаружение большого ряда регулярных звуковых переходов (фонетических

законов),

открытие неизвестных ранее науке индоевропейских языков (прежде всего

хеттского и тохарских),

внедрение в сравнительно-исторические исследования методов лингвистической

географии и ареальной лингвистики, структурных, типологических и логико-

математических методов.

В настоящее время выдвигаются многочисленные гипотезы о наличии

генетических связей между теми или иными семьями языков (гипотезы

алтайская, урало-алтайская, бореальная, ностратическая и т.п.).

Одновременно развивалось и типологическое языкознание (братья Фридрих

Вильгельм фон Шлегель - Friedrich Wilhelm von Schlegel и Август фон Шлегель

- August von Schlegel, Вильгельм фон Гумбольдт - Wilhelm von Humboldt,

Август Шлайхер и др.), поднявшееся в 20 в. на новую ступень (Эдвард Сепир -

Edward Sapir, Джозеф Гринберг - Joseph Greenberg и др.).

На протяжении средневекового периода в понимании природы языка утверждался

восходящий ещё к античным мыслителям логический подход, в соответствии с

которым представлялось, что все языки мира устроены по одной универсальной

схеме, совпадая в смысловом плане (плане содержания) и расходясь прежде

всего в своей звуковой организации (плане выражения). Наиболее чётко эта

идея воплотилась во "Всеобщей и рациональной грамматике Пор-Рояля / Пор-

Руаяля" (1660; Антуан Арно - Antoine Arnauld, Клод Лансло - Claude

Lancelot).

В 19 в., в связи с поисками законов исторического изменения языков и

попытками объяснить их далеко идущие различия, языковеды обращаются либо к

натуралистическому принципу, уподобляя развитие языков развитию

биологических организмов (А. Шлайхер), либо к психологическому принципу,

рассматривая язык как явление психики народа или психики индивида (Хайман

Штайнталь - Heymann Steinthal, Александр Афанасьевич Потебня,

младограмматики в лице, например, Германа Пауля - Hermann Paul). На стыке

19 и 20 вв. делались также попытки объяснять законы развития языков фактами

этнографии (Хуго Шухардт - Hugo Schuchardt), действием эстетического начала

(Карл Фосслер - Karl Vossler), воздействием социальных факторов (Антуан

Мейе - Antoine Meillet).

Уже во второй половине 19 в. было осознано, что в историческом развитии

языков наблюдаются не только процессы распада первоначального единства,

дивергенции родственных языков и диалектов, обычно представлявшиеся в виде

генеалогических деревьев, но и процессы взаимодействия географически

соседствующих языков и диалектов, их конвергенции (вплоть до "смешения"

языков, растворения одного языка в другом, а также формирования языковых

союзов).

Идеологически господствующим в языкознании конца 19 в. и начала 20 в.

направлением был младограмматизм. Он навязывал свои исследовательские

принципы представителям других школ. Природа языка объяснялась законами

индивидуальной психики и физиологии. Физиологическое объяснение давалось не

знающим никаких исключений фонетическим законам, на психологию делалась

опора при толковании механизма выравниваний по аналогии. Социологическим

факторам языковых изменений не уделялось вимания. Научным признавался

только исторический подход к языку. Язык скорее понимался не как система, а

как конгломерат. Многие из этих принципов в конце 19 - начале 20 вв. были

подвергнуты критике со стороны большого ряда языковедов, среди которых

следует назвать Ивана Александровича Бодуэна де Куртенэ и его ученика

Николая Вячеславовича Крушевского, Филиппа Фёдоровича Фортунатова и

Фердинанда де Соссюра (Ferdinand de Saussure). Борьба с младограмматизмом

привела к становлению в первой трети 20 г. принципиально нового яыкознания.

Развитие языкознания в 20 в.

Первая треть 20 в.: формирование принципов системно-структурного

языкознания и прощание с мифами 19 в.

О широкой оппозиции младограмматизму на стыке 19 и 20 вв. уже шла речь в

предыдущем разделе. С серьёзными возражениями против младограмматиков

выступали Хуго Шухардт, Карл Фосслер, итальянские неолингвисты, Антуан Мейе

и др. На долю главы Казанской, а затем Петербургской лингвистических школ

И.А. Бодуэна де Куртенэ (1845 -1929), его ученика по Казани Н.В.

Крушевского (1851-1887), главы Московской лигвистической школы Ф.Ф.

Фортунатова (1848 -1914) и прошедшего научную школу у младограмматиков,

преподававшего сперва в Париже, а затем у себя на родине в Женеве

Фердинанда. де Соссюра (1857-1913) выпала миссия заложить теоретические

основы того направления в языкознании 20 в., которое известно под именем

структурализма и которое в 30-60 гг. оказалось почти безраздельно

господствующим в мировой науке.

Наиболее чётко новые исследовательские принципы были изложены в "Курсе

общей лингвистики" Ф. де Соссюра, изданном посмертно (1916) его учениками и

коллегами по материалам студенческих записей трёх прочитаных в разные годы

циклов лекций. Книга получила мировую известность, переводилась на многие

языки, многократно переиздавалась. Её основные идеи широко обсуждались и

либо с порога отвергались, либо принимались в качестве программы

перестройки теоретического языкознания. Поэтому в дальнейшем к концепции Ф.

де Соссюра и её модификациям представителями структурного языкознания

придётся неоднократно обращаться.

В основе этой концепции лежит принцип редукционизма, означающий

сознательное ограничение предмета лингвистики теми аспектами языка, которые

представляются исследователю исключительно или даже единственно

существенными. Сущность подхода Ф. де Соссюра можно проиллюстрировать

следующей схемой:

0: Психология, поскольку к числу её дисциплин (ещё в духе 19 в.) Соссюр

относил и лингвистику.

+1/-1: Противопоставление социальной психологии другим ответвлениям

психологии. По Соссюру, лингвистика принадлежит ведению социальной

психологии (+1). Минус означает несущественное или же менее значимое для

строгого анализа.

+2/-2: Противопоставление семиологии (науки о знаках: +2) др. дисциплинам в

составе социальной психологии.

+3/-3: Противопоставление лингвистики (+3) другим семиологическим

дисциплинам.

+4/-4: Противопоставление внутренней лингвистики (+4), имеющей своим

объектом собственно языковой феномен, языковой механизм, и внешней

лингвистики, занимающейся условиями бытования языка (географические,

экономические, исторические и пр. факторы).

+5/-5: Противопоставление лингвистики языка (linguistique de la langue:

+5), имеющей дело с замкнутой в себе и принадлежащей всему данному

социальному коллективу системой противополагающихся друг другу знаков, и

лингвистики речи (linguistique de la parole: -5), предметом которой

являются индивидуальные высказывания, единичные речевые акты.

+6/-6: Противопоставление синхронической лингвистики (+6), изучающей язык в

его состоянии на данный момент, и диахронической лингвистики (-6), целью

которой являются сопоставление разных по времени языковых состояний.

В результате такого самоограничения языковеду рекомендуется заниматься

только или главным образом:

языковым механизмом, отвлекаясь от социального и культурного контекста

(+4),

внутриструктурными отношениями (а именно различиями) между единицами

языковой системы, абстрагируясь от её реализации в речевых актах (+5),

состоянием данной системы в данный момент времени, по существу же прежде

всего её современным состоянием (+6).

Ревизия доставшегося от 19 в. лингвистического наследства и утверждение

новых исследовательских принципов привели к тому, что перед учёными встала

задача распрощаться со многими мифами предшествующего века, окрашенными в

большинстве случаев предвзятым, оценочным отношением к фактам языка. К

числу таких мифов предшествующего века относились, в частности, следующие:

Признавалось, что наибольшее совершенство присуще формам древнейших языков

или более древнему состоянию данного языка, запечатлённого в письменных

памятниках далёкого прошлого. Последующее развитие приводит к разрушению

форм, к их замене менее совершенными.

Приоритет должен отдаваться письменной речи, особенно художественным

текстам как наиболее отшлифованным образцам речи.

Лингвистика невычленима из филологии, которая занимается, как правило,

образцовыми текстами, созданными в прошлые исторические периоды и

требующими для своего понимания комплексного анализа с привлечением данных

истории, культурологии, этнографии и др. дисциплин.

Главная задача языковедения заключается в разработке норм, ориентированных

на лучшие образцы писателей прошлых эпох (классиков).

Языковед должен работать с наиболее распространёнными и престижными,

имеющими длительную письменную историю языками, оставляя в стороне все

другие языки и формы речи.

Диалекты и арго (жаргоны) должны быть признаны продуктами "порчи"

литературного (образцового) языка в народных низах.

В противовес этому в ХХ веке были выдвинуты следующие утверждения:

Понятие прогресса неприложимо к эволюции языка. Наиболее совершенными не

могут быть признаны ни флективные языки (вопреки мнению Ф. фон Шлегеля -

Fr. von Schlegel), ни аналитические языки (вопреки О. Есперсену - O.

Jespersen). Язык должен оцениваться не по характеру его форм, а по его

способности выполнять свои основные функции.

Лингвистика должна иметь дело прежде всего со звучащей речью, учитывая

генетически вторичный характер письма.

Лингвистика должна непредвзято, оставив в стороне этические оценки и

нормализаторские устремления, заниматься объективным научным описанием не

только литературного языка, а всех форм речи, в том числе и анализом

научных, технических, деловых, публицистических текстов, непринуждённой

обиходной речи, просторечия, профессиональных и социальных арго, сленга,

территориальных диалектов.

Лингвистика должна относиться в равной мере уважительно ко всем языкам,

независимо от того, являются ли они письменными или бесписьменными,

пользуются ли ими сотни миллионов людей или небольшие этносы, считаются ли

они более престижными (с точки зрения перспектив получения образования,

построения жизненной карьеры и т.п.) или не принадлежат к таковым, признаны

ли они в той или иной стране государственными, официальными или не имеют

такого статуса.

Вторая треть 20 в.: господство системно-структурного языкознания

В языкознании 20 в. в русле структуралистского подхода были предприняты

попытки отказаться от обращения к иным наукам в целях объяснения специфики

естественного человеческого языка (и особенно от обращения к психологии) и

толковать язык как особое явление, не имеющее аналогов, исключительное по

своей природе (sui generis), как развивающаяся и функционирующая по своим

собственным законам знаковая система.

Структурализм в основном и определил лицо языкознания 20 в. (во многом

вплоть по 60-е гг.).

В целом основные требования структуралистского подхода (неодинаково

реализованные в разных его направлениях) могут быть охарактеризованы

следующим образом:

использование строгих методов лингвистического исследования, аналогичных

методам логики, математики, физики и т.д., которое исключало бы обращение к

внеязыковым, внесистемным (т.е. психологическим, социологическим,

эстетическим, географическим и пр.) факторам, к интуиции учёного;

признание целостности языка и характеристика каждого его элемента прежде

всего через указание на его взаимосвязи с другими элементами той же

языковой системы, на его место в системе, а не через перечисление его

физических или иных свойств;

различение языка как относительно замкнутой в себе знаковой системы

инвариантных единиц и речи / речевой деятельности как среды его

функционирования, как способа реализации языковых единиц в виде множества

их вариантов;

достаточно чёткое различение плана содержания и плана выражения языка в

целом и составляющих его единиц;

различение языковых единиц двуплановых (знаковых) и одноплановых

(незнаковых);

внимание к оппозициям (противопоставлениям) между языковыми единицами,

предполагающее наличие определённых сдвигов в плане выражения при сдвигах в

плане содержания (и определённых сдвигов в плане содержания при сдвигах в

плане выражения);

преимущественное (или - в крайних течениях структурализма, как, например, в

американской дескриптивной лингвистике - исключительное) внимание к плану

выражения языковых знаковых единиц, а не к их значениям и функциям;

описание языка как сложной системы, имеющей многоуровневое строение;

различение в нём уровня (или уровней) знаковых единиц и уровня (или

уровней) незнаковых единиц;

распространение методов, которые используются при описании знаковых единиц,

на описание незнаковых единиц (например, фононологических);

различение связывающих языковые единицы одного уровня отношений

парадигматических (отношений выбора между единицами, претендующими на

данную позицию в составе единицы более высокого уровня: или - или) и

синтагматических (отношений сочетаемости между единицами, входящими в

состав данной конструкции: и - и);

внимание к типам дистрибутивных отношений между языковыми фактами, по-

разному распределённых в речи / высказывании относительно друг друга;

преимущественное или исключительное внимание к синхроническому аспекту

(описание языка в его состоянии в данный исторический период), а не к

диахроническому аспекту (сопоставление разных временных срезов);

Эти и другие близкие к ним требования выдвигались такими классическими

школами и направлениями лингвистического структурализма, как Пражская,

Копенгагенская, Лондонская в Европе, дескриптивная лингвистика в США. Они

во многом принимались представителями структурализма в Швейцарии (Женевская

школа). По существу в духе принципов структурализма развивалась созданная в

конце 50-х гг. Н. Хомским (Noam Chomsky) трансформационная порождающая

грамматика. Разработке этих и им аналогичных идей существенно

способствовали представители отечественного языкознания (Московская и

Ленинградская / Петербургская лингвистические школы).

Структурное языкознание проявило себя прежде всего в области изучения

звуковой стороны языка. Старой классической фонетике была противопоставлена

фонология, для которой наиболее существенными оказались такие моменты, как,

во-первых, подчёркивание различительных функций звуковых единиц по

отношению к значимым единицам языка - словам и морфемам, и, во-вторых,

внимание не к материальным аспектам звуковых единиц, а к

противопоставлениям этих единиц в рамках звуковых систем.

Фонология добилась значительных успехов в моделировании системы фонем как

кратчайших звуковых элементов в строении плана выражения слов и морфем. В

этой области были созданы весьма точные методы научного анализа (метод

оппозиций, дистрибутивный метод). Впоследствии эти методы были успешно

применены при построении структурной морфологии.

В разработке фонологии чрезвычайно велик вклад отечественных учёных,

принадлежащих к Ленинградской / Петербургской фонологической школе Льва

Владимировича Щербы (сам Л.В. Щерба и его ученики и продолжатели Маргарита

Ивановна Матусевич, Лев Рафаилович Зиндер, Лия Васильевна Бондарко, Людмила

Алексеевна Вербицкая, Мирра Вениаминовна Гордина, Вадим Борисович Касевич и

др.) и к Московской фонологической школе (Рубен Иванович Аванесов, Пётр

Саввич Кузнецов, Александр Александрович Реформатский, Михаил Викторович

Панов, Виктор Алексеевич Виноградов и др.).

Вслед за исследованиями по фонологии (структурной фонетике) и структурной

морфологии стали появляться работы по структурному синтаксису.

Дескриптивисты разработали метод анализа по непосредственно составляющим

(immediate constituents analysis), позволяющий представить предложение в

виде иерархической структуры с его пошаговым разбиением на всё более мелкие

звенья, завершая процедуру выделением слов или морфем как конечных

составляющих. Люсьен Теньер (Lucien Tesniere) предложил теорию, в

соответствии с которой предлложение строится как иерархическая структура,

верхний узел в которой занимает глагол, обладающий набором валентностей.

Чешские и наши учёные выдвинули теорию, в соответствии с которой

предложение представляет собой парадигматический набор его форм,

различающихся значениями модальности, времени и т.п.

Постепенно, когда стало ясно, что дальнейшее игнорирование значения при

описании языка препятствует развитию лингвистики, структуралисты стали

обращаться к описанию формальными методами смысловой, или содержательной,

стороны языка. В результате такого поворота возникла структурная семантика,

или структурная лексикология, представленные теорией семантических полей,

компонентным анализом значения слов и т.п.). В русле структурализма

сложились лингвистика текста и начальные варианты анализа дискурса

(первоначально как теория связного текста).

К концу 60-х гг. 20 в. в недрах структурализма созрели предпосылки для

перехода от статического описания языка к его динамическому описанию, к

реализации идей о языке как прежде всего деятельности, которые выдвигались

ещё в 19 в. Вильгельмом фон Гумбольдтом (Wilhelm von Humboldt). Начали

создаваться одна за другой такие теоретические модели, как ряд

принадлежащих Н. Хомскому версий порождающей трансформационной грамматики,

провозгласившей главной языковой единицей предложение и сыгравшей серьёзную

роль в активизации синтаксических исследований; как разные семантические

модели языка, описывающие процессы формирования смысловых структур и их

воплощения в поверхностные грамматико-фонологические структуры.

Последняя треть 20 в.: пересмотр догм предшествующего периода и поиски

новых путей

60-70-е гг. 20 в. ознаменовались радикальным поворотом языкознания к

широкому пониманию границ своего объекта, т.е. отказом от принципа

редукционизма и вытекающих из него требований. Такой поворот был

обусловлен самой логикой движения лингвистической мысли по маршруту:

фонетика (фонология) >

морфология >

синтаксис (в его формальном аспекте) >

семантика (особенно семантика предложения) >

в конечном итоге прагматика и когнитивные (познавательные, мыслительные)

основы семантики.

Значение было объявлено объектом, изучение которого входит в число

обязательных, первоочередных задач лингвистики. И попытки осмыслить его

природу и сущность привели к основательной переоценке достижений

языкознания на структуралистском этапе. Довольно скоро обнаружилось, что

значение слова и в особенности предложения может быть познано достаточно

полно лишь при следующих условиях:

во-первых, если будут учитываться условия словесного контекста (ближайшего

окружения) в рамках высказывания или текста;

во-вторых, если будет принята во внимание прагматическая ситуация,

складывающая при производстве данного высказывания, т.е. будет учтено, кто

является автором высказывания, а кто его адресатом, каковы цели и намерения

говорящего, каковы ожидания слушающего, в какое время и в каком месте

совершается данный акт коммуникации, в какой обстановке происходит общение,

и т.д.;

в-третьих, если будет обращено внимание на то, что представляет собой

передаваемое смысловое содержание, как оно формируется, какие ресурсы

сознания и памяти говорящего (и слушающего) при этом используются, как, в

конечном итоге, язык взаимодействует с познанием мира человеком, его

когнитивной деятельностью (лат. cognitio 'познание, узнавание').

Лингвистика от изучения языка как замкнутой в себе системы единиц

приступила к изучению того, как язык функционирует в процессах восприятия,

понимания и порождения речи, как он взаимодействует с мышлением и

сознанием, как он реагирует на беспрерывно меняющиеся условия общения между

людьми в зависимости от социального и культурного контекста.

Структурализм во многом должен был сдать свои позиции. На протяжении ряда

последних десятилетий пересмотру подверглись многие каконы эпохи

лингвистического структурализма.

Сегодня лингвистика уже не настаивает и на следующих положениях, которые

вытекали из принципа редукционизма, а по существу отбрасывает их

??? Значение не входит в число лингвистических объектов. Семантика должна

быть выведена за пределы лингвистики.

??? Значение может быть истолковано исходя из внутриструктурных отношений

между значимыми единицами (из значимостей). Для построения приемлемого

высказывания и понимания воспринятого высказывания (т.е. для успешной

коммуникации) вполне достаточно только знания языка (языковой компетенции).

Предложение (высказывание) может быть понято вне речевого контекста

(контекста дискурса).

??? Связь речи и мышления не должна занимать внимания лингвиста. Связь

языковой системы и социума, этноса, культуры не является объектом

лингвистики.

??? Языковая система однородна (инвариантна) и независима от внешних

факторов, от ситуаций, в которых она используется. Изменения в языковой

системе объясняются только действием структурных факторов.

??? Фонетика должна быть выведена за пределы лингвистики и отделена от

фонологии.

Сегодня соссюровские дихотомии не трактуются как категорические императивы.

Соответствующие разграничения всё же могут проводиться лингвистом в

определённых случаях.

Синхронический и диахронический подходы по-прежнему различаются, но

синхрония не должна отождествляться со статикой, состоянием покоя.

Разграничение внутренней и внешней лингвистики допускается, но оно не

должно пониматься как требование вывести за рамки лингвистического

исследования, целью которого является описание языка во всём объёме его

свойств, учёт внеязыковых факторов, обусловливающих вариативность языка,

т.е факторов прежде всего социолингвистических и этнолингвистических.

Рассматривая языкознание как систему наук о разных уровнях и сторонах

языка, можно различать дисциплины, образущие центр этой системы (фонетика и

фонология, морфология, синтаксис, лексикология, семантика и прагматика), и

дисциплины, относящиеся к ближней или же дальней периферии

(этнолингвистика, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

лингвистика текста, анализ дискурса, теория речевых актов, конверсационный

анализ и др.).

Язык / языковая система (по Соссюру la langue, по Хомскому competence

'умение, компетентность', собственно знание языка, его правил) и речь (по

Соссюру la parole, по Хомскому, performance 'исполнение') могут и должны

различаться, но не столько как отдельные, самостоятельные и к тому же

неравноправные объекты, а как две взаимодополняющие стороны (аспекты)

одного и того же объекта, а именно языка в широком смысле слова. Речевые

процессы заслуживают не меньшего внимания со стороны лингвиста. Л.В. Щерба

ещё в 1931 г. понимал языковой феномен в целом как прежде всего речевую

деятельность, непосредственно данную в опыте в виде совокупости речевых

актов, из которой он выделял высказывания / тексты, служащие лингвисту

исходным материалом для обнаружения стоящей за текстами языковой системы.

Некоторые лингвисты, представляющие функциональный подход, склонны

аналогичным образом приписывать приоритет не языковой системе, а речи /

речевой деятельности.

Интуиция исследователя сегодня реабилитирована в своих правах (на чём в

своё время настаивал Л.В. Щерба).

В последние десятилетия 20 в. получили развитие (нередко минуя прямое

воздействие структурализма) этнолингвистика, или лингвистическая

антропология, социолингвистика, психолингвистика, нейролингвистика,

линвистика текста (и более широкая по своему предмету и методам теория

текста), теория речевых актов, анализ дискурса (теория дискурса),

конверсационный анализ (анализ разговора), прагмалингвистика, вобравшая в

себя к настоящему времени идеи многих из только что названных дисциплин.

Огромные успехи достигнуты в разработке когнитивной лингвистики,

математической лингвистики, разных областей прикладной лингвистики (в

частности инженерной и компьютерной лингвистики).

Итоговые замечания

В современном мировом языкознании практически лидирует европейская (а

теперь европейско-американская) традиция. Она опирается прежде всего на

античную (греко-римскую) традицию и достижения европейской лингвистической

мысли Средневековья, эпохи Возрождения и эпохи Просвещения, но вместе с тем

она немало взяла в арабской и индийской традициях, существенно расширила

свои представления о структуре языка благодаря новейшим исследованиям в

области типологии языков и лнгвистической универсологии, знакомству с

множеством языков самого разного строя.

В нём сегодня, в основном мирно сосуществуя, переплетаются направления:

"традиционное", ориентированное в основном на античные корни,

грамматические теории Средневековья и универсальные грамматики 17-18 вв.,

но вместе с тем на каждом очередном этапе вбирающее в себя то, что внесли в

познание языка новые направления и что уже успело отстояться;

генетическое, возникшее в начале 19 в. вместе с формированием сравнительно-

исторического подхода к языкам и обогатившееся сегодня благодаря обращению

к типологическим, ареальным, математичесуким методам;

структурное, сложившееся в первой трети 20 в. и обязанное своим

происхождением идеям И.А. Бодуэна де Куртенэ, Ф.Ф. Фортунатова и Ф. де

Соссюра, деятельности школ Пражской, Копенгагенской, Йельской и Анн-

Арборской в США (Леонард Блумфилд - Leonard Bloomfield, Эдвард Сепир -

Edward Sapir, Зеллиг Харрис - Zellig S. Harris), Лондонской (Дж. Фёрс -

John Firth), французских и советских структуралистов;

генеративное, вызванное к жизни работами американского исследователя Н.

Хомского и лёгшее прежде всего в основу формализмов математической

лингвистики;

функциональное, выступающее во множестве теорий и концепций и

ориентирующееся на учёт человеческого (деятельностного) фактора в языковой

коммуникации.

Приоритет по-прежнему отдаётся звучащей речи, при этом преимущественно

спонтанной. Но вместе с этим активно разрабатываются проблемы понимания

письменных текстов.

Наметилось сближение фонетики и фонологии. Наряду со свойствами

фонологических единиц, вытекающими из их отношений между собой, во всё

большей степени учитываются и их материальные (субстанциальные) свойства.

Признавая приоритет синхронного подхода к описанию языка, оно считает также

весьма необходимым изучение языка в его истории (диахронии).

Новейшее языкознание одинаково интересуется как внутренней структурой

языка, так и влиянием на неё среды, в которой функционирует и развивается

языковая система (человек, этнос, социум).

Больше не ставится под сомнение необходимость, наряду с чисто описательным

и объяснительным подходами, подхода нормализаторского (он реализуется

составителями учебных грамматик и словарей, справочников по вопросам

орфографии, орфоэпии, культуры речи для широкого круга пользователей).

В число задач мировой лингвистики сегодня включаются проблемы языковой

политики и языкового планирования, которые, кстати, активно разрабатывались

нашими лингвистами в 20-30-е гг.

Новейшее языкознание стремится решать как эмпирические задачи (описание

отдельных конкретных языков мира), так и лингвофилософские и теоретические

задачи (объяснение сущностных свойств человеческого языка вообще; выявление

общих законов строения, функционирования и развития языков мира). Оно

стремительно развивается, и большинство новых идей, теорий, моделей

устаревают в наше время за 10-15, в лучшем случае за 20 лет.

В решении своих задач языкознание тесно контактирует со многими науками

гуманитарного (социального), естественного, логико-математического и

инженерно-технического циклов.

И что в особенности наглядно характеризует новейший этап его развития, в

нём всё более заметное место занимает разработка разнообразных прикладных

проблем педагогического, медицинского, психологического, социологического,

идеологического, инженерного характера.

Тем не менее можно признать, что ещё нет новой, целостной, интегральной по

своему характеру модели языка, которая полно бы отражала последние

достижения самого языкознания и смежных наук, синтезируя подходы структурно-

семиотический, функционально-коммуникативный, антрополого-лингвистический,

социолого-лингвистический, когнитивно-лингвистический. Построение такой

модели явится, как можно думать, результатом деятельности языковедов 21 в

Язык как система знаков

Вступление

Язык является одной из большого множества разноообразных знаковых систем,

которыми люди пользуются в целях коммуникации, передавая сообщения о каких-

то ситуациях в мире, о своих мыслях, чувствах, переживаниях, оценках,

планах, целях, намерениях, делясь со своими собеседниками информацией о

результатах познавательной деятельности. Само слово коммуникация восходит к

лат. communico 'делаю общим, делюсь'. Знаки, из которых строятся сообщения,

выполняют роль носителей определённых смысловых содержаний (значений).

Именно благодаря им оказывается возможным кодирование передаваемой в

сообщениях информации и реализация коммуникативных актов.

Знаки как бы замещают предметы, на которые они указывают и которые они

называют. Такое замещение в жизни людей имеет место довольно часто, так что

поневоле может сложиться впечатление, что люди живут не только и не столько

в мире вещей, сколько в мире знаков.

Знаки и образуемые ими знаковые системы изучает семиотика (во французской

традиции семиология). В развитие этой науки, основы которой были заложены

ещё представителями античной и средневековой философской мысли, в наше

время внесли большой вклад (если называть только наиболее авторитетные

имена) Чарлз Сандерс Пирс (Charles Sanders Peirce), Чарлз Уильям Моррис

(Charles William Morris), Фердинанд де Соссюр (Ferdinand de Saussure), Луи

Ельмслев (Louis Hjelmslev), Эрнст Кассирер (Ernst Cassirer), Роман Осипович

Якобсон, Карл Бюлер (Karl Buehler), Якоб фон Юкскюлл (Jakob von Uexcuell),

Томас Себеок (Thomas Sebeok), Роланд Барт (Roland Barthes), Умберто Эко

(Umberto Eco), Юрий Сергеевич Степанов.

Ч.У. Моррис предложил различать в семиотике три аспекта: синтактику,

семантику , прагматику. Смысловые содержания являются предметом семантики,

отношения между знаками подлежат ведению синтактики (синтаксиса), а

отношения между знаками и их пользователями исследует прагматика. Знак, как

правило, несёт определённую целевую нагрузку, сообщая об отношениях его

отправителя к своему адресату, к ситуации общения, к денотату и к самому

сообщению.

Каждый знак соотнесён в рамках конкретной знаковой ситуации (семиозиса) с

тем или иным предметом,

явлением, фактом, событием, положением дел как своим денотатом (или

референтом). Эта соотнесённость опосредствуется сознанием человека,

использующего знаки. Иначе говоря, не сам знак указывает на тот или иной

предмет или называет предмет, этот акт указания на предмет (акт референции)

осуществляет человек посредством выбора и употребления соответствующего

знака.

Знак, как писал Ч.С. Пирс, либо копирует объект (иконический знак), либо на

него указывает (индексальный знак), либо его символизирует, находясь в

условной связи с ним (знак-символ).

Свойства знаков

Основные свойства всякого знака заключаются в следующем:

Знак должен быть, с одной стороны, доступен восприятию со стороны адресата

(обладать свойством перцептивности).

Знак, с другой стороны, должен быть информативен, т.е. нести смысловую

информацию об объекте.

С точки зрения Ф. де Соссюра, в знаке различаются две стороны: означаемое

(signifie, сигнификат, образ предмета, идея, понятие, концепт, содержание,

в традиционном употреблении значение) и означающее (signifiant,

сигнификант, экспонент, выражение).

Обе стороны, по его мнению, психичны. Психичен и знак в целом. Такой знак,

естественно, не может быть воспринят. Следовательно, воспринимается не

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15