Теория языкознания

Теория языкознания

дореволюционными учёными, а в наше время сотрудниками Института

лингвистических исследований РАН (С.-Петербург). Но данная работа далеко

ещё не завершена.

----------------------------------------------------------------------------

----

ЮСМ; ААР; ОСШ.

ЛЭС/БЭС (Статьи: Языки народов СССР. Классификации языков. Генеалогическая

классификация языков).

Русский язык: Энциклопедия. М., 1997 (статья: Языки народов России).

----------------------------------------------------------------------------

----

Материалы для студентов-лингвистов

Лингвистическая гостиная

Компоненты языковой системы и их роль в дискурсе

Содержание сайта

Тверской государственный университет

Принципы ареального языкознания

Ареальная (или пространственная) лингвистика исследует территориальное

распределение языковых явлений, принадлежащих разным диалектам одного языка

или ряду граничащих друг с другом языков. Она родилась из диалектологии,

которая в конце 19 - начале 20 вв. пришла к осознанию того факта, что между

говорами нет чётких, однозначных границ и каждое из языковых явлений может

характеризоваться своими особенностями распространения, что на

географической карте фиксируется изоглоссами. Граница между двумя соседними

диалектами представляет собой не просто линию, а пучок изоглос. На границах

диалектов располагаются переходные зоны (зоны вибрации). Впоследствии было

установлено, что и соседствующие языки не отделяются чёткими границами друг

от друга, а как бы постепенно переходят друг в друга, что дало повод

постулировать принцип лингвистической непрерывности.

Ареальное языкознание в качестве своего метода использует лингвистическую

географию. На географические карты наносятся полученные в результате

сплошного или выборочного обследования изоглоссы, характеризующие

распространение явлений звуковых, лексических, грамматических, и лингвисты,

сопоставляя разные карты, интерпретируя их, выносят своё решение о центрах,

где зародились языковые инновации и откуда они иррадиируют, как далеко они

распространяются, что этому способствует и что, напротив, сдерживает

дальнейшее их продвижение. Нередко при этом оказывается необходимым

принимать во внимание не только границы языковых явлениий, но и границы

экономические, политические, этнографические, культурные. Тем самым

открываются возможности более адекватного познания истории данного языка, а

при обращении к территориально соседствующим языкам для лучшего осознания

закономерностей дивергенции и конвергенции языков.

Отдельный язык как множество племенных или территориальных диалектов или

группа географически смежных (родственных и неродственных) языков (вплоть

до такой общности, как языковая семья и языковой союз) образует ту область,

тот ареал, внутри которого ареальная лингвистика устанавливает по показаням

изоглосс устанавливает внутренние пространственные границы и исследует

отношения между соответствующими диалектами и языками. Ареал в целом

трактуется как непрерывное диалектное целое, диалектный континуум. В нём

выделяются следующие зоны: центральная, где зарождаются новообразования

(инновации), маргинальные, где наблюдаемые изоглоссы имеют менее выраженный

характер, и переходные (диффузные зоны, или зоны вибрации).

Постулируются ареальные нормы разного вида:

Норма изолированных областей характеризует более архическую стадию (или

фазу). Например, для обозначении лошади в Сардинии используют слово equa, а

в Тосканской области caballa. Поле в Ладинии называется ager, а в

Тосканской области campus. В Велье голову называют caput, а в Фиуме testa.

'Есть' по-португальски звучит comedere, а в Каталонии manducare. В таких

более изолированных областях, как Сардиния, Ладиния, Португалия и Вель,

сохраняются по существу ещё латинские формы, а в менее изолированных

областях появляются неологизмы.

Норма периферийных областей также предполагает сохранение более архаичной

стадии слов. В Иберии и Дакии сохраняются слова equa 'лошадь', в Галлии оно

сменяется словом caballa.

Много архаизмов отмечается в норме большей области: так, в Галлии, Италии и

Дакии сохраняется frater 'брат', а в Иберии утвердилось germanus.

Архаичные стадии слов сохраняются в зоне более поздней колонизации. В

Италии появилось слово thius 'дядя', тогда как в Галлии стали говорить

avunculus.

Ареальная лингвистика может быть синхронической, но нередко она обращается

и к диахронии. Именно благодаря её приёмам были получены серьёзные

уточнения в наших знаниях о диалектном членении общеиндоевропейского языка

и границах его диалектов на ряде древних стадий, о древнем диалектном

членении современного конкретного языка. Во многом она способствовала также

определению ареалов языковых союзов (балканского, кавказского,

центральноазиатского, волгокамского и т.д.). С её помощью выявляются

результаты влияния исчезнувшего языка-субстрата.

Приёмы ареальной лингвистики сегодня вошли также в состав

исследовательского инструментария сравнительно-исторического языкознания.

С их помощью, например, к середине 20 в. было доказано, что вычленение

германской языковой общности из западного ареала индоевропейских языков

имело место в относительно позднее время, а не в праязыковую эпоху, т.е. не

во 2-м тыс. до н.э., и что отдельные ареалы германской языковой общности

образовались не в 7 в. до н.э., а лишь в последние века до и в первые века

после н.э. Ареальный анализ не только фонетических и грамматических

изоглосс в германских и других индоевропейских языках подтвердил

сызначальное вхождение германских языков в общеевропейскую общность (вместе

с языками италийскимми, кельтскими, балтийскими, куда позднее вошли языки

славянские после распада их связей с языками иранскими и сближения с

языками балтийскими).

Вовлечение в ареальный анализ лексики (корнеслова) позволило более

доказательно разграничивать факты древней локальной общности и факты более

поздней временной ареальной общности. В системе германского словаря при

учёте тематически организованных групп лексики, кроме исконно

общеиндоевропейского пласта, были выделены пласты общеевропейский, германо-

балтийский, германо-славянский, германо-италийский, германо-кельтский

(отчасти германо-итало-кельтский).

Материал показал, что членение индоевропейской языковой общности в разные

исторические эпохи было различным. Одни и те же языки могли включаться в

границы разных языковых ареалов. Более ранним для германских диалектов

явилось вхождение в один ареал с диалектами, которые легли в основу

балтийских языков. Позднее предки германцев оказались частью ареала, общего

с италийскими племенами, а также, возможно, с иллирийцами и венетами (на

территории Центральной Европы). После ухода италиков на территорию Аппенин

германцы оказались в тесном и длительном соседстве с кельтами,

подвергшимися в первые века н.э. романизации.

В результате в древних германских диалектах формировались черты, которые

сближали их и с восточными, и с западными европейскими диалектами.

Германские языки заняти промежуточное положение между балтийскими (и

отчасти славянскими) на востоке и италийскими кельтскими языками на юге и

на западе. В целом же германские языки всегда входили в европейскую

языковую общность, которая, как некое единство, сложилась после распада

общеиндоевропейского единства в результате тесных контактов обособившихся

диалектов, противостояло юго-восточному ареалу индоевропейских языков. Об

этом давнем противостоянии свидетельствует, в частности, значительно

меньшее число лексических параллелей между германскими языками, с одной

стороны, и греческим, индо-иранскими, армянским и другими языками юго-

восточного ареала, с другой стороны. Совпадающие слова не образуют

семантических и словообразовыательных групп. Германо-индийские, германо-

греческие, германо-армянские, германо-тохарские, германо-хеттские, германо-

албанские лексические совпадения выступают рудиментами наиболее древних,

первичных диалектных индоевропейских связей, которые прекратились в очень

давнее время.

Общегерманский язык выделился из западного ареала индоевропейской языковой

общности (раннегерманский период). В пределах германского ареала (в

позднегерманский период) появились такие пучки изоглосс, которые позволили

конституироваться отдельным группам германских диалектов. Их удаление друг

от друга и их сближение друг с другом в рамках других диалектных ареалов

привело к образованию сперва южногерманской (континентальной) и

северногерманской (скандинавской) общностей, а затем к формированию

восточногерманской общности, к противостоянию общностей западногерманской,

северногерманской и восточногерманской.

----------------------------------------------------------------------------

----

Принципы типологического языкознания

Из всех подходов, направленных на изучение языков в их соотношении друг с

другом, типологический подход в наибольшей степени принадлежит общему

языкознанию. Он предполагает сопоставление разных языков независимо от

того, являются ли они родственными или нет, соседствуют ли они друг с

другом географически или нет, относятся ли они к одной исторической эпохе

или нет. Он не ограничивается языками одной семьи или одного ареала. Для

типологического сопоставления и поисков общих и различных структурных черт

могут привлекаться все языки мира. Лингвистика исходит при типологическом

изучении языков из некоей идеальной, гипотетической модели человеческого

языка вообще, которая строится в теории языковых универсалий, и ищет пути,

какими конкретные языки реализуют общие закономерности построения своих

систем. Соответственно этому они и группируются в структурные типы, классы

и т.п. Целью лингвистической типологии как раз и является построение

типологической классификации. Каждому языку приписывается тот или иной

типологический статус.

Интерес к типологии языков по сути дела начал проявляться в ту же пору,

когда начал формироваться генетический взгляд на языки. Складывающийся в

конце 18 - начале 19 вв. лингвистический компаративизм включал в себя и

сравнительно-исторический, и типологический подходы.

Впервые типологические идеи с достаточной чёткостью были сформулированы в

работах Р. Декарта, Г.В. Лейбница, А. Смита, И.Г. Гердера. У истоков

лингвистического компаративизма стояли братья Фридрих фон Шлегель и Август

Вильгельм фон Шлегель. Они и предложили первые опыты типологической (а

именно морфологической) классификации языков.

Фр. Шлегель ввёл понятие флективных языков, применив его по отношению к

санскриту, греческому и латинскому, где при словоизменении наблюдается

внутренняя флексия, т.е. грамматикализованные чередования звуков в корне.

Языки флективного типа были объявлены эстетически совершенными. Низшая

ступень в иерархии языков отводилась китайскому. Между этими двумя крайними

ступенями он расположил аффиксальные языки. По его мнению, в развитиии

языков наблюдается "стачивание" древних совершенных форм. Была отмечена

тенденция перехода от синтетизма к аналитизму.

А.В. фон Шлегель ввёл понятие языков, лишённых грамматической структуры

(впоследствии их назвали аморфными или изолирующими), и противопоставил им

языки аффиксальные и языки флективные. Были введены термины синтетизм и

аналитизм, отмечена тенденция к смене первого вторым. Предпочтение

отдавалось синтетическим языкам.

Основания для содержательной (контенсивной) типологии, учитывающей

соотношение плана выражения и плана содержания языковых структур, а также

наличие в языковых формах универсального и специфического компонентов,

закладывает выдающийся учёный и мыслитель 19 в. Вильгельм фон Гумбольдт.

Для В. фон Гумбольдта все типы языков равны. Он различает языки

изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих языков

выделяется особый подтип - инкорпорирующие языки. Возможность "чистых"

типов им отрицается.

Существенный вклад в разработку типологии языков внесли и другие

представители языкознания 19 в. (в особенности Август Шлайхер). Их

классификационные схемы включали обычно 3-4 типа, более или менее жёстко

отграниченные друг от друга. Значительным шагом вперёд была предложенная в

первой половине 20 в. Эдуардом Сепиром концепция, в соответствии с которой

при описании морфологической структуры должен учитываться характер

отношений между понятиями (морфемами) корневыми, деривационными, чисто

реляционными и смешанно реляционными. Различаются также грамматические

способы выражения отношений (изоляция, агглютинация, фузия и символизация)

и степени синтезирования (аналитическая, синтетическая и

полисинтетическая). В итоге строится скользящая, многоступенчатая

классификация языков.

Джозеф Гринберг придал этой концепции новый вид, введя понятие

количественных индексов. Так, если на 100 слов (W) текста обнаруживается от

100 до 200 морфов (М), т.е. устанавливается индекс синтеза M/W, больший

единицы и меньший двойки, то мы имеем дело с аналитическими языками. Более

высокий индекс характеризует аффиксальные языки, а именно синтетические (с

индексом от 2 до 3) и полисинтетические (с индексом выше 3).

Так, начальные тесты показали, что вьетнамский характеризуется индексом

синтеза 1,06, персидский - 1,52, английский - 1,68, англо-саксонский -

2,12, якутский - 2,17, русский - 2,33, суахили - 2,55, санскрит - 2,59,

эскимосский - 3,72. Подобным же образом устанавливаются индексы

агглютинации, словосложения, деривации, преобладающего словоизменения,

префиксации, суффиксации, изоляции, словоизменения в чистом виде,

согласования. Дальнейшие уточнения этой методики другими исследователями

касались объёма контрольных текстов, учёта их стилистической и авторской

принадлежности и т.п.

В морфологической типологии особое внимание обращается на способы

соединения аффиксов с корневыми морфемами и характер выражения аффиксами

грамматических значений. Флективные аффиксы:

нередко выражают одновременно несколько граммем (свойство синтетосемии, по

Ю.С. Маслову); ср. в русск. пишу флексийный аффикс выступаетносителем

граммем '1 л.', 'ед.ч.', 'наст. вр.', 'изъявит. накл.';

часто омосемичны между собой; ср., например, трава и брёвна, где в первом

случае фонема /а/ является экспонентом морфемы -а, обладающей пучком

значений 'сущ.', 'ед. ч.', 'ж. р.', 'им. п.', а во втором случае та же

фонема /а/ оказывается экспонентом другой морфемы -а, выражающей комплекс

значений 'сущ.', 'мн. ч.', 'им./вин. п.';

могут конкурировать друг с другом в выражении одного и того же

грамматического значения; так, морфемы -ы и -а в словоформах студенты и

дома одинаково передают значение мн. ч.;

могут иметь нулевые экспоненты; ср. словоформы слова страна во мн. ч.:

страны - стран-# - странам...

могут в результате процессов переразложения и опрощения как бы

"сращиваться" с корневыми морфемами и друг с другом; так, словоформа дат п.

мн. ч. сущ. нога сегодня разлагается на ног-ами, где -а входит в состав

окончания, тогда как изначально это -а было тематическим суффиксом, а

окончание сводилось к -mi; инфинитив русск. глагола печь восходит к

праформе * pek-ti.

Кроме того, грамматические значения могут передаваться не только

сегментными морфемами, но и грамматическими чередованиями фонем внутри

корня ("внутренняя флексия"); ср. англ. man 'человек' и men 'люди', goose

'гусь' и geese 'гуси', find 'находят' и found 'нашли', нем. brechen

'ломают' и brachen 'ломали'. Такие значимые чередования, как умлаут и

преломление в германских языках, возникли в результате предвосхищающей

(регрессивной) ассимиляции. Например, в немецком глаголе sprechen

'разговаравать' появление i вместо e во 2 и 3 л. ед. ч. наст вр. (du

sprichst, er spricht) было в своё время обусловлено наличием в составе

аффикса гласного верхнего подъёма i (др.-в.-нем. sprich-ist, sprich-it).

Этот гласный исчез, а чередование сохранилось и из живого стало

историческим.

Основы слов флективных языков часто не обладают способностью к

самостоятельному употреблению; ср. формообразующие основы глаголов бежа-ть,

пи-ть.

Агглютинативные аффиксы, напротив,

в принципе выражают не более чем по одной граммеме (по Ю.С. Маслову,

свойство гаплосемии),

не имеют, как правило, омосемичных соответствий;

стандартны в том отношении, что они не имеют конкурентов в выражении того

же грамматического значения;

не могут иметь нулевые экспоненты;

в линейном плане чётко отграничиваются от корня и друг от друга.

Кроме того, агглютинативным языкам не присуща внутренняя флексия.

Чередования же фонем в составае аффиксов не грамматикализованы. Они

возникают в силу инерционной (прогрессивной) ассимиляции. Так, чередование

гласных а и е в составе тюркского аффикса мн. ч. lar/ler задаётся рядом

(передним или непередним) гласного корня: тур. adamlar 'люди', evler

'дома'.

Основы слов в агглютинативных языках в принципе более самостоятельны, т.е.

могут употребляться в предложении и сами по себе, без аффиксов.

В 20 в. внимание типологов стали привлекать и другие уровни языковой

системы. Так, фонологическая типология (Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон и др.)

может искать подобия и различия в строении систем фонем, в количественном

соотношении числа гласных и согласных в системе и в тексте, в структуре

слога, в системе просодических (суперсегментных) звуковых единиц и т.д.

Особое внимание в 20 в. привлекло типологическое изучение синтаксического

строя разных языков, и прежде всего сопоставительное исследование способов

выражения субъектно-объектных отношений (И.И. Мещанинов, Г.А. Климов, С.Д.

Кацнельсон, Дж. Гринберг и др.).

Для синтаксической типологии интересны опыты сопоставления словопорядка.

Так, расположение субъекта (S), глагола-предиката (V) и объекта (О) может

быть представлено одной из 6 формул: SVO, SOV, VSO, VOS, OSV, OVS. В

русском языке возможны все шесть арранжировок, но только арранжировка SVO

вляется нейтральной, стилистически немаркированной.

Отношения между S и O, S и V, S и O могут маркироваться различным образом.

Так, между S и V может иметь место согласование, при котором V может

повторять одну или несколько граммем, присущих S (в русском и многих

других языках с присущим им моноперсональным спряжением граммемы лица и

числа, а в прош. вр. числа и рода). В языках, имеющих категорию именных

класов, согласование может быть оформлено различными классными показателями

в структуре глагола; ср. авар. в-ачIана 'отец пришёл' - эбел й-ачIана 'мать

пришла' (глагольные согласователи в-/й-). Подобное же отношение

согласования может связывать V и O. Если согласование связывает V

одновременно и с S, и с O, то говорят о полиперсональном (двух- и даже

трёхличном) спряжении.Ср. абхаз. ды-з-беит 'его/её (человека)-я-видел', и-з-

беит 'то (вещь)-я-видел', и-бы-р-тоит 'то (вещь)-тебе (жен.род)-они-дают',

бы-р-на-тоит 'тебя (жен. род)-им-то (нечеловек)-даёт'.

В структуре предложения именные конституенты могут характеризоваться по их

синтаксической функции (как субъекты, прямые дополнения и косвенные

дополнения) и как носители семантических ролей (при двухвалентном

переходном глаголе друг другу противостоят агенс, т.е. одушевлённый

участник ситуации, её иницирующий и контролирующий, исполнитель

соответствующего действия, его источник, и пациенс, т.е. участник ситуации,

её не иницирующий, не контролирующий и не исполняющий; часто агенс и

пациенс ставятся в зависимость друг от друга, нередко считается, что

наличие пациенса не предполагает наличия агенса).

S может в падежных языках всегда (или почти) всегда маркироваться имен.

падежом, независимо от переходности или непереходности глагола-предиката и

независимо от того, передаёт ли глагол активное действие или же пассивное

состояние. Языки такого типа именуются номинативными. Прямое дополнение в

номинативных языках обычно передаётся винительным падежом (откуда второе их

название - аккузативные). S активной конструкции соотносится с агенсом, О с

пациенсом. В пассивной конструкции агенсу соответствует О, а пациенсу S. S

при непереходном глаголе может трактоваться как пациенс. Индоевропейские

языки характеризуются номинативным строем предложения. К номинативным

относится абсолютное большинство языков мира - кроме индоевропейских, здесь

могут быть названы афразийские, уральские, дравидийские, тюркские,

монгольские, тунгусо-маньчжурские, многие тибетско-бирманские , часть

австралийских, кечумара и др.

Если выбор падежа субъекта определяется в зависимости от того, что глагол

является переходным или непереходным, говорят о языках с эргативным строем

предложения. В предложениях с непереходным глаголом S стоит в падеже,

обычном для объекта при переходном глаголе. S же при переходном глаголе

выражается особым падежом - эргативом. Таким образом, эргатив маркирует

агенс, а абсолютный (или другой падеж) - пациенс. Так, в баскском

предложении Ni-k gizona ikusi dat 'Я видел человека' nik стоит в эргативе,

а gizona в абсолютиве; в предложении Gizona etorri da 'Человек пришёл'

gizona употреблено в абсолютиве. К эргативным языкам относятся многие

языки: кавказские (грузинский, убыхский), австронезийские (тонга),

австралийские (дьирбал), папуасские, чукотско-камчатские, эскимосско-

алеутские и майя (тцелтал). Проявления эргативности наблюдаются в хинди и

урду.

В языках активного строя друг другу противостоят не субъект и объект, а

активное и инактивное начало. Активные (одушевлённые) существительные в

принципе сочетаются с глаголами действия, а инактивные существительные с

глаголами состояния. Агенс выражается агентивом, пациенс - инактивом.

Активность или инактивность задаётся глаголом; ср.: гуарани o-hesa e-roga

'Он видит твой дом' - ti-miri 'Он скромен'; . Ср. восточный помо: ha

ce.xelka 'я скольжу (не намеренно)', wi ce.xelka 'я скольжу (намеренно)'. К

активным языкам относятся некоторые америндские языки (дакота), лхаса-

тибетский, гуарани. Нечто аналогичное (но не образующее системы) мы находим

в русск. Меня знобит, в нем. Mich friert.

Типологические сопоставления языковых систем на морфологическом,

синтаксическом и морфологическом уровнях в настоящее время часто проводятся

независимо. Вместе с тем многочисленны попытки выявления доминирующих

типологических черт в строе языков и установления зависимости одних

типологических особенностей от других (например, морфологических

особенностей от синтаксических).

Развитие получают диахроническая типология и ареальная типология.

Компаративисты всё в большей степени проявляют интерес к наличию

типологических сходств в родственных языках. Рядом со структурной

типологией в настоящее время развивается типология социально-

функциональная.

----------------------------------------------------------------------------

----

Лингвистическая универсология

Языки могут изучаться в аспектах дескриптивном (описательном),

генетическом, ареальном, типологическом и универсологическом. Эти аспекты

не всегда строго разграничиваются. Возможно взаимное влияние между

результатами, полученными при разных подходах. И тем не менее следует

учитывать различия в степенях абстракции от эмпирического материала

конкретных языков.

Современное языкознание различает несколько уровней исследования языков.

Соответственно различаются:

Первый, начальный уровень - описательное (дескриптивное) языкознание,

которое сосредоточивает своё внимание на отдельных конкретных языках или

диалектах, например русском или немецком, хинди или арабском, абазинском

или эве. Оно по своему объекту унилингвально, а по своему методу

преимущественно эмпирично и индуктивно, т.е. строит свои обобщения, идя от

отдельных фактов.

Второй уровень - мультилингвальное языкознание, которое имеет дело с

ограниченными множествами языков. В нём могут быть выделены относящиеся к

двум подуровням:

Нижний подуровень мультилингвальных исследований - сравнительно-

историческое и ареальное языкознание, объектами которых являются

ограниченные множества генетически связанных или территориально тесно

контактирующих языков, образующих языковые семьи или языковые союзы. Эти

дисциплины по преимуществу эмпиричны и индуктивны, хотя делаемые в них

обобщения более абстрактны, чем обобщения, формулируемые в частных

лингвистиках. Вместе с тем здесь чаще используются гипотетико-дедуктивные

методы, предполагающие движение мысли исследователя от общего к частному,

от гипотез к фактам.

Верхний подуровень мультилингвальных исследований - типологическое

языкознание, которое в принципе допускает рассмотрение в сопоставительном

аспекте всех языков мира (во-первых, и родственных, и неродственных, и, во-

вторых, и пространственно взаимодействующих, и географически не

контактирующих языков).Оно группирует языки на основании тех или иных

типологических признаков и работает с этими классами (типологически

связанными множествами) языков. Выявляя различия между языками,

принадлежащими к разным структурным типам, типологическое языкознание тоже

по преимуществу эмпирично и индуктивно, хотя удельный вес дедуктивных

методов здесь выше.

Третий, высший уровень - теория языковых универсалий, или лингвистическая

универсология. Она имеет дело не с отдельными языками или множествами

генетически, ареально и типологически сближаемых языков, а со всеми без

исключения языками мира, рассматривая их как частные проявления единого

человеческого языка. Универсологию интересуют языковые универсалии, т.е.

всеобщие, сущностные признаки, обнаруживаемые во всех или в большинстве

языков мира. Эти признаки постулируются исследователем в виде гипотез,

проверяемых потом на эмпирическом материале конкретных языков. Иначе

говоря, лингвистическая универсология представляет собой по преимуществу

теоретическую и дедуктивную дисциплину. Не случайно, многие языковеды

полагают, что общая теория языка - это прежде всего теория языковых

универсалий. См. высказывание Жозефа Вандриеса: "Не будет ошибочным и

утверждение, что существует только один человеческий язык под всеми

широтами, единый по своему существу. Именно эта идея лежит в основе опытов

по общей лингвистике".

На каждом из более высоких уровней исследования (на сравнительно-

историческом и ареальном, затем на типологическом и, наконец, на

универсологическом) любой конкретный язык получает более содержательную

характеристику.

Языковой универсалией является признак, обнаруживаемый во всех или в

абсолютном большинстве языков мира. Часто универсалией называют также и

высказывание (суждение) о такой закономерности, присущей человеческому

языку. Идея об универсальности определённых явлений в языках никогда не

была чужда учёным, обращавшимся к проблемам природы и сущности языка.

Предшественниками исследований в этом направлении были античные грамматики.

В более позднее время идея универсалий разрабатывалась Яном Амосом

Коменским, Рожером Бэконом и др. В 13 в. появился термин grammatica

universalis. С появлением в 1660 г. знаменитой "Грамматики Пор-Рояля / Пор-

Руаяля" Антуана Арно и Клода Лансло проблема универсалий становится одной

из центральных в теоретической грамматике (сегодня в этом случае говорят об

общей лингвистике). Логическое направление в языкознании уделяло

преимущественное внимание не различиям языков, а общему в языках. И только

утверждение в первой половине 19 в. сравнительно-исторического языкознания

положило начало попыткам обнаружить различия между языками, причём эти

различия объяснялись разными путями исторического развития конкретных

языков, разными этнокультурами, национальными особенностями и т.п.

Интерес к языковым универсалиям вновь пробудился в середине 20 в., в связи

с успехами в структурной, генеративной и функциональной лингвистике.

Практически исследования языковых универсалий в этот период в основном

велись в русле типологии языков, и лишь постепенно зрело осознание того,

что у типологической лингвистики и лингвистики универсалий имеются свои

цели. Первая исследует различия в строении языков, вторая - общее между

языками. Впрочем, типология обращается к универсологии, когда она

типологические сходства между языками не в силах объяснить ни

генетическими, ни ареальными факторами. Тогда типология обращается к мысли,

что данные сходства обусловлены общими закономерностями человеческого

языка.

Исследования языковых универсалий должны ответить на следующие вопросы:

Что вообще может и чего не может быть в языке? Что лежит в природе

человеческого языка и что противоречит его природе? Какие ограничения

наложены на язык самой его природой?

Какие явления совместимы в языке, а какие, напротив, исключают друг друга?

Какие явления в языке могут предполагать наличие или отсутствие других

явлений?

Как в специфике разных языков, при их внешних различиях, проявляются

всеобщие закономерности? Как универсальные закономерности согласуются с

разными типами языков (при ответе на эти вопросы универсология смыкается с

типологией)?

Описание языка вообще с позиций универсологии представляет собой его

представление как системы тесно связанных между собой признаков, которые

имеют всеобщий характер. Типология ограничивается лишь набором тех общих

признаков, которые важны для описания соответствующего языкового типа, и

добавляет к этим общим признакам специфические признаки.

В универсальном описании языка универсалии, как правило, перечисляются в

последовательности от более общих к более конкретным. Например:

Если в языке существует дифференциация частей речи, то в их числе имеется и

глагол.

Если в языке имеется глагол, то в языке может либо быть, либо не быть

дифференциация по наклонениям.

Если в языке имеется дифференциация по наклонениям, то в нём есть

изъявительное наклонение.

Если имеется некоторое видо-временное противопоставление в формах

неизъявительного наклонения, то то же противопоставление имеется и в формах

изъявительного наклонения, и т.п.

Принято различать следующие виды универсалий:

По методу формулирования высказываний об универсалиях - универсалии

дедуктивные (обязательные во всех языках, в том числе и неизвестных

исследователю) и индуктивные (зафиксированные в известных языках).

По охвату языков мира - абсолютные (полные) и статистические (неполные)

универсалии. Некоторые исследователи полагают, что универсология должна

иметь дело только с абсолютными универсалиями.

По своей структуре - универсалии простые (наличие или отсутствие какого-

либо явления в языках мира) и сложные (наличие зависимости между разными

явлениями, наличие между ними отношений типа импликации "если А, то В").

По отношению к оси синхрония / диахрония - синхронические и диахронические

универсалии.

По отношению к самому языку - универсалии фонологические, грамматические,

семантические и т.п. Так, к числу фонологических универсалий относятся

следующие: в языках может быть не менее десяти и не более восьмидесяти

фонем; если есть противопоставление согласных по твёрдости - мягкости, то

нет противопоставления тонов. К семантическим универсалиям относятся

закономерности развития значений слов от конкретных к абстрактным: 'тяжёлый

(по весу)' > 'трудный'; 'горький (по вкусу)' > 'горестный, скорбный';

'сладкий (по вкусу)' > 'приятный'; 'пустой' > 'бессодержательный,

несерьёзный'; 'большой' > 'важный'. О взаимозависимости между разными

структурными уровнями свидетельствует следующая универсалия: если в языке

слово всегда односложно, то оно одноморфемно и в языке существует

противопоставление тонов; если субъект в языке стоит перед глаголом и

объект стоит перед глаголом, то в языке есть падеж.

Собственно языковые и семиотические (коммуникационные) универсалии. В этом

случае исследования направлены на установление границ между естественным

человеческим языком и всеми прочими системами коммуникации (например,

искусственными языками, кинетической речью, системами коммуникации в

животном мире и т.п.). Так, Чарлз Ф. Хоккетт указывает 16 сущностных

признаков, по которым естественный человеческий звуковой язык отличается от

коммуникативных систем животных и отсутствие которых в системах

биокоммуникации означает, что у животных нет языка как такового. К этим

признакам относятся:

использование вокально-слухового канала;

широковещательная передача языковых сигналов и направленный приём ;

быстрое затухание языковых сигналов;

функционирование взрослых людей то в роли передатчиков, то в роли

приёмников;.

полная обратная связь;

семантичность (наличие у знаков своих денотатов);

дискретность (континуальный звуковой поток манифестирует последовательность

дискретных единиц);

возможность относить языковые сообщения к вещам, удалённым во времени и

пространстве;

возможность свободно и легко строить новые сообщения;

наличие грамматической структуры, позволяющей по определённым правилам

строить новые сообщения;

возможность новой семантической нагрузки на языковые элементы;

передача языка через обучение и научение, а не по наследству;

наличие не только системы знаковых единиц, но и системы незнаковых

фонологических единиц;

возможность построения ложных или бессмысленных языковых сообщений;

возможность строить сообщения о самом сообщении;

способность человека легко овладеть другим языком.

Данные универсологических исследований представляют интерес для

типологического, ареального, генетического и дескриптивного языкознания,

для решения задач прикладной лингвистики.

----------------------------------------------------------------------------

----

Контрастивное языкознание

Контрастивная лингвистика (иначе сопоставительное языкознание,

конфронтативная лингвистика) может быть отнесена к числу мультилингвальных

дисциплин, куда принадлежат также языкознание сравнительно-историческое,

ареальное и типологическое. Но от названных дисциплин она отличается целым

рядом черт:

Множества языков, являющиеся объектами всех прочих мультилингвальных

областей исследования - языковые семьи, ареальные общности языков (вплоть

до языковых союзов), языковые типы, даны в самой реальности. Два или три

языка, соотносимые в исследованиях по контрастивной лингвистике,

группируются в один объект исследования языковедом произвольно, исходя из

необходимости решения задач прикладного характера (обучение другому, чаще

всего иностранному, языку, перевод с одного языка на другой).

Сравнительно-исторические, ареальные и типологические исследования среди

своих целей имеют построение соответствующих классификаций языков.

Контрастивная лингвистика не ставит перед собой подобной цели.

Сравнительно-исторические, ареальные и типологические исследования

направлены на то, чтобы обнаруживать в соотносимых языках прежде всего то,

что их сближает, т.е. то, что образует основу для генетических

соответствий, объясняемых первичным родством, для вторичного родства как

продукта языковых контактов, для структурных сходств. Контрастивную

лингвистику в большей степени интересует то, что отличает сопоставляемые

языки друг от друга и что может оказаться фактором, обусловливающим

межъязыковую интерференцию.

Контрастивная лингвистика отвлекается от моментов диахронического

характера. Она сугубо синхронична.

Контрастивная лингвистика формируется в русле лингвистического

компаративизма и обособляется в отдельную дисциплину в середине 20 в., хотя

сопоставительные исследования двух языков (правда, скорее несистематические

и неполные) имели место уже в далёком прошлом (лексические сопоставления

шумерского и аккадского в Вавилонии, сопоставления хеттского и других

языков хеттскими переводчиками, сопоставления санскрита с ведийским и

пракритами у Панини, опыты грамматических сопоставлений родных языков с

латинским и древнегреческим учёными позднего Средневековья и Возрождения и

т.д.). Под vergleichende Grammatik А.В. фон Шлегель имел в виду фактически

сопоставительное языкознание.

Многое в методах работы связывает контрастивную лингвистику с

лингвистической типологией, из которой она вычленилась. В нашей стране в

разработку проблем сопоставительного изучения языков внесли существенный

вклад И.А. Бодуэн де Куртенэ, Л.В. Щерба, Е.Д. Поливанов, С.И. Бернштейн,

А.В. Фёдоров, А.И. Смирницкий, В.Д. Аракин, В.Н. Ярцева, В.Г. Гак, А.И.

Фефилов и др. За рубежом становлению контрастивной лингвистики

способствовали Р. Ладо, Ш.Балли, В. Скаличка, Э. Косериу, Р.Дж. Ди Пьетро,

Ч.А. Фергюсон, Г. Никкель, Р. Штернеманн, К. Джеймс, Дж.К. Кэтфорд, Г.В.

Кёрквуд и др.

Контрастивная лингвистика ставит своей конечной целью сопоставление

соотносимых языков в целом, включая все структурные уровни -

фонологический, морфологический, синтаксический, семантический. Один из

сопоставляемых языков может квалифицироваться как эталон (source language).

Обычно на его роль выдвигается родной язык. С ним по линии сходств и

главным образом различий сопоставляется изучаемый иностранный язык (target

language, Zielsprache). Сопоставление может осуществляться и в направлении

от иностранного языка к родному. Иногда моделируется гипотетический

промежуточный язык (язык-посредник), который и квалифицируется как язык-

эталон. В такой модели перечисляются все общие для двух языков признаки. И

для каждого конкретного языка указывается, какие из признаков языка-эталона

ему присущи.

Сопоставление трёх или большего числа языков возможны. Так, например, при

обучении английскому языку в условиях башкирской школы будут уместны

указания на сходства и различия языков башкирского, русского и английского.

Естественно, соотнесение трёх языков требует более сложного методического

аппарата.

Несоответствия на фонологическом уровне квалифицируются как явления

диафонии. Расхождения на морфологическом уровне относятся к диаморфии.

Синтаксические расхождения считаются явлениями диатаксии. Соответственно

говорят о явлениях диасемии (семантических расхождениях) и явлениях

диалексии (лексемных несответствиях).

Методики, которые используются в контрастивной лингвистике, весьма

разнообразны. Часто встречаются модели, построенные на основе традиционного

языкознания. Вместе с тем многочисленны модели, учитывающие достижения

структурной лингвистики.

При сопоставлениях на фонологическом уровне чрезвычайно полезно учитывать

специфичные для каждого отдельного языка фонематичность и нефонематичность

звуковых различий, состав дифференциальных признаков сопоставляемых фонем и

фонологические оппозиции, в которых они участвуют. Следут различать такие

уровни абстракции, как система, норма, групповой узус и индивидуальная

речь. Так, немецкая фонема /t/ противостоит (образует фонологические

оппозиции) прежде всего фонемам /d/, /n/, /k/, /s/, отличаясь от каждой из

них одним дифференциальным признаком. На основе этих оппозиций фонема /t/

характеризуется на уровне системы следующим набором дифференциальных

признаков: [смычность], [передеязычность], [глухость], [ртовость]. Русская

фонема /t/ образует оппозиции фонемам /d/, /n/, /k/, /s/ и /t'/. Набор её

дифференциальных признаков богаче на один, а именно [непалатализованность].

Таким образом, между нем. /t/ и русск. /t/ имеется различие на уровне

системы. Что касается уровня нормы, то нем. /t/ в определённых

комбинаторных условиях реализуется как [th], т.е. как аспирированный

аллофон: ср. Tat 'дело, деяние, поступок' /ta:t/ [tha:th]. Различение

придыхательных и непридыхательных глухих смычных аллофонов является фактом

немецкой нормы. Если же носитель русского языка будет произносить фонему

/t/ с придыханием в таком, например, слове, как тот, то этот факт следует

квалифицировать как явление индивидуальной речи, так как ни на уровне

нормы, ни на уровне группового узуса придыхательные аллофоны в русском

языке не встречаются.

При сопоставлении знаковых единиц и структур возможно движение

исследовательской мысли от форм к их значениям и функциям

(семасиологический подход) и от значений и функций к выражающим их формам

(ономасиологический подход). Так, семасиологический анализ обнаруживает во

фр. артикле la прежде всего значение [определённость, определённая

соотнесённость, референция]. То же самое обнаруживается при интерпретации

англ. артикля the. Дальнейшие шаги позволяют обнаружить, что фр. la имеет

значения [ед.ч.], [жен. род], в то время как англ. the синкретично по

отношению к значению числа, т.е. межет употребляться с сушествительными и в

ед. и во мн. ч., и не обладает значением рода. При ономасиологическом

подходе сопоставление англ. и русск. языков позволяет установить, что

значение определённой соотнесённости в англ. может передаваться рядом

средств, в том числе специализированным показателем - определённым артиклем

the, а в русск. это же значение может сигнализироваться рядом лексических

единиц, словопорядком и т.д., но не имеет специализированного

грамматического показателя в виде артикля.

Можно исходить из абстрактных понятийных категорий (предметность,

определённость, время, личность, принадлежность, долженствование и т.д.) и

устанавливать в каждом из соотносимых языков грамматические и лексические

средства, служащие их выражению.

В синтаксическом исследовании используются модели, опирающиеся на идеи

трансформационной порождающей грамматики, падежной грамматики, глубинных и

поверхностных структур, семантических ролей, пропозициональной структуры и

разного вида актуализационных структур.

Сопоставления, касающиеся лексико-семантических явлений, весьма эффективны,

когда используются идеи тематических и лексико-семантических полей, а также

метод компонентого анализа значений. Надо иметь в виду, что соотноситься

могут и лексемы (как системы словоформ и системы семантических вариантов,

концептем), и концептемы (слова в отдельных значениях). Элементами лексико-

семантических полей выступают не лексемы, а концептемы. Разные концептемы,

входящие в одну лексему, обычно входят в разные лексико-семантические поля.

Точно так же объектами компонентного (семного) анализа выступают не

значения лексем, а значения концептем. Переводятся с языка на язык не

лексемы, а концептемы. Так, русская лексема мягкий, включающая в свой

состав концептемы 1) легко поддающийся при надавливании, приятный при

прикосновении; 2) легко поддающийся сжатию, давлению; 3) приятный для

глаза, слуха, не рахдражающий, не резкий; 4) не имеющий чётких,

определённых границ; 5) кроткий, уступчивый; 6) нестрогий, снисходительный;

7) тёплый, не суровый, не может быть прямо соотнесена с какой-то нглийской

лексемой. Переводчику приходится искать соответствия на уровне концептем,

перебирая между soft (bed, sound, water, palate, weather, winter, light,

heart), mild (winter, climate, weather, disposition), gentle (movement,

disposition), fresh (bread), upholstered (carriage, furniture), easy

(chair), open (weather), mellow (weather, sound), shaded (light), smooth

(movement).

Результаты исследований в области контрастивной лингвистики учитываются и в

смежных областях (лингвистическая типология, лингвистическая универсология,

психолингвистика, этнолингвистика и т.д.).

----------------------------------------------------------------------------

----

Происхождение языка

Проблема происхождения естественного человеческого языка не является чисто

лингвистической. Её решение может быть достигнуто только совместными

усилиями представителей истории, археологии, геологии, антропологии,

биологии, палеоневрологии, общей теории коммуникации, семиотики и многих

других наук. Решаться она должна в рамках комплексной проблемы

"Происхождение человека, общества, сознания, языка". Данных, которыми

располагает современная наука, достаточно лишь для выдвижения общих

гипотез.

В целом антропогенез представлял собой сложный и длительный процесс. Как

биологическое существо человек сохранил тесную связь с животным миром,

прежде всего с отрядом приматов, в который он входит в ранге особого

семейства гоминид. Считается, что человеческая ветвь эволюции отделилась от

общего с человекообразными обезьянами ствола в период адаптивной радиации

обезьян на территории Востояной Африки и их биологической мутации примерно

12-15 млн. лет назад, откуда и происходило, по мнению сторонников гипотезы

моногенеза человека, расселение представителей этого вида. На этой стадии

наиболее вероятными предками человека были рамапитеки (или кениапитеки),

ореопитеки, дриопитеки и другие высокоразвитые человекоподобные обезьяны.

Гоминизация (становление человека как вида) была связана с прямохождением,

начальной стадией трудовой адаптации кисти, началом изготовления орудий

труда и достаточно высоким уровнем развития мозга. В соответствии с этими

признаками наиболее древним достоверным предком человека до недавнего

времени считался Homo habilis (около 2 млн. лет назад).

Периодизация антропогенеза выглядит в работах разных учёных неодинаково.

Одни полагают, что древнейшие люди (архантропы) появились около 1,9 млн.

лет назад (или ранее). По данным некоторых антропологов, они существовали

650-350 тыс. лет тому назад. К числу архантропов относятся австралопитек,

линия развития которого оказалась оборванной, презинджантроп, с которого

некоторые учёные и начинают собственную историю человека и к которому

относят квалификацию Homo habilis, и особенно питекантроп, синантроп,

олдовайский человек, атлантотроп, гейдельбергский человек, когда люди

начинают пользоваться огнём, и др. Они ещё сохраняли в своём облике много

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15