КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

стал казначеем Хаусхолда.

Ноллис не был последователен в своих политических пристрастиях. Он был

тесным образом связан с многими аристократическими группировками двора.

С приходом Якова I У. Ноллис сохранил свои посты и положение как

сторонник Р. Сесила. Более того, 13 мая 1603 он получил титул барона, а в

1606 г. стал контролировать финансирование двора принца Генри в качестве

его казначея-кассира. При этом двор принца стал средоточием той части,

тюдоровской аристократии, которая была отвергнута Яковом I. Принц Генри был

достаточно самостоятельным в формировании своего придворного штата. В то же

время, У. Ноллис постепенно сближается с кланом Говардов, женившись в 1605

г. на дочери Томаса Говарда, графа Суффолка и Лорда-камергера двора. Но в

1613 г. он представлял интересы своего двоюродного брата графа Эссекса во

время известного развода Френсис Говард, другой дочери Суффолка, с целью ее

последующего брака с королевским фаворитом шотландцем Р. Карром. В

дальнейшем У. Ноллис еще теснеее связывается с Говардами. В 1614 г. он

действовал фактически как агент Лорда-казначея Нортгемптона и Казначейства,

которым тот руководил. Особенно Ноллис усердствовал в организации

"добровольного пожертвования" в пользу короля со стороны знати, записывая

некоторых без их согласия. За свое усердие в 1615 г. был удостоен чести

кавалера Ордена Подвязки и назначен руководителем Суда Опеки,

осуществлявшем одну из королевских прерогатив.

Церемония возведения Ноллиса в члены Ордена Подвязки стала символом

противостояния при дворе англичан и шотландцев. Его "соперником" в роскоши,

богатстве одеяния и свиты был Томас Эрскин, Обер-камергер Королевской

Спальни.

В ноябре 1616 года У. Ноллис получил титул виконта Виллингфорд, но спустя

месяц он был вынужден оставить пост казначея Хаусхолда из-за своей тесной

связи с семьей Говардов, которая была замешана в убийстве Т.Оувербэри, хотя

главный свидетель Танер отверг его причастность к делу, заявив о нем как о

весьма добросовестном человеке. Очевидно, падению Ноллиса способствовало

его противостояние с Бэкингемом. В 1618 г. Ноллис потерял пост в Суде Опеки

после того, как его жена обвинила королевского фаворита в падении семьи

Говардов. Яков I объявил, что он не желает, чтобы ему служил муж такой

женщины.

У. Ноллису удалось частчно восстановить свое положение в правящих кругах

только в 1621 г., когда он стал одним из лидеров в палате лордов в деле

против обвиненного в коррупции Лорда-канцлера Ф.Бэкона, одного из

виновников его падения, настаивая на тщательном расследовании. В следующем

году состоялось его примирение с Бэкингемом, которому он продал за 3.000 ф.

свой дом в Лондоне, а в 1626 г. уже в приклонном возрасте он получил

графский титул с преимуществом над другими графами в порядке следования. В

конце жизни Ноллис испытывал серьезные финансовые затруднения, что

заставило его распродавать фамильные владения. Он умер в 1631 г. в возрасте

85 лет.

Карьера У. Ноллиса является типичной для выходца из тюдоровской

аристократической семьи, пробившегося на верх через придворную службу, но

столкнувшимся в н. XVII в. с новыми серьезными противниками в лице

шотландских слуг и королевских фаворитов Якова I. Втянутый в фракционную

борьбу, Ноллис как и многие другие, был вынужденн заботиться об

установлении контактов с ведущей на данный момент придворной группировкой,

чтобы сохранить свое положение при дворе. В данной системе служение монарху

осуществлялось через служение его приближенным слугам, фаворитам.

Приемниками Ноллиса на посту казначея Хаусхолда были Эдуард Уоттон(1616-

1618 гг.) и Томас Эдмондс(1618-1625? гг.)

Третью ступень в иерархии Департамента Дворцового Хозяйства занимал

инспектор Хаусхолда, или просто контролер (Comptroller). Его статус и

функции были близки к статусу и функциям казначея Хаусхолда. Как и другие

высшие слуги Хаусхолда, он входил в состав “Белого штата”, Гофмаршальской

конторы, Королевского Совета и подчинялся Лорду-стюарду. К его обязанностям

относилась проверка расходов департамента и его снабжения. Именно инспектор

отвечал за введение в действие приказов и распоряжений Лорда-стюарда по

департаменту и контроль за их исполнением. Он контролировал ход выполнения

разного рода хозяйственных работ, например, качество приготовления блюд.

Придворная должность с подобными контрольно-ревизионными функциями

возникла в структуре Королевского Гардероба в середине XIII века в период

правления Генриха III. Свое название она получила от специальной

обязанности ежегодно представлять в Казначейство контрольный, т.е.

“противоположный”, отчет (counter-roll), который составлялся с целью

проверки официального отчета (roll), представляемого главой Гардероба.[343]

Первоначально этим занимался один из секретарей департамента, который и

хранил этот отчет. В конце XIII в. при Эдуарде I за ним было окончательно

закреплено название контролера (controller), тогда же у него появляются

личные секретари. Уже в этот период положение контролера носило

двойственный характер: с одной стороны, он подчинялся главе Гардероба, с

другой — он должен был контролировать его деятельность. Это неизбежно

превращало ревизионные обязанности контролера в чисто формальные.

Т. Таут отмечает, что вышеназванный контрольный отчет был абсолютным

дубликатом официального.[344] Тем не менее, эта система с завидным

постоянством воспроизводилась вплоть до XVII в. Со временем обязанности

контролера расширились. Он стал отвечать за сохранность архивов Гардероба и

всего двора. Более того, он стал хранителем личной королевской печати

(privy seal), фактически возглавив королевский секретариат, что,

естественно, сказалось на росте его влияния. В его подчинении находились

семь клерков и несколько посыльных.

С падением Гардероба в начале XIV в. контролер теряет свои секретарские

функции, но его контрольно-финансовая деятельность переносится на весь

хозяйственный департамент двора. Он становится ответственным за все вопросы

придворной экономии.

Инспектор должен был проверять запасы всех субдепартаментов, количество и

качество поставляемых продуктов, докладывать о вскрытых нарушениях Лорду-

стюарду и казначею департамента. Каждый понедельник он должен был

инспектировать все хозяйственные службы, сравнивая остатки провизии и

разного рода материалов, с тем, что поступило и с тем, что было

израсходовано. Это делалось для того, чтобы пресечь возможное воровство

слуг. Кроме того, придворный инспектор должен был регулярно наблюдать за

разделкой мяса и рыбы на королевской кухне, о чем он также отчитывался

перед руководителями департамента.

Несмотря на все эти строгости, придворный контролер вряд ли мог

ограничить чрезмерные расходы двора и воровство в дворцовом хозяйстве. Тем

более, что его собственное благосостояние напрямую зависело от

использования служебного положения. Низкое жалование, отсутствие реального

контроля, взаимопокрывательство и взаимозависимость как высших, так и

рядовых слуг департамента неизбежно приводили к коррупции и

злоупотреблениям.

В XII —н. XIV вв. пост придворного инспектора занимали представители

духовенства, поскольку выполнение его обязанностей требовало достаточно

высокой степени образованности. Только после 1368 г. должность занимали

светские лица.[345], когда начинается процесс секуляризации королевского

двора. В это же время, королевский контролер приобрел статус одного из

Гофмаршалов двора, сохраняя за собой большинство прежних обязанностей.

Инспектор — прежде всего, финансовый контролер двора. Именно в этом

аспекте его рассматривает ордонанс Якова I.[346]

Как и другие члены Гофмаршальской конторы контролер должен был ежедневно

присутствовать на ее заседаниях и проверять расходы департамента за

прошедший день. Кроме этого, он должен был контролировать цены, по которым

закупается провизия для двора, проверять ежегодные отчеты субдепартаментов

и на их основе представлять в Казначейство собственный ежегодный отчет о

расходах Хаусхолда. Именно под его контролем в Счетную палату поступали

выделенные департаменту средства.

Таким образом, должность инспектора двора вместе с подчиненными ему

секретарями рассматривалась как своеобразный контрольно-ревизионный орган

Департамента Дворцового Хозяйства. В силу этого, пост был достаточно

привлекателен для знати, поэтому часто его занимали сыновья пэров. Он

рассматривался как ступень на пути к более важным должностям королевского

двора. Как и должность казначея Хаусхолда, должность Контролера

употреблялось с приставкой Mr. (mister, господин), то есть она занимала

промежуточное положение между высшими придворными сановниками (лордами) и

рядовым звеном королевских слуг.

Первую половину правления Якова I должность инспектора занимал Эдуард

Уоттон (1602 - 1615), выходец из состоятельной кентской семьи. Елизавета

использовала его в качестве посла в Португалии, затем в Шотландии, где он

близко познакомился с Яковом Стюартом. Сохранились его воспоминания об

шотландском дворе. В них он обращает внимание на скромность стиля

шотландского двора и фамильярность короля в обращении со своими слугами.

Уоттон слыл очень заметной фигурой при дворе, выделяясь своим пристрастием

к моде. С 1602 г. он стал инспектором двора и советником. С приходом

Якова I Уоттон сохранил пост и получил баронский титул (13.05.1603 г.). Он

был одним из судей по делу У. Рэли. В первые годы новой династии как член

Гофмаршальской конторы Уоттон принял посильное участие в усилении контроля

за королевскими поставщиками. Яков I не особенно жаловал Уоттона, возможно

из-за его католицизма. В 1605 г. он получил единственное крупное

пожалование от короля – аренды нескольких маноров в графстве Денби[347]. В

1610 г. Яков I вспомнил дипломатическом опыте Уоттона и отправил его в

почетное посольство во Францию, чтобы поздравить Людовика XIII с

вступлением на престол. К тому времени ему уже было 62 года.

Уоттон входил в круги тюдоровской титулованной и служебной аристократии.

Через свою вторую жену он был родственником графа Клиффорда. В июне 1612 г.

Уоттон стал одним из комиссионеров поста Лорда-казначея. В ноябре 1616 в

соответствии со сложившимся в департаменте порядком наследования занял пост

казначея Хаусхолда в 68 лет, но уже через месяц ему предложили оставить

пост за 5.000 ф. Это не в полной мере удовлетворило его претензии. Еще

несколько недель он отказывался от этого предложения, в надежде получить

титул виконта в качестве компенсации за потерю должности, но безуспешно.

На короткое время пост инспектора занял Джон Саклинг (01-08.1616 г.),

отец известного поэта[348]. О нем мало. что известно.

Т. Эдмондс был инспектором двора с 21.августа 1616 г. по февраль1618 г.

Первоначально он сделал карьеру на дипломатическом поприще. Его отец был

главным таможенником и мэром Плимута. Его покровителем при Елизаветинском

дворе был известный Ф. Уолсингем, через него Эдмондс был назначен агентом в

Париж. В 1595 г. Т. Эдмондс перешел из сторонников Эссекса к Сесилу. При

помощи последнего закрепился при дворе на посту французского секретаря,

неоднократно посещая с дипломатическими миссиями Францию. В 1601 и 1604,

1621, 1624, 1625 он выбирался членом парламента, где отстаивал интересы

правительства.

При Якове I Эдмондс сохранил профранцузскую ориентацию. Он получил от

нового короля рыцарский титул. В 1611 г. через него велись переговоры о

браке принцессы Елизаветы и Пфальцграфа Фридриха IV, а вскоре — о браке

английского принца Генри с французской принцессой. После смерти Генри

Эдмондс посчитал поспешным предлагать кандидатуру принца Карла и покинул

Францию. Яков I одобрил его действия. Тем не менее, именно Эдмондс в 1613-

14 гг. вел переговоры о возможности этого союза до появления варианта

испанского брака. В декабре 1616 г. он получил грант на пост инспектора

двора, а через день был назначен советником. В начале 1618 г. он

продвинулся вслед за Уоттоном на пост казначея Хаусхолда. Эдмондс был

связан родственными и политическими узами с английской аристократией

(Шрусбери, Сесил) и служилой бюрократией (Джон Вуд).

В результате сложных интриг в 1618 г. пост инспектора занял Генри Кэри

(1618-1622? гг.), который ранее вместе с отцом занимал пост мастера

субдепартамента королевских драгоценностей (Jewels). Свой прежний пост Кэри

продал за 2.000 или 3.000 ф.[349], а за пост инспектора предложил 5.000

ф.[350] Его назначению сопротивлялся герцог Леннокс, недавно ставший Лордом-

стюардом. В 1620 г. Кэри, стал одним из немногих англичан, который получил

шотландский титул виконта Фолкленда.

Руководители Гофмаршальской конторы совмещали выполнение своих

непосредственных обязанностей с заседаниями в Королевском Совете и

выполнением его распоряжений, а также поручений монарха. Казначей и

инспектор Хаусхолда как высшие слуги двора нередко принимали участие в

придворных церемониях, участвовали во встрече и сопровождении иностранных

послов.[351]

Церемониал фиксировал их положение в качестве промежуточного звена между

рядовыми королевскими слугами и титулованными особами. Кроме того, они

стремились вести активную придворную и политическую деятельность. Поэтому

возникла необходимость переложить часть их обязанностей на подчиненных им

слуг Хаусхолда, которые обладали бы определенными властными полномочиями и

в то же время, сами непосредственно могли бы осуществлять административные,

финансовые, бухгалтерские и контрольные функции. Эту задачу был призван

выполнять штат клерков Гофмаршальской конторы во главе с казначеем-кассиром

Хаусхолда.

Казначей-кассир Департамента Дворцового Хозяйства (Cofferer) с сер. XVI

в. стал действительным руководителем Гофмаршальской конторы и Счетной

палаты. Формально он являлся хранителем наличных сумм отпускаемых на

содержание департамента из Казначейства (coffer - сундук, казна) и

выплачивал из этих средств жалование королевским слугам. Это была четвертая

по своему статусу должность хозяйственного департамента двора. Он занимал

промежуточное положение между привилегированным “Белым штатом”, наделенным

властными полномочиями, и рядовыми исполнителями — слугами двора.

Как и другие посты Гофмаршальской конторы, должность казначея-кассира

возникла в структуре королевского Гардероба в период его административно-

финансового могущества в XIII в. (лат. coffrarius). Первоначально это был

личный секретарь казначея королевского Гардероба (clerk under treasurer).

Его зависимое положение сохранялось довольно долго. Тесная конфиденциальная

связь казначея-кассира с главой департамента делала его действительным

заместителем руководителя Гардероба Ему было доверено хранение части

архивов и отчетов департамента. Но уже в к. XIII в. казначей-кассир

выступает как официальное лицо двора, утверждаемое королем и ответственное

за реальное составление годовых отчетов.[352] В ордонансе 1318 г. впервые

упоминаются его личный секретарь и два клерка “счетного стола”, которые

впоследствии стали основой для формирования специальной Счетной палаты

двора.[353]

В XIV - XV вв. полномочия казначея-кассира распространились на все

придворное хозяйство. Должность была включена в Гофмаршальскую

контору.[354] Казначей-кассир стал отвечать за ежедневные проверки расходов

субдепартаментов. Именно он представлял их сметы на заседании конторы и

выдавал средства на повседневные расходы из сундуков, ключи от которых он

хранил. Его собственные расходы должны были проверяться ежеквартально, но

на практике это происходило раз в год по еженедельным текущим сметам.[355]

В результате реформ Т.Кромвеля 1939-40 гг, казначей-кассир стал выплачивать

содержание почти всем королевским слугам.

Обязанности казначея-кассира были подтверждены в ордонансах Якова I[356].

Хотя он был полноправным членом Гофмаршальской конторы и обладал широкими

административно-финансовыми полномочиями, но все-таки занимал явно

подчиненное положение по отношению к должностям “Белого штата”. Он выступал

как ответственное лицо за предоставление ежедневных расходов хозяйственных

субдепартаментов. В его присутствии эти расходы ежедневно вносились в

бухгалтерские книги. Казначей-кассир должен был без задержки выплачивать

королевским слугам постоянное жалование, разовые выплаты и содержание, а

также оплачивать долговые обязательства двора перед его кредиторами. Он

хранил средства поступающие на содержание департамента от

Казначейства,[357] а также от герцогства Ланкастер[358]. Помимо финансового

обеспечения Хаусхолда, через казначея-кассира проходила оплата расходов на

содержание послов и правителей иностранных государств, которые

останавливались при английском дворе.[359]

Другой важной функцией казначея-кассира являлся контроль над

деятельностью королевских поставщиков продовольствия и других товаров

(purveyors) и реквизиторов транспорта (Cart takers) для нужд королевского

двора.

Пост rазначея-кассира в период правления Якова I занимали:

Генрих Кок (1603-1610), который встретил нового короля еще 2 мая 1603 г.

в Браксборне в составе большой делегации из знати и советников.[360] С 1604

г. он также заведовал бюджетом двора принца Генри.[361] Через него

проходили средства на оплату расходов не только Хаусхолда, но и на выплату

жалования слугам Королевской Палаты;

Роберт Вернон (1610-1615?), из Чешира, в 1603 г. был посвящен Яковом I в

рыцари, первое время он был инспектором снабжения Бервика[362];

Артур Инграм (04.-07.1615), лондонский торговец, который вознамерился

купить пост у Вернона в обход других слуг Гофмаршальской конторы, чем

вызвал их резкое сопротивление, при этом, он пытался провести реформу в

Хаусхолде. В дело пришлось вмешаться Якову I ( подробнее см. гл. 3.1.);

Мармадюк Даррел (07.1615-1625), который за время своей службы прошел

почти все должности Гофмаршальской конторы;

Ближайшим помощником казначея-кассира в деле управления придворным

хозяйством был штат клерков, входивших в Гофмаршальскую контору. Его

составляли два секретаря конторы и два помощника королевского придворного

инспектора, или просто клерки-контролеры.

Секретари Гофмаршальской конторы (Clerks of the Greencloth) вели все ее

дела, протоколы заседаний, передавали распоряжения вышестоящих слуг. Как и

другие члены конторы, ее секретари впервые появились в составе Королевского

Гардероба. В ордонансе 1279 г. клерки Гардероба упоминаются наряду с

другими важными королевскими слугами. Постепенно они перешли под контроль

казначея-кассира как “секретари счетного стола”.[363]

Согласно ордонансу 1445 г. существовало два “clerkes des accomptz”, а к

концу правления Генриха VIII — три, причем каждый имел штат собственных

слуг.[364] Двое из трех секретарей работали по-очередно в течении шести

месяцев, а третий постоянно присутствовал в Счетной палате, рассматривая

текущие дела. После кромвелевских реформ штат Счетной палаты был вновь

сокращен. В период правления Елизаветы два секретаря Гофмаршальской конторы

были представлены как ревизоры или “аудиторы Хаусхолда” (auditors of the

Household).[365] В данном ключе функции секретарей продолжали

рассматриваться в придворных ордонансах Якова I.

Именно клеркам Гофмаршальской конторы руководители различных

хозяйственных служб должны были представлять ежедневные отчеты о своих

расходах (breivements). Клерки обрабатывали их: переписывали,

корректировали, подсчитывали и заносили в общий свод расходов департамента

за прошедший день (Main-doggett), который хранился в Счетной палате.[366]

Кроме того, они должны были ежемесячно составлять отчет об общем

потреблении продовольствия на основе сведений о всех партиях товаров

(parcels), поставленных в различные субдепартаменты двора. Отчет вносился в

специальную бухгалтерскую книгу (Foot of the Parcells).[367] В конце

каждого года секретарям конторы приходилось проделывать большие и сложные

бухгалтерскую операции по составлению годового отчета о расходах двора,

который казначей-кассир должен был представить в срок (до дня св. Хиллари)

в государственное Казначейство (Cofferer’s accompts). В случае невыполнения

этой задачи им грозила потеря всего квартального жалования. Более того, они

должны были, также под угрозой потери квартального жалования, предоставлять

лично королю ежеквартальные сведения о расходах двора. Секретарям надлежало

в сохранности содержать все бухгалтерские книги и вышеуказанные отчеты, не

допуская к ним других лиц.

Таким образом, на секретарей Гофмаршальской конторы ложилась основная

нагрузка и ответственность по ведению бухгалтерской документации двора.

Только к ним могли применяться столь суровые санкции в случае задержки

финансовых отчетов. Как члены высшего ревизионного органа двора секретари

должны были участвовать в еженедельных инспекторских проверках помещений

дворца, офисов отдельных субдепартаментов на предмет выявления посторонних

лиц, а также тех, “кто обедает здесь”. Эта норма была введена еще Генрихом

VIII с целью ограничить количество посторонних и праздношатающихся при

дворе и, следовательно, потребление ими придворных продовольственных

запасов, а также в целях противопожарной безопасности запретить

приготовление пищи в неприспособленных для этого помещениях дворца. Но

регулярное повторение этого распоряжения в последующих придворных

регламентах свидетельствует о том, что борьба с данным явлением была не

очень успешной.

В XVI в. к числу обязанностей клерков Гофмаршальской конторы добавился

контроль за распределением среди королевских слуг излишков, которые

оставались после использования различных продуктов и материалов для нужд

двора. Данная обязанность, скорее всего, позволяла клеркам самим

участвовать в перераспределении оставшихся продуктов и товаров, чем реально

ограничивать злоупотребление этим правом. Видимо, поэтому при Якове I эта

функция была передана клеркам-контролерам.[368]

Как и большинство других слуг Хаусхолда, клерки Гофмаршальской конторы

сохранили свои посты с приходом Якова I. В начале его правления должность

занимал Ричард Браун из Эссекса, который был посвящен в рыцари в июле 1603

г. в Уайтхолле, а в январе 1604 г. получил право на сбор 2.000 ф. из

конфискованного у реузантов имущества, которое позднее передал своему

сыну[369]. Вторым секретарем был Бартоломью Фоукс. На их долю совместно с

казначеем-кассиром выпала основная забота по изысканию средств для оплаты

содержания большому количеству новых слуг двора.[370]

Из тех, кто позднее являлся секретарем Гофмаршальской конторы следует

выделить Энтони Уелдона (1609-1617 гг.), автора известных антистюартовских

сочинений: "Двор и характер короля Якова I", изданного в Лондоне в 1650 г.

и являющимся для историков одним из основных источников; добавление к нему

-"Двор короля Карла" 1651 г. издания и ряда других антишотландских

произведений. Возможно, что за одно из них он был уволен с поста секретаря

в 1617 г. Он унаследовал пост от своего отца сэра Ральфа.

Энтони Уелдон был членом младшей ветви семьи Уелдонов из Нортумберленда,

которая обосновалась в Кенте. При Тюдорах Уелдонам удалось закрепиться на

придворной службе. Его прадедом был Гофмейстер двора Генриха VII.[371] Его

дядя Энтони, чей пост младший Уелдон первоначально унаследовал в 1604 г.,

был клерком на королевской кухне. Уелдоны представляли собой тот средний

слой слуг тюдоровского двора, чье благополучие во многом зависело от

доходов с занимаемой ими должности. Являясь рабочими лошадками королевского

хаусхолда, они болезненно воспринимали любые реформы и новации призванные

ограничить расходы двора, а значит сокращавшие источники их доходов. Нового

короля с его "бедными" шотландцами этот средний слой придворного

истэблишмента встретил без особого восторга.

Яков I попытался заручиться поддержкой старых слуг хаусхолда, щедро

даруя им рыцарское достоинство (Э. Уелдон получил его в 1607 г., его отец в

-1603 г.), но в то же время, он привел с собой возможных конкурентов их

придворной карьере. Двор заполнился огромным количеством жаждущих

заполучить должности. При этом особенно возросла конкуренция на должности

среднего уровня, которые ранее распределялись среди определенных семейств

придворных слуг. Сейчас на эти должности стали претендовать отпрыски

провинциальной и столичной знати, лондонские торговцы, клиенты королевских

фаворитов и лидеров придворных фракций. Таким образом, был нарушен

традиционный порядок замещения должностей, нарушалась былая стабильность и

корпоративная целостность существования придворных слуг. Именно из-за

чрезмерной расточительности нового короля по отношению к шотландцам и

ведущим английским аристократам возникла необходимость в сокращении

придворных расходов и экономии, которая затрагивала, в большей степени,

именно среднее звено королевских слуг. В этой связи, произведения Э.

Уелдона представляют образец мыслей представителя тюдоровской "служилой

аристократии", отторгнутой раннестюартовским двором.

Главной причиной всех бед, по мнению Уелдона, является развращенность

короля и его ближайшего окружения, имеются ввиду шотландцы. К этому народу

он питает то нескрываемое отвращение, которое накопилась у англичан за

долгое историческое противостояние и отложилось на уровне ментальных

установок, и которое было актуализировано не слишком привлекательным

поведением шотландцев на их новой родине.

Особенно ярко это отношение Уелдона проявилось в его записях ("A

Description of Scotland"), внесенными им в текущий отчет Гофмаршальской

конторы после возвращения из путешествия в Шотландию в 1617 г. вместе с

яковитским двором. После того как было установлено его авторство, Уелдон

был лишен должности "как недостойный есть хлеб того, чье происхождение, он

так подло поносил".[372]

Особенно Уелдона возмутил тот прием, который оказали шотландцы рядовым

слугам двора: стражникам, лакеям, квартирьерам, конюшим и другим. Несмотря

на то, что после смещения по королевскому распоряжению ему была выплачена

компенсация и назначена пенсия, чтобы сохранить его лояльность, он сохранил

критическое отношение к раннестюартовскому режиму в целом, что

демонстрируют его произведения и переписка с оставшимися при дворе

друзьями.[373]

Во время гражданской войны Уелдон был сторонником парламента и активным

проводником его политики в Кенте. Судьба секретаря Гофмаршальской конторы

Э. Уелдона еще раз подтверждает тот факт, что стюартовский двор не смог как

в этническом, так и в социальном плане выполнить ту цементирующую и

объединительную функцию, которая ему предназначалась.

Помимо собственно секретарей Гофмаршальской конторы в ее состав входили

два клерка-контроллера (Clerks of the Comptroller или Clerk-comptrollers).

Они были помощниками инспектора Департамента Дворцового Хозяйства.

Должность клерка-контролера прошла точно такое же развитие в рамках

придворной структуры, что и остальные посты Гофмаршальской конторы. Два

секретаря королевского придворного контролера появились еще в XIII в.,

когда он был одним из руководителей Королевского Гардероба. Позднее сфера

их деятельности охватила весь Хаусхолд. В сер. XVI в. действовало три

секретаря придворного инспектора. Как и клерки-секретари конторы, двое из

клерков-контролеров работали посменно через шесть месяцев, а один на

постоянной основе присутствовал в Счетной палате. Они имели статус главных

инспекторов двора (Inspector General) и могли ежедневно наносить визиты в

королевские кладовые, чтобы инспектировать качество хранимых продуктов.

При Елизавете количество клерков-контроллеров было сокращено до двух. Они

рассматривались в качестве контролеров всех придворных дел, “всех слуг Ее

Величества, если они не выполняют свои обязанности на своих местах. Они

имеют власть проверять все расходы...”.[374]

Ордонансы Якова I более подробно описывают функции и обязанности клерков-

контроллеров, отчасти вновь возвращаясь к положениям придворных регламентов

времен Генриха VIII.

Прежде всего, клерки-контролеры в качестве помощников инспектора двора,

должны были осуществлять контроль над деятельностью казначея-кассира

Хаусхолда и его секретарей. Большинство финансовых отчетов, от ежедневных

до годовых, должны были составляться в их присутствии, либо заверяться ими.

Для соответствующего контроля клерки-контролеры вели собственные

параллельные отчеты.

Среди секретарей существовало определенное распределений труда.

Выделялся главный клерк-контролер (Chief clerk-comptroller), который скорее

возглавлял их деятельность, чем сам вел бухгалтерию. Он совершал проверки

придворных служб, в то время как второй секретарь принимал участие в

заседаниях Гофмаршальской конторы.[375] Главный клерк-контролер

контролировал качество поставляемой провизии. При обнаружении товара

плохого качества, он должен был делать соответствующие записи, на основании

которых проверялось точность отчетов субдепартаментов. В случае расхождений

за истинный всегда принимался отчет клерка-контролера. Тем самым,

ограничивалось стремление слуг завышать количество испорченного и

некачественного товара, под видом которого мог быть списан, а затем и

реализован вполне добротный товар.

Важной функцией клерков-контролеров был контроль за выполнением

королевскими слугами своих обязанностей, которая конкретизируется в

ордонансах 1604 г. Они проверяли присутствуют ли слуги на своих рабочих

местах в положенное время. В случае отсутствия кого-либо или уклонения от

выполнения своих обязанностей, клерки-контролеры могли распорядиться об

отмене суточного жалования. Проверки устраивались в соответствии с

квартальным штатным расписанием всех департаментов двора, где также

указывалось жалование королевских слуг. Это так называемый контрольный

список (Check Roll) на пергаменте, который хранился у клерков-контролеров.

Под их наблюдение подпадали не только слуги Хаусхолда, но и слуги

Королевской Палаты, а также слуги двора королевы.

Клерки-контролеры могли наказывать не только тех, кто отсутствовал во

дворе без разрешения, но и тех, кто просто обедал или ужинал в “другом

месте, противоположном предписанию королевских ордонансов”.[376] Это

дополнение находилось в русле попыток в 1604 г. ограничить расходы двора

путем сокращения числа, так называемых, “столов” (table) и их размеров, а

также возродить практику совместных обедов королевских слуг в Холле.

Кроме того, они должны были изгонять из двора лишнюю персональную

прислугу королевских слуг (servant’s servants) и разного рода “посторонних

и бродяг”, для чего также вводились материальные санкции[377]. В случае

если лишний, внештатный слуга будет обнаружен первый раз, то его хозяин или

глава субдепартамента получат выговор. При повторных нарушениях они будут

лишены двухдневного жалования за каждый случай. Насколько эта мера была

эффективной трудно сказать, но Дж. Эйлмер и Д. Лоудз отмечают, что проблема

“лишней” прислуги при дворе была одной из самых трудноразрешимых. На

протяжении XVI - XVII вв. количество прислуги постоянно росло.[378]

В целом деятельности инспектора двора и его секретарей отводилась

ключевая роль в рамках Департамента Дворцового Хозяйства. Один из

ордонансов 1604 г. заканчивался тем, что предписывал контролеру двора и его

клерками особую необходимость “хорошо управлять” своими делами, ”чтобы дать

другим пример для того, чтобы управлять ими еще лучше”.[379]

Среди клерков-контролеров следует отметить Роберта Банистера, который

занимал пост в конце правления Елизаветы и в начале правления Якова I.

Видимо он был связан с клиентными отношениями с графом Нотингемом,

поскольку получил вместе с ним в 1604 г. аренду усадеб и мельницы в

Кегуорте.[380]

Во второй половине правления первого Стюарта одним из секретарей

инспектора Хаусхолда был Энтони Браун, посвященный в рыцари в 1624 г. и

возможно имевший родственное отношение к упоминавшемуся выше секретарю

Гофмаршальской конторы Ричарду Брауну.

Таким образом, Гофмаршальская контора — это группа высших слуг в составе

Счетной палаты Департамента Дворцового Хозяйства, наделенных разного рода

властными полномочиями. В первую очередь, слуги Гофмаршальской конторы были

призваны регулировать финансово-хозяйственную деятельность департамента

“низших ступеней”. Внутри этой группы выделяются два уровня: должности

“Белого штата”, наделенные административной властью и судебными

полномочиями на территории всего двора и штат секретарей во главе с

казначеем-кассиром, ведущие бухгалтерскую отчетность Хаусхолда и

осуществляющие надзор за деятельностью хозяйственных субдепартаментов двора

и за выполнением королевскими слугами своих обязанностей. Гербом Счетной

палаты и Гофмаршальской конторы были перекрещенные жезл и ключ, означавшие,

что “этот департамент может закрыть, открыть и наказать любой другой”.[381]

Для среднего звена придворных слуг Гофмаршальская контора рассматривалась

как возможная вершина карьеры. В тюдоровский период и первые годы правления

Якова Стюарта сохранялось правило, согласно которому ее штат формировался

из определенных семей, профессионально связанных с административно-

хозяйственной службой, что позволило А.Ньютону, не вполне обоснованно,

считать Гофмаршальскую контору своеобразным прообразом гражданской службы

(civil service).[382] В н. XVII в. в результате возросшего давления со

стороны высших придворных, стремящихся продвинуть на ключевые

административно-хозяйственные посты собственных клиентов, и под

воздействием яковитской придворной политики, прежняя относительно

стабильная и достаточно организованная система управления Хаусхолдом начала

разрушаться.

Для полноценного выполнения конторольно-ревизионных функций,

распространения дисциплинарного контроля на всех королевских слуг

секретарям Гофмаршальской конторы не хватало определенного статуса. Во

многом для того, чтобы компенсировать этот недостаток была создана

должность гофмейстера двора.

Гофмейстер двора (Master of the Household), или дворецкий, входил в

состав Гофмаршальской конторы. Он был одним из действительных управляющих

дворцовым хозяйством. Гофмейстер был призван осуществлять связь между

Гофмаршальской конторой и Королевской Палатой, придавать больший вес и

авторитет проверкам и инспекциям, которые проводили клерки конторы.

Должность была учреждена в ходе реформ Т. Кромвеля, который стремился

централизовать придворную структуру. Для этого, по его мнению, было

необходимо поставить Королевскую Палату под финансовый и административный

контроль Гофмаршальской конторы, который должен был осуществляться через

группу клерков во главе с гофмейстером, точнее — гофмейстерами.

Первоначально существовало 4 гофмейстера — по два на двор короля и двор

королевы. Вероятно, что они были призваны заполнить тот вакуум власти,

который возник в связи с слиянием постов Лорда-камергера и Лорда-стюарда

двора.

В этот период дворецкие непосредственно руководили деятельностью

“внешних” палат “верхнего” департамента двора, проводили на его

пространстве указания Великого Мастера двора, боролись с неявкой

королевских слуг, чрезмерным количеством их прислуги. Эти нововведения

неизбежно вызвали недовольство в корпоративной среде королевских слуг,

особенно среди слуг Королевской Палаты. Естественно, что с восстановлением

прежней двухчастной структуры двора, контроль Гофмаршальской конторы над

Департаментом Королевской Палаты был ограничен. Количество гофмейстеров

было сокращено до одного. За ним осталось административное руководство

“нижним ”департаментом двора, контроль за дисциплиной и порядком при дворе.

Его статус понизился. В Придворной книге Елизаветы он упоминается как

“гофмейстер и клерк гофмаршальской конторы”.[383] Практическую

направленность его деятельности подчеркивает тот факт, что дворецкий был

обязан проживать во дворце и постоянно находиться при дворе.

В ордонансах 1604 г. гофмейстер выступает в качестве заместителя всех

высших слуг Хаусхолда в одном лице. В их отсутствие он должен совершать

ежедневные утренние проверки расходов хозяйственных служб двора и принимать

соответствующие меры. В отличие от Лорда-стюарда, казначея и инспектора

департамента, возможность отсутствия гофмейстера в данный момент даже не

рассматривалась ордонансом.[384] Отчасти, на него перекладывался контроль

за придворными поставками и запасами. Под наблюдением дворецкого

необходимые продукты должны были передаваться в “руки королевских поваров”,

а готовые блюда — на столы.[385]

Но все-таки, главная его обязанность — это следить за дисциплиной и

порядком при дворе. Дворецкий мог распорядиться устранить любые беспорядки

так, “как он находит это нужным” и наказать нарушителей “согласно из

заслуге”.[386] В 1615 г. сэр Томас Вэвэйсор, который, возможно,

одновременно в 1612 г. являлся королевским приставом, как гофмейстер двора

получил предписание помочь в организуемой проверке с целью арестовать и

отправить в Шотландию "праздных лиц этой нации".[387] Именно под его

руководством клерки Гофмаршальской конторы осуществляли осмотр помещений

Королевской Палаты. О нарушениях он докладывал Лорду-камергеру. По

обнаруженным фактам глава “высшего” департамента должен был провести

повторный осмотр и в случае их подтверждения приниять соответствующие меры.

Таким образом, Гофмейстер имел необходимый статус, чтобы осуществлять

проверку служб Палаты, но ему не хватало полномочий, чтобы самостоятельно

наказывать ее слуг.

Таким образом, Гофмейстер занимал промежуточное положение в иерархии

Гофмаршальской конторы между казначеем-кассиром и ее секретарями, но в

отличие от них он осуществлял не финансовый, а административный контроль. С

другой стороны, реально он имел гораздо больше властных полномочий, чем тот

же казначей-кассир. На него перекладывалась значительная часть обязанностей

Лорда-стюарда. Как символ подтверждения своих полномочий дворецкий носил

белый жезл, хотя формально он не был членом “Белого штата”.

Промежуточный характер должности и ее связь с обоими департаментами двора

подтверждает тот факт, что она являлась своеобразной ступенью для

продвижения к более значимым постам. Так Мармодюк Дарнел, получивший

рыцарское достоинство в качестве дворецкого в 1604 г.,[388] в последствии

сделал карьеру в Гофмаршальской конторе, а Томас Вэвэйсор в 1612 г. был

назначен королевским приставом.

В целом, оценивая развитие Гофмаршальской конторы, следует заметить, что

ее структура как административно-финансового центра Хаусхолда осталась

почти неизменной с момента создания в к. XV в. в плоть до н. XVII в. В тоже

время, происходит постепенная конкретизация обязанностей отдельных

должностей. Высший слуги Гофмaршальской конторы, отходят от ведения

рутинного делопроизводства, передавая его клеркам, а сама контора

отделяется от Счетной палаты.

Собственно Счетная палата (Compting House) сосредоточилась на хранении

дел, бухгалтерских книг, отчетов, их переписке и составлении, т.е.

действовала как архив Гофмаршальской конторы. В состав Счетной палаты

входили йомены, гоф-юнкеры, личные секретари казначея-кассира, посыльные

(всего ок. 10 человек). Возглавлял их королевский слуга в ранге

сержанта.[389]

К числу слуг Департамента Дворгцового Хозяйства, наделенных определенными

властными полномочиями следует отнести, с некоторыми оговорками,

королевского торгового надсмотрщика (Clerk of the Market). Особенность

заключается в том, что его полномочия распространялись за пределы

департамента и всего двора. Он должен был контролировать торговую

деятельность вокруг королевского двора, следить за качеством товаров и, к

королевской выгоде, поддерживать низкие цены на прилегающих рынках. В

осуществлении этих функций ему помогали несколько заместителей и

специальное жюри. Особенно большое значение деятельность торгового

надсмотрщика приобретала во время королевских путешествий по стране.

Должность королевского торгового надсмотрщика, или coroner of the

household, поскольку он входил в состав гофмаршальского суда, появилась в

XIII-XIV вв. Возможно, что одновременно в то время он являлся, своего рода,

главным бухгалтером и администратором двора.[390] При Генрихе VIII получило

подтверждение его право инспектировать рынки не только в Лондоне, но и в

той местности, где в данное время находился королевский двор.[391] Тем

самым, он как бы отстранял на время местных торговых надсмотрщиков от

выполнения их обязанностей и распространял на местные рынки королевские

торговые права, привилегии и устанавливал королевские цены (assizes),

которые, прежде всего, распространялись на хлеб, эль и овес. Во время

королевских путешествий торговый надсмотрщик заранее отправлялся в путь,

чтобы к приезду короля успеть провести инспекцию рынков и запасов

продовольствия, приготовленных для встречи двора. Его сопровождали

реквизиторы подвод, которые обеспечивали перевозку заготовленных припасов к

будущей королевской резиденции.

Королевский торговый надсмотрщик инспектировал рынки вокруг резиденции

короля, особенно те из них на которых делались запасы для двора или где

королевские слуги покупали продукты для себя. Он хранил эталоны мер и весов

и при их помощи контролировал проведение торговых операций, а также

рассматривал споры между английскими и иностранными купцами. Он имел право

накладывать определенные штрафы на нарушителей. Причем за нарушения

обнаруженные у нескольких торговцев штрафу мог подвергнуться весь город.

Таким образом, с одной стороны, через королевского торгового надсмотрщика

монарх выступал как гарант честной торговли.

С другой стороны, королевский надсмотрщик должен был следить за тем,

чтобы на рынках устанавливались “справедливые” цены. Учитывая, что торговля

на этих рынках проходила в условиях действия королевского права закупать

товары по заниженным ценам, то это неизбежно ограничивало ее свободу.

Королевский торговый надсмотрщик избирал тактику своей деятельности в

зависимости от того какому методу осуществления права короля на реквизиции

отдавался приоритет (прямая закупка или через композиции, т.е. налог

компенсировавший разницу между “королевскими” и обычными ценами). В первом

случае он был заинтересован в сохранении более низких рыночных цен, чтобы

ему не приходилось поднимать королевские цены, что вело к росту расходов

двора. При сборе композиций он наоборот был заинтересован в росте рыночных

цен после объявления о королевских цена, т. к. этот налог строился на их

разнице.[392]

Подобно другим слугам королевский торговый надсмотрщик имел низкое

жалование, что, в свою очередь, приводило к злоупотреблениям должностью:

перепродажа по рыночным ценам поставляемых ко двору товаров, искусственное

занижение цен, вымогательство.

Еще одной сферой его деятельности являлся контроль за реализацией

королевскими слугами привилегии на преимущественную покупку необходимых им

товаров по ценам согласованным с торговцами, которые устанавливались опять

же ниже рыночных. В этом случае, естественно, что выбирался более

качественный товар, за который выплачивалась самая низкая цена. Тех

торговцев, которые пытались обмануть, подсовывая товар низкого качества,

или совсем отказывались торговать со слугами хаусхолда — штрафовали.

Деятельность королевского надсмотрщика вызывала сильное недовольство

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15