КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

департаментом.[288]

Наибольшего влияния Хаусхолд достиг в XIV-XV вв., когда Королевский Холл

стал центром общественной жизни двора и государства в целом. Его штат

значительно увеличился, а функции усложнились. Возникла необходимость в

учреждении особых служб для контроля за возросшими расходами департамента

на продовольственное и материальное обеспечение двора, выплату жалования

его слугам, для надзора за деятельностью слуг.

В это же время высшие слуги Холла получили определенное политическое

влияние при дворе и были освобождены от решения чисто хозяйственных

вопросов. Руководители департамента оставили за собой только общее

управление делами Хаусхолда, передавая повседневный контроль за его

деятельностью своим заместителям и секретарям. Поскольку руководители

департамента непосредственно имели дело с придворными финансами и были в

определенной степени близки к монарху, то эти посты стали претендовать

представители английской аристократии.

В этот период глава Королевского Холла Лорд-стюард приобрел статус

первого королевского слуги. Этот пост предоставлял занимавшему его лицу

преимущество в порядке следования среди всех пэров того же достоинства.

С конца XV в. Холл постепенно теряет свое значение. Публичная и частная

жизнь Тюдоров всецело сосредоточилась в Королевской Палате. Была прекращена

практика придворных обедов в Холле в присутствии короля, что во многом

поддерживало прежний высокий общественный статус департамента и его слуг.

В XI – XIII вв. совместные обеды короля и слуг в Королевском Холле

занимали важное место в придворной жизни. Они символизировали единство

большой королевской семьи, членами которой считались все королевские слуги

и придворные. Обеды проходили в торжественной обстановке. Слуги обязательно

облачались в парадные ливреи (robes)[289].

Но уже с конца XIII в. это единство постепенно утрачивается. Столы для

короля и высших сановников стали устанавливаться в прилегающей к Холлу

Королевской Палате. Прекращение этой традиции в XV в. привело к тому, что

отпала необходимость в содержании большого количества стольников (sewers),

привратников (porters), церемониймейстеров (marshalls of the Hall),

посыльных (messengers) и других слуг, входивших в состав Холла. Королевский

Холл стал одним из рядовых субдепартаментов Дворцового Хозяйства. Его штат

к 1478 году был сокращен наполовину и теперь подчинялся Лорду-стюарду не

напрямую, а через Гофмаршальскую контору и Счетную палату Хаусхолда.[290]

При Марии Тюдор слуги Холла находились уже в самом конце списка

придворных должностей и возглавлялись королевским сержантом (Sergeant of

the Hall), а при Елизавете и вовсе исчезли из придворного штата (Ordinary).

По мнению Д. Лоудза, это означало, что потребность службы в Холле стала

такой редкой, что не оправдывала содержание специального штата слуг.[291] В

1576 г. лорд Бэрли отметил, что “оплачиваемые слуги для... Холла

невыгодны”.[292]

Падение пространственно-организующей роли Холла в придворной жизни стало

заметным исключением на фоне общего роста и увеличения придворных структур.

В свое время в придворных регламентах Генриха VIII (1526 г.), известных как

Элтэмские ордонансы (Elthem ordinances), выражалось недовольство “редким

присмотром за королевским Холлом” и высказывалось желание навязать

постоянный график дежурств в нем, но попытка изменить ситуацию оказалась

тщетной.[293] Равнодушие монарха к какой-либо придворной структуре тут же

порождало аналогичное отношение к ней всего придворного окружения, ее

авторитет падал, а пренебрежение слуг к своим обязанностям росло.

Яков I Стюарт попытался возродить былое величие Холла. Время от времени

он распоряжался об организации в Холле совместных придворных обедов,

пытаясь возродить древнюю традицию. Отчасти это соответствовало шотландской

практике, где структура двора была менее сложной, а церемониал менее

строгим.

При Елизавете Холл являлся лишь приемной, где приглашенные ко двору

томились в ожидании разрешения пройти в Королевскую Палату. В те дни, когда

королева обедала в Приемной Палате (Presence Chamber), в Холле накрывались

столы для слуг низшего департамента. К концу ее правления слуги

предпочитали забирать еду с собой и обедали в собственных комнатах. В

Шотландии Холл оставался важной архитектурно-пространственной единицей

королевского двора, местом, где проходили официальные торжественные

мероприятия.

Попытки Якова I возродить традицию совместных трапез не возымели

должного эффекта и оказались недолговечными. Единство, которое они должны

были символизировать, было искусственным. К тому же возрождение традиций

совместных обедов никак не отразилось на повышении статуса слуг Холла, так

как короля и высших сановников за столами продолжали обслуживать стольники

Королевской Палаты. В особо торжественные дни в Холле устраивались обеды "с

помпой" (а state), во время которых короля в качестве стольников, кравчих и

виночерпиев обслуживали пэры двора.

В действительности повседневная практика придворной жизни при новом

монархе и те структурные изменения в Королевской Палате, которые предпринял

Яков I, еще более сократили функции Королевского Холла. Контроль за

придворным церемониалом от церемониймейстеров Холла (Marshall of the Hall)

был передан специально созданной Экспедиции церемониальных дел в составе

Королевской Палаты. За церемониймейстерами Холла осталась обязанность

оказывать прием гостям и контролировать соблюдение этикета в данной части

дворца. Таким образом, к началу XVII в. Королевский Холл был окончательно

обращен не “вверх”, а “вниз”, т.е. ориентирован не на короля, а на

королевских слуг.

Кроме вышеназванных церемониймейстеров в штат Холла входили: цалмейстеры

- оформители дворца (Surveyor of Dresser), прислужники (Servers of the

Hall), королевский позолотчик (Gilder), королевские подносчики дров

(Woodbeares), королевский звонарь (Bellinger), королевские смотрители Холла

(Surveyors of the Hall). Общая численность слуг Холла в начале XVII в., по

подсчетам Дж. Эйлмера, превышала 40 человек.[294]

Таким образом, в начале XVII в. Королевский Холл, когда-то бывший центром

Департамента Дворцового Хозяйства, ядром, вокруг которого сформировался

Хаусхолд “низших ступеней”, окончательно отошел на второй план. Его

административные, хозяйственные и церемониальные функции были значительно

сокращены, большая часть из них была передана либо слугам Королевской

Палаты, либо в специально созданные службы Хаусхолда. Слуги Холла

занимались исключительно поддержанием хозяйственного и дисциплинарного

порядка на данной территории королевского дворца.

Ведущее место в хозяйственном департаменте двора в н. XVII в. занимали те

должности и структуры, функции которых достаточно рано распространились за

пределы Королевского Холла. Сфера их деятельности охватывала не только

Хаусхолд, но и весь двор в целом, его хозяйственную, финансовую и

церемониальную практику.

Высшим должностным лицом Хаусхолда и всего двора был Лорд-стюард (Lord

Steward), или Лорд-гофмаршал двора. Он был главным управляющим королевского

двора, входил в состав Тайного совета и правительства. Лорд-стюард

назначался лично королем из числа пэров Англии. Он был первым по своему

статусу слугой королевского двора и одной из самых политически влиятельных

фигур королевства. В качестве символа своей власти Лорд-стюард носил белый

жезл. Он возглавлял, так называемый “Белый штат” двора (White staves) –

группу высших придворных слуг наделенных административной властью на

территории двора и соответствующими привилегиями. Существенными элементами

его власти было право назначать и снимать слуг руководимого им департамента

двора, а также право суда на всей территории королевского двора и над всеми

королевскими слугами.

Происхождение должности и термина, ее обозначающего, не вполне ясно.

Видимо, в англосаксонский период это был слуга с функциями простого

стюарда, ведущего домашнее хозяйство или стольника (stigward; stig - холл,

зал, weard - опека, попечение). Вряд ли его можно считать эквивалентом

франко-нормандского сенешаля, который был мажордомом меровингского и

каролингского дворов. Нет никаких сведений о его верховенстве среди других

слуг.[295] Деятельность стюарда не выходила за рамки двора. Часто на одно

место назначалось несколько человек.

После нормандского завоевания положение и функции королевского стюарда

претерпевают серьезные изменения. Должность Стюарда королевского двора

фактически распадается на две должности, которые существуют на двух разных

уровнях, имеют различный статус. Одна приобретает почетный и

привилегированный характер, другую занимает действительный стюард двора.

Назначение на придворные посты стало одним из средств прикрепления франко-

нормандской знати к королям нормандской и анжуйской династий. В силу этого

многие должности двора давались знати. Первоначально магнаты занимали

должности только на время проведения торжественных государственных

церемоний (напр., коронация), заменяя действительных королевских слуг,

чтобы подчеркнуть исключительность события и создать вокруг монарха должное

окружение. Постепенно эти должности становились постоянными и

наследственными. Они приобретали характер почетных титулов и связывались с

определенным графским достоинством.

Подобным образом происходило становление должности Стюарда королевского

двора. Несмотря на то, что нормандцами был привнесен эквивалент должности

dapifer - стольник (от лат. dapes - блюдо, fero - приношу), он был

достаточно быстро вытеснен титулом сенешаля (лат. senescallus). При дворе

Вильгельма II Рыжего (1087 - 1100) упоминается некто Eudo, мажордом короля

(majordomus regioe), которого также именовали сенешаль или стольник

(dapiferum).[296] В придворном ордонансе Стефана Блуа упоминается сенешаль,

который совместно с виночерпием руководил организацией обедов в Королевском

Холле.[297] Несмотря на то, что ”стюард вскоре стал рассматриваться как

первый среди светских слуг, он остался в более подчиненном положении, чем

сенешаль Франции”, который уже в XI веке стал главным министром и

командующим королевской армией.[298] Тогда должность еще не имела какого-

либо политического значения.

Почетный эквивалент должности Стюарда (Seneschallus totius Angliae)

появляется примерно в это же время, в конце XI - начале XII вв. Постепенно

ему передается общий контроль за королевским Хаусхолдом. Уже при Генрихе II

Плантагенете должность становится наследственной. Пост было разделен между

графскими домами Лестеров и Норфолков. Деление сохранялось до коронации

Генриха III, когда должность в качестве почетного титула была передана

графу Лестеру, который заплатил Норфолку выкуп в качестве компенсации за ее

потерю.

Звание Стюарда Англии (Steward of England) стало рассматриваться как

подкрепление к титулу графа Лестера, а позднее, после осуждения Симона де

Монфора, перешло к графам Ланкастерам. Это титул передавался среди

Ланкастеров до тех пор, пока один из них не взошел на престол под именем

Генриха IV и не соединил его с короной. С этого момента должность под

именем Лорд Высокий Стюард Англии (Lord High Steward of England)

учреждалась только на время коронаций и других торжеств.

Гораздо раньше должность Стюарда Англии потеряла непосредственную связь с

королевским хаусхолдом, получив общеполитическое значение. Должностные

традиции являлись лишь формальным предлогом для баронов для установления

контроль над двором и самим королем.

Реальное управление хозяйственной деятельностью двора сосредоточилось в

руках, как выразился Т.Таут, working household stewards[299]. В 1227 г.

насчитывалось пять королевских стюардов. Достаточно трудно определить их

статус, положение при дворе и характер распределения обязанностей. Видимо,

они находились на положении рядовых слуг и служили поочередно. В течение

XIII в. их количество сократилось до двух. В ордонансе Эдуарда I 1279 г.

один из них фигурирует как “главный стюард”, а второй — как “другой

стюард”. [300]

С 1293 г. Королевский Хаусхолд управлялся уже одним Стюардом. Т. Таут

отмечает, что, возможно, одной из главных причин сокращения числа Стюардов

стало возрастание военной роли всего двора в период войны по завоеванию

Шотландии и Уэльса. Это было необходимо для большей эффективности

управления королевским войском, одну треть которого составляли слуги

королевского двора. Стюард и хранитель Гардероба, являвшийся главой

ведущего в тот период департамента двора, разделили между собой обеспечение

королевской безопасности.[301] Именно с этого времени королевский Стюард

утверждается в качестве светского главы придворного штата в противовес

другим высшим должностям двора, занятыми служителями церкви и становится

членом королевского совета.

Основные обязанности Королевского Стюарда были зафиксированы в ордонансе

1279 г. Впоследствии они лишь развивались и уточнялись. Совместно с

казначеем Стюард должен был осуществлять финансовый контроль за расходами

двора, ежедневно, а точнее, еженочно, составлять отчеты о расходах за

прошедший день. Он проверял годовые расходы всего двора, в том числе

Королевского Гардероба и винного погреба. Стюард заботился о снабжении

всего двора[302].

Кроме административно-хозяственных обязанностей, за ним закрепились

полицейские функции при дворе. Стюард возглавлял дисциплинарный суд

хаусхолда (court of the verge) над нарушителями финансово-хозяйственного

порядка во дворе, штрафуя их за чрезмерные траты и расходы придворных

служб. Стюард имел право уголовной и гражданской юрисдикции над

королевскими слугами, где бы двор ни находился.

Суд Стюарда двора появился во второй половине правления Эдуарда I, в

рамках общего процесса становления двора как особой административной

системы. Он имел собственный штат, отчетные записи (rolls), специальную

процедуру.[303]

Таким образом, к концу XIII в. оформились основные элементы власти

Гофмаршала королевского двора: административный, финансовый и судебный

контроль. Определяющим направлением его деятельности стало общее

руководство хозяйственными службами двора и штатом их слуг. Кроме того, он

выполнял секретарские функции и имел доступ к королевской печати.[304] Уже

тогда требовалось, чтобы Стюард был человеком “хорошего достатка”. Обычно

на должность назначалось лицо рыцарского достоинства, часто это были рыцари-

оруженосцы (bannarets), которые заслужили титул на поле боя, доказав свою

преданность королю.[305] За службу Стюард получал жалование, но главный его

доход складывался из права опеки и получения других прибыльных должностей.

Вместе с тем, должность Стюарда все больше приобретает определенную

политическую значимость. Он становится членом королевского совета и

парламента, часто выступает как свидетель королевских хартий. Через него

проходит значительная часть королевских средств. Не случайно в течение

XIII—ХIV вв. баронская олигархия, и прежде всего, графы Лестеры,

неоднократно пытались поставить действительных Стюардов под контроль

Стюарда Англии, трактуя эту почетную должность как верховного главу всех

королевских управляющих.[306] В свою очередь, как только королевская власть

укреплялась, на должности королевских стюардов назначались верные

сторонники короля.

В XIV—XV вв. за Гофмаршалом еще более закрепляется лидирующее положение в

придворной иерархии. Статутом Эдуарда III 1332 г. (5 Ed.III. c.2) были

развиты судебные полномочия Королевского Стюарда. Суд Гофмаршала,

призванный охранять тишину и спокойствие “в резиденции короля и ближайших

окрестностях”[307], разбирать жалобы на слуг хаусхолда и поставщиков двора,

стал независим от суда Королевской скамьи. Апелляции на его приговоры

теперь могли направляться только на имя самого короля.

Положение Гофмаршала как действительного управляющего двора было

закреплено ордонансом Эдуарда IV, известном как Черная книга (Liber Niger

ок. 1383 г.). Должность была включена в разряд “высших должностей”

государства (Great Officer) и, как уже отмечалось, давала преимущество в

порядке следования среди лиц определенного пэрского достоинства.

В XVI в. при Тюдорах статус и политическое влияние должности главы

Департамента Дворцового Хозяйства еще более возрастает. При Генрихе VIII

занятие должности напрямую связывается с пэрским достоинством, вследствие

чего за ней закрепляется титул лорда (Lord Steward).

В ходе административных реформ Т. Кромвеля в 30-е гг. XVI в. была

предпринята попытка распространить власть управляющего Департаментом

Дворцового Хозяйства на Королевскую Палату, что встретило сопротивление со

стороны высших королевских слуг и Совета. Только в 1539 – начале 1540 гг.

посредством проведения серии мелких реформ Лорд-стюард получил новый титул

Великого мастера королевского хаусхолда (Great master of the Household),

заимствованный из Франции, наряду с правом управления всеми департаментами

двора. Т. Кромвель стремился ввести французскую модель двора, которая, по

его мнению, позволяла распространить бюрократические методы управления на

королевский хаусхолд, ослабить его чрезмерную зависимость от личности

короля и оградить от вмешательства со стороны королевского придворного

окружения.[308] Французская модель предполагала более централизованную

структуру двора, где все нити управления сходились в руках главного

управляющего.

Созданная система просуществовала совсем недолго. После смерти Кромвеля в

апреле 1540 г. пост Лорда-камергера двора был восстановлен. Гофмаршал

потерял власть над Королевской Палатой, хотя он еще долго назывался в

официальных документах Великим Мастером. Только актом Марии Тюдор 1553 г.

(I.Mary. c.4) было восстановлено прежнее наименование должности как Лорда-

стюарда.

При Марии и Елизавете за Лордом-гофмаршалом двора сохранилось общее

управление “низшим” департаментом. Кроме того, он выполнял разного рода

королевские распоряжения вне двора. Как член Тайного совета Лорд-гофмаршал

входил в различные комитеты и комиссии, Например, по обеспечению снабжения

пограничных гарнизонов[309] или по назначению комиссионеров в графства для

должного сбора налогов[310]. C 1562 г. Лорд-стюард стал принимать присягу

коммонеров[311], в особых случаях он играл роль посланника короля к

парламенту и посредника между ними.

В 1542 г. юрисдикция Гофмаршальского суда была расширена. Он получил

право рассматривать все уголовные и гражданские дела возникавшие внутри

границ королевского двора. Границей двора (verge) считалась

двенадцатимильная зона вокруг резиденции монарха. Она имела статус liberty,

т.е. территории как бы вырезанной из системы английского общего права. В

суд, который получил название Marshalsea court, попадали дела, где хотя бы

одной стороной был член королевского двора. Согласно биллю, это вводилось

для того, чтобы “они (слуги) не могли вести дела в других судах и их служба

терялась”.[312] Для решения особо важных дел назначались присяжные из числа

королевских слуг, а остальные дела рассматривались обыкновенным жюри во

главе с Лордом-гофмаршалом.

Во время путешествия короля по провинциальным резиденциям полномочия суда

переносились на их территорию, что часто было причиной недовольства и жалоб

местных жителей в парламент, поскольку юрисдикция Гофмаршальского суда

первенствовала над всеми другими судами.[313] Особое недовольство вызывали

штрафы и другие наказания за несоблюдение местными жителями твердых цен на

продовольствие установленных в месте нахождения двора.

Нападение внутри границ двора считалось очень тяжким преступлением, вне

зависимости того, кто его совершил. В 1542 г. парламент принял декрет о

наказании любого виновного в кровопролитии на территории королевского двора

через увечье. Осужденного присяжными в присутствии Лорда-стюарда надлежало

лишить правой руки и посадить в тюрьму, либо, по выбору, крупно

оштрафовать. На церемонии ампутации должны были присутствовать все главные

сановники двора и руководители придворных субдепартаментов. Для ее

проведения каждый из них должен был принести определенный предмет (веревки,

чтобы связывать приговоренного; ткань, чтобы перевязать культю и т.

д.).[314] Естественно, что в отношении знати подобные наказания применялись

крайне редко или, как правило, заканчивались королевским помилованием.[315]

Яков I еще более расширил судебные полномочия Лорда-стюарда. В 1612 г. им

был создан Palace court или "Curia virgae palatii domini regis". Его

полномочия распространялись на все частные дела возникавшие внутри

двенадцатимильной зоны Уайтхолла, кроме тех которые подпадали под

юрисдикцию Marshalsea court. При этом его стороны не обязательно должны

быть членами королевского двора. Это вызывало протесты жителей Лондона,

подпадавших под его юрисдикцию. В виду частого отсутствия Якова I вне

Уайтхолла возникал вопрос: где отсчитывать 12 миль, от места нахождения

короля или от места пребывания его двора, т.е. служб хаусхолда. Сохранение

постоянных полномочий гофмаршальского суда в зоне вокруг главной резиденции

активно отстаивал Лорд-канцлер Элесмер.[316]

Таким образом, Лорд-гофмаршал получал исключительную судебную власть на

территории двора как бы вырезанной из системы общего судопроизводства

страны. Кроме того, данная система позволяла юридически преследовать тех

подданных, которые отказывались от сотрудничества с отдельными королевскими

слугами и двором в целом. Слуги хаусхолда были материально заинтересованы в

расширении полномочий Гофмаршальского суда, поскольку определенная часть

штрафов и конфискованного имущества поступало в их распоряжение. Яков I

также был в этом заинтересован, поскольку получал дополнительную,

возможность в поощрении собственных слуг в условиях постоянной нехватки

средств.

Поскольку Лорд-стюард считался судьей ex officio, т. е. по праву

занимаемой должности и без судебного патента (without commision), и был

обременен другими обязанностями, то нередко судебные заседания проводил его

специальный заместитель (lieutenant), а с 1542 г. стал назначаться

специальный следователь по смертельным случаям (сoroner - коронер).[317]

Выполняли приговоры Гофмаршальского суда и приводили в исполнение

дисциплинарные распоряжения Лорда-стюарда королевский пристав (Knight

Marshall) и его помощник пристав Королевского Холла (Knight Marshall of the

Hall). Королевский пристав содержал придворную тюрьму (Marshalsea)

построенную в1381 г. и заботился о поддержании порядка и спокойствия во

дворце. Отчасти его функции пересекались с обязанностями королевских

привратников и Королевской стражи, но именно королевский пристав должен был

совладать с нарушителями и преступниками благородного происхождения.[318]

Именно королевскому приставу было поручено конвоировать лорда Кобхема ко

двору в Винчестер, где должен был состояться суд по делу У. Рэли и других

"заговорщиков".[319] Первоначально согласно статуту Эдуарда III, он

сопредседательствовал с Лордом-стюардом в Гофмаршальском суде, отвечал за

проведение церемоний и определял порядок доступа к королю. Но все таки, его

подчиненное положение закреплялось в качестве исполнителя решений суда и

распоряжений Гофмаршала.[320] Позднее королевский пристав вошел в штат

Холла, сохранив за собой чисто полицейские функции.

В стюартовском дворе значение должности королевского пристава несколько

возросло. На его долю приходилась основная забота по очищению двора от

разного рода "лишних" людей: бродяг, прихлебателей, попрошаек, проституток,

прислуги королевских слуг. Уже в мае 1603 г. во время переезда в Англию

Яков I был вынужден выпустить прокламацию, приказывающую отправить от двора

всех праздных персон. Очевидно, что она не возымела должного действия,

поскольку в конце июля была выпущена новая прокламация против "праздных

персон, как англичан, так и шотландцев", которые не могли дать отчет о цели

их местопребывания при дворе.[321]

Всем штатным слугам двора и присутствующим из знати и джентри

предписывалось предоставить высшим слугам хаусхолда, в том числе и

королевскому приставу списки своих постоянных слуг. Королевский пристав

должен был ежедневно и еженочно объезжать границы двора, задерживать и

наказывать тех, кто не содержался в этих списках. Для тех, кто считал для

себя необходимым остаться при дворе должны были подать специальное

прошение, а всех остальных слуг надлежало отправить по домам до зимы.

Подобные строгие меры были вызваны с тем, что летом 1603 г. в Лондоне и

окрестностях свирепствовала чума, а также тем, что приезд нового короля

вызвал огромный ажиотаж и наплыв ко двору, желающих его лицезреть.

Естественно, что подобное столпотворение привлекало разного рода

маргинальные элементы, и позволяло им относительно легко затеряться в

толпе. Кроме того, при дворе оставалось большое количество бывших слуг

елизаветинского хаусхолда, теперь освобожденных за ненадобностью, но не

спешивших его покинуть. Томасу Вэвасору (рыцарь из графства Йоркшир, а

позже —баронет, одно время он обвинялся в рекузантстве), который был

королевским приставом с 1603 по 1618 гг., и его 23 помощникам стоило

больших усилий очистить двор, насколько это было возможно.

В дальнейшем Якову Стюарту еще не раз приходилось выпускать специальные

прокламации против присутствия при дворе бродяг и излишней прислуги, что

демонстрирует бесперспективность этой борьбы.[322] Тем не менее, должность

королевского пристава, обладавшего большими судебно-полицейскими

полномочиями на территории двора, не потеряла своей значимости и

привлекательности для представителей высшего класса, о чем свидетельствует

назначение известного придворного Эдуарда Зуша (Zouch)[323].

Таким образом, к моменту вступления на престол Якова I пост Лорда-стюарда

рассматривался как значительная административная и политическая должность

не только в рамках королевского двора, но и в масштабах всего государства.

Более того, политическая и общегосударственная деятельность лиц, занимавших

его в тюдоровский период, несколько отодвинула на второй план

административные функции связанные с управлением Хаусхолдом. Часть этих

обязанностей на практике была передана заместителям и помощникам.

Учитывая столь влиятельное положение должности, пост Лорда-гофмаршала в

годы правления Елизаветы и Якова I долгое время не был занят или совмещался

с постом Лорда-камергера, который находился в большей зависимости от

монарха. Отчасти это происходило из-за нежелания предоставить его

возможному обладателю значительную власть и влияние при дворе, чтобы не

дать укрепиться одной из противоборствующих придворных группировок. При

Марии и Елизавете пост занимали влиятельные аристократы и королевские

фавориты, такие как граф Эрандел, Уилиям граф Пемброк; Генри Стенли,

четвертый граф Дерби; граф Лестер, граф Нотингем. Последний формально

сохранил за собой пост при Якове I Стюарте до 1616 г.

Яков I в русле своей придворной политики направленной на укрепление

королевского авторитета и ослабления влияния елизаветинской аристократии,

пытался восстановить раннетюдоровские традиции и правила управления двором.

С этой целью он стремился связать политическую активность высших сановников

их более тесным вовлечением в административно-финансовую деятельность

вверенных им департаментов. Возможно, этим отчасти и объясняется тот факт,

отмеченный еще Т. Таутом, что яковитские придворные ордонансы восходят к

ордонансам начала XVI в. Подобное признание, по мнению историков, говорило

о безусловной формальности ордонансов Якова I и отрицало их какую-либо

историческую значимость, поскольку считалось, что они не отражали

изменившихся за почти столетний период реалий и не привнесли что-либо новое

в управление хаусхолдом.

Как и большинство предшествующих придворных ордонансов регламенты Якова I

были вызваны не потребностью отрегулировать придворный церемониал или четко

зафиксировать обязанности королевских слуг, а желанием установить более

строгий контроль над расходами хаусхолда[324]. Этим и объясняется их опора

на текст Элтемских ордонансов 1526 г., когда сложилась почти аналогичная

кризисная для двора финансовая ситуация.

При Якове Стюарте было сделано несколько копий ордонансов Генриха VIII с

добавлением отдельных выдержек из регламентов последующих Тюдоров. При этом

была модернизирована их орфография и фразеология. Ордонансы хранились в

Гофмаршальской конторе и служили авторитетом и прямым руководством в сфере

управления хаусхолдом.[325] Подобная практика скорее всего говорит не о

формальности принятых Яковом I регламентов, а о преемственности в практике

административного управления королевским двором. Примечательно, что после

Генриха VIII больше не предпринимались попытки создать документ

регулирующий деятельность двора в целом. В лучшем случае переписывались

Черная книга Эдуарда IV и ордонансы Генриха VIII, а обычно письменно

регулировались отдельные вопросы продовольственного снабжения двора, размер

штатов отдельных департаментов. Это говорит об определенной административно-

финансовой стабильности тюдоровской придворной системы.

С приходом Якова Стюарта ситуация несколько изменилась. Вступая на трон,

новый король создавал "новый хаусхолд", для регулирования деятельности

которого требовался "новый ордонанс", но повседневная практика его

функционирования не несла чего-то "нового". Она почти не изменилась с

первой половины XVI в. и не требовала каких-либо нововведений в тексте

документа относительно обязанностей слуг. Новыми для Англии стали размеры

расходов на содержание королевского двора. Поэтому изменения касались тех

вопросов, которые вызывали финансовые проблемы в новом хаусхолде и способов

их преодоления. Это, соответственно, и нашло свое отражение в текстах

раннестюартовских ордонансов. В этом смысле придворные регламенты Якова I,

как никакие другие, отражают изменившуюся ситуацию при условии соотнесения

эти документов с другими источниками, а также социально-политическими и

экономическими реалиями эпохи.

Еще раз хочется обратить внимание на ту особенность придворных

ордонансов, что они отражали прежде всего то, как должен был, по мнению их

составителей, функционировать хаусхолд, и устанавливали те обязанности,

которые должны были исполнять королевские слуги. Таким образом, ордонансы

создавали идеальную модель двора в конкретно-исторический период. Реальная

повседневная практика могла более или менее существенно отличаться.

Королевские слуги в действительности могли выполнять больший или меньший

объем обязанностей, а некоторые должности могли долгое время быть

вакантными или их функции выполняли разного рода заместители. Но это не

означало, что придворная система кардинально изменялась. Ордонансы

создавали ту потенциальную базу, которая могла быть в любой момент

востребована в случае нового назначения на вакантный пост или в результате

усиления контроля за деятельностью королевских слуг.

Так, в частности, и произошло с должностью Лорда-стюарда Королевского

Хаусхолда. Пост был вакантным с конца XVI в. и до 1616 г., несмотря на то,

что его обязанности и полномочия подробно описывались в ордонансе 1604 г.

Именно те потенциальные властные полномочия Лорда-стюарда, которые были

заложены в тюдоровских и раннестюартовских регламентах и которые утверждали

его статус как высшего придворного поста, заставляли лидеров придворных

группировок и королевских фаворитов настойчиво добиваться этой должности.

Яков I прекрасно понимал этот скрытый потенциал и дал возможность

реализоваться ему только тогда, когда потребовалось уравновесить

сложившийся при дворе расклад сил. В противовес лорду Пемброку, получившему

пост Лорда-камергера, и Бэкингему, ставшему Королевским Шталмейстером и

фактически контролировавшему штат Королевской Спальни, 1 декабря 1615 г.

Лордом-стюардом был назначен родственник короля герцог Леннокс.

Должность дала Ленноксу не только формальное первенство над всеми пэрами

королевства, но и возможность административно-финансового и судебно-

юридического контроля над Хаусхолдом и королевским двором в целом.

В отличие от Г. Акрига американский историк Н. Кадди считает, что в конце

XVI- начале XVII веков пост Лорда-камергера сохранял исключительно почетный

характер. Граф Нотингем занимал его периодически во время парламентских

сессий 1595, 1601, 1604-1610 и 1614 гг., осуществляя только церемониальные

функции и не имел контроля над Хаусхолдом. Подобное положение, по мнению

Н. Кадди сохраняется и после назначения герцога Леннокса.[326]

В действительности, Леннокс, который имел значительное влияние при дворе,

и чей статус первого аристократа королевства сознательно поддерживал

Яков I, попытался воспользоваться административными и политическими

полномочиями должности и восстановить ее авторитет. Например, стремясь

утвердить контроль за распределением постов внутри Хаусхолда, он выступил

против передачи без его согласия должности казначея департамента от лорда

Уоттона к Томасу Эдмондсу, а на освобождавшийся пост инспектора двора

предложил Джеральда Сесила.[327] Но поскольку эти должности относились к

разряду высших постов не только двора, но и всего государства, то их

назначение в значительной мере было предметом политических и фракционных

спекуляций. Решающую роль в данной ситуации играли намерения самого

Якова I. Кроме того, в структуре Департамента Дворцового Хозяйства к началу

XVII в. начала утверждаться система передачи должностей по административной

лестнице, которую и нарушали предложения Леннокса. По этим и по ряду других

причин ему не удалось в полной мере установить контроль над распределением

должностей в департаменте. К тому же, Леннокс не имел собственной обширной

клиентелы в отличие от других лидеров двора, что резко ограничивало его

возможности в установлении собственного контроля над хаусхолдом. В гораздо

большей степени это удалось приемникам Леннокса на посту Лорда-стюарда:

лордам Пемброку и Гамильтону в период правления Карла I.

Согласно ордонансу 1604 г., Лорд-стюард должен был один раз в день

присутствовать в Счетной палате на заседании Гофмаршальской конторы, чтобы

следить за выполнением предписаний и распоряжений сделанных на текущую

неделю. Кроме того, каждый день между 8 и 9 часами утра совместно с

казначеем и контролером двора Лорд-стюард должен проверять расходы

департаментов двора за прошедший день. А один раз в квартал, в той же

Счетной палате, контролировать осуществление расчетов с поставщиками и

кредиторами королевского двора за поставленный ими товар или сделанные

ассигнования.[328] Все это предусматривало, что от Лорда-стюард требовалось

умение разбираться в финансовых делах придворного хозяйства для того, чтобы

делать соответствующие выводы о правильности ежедневных расходов и

принимать адекватные решения, как того требовали от него королевские

указания. Но выполнение подобных контрольных обязанностей должно было

отнимать у Лорда-стюарда много времени, поэтому ордонанс специально

оговаривал возможность его отсутствия для осуществления более важных

дел[329]. Имеются ввиду заседания Совета или выполнение поручений данных

монархом, т.е. провозглашался приоритет политических полномочий Лорда-

стюарда двора над административными обязанностями. Тем не менее, у Лорда-

стюарда всегда оставалась возможность следить за работой собственного

департамента и контролировать назначение на придворные должности.

В ордонансах Якова I, подписанных им 17 июля 1604 г. Лорд-стюард, при

условии его вполне возможного назначения, предстает как фигура, чья главная

обязанность состояла в осуществлении общего руководство над деятельностью

Хаусхолда. Именно за ним сохранялось последнее слово при вынесении тех или

иных решений по вопросам функционирования придворного хозяйства. Это

согласуется с общим направлением придворной политики Якова I на втором году

его правления в связи с попыткой сокращения расходов двора и установления

более действенного контроля за ними. Согласно ордонансу 1604 г., его власть

над департаментом была ничем не ограниченна, кроме необходимости выполнять

государственные дела. Тем не менее, необходимо признать, что должность

Лорда-стюарда более предрасполагала к тому, чтобы играть активную

политическую роль, чем выполнять повседневные, рутинные обязанности по

управлению департаментом. Эти обязанности были переданы специальной группе

королевских слуг, подчиненных руководителю Департамента Дворцового

Хозяйства и составлявших Гофмаршальскую контору.

Гофмаршальская контора (Board of Greencloth) получила свое название от

стола, покрытого зеленым сукном, который находился в Счетной палате

(Compting House) королевского двора.[330] За этим столом ежедневно

проходили заседания группы высших королевских слуг Департамента Дворцового

Хозяйства.

Председательствовал на заседаниях конторы Лорд-стюард двора. Кроме него в

состав Гофмаршальской конторы входили казначей Хаусхолда, инспектор двора с

двумя секретарями, казначей-кассир департамента и два клерка-секретаря

конторы. Все они имели свои специфические обязанности, контролировали

определенные направления финансово-хозяйственной деятельности Департамента

“низших ступеней” или всего двора в целом. Вместе с гофмейстером они

составляли администрацию хозяйственного департамента двора.

Гофмаршальская контора была контрольно-ревизионным органом двора. Она

контролировала вопросы снабжения двора, его доходы и расходы, имела

юридическую и дисциплинарную власть на территории дворца и на протяжении

200 ярдов вокруг него. Контора имела право наказывать нарушителей порядка,

указывать им на несоответствие их поведения принятым нормам. Ее члены с

согласия друг друга могли вынести решение о наказании королевских слуг, как

рядовых, так и руководителей отдельных субдепартаментов, плохо выполнявших

свои обязанности, вплоть до отстранения от должности[331]. Апелляции на ее

решения конторы отправлялись только на имя короля.[332]

Первоначально Гофмаршальская контора и Счетная палата рассматривались как

единое целое в качестве финансового органа “низшего хаусхолда”. Этому

органу было уделено самое пристальное внимание среди всех придворных служб,

деятельность которых регулирова составленная в 1479 году Черная книга

Эдуарда IV.[333]

В новый счетно-ревизионный орган двора были включены финансово-

ответственные должности Хаусхолда, существовавшие ранее отдельно. К ним был

добавлен штат секретарей и других вспомогательных слуг. Новая придворная

служба взяла под свой контроль все расходы хозяйственных субдепартаментов,

снабжение двора, расчеты с поставщиками и выплату жалования королевским

слугам. Ее члены должны были ежедневно присутствовать в Счетной палате и

проверять расходы двора за прошедший день.[334]

В XVI веке контрольно-ревизионная служба двора была известна под

названием “Board of Greencloth”, по внешнему виду стола, стоявшего в

Счетной палате, за которым производились расходно-приходные операции,

велись отчеты. Д. Лоудз считает, что вряд ли та строгая система контроля,

заложенная в Черной книге, могла долго существовать и к сер. XVI в. функции

административного управления службой сосредотачиваются в руках казначея-

кассира. Остальные должности постепенно передают своим помощникам

повседневную бухгалтерскую работу, а Гофмаршальская контора все более и

более выделяется из Счетной палаты и приобретает характер придворного

трибунала.[335] Юридические полномочия слуг Гофмаршальской конторы как

членов суда Лорда-стюарда были закреплены парламентским биллем о Хаусхолде

1542 г.[336]

Oрдoнанс 1604 г. уточнял процедуру заседаний Гофмаршальской конторы и

обязанности ее слуг, установленные Элтемскими ордонансами. Возможно, что

Яков I попытался восстановить практику ежедневного присутствия всех членов

Гофмаршальской конторы на ее заседаниях с целью проверки текущих расходов

королевского Хаусхолда.

После Лорда-стюарда второй по своему статусу в Хаусхолде считалась

должность казначея Хаусхолда (Treasurer of the Household). Казначей входил

в “Белый штат” хаусхолда и был членом Гофмаршальской конторы, т. е. имел

административную и судебную власть в границах двора. Он нес официальную

ответственность за казну департамента, а также контролировал годовой бюджет

всего двора. Согласно ордонансу 1604 г., казначей должен был ежедневно

присутствовать в Счетной палате, чтобы проверять бухгалтерские книги и

счета всех служб Хаусхолда за прошедший день. В случае обнаружения

чрезмерных растрат в каком-либо ведомстве, он принимал участие в вынесении

решения о наказании руководителя этой придворной службы.[337]

Казначей Хаусхолда получал из государственного Казначейства ассигнования

направленные на содержание двора и в течении 5-6 дней должен был передать

их на хранение в Счетную палату.[338] В течении 6 месяцев после окончания

года он должен предоставить в распоряжение Казначейства годовой финансовый

отчет. В отсутствие Лорда-стюарда казначей замещал его на правах первого

заместителя руководителя департамента.

Во всех придворных ордонансах, регламентах, распоряжениях относительно

“низшего” департамента казначей назывался вслед за Лордом-стюардом. В то же

время, в рамках всего двора статус казначея был ниже статуса высших слуг

Королевской Палаты. Согласно порядку следования 1540 г. его место

располагалось вслед за Лордом-камергером двора.[339] Казначей принимал

активное участие в управлении и политической жизни. С к. XV - н. XVI вв. он

являлся постоянным членом королевского совета.

Должность с функциями управления финансами двора восходит к деятельности

хранителя Королевского Гардероба, который нередко в XII— XIII вв.

именовался как “treasurer of the Wardrobe”. Как уже отмечалось, в то время

Гардероб являлся ведущим хозяйственным, военным и финансовым ведомством

двора и государства. Уже в то время казначей должен был представлять

годовые отчеты в Казначейство и осуществлять контроль за повседневными

расходами всех хозяйственных служб двора. Кроме того, он хранил королевские

драгоценности и ценные подарки, сделанные королю. Большинство из его

функций сохранилось вплоть до н. XVII в., с той лишь разницей, что проверки

ежедневных расходов придворных служб ранее устраивались вечером того же

дня, а не на следующее утро, как несколько веков спустя.[340]

С начала XIV в. в связи с постепенным снижением роли Гардероба в

административно-финансовой деятельности двора его хранитель передает часть

своих административных функций Стюарду Хаусхолда и часто фигурирует как его

“сослуживец” без привязки к собственному департаменту. С Эдуарда III он

окончательно выступает в качестве “treasurer of the Household”. К этому

времени Гардероб теряет свое былое значение, но функции его финансового

руководителя переносятся на всю систему придворного хозяйства.[341]

Как правило, должность казначея Хаусхолда занимали выходцы из рыцарского

сословия или сыновья пэров. Существовала определенная семейная

преемственность в назначении на пост.

С 1601 по 1616 должность принадлежала сэру Уилияму Ноллису, отец которого

сэр Френсис также был членом Гофмаршальской конторы во времена

Елизаветы.[342] Ноллис был заметной фигурой как при елизаветинском, так и

при яковитском дворе. Он находился в родственных связях с самой Елизаветой

и с ее последним, "бунтарским" фаворитом графом Эссексом. В молодости

У.Ноллис участвовал в военных компаниях на континенте, где в 1586 г. был

посвящен в рыцари другим любимцем королевы, графом Лестером. В 1596 или

1598 гг. он занял пост Инспектора двора оставленный ему отцом, а в 1601 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15