Лекции по курсу Культурология

Лекции по курсу Культурология

политических концепций органически у него сочетался с реализмом

художественного метода. В его “Государе” политическая идеология и

политическая наука сплетаются в драматической форме “мифа”, своеобразной

антиутопии. Макиавелли считал нужным отделить политику, прежде всего от

христианской морали, которую он считал общественно вредной и даже

объективно безнравственной, ибо именно христианство “сделало мир слабым и

отдало его во власть негодяям”.

Одним из самых ярких явлений эпохи Ренессанса в традиционном изложении

обычно представляется гелиоцентрическая система Коперника и учение о

бесконечных мерах Джордано Бруно. Тем не менее, открытие Коперника было

передовым и революционным событием для последующих веков, но для Ренессанса

это было явлением не только упадка, но даже возрожденческого самоотрицания.

Дело в том, что Ренессанс выступил в истории западной культуры как эпоха

возвеличивания человека, как период веры в человека, в его бесконечные

возможности и в его овладение природой. Но Коперник и Бруно превратили

Землю в какую-то ничтожную песчинку мироздания, а вместе с тем и человек

оказался несравнимым, несоизмеримым с бесконечной темной бездной мирового

пространства. Возрожденец любил созерцать природу вместе с неподвижной

Землей и вечно подвижным небесным сводом. Но теперь оказалось, что Земля —

это какое-то ничтожество, а никакого неба и вообще не существует.

Возрожденческий человек проповедовал могущество человеческой личности и

свою связь с природой, которая для него была образцом его творений, а сам

он тоже старался в своем творчестве подражать природе и ее создателю —

Великому художнику. Но вместе с великими открытиями Коперника, Галилея и

Кеплера все это могущество человека рухнуло и рассыпалось в прах. Возникла

картина мира, в которой человек превратился в ничтожество с бесконечно

раздутым рассудком и самомнением. Таким образом, гелиоцентризм и

бесконечное множество миров не просто противоречили культуре Ренессанса, но

были ее отрицанием.

В недрах культуры Ренессанса сформировались в эмбриональном виде

мировоззрение и стиль барокко. Эпоха барокко наступила после глубокого

духовного и религиозного кризиса, вызванного Реформацией. В эту эпоху

своеобразный взгляд на человека и пристрастие ко всему театральному рождают

всепроникающий образ: весь мир — это театр. Для всех знающих английский

язык этот образ связан с именем Шекспира — ведь он взят из его комедии “Как

вам это понравится”. Но его можно найти во всех крупных произведениях

европейской литературы. Богатый порт Амстердам открыл в 1638 г. городской

театр, над входом в который можно было прочесть строки крупнейшего

голландского поэта Вондела: “Наш мир — сцена, у каждого здесь роль своя и

каждому воздается по заслугам”. А в соперничавшей с Голландией Испании

современник Вондела Кальдерон де ла Варка создал свой знаменитый шедевр

“Великий театр мира”, представляющий мир как сцену в истинно барочном

смысле.

Люди того времени всегда чувствовали на себе глаз божий и внимание всего

мира, но это наполняло их чувством самоуважения, стремлением сделать свою

жизнь такой же яркой и содержательной, какой она представала в живописи,

скульптуре и драматургии. Подобно живописным портретам, дворцы эпохи

барокко отражают представление их создателей о самих себе. Это панегирики в

камне, превозносящие добродетели тех, кто в них живет. Произведение эпохи

барокко, прославляя великих и их свершения, поражают нас своим вызовом и в

то же время демонстрируют попытку заглушить тоску их создателей.

Тень разочарования лежит на искусстве барокко с самого начала. Любовь к

театру и сценической метафоре обнажает осознание того, что любое внешнее

проявление иллюзорно. Восхваление правителей и героев — в пьесах

французского драматурга Корнеля, английского поэта Драйдена и немецкого

писателя и драматурга Грифиуса, — возможно, было попыткой отсрочить

забвение, грозившее неизбежно поглотить всех, даже самых великих.

Многоцветная, сверкающая и жизнерадостная литература эпохи барокко могла

быть и другой — темной и пронзительной. Римский император Тит в трагедии

Корнеля “Тит и Береника” говорит: “Каждое мгновение жизни — шаг к смерти”.

Острое ощущение несущегося времени, поглощающего всё и вся; чувство

тщетности всего земного, о которой твердили поэты и проповедники всей

Европы; могильный камень, неизбежно ожидающий каждого и напоминающий о том,

что плоть смертна, человек — прах, — все это, как ни странно, вело к

необычному жизнелюбию и жизнеутверждению. Этот парадокс стал основной темой

барочной поэзии, авторы звали людей срывать цветы удовольствий, пока вокруг

бушует лето; любить и наслаждаться многоцветным маскарадом жизни. Знание,

что жизнь окончится как сон, открывало ее истинный смысл и цену для тех,

кому улыбалась удача. Несмотря на особое внимание к теме бренности всего

сущего, культура барокко дала миру литературные произведения небывалого

жизнелюбия и силы. А главное мы не можем не поражаться дерзновению

художников, три столетия назад нарисовавших образ мира, полного радости и

чудес, и поставивших последнюю точку в созданной европейской культурой

картине мироздания, связанной с идеей божественного начала.

30. Культура эпохи Просвещения.

Эпоха европейского Просвещения занимает исключительное место в истории

человеческой цивилизации благодаря мировому масштабу и долговременному

значению. Хронологические рамки данной эпохи определены крупным немецким

ученым В. Виндельбандом как столетие между Славной революцией в Англии и

Великой французской революцией 1789 г. Социально-экономическими

предпосылками культуры эпохи Просвещения являются кризис феодализма и

начавшееся тремя веками ранее развитие капиталистических отношений в

Западной Европе.

Определяющей чертой культуры эпохи Просвещения является идея прогресса,

которая тесно переплетается с понятием “разума”. Здесь нужно учитывать

изменение понимания “разума” — до середины XVII в. разум, воспринимался

философами как “часть души”, после Локка он становится скорее процессом

мышления, приобретая одновременно функцию деятельности. Тесно связанный с

наукой, разум превращается в ее главное орудие. Именно в эпоху Просвещения

была сформулирована концепция “вера в прогресс через разум”, определившая

надолго развитие европейской цивилизации и принесшая целый ряд

разрушительных последствий человечеству.

Для культуры просветителей характерна абсолютизация значимости воспитания в

формировании нового человека. Деятелям той эпохи казалось, что достаточно

создать целесообразные условия для воспитания детей — и в течение одного-

двух поколений все несчастья будут искоренены. Была сделана ставка на

нового человека, свободного от наследия той или иной философской,

религиозной или литературной традиции. Однако все предпринимаемые

эксперименты по избавлению человечества от традиции кончались для

сообщества людей трагически.

Следует отметить, что католическое Просвещение оказало весьма мало уважения

старым традициям и использовало очень радикальное средство — устранение из

храмов статуй святых, картин, реликвий, словом всего, что отвлекало

внимание от алтаря и амвона. Деятели католического Просвещения занимались

также переработкой молитвенников, чтобы ими заменить книжки по благочестию,

изданные в XVII в. иезуитами, кармелитами, францисканцами и доминиканцами.

Последние пропагандировали своеобразный фанатизм в поклонении святым, в

исполнении религиозных церемоний и специальных обрядов.

Очищение литургических практик — одна из главных целей католического

Просвещения. Его сторонники в своем стремлении поместить алтарь в центре

храма на простом столе, убрать боковые алтари и устранить монологический

характер святой обедни выглядят весьма современно. Среди них было немало

таких, кто глубоко постиг жизнь церкви первоначального христианства и

требовал возврата к ее простоте (Гразер, Блау, Дорш, Веркмайстер, Винтер и

др.). Они выступали против тихого исполнения молитв во время мессы, считая,

что все, в том числе и канон, следует произносить громко. Они также

стремились исключить церковную латынь, устранить из храмов все статуи и

реликвии, полностью уничтожить культ святых и благословения святого

причастия. Они требовали также существенного сокращения молитв и

приспособления их к потребностям современного человека, выступали за резкое

сокращение числа обязательных праздников и остро критиковали паломничество

и чудотворные места.

В эпоху Просвещения завершилось формирование современной науки с ее

идеалами и нормами, определившими последующее развитие техногенной

цивилизации. XVIII в. называют в Европе веком разума, хотя принципы

рационализма начали утверждаться еще раньше, в XVII в., когда успехи

естествознания и математики стимулировали новое учение о познании в

противовес средневековой схоластике. Представители старшего поколения —

Монтескье и Вольтер тяготели больше к постепенному реформированию

феодального общества по образцу конституционно-монархической Англии. Они

рассчитывали на “разумное сочетание” интересов буржуа и феодалов. В

соответствии со своими умеренно прогрессивными политическими взглядами

Монтескье и Вольтер не выходили за пределы деизма, открыто не отстаивали

атеистическое мировоззрение.

Идеологи основных масс дореволюционной буржуазии — Дидро, Ламетри,

Гельвеций, Гольбах и их соратники — в принципе отрицали феодальную

собственность и феодальные привилегии, отвергали деспотическую

монархическую власть, выступая при этом за просвещенный абсолютизм. Они

отвергали все формы идеализма и религии, открыто отстаивали

материалистическую философию и атеизм.

Самостоятельным и влиятельным направлением во французском Просвещении был

руссоизм. В “Общественном договоре” Ж.-Ж. Руссо сформулировал общественный

демократический идеал, требующим передачи власти от немногих всем.

Известно, что многие руководители якобинской диктатуры, в их числе

Робеспьер, были сторонниками идей руссоизма. Выражая интересы городской и

мелкой деревенской буржуазии, Руссо отстаивал эгалитаризм — равное

распределение частной собственности среди граждан, утверждение подлинного

народоправия, программу мер по коренному улучшению жизни простого народа.

Вместе с тем в вопросах философии и религии он не придерживался

материализма и атеизма, ограничивался своеобразным деизмом. Философские и

политические концепции французских просветителей, вобравшие в себя идеи

английских мыслителей, оказали влияние на культуру многих европейских

стран.

Искусство XVIII в. находится в состоянии кризиса, когда величественная,

воздвигавшаяся в течение тысячелетий грандиозная художественная система

(как модель особой жизни) подверглась пересмотру. В нем можно выделить

несколько направлений, отличающихся друг от друга не столько по стилю,

сколько мировоззренческой и идеологической направленностью.

Одним из таких направлений является стиль рококо; исследователи

рассматривают его как выродившееся барокко. Такой взгляд вполне правомерен

с точки зрения эволюции формы — динамики, ритма, взаимоотношений целого и

части. Действительно, мощную пространственную динамику, разительные

контрасты и впечатляющую пластическую игру форм барокко сменяет стиль,

который как бы переводит криволинейные построения барокко в новый регистр.

Оставляя без внимания фасады, рококо разыгрывает на стенах и потолках

интерьеров орнаментальные симфонии, сплетает кружевные узоры. При этом

рококо достигает вершин виртуозности, изящества и блеска, но полностью

утрачивает барочную монументальность, основательность и силу.

Другое направление — классицизм XVIII в. — тоже воспринимается как

“облегченный” классицизм предшествующего века. Ведь в нем больше

археологической точности, чем в предшественнике, больше изящества, выдумки

и разнообразия, но также чувствуется недостаток весомости и силы. Возникает

искушение считать “второй” классицизм переработанным изданием “первого”,

поскольку можно проследить, как один классицизм переходил в другой даже в

творчестве архитекторов, например семьи Блонделей.

Это различие свидетельствует о том, что перелом между культурами XVII и

XVIII вв. носил внутренний, скрытый характер. Архитекторы рококо (его

собственная сфера — убранство интерьера) обратились к реальному человеку с

его реальными потребностями. Они начали заботиться о комфорте, окружать

человека атмосферой удобства и изящества. Существенно то, что новый стиль

стал стилем небогатых домов, в которые немногочисленными приемами внес тот

же дух уюта и комфорта без подчеркнутой роскоши. Классицизм XVIII в. сделал

это еще последовательнее.

Важным новым началом в искусство XVIII в. было и появление течений, не

имевших собственной стилистической формы и не нуждавшихся в ее выработке.

Таким крупнейшим идеологическим течением стал сентиментализм, связанный с

просветительскими представлениями о прирожденных человеку началах доброты и

чистоты, которые теряются вместе с естественным первоначальным состоянием.

Сентиментализм не требовал особого стилистического оформления, поскольку

был обращен не к внешнему, а к внутреннему, не к всеобщему, а к личному. Но

особая окраска, особое чувство проникновения в интимный мир, тонкость

эмоций, даже чувство пропорций и воздушность фактуры, так или иначе,

связаны с сентиментализмом. Все это создавало ощущение нежного изящества,

близости к природе и внутреннего благородства.

В умах писателей эпохи Просвещения все чаще возникает мысль о единстве

человека и его культуры. Еще Лейбниц размышлял о контактах Востока и Запада

и даже о возможности создания в отдаленном будущем единого

общечеловеческого языка. На протяжении XVIII в. в Европе в целом необычайно

возрастает интерес к жизни, обычаям и культуре стран Востока. Так, во

Франции еще в конце XVII в. появилось многотомное издание “Восточная

библиотека”. В начале XVIII в. появляются переводы с арабского, персидского

и других восточных языков. Особый успех имеет издание “Сказок тысячи и

одной ночи”, вызвавшее множество подражаний.

31. Истоки формирования русской культуры и культура допетровских времен.

Во второй половине IX в. на территории Восточной Европы сложилось

Древнерусское государство. Это было раннефеодальное государство,

производственную основу которого составляло земледелие. Древнерусское

государство не было однородным в отношении социально-экономического строя и

культуры. В одних районах — в Поднепровье, в Новгородской земле процесс

феодализации шел интенсивнее, в других — пережитки патриархально-родовых

отношений сохранялись дольше. Это накладывало определенный отпечаток на

развитие самобытной культуры Древней Руси. Однако существовали общие

тенденции в развитии ее культуры. Они заключались в тесной связи с

культурными традициями земледельческих скифских, а затем раннеславянских

племен, во взаимодействии древнерусской культуры с культурой соседних

народов, в складывании в рамках древнерусского государства единой

древнерусской народности. Высокий уровень культуры, достигнутый в

древнерусском государстве, обусловлен длительным предшествующим процессом

развития культуры восточных славян. Подъем древнерусской культуры заложил

прочные основы для развития в дальнейшем единства культуры русского,

украинского и белорусского народов.

Социально-политический строй древнерусского государства находит свое

выражение в Русской Правде — древнейшем своде законов Руси (он состоит из

Правды Ярослава, Правды Ярославичей, Пространной Правды и дополнительных

статей).

Дальнейшее развитие связано с введением на Руси христианства, ведь оно

держалось не на одной военной системе — это было многонациональное

государство, поэтому нужна была наднациональная, мировая религия.

Исторический акт принятия христианства византийского, православного толка

был совершен князем Владимиром в 988 г., и с этого момента в сонме

европейских христианских государств появилась Киевская Русь. Великий князь

Владимир осуществил смелую государственную реформу, которая позволила

Древней Руси встать вровень с развитыми феодальными монархиями.

Государственная реформа Владимира как бы высвободила постепенно

накапливавшийся в древнерусском обществе потенциал — началось бурное,

стремительное развитие страны. Приглашенные из Византии мастера строят

каменные здания и храмы, расписывают их, украшают фресками, мозаикой,

иконами, а рядом с ними работают русские, которые учатся неизвестному ранее

мастерству. Уже следующее поколение будет возводить сложные сооружения в

русских городах, почти не прибегая к помощи иноземцев. Прибывшее

духовенство не только служит в новых храмах, но и готовит русские кадры для

церкви, и, как следствие, распространяются знания и грамотность.

Организуются школы, в которые Владимир под плач матерей собирает детей

высшего сословия, молодых людей посылает на учебу за рубежи родной страны.

Вводится летописание; как и всякое развитое государство, Киевская Русь

начинает чеканить золотую монету. Древняя Русь постепенно становится

государством новой высокой культуры.

Нельзя говорить, что на Руси не было своего философского осмысления бытия,

только философствование осуществлялось в специфических формах — в формах

иконописания. Не в трактатах, а в иконах, не в силлогизмах и дефинициях, а

в зримых явлениях красоты — достаточно строгой, твердой и незамутненной,

чтобы пропускать чистый свет духовного смысла, — приходится искать

центральные идеи древнерусской культуры. Творчество красоты приняло на себя

дополнительные функции, которые в других культурах принимало на себя

абстрактное мышление. Другая черта древнерусской культуры и в Киевской

Руси, и в Московской Руси — это религиозность, т.е. можно говорить о том,

что древнерусская культура — это религиозная культура. В то время, когда в

Западной Европе происходил кризис Реформации, сферы бытия русского человека

были пронизаны православным религиозным воздействием и во многом

определялись им. На Руси возникают целые города — памятники православного

искусства, о которых современный человек может говорить как о городах-

заповедниках: Суздаль, Ростов Великий, Переславль-Залесский, Кириллов и др.

Наши храмы монументальные и веселые, украшенные. Если хотите, тут даже

какой-то элемент Востока или, точнее, элемент веселой красоты: православное

христианство — самое веселое христианство. Русский храм благодаря светлому,

яркому, сияющему иконостасу, благодаря очеловеченному устройству

пространства, его космизму и золоту огня, просто красив и светел.

И, наконец, характерной чертой древнерусской культуры является двоеверие —

сочетание христианской веры и прежних языческих обычаев. Действительно, так

как язычество было раздробленным, оно было уничтожено Владимиром довольно

мирным путем. Столкнули в воду языческих идолов, простоявших в Киеве

несколько лет, поплакали и забыли о них. И заметьте — не порубили, не

сожгли, а проводили с почестями: так обветшалую икону будут класть на воду,

доверяя ее реке. И все — древние боги ушли, а вот язычество в своих

земледельческих и бытовых нравственных формах живо до сих пор.

Необходимо помнить, что древнерусская культура, главным очагом которой

являлся Киев, по своему происхождению и характеру была европейской

культурой, но она впитала также значительные воздействия культур Востока.

Древняя Русь в X—XII вв. поддерживала разносторонние связи со многими

европейскими и восточными народами и странами, и этим тоже объясняется

стремительный взлет древнерусской культуры. Несомненно, наиболее важными и

плодотворными были связи Киевской Руси с Византией, которая в то время

являлась мировым культурным центром и общим источником культурных явлений.

Как полагают современные ученые, византийское культурное влияние со

временем поднялось на Руси до довольно высокого уровня общения развитых

культур. За сравнительно короткое время киевскими книжниками были освоены

громадные литературные богатства Византии. Столь же стремительно

происходило усвоение образцов византийского искусства, прежде всего

архитектуры и живописи.

Определенное своеобразие имеет и русская литература, возникшая еще в Х в.

Официальное принятие христианства древнерусским государством потребовало не

только множества переводных богослужебных и просветительских книг, но и

составления, собственных, русских сочинений. Из памятников гражданской

литературы до нас дошло так называемое “Поучение Владимира Мономаха”,

обращенное к детям князя. Литературный прием обращения отца к детям был

широко распространен в средневековой литературе, нет ни одной страны на

Западе и на Востоке, где бы не было такого рода произведения. Но “Поучение”

Владимира Мономаха выделяется среди них своей целенаправленностью и высокой

художественностью. Исходя из собственного опыта, Мономах четко формулирует

основные жизненные принципы. Он не ограничивается простым призывом сыновей

к единству и прекращению усобиц, а обращает внимание и на образ самого

князя, который в его представлении должен быть мужественным и смелым,

деятельным и неутомимым правителем Русской земли. Князь должен проявлять

заботу о смерде, челяди, “вдовицах”, не давать сильным погубить человека.

Дав крестное целование, нужно блюсти его, чтобы “не погубить души своей”.

Нужно заботиться о хозяйстве, рано вставать, поздно ложиться, не лениться,

быть всегда готовым к походу. Князь должен думать о распространении славы

Русской земли, чтить “гостя, откуда бы он к вам ни пришел, простолюдин ли,

или знатный, или посол... ибо они по пути прославят... по всем землям...”

Известны также сочинения церковного характера: жития русских святых Бориса

и Глеба, Ольги, Владимира и др., поучения Феодосия Печерского и Луки Жидяты

и, наконец, “Слово о законе и благодати” первого русского митрополита

Иллариона. Тема “Слова” — тема равноправности народов, резко противостоящая

средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа, теория

вселенской империи, или вселенской церкви. Илларион указывает, что

Евангелием и крещением бог “все народы спас”, прославляет русский народ

среди народов всего мира и резко полемизирует с учением об исключительном

праве на “богоизбранничество” только одного народа.

Фундаментальная идея о необходимости прекращения своевольства и усобиц, о

единении князей для защиты Русской земли пронизывает изумительный памятник

древнерусской литературы — “Слово о полку Игореве”.

Среди письменных памятников древнерусской культуры первое место принадлежит

летописи. Русское летописание возникает в XI в. и продолжается до XVII в. В

разное время своего существования оно имело разный характер и разное

значение. Достигнув значительного развития в XI—XII вв., летописание затем

в результате монголо-татарского нашествия приходит в упадок. Во многих

старых летописных центрах оно прекращается, в других сохраняется, но носит

узкий, местный характер. Возрождение летописного дела начинается только

после Куликовской битвы. Летописи — это не просто перечисление исторических

фактов, в них воплотился широкий круг представлений и понятий

средневекового общества. Летописи являются памятниками и общественной

мысли, и литературы, и даже зачатков научных знаний. Они представляют собой

как бы синтетический памятник русской средневековой культуры. Можно без

преувеличения сказать, что у нас нет более ценных и интересных памятников

прошлой культуры, чем наши летописи — от знаменитой “Повести временных лет”

киевского монаха Нестора до последних летописных сводов XVII в.

В ходе своего развития достигает расцвета древнерусское искусство. Во

второй половине XIV — первой половине XV в. работали два великих русских

художника — Феофан Грек и Андрей Рублев. Феофан, выходец из Византии, во

второй половине XIV в. работал в Новгороде, а затем в Москве. Для стиля

фресковых росписей Феофана и его икон характерна особая экспрессивность,

эмоциональность. Он не всегда тщательно прорисовывал свои изображения, но

достигал огромной силы воздействия на чувства зрителя. Этот характер

живописи соответствовал и темпераменту художника, о котором говорили, что

он “изограф нарочитый и живописец изящный в иконописях”.

Иной характер носит живопись Андрея Рублева (ок. 1360—1430). Великолепный

колорист, Андрей Рублев создавал умиротворенные композиции. В годы кровавых

феодальных междоусобиц, вражеских набегов он отразил в живописи народную

мечту о мире, спокойствии, благополучии, человеческой близости. Эти черты

особенно ярко проявились в самом знаменитом произведении, созданном им

совместно с учениками, — “Троице”. Традиции Андрея Рублева продолжались в

живописи второй половины XV—XVI в. Особенно выделяются фресковые росписи

Дионисия (лучше всего они сохранились в Ферапонтовом монастыре в

Белозерском крае), не только своеобразные по композиции, но и с неповторимо

нежным колоритом. Искусство иконописания сохранило для нас не только имя

Дионисия; но и имена Прохора с Городца, Даниила Черного, Прокопия Чирина,

Истомы Савина, Симона Ушакова. Во второй половине XVI в. в живописи

появляются уже и портретные изображения с чертами реального сходства.

Достижения искусства средневековой Руси вошли в плоть и кровь русской

культуры XVIII—XIX вв.

В жизни людей Древней Руси большое место занимали музыка, песни и пляски.

Песня сопровождала работу, с ней ходили в поход, она была составной частью

праздников, входила в обряды. Плясками и инструментальной музыкой

сопровождались “игрища меж села”, княжеские развлечения. Красочная картина

описания пира богача дается в “Слове о богатом и убогом”, где описывается

выступление артистов-музыкантов “с гусьлями и свирелями”, певцов, танцоров,

шутов.

К числу наиболее замечательных археологических достижений нашего времени по

праву относится открытие берестяных грамот в Новгороде. Береста играла на

Руси такую же роль, как папирус в Египте или вощеные таблички в Риме.

Феодальные акты, подлежащие вечному хранению, писались на пергаменте, но

повседневные нужды в письменном слове удовлетворялись с помощью березовой

коры. Именно на ней запечатлевали хозяйственные распоряжения, долговые

расписки, заметки для памяти и частные письма. Авторами и адресатами их

были лица разного достоинства и сословной принадлежности — и бояре, и

представители знати, и рядовые ремесленники, и крестьяне, и служилые люди.

32. Русская культура периода Петра I. Развитие светского начала.

XVIII век открывается сложной и противоречивой эпохой петровских реформ.

Будущий великий преобразователь родился в день Исаакия Далматского, 30 мая

1672 г. от брака царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной

Нарышкиной. Большое и, скорее всего, негативное воздействие на его

формирование оказала борьба, которая развернулась при дворе. В 1676 г. умер

Алексей Михайлович, передав престол старшему из сыновей - Федору

Алексеевичу. Тот правил недолго - умер в 1682 г. Престол оказался в руках

родственников царя от второго брака - Нарышкиных. На нем сидел 10-летний

Петр.

Среди реформ петровского времени следует выделить реформы в области

культуры. Они также вызывали всегда самые противоречивые оценки. Перечислим

основные из этих реформ:

В 1700 г. Петр по примеру Западной Европы ввел в России новое

летоисчисление - от рождества Христова, а не от сотворения мира, как

считали раньше по церковно-византийской традиции. Петр пытался создать

первый публичный театр. 2 января 1703 г. в Москве было начато издание

первой газеты "Ведомости", которую редактировал сам Петр. Взамен прежнего

церковно-славянского был введен новый шрифт. Но особенно большое внимание

Петр уделял школе. Первой школой, организованной Петром, была "Школа

математических и навигацких наук" в Москве, впоследствии переведенная в

Петербург, где в 1715 г. она была преобразована в Морскую академию.

В Москве и Петербурге были открыты инженерная и артиллерийская школы. Во

всех губерниях стали открываться "цифирные школы". По приказу Петра в

епархиях были открыты церковные школы. Было значительно улучшено

преподавание в Московской Славяно-греко-латинской академии. Была открыта и

медицинская школа в Москве. При наиболее крупных мануфактурах создавались

ремесленные школы. Для улучшения школьного образования создавались

учебники.

Большое значение Петр придавал научным исследованиям. Были организованы

значительные географические экспедиции, началась интенсивная

картографическая работа. Сам Петр создал первую астрономическую

обсерваторию и подготовил проект создания Академии Наук. При Петре в России

начинают свободно покупать и продавать книгу. Меняется быт, особенно

дворянства. Кодексом поведения молодого поколения стало "Юности честное

зерцало, или Показание к житейскому обхождению, собранное от разных

авторов", где были изложены нормы культурного поведения в обществе.

Вводятся ассамблеи - собрания знати.

Реформы в области культуры неоднозначны. Нельзя не видеть их прогрессивное

значение, но искусственное прививание к русской среде иноземной культуры

зачастую приводило к уродливым проявлениям. Этот процесс часто называют

европеизацией русской культуры.

Одной нз таких реформ было строительство Петербурга - своего рода феномена

русской культуры петровского времени, преломившего в себе многие тенденции

и процессы той поры; города, воплотившего в себе саму суть основных

идеологических исканий преобразователя России.

Устье Новы, где возник Петербург, с давних времен относилось к Новгородским

землям, составляя Спасский погост Водской пятины. Однако по Столбовскому

миру все Приневье отошло к Швеции и стало называться Ингерманландией. Тогда

же при устье реки Охты был поставлен город-крепость Ниеншанц, ставший

важным стратегическим пунктом. Возвращение этих земель, утверждение на них

стало одной из важнейших задач России в первый период Северной войны.

Создание и вечное существование Петербурга поэтически отложилось в сознании

народа. "Много людей, - рассказывает одна легенда, - в старые годы

принимались строить город на невском болоте, но это никому не удавалось,

потому что топкое болото поглощало всякий раз постройку. Но вот пришел сюда

русский богатырь-волшебник и решил строить город, построил он один дом -

поглотила трясина, построил другой, третий - все также исчезают они в

болоте. Рассердился тогда богатырь и придумал хитрое, небывалое дело: взял

он и сковал на руках вокруг целый город и поставил его на болото; не смогло

оно тогда поглотить богатырский город и держит его до сих пор".

33. Русская культура XIX века, ее мировое значение.

Для понимания особенностей русской культуры XIX в. существенное значение

имеет знание характера политики, экономики и права Российской Империи. В

результате петровских реформ в России произошло утверждение абсолютной

монархии и законодательное оформление бюрократии, что особенно ярко

проявилось в “золотой век” Екатерины II. Начало XIX в. ознаменовалось

министерской реформой Александра 1, который на практике проводил линию на

укрепление феодально-абсолютистского порядка, учитывая новый “дух времени”,

в первую очередь влияние Великой французской революции 1789 г. на умы, на

русскую культуру. Одним из архетипов этой культуры является любовь к

свободе, воспеваемая русской поэзией, начиная с Пушкина и кончая Цветаевой.

Русская культура воспринимала лучшие достижения культур других стран и

народов, не теряя при этом своей самобытности и в свою очередь, оказывая

влияние на развитие иных культур. Немалый след оставила в истории

европейских народов, например, религиозная русская мысль. 'Русская

философия и богословие оказали влияние на западноевропейскую культуру в

первой половине XX в. благодаря трудам В. Соловьева, С. Булгакова, П.

Флоренского, Н. Бердяева, М. Бакунина и многих других.

Культурно-исторический процесс в России в XIX в. имеет свои особенности. С

одной стороны, происходила дифференциация (или специализация) различных

сфер культурной деятельности (особенно в науке), а с другой — усложнение

самого культурного процесса, т.е. большее “соприкосновение” и взаимовлияние

различных областей культуры: философии и литературы, литературы, живописи и

музыки и т.д. Необходимо отметить также усиление процессов диффузного

взаимодействия между составляющими русской национальной культуры —

официальной (“высокой”, профессиональной) культурой, опекаемой государством

(церковь утрачивает духовную власть), и культурой народных масс

(“фольклорным” пластом), которая берет начало в недрах восточнославянских

родоплеменных союзов, формируется в Древней Руси и продолжает свое

полнокровное существование на протяжении всей отечественной истории. В

недрах официально-государственной культуры заметна прослойка “элитарной”

культуры, обслуживающей господствующий класс (аристократию и царский двор)

и обладающей особой восприимчивостью к иноземным новшествам. Достаточно

вспомнить романтическую живопись О. Кипренского, В. Тропинина, К. Брюллова,

А. Иванова и других крупных художников XIX в.

Начиная с XVII в. складывается и развивается “третья культура”,

самодеятельно-ремесленная, с одной стороны, опиравшаяся на фольклорные

традиции, а с другой — тяготевшая к формам официальной культуры. Во

взаимодействии этих трех слоев культуры, часто конфликтном, преобладает

тенденция к единой общенациональной культуре на основе сближения

официального искусства и фольклорной стихии, вдохновлявшегося идеями

народности и национальности. Эти эстетические принципы утверждались в

эстетике Просвещения (П. Плавильщиков, Н. Львов, А. Радищев), были особенно

важными в эпоху декабризма в первой четверти XIX в. (К. Рылеев, А. Пушкин)

и приобрели основополагающее значение в творчестве и эстетике

реалистического типа в середине прошлого века.

В формировании русской национальной культуры все более активно участвует

интеллигенция, первоначально составлявшаяся из образованных людей двух

привилегированных сословий — духовенства и дворян. В первой половине XVIII

в. появляются интеллигенты-разночинцы, а во второй половине этого века

выделяется особая социальная группа — крепостная интеллигенция (актеры,

живописцы, архитекторы, музыканты, поэты).

В XIX в. ведущей областью русской культуры становится литература, чему

способствовала, прежде всего, ее тесная связь с прогрессивно-

освободительной идеологией. Ода Пушкина “Вольность”, его “Послание в

Сибирь” декабристам и “Ответ” на это послание декабриста Одоевского, сатира

Рылеева “К временщику” (Аракчееву), стихотворение Лермонтова “На смерть

поэта”, письмо Белинского к Гоголю являлись, по сути дела, политическими

памфлетами, боевыми, революционными призывами, воодушевлявшими передовую

молодежь.

Даже на фоне всей богатейшей мировой классики русская литература прошлого

века — исключительное явление. Можно было бы сказать, что она подобна

Млечному Пути, ясно выделяющемуся на усыпанном звездами небе, если бы

некоторые из писателей, составивших ее славу, не походили скорее на

ослепительные светила или на самостоятельные “вселенные”. Одни только имена

А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Гоголя, Ф. Достоевского, Л. Толстого сразу же

вызывают представления об огромных художественных мирах, множестве идей и

образов, которые по-своему преломляются в сознании все новых и новых

поколений читателей. Впечатления, производимые этим “золотым веком” русской

литературы, прекрасно выразил Т. Манн, говоря о ее “необыкновенном

внутреннем единстве и целостности”, “тесной сплоченности ее рядов,

непрерывности ее традиций”. Можно сказать, что пушкинская поэзия и

толстовская проза — это чудо; не случайно Ясная Поляна — интеллектуальная

столица мира в прошлом веке.

В XIX в., наряду с потрясающим развитием литературы, наблюдается и ярчайшие

взлеты музыкальной культуры России, причем музыка и литература находятся во

взаимодействии, что обогащает те или иные художественные образы.

В операх подобного рода Римский-Корсаков использует мифологическую и

философскую символику. Если “Снегурочка” связана с культом Ярилы (солнца),

то в “Младе” представлен целый пантеон древнеславянских божеств. Музыка

Римского-Корсакова возвышает человеческое в человеке, она призвана спасти

его от “страшных обольщении” буржуазного века и тем самым она приобретает

великую гражданскую роль, приносит пользу обществу.

Расцвету русской музыкальной культуры способствовало творчество П.

Чайковского, написавшего немало прекрасных произведений и внесшего новое в

эту область.

В целом следует отметить, что на рубеже веков в творчестве композиторов

происходит определенный пересмотр музыкальных традиций, отход от социальной

проблематики и возрастание интереса к внутреннему миру человека, к

философско-этическим проблемам. “Знамением” времени было усиление

лирического начала в музыкальной культуре.

Н. Римский-Корсаков, выступавший тогда основным хранителем творческих идей

знаменитой “могучей кучки” (в нее входили М. Балакирев, М. Мусоргский, П.

Кюи, А. Бородин, Н. Римский-Корсаков), создал полную лиризма оперу “Царская

невеста”. Новые черты русской музыки начала XX в. нашли наибольшее

выражение в творчестве С. Рахманинова и А. Скрябина. В их творчестве

отразилась идейная атмосфера предреволюционной эпохи, в их музыке находили

выражение романтический пафос, зовущий к борьбе, стремление подняться над

“обыденностью жизни”.

В XIX в. существенных успехов достигла русская наука: в математике, физике,

химии, медицине, агрономии, биологии, астрономии, географии, в области

гуманитарных исследований. Об этом свидетельствует даже простое

перечисление имен гениальных и выдающихся ученых, внесших значительный

вклад в отечественную и мировую науку: С.М. Соловьев, Т.Н. Грановский, И.И.

Срезневский, Ф.И. Буслаев, Н.И. Пирогов, И.И. Мечников, И.М. Сеченов, И.П.

Павлов, П.Л. Чебышев, М.В. Остроградский, Н.И. Лобачевский, Н.Н. Зинин,

А.М. Бутлеров, Д.И. Менделеев, Э.Х. Ленц, Б.С. Якоби, В.В. Петров, К.М.

Бэр, В.В. Докучаев, К.А. Тимирязев, В.И. Вернадский и др. В качестве

примера рассмотрим творчество В.И. Вернадского— гения русской науки,

основателя геохимии, биогеохимии, радиологии. Его учение о биосфере и

ноосфере в наши дни быстро входит в различные разделы естествознания,

особенно в физическую географию, геохимию ландшафта, геологию нефти и газа,

рудных месторождений, гидрогеологию, почвоведение, в биологические науки и

медицину. Наш крупнейший естествоиспытатель В.И. Вернадский по строю мыслей

и широте охвата природных явлений стоит в одном ряду с этими корифеями

научной мысли, однако он работал в эпоху неизмеримо возросшего объема

информации в естествознании, принципиально новых техники и методологии

исследований.

34. «Серебряный век» русской культуры.

В истории русской культуры конец XIX — начало XX в. получил название

“серебряного века” русской культуры, который начинается “Миром искусства” и

заканчивается символизмом. “Мир искусства” — это организация, возникшая в

1898 г. и объединившая мастеров самой высокой художественной культуры,

художественную элиту России тех времен. В этом объединении участвовали

почти все известные художники — А. Бенуа, К. Сомов, Л. Бакст, Е. Лансере,

А. Головин, М. Добужинский, М. Врубель, В. Серов, К. Коровин, И. Левитан,

М. Нестеров, Н. Рерих, Б. Кустодиев, К. Петров-Водкин, Ф. Малявин, М.

Ларионов, Н. Гончарова и др. Огромное значение для формирования “Мира

искусств” имела личность С. Дягилева, мецената и организатора выставок, а

впоследствии — импрессарио гастролей русского балета и оперы за границей,

так называемых “Русских сезонов”.

Благодаря деятельности Дягилева русское искусство получает широкое

международное признание. Организованные им “Русские сезоны” в Париже

относятся к числу этапных событий в истории отечественной музыки, живописи,

оперного и балетного искусства. В 1906 г. парижанам была представлена

выставка “Два века русской живописи и скульптуры”, которая экспонировалась

затем в Берлине и Венеции. Это был первый акт всеевропейского признания

“Мира искусства”, а также открытия русской живописи XVIII — начала XX в. в

целом для западной критики и настоящий триумф русского искусства. В

следующем году Париж мог познакомиться с русской музыкой от Глинки до

Скрябина. В 1906 г. здесь с исключительным успехом выступал наш гениальный

певец Ф. Шаляпин, исполнивший партию царя Бориса в опере Мусоргского “Борис

Годунов”. Наконец, с 1909 г. в Париже начались “Русские сезоны” балета,

продолжавшиеся в течение нескольких лет (до 1912 г.).

Под редакцией Дягилева с 1899 по 1904 г. издавался журнал “Мир искусства”,

состоявший из двух отделов: художественного и литературного. В последнем

отделе публиковались сначала работы религиозно-философского плана под

редакцией Д. Мережковского и 3. Гиппиус, а затем — труды по теории эстетики

символистов во главе с А. Белым и В. Брюсовым. Можно сказать, что

“серебряный век” русской культуры — это век культуры высокого ранга и

виртуозности, культуры воспоминания предшествующей отечественной культуры,

культуры цитаты. Русская культура этого времени представляет собой синтез

старой дворянской и разночинной культур. Значительный вклад “Мира

искусства” состоит в организации грандиозной исторической выставки русской

живописи от иконописи до современности за границей.

Рядом с “мирискусниками” виднейшим направлением рубежа века был символизм —

многогранное явление, не вмещающееся в рамки “чистой” доктрины.

Краеугольный камень направления — символ, заменяющий собой образ и

объединяющий платоновское царство идей с миром внутреннего опыта художника.

Среди виднейших западных представителей символизма или тесно связанных с

ним — Малларме, Рембо, Верлен, Верхарн, Метерлинк, Рильке... Русские же

символисты — А. Блок, А. Белый, Вяч. Иванов, Ф. Соллогуб, И. Анненский, К.

Бальмонт и др. — опирались на философские идеи от Канта до Шопенгауэра, от

Ницше до Вл. Соловьева и своим любимейшим афоризмом почитали тютчевскую

строку “мысль изреченная есть ложь”. Русские символисты считали, что

“идеальные порывы духа” не только вознесут их над покровами повседневности,

обнажат трансцендентную сущность бытия, но и сокрушат также “крайний

материализм”, равнозначный “титаническому мещанству”.

Конец XIX — начало XX в. является русским философским Ренессансом, “золотым

веком” русской философии. Существенно отметить, что философская мысль

серебряного века русской культуры, представляющая собой золотой самородок,

сама явилась на свет как преемница и продолжательница традиций русской

классической литературы. По мнению Р.А. Гальцевой, “... в русской культуре

существует что-то вроде литературно-философской эстафеты, и даже шире —

эстафеты искусства и философии, из сферы художественного созерцания

набранная мощь тут передается в область философского осмысления и

наоборот”. Именно так сложились отношения между русской классикой и

философским возрождением конца века, которое представлено именами Вл.

Соловьева, В. Розанова, С. Булгакова, Н. Бердяева, Л. Шестова, Г. Федотова,

С. Франк и др.

35. Проблема ценностей в посткоммунистическом мире.

36. Истоки этнического развития. Теория этногенеза Л.Н. Гумилева.

В последнее время “ожили” и культурно-исторические концепции евразийства,

самобытного течения русской мысли, чей расцвет приходится на первую треть

XX в. После 1917 г. группа русских интеллектуалов-эмигрантов (Н.С.

Трубецкой, П.Н. Сабицкий, В.Н. Ильин, М.М. Шахматов, Г.В. Вернадский, Л.П.

Карсавин и др.) стала называть себя “евразийцами” и заявила о себе

программным сборником “Исход к Востоку. Предчувствия и свершения.

Утверждения евразийцев”. Сформулированная ими новая идеология особо

подходила к проблемам культуры, истории и этнологии.

Евразийцы отчеканили геополитическую доктрину, претендующую на единственно

верное истолкование этнической традиции. Основной тезис евразийства звучит

следующим образом: “евразийство — это специфическая форма, тип культуры,

мышления и государственной политики, издревле укоренившихся именно на

пространстве огромного евроазиатского государства — России”. Данный тезис

получил обоснование при помощи множества нетрадиционных аргументов, взятых

из истории Евразии.

Все рассуждения евразийцев исходят из идеи, что Россия-Евразия представляет

собою уникальный географический и культурный мир. Стержнем культурно-

исторических концепций евразийцев выступает идея Евразии, очерчивающая

границы мышления в его социальном, экономическом и политическом аспектах и

акцентирующая внимание на самобытности и самодостаточности отечественной

культуры. Согласно евразийскому мышлению, культура есть органическое целое,

которое имеет все черты мифологемы. Это значит, что культура весьма

необычна — ее географический характер определяет: во-первых, тонкое

осознание органической связи общественной жизни с природой; во-вторых,

материковый размах (“русская широта”) в отношениях с миром; в-третьих,

любые исторически установившиеся формы политической жизни рассматриваются

как нечто относительное. Евразиец уценит традицию, однако чувствует ее

относительный характер и не мирится с ее жесткими пределами. Евразийский

тип мышления не привязан (подобно западному) к каким-либо государственным и

политическим рамкам, он допускает непредсказуемые социальные эксперименты и

взрывы народной стихии. Евразийское культурное сознание не восприняло такие

характеристики западной цивилизации, как “германский педантизм”, “польский

гонор”, рационализм, скученность городов и экологические издержки.

Евразийский образ мышления и действия основывается не на рационализации

опыта, а на вере в Абсолют, предание, вождя и т.д.; в их основе всегда

лежит некая объединяющая идея. Русская культура впитала в себя православную

веру из Византии (она представляет собой специфический синтез религиозных

догм и обрядов с православной культурой) и туранскую (или тюркскую) этику,

восприятие государственности и прав человека) основанных на беспрекословном

повиновении. Именно этот сплав придал социальному целому форму соборности,

духовного единства, а не механической тотальности. Именно этот синтез лежит

в основе культурно-исторической преемственности и позволяет сберечь

национальный потенциал, который необходим для функционирования нашего

общества.

Центральным пунктом евразийских культурно-исторических концепций является

идея “месторазвития”, согласно которой социально-историческая среда и

географическое окружение сливаются воедино. С этой точки зрения всемирная

история предстает как система мест развития; причем отдельным “местам

развития” присущи свои определенные формы культуры независимо от

национального состава и расового происхождения народов, проживавших там.

Иными словами, отдельные “места развития” становятся “культурно-

постоянными”, становятся носителями особенного, только им присущего типа

культуры. По мнению евразийцев, всем великим державам, которые существовали

на евразийских равнинах, характерен один и тот же тип военной империи.

Такими были государства скифов, гуннов, монголов, татар, Московское царство

и Российская Империя. Истоками русской государственности и культуры они

считали Золотую Орду и Византию.

В наше время, определенное созвучие с идеями евразийцев имеют исследования

Л. Гумилева о влиянии географической среды на этногенез и развитие

культуры. Этногенез он считает биосферным и ландшафтным явлением,

проявлением наследственного признака “пассионарности” — органической

способности людей к напряжению, жертвам ради высокой цели. Сам себя Л.

Гумилев называет последним евразийцем, ибо он своими научными

исследованиями подкреплял аргументы своих предшественников, внося наряду с

этим и новое слово в науку.

Л. Гумилев усиливает аргументацию Н.С. Трубецкого о том, что не существует

общечеловеческой культуры, подчеркивая идею евразийства о развитии

национальной культуры, обращаясь к теории систем. Из нее следует, что

выживает и успешно функционирует только достаточно сложная система.

Общечеловеческая культура может существовать лишь при предельном упрощении,

когда уничтожены все национальные культуры. Но предельное упрощение системы

означает ее гибель; напротив, система, обладающая значительным чистом

элементов, имеющих единые функции, жизнеспособна и перспективна в своем

развитии.

Такой системе будет соответствовать культура отдельного “национального

организма” (Л. Гумилев).

Соглашаясь с историко-методологическими выводами евразийцев, Л. Гумилев

отмечал: “Но главного в теории этногенеза — понятия пассионарности — они не

знали”. Ведь в отличие от евразийской доктрины как синтеза истории и

географии теория Л. Гумилева сплавляет в одно целое историю, географию и

естествознание. Отсюда им делается ряд выводов, а именно: 1) именно

пассионарные толчки определяют ритмы Евразии; 2) Евразия как единое целое

является одним из центров мира, т.е. признается полицентризм культур и

цивилизаций.

Теория Л. Гумилева нацелена и против национализма при сохранении

национальной самобытности. В 1992 г., незадолго до смерти, он писал в своей

книге “От Руси к России” следующее: “Поскольку мы на 500 лет моложе

(Западной Европы. — В.П.), то, как бы мы ни изучали европейский опыт, мы не

сможем сейчас добиться благосостояния и нравов, характерных для Европы. Наш

возраст, наш уровень пассионарности предполагает совсем иные императивы

поведения. Это вовсе не значит, что нужно с порога отвергать чужое. Изучать

иной опыт можно и должно, но стоит помнить, что это именно чужой опыт”. Во

всяком случае, несомненно, что евразийство представляет собою такую “идею-

силу” в ее гумилевском варианте, которая может спасти Россию как

евразийскую державу; вот почему на нее обращают внимание и политики.

37. Концепция Геллера о национальных противоречиях.

Существует три вида общества: первобытное, аграрное и индустриальное.

Кратко обрисуем ступени эволюции мировой культуры — ступени восходящей

эволюции. Первой ступенью (или эпохой) здесь является культура

собирательства и охоты (первобытная культура) — чрезвычайно продолжительный

этап в развитии человечества. Если мы выделились из животного царства около

миллиона лет назад (эти границы могут быть раздвинуты в дальнейшем), то

почти 99% прошедшего с тех пор времени относится к периоду собирательства и

охоты. Биологическое и культурное наследие человечества во многом

определяется его опытом собирателя, рыболова, охотника. Ведущими факторами

первобытной культуры были пропитание, половая жизнь и самозащита. Именно

эти три основные переменные эволюционной истории определяли структуру

человеческого общества вплоть до зарождения сельского хозяйства.

Следующая ступень в развитии мировой культуры — аграрная культура, время

существования которой охватывает пещерного человека и Гёте, собирание семян

дикой пшеницы и изобретение парового двигателя. Аграрная культура

составляет эпоху продолжительностью 10 тыс. лет, характеризуется низкими

темпами развития, ее основой было земледелие и скотоводство. Сельское

хозяйство зародилось примерно за 8 тыс. лет до нашей эры, а настоящее

промышленное производство началось где-то около 1750 г. нашей эры. Таким

образом, золотой век европейского абсолютизма, одним из символов которого

является знаменитый Версальский двор, является частью аграрной культуры.

Для большей ясности эту эпоху можно разделить на четыре этапа: Период

небольших государств (8000 — 3500 гг. до н.э.). Период древних империй

(3500 — 600 гг. до н.э.). Период античных государств (600 г. до н.э. — 500

г. н.э.) Период европейской гегемонии (500 — 1750 гг. н.э.). Формирование

государств — одна из наиболее наглядных и устойчивых особенностей истории

поведения человека, и наряду с появлением письменности ее часто называют

начальной вехой становления цивилизации.

В конечном счете, ускорение эволюции культуры привело к появлению научно-

технической культуры, которая зародилась в индустриальную эпоху (ее начало

датируется 1750 г.) и начала свое победное шествие в мире, начиная с конца

XIX в. и по сей день. Здесь следует подчеркнуть важность рассмотрения

человеческого поведения в его целостности. Научно-техническое развитие в

рамках культурной эволюции нельзя понять, изучая лишь достижения науки и

техники, культурная эволюция есть всегда вопрос изменения поведения

человека. Поэтому подлинная эволюционная значимость даже самой

теоретической науки и самой совершенной техники может быть доказана их

влиянием на изменения в человеческом поведении и может быть понята, только

отправляясь от поведения, связанного с обеспечением пищей, размножением,

безопасностью и информацией. Вполне вероятно, что в итоге предстоящих

тысячелетий ускоряющейся культурной эволюции человек сможет стать

покорителем космического пространства, создателем полностью

автоматизированного производства и т.д.

Первобытное общество – отсутствуют национальные признаки, культура в

зачаточном состоянии.

Аграрное – ведение натурального хозяйства, принцип «человек человеку -

волк». Человек составная часть группы, выпасть с группы опасно. Важно, чей

ты, кому служишь (сословие, гильдия, графство). Сам по себе человек ничто.

Отсутствие единой культуры. Границы существуют без учета расселения этноса,

заставы на границах. Отсутствует единая экономика. Единственный

цементирующий элемент, амортизатор конфликтов церковь.

Вследствие буржуазных (индустриальных) революций все это стало мешать.

Экономика требует от государства нормального единого культурного

пространства. Каждый этнос (язык) стремится к единству, захвату

политической и государственной власти, и навязать свой язык («плата за

невежество» – Гурджиев).

Отношение к другим этносам:

1. Ассимиляция – растворение малых народов в основном этносе, запрет на

самобытный язык и культуру.

2. Депортация – «вон из страны!» или «Эстония для эстонцев!»

3. Геноцид – истребление инородцев.

38. «Русская идея». Н. Бердяев о характере русского народа.

Николай Александрович Бердяев — один из самых известных русских философов

XX века. Учился в Киевском университете. За участие в «Союзе борьбы за

освобождение рабочего класса» был исключен, сослан в Вологду. Вскоре отошел

от марксизма. В начале XX столетия принимает активное участие в духовно-

общественном движении, получившем название «русский религиозный и

культурный ренессанс». Участвовал в программных сборниках «Проблемы

идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918), ставших, по общему

признанию, манифестами русского идеализма. После Октября был профессором

Московского университета, основал Вольную академию духовной культуры. В

1921 году выслан из СССР; жил в Берлине, затем в Париже. Здесь им были

написаны книги, принесшие ему мировую известность.

Суждения Бердяева о России, русском народе, русской душе неповторимы,

свободны и широки. В них нет строгой последовательности и терминологической

точности, зато присутствуют яркая образность и аллегоричность, обилие

афоризмов и исторических параллелей, контрасты и парадоксы. Русская душа,

пишет он, представляет собой сочетание разнородных сущностных начал:

«неисчислимого количества тезисов и антитезисов» - свободы и

порабощенности, революционности и консерватизма, новаторства и инертности,

предприимчивости и лени.

С давних времен было предчувствие, что Россия предназначена чему-то

великому, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну

мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и

богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как Третьего Рима,

через славянофильство к Достоевскому, Соловьеву и к современным

неославянофилам. К идеям этого порядка прилипло много фальши и лжи, но

отразилось в них и что-то и подлинно народное, подлинно русское. Не может

человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великое призвание и

остро сознавать его в периоды наибольшего духовного подъема, если человек

этот ни к чему значительному не призван и не предназначен. Это биологически

невозможно. Невозможно это и в жизни целого народа.

В основе русской истории лежит знаменательная легенда о призвании варяг -

иностранцев для управления русской землей, так как «земля наша велика и

обильна, но порядка в ней нет». Как характерно это для роковой

неспособности и нежелания русского народа самому устраивать порядок в своей

земле! Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства,

свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о

земном устройстве. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его

природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах

государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия - земля

покорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность в отношении к

государственной власти — так характерна для русского народа и для русской

истории. Нет пределов смиренному терпению многострадального русского

народа. Государственная власть всегда была внешним, а не внутренним

принципом для безгосударственного русского народа; она не из него

созидалась, а приходила как бы извне, как жених приходит к невесте. И

потому так часто власть производила впечатление иноземной, какого-то

немецкого владычества. Русские радикалы и русские консерваторы одинаково

думали, что государство — это «они», а не «мы». Очень характерно, что в

русской истории не было рыцарства, этого мужественного начала. С этим

связано недостаточное развитие личного начала в русской жизни. Русский

народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в

стихии земли, в лоне матери. Рыцарство кует чувство личного достоинства и

чести, создает закал личности. Этого личного закала не создавала русская

история. В русском человеке есть мягкотелость, в русском лице нет

вырезанного и выточенного профиля.

Русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую

империю. С Ивана Калиты последовательно и упорно собиралась Россия и

достигла размеров, потрясающих воображение всех народов мира. Силы народа,

о котором не без основания думают, что он устремлен к внутренней духовной

жизни, отдаются колоссу государственности, превращающему всё в свое орудие.

Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают

совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории. Почти не

оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь

шла на укрепление и защиту государства. Классы и сословия слабо были

развиты и не играли той роли, какую играли в истории западных стран.

Личность была придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего

непосильные требования. Бюрократия развилась до размеров чудовищных.

Русская государственность занимала положение сторожевое и оборонительное.

Она выковывалась в борьбе с татарщиной, в смутную эпоху, в иноземные

нашествия. И она превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало; она живет

своей собственной жизнью, по своему закону, не хочет быть подчиненной

функцией народной жизни. Эта особенность русской истории наложила на

русскую жизнь печать безрадостности и придавленности. Невозможна была

свободная игра творческих сил человека. Власть бюрократии в русской жизни

была внутренним нашествием неметчины. Неметчина как-то органически вошла в

русскую государственность и владела женственной и пассивной русской

стихией. Земля русская не того приняла за своего суженого, ошиблась в

женихе. Великие жертвы понес русский народ для создания русского

государства, много крови пролил, но сам остался безвластным в своем

необъятном государстве. Чужд русскому народу империализм в западном и

буржуазном смысле слова, но он покорно отдавал свои силы на создание

империализма, в котором сердце его не было заинтересовано. Здесь скрыта

тайна русской истории и русской души. Никакая философия истории,

славянофильская или западническая, не разгадала еще, почему самый

безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную

государственность, почему самый анархический народ так покорен бюрократии,

почему свободный духом народ как будто бы не хочет свободной жизни? Эта

тайна связана с особенным соотношением женственного и мужественного начала

в русском народном характере...»

Идейное наследие Бердяева противоречиво. С одной стороны, он оригинальный

философ. Его конструктивно-творческие суждения, раздумья и выводы

представляются ныне злободневными. С другой стороны, мыслитель выступает

как критик марксизма и социалистической революции. И та и другая позиции

Бердяева находят своих сторонников. Вот почему, читая его труды, так и

хочется сказать, что Бердяев среди участников перестройки, причем

одновременно по ту и другую стороны развернувшейся борьбы. Каждый участник

перестройки по-своему читает Бердяева, осмысливает его суждения и выводы, а

затем преломляет их с учетом современного этапа перестройки в своей

практической деятельности. Следовательно, идейное наследие Бердяева и,

прежде всего его социальная философия, может рассматриваться как духовная

почва для творческих поисков решения проблем, вставших перед нами сегодня.

Н.А. Бердяевым были высказаны также интересные суждения об исторической

необходимости нового общества, о социально-экономической системе

коммунизма, в котором якобы предстояло жить русскому народу. Но при этом

русский мыслитель отрицательно относился к буржуазному принципу

хозяйствования, который ныне усиленно рекламируется кое-кем как панацея от

всех наших бед. Бердяев отрицательно оценивал и частную собственность,

выступал за общественную, общинную и другие коллективные формы

собственности, а также за личную трудовую собственность. По его мнению,

западные понятия о собственности чужды русскому народу, считавшего землю

божьей. Сегодня, когда в стране решается вопрос о земле, собственности,

суждения такого авторитета в понимании русской души, как Бердяев, важны

практически. Нам следует поразмыслить над ними, решать вопросы о земельной

и другой собственности без излишней торопливости, на основании свободного

волеизъявления непосредственно самого народа путем референдума.

Русский народ — единый великий народ, а не механическая смесь разрозненных

частей, преследующих лишь свои интересы. Русский народ имеет свое лицо в

мире, не похожее ни на один народ, свою историю, свое великое просимое и

великое будущее, имеет задачи, выпавшие на его долю. И русский народ должен

отстаивать себя как целое, защищать свое место в мире, свое дело в мире. У

всякого здорового, жизнеспособного, свободного человека это чувство

сильнее, чем классовый интерес, чем классовая рознь. Это великое чувство

национального единства и национального призвания есть у французов, у

англичан, у немцев. Если бы оно совсем исчезло у русских, то Россия

перестала бы существовать и русский народ рассыпался бы, как пыль. Сейчас

происходит в России болезненный и мучительный переход к новому

национальному сознанию и новому свободному патриотизму.

Страницы: 1, 2, 3, 4