Иван Грозный любимый герой Сталина

Иван Грозный любимый герой Сталина

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

УДОМЕЛЬСКАЯ СРЕДНЯЯ ШКОЛА №4

РЕФЕРАТ

ТЕМА: ИВАН ГРОЗНЫЙ – ЛЮБИМЫЙ

ГЕРОЙ СТАЛИНА

УЧЕНИЦЫ:

БАЙКОВОЙ ЕВГЕНИИ

11 «А» класса

УЧИТЕЛЬ:

СМОРОДИНА

ГАЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА

Г.УДОМЛЯ

2001г.

ПЛАН.

I ВСТУПЛЕНИЕ

II ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО И СТАЛИНА:

1 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО:

А) Нравственная неуравновешенность.

2 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ СТАЛИНА:

А) Детские болезни Сталина;

Б) Начало пути. Юность.

3 ВЫВОД: Сходства и различия в детстве Сталина и Грозного.

III ОПРИЧНИНА И РЕПРЕССИИ.

1 ИВАН ГРОЗНЫЙ И ОПРИЧНАЯ ПОЛИТИКА:

А) Вступление;

Б) Жестокое правление Ивана Грозного;

В) Поход на Новгород;

Г) Заключение.

2 СТАЛИНИЗМ И РЕПРЕССИИ.

IV ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА ГРОЗНОГО И СТАЛИНА:

1 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИВАНА ГРОЗНОГО:

А) Ливонская война.

2 ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА СТАЛИНА

А) Советско-Германские отношения.

3 ВЫВОД.

V ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

VI БИБЛИОГРАФИЯ.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Сейчас за окном XXI век. Нам и не вообразить, сколько времени прошло! И

любой человек должен уже для себя поинтересоваться: ''А что же было?'' Для

этого мы и обращаемся к истории. Ведь только в ней мы найдем ответы на свои

вопросы.

Лично я увлеклась историей с 6-ого класса. Да, пусть я не осознавала все

четко и ясно, но именно тогда во мне загорелся огонек желания узнавать

прошлое человечества, моей страны. И вот я выросла. Учусь в 11-ом классе,

на многие вещи я стала смотреть иначе, что вполне естественно.

Так в 10-ом классе я заметила некое сходство между Иваном Грозным и

Сталиным. А их отделяют несколько веков! Стало интересно, почему же так

получается. Неужели Сталин хотел подражать Ивану Грозному? Так я и подошла

к мысли, что именно это бы я хотела исследовать, открыв для себя

неизведанное. Потом увидела передачу, в которой такую же мысль высказывал

Эдвард Радзинский. И я загорелась написать именно про это.

Вообще, еще в 9-ом классе больше всего меня привлекла тема: сталинское

время. Меня поразило, что человек может быть таким жестоким и бессердечным!

Что ОДИН человек может управлять судьбами других людей, как делал это

Сталин! Но меня также и удивило, что народ боготворил Сталина, вознося его

на пьедестал!

Я разговаривала со многими людьми, которые жили во времена Сталина. Они

даже не осуждали его! И на вопрос, что же было тогда лучше, все ответили:

''Порядок!'' Да, был порядок, но каким путем он достигался!

Мой дедушка испытал на себе влияние Сталина. В 16-тилетнем возрасте ему

дали 10 лет лагерей на Дальнем Востоке. В такую ситуацию мог попасть любой

(!) человек в то время.

Но все равно Сталина возносили и боготворили! И, естественно, возникают

много вопросов, на которые хочется найти ответы. И тут обнаружила, что

Грозный был таким же! Вот и провела параллель… Да, сложно и трудно

исследовать это, но зато я, наконец, разложу для себя все по полочкам. Тем

более, работая со многими источниками, я узнала истинную дату рождения

Сталина, его детство, детство Грозного, сформировавшее характер Ивана.

Мне было очень интересно работать над этим рефератом. Надеюсь, вас тоже

заинтересует эта тема.

I ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО И СТАЛИНА.

1. ДЕТСТВО и ЮНОСТЬ ИВАНА IV

В день рождения Ивана IV -25 августа 1530 г. во всей стране

слышались раскаты грома, сверкала молния. В эту ночь над Москвой

разразилась буря, в различных местах столицы вспыхнули пожары. Ветер

раскачал колокола церквей, и они как бы сами собой зазвенели. Один из них

сорвался с колокольни и рухнул на землю. В народе заговорили о

предзнаменовании грядущих больших несчастий.

Когда великий князь Василий III, умирая (1533), оставил двух сыновей, Ивана

и Юрия. Старшему из них, Ивану, было всего три года. Разумеется, новый

великий князь не мог править сам. Власть сосредоточилась в руках его матери

Елены Васильевны, которая оказалась властолюбивою и энергичною женщиною.

Она заточила в тюрьму своего дядю, князя Михаила Васильевича Глинского, а

также и Васильева брата Юрия, которые пытались завладеть государственной

властью. После этого ей пришлось еще бороться с другим деверем, Андреем, не

желавшим довольствоваться своим Старицким уделом. Государству грозила

междоусобная война. Елена предупредила ее хитростью, поймав в ловушку

Андрея. Они все трое умерли в заключении. Елена держалась еще несколько

лет, в то же время давая отпор внешним врагам полякам и татарам,

соединившимся против нее с целью воспользоваться слабостью ее правления. В

1538 г., как полагают, внутренние враги отравили Елену.

По смерти матери Иван остался всего семи с половиной лет, а его брат

пяти лет. Близких родных у детей не было, потому что они, как сказано,

умерли в тюрьмах; остался только двоюродный брат Ивана, маленький сын князя

Андрея, Владимир, князь Старицкий. Малолетний великий князь Ивана был,

таким образом, круглым и беззащитным сиротой. В старину за малолетних

московских князей правили бояре с митрополитом (так, например, было в

детстве Дмитрия Донского). И при Иване IV стали править бояре. Но в старину

бояре и митрополит "прямили" своим князьям и соблюдали их интересы. А при

Иване IV бояре были уже иные. Во главе правления самовластно стали

знатнейшие Рюриковичи-князья Шуйские; у них затем отнял власть князь

Бельский, а у Бельского снова отбили ее Шуйские.

Шуйские старались привязать к себе Иоанна исполнением всех его детских

желаний: непрестанно забавляли, тешили во дворце шумными играми, в поле

звериною ловлей, питали в нем наклонность к сластолюбию и даже жестокости,

не предвидя последствий. Например, любя охоту, он любил не только убивать

диких животных, но и мучить домашних, бросал их с высокого крыльца на

землю; а бояре говорили: "Пусть державный веселится!" Окружив Иоанна толпою

молодых людей, смеялись, когда он бесчинно резвился с ними или скакал по

улицам, давил жен и старцев, веселился их криком. Тогда бояре хвалили в нем

смелость. Они не думали толковать ему святых обязанностей венценосца, ибо

не исполняли своих; не пеклись о просвещении юного ума, ибо считали его

невежество благоприятным для их властолюбия; ожесточали сердце, презирали

слезы Иоанна в надежде загладить свою дерзость угождением его вредным

прихотям. Сия безумная система обрушилась над главою ее виновников. Шуйские

хотели, чтобы великий князь помнил их угождения и забывал досады: он помнил

только досады и забывал угождения, ибо уже знал, что власть принадлежит

ему, а не им. Каждый день, приближая его к совершенному возрасту, умножал

козни в Кремлевском дворце, затруднения господствующих бояр и число их

врагов, между коими сильнейшие были Глинские, государевы дяди, князья Юрий

и Михаил Васильевичи, мстительные, честолюбивые: первый заседал в Думе,

второй имел знатный сан конюшего. Они внушали тринадцатилетнему племяннику,

что ему время объявить себя действительным самодержцем и свергнуть хищников

власти, которые, угнетая народ, тиранят бояр и ругаются над самим

государем, угрожая смертью всякому, кого он любит; что ему надобно только

вооружиться мужеством и повелеть, что Россия ожидает его слова. Вероятно,

что и благоразумный митрополит, недовольный дерзким насилием Шуйских,

оставил их сторону и то же советовал Иоанну. Умели скрыть важный замысел:

двор казался совершенно спокойным. Государь, следуя обыкновению, ездил

осенью в лавру Сергиеву и на охоту в Волок Ламский с знатнейшими

сановниками, весело праздновал Рождество в Москве и вдруг, созвав бояр, в

первый раз явился повелительным, грозным, объявил с твердостью, что они,

употребляя во зло юность его, беззаконствуют самовольно убивают людей,

грабят землю что многие из них виновны но что он казнит только

виновнейшего: князя Андрея Шуйского, главного советника тиранства.

Иван IV сам вспоминал в письме к князю Курбскому, как его с младшим

братом Юрием в детстве стесняли во всем, держали, как убогих людей, плохо

кормили и одевали, ни в чем воли не давали, все заставляли делать насильно

и не по возрасту. В торжественные, церемониальные случаи-при выходе или

приеме послов - его окружали царственной пышностью, становились вокруг него

с раболепным смирением, а в будни те же люди не церемонились с ним, порой

баловали, порой дразнили. Играли они, бывало, с братом Юрием в спальне

покойного отца, а первенствующий боярин князь Шуйский. И. В развалился

перед ними на лавке, обопрется локтем о постель покойного государя, их

отца, и ногу на нее положит, не обращая на детей никакого внимания, ни

отечественного, ни даже властительного. Это непочтение страшно обижало

маленького Ивана, так же, как сердило его открытое хищничество Шуйских,

тащивших из дворца к себе всякую "кузнь" (золото и серебро) и "рухлядь"

(меха и ткани). Мальчик озлоблялся и, не видя доброго воспитания, сам

поддавался дурным чувствам. Его ласкали как государя и оскорбляли как

ребенка. Он мечтал о мести боярам и уже в тринадцать лет успел отомстить

одному из Шуйских (князю Андрею Михайловичу): Иван приказал своим псарям

схватить его, и псари убили его. В то же время Иван проявлял жестокость и

во всех своих играх, муча и калеча животных и людей. Злоба была посеяна в

Иване боярским воспитанием, а вместе с нею развилось в нем двуличие и

притворство.

Однажды государь, по своему обыкновению, выехав на звериную ловлю, был

остановлен пятьюдесятью новгородскими пищальниками, которые хотели принести

ему какие-то жалобы: Иоанн не слушал их и велел своим дворянам разогнать

их. Новгородцы противились: началась битва; стреляли из ружей, секлись

мечами, умертвили с обеих сторон человек десять. Государь велел ближнему

дьяку Василию Захарову узнать, кто подучил новгородцев к дерзости и мятежу?

Захаров, может быть по согласию с Глинскими, донес ему, что бояре, князь

Иван Кубенский и Воронцовы, Федор и Василий, суть тайные виновники мятежа.

Сего было довольно; без всякого дальнейшего исследования гневный Иоанн

велел отрубить им головы. Так новые вельможи, пестуны или советники

Иоанновы, приучали юношу-монарха к ужасному легкомыслию в делах правосудия,

к жестокости и тиранству! Подобно Шуйским, они готовили себе гибель;

подобно им, не удерживали, но стремили Иоанна на пути к разврату и пеклись

не о том, чтобы сделать верховную власть благотворною, но чтобы утвердить

ее в руках собственных.

Между тем великий князь ездил по разным областям своей державы, но

единственно для того, чтобы видеть славные их монастыри и забавляться

звериною ловлей в диких лесах: не для наблюдений государственных, не для

защиты людей от притеснения корыстолюбивых наместников. Не видал печалей

народа и в шуме забав не слыхал стенаний бедности; и оставлял за собою

слезы, жалобы, новую бедность: ибо сии путешествия государевы, не принося

ни малейшей пользы государству, стоили денег народу: двор требовал

угощения, даров.

Но Иоанн имел одного доброго друга. Это был митрополит Макарий.

Образованный и умный, он составлял в те годы свой знаменитый сборник житий

и поучений - "великие минеи-четии"- и обладал огромной библиотекой. Он и

приохотил Ивана к чтению и образовал его ум, рано внушив Ивану понятие о

Москве как о третьем Риме и воспитав в нем желание превратить великое

княжение Московское в православное "царство". Но влияние Макария не могло

истребить в Иване его нравственную порчу и распущенность. Умный и

начитанный, живой и деятельный, великий князь вырастал в то же время

озлобленным и лукавым, способным на жестокость и падким на дурные забавы и

удовольствия. Ведь он с детства видел себя среди чужих людей. В душе его

рано и глубоко врезалось и всю жизнь сохранялось чувство сиротства,

брошенности, одиночества, о чем он твердил при всяком случае: "родственники

мои не заботились обо мне". Отсюда его робость, ставшая основной чертой его

характера. Как все люди, выросшие среди чужих, без отцовского призора и

материнского привета, Иван рано усвоил себе привычку ходить, оглядываясь и

прислушиваясь. Это развило в нем подозрительность, которая с летами

превратилась в глубокое недоверие к людям.

И безобразные сцены боярского своеволия и насилия, среди которых рос

Иван, были первыми политическими впечатлениями. Они превратили его робость

в нервную пугливость, из которой с летами развилась наклонность

преувеличивать опасность, образовывалось то, что называется страхом с

великими глазами. Вечно тревожный и подозрительный, Иван рано привык

думать, что окружен только врагами, и воспитал в себе печальную наклонность

высматривать, как плетется вокруг него бесконечная сеть козней, которою,

чудилось ему, стараются опутать его со всех сторон. Это заставляло его

постоянно держаться настороже; мысль, что вот-вот из-за угла на него

бросится недруг, стала привычным, ежеминутным его ожиданием. Всего сильнее

работал в нем инстинкт самосохранения. Все усилия его гибкого ума были

обращены на разработку этого грубого чувства.

Таков был Иван IV к своему совершеннолетию, то есть к 16-17 годам. В 17

лет он призвал митрополита и говорил с ним наедине. Митрополит вышел от

него с лицом веселым, отпел молебен в храме Успения, послал за боярами,

даже за теми, которые находились в опале, и вместе с ними был у государя.

Прошло три дня. Велели собраться двору: первосвятитель, бояре, все

знатные сановники окружали Иоанна, который, помолчав, сказал митрополиту:

"Уповая на милость Божию и на святых заступников земли Русской, имею

намерение жениться: ты, отче, благословил меня. Первою моей мыслью было

искать невесты в иных царствах; но, рассудив основательнее, отлагаю сию

мысль. Могу не сойтись нравом с иноземкою: будет ли тогда супружество

счастьем? Желаю найти невесту в России, по воле Божией и твоему

благословению''. Бояре расплакались от умиления, что царь так молод, а уж

так много подумал, ни с кем не посоветовавшись, от всех утаившись. Эта

ранняя привычка к тревожному уединенному размышлению про себя, втихомолку,

надорвала мысль Ивана, развила в нем болезненную впечатлительность и

возбуждаемость. Иван рано потерял равновесие своих духовных сил, уменье

направлять их, когда нужно, разделять их работу или сдерживать одну

противодействием другой, рано привык вводить в деятельность ума участие

чувства. О чем бы он ни размышлял, он подгонял, подзадоривал свою мысль

страстью. С помощью такого самовнушения он был способен разгорячить свою

голову до отважных и высоких помыслов, раскалить свою речь до блестящего

красноречия, и тогда с его языка или из-под его пера, как от горячего

железа под молотком кузнеца, сыпались искры острот, колкие насмешки, меткие

словца, неожиданные обороты

Между тем, знатные сановники, окольничие, дьяки объезжали Россию, чтобы

видеть всех девиц благородных и представить лучших государю: он избрал из

них юную Анастасию, дочь вдовы Захарьиной, муж которой, Роман Юрьевич, был

окольничьим, а свекор- боярином Иоанна III. Род их происходил от Андрея

Кобылы, выехавшего к нам из Пруссии в XIV. Но не знатность, а личные

достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая

свойства ее, приписывают ей все женские добродетели, для коих только

находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность,

чувствительность, благость, соединенные с умом основательным; не говоря о

красоте, ибо она считалась уже необходимою принадлежностью счастливой

царской невесты.

Набожность Иоаннова, искренняя любовь к добродетельной супруге не могли

укротить его пылкой, беспокойной души, стремительной в движениях гнева,

приученной к шумной праздности, к забавам грубым. Он любил показывать себя

царем, но не в делах мудрого правления, а в наказаниях, в необузданности

прихотей; играл, так сказать, милостями и опалами; умножая число любимцев,

еще более умножал число отверженных; своевольствовал, чтобы доказывать свою

независимость, и еще зависел от вельмож, ибо не трудился в устроении

государства. Никогда Россия не управлялась хуже: Глинские, подобно Шуйским,

делали что хотели именем юноши-государя; наслаждались почестями,

богатством. Честные бояре с потупленным взором безмолствовали во дворце:

шуты, скоморохи забавляли царя, а льстецы славили его мудрость.

Добродетельная Анастасия молилась вместе с Россиею, и Бог услышал их.

Характеры сильные требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго

злых страстей и с живою ревностью устремиться на путь добродетели. Для

исправления Иоанна надлежало сгореть Москве!

Летописи Москвы часто говорят о пожарах, называя иные великими, но

никогда огонь не свирепствовал в ней так ужасно, как в 1547 году. Царь с

вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того, чтобы не слыхать и

не видать народного отчаяния, вызванного пожаром. ОН велел немедленно

возобновить Кремлевский дворец, богатые также спешили строиться, о бедных

не думали. Сим воспользовались неприятели Глинских. Совершилось дотоле

неслыханное в Москве злодейство: мятежники в святом храме убили дядю

государева, извлекли его тело из Кремля и положили на лобном месте,

разграбили имение Глинских, умертвили их слуг и детей боярских. Никто не

унимал беззакония: правительства как бы не было.

В сие ужасное время явился удивительный муж, именем Сильвестр, саном

иерей, родом из Новгорода, приблизился к Иоанну с подъятым, угрожающим

перстом, с видом пророка и гласом убедительным возвестил ему, что суд Божий

гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что огонь небесный

испепелил Москву, что сила вышняя волнует народ. Сей муж указал Иоанну

правила, данные Вседержителем сонму царей земных, заклинал его быть

ревностным исполнителем сих уставов, представил ему даже какие-то страшные

видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел

чудо: Иоанн сделался иным человеком. Обливаясь слезами раскаяния, простер

десницу к наставнику вдохновенному, требовал от него силы быть

добродетельным и приял оную. Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени,

ни чести, ни богатства, стал у трона, заключив тесный союз с одним из

любимцев Иоанна, Алексеем Федоровичем Адашевым, прекрасным молодым

человеком, коего описывают земным ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы

благие, разум приятный, основательный и бескорыстную любовь к добру, он

искал Иоанновой милости не для своих личных выгод, а для пользы отечества.

Сильвестр возбудил в царе желание блага, Адашев облегчил царю способы

благотворения. По крайней мере здесь начинается эпоха Иоанновой славы,

новая, ревностная деятельность в направлении, ознаменованная счастливыми

для государства успехами и великими намерениями.

Обуздали мятежную чернь, которая явилась шумною толпою в Воробьеве,

окружила дворец и кричала, чтобы государь выдал ей свою бабку, княгиню Анну

и сына ее Михаила. Иоанн велел стрелять в бунтовщиков: толпу рассеяли,

схватили и казнили некоторых, многие ушли, другие падали на колена и

винились. Порядок восстановился. Тогда государь изъявил попечительность

отца о бедных: взяли меры, чтобы никто из них не остался без крова и хлеба.

Господство бояр рушилось совершенно, уступив место единовластию

царскому, чуждому тиранства и прихотей. Государь велел, чтобы из всех

городов прислали в Москву людей избранных, всякого чина или состояния, для

важного дела государственного. Они собрались, и в день воскресный, после

обедни, царь вышел из Кремля с духовенством, с крестами, с боярами, с

дружиною воинской на лобное место, где народ стоял в глубоком молчании.

Отслужили молебен. Тут государь поклонился на все стороны: " Люди Божии и

нам Богом дарованные! Молю нашу веру к нему и любовь ко мне: будьте

великодушны! Нельзя исправить минувшего зла: могу только впредь спасать вас

от подобных притеснений и грабительств. Забудьте, чего уже нет и не будет!"

Иван - один из лучших московских ораторов и писателей XVI в. потому что

был самый раздраженный москвич того времени. В сочинениях, написанных под

диктовку страсти и раздражения, он больше заражает, чем убеждает, поражает

жаром речи, гибкостью ума, изворотливостью диалектики, блеском мысли, но

это фосфорический блеск, лишенный теплоты, это не вдохновение, а горячка

головы, нервическая прыть, следствие искусственного возбуждения. Читая

письма царя к князю Курбскому, поражаешься быстрой сменой в авторе самых

разнообразных чувств: порывы великодушия и раскаяния, проблески глубокой

задушевности чередуются с грубой шуткой, жестким озлоблением, холодным

презрением к людям. Минуты усиленной работы ума и чувства сменялись полным

упадком сил, и тогда от всего его остроумия не оставалось и простого

здравого смысла. В эти минуты умственного изнеможения и нравственной

опущенности он способен был на затеи, лишенные всякой сообразительности.

Быстро перегорая, такие люди со временем, когда в них слабеет

возбуждаемость, прибегают обыкновенно к искусственному средству, к вину, и

Иван в годы опричнины, кажется, не чуждался этого средства.

Такой нравственной неровностью, чередованием высоких подъемов духа с

самыми постыдными падениями объясняется и государственная деятельность

Ивана.. Царь совершил или задумывал много хорошего, умного, даже великого,

и рядом с этим наделал еще больше поступков, которые сделали его предметом

ужаса и отвращения для современников и последующих поколений. Разгром

Новгорода по одному подозрению в измене, московские казни, убийство сына и

митрополита Филиппа, безобразия с опричниками в Москве и в Александровской

слободе - читая обо всем этом, подумаешь, что это был зверь от природы.

А) НРАВСТВЕННАЯ НЕУРАВНОВЕШЕННОСТЬ

Но он не был таким. По природе или по воспитанию он был лишен

устойчивого нравственного равновесия и при малейшем житейском затруднении

охотнее склонялся в дурную сторону. От него ежеминутно можно было ожидать

грубой выходки: он не умел сладить с малейшим неприятным случаем. В 1577 г.

на улице в завоеванном ливонском городе Кокенгаузене он благодушно

беседовал с пастором о любимых своих богословских предметах, но едва не

приказал его казнить, когда тот неосторожно сравнил Лютера с апостолом

Павлом, ударил пастора хлыстом по голове и ускакал со словами: " Поди ты к

черту со своим Лютером." В другое время он велел изрубить присланного ему

из Персии слона, не хотевшего стать перед ним на колени.

Ему не доставало внутреннего, природного благородства; он был

восприимчивее к дурным, чем к добрым, впечатлениям; он принадлежал к числу

тех недобрых людей, которые скорее и охотнее замечают в других слабости и

недостатки, чем дарования или добрые качества. В каждом встречном он прежде

видел врага. Всего труднее было приобрести его доверие. Для этого таким

людям надобно ежеминутно давать чувствовать, что их любят и уважают,

всецело им преданы, и, кому удавалось уверить в этом царя Ивана, тот

пользовался его доверием до излишества. Тогда в нем вскрывалось свойство,

облегчающее таким людям тягость постоянно напряженного злого настроения это

привязчивость. Первую жену свою он любил какой-то особенно чувствительной,

недомостроевской любовью. Так же безотчетно он привязался к Сильвестру и

Адашеву, а потом и к Малюте Скуратову. Это соединение привязчивости и

недоверчивости выразительно сказалось в духовной Ивана, где он дает детям

наставление, "как людей любить и жаловать и как их беречься". Эта

двойственность характера и лишала его устойчивости. Житейские отношения

больше тревожили и злили его, чем заставляли размышлять.

Но в минуты нравственного успокоении, когда он освобождался от внешних

раздражающих впечатлений и оставался наедине с самим собой, со своими

задушевными думами, им овладевала грусть, к какой способны только люди,

испытавшие много нравственных утрат и житейских разочарований. Кажется,

ничего не могло быть формальнее и бездушнее духовной грамоты древнего

московского великого князя с ее мелочным распорядком движимого и

недвижимого имущества между наследниками. Царь Иван и в этом стереотипном

акте выдержал свой лирический характер. Эту духовную он начинает

возвышенными богословскими размышлениями и продолжает такими задушевными

словам: « Тело изнемогло, болезнует дух, раны душевные и телесные

умножились, и нет врача, который бы исцелил бы меня, ждал я, кто бы

поскорбел со мной, и не явилось никого, утешающих я не нашел, заплатили мне

злом за добро, ненавистью за любовь." Бедный страдалец, царственный мученик

- подумаешь, читая эти жалобно-скорбные строки, а этот страдалец года за

два до того, ничего не расследовав, по одному подозрению, так зря,

бесчеловечно и безбожно разгромил большой древний город с целою областью,

как никогда не громили никакого русского города татары. В самые злые минуты

он умел подниматься до этой искусственной задушевности, до крокодилова

плача. В разгар казней входит он в московский Успенский собор. Митрополит

Филипп встречает его, готовый по долгу сана печаловаться, ходатайствовать

за несчастных, обреченных на казнь. "Только молчи, - говорил царь, едва

сдерживаясь от гнева, - одно тебе говорю - молчи, отец святой, молчи и

благослови нас." - "Наше молчание, - отвечал Филипп, - грех на душу твою

налагает и смерть наносит." - "Ближние мои, - скорбно возразил царь, -

встали на меня, ищут мне зла; какое тебе дело до наших царских

предначертаний!"

Описанные свойства царя Ивана сами по себе могли бы получить только

любопытным материалом для психолога, психиатра, скажут иные: ведь так легко

нравственную распущенность, особенно на историческом расстоянии, признать

за душевную болезнь и под этим предлогом освободить память мнимобольных от

исторической ответственности. К сожалению, одно обстоятельство сообщило

описанным свойствам значение, гораздо более важное, чем какое обыкновенно

имеют психологические курьезы, появляющиеся в людской жизни, особенно такой

обильной всякими душевными курьезами, как русская: Иван был царь. Черты его

личного характера дали особое направление его политическому образу мыслей,

а его политический образ мыслей оказал сильное, притом вредное, влияние на

его политический образ действий, испортил его.

2 ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ СТАЛИНА

Сталин - одной из самых загадочных личностей не только в нашей стране, но

и в мире. Безусловно, многих историков интересовал этот незаурядный

человек. Но проблема состояла и в том, что Сталин никому не разрешал

узнавать что-либо про его детство, юность.

Сведения о предках Сталина немногочисленны, скудны и поверхностны.

Когда еще при жизни Сталина некоторые из подхалимствующих историков

Закавказья попытались разыскать документы и материалы на этот счет, копаясь

в церковных книгах Грузии или опрашивая долгожителей из маленького городка

Гори, где 21 декабря 1879 года родился Сталин, то Сталин высказал по этому

поводу не слишком ясную по содержанию, но крайне гневную по форме фразу,

которая не только немедленно прервала все эти архивные изыскания, но и

стоила жизни нескольким слишком уж любопытным исследователям его

родословной. Но тут уже стоит поспорить насчет даты рождения Сталина. Дату

21 декабря 1879 года мы найдем во многих энциклопедиях.

Но вот фотокопия выписки из метрической книги Горийского Успенского

собора о рождении Иосифа

Джугашвили, хранящаяся в Центральном партархиве.

«1878 год. Родился 6 декабря, крестился 17-ого, родители- жители

города Гори крестьянин Виссарион Иванович Джугашвили и законная жена его

Екатерина Георгиевна. Крестный отец- житель Гори крестьянин Цихитатришвили.

Совершил таинство протоиерей Хахалов с причетником Квинидзе.»

Итак, он родился на целый год и три дня раньше официальной даты

своего рождения, которую столько лет торжественно праздновала вся страна?!

Столько лет отмечать ложную дату?!

Но это не ошибка. Здесь же, в архиве, находится свидетельство об

окончании маленьким Иосифом Джугашвили Горийского духовного училища. И

тоже: ”Родился в шестой день месяца декабря 18 декабря 1878 года.” Впрочем,

сохранилась анкета, которую он сам заполнил в 1920 году. И там он

собственноручно написал- 1878-й!!!

Да, официальная дата его рождения вымышлена! Но когда? Зачем?

Можно сразу ответить на первый вопрос: вымышленная дата рождения

появляется сразу после возвышения Сталина.

В апреле 1922 года Ленин делает его Генеральным секретарем- главой

партии. И уже в декабре секретарь Сталина Товстуха заполняет за него новую

анкету, где проставляет измененный год его рождения- 1879-й. И новое число-

21 декабря. С тех пор наш герой избегает сам заполнять анкеты. За него

заполняют секретари. Они своей рукой ставят вымышленную дату. Он, как

всегда, не при чем. Ложная дата рождения становится официальной. И опять -

зачем?

Итак, под небом 1878 года на фоне далеких гор дремлет Гори-

маленький городок, где родился Иосиф Джугашвили, Сосо - так по-грузински

звала сына мать.

Известно, например, что прадед Сталина Заза Джугашвили был

крепостным крестьянином и даже принимал участие в одном из крестьянских

восстаний, время от времени вспыхивающих в Заказавье - чаще, чем это

случалось в России. Позднее Заза Джугашвили обосновался с семьей в деревне

Диди-Мило недалеко от Тифлиса, где и окончился его жизненный путь. Его сын

Вано, дед Иосифа Сталина, унаследовал крестьянское хозяйство отца,

выращивая виноград и занимаясь виноделием. Здесь, в Диди-Мило, у него и

родился сын Виссарион, прозванный Бесо. Как известно, крепостное право было

отменено в России в 1861 году, и после смерти отца Виссарион решил

забросить тяжелый крестьянский труд. Он отправился в Тифлис и устроился

учеником, а потом и рабочим на кожевенную фабрику. Именно сапожное ремесло

привело Виссариона в маленький грузинский город Гори, где он познакомился с

Екатериной Геладзе, ставшей вскоре его женой. Екатерина происходила также

из крестьянского рода. Только после отмены крепостного права ее семья

переселилась в Гори. В Грузии были приняты в то время ранние браки для

женщин. Первый сын у супругов Джугашвили умер в возрасте одного года, и

гораздо позднее, когда все руководство Грузии приходило в дом Екатерины,

чтобы поздравить ее с днем рождения "великого Сталина", независимая и

острая на язык, она часто говорила, что именно первый ее сын был куда

способнее и умнее всех остальных. Иосиф (Сосо) был ее четвертым ребенком,

второй и третий умерли еще в младенчестве. Когда родился будущий "вождь",

Екатерине исполнилось всего двадцать лет.

Мы почти ничего незнаем об отце Сталина. Имеются свидетельства, что он

был грубым и необразованным человеком и слишком сильно пристрастился к

вину. Нередко он бил своего маленького сына, и эти жестокие побои вряд ли

могли способствовать развитию добрых начал в характере Сосо. В 1885 году

Виссарион покинул семью и снова перебрался в Тифлис на кожевенную фабрику,

хотя и не прерывал окончательно связей с семьей. Домой он вернулся через

несколько лет тяжело больным и вскоре умер. Позднее Сталин никогда не

упоминал об отце, и даже дата его смерти не приводилась в "Краткой

биографии Сталина", ни в официальной хронологии жизни и деятельности

Сталина. Именно отсутствие точных данных об отце Сталина породила множество

разного рода легенд и об отце Сталина и о реальности этого отцовства.

Некоторые из недоброжелателей Сталина распространяли в Грузии

слух, что Виссарион Джугашвили вовсе не был грузином, а являлся осетином.

На Кавказе исстари были сильны различного рода проявления национальной

розни, и между грузинами и осетинами имелись не самые лучшие отношения.

Приходилось слышать и то, что отец Сталина не умер от тяжелой болезни, а

был зарезан в пьяной трактирной драке. С другой стороны, еще тогда, когда

автор данной статьи жил в Грузии, приходилось нередко слышать

распространяемые слухи, что подлинным отцом Сталина был какой-то грузинский

князь, у которого Екатерина Джугашвили работала прачкой, или даже лицо

высокого духовного звания. Говорили также, что отцом Сталина был знаменитый

русский путешественник Пржевальский, который действительно был в Гори и

внешне очень похож на пятидесятилетнего Сталина, в чем можно убедиться по

фотографии Пржевальского, помещенной в Малой Советской Энциклопедии.

Однако, если мы заглянем не в ЭМИ, а в биографию самого Пржевальского, то

сможем прочесть, что тот действительно жил некоторое время в Гори, но через

полгода после рождения маленького Сталина.

Да, все это ложь. Конечно, пьяница Бесо был истинным отцом Сосо -

достаточно сравнить изображения отца и сына. Иначе и быть не могло: Кэкэ -

чистая, глубоко религиозная девушка. Да и в год рождения Сосо они еще не

разлучались: Бесо жил тогда в Гори, работал по заказам тифлисской фабрики

Адельханова - тачал свои сапоги. И пил.

Врач Н.Кипшидзе вспоминал рассказы Кэкэ: ''Однажды пьяный отец

поднял сына и с силой бросил его на пол. У мальчика несколько дней шла

кровавая моча''.

Несчастная Кэкэ во время всех этих пьяных ужасов, схватив

перепуганного ребенка, убегала к соседям. Но она взрослела, тяжелый труд

закалил ее, и отпор молодой женщины с каждым годом становился все сильнее,

а пьяница Бесо слабел. Теперь Кэкэ безбоязненно вступала в рукопашные

схватки с мужем. Бесо стало неуютно в доме, он не чувствовал себя

властелином. А без этого невозможно. Может, поэтому он и уехал в Тифлис.

Как видим кулак, насилие и беспощадную борьбу видел с рождения

маленький Сосо.

Бесо уезжает, мать и сын остаются вдвоем. Но мальчик похож на отца не

только лицом…”Жуткая семейная жизнь ожесточила Сосо. Он был дерзким,

грубым, упрямым ребенком”, - так описала его стодвенадцатилетняя Хана

Мошиашвили, подруга Кэкэ, грузинская еврейка, переехавшая в 1972 году в

Израиль из Грузии.

Мать, ставшая главою семьи, кулаком смирявшая мужа, теперь воспитывает

сына одна, беспощадно бьет за непослушание. Так что он имел все основания

спросить ее впоследствии: ''Почему ты меня так сильно била?''

Бить! - входит навсегда в его подсознание. Это слово станет у него самым

любимым в борьбе с политическими противниками.

Еще одно жестокое чувство было заложено с детства. Антисемитизм не присущ

Кавказу - это некая Вавилонская башня, здесь издревле живут бок о бок

бесчисленные народы. Князь А.Сумбатов писал: ”Грузия никогда не знала

гонений на евреев. Недаром по-грузински нет оскорбительного слова “жид”, но

есть единственное слово “урия”- еврей.

Евреи в Грузии были мелкими торговцами, портными, ростовщиками и

сапожниками. Евреи-сапожники прекрасно тачали грузинские сапоги на любой

вкус. И за то, что они были состоятельными, за то, что в совершенстве знали

свое ремесло, их ненавидел пьяный неудачник Бесо. С раннего детства отец

преподает Сосо начатки злобы к этому народу.

С отъездом Бесо Кэкэ продолжает исполнять обет: маленький Сосо должен

стать священником. Нужны деньги на учение, и она берется за любой труд:

помогает убираться, шьет, стирает. Кэкэ знает: у мальчика необыкновенная

память, он способен к наукам и музыкален, как мать, а это так важно для

церковной службы. Кэкэ часто работает в домах богатых торговцев-евреев -

туда рекомендовала ее подруга Хана. С нею приходит худенький мальчик. Пока

она убирает, смышленый малыш забавляет хозяев.

Одним из таких хозяев был Давид Писмамедов, еврей из Гори. ”Я часто

давал деньги, покупал учебники. Я любил его, как родного ребенка, он

отвечал взаимностью…”- вспоминал он. Если бы он знал, как горд и самолюбив

этот мальчик! Как ненавидел каждую копейку, которую брал!

Именно в детстве униженность любимой матери, вечное недоедание и нищета

родили в болезненно самолюбивом мальчике ненависть. Прежде всего к ним - к

богатым торговцам-евреям.

Хана вспоминает: ”Маленький Иосиф привык к нашей семье и был нам как

родной сын…Они часто спорили - маленький и большой Иосиф (мой муж).

Подросши, Сосо говорил большому Иосифу: ”Я тебя очень уважаю, но смотри:

если не бросишь торговлю, не пощажу''. Русских евреев он всех

недолюбливал''.

К этому примешивалось чувство ревнивой обиды. Именно тогда поползли

темные сплетни о матери, которая ходит по домам богатых евреев. Так

формировался у маленького Сосо странный для Кавказа антисемитизм.

Его друг Давришеви вспоминал, как бабушка читала им Евангелие, историю

предательского поцелуя Иуды. Маленький Сосо, негодуя, спросил:

- Но почему Иисус не вынул саблю?

- Этого не надо было делать, - ответила бабушка. - Надо было, чтоб Он

пожертвовал собой во имя нашего спасения.

Но этого Сосо понять не в силах: все детство его учили отвечать

ударом на удар. И он решает сделать самое понятное - отомстить евреям! Он

уже тогда умел организовать дело и остаться в стороне, страшась тяжелой

руки матери. План Сосо осуществили его маленькие друзья - впустили в

синагогу свинью. Их разоблачили, но Сосо они не выдали. И вскоре

православный священник сказал, обращаясь ко всем прихожанам в церкви: ”Есть

среди нас заблудшие овцы, которые несколько дней назад совершили

богохульство в одном из домов Бога''.

И этого Сосо понять не мог. Как можно защищать людей другой веры?

В 1888 году Кэкэ исполнилась: сын поступил в Горийское духовное

училище. Мы можем увидеть нашего героя в день поступления глазами его

сверстника: ”На Сосо новое синее пальто, войлочная шляпа, шею облегал

красивый шарф''. Мать позаботилась - он был не хуже других. И теперь Кэкэ

решает поменять клиентуру: теперь она стирает и убирает в домах его

учителей.

Вспоминает Михаил Церадзе (он также учился в Горийском духовном

училищем): «Любимой игрой Сосо был «криви» (коллективный ребячий бокс).

Было две команды боксеров- те, кто жили в верхнем городе, и представители

нижнего. Мы лупили друг друга беспощадно, и маленький тщедушный Сосо был

одним из самых ловких драчунов. Он умел неожиданно оказаться сзади сильного

противника. Но упитанные дети из нижнего города были сильнее''

С детства Сталин выделялся упрямством и стремлением к превосходству над

сверстниками, много читал. Низкорослый и физически слабый, он не мог

рассчитывать на успех в мальчишеских потасовках и боялся быть избитым. Он с

малолетства стал скрытным и мстительным и всю жизнь недолюбливал высоких и

физически крепких людей.

Все четыре года в духовном училище Сосо - первый ученик. Ученикам не

разрешалось выходить из дома по вечерам. ”Надзиратели, которых посылали

проверять, всегда находили Сосо дома занятого уроками”, - вспоминал один из

друзей его детства. Пока мать прибиралась в чужих домах, он прилежно

учился. Она счастлива: сын будет священником!

Разные учителя преподавали в училище. Одного из них, Дмитрия

Хахутошвили, ученики запомнили на всю жизнь. Он ввел на уроках воистину

палочную дисциплину. Мальчики должны были сидеть не шевелясь, положив руки

на парту перед собой и глядя прямо в глаза страшному учителю. Если кто-то

отводил глаза - тотчас получал линейкой по пальцам. Учитель любил

повторять: ''Глаза бегают - значит, мерзость затеваешь.''1

Силу пристального взгляда и страх человека, не смеющего отвести глаза,

маленький Сосо запомнил навсегда. Вспомним, например, рассказ Борисова:

''Мы все знали фразу Сталина: ''Глаза бегают - значит, на душе не чисто''.

Сурово воспитывались в училище. Но были исключения: Беляев, смотритель

училища, - добрый, мягкий. Но ученики его не боялись и оттого не уважали.

Сосо запомнит этот урок, который отразился на судьбе всего народа.

Однажды Беляев повел мальчиков в Пещерный город - загадочные пещеры в

горах. По пути бежал мутный, широкий ручей. Сосо и другие мальчики

перепрыгнули, а тучный Беляев не смог. Один из учеников вошел в воду и

подставил учителю спину. И все услышали тихий голос Сосо: ''Ишак ты, что

ли? А я самому Господу спину не подставлю''.

А) ДЕТСКИЕ БОЛЕЗНИ СТАЛИНА.

Он был болезненно горд - это часто бывает с теми, кого много унижали.

И вызывающе груб, как многие дети с физическими недостатками.

Мало того, что он тщедушен и мал, его лицо покрыто оспинами- следами

болезни, перенесенной в шестилетнем возрасте. Среди различных кличек, под

которым Сталин позднее фигурировал в документах полиции, была и кличка

Рябой. ''Он прекрасно плавал, но стеснялся плавать в Куре. У него был какой-

то дефект на ноге, и мой прадедушка, учившийся с ним в старших классах, как-

то поддразнил его, что он прячет в туфле дьявольское копыто. Но это ему

дорого обошлось. Сосо тогда ничего не сказал. Прошло больше года. В то

время за Сосо, как собачка на привязи, ходил главный силач училища Церадзе.

Прадедушка уже все забыл, когда Церадзе жестоко избил его.''2 (Из письма

К.Дживилегова)

Если прочитать ''Медицинскую историю И.В.Сталина'', то на одной из

страниц написано: ''Сращивание пальцев левой ноги''.

Вы когда-нибудь замечали, что на бесчисленных картинах Сталин часто

изображен с трубкой в левой, слегка согнутой рукой? Эта знаменитая трубка,

ставшая частью его облика, на самом деле должна была скрывать искалеченную

левую руку.

Как-то раз, 6-го января (в день церковного праздника "Крещения". -Авт.)

на

Иордань, возле моста через Куру, пришло множество народу. На главной улице

были выстроены войска. После церемонии духовенство возвращалось по своим

церквам, причем все улицы были переполнены народом. Столпился народ и в

узкой улочке около Оконской церкви. Никто и не заметил, что сверху бешено

мчится фаэтон с пассажиром... Фаэтон врезался в толпу как раз в том месте,

где стоял наш хор певчих. Coco хотел было перебежать через улочку, по не

успел: фаэтон налетел па него, ударил дышлом по щеке, сшиб с ног, но... по

счастью, колеса переехали лишь по ногам мальчика. Хор певчих мгновенно

окружила толпа. Подняли потерявшего сознание ребенка (Coco было тогда 10-11

лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не смогла сдержать

горестного вопля...

Coco открыл глаза и прошептал: "Не бойся, мама, я чувствую себя

хорошо.''Мать разу успокоилась. Пришел доктор, промыл рану, остановил

кровотечение, сделал перевязку и затем объявил:

- Внутренние органы не повреждены...

Coco пролежал в постели две недели, а затем снова вернулся к занятиям.

И несколько свидетелей рассказывают о ноге, покалеченной фаэтоном.

Действительно, если бы фаэтон проехал скорее всего повредил бы ''внутренние

органы.'' Итак, по левой ноге! И доктор был, и быстро вылечил. И ни слова

об искалеченной руке, про которую Сталин рассказывал своей второй жене,

Надежде Аллилуевой.

Видимо, эта искалеченная рука к его детству отношения не имеет…

Но мы забыли про Бесо. Он иногда возвращался. Своеволие жены по-

Страницы: 1, 2, 3