Лаврентий Павлович Берия

Лаврентий Павлович Берия

Как он начинал

На службу в тайную полицию приходят разными путями, некоторые --

совершенно случайно, иные -- по призванию Лаврентий Берия был рожден

для

грязных дел. Провокатор и жулик проснулись в нем в детские годы, еще

в

Сухумском начальном училище. Редкая кража или донос совершались без

его

личного участия -- прямого или косвенного. В нем гармонично

уживались

подлость и мздоимство Похитив папку с характеристиками записями о

поведении

учеников, он подвел классного наставника под увольнение, а сам

устроил

распродажу документов. Через подставных лиц, разумеется.

Эта дерзкая операция пятнадцатилетнего подростка сделала бы

честь

любому зрелому негодяю Многообещающее начало.

По окончании Сухумского училища Берия переезжает в Баку и поступает

в

местное техническое училище.

Летом 1917 го его отправляют на румынский фронт с

армейской

политехнической частью, но уже через полгода он вернулся и

представил

официальную справку об освобождении от воинской службы по болезни.

Лаврентий Берия вступил в партию большевиков в 1919 году

двадцатилетним

юношей (В официальной биографии он значится большевиком с марта 1917

года)

Секретарем Кавказского бюро РКП (б) в Баку был старый подпольщик

Виктор

Нанейшвили, опытный конспиратор Кавбюро охватывало все Закавказье а

также

Чечено-Ингушетию, Дагестан и Северный Кавказ Подпольное бюро находилось

в

захваченном мусаватистами Баку, на Телефонной улице около немецкой церкви --

кирхи.

Помещение сняли на имя Мирзы Давуда Гусейнова, преданного

партии

товарища. Нанейшвили появлялся там редко, он жил на окраине,

за

Черногородским мостом, квартировал в семье знакомого рабочего. Адрес

знали

немногие. Дежурили на Телефонной улице по очереди, необходимую

информацию

передавали Нанейшвили поздно вечером, после дежурства.

Однажды в бюро пришли молодые члены партийной ячейки

Технического

училища Вася Егоров и Гриша Канер. Они привели с собой еще одного

студента

-- невзрачного такого, прыщавого. Неизвестный назвался Лаврентием Берия

и

сказал, что ему нужно увидеться с товарищем Нанейшвили. В тот день

дежурил

Олег Саркисов. Он ответил, что секретарь бюро здесь не бывает.

-- Что ему передать?

-- Ничего Я должен переговорить с ним только лично. ...

Вечером

дежурный сообщил Нанейшвили о визите трех студентов и о просьбе Берия.

Прошло несколько дней, Саркисов спросил Нанейшвили:

-- Зачем приходил тот человек?

-- Он работает в мусаватистской охранке и просит принять его в

нашу

партию Обещает давать ценную информацию.

-- Но ведь у нас есть уже свои люди в мусаватистской охранке --

Мусеви

и Ашум Алиев. Мы их туда специально послали. Зачем нам

этот

самозванец[9]

Опасения юного Саркисова вскоре же нашли косвенное

подтверждение:

Мусеви и Алиева убили в ресторане, за обедом, двумя выстрелами в упор.

В мусаватистскую разведку Берия взяли по рекомендации его

однокашника

Мирзы Балы. Он же познакомил его с Мир Джафаром Багировым, связанным

с

бакинской полицией. Мирза Бала станет вскоре одним из

руководителей

Азербайджанской буржуазной республики, а Багирову суждено занять потом

пост

первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана. "Суждено" -- не то слово

свои

посты и Багиров, и Берия будут вырывать у судьбы зубами, по

трупам

конкурентов карабкаясь выше и выше

Что же касается службы в разведке, то кто возьмется установить,

на

каких хозяев работал Берия. Известно, что мусаватистская разведка

находилась

под контролем английской Интеллидженс сервис, а ее тесная связь с

турецкой

обусловила контакт с немецкой Но ведь Берия работал также и на

советскую

разведку, добытые им данные Багиров пересылал в Астрахань, в штаб XI

армии

ЦК партии представлял в Баку тогда, в девятнадцатом, Анастас Микоян, а

Берия

был его помощником по делам иностранных разведок. Уже тогда он

старался

обратить на себя внимание центральной власти С этой целью он

составил

"политический трактат", который содержал план организации советской

разведки

в Баку С планом, как утверждают зарубежные историки, ознакомился нарком

по

делам национальностей Иосиф Сталин.

Мог ли Берия предвидеть, что не пользующийся никаким почетом

наркомнац

станет со временем Вождем[9] Сталин не был популярен ни в

Петрограде, ни в Закавказье, ни даже на своей родине, в Грузии В

списке

кандидатов в члены Учредительного собрания его имя стоит всего лишь

седьмым.

Старые партийцы утверждают, что впервые Сталин узнал о

существовании

Лаврентия Берия в 1924 году. Знакомя генсека с ответственными

работниками

грузинского ЦК и ГПУ, представили ему и Берия.

Реальными представляются в 1919 году лишь тесные связи Берия

с

Багировым и Микояном.

Характерная деталь: Берия, подобно Сталину, не задерживается подолгу

на

одном месте Весной 1920 года он перебирается в Грузию, которая тогда еще

не

присоединилась к Советской России. Однако там Берия сразу не повезло,

его

арестовали в Кутаиси, приняв за советского шпиона. В ту пору

представителем

Москвы при меньшевистском правительстве Грузии был Сергей Киров 9 июля

он

обратился к Ною Жордания с просьбой освободить арестованного. Выйдя на

волю,

Берия поехал в Тифлис и здесь сразу же вошел в контакт с

меньшевистской

охранкой.

Когда до Кирова дошли сведения о тайных связях "советского

шпиона",

Берия почел за благо бежать. Представитель Москвы тотчас телеграфировал

в

освобожденный Баку начальнику особого отдела штаба XI армии. "Из

Тифлиса

бежал изменник Берия Лаврентий. Арестуйте немедленно. Киров".

Посадили Берия в подвал здания Азербайджанской ЧК. Помочь ему мог

но

старой дружбе Багиров, который в то время уже примеривался к

посту

председателя ЧК. Но занимавший это место Баба Алиев пользовался

особым

доверием у Наримана Нариманова, пред совнаркома Азербайджана.

В революционное движение Нариманов вошел студентом

медицинского

института и выдвинулся позднее как крупный просветитель. К сожалению,

около

него постоянно увивались карьеристы всех мастей. Багиров, самый ловкий

среди

ловкачей, в полной мере использовал его политическую близорукость.

Он

приступил к планомерной осаде Нариманова: дескать, товарищ Баба

Алиев

никогда не имел дела с органами разведки и контрразведки, не участвовал

в

борьбе с контрреволюцией и поэтому не в состоянии обеспечить этот

важнейший

участок работы...

Как только Нариманов снял Баба Алиева -- мягко перевел его на

партийную

работу,-- Багиров сел в вожделенное кресло. Освободив товарища

Лаврентия,

новый председатель ЧК назначил его, для начала, заведующим хозяйством.

Не

прошло и года, как Берия стал начальником СПО (секретного

политического

отдела) и заместителем председателя АзЧК. Для двадцатидвухлетнего

молодого

человека пост значительный.

В Грузинской ЧК

В конце 1923 года Берия работал уже начальником секретно-

оперативной

части (СОЧ) грузинского ГПУ и ничем особенно не выделялся, хотя в

партийной

ячейке был довольно активен. Он носил обычную для чекистов форму -- френч

из

саржи и галифе, заправленные в кожаные сапоги. На носу -- пенсне, с

которым

не расставался уже до конца жизни. Вначале Берия поселился в

скромной

квартире на улице Грибоедова, позднее занял добротный двухэтажный дом

на

улице Мачебели, обставленный старинной барской мебелью.

На первых порах все относились к Лаврентию Берия с полным доверием,

но,

узнав его поближе, уже не могли общаться с ним по-товарищески. Это

был

неистощимый на выдумки мастер интриг и доносов. Он, как никто, умел в

нужный

момент пустить в ход грязный слух, дабы поссорить своих соперников на пути

к

власти. Потом он бил их поодиночке. Вокруг него все кипело,

булькало,

шипело, он успевал заглянуть в кастрюли, не обжигая пальцев, поправить

на

плите сковородки, подбросить дров в огонь, подсыпать острого перца и

снять

жирный навар в закипающем котле. Молодой Берия довольно убедительно

играл

при этом роль "своего парня", простого и приветливого... Лаврентий

сумел

расположить к себе начальника отдела по борьбе с экономическим

саботажем

Андрея Ершова, они стали друзьями и проводили вечера в семейном кругу.

И все же именно Ершов прозрел одним из первых. "Берия превзошел

самого

Макиавелли",-- говорил он жене. Это было в двадцать седьмом году,

когда

Берия стал заместителем Станислава Реденса в ГПУ Закавказья

Ершов первым добился перевода в Москву, в центральный аппарат.

Через

десять лет его отправят в Ярославль Там Андрея и настигнет дружески-

карающая

длань товарища Лаврентия.

Глава Закавказского ГПУ Станислав Реденс не обладал сильным

характером,

и Берия, став заместителем, довольно быстро подмял его под себя.

Чекисты

между собой называли шефа не иначе, как Беренс. Берия не терпелось

подняться

на следующую ступень, но столкнуть с нее Реденса, женатого на Анне,

сестре

Надежды Аллилуевой, он не решался. Он выжидал, выжидал, выжидал долго,

почти

три года. Когда представился удобный случай, не преминул им

воспользоваться.

В ту ночь, основательно напоив шефа по случаю дня рождения,

Лаврентий

Павлович выпустил его из дома одного, без сопровождающих. Реденс забрел

в

дом неподалеку, где жила молодая сотрудница канцелярии Нина М. Поднялся

на

второй этаж, окруженный застекленной галереей, и спьяна постучался в

чужую

дверь. Ему не открыли, он стал угрожать, вышел хозяин и хорошенько

отдубасил

ночного дебошира. На шум сбежались соседи, кто-то пригласил милиционеров,

и

Реденса доставили в участок. Там он распахнул шинель, дежурные увидели

знаки

отличия, ордена, "узнали" большого начальника.

Поздно. Берия уже позвонил в Москву Сталину, советовался, как быть...

На другой день генсек решил сместить скандалиста Но вовсе

удалять

заслуженного партийца от дел не хотелось.

Реденс был назначен наркомом внутренних дел Белоруссии, а боевой

пост

наркома Закавказской Федерации достался Лаврентию Берия. Это произошло

в

апреле 1931 года.

В конце тридцатых, когда Берия переедет в Москву, почти все

видные

чекисты Грузии будут уничтожены.

Грузия. Берия и Сталин

Трагичная история Грузии помнит не одного завоевателя. Вторгаясь

в

Иверию, иноземные полководцы обычно отдавали столицу на разграбление. На

три

дня. Ровно три дня длился погром августа двадцать четвертого года.

Группу

грузинских интеллигентов обвинили в подготовке вооруженного

восстания.

Органами ГПУ был арестован ряд "активных заговорщиков". Оперативные

команды

ГПУ прочесывали город днем и ночью, улицу за улицей, дом за домом. Камеры

в

тюрьмах -- на улице Ольгинской и в Метехском замке -- наполнили до

отказа

Вместе с оперативниками рыскал по городу Лаврентий Берия. В такой же, как

у

всех, форме -- гимнастерка и галифе "серж", сапоги Знаков различия еще

не

придумали, но молодого начальника узнавали издали по пенсне, оно

несколько

скрадывало выражение глаз. Берия охотился за семьями интеллигентов, и если

в

доме обнаруживал молодых женщин, тащил их в свое логово вместе

с

"контрреволюционерами".

Кроме меньшевиков, к суду привлекли национал-демократов,

эсеров,

социал-федералистов. Секретарь Аджарского обкома Гогоберидзе подводил

под

эту истребительную кампанию некую теоретическую базу. Дескать, в

Грузии

проживает слишком много дворян -- недопустимо высокий в сравнении с

другими

республиками процент. Надо свести этот процент к нулю. Здесь явно

проступает

сталинская идея, только генсек пока еще воздерживается от призывов

к

геноциду по отношению к интеллигенции.

В Западной Грузии команда Валико Талахадзе забирала врачей,

адвокатов,

инженеров, учителей, писателей, ученых... Их вытаскивали из-за

обеденного

стола, из постели, хватали на улице, в гостях Интеллигенты -- все! --

подходили под категорию дворян. То обстоятельство, что никто из них нс

был

связан с заговорщиками, не должно было отражаться на выполнении

плана.

Полторы тысячи ни в чем не повинных дворян погрузили скопом в

товарные

вагоны и отправили состав в Зестафони. Там, в отдаленном станционном

тупике,

всех расстреляли из пулеметов по приказу Талахадзе. На станции

Телави

подобная экзекуция повторилась

Почему пренебрегли элементарными юридическими нормами, не утруждая

себя

ни следствием, ни судом? Об этом надо было спросить профессора

Талахадзе,

вскоре назначенного заведующим кафедрой советского права

Тифлисского

университета.

В тридцатые годы прокурор Грузинской республики Талахадзе в

качестве

государственного обвинителя на так называемых "открытых судебных

процессах"

отправит на тот свет не один десяток "врагов". Во многих

бериевских

провокациях примет руководящее участие, множество фальшивок

скрепит

недрогнувшей рукой. И благополучно доживет до наших дней Судьбой

Левана

Гогоберидзе Хозяин распорядился иначе. В тридцать седьмом он

получит

назначение в город Ейск, что стоит на берегу Азовского моря Там его,

нового

секретаря горкома партийки арестуют.

Одним из руководителей -- пока еще не главным -- людоедской

расправы

1924 года был Лаврентий Берия Пройдет всего шесть-семь лет, и он

возглавит

организованный Сталиным геноцид против грузинской интеллигенции.

У Берия были с ней свои счеты.

Как раз в то время партию сотрясала дискуссия, в ходе которой

Сталин,

признанный мастер политической интриги, надеялся скомпрометировать

Троцкого,

убрать с дороги самого опасного соперника. В этой борьбе старая

гвардия

грузинских большевиков не поддержала генсека. Объяснение этому

следует

искать не в идеологических разногласиях Старые большевики знали

подлинного

товарища Кобу, они были убеждены в том, что ему не место в ЦК, что на

посту

генсека он позорит партию, губит ее.

В двадцать пятом году, беседуя с группой видных грузинских

партийцев,

Сталин спросил, имея в виду Льва Троцкого:

"Чего вы хотите от этого еврея? Я ведь ваш, мы одной крови. Нам

нечего

делить, надо восстановить взаимное доверие, вспомнить старую дружбу.

Может

быть, вам не нравится Закавказская Федерация? Пожалуйста, я ее создал, я

ее

и ликвидирую".

Сказано это было в полушутливом тоне, но генсек преследовал

цель

серьезную. Сколько лет со злобой и болью терпел он моральный

остракизм,

которому его подвергли на родине...

Буду Мдивани, Сережа Кавтарадзе, Михаил Окуджава и другие товарищи

не

поддались на уговоры Противен он им был.

На прощание Сталин обронил с деланной грустью: "Это не совсем разумно

с

вашей стороны. Учтите..."

... Прошло пять лет. Генсек убедился в непреклонности старых

партийцев.

Летом 1931 года он еще раз приехал в Тифлис. Его сопровождал

Лаврентий

Берия, но напрасно этому обстоятельству особого значения никто не

придал.

Напрасно.

В истории покорения Грузии Сталиным наступил новый этап. Начав

в

двадцать четвертом массовое истребление интеллигенции, Сталин не решался

еще

тогда поднять руку на зачинателей большевистского движения...

Теперь,

утвердившись на московском троне, он изготовился к борьбе со

старой

гвардией.

Он нашел человека, проверил его в деле, убедился в его преданности

и

силе, он нашел человека, способного сломить хребет любой оппозиции,

готового

окровавить и поставить на колени гордую Грузию.

Вскоре генсек предоставит Берия пост первого секретаря грузинского ЦК.

Назначение -- именно назначение, ибо выборы секретарей давно

стали

фикцией,-- Берия на пост первого секретаря ЦК партии Грузии и

второго

секретаря Заккрайкома состоялось 31 октября 1931 года.

...Такого история нашей партии не знала никогда. Секретарь ЦК

провел

свой первый день в полупустом здании: ни один заведующий отделом в

знак

протеста не вышел на работу. Тогда-то Мамия Орахелашвили, первый

секретарь

Заккрайкома, собрал у себя молодых коммунистов. Орахелашвили

предложил

товарищам тотчас приступить к работе в аппарате ЦК: "Вы должны

подавить

неприязнь к Лаврентию Павловичу Если вы доверяете мне, вы обязаны найти

с

ним общий язык. Его рекомендовал лично товарищ Сталин".

Погром культуры

В 1936 году Максим Горький изрек свое знаменитое "Если враг не

сдается,

его уничтожают!". В тридцать седьмом в Тбилиси глашатаем террора

сделали

посмертно Владимира Маяковского. Напечатали подходящие строки:

Не тешься,

товарищ,

мирными днями,

сдавай добродушие в брак.

Товарищ, помни:

между нами

орудует

классовый враг.

Маяковский вырос в Грузии, переехал в Москву, достиг зенита славы

и

покончил с собой. К какой категории врагов причислили бы его

теперь,

останься он жить, поэт-бунтарь?

В тридцать седьмом было сделано все для того, чтобы поставить на

колени

литераторов Закавказья. Для начала -- небольшой майский погром на

собрании

писателей Грузии. Оно прошло под девизом "До конца вскрыть подрывную

работу

врагов народа в литературе'" Основной докладчик, А С. Татаришвили,

требовал

крови. Оказывается, бывший руководитель писательской организации

Малакия

Торошелидзе был двурушником и заклятым врагом. Под стать ему--

троцкистские

наймиты Вардин, Нароушвили, Феодосишвили.. Но главный враг--

Торошелидзе.

Это он заставил одного из членов грузинской делегации выступить

на

Всесоюзном съезде писателей (август-- сентябрь 1934-го) с заявлением

о

солидарности с вредительской позицией контрреволюционера Бухарина

Сам

Торошелидзе с трибуны съезда очернил Илью Чавчавадзе, который почему-то

не

предрек конца дворянству Важу Пшавелу он представил апологетом

общинного

уклада. Меньшевик, троцкист и диверсант Торошелидзе развалил

писательскую

организацию Грузии. На этом собрании писатели узнали, что Б

Буачидзе

возглавлял филиал авербаховской группировки в Грузии. Не прошло и

двух

недель, как Буачидзе исключили из Союза писателей и из партии "в связи с

его

участием в контрреволюционной работе авербаховско-троцкистской банды и

с

беспрерывной антипартийной вредительской деятельностью в

грузинской

литературе".

Так смешалась клевета старая с клеветой свежей. Так был выполнен

заказ

-- привязать телегу грузинской контрреволюции к московской колеснице.

Были

названы имена других "последышей троцкизма" -- Б. Бибинейшвили, Р.

Каладзе,

С. Талаквадзе... Потом погром перекинулся на армянскую секцию.

Здесь

подлежала искоренению группа шовинистов-националистов во главе с

проходимцем

и вредителем Халатяном. Представитель армянской секции Корюн

незамедлительно

выступил с разоблачением подрывной деятельности врагов народа --

литераторов. Они пробрались в среду писателей Азербайджана и Юго-

Осетии.

Досталось и маститым -- К. Гамсахурдиа и М. Джавахишвили. Потом

начался

сеанс самобичевания. Признался в своих заблуждениях романист

Гамсахурдиа.

Осудил свои ошибки поэт Паоло Яшвили. Извинялся за творческие срывы

Тициан

Табидзе.

То были слова, предписанные свыше. Там же, наверху, уже решили,

кому

чем воздать за прегрешения.

История погрома в грузинской литературе навсегда связана с

именем

Лаврентия Берия. Истребление честных писателей, преследование тех, кто

хотя

бы пытался сохранить свое творческое лицо,-- ко всему этому он

приложил

руку.

То было время перековки прозаиков, поэтов, критиков. Попав на

эту

наковальню, литератор знал, что его постригут, подрежут, сплющат,--

словом,

обезобразят по первому разряду. Но оставят в живых. И допустят

его,

перекованного, к полному корыту. С начала 1935 года, после убийства

Кирова,

когда террор вышел на большую дорогу, наковальню убрали и пустили в

ход

ножи.

В 1937 году, выступая на Х съезде КП Грузии, Берия проявил

сердечную

заботу о грузинской литературе. Вначале -- критика,

"принципиальная",

"большевистская". В ассоциации пролетарских писателей (ГрузАПП)

процветает

групповщина. В группе "Голубые роги" (П. Яшвили, Т. Табидзе, Г. Леонидзе)

он

уловил отзвуки декаданса революционной поры. На крайне правых позициях

стоит

"Академическая ассоциация" -- К. Гамсахурдиа, А. Абашели и кое-кто

еще.

"Лефовцы" -- С. Чиковани, Б. Жгенти, Л. Асатиани, Д. Шенгелия -- встали

на

путь исправления. Шенгелия, например, закончил новый роман о юности

товарища

Сталина. Группа "Арифиони" -- М. Джавахишвили, Л. Киачели, Г. Кикодзе --

пока отстает от требований времени, но наши успехи Многих уже

"переделали".

Выросла плеяда пролетарских писателей. Надо особо отметить поэму

Леонидзе

"Детство и отрочество Вождя"... Еще несколько комплиментов

драматургам,

которые раньше других освоили новейшую манеру ползания на коленях... Но

у

нас есть литераторы, которые состоят в связях с врагами народа:

Ломинадзе,

Агниашвили, Джикия, Элиава... Поэту Паоло Яшвили-- ему ведь уже за сорок--

пора взяться за ум... Серьезно подумать о своем поведении не мешало бы

также

Гамсахурдиа, Джавахишвили... и еще кое-кому.

Грозно звякнули ключи в руке главного надзирателя. Зал оскалился:

-- Давно пора!

-- Правильно!

-- Верно, товарищ Лаврентий!

Знали или нет поэты истинную цену генсеку, не имело

значения:

славословие Вождю народов стало уже непременным условием сохранения жизни.

... Пусть же он будет на все времена

Счастьем в лучах материнского взора.

И пусть расцветает родная страна,

Имея великую эту опору.

Тициан Табидзе

Новые всходы лелея,

Соединяя народы,

С новым огнем Прометея

Стал ты на страже свободы.

Паоло Яшвили

Эти позорные вирши "Заря Востока" опубликовала 4 апреля 1937-го

в

рубрике -- на всю страницу -- "Грузинские стихи и песни о товарище

Сталине".

Через месяц Лаврентий Берия арестовал Джикия и Табидзе. Ему донесли

о

других, крамольных, стихах Тициана. Яшвили не тронули.

Когда Джикия на следствии обвинили в причастности к оппозиции, он

не

удивился. Но вот следователь инкриминирует ему конкретные

высказывания

против Берия и Сталина. Джикия поразился: они часто беседовали втроем,

ни

Табидзе, ни Яшвили не могли его выдать. Владимиру Джикия устроили

очную

ставку с Паоло Яшвили. После этой встречи в кабинете следователя поэту

стало

ясно, что теперь его арестуют и, прежде чем казнить, ославят

как

провокатора.

По воскресеньям его жена, студентка Политехнического

института,

отправлялась вместе с дочерью-школьницей к своим родителям. Накануне

Яшвили

взял свое ружье в местном отделении Союза охотников и отнес его в

особняк

писателей на улицу Мачабели. Написал несколько писем -- жене, старшему

брату

Михаилу, дочери, Лаврентию Берия -- и отнес на почту. На другой

день,

проводив жену с дочерью в гости и пообещав прийти позднее, отправился в

Дом

писателей. Поэт присутствовал на каком-то заседании, потом поднялся

на

второй этаж, где накануне припрятал ружье, и покончил с собой.

Поздно вечером вернувшись домой, жена и дочь стали поджидать Паоло.

В

полночь явились агенты НКВД, два грузина и русский. Забрали все

бумаги,

фотографии, книги. Самым старательным оказался русский, он даже

подушки

вспарывал.

Вскоре пришли письма Яшвили. "Если бы я не поступил так,-- писал

он

дочери,-- ты была бы более несчастна. Причина моей смерти та, что

люди,

которые являются настоящими врагами народа, хотели запятнать мое имя..."

... В конце тридцать седьмого, став признанным вождем Грузии,

Берия

позволил себе теоретизировать на тему геноцида. Дескать, кадры

старой

грузинской интеллигенции состояли из представителей господствующих

классов.

Поэтому старая интеллигенция враждебна пролетариату. Эмигрировавшие

за

границу меньшевики Жордания, Церетели, Гегечкори, Робакидзе...

сумели

толкнуть некоторую часть грузинской интеллигенции вместе с

остатками

разгромленного бывшего дворянства... на кровавую авантюру. Берия имел в

виду

"вооруженное восстание" 1924 года.

"У нас появилась совершенно новая советская интеллигенция,--

с

удовлетворением отметил Папа Малый.-- Она состоит на 80--90% из выходцев

из

рабочего класса, крестьянства и других слоев трудящихся".

Значит, всего 10--20% интеллигенции пережило погром. Спустя

четверть

века светозарный Мао повторит это достижение. Пол Пот его

превзойдет.

Осатанев от избытка власти, диктаторы истребляют цвет собственного

народа.

Что это -- простое совпадение или историческая преемственность?

Его книга

В 1929 году Л. Каганович объявил генсека Вождем. С его легкой

руки

Москва, Ленинград, Киев, Урал, Сибирь -- вся страна втянулась в

позорную

истерику возвеличения ничтожества. В общем хоре недоставало лишь

голоса

Закавказья. Там помнили еще мнение старой гвардии социал-демократов:

Ной Жордания, например, называл Сталина не иначе как

варваром.

Признанные большевики Миха Цхакая, Филипп Махарадзе, Шалва Элиава,

Мамия

Орахелашвили недоумевали: "Какой же это "вождь"?.."

Узурпатору, засевшему в далеком Кремле, нужно было

реабилитировать

себя, отмыть свое темное прошлое именно в Закавказье, в родной Грузии --

прежде всего. Одним из первых, кому Сталин намекнул о

необходимости

воссоздать историю революционного движения в Грузии, был Мамия

Орахелашвили.

Тот понял сразу, куда клонит генсек, и отказался от сомнительной чести

стать

сочинителем его "героических приключений".

Следующей кандидатурой стал ректор Тбилисского университета

Малакия

Торошелидзе, филолог и специалист по диалектическому материализму.

За

несколько лет до этого он возглавлял Госплан Закавказского

крайисполкома,

одновременно читал студентам лекции по диамату. ЦК поручил ему

руководить

изданием трудов Маркса, Энгельса, Ленина на грузинском языке.

Осенью 1934 года Берия вызвал к себе Торошелидзе и предложил

ему

написать книгу о первых большевистских организациях Закавказья, отразив

в

ней, разумеется, руководящую роль товарища Сталина. Предложение было

сделано

таким тоном, что оставалось лишь согласиться.

Сталин начал было терять терпение: сколько можно тянуть с

выполнением

партийного задания? Но вот в Москву прибыл с докладом Лаврентий:

нашелся

автор будущей книги -- ректор университета, знаток марксизма-

ленинизма,

проверенный товарищ.

С Александром Папава, проректором университета по учебной части,

у

Торошелидзе сложились особо доверительные отношения. С его отцом они

дружили

еще в дореволюционную пору, когда жили в Самтредия. Однажды -- это было

в

конце октября -- к нему зашел сияющий Торошелидзе:

-- Я только что от Сталина, он принимал меня в Гагре, на

Холодной

речке. Встретил как родного, крепко обнял. Когда появился Берия,

Сталин

попросил: "Слушай, Лаврентий, иди погуляй. Оставь нас, стариков, одних".

Мы

долго беседовали, потом подали обед. Сталин провел меня в

застекленную

галерею. Сыграли две партии в нарды и легли отдыхать на кушетках.

Я

незаметно для себя уснул. Просыпаюсь, хочу закурить, но в галерее тихо.

Он

спит... Вдруг:

"Слушай, Малакия, ты проснулся? Знаешь, лежу, хочу закурить,

сколько

времени терпел, боялся тебя разбудить.."

Сталин подробно проинструктировал Торошелидзе: о ком писать,

как

писать, что выделить, что опустить. Работа над книгой уже началась.

Главным

помощником Торошелидзе стал Эрнест Бедия. Поскольку архивные материалы

были

весьма скудны -- никто в годы подполья не вел протоколов,

журналов,

картотек,-- основным источником для автора послужили воспоминания

участников

событий. Сбор материалов Лаврентий Павлович поручил Бедия, отрядив ему

в

помощь нескольких расторопных аспирантов, в их числе одну молодую

москвичку.

Находили покладистых (и нуждающихся) стариков -- "свидетелей" и

"участников"

революционной борьбы. Бедия вручал каждому пакет с деньгами, 200--

300

рублей, с лестным присловьем -- дескать, товарищ Сталин Вас помнит,

вот

просил Вам передать из своего гонорара.

Скоро папки на столе Торошелидзе наполнились нужными

"воспоминаниями":

Сталин уже тогда, в начале века, был Великим Вождем, остальные ему

только

мешали, став жертвами меньшевистской идеологии; товарищ Коба был

большевиком

от рождения, ленинцем стал задолго до знакомства с трудами Ленина и

личной

встречи с ним.

После убийства Кирова Вождь открыл все шлюзы для повального

террора.

Но, погруженный в эти заботы, он не забывал о книге. Берия торопил

свою

бригаду, и в начале января 1935 года Торошелидзе повез в Москву рукопись --

250 страниц. Согласно указанию.

Сталин оставил текст у себя. Через несколько дней он вызвал

Торошелидзе

и вернул рукопись со своими пометками. Автор показывал потом

выправленные

рукою Вождя страницы. Там, где упоминалось его имя, Сталин проявил заботу

об

эпитетах: "с блестящей речью", "исключительная

принципиальность",

"беспощадно боролся" и тому подобное. Много пометок в духе: "по

инициативе

товарища Сталина", "товарищ Сталин развертывает борьбу"...

В угоду генсеку автор лягнул Авеля Енукидзе, который якобы

исказил

исторические факты и преувеличил свою роль в революционном движении.

Но

Сталину этого показалось мало, и он перед словом "преувеличил"

вписал:

"чрезмерно"...

Беседуя с Торошелидзе, Сталин по обыкновению играл. На этот раз

он

надел маску скромного, лишенного всякой амбиции человека,

объективного

историка. Он просил автора более наглядно выявить руководящее участие

в

партийном строительстве, в борьбе с самодержавием таких большевиков,

как

Цулукидзе, Кецховели, Цхакая, Шаумян. О "ме-сами-даси", которую автор,

по

укоренившейся традиции, уподобил банде уголовников, Сталин заметил,

что

нельзя оплевывать эту первую в Грузии марксистскую социал-

демократическую

организацию.

Беседа подошла к концу, Хозяин поднялся из-за стола и, будто только

что

вспомнив, спросил: -- Слушай, а как быть с авторством? Знаешь что,

пусть

автором будет Лаврентий Берия. Он молодой, растущий... Ты, Малакия,

не

обидишься?

Вождь отечески потрепал Торошелидзе по плечу. И вопрос был решен.

Но прежде чем книга была опубликована, Берия выступил с докладом

на

собрании актива тбилисской парторганизации 21 июля 1935 года. Чтение

длилось

пять часов. Докладчику приходилось то и дело останавливаться и вместе

со

всеми участвовать в овациях в честь Великого Вождя. Вопли активистов

слились

в могучий рев, прорезаемый женским визгом. На другой день состоялись

прения

и массовое поклонение идолу, в заключение -- еще одна здравица

генсеку.

Актив поручил Тбилисскому комитету начать глубокое изучение доклада

товарища

Берия во всех парторганизациях, во всех кружках и учебных заведениях. И

еще:

организовать массовое издание текста доклада.

27 июля было опубликовано специальное постановление

Тбилисского

комитета, а до этого -- письмо Сталину с уверениями в горячей любви к

гению

человечества и сам текст доклада Берия в двух номерах "Зари Востока", 24

и

25 июля.

То было начало. А потом... "За большевистское изучение

истории

парторганизаций Закавказья!" "Учиться круглый год!"... "Заря

Востока"

заводит постоянную рубрику, бериевскому опусу посвящены целые страницы.

А вот и передовица "Правды": "Вклад в летопись большевизма".

Ценнейшим

вкладом открытие Лаврентия Павловича названо в тексте статьи.

Насквозь

лживый доклад по мнению "Правды" достоверно освещает историю... Вслед

за

этим выступила "Ленинградская правда" и другие газеты. Целый оркестр.

Об

инструментовке кремлевский композитор позаботился загодя.

К началу сентября доклад Берия вышел из печати отдельной

брошюрой.

Истинную цену этого сочинения знали почти все пожилые люди, но именно

старым

рабочим выпала сомнительная честь придать откровенной

фальсификации

видимость достоверности. Тенгиз Жгенти рассказывает читателям "Зари

Востока"

о событиях 1903 года, когда в кутаисской тюрьме Коба бесстрашно

предъявил

губернатору петицию.... Он всегда первым запевал "Марсельезу", а когда

его

этапировали в Батуми, вся тюрьма протестовала против отправки

любимого

вождя...

Другой "очевидец" повествует о Баиловской тюрьме. Перед отправкой

из

Баку партии осужденных товарищ Коба так напутствовал их: "Берегите

кандалы.

Они пригодятся нам для царского правительства!"

Но никто не унизил кандалами царских министров в феврале семнадцатого

и

членов Временного правительства в октябре. Сталин надел кандалы на

честных

патриотов, не желавших примириться с его произволом. Я сам видел

этих

каторжан в конце войны в зонах Воркутлага.

Осуществлению бериевской программы фальсификации истории и

возведения

генсека в ранг правоверного Вождя мешали ранние выступления таких

признанных

революционеров, как Филипп Махарадзе, Авель Енукидзе, Мамия

Орахелашвили.

Последний опубликовал в 1926 году брошюру "Путь грузинской жиронды",

где

справедливо называет меньшевиков истинными демократами, а их лидера

Ноя

Жордания -- марксистом. Автор верно осветил совместную -- большевиков

с

меньшевиками -- борьбу против царизма. И -- ни одного проклятия на

головы

меньшевиков и эсеров. Все это никак не вязалось с писаниями

Лаврентия

Павловича Берия. Статья Н. Горделадзе в "Заре Востока" об "ошибках"

М.

Орахелашвили напечатана по указанию Берия. Автор статьи называет

Каутского

вместе с Плехановым и Чхенкели представителями контрреволюционной

партии

меньшевиков. При этом он обвиняет Орахелашвили в игнорировании

им

высказываний Ленина и Сталина. Касаясь работы Орахелашвили

"Вопросы

пролетарской революции", Горделадзе называет ее "троцкистской", автор-

де

идет в разрез с теми оценками исторических событий и деятелей, которые

дал

товарищ Берия.

Для шельмования Мамия Орахелашвили, а значит, и всех

честных

марксистов, не хватило одного номера газеты. Инспирированная Берия

статья

заняла еще два с половиной подвала следующего.

В заключение Орахелашвили предлагают (кто -- автор статьи, редакция

или

сам Лаврентий Павлович?) полностью раскаяться в попытке

фальсифицировать

историю.

Филипп Махарадзе, один из старейших социал-демократов, не стал

ожидать

окриков и уже 4 января 1936 года выступил с большой покаянной статьей

("В

порядке самокритики"). Перед этой очистительной акцией автор

возносит

молитву генсеку и местному партийному вождю. Он воспевает великие

заслуги

товарища Берия, ведь он, "впервые поставил изучение истории большевизма

в

Закавказье на настоящие большевистские рельсы". Лаврентий Павлович

"осветил

ту исключительную роль, которую играл товарищ Сталин в

закавказских

организациях". Это -- тоже впервые. И еще. Лаврентий Берия открыл глаза

ему,

несмышленому Филиппу, на ошибочные взгляды, изложенные в его

"Очерках

революционного движения в Закавказье": примиренческое отношение

к

меньшевикам, и -- что еще страшнее -- им ни разу не упомянуто имя

Сталина

как руководителя революционного подполья.

Теперь, после исторического доклада товарища Берия, все стало на

свои

места, и тот, кто в начале века руководил революционным Закавказьем,

стал

ныне величайшим Вождем мирового пролетариата

Начав с молитвы, молитвой и заканчивает Махарадзе

Торжественные

"аллилуйя" разносятся со всех печатных амвонов Журнал

"Пролетарская

революция" в статье "Крупнейший вклад в сокровищницу

большевизма"

перечисляет достоинства бериевской брошюры, не скупясь на самые

восторженные

эпитеты и восклицательные знаки "Героическая летопись большевизма,--

вещает

редакция,-- по полнилась крупным вкладом" Автор вскрывает и

изобличает

фальсификацию истории в трудах Махарадзе, Енукидзе и Орахелашвили Но

главная

заслуга Берия -- показ необыкновенно большой и разносторонней

деятельности

товарища Сталина, "который никогда не расходился с Лениным"

Тиражированию тбилисского доклада генсек придал государственный

размах

Миллионы экземпляров легли на столы миллионов простаков Можно подумать,

что

Сталин последовал совету вождя немецких фашистов "Крупные массы людей

легче

станут жертвами большой лжи, чем маленькой" Так полагал Гитлер Но

разве

московский фюрер нс мог прийти к этому выводу

вполне

самостоятельно[7]

Отныне в театре Иосифа Сталина за Лаврентием Берия закреплена

роль

историографа Часто он выходит на сцену в наряде теоретика Публика --

дура,

она все слопает

Прошло совсем немного времени, и цитирование Берия стало

политической

модой. Эрик Бедия, этот штатный звонарь при сталинском наместнике в

Тбилиси,

горячо рекомендует разъяснять и популяризировать такие классические

работы

Лаврентия Павловича, как. 1) Доклад "О мерах по дальнейшему

укреплению

колхозов Грузии", 2) Статьи "Новая Конституция и Закавказская Федерация"

и

3) "Развеять в прах врагов социализма!".

Последнюю статью, зубодробительную, нацеленную на истребление

всех

инакомыслящих, Э. Бедия цитирует с высокооплаченной охотой.

Эрика Бедия, одного из составителей бериевских "трудов", тоже

ждет

пыточная камера -- обычная плата за ценные услуги. А пока он говорит

и

говорит, пишет и пишет. Его программная статья "I мая 1901 года в

Тбилиси"

рисует Кобу, этого двадцатидвухлетнего хулигана, признанным

лидером

революционного движения Закавказья. И подтверждает сей миф

обильными

цитатами из книги Лаврентия Берия.

Эта книга получила невиданно широкую рекламу -- на

собраниях,

конференциях, съездах, в периодической печати, в учебных заведениях,

музеях.

Вот характерная запись в книге отзывов Авлабарской типографии-музее

"Осмотр

типографии повышает интерес к книге товарища Берия, желание изучить ее

еще

глубже и основательней".

Повсюду устраиваются соответствующие выставки. Одна из них

открылась

повторно в январе 1937 года в Галерее Союза художников Грузии под девизом

"К

истории большевистских организаций Грузии и Закавказья". Другая -- в

здании

филиала института Маркса -- Энгельса -- Ленина -- Сталина.

И повсюду, на каждом шагу, на каждом метре экспозиции --

Сталин,

Сталин, Сталин. И в центре внимания -- книга Берия, боевого соратника

Вождя.

Вслед за Берия все газетные рецензии ставят Сталина во главе

самых

значительных событий революционного движения Закавказья.

В 1936 году авторов-составителей бериевской фальшивки арестовали

и,

обвинив в террористическом заговоре против Сталина, прилежно казнили.

Никого

не оставил своим вниманием Берия, даже московскую аспирантку. Она --

единственная -- выжила. Вернувшись из лагеря в Москву, пришла в ЦК

и

написала краткую историю знаменитой книги.

Перед нами второе, подарочное (1936 года) издание. Отличная

бумага,

десятки фотографий, отменные цветные репродукции "новобиблейских" картин.

Товарищ Сталин -- руководитель рабочего кружка в Тифлисе в 1898

году.

Нелегальное собрание на Ходжеванском кладбище в Тифлисе во главе с

товарищем

Сталиным. Товарищ Сталин среди своих соратников. Демонстрация

батумских

рабочих под руководством товарища Сталина в 1902 году.

Товарищ Сталин на митинге в Чиатуре в 1905 году

разоблачает

меньшевиков. И еще и ещь. Чуть ли не все главные события

революционного

движения в Закавказье начала века.

Изумленно, подобострастно, строго соблюдая дистанцию, взирают на

юного,

но уже такого гениального Вождя, маститые революционеры. Расступаются

перед

ним седобородые старцы в бурках, поспешают за героем кадровые

рабочие.

Некадровые -- тоже. Но что это? На картине К. Хуцишвили Сталин изображен

в

роли организатора забастовки железнодорожных рабочих в 1902 году в

Тифлисе.

Однако организатором этой забастовки он не мог быть хотя бы потому, что в

то

время находился в Батуми.

Не Бедия с Берия изобрели этот простейший метод фальсификации

истории.

Но они подали заразительный пример, которому тотчас последовали

мощные

институты и академии. Целая армия лжеисториков, пуская нетерпеливые

слюни

(кормушка-то какая!), принялись перелицовывать прошлое.

Кто их остановит, сталинских портняжек?

Последняя глава бериевской книжки посвящена борьбе

с

национал-уклонизмом. Если принимать указания Ленина в области

национальной

политики за истину в последней инстанции, то главным уклонистом являлся

не

кто иной, как Сталин, с его проектом автономизации, с его практикой

геноцида

и порабощения приграничных народов. Но именно его Берия живописует

этаким

стерильным ортодоксом-ленинцем, победоносно разящим внутренних

врагов.

Национальную политику государства он именует не иначе,

как

ленинско-сталинской. Все новации, авантюрные, антинародные, будут

позднее

связывать с именем одного гения -- Сталина.

Так называемые грузинские национал-уклонисты в 1922 году

протестовали

против вредоносного проекта образования Закавказской Федерации

и

ходатайствовали о непосредственном вхождении Грузии в состав СССР. В

книжке

Берия упоминаются имена Буду Мдивани, Котэ Цинцадзе, Филиппа

Махарадзе,

Серго Кавтарадзе, Михаила Окуджавы, Малакии Торошелидзе, Владимира

Думбадзе.

Через год-два их уничтожат.

Хозяин Лубянки

В декабре 1938-го Берия стал хозяином Лубянки. Никогда, ни до,

Страницы: 1, 2, 3