Русский печной изразец

Русский печной изразец

Вступление.

''Сила и богатство искусства целого народа основаны на стиле и

богатстве духовной жизни народа и, в конечном счёте, на силе и богатстве

народного искусства. Народ – коллективный художник. Он-то и выделяет из

своей среды на всём протяжении истории искусств художественных деятелей,

которые сильны связью со своим народом, его удивительным и духовным миром,

эстетическими вкусами и идеалами''.1

Декоративное искусство играет огромную роль в развитии у человека

чувства прекрасного. Оно формирует его эстетические чувства, воспитывает

эстетическую восприимчивость, художественный вкус.

''Есть ещё пропасть людей – писал В. В. Стасов, - которые воображают,

что нужно быть изящным только в музеях, в картинах и статуях, в громадных

соборах, наконец, во всём исключительном, особенном, а что касается до

остального, то можно расправляться как ни попало – дескать дело пустое и

вздорное. Что может быть несчастнее и ограниченнее таких понятий! Нет,

настоящее, цельное, здоровое в самом деле искусство существует лишь там,

где потребность в изящных формах, в постоянной художественной внешности

простёрлась уже на сотни тысяч вещей, ежедневно окружающих нашу жизнь''.2

Окружающие человека вещи представляют собой материальное, предметное

воплощение его чувств. Это раскрытая книга человеческой психологии.

В декоративном искусстве, в отличие от живописи и скульптуры

воплощение эмоций и настроений осуществляется не путём воспроизведения

видимого мира, а посредством создания новых предметов, не имеющих прямого

прообраза в натуре. В этом специфика художественного образа в декоративном

искусстве. Поскольку изразцовое искусство является декоративным, то и в нем

изобразительное начало играет подчинённую роль.

1. Русское декоративное искусство. М.: 1962г. т. I. С.10

2. В.В. Столов. Нынешнее искусство в Европе. В кн.: В.В. Стасов. Собрание

сочинений. С-Пб. 1894г. т. I. С.422-423. Рус. дек. ис-во. М. 1962г. т.I.

Главное –создание таких форм и такого декора предмета, которые бы с

наибольшей выразительностью и красотой соответствовали практическому

назначению и художественному замыслу. Отсюда сами изобразительные мотивы

неизменно становятся наиболее условными, обобщёнными. Но эта условность не

есть ограниченность, а специфический язык, дающий огромные возможности для

решения творческих задач. Изразцовое искусство имеет многовековую историю.

В нем своеобразно отразились – духовный мир русского народа, эстетические

вкусы и понятия. Оно отличается глубокой народностью.

В орнаменте изразцов отразился не только широкий мир, окружающий

человека, природы, но ещё и различные привнесённые из других эпох и

заимствованные у других народов художественные формы. Однако русский

художник претворяет и перерабатывает эти заимствования настолько органично,

что они становятся подлинным, самобытным явлением его творчества. Общность

форм и орнаментов русского декоративного искусства с формами и орнаментами

других народов не лишает его своеобразия, а лишь подтверждает широкие

культурные связи русского народа.

''Характерная черта народного искусства – ярко-выраженное чувство

ритма, любовь к повторности мотивов, к замедленным мерным темпам. Народные

мастера больше всего ценят симметрию и уравновешенность''.1.

Тесно связанное с жизнью народа, гончарное искусство было занятием

широких масс крестьян и ремесленников. Богатство творческой фантазии,

тонкость вкуса, чувство пропорций силуэта, цветовой гармонии – всё это ярко

проявлялось в творениях мастеров. В этом заключается огромная

художественная ценность их работ, в этом же состоит великое художественное

значение творчества.

Именно том, что ни в коей мере нельзя умалять роль декоративного

искусства, его значимостъ в истории искусства вообще; об эстетике

природного материала, в частности, - о глине; об изразцовом искусстве, как

интереснейшем

1. М. В. Алпатов. Всеобщая история искусств. т.III. С. 342.

явлении декоративно-прикладного искусства и о специфике его выразительных

средств говорится в этой работе. В дипломной работе была сделана попытка

проследить, как далеко простираются корни этого ремесла и какой глубоко

национальный характер оно имеет, ведь изразцовое украшение печи – традиция,

бытующая на Руси на протяжении многих столетий; а так же как продолжаются

традиции гончарного дела в наши дни.

Решая задачи, поставленные в дипломе, были изучены исследования в

области изразцового искусства С. А. Маслиха, Ю. П. Спегальского, Н. Левко.

Серьезно помог в работе альбом ''Русское изразцовое искусство XV –

XIX в.'' С. А. Маслиха, та как в нем можно увидеть и сравнить друг с другом

изразцы различных областей Европейской части России. Работы по изучению

изразцов Ю. П. Спегальского и Н. Левко более специфичны, ведь они

занимались изучением художественных памятников отдельных городов – Пскова,

Витебска. В основном же литература об изразцах носит характер общеобзорный

либо очерковый.

Чтобы дать представление о древнерусских печах и всём разнообразии их

изразцового декора, потребовалось рассмотрение литературы, описывающей

технологии изготовления печей и производства изразцов; этнографические

материалы, содержащие информацию о поверьях и обычаях, связанных с печами.

Этому посвящена отдельная глава диплома.

Работа над дипломом велась не только в библиотеках Каменск-Уральского

и Екатеринбурга, но и в фондах Екатеринбургского краеведческого музея, где

были выполнены зарисовки, хранящихся там изразцов, а так же в мастерской

катайского керамиста С. А. Гаврилова, чьему творчеству посвящена часть

работы.

Специализированного музея изразцов нет и памятники этого искусства

рассредоточены по музеям сёл и городов и, как правило, не имеют

''биографии'', а тема изразечного дела является очень интересной и мало

изученной. И в этой работе сделана попытка приоткрыть завесу хотя бы на

часть этой проблемы.

Глава I. о керамике и израцзе.

Термин ''керамика'' происходит от греческого слова ''керамос'', что

означает - глина.

Керамическими называют изделия, изготовленные из глины с различными

добавками и обожённые до каменного состояния.

В результате термической обработки керамика приобретает

огнеупорность, химическую стойкость и ряд других свойств, определяющих её

широкое использование. ''Вероятно, ничто так великолепно не свидетельствует

о минувшем, как керамика. Обожённая глина, пусть даже и в черепках,

сохраняется практически вечно''.1.

С древнейших времён т вплоть до наших дней керамические изделия

занимают одно из ведущих мест в декоративно-прикладном искусстве всех

народов мира.

Гончарное ремесло в России известно с незапамятных времён. Глина была

повсеместно распространённым подручным материалом, богатые пластические и

художественные возможности которого привлекали человека ещё в древнейшие

времена. Глина очень легко поддается обработке, из неё можно вылепить что

угодно. С открытием обжига глиняные изделия стали самыми необходимыми и

самыми практичными в быту.

Особое место в древнерусской керамике занимают изразцы.

Изразцы – разновидность архитектурно-декоративной керамики.

Применялись они для внешней облицовки зданий и их внутреннего убранства.

Термин ''изразец'', или ''образец'', обычен в обиходе русского государства

в эпоху феодализма. В западноевропейских государствах и на территории

Белоруссии этот вид керамической продукции известен по письменным

источникам как ''кафель''.

Внешний вид изразцов неодинаков. К древнейшей их разновидности

относятся так называемые ''горшковые'' изразцы. Древнего Рима, получившие

1. Белов В. И. Лад. М.,1982. С. 52.

преобразование в Европе в эпоху средневековья в прямоугольные, имеющие

в задней части румпу, т.е. глиняную коробку для крепления изразца к стене.

Горшковые изразцы происходят из слоя XIV- XVI вв. Они формировались на

гончарном круге; ранние (XIV-XV вв.) – на ручном, со значительной примесью

крупнозернистого песка, поздние (XVI в.) – на ножном из красножгущейся

глины хорошего качества без явно грубых включений в её состав.

Коробчатые изразцы, пришедшие на смену горшковым, в зависимости от

технологии, разделяются на большие группы:

1) Терракотовые рельефные (кон. XVI – XVIII вв.);

2) Зелёные поливные рельефные (XVII в.);

3) Полихромные рельефные (кон. XVII-XVIII вв.);

4) полихромные расписные (XVIII в).

Технология изготовления коробчатых изразцов XVI-XVII веков сложнее

технологии производства горшковых изразцов и показывает качественно-новый

уровень гончарного ремесла поздефеодального периода. Лицевая пластина

коробчатых изразцов оттискивается в специальных формах, изготовленных из

дерева или глины (матрицах). На матрице вырезался орнамент, который затем

передавался изразцу.

Красота изразцового убранства зависела в древности от искусства

мастера, резавшего деревянные формы для изразцов. Недаром само слово

''изразец'' – это то, что вырезано, обработано.

Формовка коробчатого изразца производилась в несколько этапов.

Матрицу клали на гончарный круг, затем, присыпав тонким слоем песка,

заполняли сырой глиняной маской – мягкой и вязкой. Тщательно вминали её во

все неровности, мельчайшие углубления рельефа, чтобы не образовались

пустоты. Когда форма заполнялась доверху, выравнивали правильцем верхний

слой глины. Медленно поворачивая круг, изразцовой пластине наращивали

румпу. Когда после воздушной усадки глина затвердевала, изразец снимали с

формы, окончательно просушивали и обжигали. Температура обжига равнялась

700-7500С., изразцы с поливой обжигались при температуре свыше 9500С. Для

их обжига использовалось несколько горнов, т .к. нанесение поливы требовало

повторного обжига изразца и наличие одной обжигательной камеры не могло

удовлетворить мастера. Горн имел цилиндрическую форму, состоял из двух

камер, нижняя из которых выполняла роль топки.

В технике обжига важен каждый градус, каждая минута, т.к. один и тот

же состав поливы при разном режиме обжига может дать различную цветовую

окраску. Основных цветов в русском изразце пять – белый, желтый, синий,

зелёный, коричневый. И не счесть оттенков. Расцвечивают изразцы глазурями,

эмалями – непрозрачными ''глухими'' глазурями, ангобами.

''Глазурь – тонкий (0,1…0,3 мм) стекловидный слой, нанесённый на

поверхность керамического изделия и закреплённый на нем обжигом. Эмали

предохраняют керамические изделия от загрязнения, придают им красочность,

снижают влагопроницаемость. Правильно подобранная глазурь повышает

прочность керамических изделий. Глазуровать можно как нерасписанные

изделия, так и расписанные подглазурными красками и ангобами''.1

Глазурь наносится на поверхность изделия костью, а так же окунанием и

обливанием.

В качестве красящих компонентов в состав глазурей вводят: оксид меди

CuO – для получения зелёного и сине-зелёного цветов; оксид хрома CrO3 –

зелёный краситель; оксид марганца MnO – придающий коричневый, фиолетовый и

розовый цвета; оксид кобальта CoO – придающий синий цвет различных

оттенков; селенокадмиевые пигменты – цвет от оранжевого до алого; оксид

железа Fe2O3 – цвет от желтого до коричневого и др. вещества.

После высыхания глазури изделия обжигают, а чтобы глазурь не

потрескалась, изделия должны остывать медленно вместе с печью.

''Ангоб – это глина, разведённая до консистенции сметаны. Ангоба

различных цветов получают двумя способами. Первый – подбор природных глин,

которые после обжига окрашиваются в разные цвета.

1. Акунова Л.Ф., Крапивина В.А. Технология производства и декорирование

художественных керамических изделий. М., 1983. С. 53.

Натуральные ангобы имеют приглушенную окраску. Цвет их в основном тёплый:

красно-оранжевый, красно-коричневый, серый, жёлтый и др. Смешивая

натуральные ангобы между собой, можно получить множество тончайших

оттенков. К ним нужно прибавить ещё беложгущуюся глину. Приобрести глины,

имеющие разнообразную натуральную окраску, довольно трудно, к тому же в их

палитре отсутствуют холодные цвета – синие, зелёные, а также черные.

Поэтому гончары окрашивают белую глину в нужный цвет солями металлов''.1

Готовые ангобы часто имеют неопределённую окраску, и трудно поверить,

что после обжига они приобретают конкретный, ярко выраженный цвет. Цветные

ангобы наносят на поверхность изделия кистью, рожком.

Роспись ангобами производится до обжига, когда изделие находится в

кожетвердом состоянии. Оно уже подсохло, но ещё содержит достаточно влаги.

Именно это обеспечивает наиболее прочное сцепление ангобов с его

поверхностью.

Роспись выполняют либо непосредственно на изделии, либо после

предварительной грунтовки белым ангобом. Настоящий цвет у ангобов

проявляется после обжига. Многие из них имеют мягкую, приглушенную окраску,

но если перед обжигом на ангобы был нанесён тонкий слой глазури, краски

становятся сочными и яркими.

Испокон веку мастера подбирали материалы, которые между собой

''дружат''. Восточные керамисты приметили, что на лессовых, богатых

кальцием глинах, которые преобладают в Средней Азии, хорошо, прочно

держатся щелочные эмали и глазури. На их основе окиси меди и кобальта дают

очень яркие голубые и синие тона. Наши же русские глины большей частью

красные, богатые железом. На них лучше держатся глазури и эмали, богатые

свинцом и оловом, на основе которых те же самые окиси меди дают не голубые,

а зелёные тона, синий же цвет выходит более блёклый Множество различных

секретов таит в себе техника изразца, но не менее богата загадками и его

история.

1. Акунова Л. Ф. Крапивина В.А. Ук. соч. С. 65

Глава II. Символика печи. Эволюция форм.

Дом, жилище в представлении наших предков были повторением мира.

Потолок простирался над избой, как небо, подполье казалось подземным

царством, устье печи напоминало то древний алтарь со священным огнём, то

вход в ад. Мир казался чужим и страшным, а дом обжитым и своим. Чтобы

снаружи не влетела в дом нечистая сила, двери крестили – рисовали мелом или

сажей кресты, а окна закрывали ставнями. Нельзя было находиться на границе

между ''тем'' и ''этим'' миром – сидеть на пороге, здороваться или

прощаться через порог.

''Печь играет особую символическую роль во внутреннем пространстве

дома, совмещая в себе черты центра и границы. Как вместилище пищи или

домашнего огня, она воплощает собой идею дома в аспекте его полноты и

благополучия и в этом отношении соотнесена со столом. Поскольку же через

печную трубу осуществлялась связь с внешним миром, в том числе с ''тем

светом'', печь сопоставима с дверью и окнами. Печная труба это

специфический выход из дома, предназначенный для сверхъестественных существ

и для контактов с ними: через неё в дом проникают огненный змей и чёрт, а

из него вылетают наружу ведьма, душа умершего, болезнь и т.п.

Символическую функцию печь выполняет и в том отношении, что в ней

готовится пища, т. е. природный продукт превращается в культурный объект, а

дрова в свою очередь превращает в пепел и дым, восходящий к небесам''.1

''Разные символические значения печи актуализировались в зависимости

от обрядового контекста. Если в свадебном и родинном обрядах она

символизировала рождающее женское лоно, то в похоронном – дорогу в

загробный мир и даже царство смерти.

В обряде ''перепекания'' ребёнка печь символизирует и могилу, смерть,

и рождающее женское лоно, причём засовывание ребёнка в тёплую печь призвано

убить болезнь и возродить уже ребёнка здорового.

1. Семёнова М. Мы славяне. С-Пет. 1997г. С. 172.

Когда заглядывали в печь, вернувшись с похорон, то таким образом хотели

избавиться от страха перед покойником и тоски по нему; когда тоже совершала

невеста, входя в новый дом, то считалось, что этим она выражает пожелание,

чтобы умерли родители жениха''.1.

На Украине, в Белоруссии и в Польше было принято, вынув хлеб из печи,

положить туда одно, два или три полена. Это делали для того, чтобы по ним

на ''том свете'', перейти через пекло.

Когда кто-нибудь уходил из дому, печь закрывали заслонкой, чтобы ему

повезло в пути и его не поминали лихом оставшиеся дома.

''Любой странник, совсем чужой человек, становился ''своим'', стоило

ему обогреться у очага. Его защищали как родного. Нечистая сила не смела

приблизиться к огню, зато огонь был способен очистить что-либо

осквернённое.

В присутствии огня считалось немыслимым выругаться: ''Сказал бы тебе…

да нельзя: печь в избе!''2

Русская сваха, явившаяся сватать невесту, непременно протягивала руки

к печи, грея ладони, в какое бы время года это не происходило: тем самым

она призывала огонь себе в союзники, заручаясь его поддержкой. Невесту, в

свою очередь, прятали за печью во время сватовства.

Считалось, что под печью живёт домовой – хранитель домашнего очага.

Нередко печь фигурирует в народных сказках: Емеля разъезжал на печи

по городу, богатырь Илья Муромец много лет просидел на печи.

И это далеко не всё, что можно сказать о печи. Интересных примеров

великое множество.

''Догадлив крестьянин, на печи избу поставил'', - гласит русская

пословица. Действительно, печь – душа крестьянского дома.3.

1. Панкеев И. А. От крестин до поминок. М., 1997г. С. 158.

2. Семёнова М. Ук. соч. С. 36-37.

3. Ковалёв В. М., Могильный Н. П. Русская кухня: традиции и обычаи. М.:

1992г. С. 63-65.

Без печи нет избы: само слово ''изба'' произошло от древнего

''истба'', ''истопка''. Избой изначально называлась отапливаемая часть

дома.

Русская печь кажется настолько неотъемлемой, исконной национальной

принадлежностью нашего народа, что некоторые авторы исторических романов не

задумываясь помещают её в интерьер избы, например, IX века. Между тем печь

прошла путь не менее длинный, чем сама изба, и на этом пути не раз меняла

свой облик, приспосабливаясь к нуждам людей.

Несомненно, древнейшие предки славян, как и другие первобытные

племена, варили пищу и грелись вокруг обычных костров. С переходом к

осёдлости и основательным жилищам костры переселились под крышу и обрели

постоянное место в доме. Так появились очаги, выложенные камнями. Однако

коэффициент полезного действия очага не велик: чтобы поддерживать в доме

тепло, требуется слишком много дров. Поэтому с течением времени открытый

очаг начал превращаться в печь. Печь лучше нагревала дом и дольше сохраняла

тепло, да и в отношении пожара была куда безопасней.

Печи появились у наших предков достаточно рано, чему немало

способствовали суровые зимы. Исследователи считают, что уже в VI веке

славяне в подавляющем большинстве пользовались печью, а не очагом.

Археологические находки свидетельствуют, что на всей тогдашней

территории расселения восточных славян конструкция печи оставалась примерно

одинаковой. Это была печь-каменка вроде тех, что и сегодня ещё можно

встретить в старых деревенских банях. Такие печи были невысокими,

прямоугольной формы, размером, как правило, чуть больше 1х1 м. Нижнюю часть

печных стенок выкладывали из крупных камней, стараясь подбирать плоские.

Для верха использовали камни помельче. Никакого связующего раствора не

применяли. В ряде случаев замазывали щели между камнями глиной, смешанной с

черепками битых горшков. Черепки были не от испорченной посуды, – нарочно

разбивался новенький, целый горшок. Скорее всего это связано с магическими

функциями печи, вообще огня, домашнего очага.

К сорту камня, впрочем, особых требований не предъявляли – брали тот,

что оказывался под рукой: известняк, песчаник, гранит, иногда даже куски

железной руды. Если же подходящих камней не находилось, вместо них

использовали комья обоженной глины и строили из ''искусственных камней''

точно так же, как из природных.

Самый верх печи перекрывали большими плоским камнем, а когда

такой камень не удавалось найти, - искусно выкладывали свод из небольших

камней. В том случае, если свод получался достаточно ровным, на нем

размещали глиняную жаровню.

На левом берегу Днепра (территория племени северян), а также на

территории нынешней Румынии и Болгарии существовал ещё один вид печи. В

этих местах основным жилищем была полуземлянка; так вот, печь возникала

непосредственно при выкапывании котлована, её попросту вырезали в

материковом останце. Учёные полагают, что эта традиция сложилась не позже

VII века.

Печной свод был сплошным, дым выходил наружу, прямо в жилое помещение,

через устье печи. Жилища с такими печами назывались ''курнами'' или

''чёрными'', потому что на внутренней стороне крыши и на верхних венцах

стен оседал толстый слой сажи. Из-за этого в славянских жилищах очень долго

не делали потолков, так что при относительно небольшой площади курные избы

были достаточно высоки, – по мнению некоторых исследователей, до 1,5

''нормальных'' этажей. Это затем, чтобы поднимающийся кверху дым плавал, по

крайней мере, выше людских голов и не ел глаза.

Местоположение печи определяло всю планировку жилища. Печь ставили

обычно устьем в сторону входа, в правом углу, но были поселения, где

предпочитали левый. Таких поселений не много, они являются скорее

исключением. Угол напротив устья печи был рабочим местом хозяйки дома и

назывался – бабий кут (угол).

Разожженная печь в зимнее время была одним из основных источников

света, а важнейшим женским рукоделием в те времена было прядение. Сидя на

лавке возле устья печи, женщина правой рукой вращала веретено, левой же

сучила нить и, конечно, то и дело поглядывала в ту сторону. Если печь

стояла слева от входа, свет падал не удобно для работы. Ещё в начале XX

века в русской деревне было множество курных изб, в которых, словно полторы

тысячи лет назад, работали у печи домашние мастерицы. Не случайно в словаре

В. И. Даля изба с левосторонним расположением печи названа ''избой –

неряхой'' за то, что в подобном жилище женщине ''не с руки'' прясть.

В VIII-X веках печи по-прежнему ставили в дальнем от входа углу, и

правостороннее расположение преобладало. Однако время и народная смекалка

внесли некоторое разнообразие в конструкцию печи. Каменки строили в прежних

традициях, но на ряду с ними появились и распространились печи, полностью

вылепленные из глины. Чтобы мягкая глина в процессе ''битья'' печи не

обваливались под собственной тяжестью, вначале делали плетёный каркас.

Когда печь начинали топить, каркас выгорал, но в нём уже не было

надобности, – глина обжигалась и затвердевала. Куски глины с отверстиями,

оставшимися от выгоревшего каркаса, найдены при раскопках. Учёные

указывают, что высота устья в таких печах была не более 20-30 см. – только

всунуть полено. Для того, чтобы приготовить пищу в сводах печи делали

отверстия диаметром около 20 см. Разведя в печи огонь, в отверстия свода

вставляли горшок и варили пищу, как на плите. Хлеб выпекался в специальных

печах с широким устьем.

Выбор материала для печи (камня или глины) первоначально был связан с

местными условиями, т. е. с наличием или отсутствием подходящего камня.

Однако в VIII – X веках материал и форма печи (прямоугольная или круглая),

появившаяся в Х веке стали зависеть большей частью от сложившихся в данном

месте традиций, превращаясь в этнографический признак.

Глиняные печи, впервые возникшие на юге Руси, с течением столетий

продвигались на север, постепенно увеличиваясь в размерах. Жители северных

лесов, приверженцы каменок, стали совмещать камень и глину. К XII – XIII

векам длина стороны прямоугольного основания этих печей достигала 1,2 – 2,0

м., а то и более. Примерно в это же время в богатых жилищах южной Руси

появляются и дымоходы. Вот только смотрели они не вертикально вверх, как у

''классической'' русской печи. Для дыма устраивали горизонтальный отвод: к

отверстию в верхней части печи пристраивали доску, обмазанную глиной, а над

ней размещали трёхсторонний опрокинутый желоб из обожженной глины. На

севере дымоходы появились несколько позже. Но, так или иначе, подавляющее

большинство древнерусских жилищ долгие века ещё оставалось по-чёрному.

Но курной избе были присущи не только сплошные недостатки. Уже говорилось о

том, что чёрные избы имели значительную высоту. Это давало много места для

дома наверху. ''Лишний'' объём не пропадал зря: к кровельным балкам

подвешивали на просушку вещи, не боявшихся копоти и нуждавшиеся в

периодической дезинфекции, чтобы не заводилась гниль (например, сети), а

так же некоторые продукты, которым не вредило ''копчение''. Для

протопленной чёрной избы характерен сухой, тёплый воздух, дышалось там

легко, потому что при топке изба волей-неволей проветривалась: приходилось

раскрывать дверь. Курные избы очень редко отсыревали, к тому же

прокопчённое дерево не гнило. И, наконец, ''черная'' безтрубная печь

требовала меньше дров по сравнению с ''белой'', давала больше тепла.

Печь служила логовищем целому семейству, а от печи по верху под

потолок приделывались полати. Курные избы были не только в городах, но и в

посадах и в XVI веке в самой Москве. Случалось, что в одном и том же дворе

находились и курные избы, называемые чёрными или подземными, и белые с

трубами. У зажиточных крестьян, кроме изб, были горницы на подклети с

комнатами, т. е. двухэтажные домики. В подклетях делались печи, и оттуда

проводились во второй этаж нагревательные цениные тубы.

Сложить хорошую белую печь было делом не простым. Сначала прямо на

земле устанавливалась опечье – небольшой деревянный сруб, служивший

фундаментом печи. На опечье настилали доски, на которых выкладывалось днище

печи – под. Над подом из камня или кирпича сооружался свод печи.

Русская печь со временем приобретала массу удобных приспособлений.

Например, шесток – полочку перед устьем печи, на которой хозяйка могла

держать в тепле приготовленную пищу. На шестке в сторонке сгребались

раскалённые угли, предназначенные для следующей топки. В боковой стене печи

делались неглубокие ниши – печурки, где обычно сушили мокрые рукавицы и

лучину для растопки. В тёплом опечье в холодное время держали домашнюю

птицу.

''Русская печь – удивительное изображение. Каких только профессий она

не знает. Главная из них – давать людям тепло, ведь мороз в 300 – не

редкость на Руси. Печь – огромное каменное сооружение, занимавшее подчас

чуть ли не четверть площади жилища. Она долго, несколько часов,

протапливается, но нагревшись, держит тепло и обогревает помещение в

течение целых суток''.1.

В печи готовили пищу и она получалась удивительно вкусной и

питательной. Секрет заключается в том, что жар печи распределяется

равномерно и температура долго не меняется. Посуда с пищей не имеет прямого

контакта с огнём, позволяя содержимому прогреваться со всех сторон

равномерно, не пригорая.

Кроме того, в печи сушили грибы, ягоды, рыбу. На самой печи спали,

постоянно мерзнущие, старики, а на пристроенных сбоку полатях – дети.

И, наконец, о самой экзотической функции русской печи. В ней

крестьяне, не имевшие бани – парились. Эта процедура считалась на Руси

лечебной. Для этого из печи после топки удаляли угли, внутри подметали,

клали солому. Любитель попариться залезал в печь ногами вперед и ложился на

солому. За ним закрывали заслонку. Парясь, похлёстывали себя берёзовым

веником. Правда, обмываться водой приходилось уже в сенях.

''Печь кормила, поила, лечила и утепляла. Она нужна была в любом

возрасте, в любом состоянии и положении. Остывала печь только вместе с

гибелью всей семьи или дома.

1. Искусство: журнал 1996г, №2. С. 7.

Пусева – Давыдова И. Л. Древнерусское жилище.

Не удивительно, что печника чтили в народе не меньше, чем священника.

Требовалось не малое умение, чтобы печь была: во-первых, не угарной; во-

вторых, достаточно большой, чтобы было где полежать ребятам и старикам; в-

третьих – жаркой, но не жадной, чтобы дров шло как можно меньше; в-

четвёртых – чтобы дым не выкидывало во время ветра; в-пятых – чтобы была

красива, миловидна''.1

О привлекательности внешнего облика печи заботились, пожалуй, не

меньше, чем о нарядности одежды и бытовой утвари, хранившейся в доме.

В русском интерьере печь становится необходимой принадлежностью

каждого жилого покоя, занимает в неё большое пространство, входит

одновременно в архитектуру помещения и, наравне со шкафами и буфетами, всю

обстановку. При декоративном оформлении интерьера – печь, естественно,

играет роль одного из главных декоративных компонентов.

1. Белов В. И. Ук. соч. С. 49.

Глава III. Из истории изразца.

''Русское изразцовое искусство – одна из замечательных отраслей

народного творчества.

Изразцовые декоры, выполненные из отдельных изразцов или

многоизразцовых клейм и фризов, создавали яркие цветовые акценты на фасадах

храмов и светских зданий, придавали им живописность, праздничность и

нарядность''.1

Во второй четверти XIII века смерч монголо-татарского нашествия

обрушился на русский край. Разрушенные княжества, ослабленные усобицами

города сопротивлялись яростно, но были смяты полчищами Батыя. Русский народ

оказался под тяжким ярмом. Борьба длилась столетия.

В XIV – нач. XV века русская земля ещё лежала в развалинах: разрушены

были храмы, сравнены с землей каменные палаты и стены крепостей, выжжены

города и селения. Но даже в самое лихолетье иноземного ига не замирала на

Руси художественная жизнь. Она сосредотачивалась в ремесленных слободах

северных городов, в монастырях, в вотчинах московских князей.

Строить надо было много, быстро, красиво. Входил в силу кирпич. В ту

пору и появились глиняные плиты с теснённым узором, повторявшим орнамент и

изображения белокаменной резьбы. Эти плиты ещё не покрывались поливой. Они

известны как первые облицовочные керамические материалы,

трансформировавшиеся позднее в красные изразцы.

''Собственно изразец известен в России с XVI века. Красные изразцы

ещё не поливались глазурями, но они интересны прежде всего своим

разнообразием сюжетных изображений, красотой и наивной смелостью

композиций''.2

Не лишенные сметки и художественного вкуса, гончары понимали, что

печь, облицованная узорными изразцами, может стать украшением жилища. И ещё

понимали они, что рисунок на изразцах должен, с одной стороны поражать

воображение покупателя своей красотой и занимательностью, а с другой – быть

1.Маслих С. А. Русское изразцовое искусство XV- XIX в. М., 1983г. С. 7.

2. Маслих С. А. Ук. соч. С. 12.

доступным его пониманию. Значит, и рельефы на изразцах не имеют права быть

разнородными, случайными, а должны связываться между собой какой-то единой

линией, хотя бы сюжетной.

Красные изразцы можно разложить на пять групп. Надписи на некоторых

плитках помогают определить названия групп.

Надо заметить, что в конце XVI и особенно в XVII веке излюбленным

литературным чтением русского человека была ''Александрия'' – повесть о

походах и жизни Александра Македонского. Множество списков повести,

украшенных порой самобытными рисунками, ходило тогда по рукам.

Увлекательные приключения Александра открывали богатейшие возможности для

иллюстраторов. Хитроумный гончар нашел в полюбившейся модной повести темы

рисунков будущих изразцов.

Каждые пять кафлей мастер объединил единым сюжетом. Так, первая

группа посвящалась штурму ''града Египта'' войсками Александра. На глиняных

плитах изображались осажденная крепость и ее защитники; войска, идущие на

приступ – пехотинцы, всадники. пушкари и сам царь Александр. На изразцах

второй группы можно увидеть охотника, возможно того же Александра, с

соколом, льва, барсов, журавля. Третья группа изображает сказочных чудовищ:

''китовраса'' – кентавра, зверя ''инрога'' – единорога – лошадь с рогами на

голове, лютого грифа – льва с орлиными крыльями и козлиной мордой,

семиглавого зверя, птицу Сирина.

На остальных изразцах помещены государственный герб – двуглавый орёл

и разнообразные узоры из акантов, пальметт и диковинных растений.

Ряды ''пятёрок'' могли располагаться в любой последовательности. Но,

вероятнее всего, в центре помещались изразцы с гербом. Над ними или под

ними, так чтобы удобно было разглядывать, располагались изразцы с

картинками. А на самом верху и в самом низу шли ряды с узором из трав и

цветов.

Весь этот калейдоскоп узоров, реальных и фантастических картинок,

беспрестанно стоял перед глазами обитателей дома. Он привлекал к себе

внимание, будоражил фантазию, порождая неосознанное желание узнать ещё что-

нибудь о далёких и таинственных землях и странах.

Позднее эти сюжеты перекочевали в рельефные изразцы с зелёной

поливой. Первый изразец, покрытый зелёной поливой, известен как уроженец

Пскова. Оттуда он пожаловал в Москву в первой половине XVII столетия.

Полную силу зеленый (муравленный) изразец наберёт и в облицовке печей и в

наружном керамическом уборе зданий лишь в середине XVII века.

Многоцветие в архитектурной керамике заявило о себе в Москве в

середине XVI века, когда на некоторых московских, а так же в близлежащих

городах появляются изразцовые изделия невиданной красоты и формы.

К этому времени окрепшее Московское государство начало возвращать

себе западные земли, захваченные ранее польско-литовскими папами. Многие

тысячи людей духовно тяготевших к своим русским братьям, переселились с

этих земель в города Центральной Руси. Среди переселенцев оказалось немало

отменных умельцев, оставивших замечательный след в развитии московских

ремёсел. Вместе с московскими гончарами они так продвинули ''ценинное

дело'' вперёд, что вторую половину XVII века можно было бы назвать золотым

веком русского многоцветного изразца.

Изразцы XVII – XIX веков, украшавшие печи не только в царских и

монастырских покоях, но и в домах купечества и зажиточных горожан были

красочны и своеобразны.

''И рельефные, и гладкие, с синим, зелёным и многоцветным рисунком

они несут в себе приметы новых времён, освоения опыта других народов и

борения с некоторыми иноземными влияниями. При этом в их решении оставались

неизменными чувство цвета, композиция, гармония и самобытность лучших

отечественных изразечников''.1

Изразцовые печи играли большую роль в украшениях интерьеров храмов,

трапезных палат, парадных царских, княжеских и боярских теремов, а позднее

в

1.Овсяннивок Ю. М. Солнечные плитки. Рассказы об изразцах. М., 1967. С.

136.

XVIII – XIX веках, и в жилых помещениях горожан и зажиточных сельских

жителей.

Русское изразцовое искусство, в котором широко отразились быт, обычаи

и вкусы народа, было создано в большинстве своём безымянными народными

мастерами резьбы по дереву, гончарами и живописцами, выходцами из

ремесленной части населения в небольших гончарных мастерских, разбросанных

по всей территории Русского государства.

Сюжеты для своих изделий мастера черпали чаще всего из окружающей их

жизни, флоры и фауны, из легенд, преданий, из смежных отраслей прикладного

искусства: резьбы по белу камню, народных мотивов вышивки, набойки и

кружев.

В развитии русского изразцового искусства не было чёткой

последовательности в изготовлении различных видов изразцов. Например, во

второй половине XVII одновременно выделывались терракотовые, муравленные и

многоцветные изделия.

Истоки русского изразцового искусства следует искать в Древнем Киеве

X – XI веков, Старой Рязани и Владимире XII века. При археологических

раскопках в этих городах были найдены первые русские керамические изделия,

покрытые прозрачными многоцветными глазурями.

Прерванное монголо-татарским нашествием, это производство возродилось

через два с половиной столетия в Пскове и Москве. Муравленые изделия Пскова

и московские терракотовые плиты XV века, многоцветные рельефы Дмитрова и

Старицы XV-XVI веков – наиболее древние керамические изделия

послемонгольского периода.

Красные терракотовые изразцы московские мастера начали вырабатывать в

конце XVI – нач. XVII веков. В XVII веке производство красных, муравлёных и

многоцветных рельефных изразцов распространилось по Центральной части

Русского государства. Ведущее начало в эти годы принадлежало Москве, за

столицей следовали Ярославль, Владимир, Калуга. В конце XVII – первой

половине XVIII веков изразцовые производства организовались в Петербурге,

Александровской Слободе, Троице-Сергиевом монастыре и в далёких от столицы

городах: Балахне, Соликамске, Великом Устюге и Тотьме.

Все указанные производства имели свои чётки отличительные

особенности.

Северное изразцовое производство началось в конце XVI века в Орле-

Городке на Каме, одном из северных опорных пунктов в период проникновения

русских на Урал и в Сибирь. После переноса в 1706 г. Орла-Городка на левый,

более высокий берег Камы, изразцовое производство переместилось в

Соликамск.

Начало балахнинского производства ориентировочно датируют второй

половиной XVII века.

Печные изразцы Соликамска и Балахны близки по цветовой гамме и

сюжетам. Они имели коробчатые румпы на протяжении всего периода

существования этих производств.

Производство изразцов на реке Сухоне, в городах Великом Устюге и

Тотьме были очень близки между собой: почти одинаковые цвета эмалей с

характерной густой травянистой зеленью и отступающие от краёв высокие

румпы. Рельефные изображения растительного и орнаментального характера этих

производств сохраняются на протяжении всего XVIII – первой половины XIX

столетия. Гладкие расписные изразцы выделывались в этих производствах очень

короткий период, по всей вероятности, только в XIX веке.

В Калужском изразцовом производстве использовались местные светлые

глины с характерными для них красно-жёлтыми и серо-желтыми оттенками.

Производства Макарьевского монастыря на Волге и Александровской

слободы узнаются по индивидуальным формам их румп.

Для петербургского производства организованного в 10-х годах XVIII

века, характерны своеобразный профиль румпы и синяя роспись по белому фону

гладкого изразца.

Терракотовые, так называемые красные изразцы, впервые начали

вырабатывать в Москве во второй половине XVI века. Красные печные изразцы

московского производства, так же как и терракотовые плиты, изготовлялись из

красных глин, формировались в резных деревянных формах, выполненных

талантливыми мастерами резьбы по дереву, подвергались сушке, а затем

обжигу. Для крепления их в печной облицовке или в кирпичной кладке с

тыльной стороны выделывались румпы коробчатой формы. Формовка лицевой

пластины изразца и изготовление румпы производилось с помощью гончарного

круга.

Ранние изразцы имели квадратные лицевые пластины размером около 20х20

см. окаймлённые широкими рельефными рамками. Такие изразцы назывались

широкорамочными. Большие размеры лицевых пластин дали им ещё и второе

название – изразцы ''большой руки''. Толщина пластин этих изразцов была

близка к 1 см.

Лицевые поверхности красных широкорамочных изразцов богато

орнаментировались. Высота рельефа изображений колебалось в пределах 0,3-0,8

см. и, как правило, была несколько ниже высоты рельефа контурной рамки.

Наиболее характерные сюжеты: весенние сцены, журавль, лев, Пегас, охотник.

В это же время вырабатывались изразцы ''малой руки'', с квадратной

лицевой пластиной размером около 14х14 см. и широкой контурной рамкой.

Для выкладки горизонтальных рядов печной облицовки выделывались

поясовые изразцы прямоугольной формы. Они имели высоту около 10 см.,

коробчатые румпы и широкие рамки по длинным сторонам изразца. Рельефные

изображения были растительного или геометрического характера.

В горизонтальные и вертикальные швы между изразцами закладывались

перемычки. Они имели полукруглую форму с рельефными рисунками и на тыльной

стороне румпу в виде гребня. Перемычки, вставленные в глиняные швы,

увеличивали их герметичность, а полукруглая форма придавала зеркалу печи

барельефный характер.

Верх печей обычно завершался рядом ''городков'' фигурной формы с

узкой контурной рамкой и разнообразными рельефными изображениями.

Из этих основных пяти типов изразцов складывался печной набор,

необходимый для облицовки одной печи.

Зеркало печи облицовывалось изразцами ''большой руки'', или, как их

иногда называли, ''стенными''. Для облицовки углов печей употреблялись те

же ''стенные'' изразцы со срезанной под 450 румпой. Для получения перевязки

в горизонтальных рядах облицовки применялись половинки ''стенных''

изразцов.

Расположение изразцов ''малой руки'' в печной облицовке до сих пор

точно не установлено. По всей вероятности они шли на облицовку верха печей

или на выкладку более широких горизонтальных рядов. Видимо, не случайно

поставленные в ряд пять изразцов ''большой руки'' и семь ''малой руки''

дают один и тот же размер.

Изразцовые печи выкладывали на глиняном растворе. Зеркало печи, как

правило, белилось, часто с примесью толченой слюды для придания ему блеска.

Печи, облицованные красными изразцами, не сохранились.

В конце первой половины XVII века начали вырабатываться красные

изразцы с узкой контурной рамкой, шириной около 1 см., названные

узкорамочными. Незначительное на первый взгляд новшество позволило

отказаться от применения перемычек, что сократило количество изделий

печного набора, но привело и к определённым недостаткам во внешнем виде

печей: утрате барельефного характера печного зеркала и появлению широких

глиняных швов между изразцами.

Красные изразцы иного характера изготовлялись гончарной мастерской

Троице-Сергиева монастыря. Их отличительной чертой была широкая рамка с

рельефным растительным орнаментом. В первой половине XVII века они

изготовлялись с коробчатой румпой, а позднее – с румпой, отступающей от

краёв.

Во второй половине XVII века красные изразцы почти повсеместно были

вытеснены более современными, муравлёными и многоцветными изделиями.

Техника изготовления зелёной свинцовой глазури, так называемой

муравы, была известна ещё в глубокой древности. На Руси она впервые

появилась в Древнем Киеве, а затем в конце XV века в Пскове.

В производстве муравлёной керамики Псков опередил Москву почти на

полтора столетия, что явилось результатом более частых его политических и

торговых связей с западными соседями. Первые муравлёные изразцы московского

производства, дошедшие до наших дней, датируются 30-ми годами XVII века.

Сюжеты большинства ранних московских муравлёных изразцов имели много

общего с изображениями их красноглиняных предшественников. Изразцы

изготовлялись из светлых с сероватым оттенком, по всей вероятности,

гжельских глин, имели, как правило, квадратные формы лицевых пластин с

широкими рамками по контуру и коробчатые румпы. Формовка лицевой пластины и

Страницы: 1, 2