Зарождение и совершенствование теории глубокого боя

Бой — организованная вооруженная борьба подразделений, частей и соединений воюющих сторон для достижения победы, основная форма тактических действий войск, авиации и флота. Он представляет собой согласованные по цели, месту и времени удары, огонь и маневр в целях разгрома (уничтожения) или пленения противника и овладения важными районами (рубежами, объектами) или удержания их, а также выполнения других тактических задач [11]. Цель боя достигается мощными ударами всех видов оружия, активными и решительными действиями участвующих в нем войск, полным напряжением моральных и физических сил личного состава, его боевой сплоченностью и непреклонной волей к победе. Бой — основная форма тактических действий войск, авиации и сил флота; он может быть общевойсковым, противовоздушным, воздушным и морским.

Содержание боя, методы его подготовки и способы ведения непрерывно развиваются. Основными факторами, определяющими развитие боя, являются изменения в вооружении и технике и личном составе армии. Кроме того, на развитие боя оказывают влияние характер операций и войны в целом, требования оперативного искусства и стратегии к тактике; организационная структура войск; противник — его вооружение и техника, организация войск, способы действий; уровень развития военной теории, степень боевой и политической подготовки войск, боевые традиции и национальные особенности армии. Вооружение и техника оказывают наиболее революционизирующее влияние на характер общевойскового боя и способы его ведения, на развитие тактики в целом. «...Успехи техники, — писал еще в XIX веке Ф. Энгельс, — едва они становились применимыми и фактически применялись в военном деле, тотчас же — почти насильственно, часто к тому же против воли военного командования — вызывали перемены и даже перевороты в способе ведения боя...»

Особая роль в развитии и совершенствовании способов боевых действий войск принадлежит командным кадрам. Командир — главный организатор боя, он учитывает и использует в конкретных условиях обстановки все факторы, влияющие на его организацию и ведение. Поэтому ум, знания, воля, способности и военный талант командира, умение обобщать опыт войск являются важными факторами, определяющими развитие военного искусства. Оказывают большое влияние на развитие общевойскового боя и характер операций и требования оперативного искусства и стратегии к тактике, так как бой не является изолированным, самостоятельным актом войны, а представляет собой неотъемлемую часть операции. Так, в первую мировую войну наступательные операции развивались, как правило, на незначительную глубину. Необходимых подвижных средств для развития тактического успеха в оперативный не было. Такой характер операций оказал влияние и на развитие общевойскового боя. В условиях сплошного фронта вся тактика сводилась, по существу, к позиционной обороне, а при прорыве оборонительных позиций к действиям в тактической зоне. При этом пехотные дивизии на первый день наступательного боя обычно получали задачу прорвать лишь одну позицию; в дальнейшем подготавливался прорыв следующей позиции и т.д. Во второй мировой войне характер наступательных операций резко изменился. В операциях Советской Армии тактическая зона обороны противника прорывалась обычно стрелковыми войсками, а развитие тактического успеха в оперативный осуществлялось танковыми и механизированными соединениями и объединениями. В соответствии с требованиями оперативного искусства стрелковые соединения первого эшелона получали задачу дня — прорвать тактическую зону обороны противника, с тем, чтобы обеспечить благоприятные условия для ввода в сражение и последующих стремительных действий танковых и механизированных соединений. Проведение операций на большую глубину потребовало ведения длительных непрерывных боев нарастающей силы в высоком темпе. В связи с этим дальнейшее развитие получили не только способы прорыва обороны, но и способы ведения боя в оперативной глубине: преодоление с ходу [12] поспешно занятых оборонительных рубежей и водных преград, преследование, встречный бой, бой на окружение, бой в городе, переход к обороне в ходе наступления и др.

Бой представляет собой двусторонний процесс, поэтому большое влияние на развитие способов его организации и ведения оказывают степень технической оснащенности и организация войск противника, уровень их подготовки, способы действий, разработка противником военной теории. Так, неглубокое построение обороны немецко-фашистских войск в первый период Великой Отечественной войны во многом предопределило неглубокое построение боевых порядков частей и соединений в наступлении. С переходом противника к глубокой позиционной обороне наши войска стали применять глубоко эшелонированные боевые порядки, коренным образом изменились методы огневой подготовки в поддержки атаки пехоты и танков.

Добиваясь победы над противником, соединения, части и подразделения применяют различные тактические приемы и способы действий, их всевозможные сочетания. Однако, несмотря на многообразие боевых действий, их можно классифицировать по видам, учитывая наиболее существенные признаки. Такими признаками являются: цель, преследуемая в бою, способы ее достижения и характер действий войск противоборствующих сторон, взятые в единстве. В зависимости от этого в тактике различают два вида боя — наступление и оборону.

Наступление — основной вид боя. Оно имеет решающее значение для победы над врагом. Только решительное наступление, проводимое в высоком темпе и на большую глубину, обеспечивает полный разгром противника. Цель наступления — полный разгром противостоящего противника в короткие сроки и овладение важными районами (рубежами, объектами) местности. На протяжении многовековой военной истории тактика наступательного боя непрерывно менялась, прежде всего, под влиянием совершенствования сил и средств вооруженной борьбы. На ранней стадии развития военного дела, когда уничтожение противника достигалось только силой непосредственного физического воздействия воинов холодным оружием, наступление велось в плотно сомкнутых построениях и развивалось на небольшую глубину. Оно содержало в себе в то время, по существу, один элемент — удар войск. И в последующем, в связи с усложнением боевых действий появляются и другие элементы наступательного боя. Так, с изобретением пороха, а затем и огнестрельного оружия важную роль в бою стал играть огонь. Одновременно все большее значение приобретал маневр войск. Особенно искусно применяли маневр в бою русские полководцы Петр I, П. А. Румянцев, А. В. Суворов, М. И. Кутузов и другие. По мере развития оружия и боевой техники глубже и постороннее становилась взаимосвязь огня, удара и маневра, а вместе с тем менялось и их соотношение в наступательном бою. В период, когда огневое воздействие наступающих войск на противника было сравнительно слабым, огонь лишь обеспечивал их действия, подготавливая решающий момент атаки — штыковой (сабельный) удар. С увеличением мощи огнестрельного оружия, особенно с появлением нарезного оружия, значение огня в бою неуклонно возрастало.

Начиная со второй половины XIX в. основной ущерб противнику в бою наносился огнем. Если в период наполеоновских войн потери личного состава от ружейного артиллерийского огня составляли 40 процентов, а от холодного оружия — 60 процентов, то во франко-прусской войне 1870–1871 гг. потери от огня возросли до 90 процентов. Дальнейшее повышение роли огня в наступательном бою связано с поступлением на вооружение скорострельной дальнобойной артиллерии, а также пулеметов. Например, в ходе первой мировой войны огневая мощь пехотных дивизий вследствие насыщения их автоматическим оружием и артиллерией возросла в 2,5–3 раза. В результате рукопашная схватка — штыковая атака пехоты и сабельный удар конницы — постепенно уступила место ближнему огневому бою. Сложился групповой боевой порядок вокруг сильных ударно-огневых средств — орудий непосредственного сопровождения, а затем и танков, что привело к повышению маневренности войск и более быстрому движению их в глубину обороны противника. Так постепенно наступательный бой приобрел общевойсковой характер. Успех достигался совместными усилиями всех родов войск и средств, участвовавших в бою. В связи с этим повысилась роль взаимодействия в наступлении. Одновременно под влиянием новых средств борьбы возрастала активность и напряженность боевых действий, увеличивался пространственный размах операций.

Образование в ходе первой мировой войны позиционных фронтов поставило наступающие войска перед новой проблемой — необходимостью преодолевать сильную, глубоко эшелонированную оборону противника. Это достигалось прорывом — то есть созданием бреши в обороне противника первоначально на узком участке фронта с последующим развитием его в глубину и расширением в стороны флангов. Впервые прорыв как способ наступательных действий войск был применен в русско-японской войне 1904–1905 гг. Но из-за отсутствия опыта воюющие армии не могли добиться больших успехов в прорыве вражеской обороны. Не удалось в полной мере решить проблему прорыва и во время первой мировой войны. Только к концу ее войска научились огнем артиллерии и массированными ударами пехоты, танков и самолетов преодолевать тактическую зону обороны противника. Однако оставалась нерешенной проблема развития успеха и превращения тактического прорыва в оперативный, так как дальность действий большинства видов боевой техники не выходила за пределы тактической глубины обороны.

В годы гражданской войны войска Красной Армии совершенствовали те способы наступательных действий, которые сложились в русской армии в ходе первой мировой войны. Умело массируя силы и средства на избранных направлениях, применяя для развития успеха крупные формирования конницы, командование Красной Армии добивалось глубоких охватывающих ударов, быстрого прорыва обороны противника и стремительного развития наступления на большую глубину. Опираясь на опыт первой мировой и гражданской войн и учитывая качественные изменения в техническом оснащении армий — бурное развитие танковых войск, авиации, артиллерии, средств ПВО и воздушно-десантных войск — советская военная мысль в 30-е годы разработала принципиально новую теорию ведения наступательных действий — теорию глубокого наступательного боя. Сущность такого боя состояла в одновременном подавлении обороны противника огнем на всю глубину ее построения, прорыве тактической зоны на избранных направлениях мощными ударными группировками стрелковых войск, усиленных танками и артиллерией и поддерживаемых авиацией, с последующим стремительным развитием успеха подвижными танковыми, мотострелковыми и кавалерийскими соединениями во взаимодействии с воздушными десантами, высаживаемыми в тылу противника.

В ходе Великой Отечественной войны жизненность теории глубокого наступательного боя и операции подтвердилась. Она была блестяще реализована советским командованием и явилась эффективной формой разгрома противника. Вместе с тем боевая практика внесла много нового в формы и способы подготовки и ведения наступлении, особенно в организацию огневого поражения противника, способы массирования сил и средств на решающих направлениях, осуществления тактического и оперативного прорыва и развития достигнутого успеха. В таких наступательных операциях, как Белорусская, Ясско-Кишиневская, Висло-Одерская, Берлинская, Маньчжурская и других, советские войска показали непревзойденные образцы искусства ведения высокоманевренных наступательных действий, быстротечных встречных сражений и боев. Они добивались быстрого окружения и разгрома крупных вражеских группировок, стремительного форсирования широких водных преград, неотступного преследования противника в высоком темпе и на большую глубину. В послевоенный период в связи с коренным обновлением материальной базы общевойскового боя, возрастанием в составе войск удельного веса танков и другой бронированной техники, повышением боевой эффективности артиллерии, авиации, войсковых средств ПВО, более совершенной инженерной техники, средств боевого, технического и тылового обеспечения создались объективные предпосылки для дальнейшего совершенствования способов наступательного боя. Таким образом, успех современного наступления невозможен без сильного удара на всю глубину боевого построения противника, непрерывного огневого поражения всех его элементов, широкого маневра войсками, постоянного наращивания боевых усилий. Рассмотрим же более подробно родоначальницу современного наступательного боя – теорию глубокого боя 30-х – 40-х гг.

1. Предпосылки создания теории глубокого боя

Предвоенный экономический подъем страны в 30-е годы ХХ столетия явился основой роста военной мощи государства. В этот период Красная армия получила новые образцы вооружения и техники. При этом изменился удельный вес родов войск, выразившийся в возрастании значения артиллерии, танков и авиации на поле боя. Все это давало командованию более современные средства борьбы и предъявляло иные требования к управлению ими. Новая материальная основа Вооруженных Сил потребовала и выработки особых взглядов на ведение боя и операции. Разработанная в этот период теория глубокого боя была проверена на многочисленных учениях и нашла свое отражение в Полевом уставе 1936 года и в проекте Полевого устава 1939 года.

На опыте первой мировой и гражданской войн была разработана теория последовательных операций. Передовая для своего времени, она отражала систему взглядов на подготовку и ведение наступления, но вместе с тем не решала полностью проблем выхода из позиционного тупика, так как предусматривала ведение борьбы с противником в основном лишь на линии боевого соприкосновения путем его постепенного, методического выталкивания с занимаемых рубежей. Чтобы избежать затяжной позиционной борьбы, необходима была принципиально новая теория, основанная на перспективной материально-технической базе и позволяющая наносить удары огромной пробивной силы на всю глубину построения обороны противника.

Все началось еще в конце 20-х годов, когда благодаря трудам В.К. Триандафилова и главного инспектора танковых войск К.Б. Калиновского была сформулирована «Теория наступления современных армий в современной войне» позднее получившая известность как «Теория глубокого боя и операций», суть которой выражалась решением двух задач:

1) Взлом фронта противника одновременным ударом на всю его тактическую глубину.

2) Немедленный ввод в прорыв механизированных войск, которые во взаимодействии с авиацией должны наступать на всю глубину оперативной обороны противника до поражения всей его группировки. Темп наступления стрелкового корпуса планировался до 15 км в сутки при фронте наступления 8—12 км.

Основываясь на возможностях новой техники и тактике глубокого боя, военные ученые разработали теорию глубокой наступательной операции. Сущность этой операции состояла в том, что достигнутый при прорыве обороны противника тактический успех быстро превращался в оперативный. Это должно было осуществляться путем немедленного ввода в сражение эшелона подвижных войск ударной армии и применения воздушных десантов. Причем решительному разгрому противник подвергался только в том случае, когда происходило несколько одновременных прорывов его фронта. На основании этого фронт (в составе 2—3 ударных армий, действующих на направлении главного удара и 1—2 армий на вспомогательном направлении), имея в своем составе мощный подвижный оперативный эшелон в виде конно-механизированной группы, воздушно-десантных войск и фронтовой авиации, становился основным оперативным объединением, способным решать такую задачу. «Нельзя рассчитывать добиться успеха на театре военных действий силами одной ударной армии, — писал военный теоретик Н.Е. Варфоломеев, — для этой цели потребуется несколько ударных армий, которые… должны входить в состав также ударного фронта» [2]. Глубина наступательной операции фронта определялась в 150—200 км при темпе наступления до 15 км в сутки.

Внедрение в практику войск тактики глубокого боя и теории глубокой наступательной операции со всей остротой потребовало осуществления устойчивого и непрерывного управления войсками на всех этапах боя и операции и особенно тесного взаимодействия родов войск и видов Вооруженных сил в ходе ее. Эти новые требования к управлению войсками вызвали необходимость пересмотра в 1930-х годах принципов организации связи, методов решения ее задач, а также послужили причиной роста оснащения современной техникой войск связи и улучшения их организационной структуры. В этот период шло бурное развитие военных радиосредств и некоторое улучшение техники проводной связи. Разрабатывались и принимались на вооружение полевые телефонные аппараты улучшенного качества (УНА-И, УНА-Ф) и коммутаторы (РЭ-12, КОФ, Р-20, Р-60). Новый телеграфный аппарат СТ-35 заменил снятый с действующей связи телеграфный аппарат Юза [16].

В 1930-х годах широкое развитие получила связь взаимодействия. Для оповещения о воздушной обстановке в каждом штабе от полка и выше устанавливался радиоприемник с круглосуточным дежурством в сети оповещения ПВО армии или фронта, а для приема донесений разведывательной авиации армии или фронта в штабе дивизии и корпуса — просто радиоприемник. Штаб армии и штабы корпусов устанавливали радиосвязь взаимодействия с авиацией, для чего каждому из них была выделена радиостанция. Связь взаимодействия штабов объединений и соединений с подвижными войсками армии и фронта осуществлялась в командных радиосетях армии или корпуса. Связь взаимодействия пехоты и танков с авиацией на поле боя обеспечивалась опознавательными полотнищами и светосигналами. Связь взаимодействия пехоты и артиллерии с танковыми частями обеспечивалась путем прикомандирования представителей от пехоты и артиллерии к танковым частям со своими средствами радиосвязи. Увеличение темпов наступательной операции, выполнение соединениями и объединениями самостоятельных задач в глубине обороны противника, на удалении от главных сил, сложность взаимодействия родов войск привели к увеличению подвижности штабов, повысили требования управления к надежности связи и заставили пересмотреть методику решения задач по связи. Для этого в процессе организации связи стали участвовать не только начальник связи, но и другие должностные лица. С этой целью были созданы отряды связи, на которые возлагалась задача установления и непрерывного поддержания связи между старшим и подчиненными штабами на всю глубину операции или боя. На этой основе было выработано положение о начальнике направления связи от старшего штаба к подчиненному. Были определены силы и средства, которыми он должен располагать, а также способ поддержания проводной связи между штабами при их перемещении независимо друг от друга. Для управления войсками предусматривалось развертывание узла связи командного пункта — первого эшелона штаба фронта (армии), узла связи тылового штаба (второго эшелона) и запасного узла связи. Кроме того, в полосе действия фронта (армии) развертывались военно-операционные узлы и контрольно-измерительные пункты, подготавливаемые и обслуживаемые соответствующими предприятиями и учреждениями (частями связи) Народного комиссариата связи.

Технической предпосылкой зарождения и развития теории глубокого боя стало масштабное перевооружение Красной Армии после окончания гражданской войны. В конце 1920-х и на протяжении большей части 1930-х годов Советский Союз потратил немало времени, ресурсов и энергии, разрабатывая новейшие теории, технические новинки и методы управления, необходимые для более эффективного ведения Красной Армией мобильной войны на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях. В результате к 1938 году войсковая структура Красной Армии включала в себя внушительный набор мобильных бронетанковых соединений, в том числе четыре мощных танковых корпуса и многочисленные танковые бригады.

Созданию бронетанковых войск, как наиболее эффективной военной силе в возможных будущих столкновениях с противником большое внимание уделяется уже с начала 20-х гг. С этой целью в апреле 1924 г. возникает Военно-техническое управление (ВТУ) РККА. Позже, 22 ноября 1929 г., ВТУ преобразуется в Управление Механизации и Моторизации Армии (УММА). Возглавил его командарм 2-го ранга (с 1935 г.) И.А. Халепский. Затем его должность стала называться - начальник Автобронетанкового Управления (АБТУ) РККА. Это Управление сделало очень много для создания танковых войск СССР. Тогда же под руководством начальника Штаба РККА (с 1935 г. Генштаба) М.Н. Тухачевского был разработан 5-летний план развития вооруженных сил до 1932 г. В 1927 Тухачевский написал письмо Сталину и в нем изложил программу глубокой полной реорганизации Красной Армии, и, в частности ее механизации.. Однако эти планы совершенно не учитывали экономической ситуации в стране и поэтому и были поначалу отвергнуты.

2. Теоретики и практики глубокой операции

М.Н. Тухачевский – один из главных разработчиков и горячих пропагандистов теории глубокого боя. С мая 1924 по январь 1925 года он работал сначала в должности помощника, а затем заместителя начальника штаба РККА, начальником которого являлся в то время М.В. Фрунзе. Одновременно, по совместительству, М.Н. Тухачевский оставался Главным руководителем Военной академии РККА по стратегии. М.В. Фрунзе уважал и высоко ценил деятельность Тухачевского, поэтому не случайно избрал его своим заместителем. В 1925 году М.Н. Тухачевский под руководством М.В. Фрунзе проделал большую работу по проведению в жизнь военной реформы, имевшей историческое значение для Советских Вооруженных Сил. В ноябре 1925 года М. В. Фрунзе выдвинул М.Н. Тухачевского на пост начальника штаба РККА. В этой должности Тухачевский находился до мая 1928 года, когда был назначен командующим войсками Ленинградского военного округа. В июне 1931 года М.Н. Тухачевский был возвращен снова в центральный аппарат и назначен сначала начальником вооружений РККА, а затем — заместителем Народного комиссара обороны и заместителем Председателя Реввоенсовета. На этом посту он оставался до мая 1937 года.

Основываясь на теории глубокого боя, во «Временной инструкции по боевому применению танков» 1928 года, предусматривалось использование танков и в качестве так называемой свободно маневрирующей группы передового эшелона, действующего вне огневой и зрительной связи с пехотой. Это же положение было включено в Полевой устав РККА в 1929 г. 18 июля 1928 г. Реввоенсовет принял за основу «Систему танко-, тракторо-, авто-, броневооружения РККА», составленную под руководством заместителя начальника Генштаба В.К. Триандафилова. Она действовала до конца 30-х годов в нескольких последовательных редакциях на каждую пятилетку. 30 июля 1928 г. Совнарком утвердил первый пятилетний план развития и реконструкции Вооруженных Сил СССР на 1928 - 1932 гг. Появление в больших количествах собственных образцов бронетехники позволило приступить к созданию новых организационных структур танковых войск. Уже в 1929 г. был сформирован опытный механизированный полк, состоявший из батальона танков МС-1, автобронедивизиона БА-27, мотострелкового батальона и авиаотряда. В этом же году полк принял участие в учениях Белорусского военного округа (БелВО). В мае 1930 г. опытный механизированный полк развертывается в 1-ю механизированную бригаду, в дальнейшем получившую имя К.Б. Калиновского - первого командира бригады. Гибель Триандафилова и Калиновского в 1931 г. в авиакатастрофе прервала их плодотворную деятельность.

За несколько месяцев до своей трагической гибели В.К. Триандафиллов представил Штабу РККА доклад «Основные вопросы тактики и оперативного искусства в связи с реконструкцией армии», в котором в виде тезисов были изложены основные взгляды на характер глубокого боя и операции и, как он писал, сделана попытка «нащупать общую, генеральную линию в развитии тактики и оперативного искусства» и новых средств борьбы.

По мнению Триандафиллова, главнейший и решающий вопрос тактики заключался в том, что при использовании новых видов вооружений и боевой техники открывалась «возможность одновременной атаки противника на всей глубине его тактического расположения» [13], одновременного применения нескольких эшелонов танков (ДД — дальнего действия, ДПП — дальней поддержки пехоты и НПП — непосредственной поддержки пехоты), атакующих совместно с пехотой при поддержке артиллерии и штурмовой авиации противника, расположенного в первой полосе обороны. Такой мощный удар придавал атаке скоротечность и стремительность. Глубокое тактическое воздействие на боевые порядки войск противника открывало перспективы и для оперативного искусства, создавало условия для подготовки и ведения современных операций на больших пространствах; при этом глубина одновременной завязки сражения не должна уступать ширине его фронта.

Доклад Триандафиллова вызвал значительный интерес у советского военного руководства. После широкого обсуждения его в кругу высшего командного состава начальник Штаба РККА А.И. Егоров и Оперативное управление под руководством И.П. Обысова завершают дело, начатое Триандафилловым. 20 апреля и 20 мая 1932 года в РВС СССР были заслушаны тезисы доклада, названные «Тактика и оперативное искусство РККА на новом этапе». Высказанные в них мысли представляли большой научный интерес и являлись важным итогом научных военно-теоретических поисков, проводимых в начале 30-х годов. Вскоре на основе положений, выдвинутых в докладе, а также отзывов и замечаний, поступивших с мест, были разработаны Временные указания по организации глубокого боя, которые в феврале 1933 года после утверждения Наркомом по военным и морским делам были направлены в войска как официальное руководство.

С начала 30-х годов начинается новый этап развития теории глубокого боя, опять же в свете применения АБТВ. Эти проблемы обсуждались на страницах журналов «Механизация и моторизация РККА», «Автобронетанковый журнал», «Военная мысль» и других. Активное участие в дискуссии приняли С.Н. Аммосов, А.Е. Громыченко, П.Д. Гладков, А.А. Игнатьев, П.А. Ротмистров, И.П. Сухов и другие. Результатом ее стало создание официальной теории, закрепленной в наставлениях по боевому применению автоматизированных бронетанковых войск. Предусматривались три основные формы такого применения:

а) в тесном взаимодействии с пехотой или конницей в качестве групп их непосредственной поддержке (танковые группы НПП, НПК);

б) в тактическом взаимодействии со стрелковыми и кавалерийскими частями и соединениями в качестве групп их дальней поддержки (танковые группы ДПП);

в) в оперативном взаимодействии с крупными общевойсковыми объединениями (армия, фронт) в составе самостоятельных механизированных и танковых соединений.

Учитывая бурный рост военной техники и ее влияние на характер будущей войны, М.Н. Тухачевский как организатор проявлял большую заботу о развитии новых родов войск, и прежде всего авиации, мотомеханизированных и десантных войск. Одновременно он уделял большое внимание разработке основ их боевого применения. В 1931 году М.Н. Тухачевский в письме Наркомвоенмору впервые поставил вопрос о внедрении танковых войск в стрелковые и кавалерийские дивизии. Это предложение было принято и нашло применение в практике строительства Вооруженных Сил.

1 августа 1931 г. Совет Труда и Обороны СССР принял «Большую танковую программу», в которой говорилось, что достижения в области танкостроения создали прочные предпосылки к коренному изменению общей оперативно-тактической доктрины по применению танков и потребовали решительных организационных изменений автобронетанковых войск в сторону создания высших механизированных соединений, способных самостоятельно решать задачи как на поле сражения, так и на всей оперативной глубине современного боевого фронта. Новая быстроходная материальная часть создала предпосылки к более детальной разработке теории глубокого боя и операций. Этим же постановлением была создана комиссия для разработки организации автобронетанковых войск (АБТВ), которая на совещании 9 марта 1933 г. рекомендовала иметь в РККА механизированные корпуса, состоящие из мехбригад, танковые бригады РГК, механизированные полки в кавалерии, танковые батальоны в стрелковых дивизиях.

Между тем идея массированного применения танков в конце 30-х годов овладела умами многих военных теоретиков и начала обретать организационные формы не только в СССР. В Германии в 1935 г. были сформированы первые три танковые дивизии, имевшие по 500 танков каждая. В 1939 г. в Германии создаются первые моторизованные корпуса, состав которых не был постоянным, а затем и танковые группы. Во Франции к 10 мая 1940 г. были сформированы 3 легкие механизированные и 4 бронетанковые дивизии. Бронетанковая дивизия насчитывала до 200 танков, механизированная - 260 танков и бронемашин. Полностью завершить формирование этих соединений французам до войны так и не удалось. В Англии в 1940 г. началось формирование бронетанковых дивизий, каждая из которых имела до 300 танков. В США в 1940 г. началось формирование первых бронетанковых дивизий. К концу 1941 г. их уже имелось 4. В Японии к 1940 г. были созданы 2 танковые группы. Локальные войны конца 1930-х годов и, особенно, французская кампания 1940 года показали решающую роль механизированных ударных соединений.

В феврале 1934 года М.Н. Тухачевский совместно с И.П. Уборевичем написал К.Е. Ворошилову письмо, в котором на основе опыта учений и маневров показал роль современной авиации и ее боевые возможности. «...Современная авиация,— говорится в письме,— может на длительный срок сорвать железнодорожные перевозки, уничтожить склады боеприпасов, сорвать мобилизацию и сосредоточение войск... Та сторона, которая не будет готова к разгрому авиационных баз противника, к дезорганизации систематическими воздушными нападениями его железнодорожного транспорта, к нарушению его мобилизации и сосредоточения многочисленными авиадесантами, к уничтожению его складов горючего и боеприпасов, к разгрому неприятельских гарнизонов и эшелонов быстрыми действиями мехсоединений, поддержанных кавалерией и пехотой на машинах,— сама рискует подвергнуться поражению». Исходя из этого, Тухачевский и Уборевич считали, что основным, решающим звеном в развитии РККА в ближайшие годы должно явиться быстрое развитие численности авиации. Учитывая реальные возможности, они считали, что в 1934-1935 годах Красная Армия могла иметь до 15 тысяч действующих самолетов.

Под руководством М.Н. Тухачевского были также разработаны и введены новые штаты стрелковой дивизии и корпуса, что значительно улучшило организационную структуру стрелковых войск, повысило их техническую оснащенность, увеличило подвижность и маневренность. По его инициативе было произведено также сокращение числа типов артсистем, находившихся на вооружении РККА. Это сыграло важную роль в развитии артиллерии. Сокращение числа образцов артиллерии не только облегчило их промышленное производство, но и упрощало использование в бою, облегчало работу тыла. В то же время М.Н. Тухачевский являлся инициатором и активным проводником в жизнь многих важных мероприятий по развитию военно-морского флота и воздушно-десантных войск. В мае 1928 года им был сделан доклад на заседании РВС СССР «О значении и задачах морских сил в системе вооруженных сил страны». В 1932 году М.Н. Тухачевский провел опытное учение морских сил Балтийского флота, на котором практически проверил свои взгляды по тактике морского боя. В представленном докладе о результатах учения он сформулировал ряд новых очень важных выводов и предложений по дальнейшему развитию Военно-Морского Флота. В связи с тем, что Балтийский флот не имел к тому времени соответствующего вооружения, М.Н. Тухачевский предлагал приступить к форсированному созданию мощной торпедоносной и минно-заградительной техники. Он оказывал большую поддержку ученым и конструкторам, работавшим над проблемой радиоуправляемых ракет. Одновременно М.Н. Тухачевский является инициатором развития в РККА авиадесантных войск. 7 октября 1933 года он представил Ворошилову доклад о результатах проведенного им учения на тему «Прорыв усиленной стрелковой дивизией укрепленной полосы противника на узком фронте». Этот доклад представляет большой интерес, так как в нем Тухачевский изложил основы общевойскового боя, получившие потом официальное признание и закрепление в уставах. Михаил Николаевич рассматривал современный общевойсковой бой как бой, в котором победа достигается согласованными действиями всех родов войск и в котором танки играют видную роль. «...Современные средства подавления, будучи примененные в массовых масштабах,— писал М.Н. Тухачевский,— позволяют достичь одновременной атаки и уничтожения всей глубины тактического расположения обороны противника» [14]. Именно с этого момента начинается внедрение теории глубокого боя в повседневную боевую подготовку советских вооруженных сил.

Внедрение в практику боевых действий теории глубокой операции привело к изменению всего боевого порядка РККА. Боевой порядок стрелкового корпуса и дивизии Советской Армии включал: ударную и сковывающую группы (для действий соответственно на главном и вспомогательном направлениях), резервы и огневые (артиллерийские) группы. В 1940-41 под влиянием опыта боёв в районе р. Халхин-Гол (1939) и советско-финляндской войны 1939 – 1940-х гг. деление боевого порядка на ударную и сковывающую группы было упразднено. Боевой порядок стрелкового корпуса стал строиться в один эшелон; боевой порядок дивизии, полка, батальона, роты и взвода - в 2 - 3 эшелона. Кроме того, боевой порядок соединений и частей включали: артиллерийские группы (поддержки пехоты, дальнего действия, разрушения, зенитную), группу танков непосредственной поддержки пехоты, а также резервы - общий, танковый и противотанковый. Б. п. соединений и частей в обороне обычно состояли из 2 эшелонов, артиллерийских групп, танкового и противотанкового резервов. Глубокое построение боевого порядка войск в наступлении и обороне было характерно также и для вооруженных сил Германии. Например, боевой порядок пехотной дивизии немецко-фашистской армии состоял (по уставу 1940) из двух эшелонов, артиллерийской и танковой групп и противотанкового резерва. В обороне глубина боевого порядка дивизии достигала 10 км, ширина фронта – 6 - 12 км.

В соответствии с концепцией «глубокой наступательной операции», принятой в РККА, роль ударной силы отводилась именно механизированным корпусам. Основная идея теории состояла в нанесении удара по всей глубине обороны противника с использованием артиллерии, авиации, бронетанковых войск и воздушных десантов с целью нанести поражение всей оперативной группировке противника. В ходе глубокой операции достигались две цели — прорыв фронта обороны противника одновременным ударом на всю его тактическую глубину и немедленный ввод группировки подвижных войск для развития тактического прорыва в оперативный успех.

Войска ударной группировки предполагалось применять в семь эшелонов: 1-й эшелон составляла бомбардировочная авиация, 2-й эшелон — тяжёлые танки, 3-й эшелон — соединения средних и лёгких танков, 4-й эшелон — соединения моторизированной и мотоциклетной пехоты, 5-й эшелон — крупнокалиберная артиллерия сопровождения, 6-й эшелон — стрелковые войска с танками поддержки. Особым эшелоном являлся воздушный десант.

По взглядам советского военного руководства согласно теории глубокой операции механизированные корпуса должны были быть основным ударным средством сухопутных войск. В наступлении мехкорпус предусматривалось использовать в качестве подвижных групп для развития наступления на большую глубину. Они должны были вводиться в прорыв, совершенный стрелковыми войсками, либо самостоятельно прорывать слабую оборону противника, а затем совместно с воздушно-десантными войсками при поддержке авиации развивать тактический прорыв в стратегический. Главными задачами мехкорпуса при действиях в оперативной глубине являлись разгром резервов противника и в первую очередь его подвижных соединений, нарушение управления и деморализация всего тыла вражеских войск на данном направлении, захват важных рубежей и объектов, овладение которыми обеспечивает наиболее быстрое достижение цели операции. Основной формой применения механизированного корпуса в оборонительной операции считалось нанесение мощных контрударов с целью уничтожения прорвавшихся группировок противника. Ощутимое «головокружение от успехов», читавшееся в этих планах, подчиненных стратегии упреждающего удара, обернулось трагедией в первые месяцы Великой Отечественной войны.

Глубокая операция включала в себя несколько стадий: прорыв тактической обороны осуществлялся совместными усилиями пехоты, танков, артиллерии и авиации; развитие тактического успеха в оперативный достигалось вводом через образовавшуюся в обороне брешь массы танков, мотопехоты, механизированной конницы, действиями дальней авиации и высадкой воздушных десантов с целью разгрома резервов и ликвидации оперативной обороны противника; развитие оперативного успеха (оперативное проследование) проводилось до полного разгрома группировки противника, избранной в качестве объекта операции, и занятия выгодного исходного положения для новой операции. Первая стадия является основной, так как без прорыва тактической обороны глубокая операция могла не состояться, то есть срывалась. Осуществляя прорыв, взаимодействующие между собой пехота, артиллерия, танки (несколько эшелонов) и авиация одновременно поражают боевые порядки противника на всю его глубину, одним внезапным, глубоким и мощным ударом ломают его оборону, образуя в ней бреши, и стремятся выйти на оперативный простор. При этом все рода войск действуют в интересах пехоты. Главное при прорыве — отказ от линейных форм борьбы, глубокое воздействие на противника, заключавшееся в одновременном уничтожении, подавлении, сковывании, окружении и полном разгроме главной группировки, а не выталкивание врага. Для развития глубокой операции из первой стадии в последующие необходимо вывести подвижные войска (танки, мотопехоту, механизированную конницу), высадить воздушные десанты в оперативную глубину обороны противника. Только при этом условии можно взломать неподвижный фронт и придать вооруженной борьбе маневренный характер. Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва — стрелковые войска (усиленные стрелковые корпуса); эшелон развития прорыва — подвижные войска (танки, мотопехота, механизированная конница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск. На главном направлении рекомендовалось использовать ударные армии (корпуса), хорошо оснащенные боевой техникой, транспортом и средствами связи. Другими важнейшими условиями успеха глубокой операции считались: завоевание господства в воздухе, изоляция района сражения от подходящих резервов противника воспрещение подачи материальных средств его атакованным войскам.

Теория глубокой наступательной операции выдвигала такой способ ведения боевых действий, при котором ударные, сковывающие и другие группы, эшелоны прорыва и развития прорыва, тактически не связанные между собой, объединяются по фронту и в глубину, на земле и в воздухе в один ударный механизм, обеспечивающий целеустремленное воздействие на всю оперативную группировку противника до полного ее разгрома. При этом возможными формами маневра в наступательных операциях могли быть: фронтальный удар, удар по сходящимся направлениям (двойной прорыв с использованием благоприятной конфигурации фронта), комбинированный удар (организация нескольких так называемых дробящих ударов различной мощности на широком фронте), обход (одного или обоих флангов), окружение.

Разработка глубокой наступательной операции не заслоняла собой развитие тактических я оперативных форм обороны, хотя этому уделялось несколько меньше внимания, поскольку даже в недалеком прошлом оборона не пользовалась популярностью у военачальников. И до первой мировой войны вряд ли хоть одна армия в мире считала оборону необходимым способом борьбы. Так, во французской армии накануне первой мировой войны «слово «оборона», — писал известный военный деятель Люка, — звучало... столь дурно, что мы не смели ее сделать предметом упражнений на планах, а тем более на местности. Военный теоретик французской армии Гран-мезон еще более определенно заявлял: «Пусть будет проклята та бездарность, которая будет рекомендовать оборонительный способ действий». В русской армии долгое время имело широкое хождение крылатое словечко о «подлой» обороне. Примерно таким было отношение к обороне и в немецкой армии. Недооценка оборонительной стратегии и ее слабая разработка при явном приоритете наступательных операций также сыграли роковую роль в первые дни Великой Отечественной войны.

3. Применение на практике и судьба теории

Зарождавшаяся новая теория не сразу освободилась от груза старых, необычайно живучих взглядов. Наряду со смелыми и научно обоснованными выводами высказывались устаревшие, для того времени ошибочные положения. Наблюдались и другие крайности; сторонники их отдавали предпочтение наиболее модному роду войск (танкам), увлекались архиреволюционностью, бьющей на сверхоригинальность, и т.п. Так, например, начальник Управления боевой подготовки А.И. Седякин в работе «Временная инструкция по глубокому бою» пытался свести наступление к одному виду действия — прорыву. Для того чтобы добиться одновременного взлома всей глубины тактической обороны противника, М.Н. Тухачевский настойчиво предлагал еще до момента атаки пехоты осуществить последовательный, разновременный ввод в бой различных танковых групп: сначала группу танков дальнего действия (ДД), затем группу дальней поддержки пехоты (ДПП) и наконец группы непосредственной поддержки пехоты (НПП). При этом он утверждал, что «одной из главнейших задач при организации глубокого наступательного боя является обеспечение всеми средствами наступления танков ДД и ДПП, обеспечение ими подавления возложенных на них объектов». И далее: «Артиллерия, авиация... в период, предшествующий пехотной атаке, используются полностью для помощи и обеспечения танков». Говоря его же словами, которые он часто применял в дискуссиях, это был «танец от старой печки», то есть от первой мировой войны. Точка зрения М.Н. Тухачевского, отдававшего в бою приоритет танкам, некоторое время удерживала перевес.

Ошибочные высказывания были и у К.Е. Ворошилова. Он, например, заявлял, что понимает «глубокий бой как одну из разновидностей боя и только» годную для позиционной войны, где надо будет часто прорывать фронт обороны противника. Однако в ходе широкого поиска, опытных учений маневров были найдены наиболее правильные взгляды и верные положения, которые послужили прочной основой для последующего развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 года было определено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. А.И. Егоров в докладе, подводившем итоги разработки теории глубокого боя, признавал ошибочным утверждение, что танки являются стержневой единицей в глубоком бою. Опыт подсказал, что решающую роль играет пехота, и, следовательно, для обеспечения ее боевых действий необходимо использовать все технические средства.

Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания военных округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, которая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 года. Огромную определяющую, даже ведущую роль в проверке теоретических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли видные военачальники И.П. Белов, Н.Д. Каширин, П.Е. Дыбенко, И.Ф. Федько, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, Д.А. Кучинский, К.А. Мерецков, Б.М. Шапошников и другие. Завершающим шагом в разработке теории глубокого боя и операции можно считать выход в 1936 году нового Полевого устава (Временный ПУ-36), в котором нашли полное отражение все ее основные положения по всем видам боевых действий.

По иронии судьбы в ноябре 1939 года, когда оставалось менее шести месяцев до начала ошеломляющего немецкого блицкрига на Западе, Советский Союз, казалось, напрочь забыл о своей приверженности теории глубокой операции и расформировал лишь недавно оперившиеся, но потенциально мощные танковые корпуса. Считается, что это произошло из-за того, что прошедшие советскую выучку танковые войска плохо проявили себя во время Гражданской войны в Испании. В действительности же причиной тому была ликвидация И.В. Сталиным в ходе жестоких чисток конца 1930-х годов большинства ведущих сторонников теории глубоких операций в рядах Красной Армии. Впечатляющие успехи, достигнутые вермахтом весной 1940 года, когда немцы применили технологию блицкрига для беспримерно легкого разгрома английской и французской армий, поразили и напугали советское политическое и военное руководство. Под влиянием драматической победы немцев на Западе в 1940 и 1941 годах Народный Комиссариат Обороны, и так уже обескураженный гнетуще низкой боевой эффективностью Красной Армии в ходе войны с Финляндией зимой 1939 - 1940 годов, лихорадочно попытался реформировать войсковую структуру Красной Армии. Вновь началось создание крупных танковых соединений — новых механизированных корпусов, которые должны были соперничать с более опытным вермахтом в случае, если Гитлер бросит его на Советский Союз.

Эта сумятица и стала одной из причин страшного поражения Красной Армии в начале военной кампании 1941 года. Разработка теории глубокой операции до начала Великой Отечественной войны в целом так и не была закончена. В свою очередь, одной из причин тому стали известные политические события в СССР второй половины 30-х гг., когда большинство ее разработчиков и сторонников и числа высшего командования РККА было репрессировано.

Незакончено было и тактическое переоснащение армии. Так, решение вопросов организации связи войсковыми штабами в оперативном звене управления значительно уступало решению тех же вопросов штабами тактического звена управления. Поэтому в оперативном звене управления не был в должной мере отработан порядок эшелонирования полевого управления армии и фронта на местности и перемещения штабов. Вопросы работы полевого управления и войск связи армии и фронта никогда в полном комплекте в полевых условиях не отрабатывались. Благодаря развитию военного искусства в межвоенный период можно было бы устранить эти недостатки и добиться гораздо больших результатов, если бы не порожденная культом личности И.В. Сталина трагедия 1937—1938 гг., приведшая не только к уничтожению ведущих творцов военного искусства, но и к отрицанию разработанных ими теорий.

В связи с этим советская военно-теоретическая мысль не смогла должным образом обобщить опыт военных действий в районе оз. Хасан (1938), а опыт проведения армейской наступательной операции с массированным применением танков и авиации на р. Халхин-Гол (1939) только частично вобрал в себя теоретические положения глубокой наступательной операции. Тем не менее, традиционно считается, что теория глубокой операции была впервые использована Г.К. Жуковым именно в операции по разгрому японских войск у реки Халхин-Гол в августе 1939 года. Несмотря на положительный результат ведения наступательных действий на Халхин-Голе, который во многом приближался к современным операциям с широким использованием бронетанковых войск для глубокого обхода противника и его окружения во взаимодействии с пехотой, только после советско-финляндской войны 1939—1940 гг. некоторые теоретические положения глубокого боя и операции, а также организация управления и связи были пересмотрены и уточнены в 1940—1941 гг.

Большинство механизированных корпусов накануне Великой Отечественной войны входило в состав армий прикрытия, будучи их главной ударной силой. Остальные находились в окружном подчинении, составляя в случае войны резерв командующих фронтами. Эта реорганизация, призванная обеспечить РККА небывало мощную ударную силу, в конечном счете, оказалась неудачной, как по несвоевременности в канун войны, так и по невозможности быстро завершить ее имевшимися ресурсами. Сама затея обернулась затянувшимся периодом переформирования, ротации людей и техники, что вело к снижению боеготовности уже сложившихся частей и соединений. Лучшее на пороге войны оказалось врагом хорошего. Однако, вины создателей теории глубокого боя здесь не было. Почти все они к началу 40-х годов были уже уничтожены.

С первого дня Великой Отечественной войны механизированные корпуса оказались вовлеченными в ожесточенные бои с немецкими войсками. Им не пришлось прорывать оборону противника, входить в прорыв и действовать в глубине тыла, как это предусматривалось предвоенными планами. Основным видом их боевой деятельности стало нанесение контрударов по прорвавшимся ударным группировкам противника, что само по себе до войны считалось маловероятным.

Заключение

В ходе Великой Отечественной войны была доказана правота сторонников концепции глубоких операций, таких, как М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, И.П. Уборевич, И.Э. Якир и Я.И. Алкснис. Их теоретические взгляды были полностью подтверждены в контрнаступлениях под Москвой, Сталинградом, Курском, а также в Белорусской, Висло-Одерской и других наступательных операциях. При ведении этих операций войсками был приобретен опыт организации боевых действий и решения боевых задач, который определил развитие военной теории и практики на многие десятилетия.

В ходе Великой Отечественной войны основные положения теории глубокой операции постоянно корректировались в зависимости от конкретной боевой ситуации. Осенью 1942 года было, например, отменено чрезмерное эшелонирование сил и средств в соединениях, частях и подразделениях. Боевой порядок. роты, батальона, полка и дивизии стали строиться одноэшелонными, а стрелковые взводы и отделения развёртывались в цепь. Это позволило иметь в 1-м эшелоне больше огневых средств пехоты и уменьшить потери, которые она несла, находясь в резервах. Переход немецко-фашистской армии в 1943 году к глубокой траншейной обороне вызвал необходимость вновь увеличить глубину боевого порядка соединений и частей. В наступлении они стали строиться обычно в 2 эшелона, имея также артиллерийские группы, танки непосредственной поддержки пехоты, подвижные отряды заграждения (ПОЗ) и резервы. Большое развитие получает противотанковая оборона. С июля 1941 года стали создаваться противотанковые опорные пункты, а с осени 1942 года - противотанковые районы, усилилось значение противотанковых резервов (АПТР). Боевой порядок стрелковой дивизии Советской Армии в обороне к концу войны включал 2 эшелона, артиллерийские группы, противотанковые и танковые резервы, имея глубину 8 - 10 км. Теория глубокой операции оказала заметное влияние и на военные концепции союзных армий. Боевой порядок английских и американских войск также подверглись значительным изменениям. Например, боевой порядок английской пехотной дивизии при наступлении обычно состоял из 2 эшелонов, групп полевой артиллерии, танков и подвижного противотанкового резерва. Если дивизия наступала в полосе 1 - 1,5 км, её боевой порядок строился в 3 эшелона. Боевой порядок пехотной дивизии армии США строился в 2 эшелона, включая также артиллерийскую и танковую группы.

Опыт организации боя глубокой операции остается актуальным и в наши дни, несмотря на оборонительный характер военной доктрины РФ. В условиях бурного развития науки и техники, средств вооруженной борьбы, основанной на новых физических принципах, возрастания роли информационного противоборства и информатизации всех составных частей военной организации повышается роль обеспечения устойчивого, непрерывного, оперативного и скрытого управления войсками в реальном масштабе времени. Военные действия в Югославии, Афганистане и Ираке показывают, что теория глубокой операции сегодня получила дальнейшее развитие. Противоборство сторон переносится в воздушно-космическое пространство и информационную сферу, а на смену глубоких рассекающих ударов танковых и механизированных объединений пришли воздушные удары высокоточным оружием, радиоэлектронные удары и информационно-психологическое воздействие на противника.

Литература

1. Армейские операции. - М., 1977

2. Варфоломеев Н. Ударная армия / Н. Варфоломеев. - М.: Госвоениздат, 1933.

3. Временный Полевой устав РККА, ПУ-36. - М.: Воениздат, 1937.

4. Зарицкий В.Н. Основы общей тактики для подготовки офицеров запаса артиллерийского профиля: Учебное пособие / В.Н. Зарицкий, М.Ю. Сергин, Л.А. Харкевич. - Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004.

5. История военного искусства. - М., 1961

6. Полевой устав РККА (проект). - М.: Воениздат, 1939.

7. 50 лет Вооружённых Сил СССР. - М.: 1968.

8. Развитие тактики Советской Армии в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. - М., 1958

9. Рокоссовский К.К. Солдатский долг / К.К. Рокоссовский. – М.: Воениздат, 1997.

10. Смирнов П.С. Прорыв укрепленной полосы / П.С. Смирнов. - М.: Воениздат, 1941.

11. Тактика — М.: Воениздат, 1987.

12. Тактика в боевых примерах. Дивизия. - М., 1976.

13. Триандафиллов В.К. Характер операций современных армий / В.К. Триандафиллов. — М.: Госвоениздат, 1936.

14. Тухачевский М.Н. Избранные произведения / М.Н. Тухачевский. - М.: Воениздат, 1964.

15. М.В. Фрунзе. Избранные произведения / М.В. Фрунзе. - М.: Воениздат, 1977.

16. Шептура В.Н. Влияние теории глубокой операции и глубокого боя на разработку основ организации связи накануне Великой Отечественной войны / В.Н. Шептура // Военно-исторический журнал. – 2006. - №7.