Относительное сравнение бронетанковой техники СССР и стран Западной Европы

Относительное сравнение бронетанковой техники СССР и стран Западной Европы

ТЕМА

Соотношение бронетанковой техники СССР и стран Западной Европы

СОДЕРЖАНИЕ

1. СООТНОШЕНИЕ БРОНЕТАНКОВОЙ ТЕХНИКИ СССР И СТРАН ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

1.1 Бронетанковые силы Западных держав в предвоенный период

1.2 Советская и немецкая бронетанковая техника накануне Великой отечественной войны

Список использованных источников

1. СООТНОШЕНИЕ БРОНЕТАНКОВОЙ ТЕХНИКИ СССР И СТРАН ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

1.1 Бронетанковые силы Западных держав в предвоенный период

В 30-е гг. XX в. наиболее развитые в техническом отношении государства на основе боевого опыта первой мировой войны приступили к серьезному исследованию вопросов применения танков и авиации и перспектив создания новой боевой техники.

В тот период, как известно, на Западе появилось много литературы, в которой широко рассматривались эти проблемы. Получила распространение книга австрийского военного теоретика Эймансбергера и работы других специалистов по вопросам применения танков. Свои взгляды на роль авиации в будущей войне изложил итальянский военный теоретик Дуэ.

Все это, конечно, требовало соответствующей материальной базы. Однако, несмотря на достижения в области науки и техники, особенно в развитых в техническом отношении странах, многие государства, вступившие во вторую мировую войну, оказались к ней недостаточно подготовленными.

Например, внешне казалось, что наибольшее внимание созданию новой бронетанковой техники и ее серийному производству уделялось в Великобритании и Франции. В значительных количествах в этот период строили танки в Чехословакии, которая даже экспортировала бронетанковую технику в слаборазвитые страны. Кроме того, новые конструкции танков создавались в США, Японии, Швеции и Италии. Единичные образцы танков были построены в Польше и Испании. Но какие это были танки? В Великобритании в период между первой и второй мировыми войнами появилось несколько образцов боевых машин различных типов. Среди них были танкетки, легкие и средние танки и даже тяжелый танк.

Перед второй мировой войной Англия имела неплохие танки, например «Матильда», «Валентайн» и «Черчилль». Однако они во всех отношениях были значительно хуже советских танков Т-34 и КВ.

Во Франции высшее военное руководство в период между войнами почти не изменило своих взглядов на использование танков, расценивая их только как средство усиления пехоты. Даже обладание самым многочисленным танковым парком в мире после первой мировой войны никак не повлияло на позицию французского военного руководства. Из общего количества французских танков свыше трех тысяч были легкими типа «Рено». Однако французы скоро убедились, что эти машины не отвечают новым боевым требованиям, и решили модернизировать их. Процесс модернизации затянулся почти на 10 лет. В то же время разработке новых совершенных конструкций танков должного внимания не уделялось, так как французская военная теория в вопросах применения танков не учитывала требований маневренной войны. В связи с этим конструкторы, например, не придавали большого значения маршевой скорости, маневренности танка в бою, а также его вооружению, считая, что основным качеством танка должны быть защитные свойства, которые позволили бы ему максимально приближаться к противнику, уничтожать его оборонительные и огневые средства и прокладывать дорогу пехоте.

После 1935 года французами был создан танк R-35 весом около 10 т, вооруженный 37-мм пушкой и пулеметом, с толщиной брони около 40 мм, максимальной скоростью 19 км/час и запасом хода 80-130 км. Был принят на вооружение и средний танк «Сомма», который отличался от R-35 тем, что имел вес около 20 т, 47-мм пушку и пулемет, толщину брони до 55 мм, запас хода 130-250 км и скорость до 37 км/час. Как видно, одним из серьезных недостатков этих танков являлась тихоходность и слабое вооружение, что весьма отрицательно сказалось в ходе их боевого применения.

После первой мировой войны во Франции главенствовали взгляды оборонительного направления. Французы построили линию Мажино и ряд других оборонительных рубежей. Они считали, что темпы наступления противника не будут превышать 8-12 км в сутки, что позволит французской армии измотать наступающего противника на оборонительных рубежах, а затем перейти в контрнаступление и нанести поражение врагу.

Разумеется, отсталая военная доктрина французской армии не могла направить конструкторскую мысль на решение основных проблем танкостроения того времени. В связи с этим французские танки к началу второй мировой войны фактически были не способны участвовать в широко маневренных боевых действиях. Более того, и личный состав танковых войск оказался неподготовленным для действий в новых условиях.

По Версальскому договору, Германии запрещалось производство танков и ведение исследовательских работ в этой области. Однако в обход ограничений Версальского договора Германия уже с 1928 года начала проводить широкие опытно-исследовательские поиски конструкций танков и их основных агрегатов. К 1932 году в Германии были созданы три образца средних и три образца легких танков. При их разработке немцы использовали достижения английского танкостроения, внеся, однако, в конструкцию значительные изменения.

Планируя нападение на Советский Союз, фашистская Германия готовила свои танки для преодоления больших пространств.

В 1934 году в Германии был принят на вооружение легкий танк T-I с пулеметным вооружением, который использовался в Испании. Боевая практика показала, что эти танки не всегда отвечали своему назначению. Началось конструирование новых боевых машин. Уже в конце 1936 года был принят на вооружение танк Т-II, а в 1937 году — T-III и T-IV с пулеметно-пушечным вооружением.

Общеизвестно, что доктриной фашистской Германии являлась теория «молниеносной» войны, в которой танки во взаимодействии с авиацией и авиадесантными войсками должны были быстро преодолеть большие пространства, парализовать неприятельскую армию и, проникая в глубь подвергшейся нападению страны, захватить ее жизненные центры раньше, чем будет организовано какое-либо серьезное сопротивление.

В соответствии с этой доктриной создавалось вооружение и готовилась армия. Делая ставку в войне на танки и авиацию, фашистская Германия создала быстроходные танки T-III и T-IV, которые имели маршевую скорость 55 км/час, пушку, три пулемета и 30-мм броню, защищавшую экипаж от ружейно-пулеметного огня, осколков мин и снарядов. Однако они по многим показателям уступали советскому танку Т-34. По этой причине Германия уже в ходе войны против Советского Союза была вынуждена лихорадочно конструировать новые танки, потому что прежние, с которыми она начала войну, чаще всего терпели поражение при столкновении с советскими боевыми машинами.

Используя захваченные в ходе войны советские танки, и, прежде всего, Т-34 и KB, гитлеровцы к 1943 году создали новые танки «пантера», «тигр» и штурмовое орудие «Фердинанд». Это были более совершенные боевые машины. Но все это делалось фашистской Германией в ходе войны, ее промышленность не была подготовлена к выпуску новых танков в больших количествах. Более того, образцы машин запускались в серийное производство с серьезными техническими недостатками. И хотя новые танки гитлеровцев обладали некоторым преимуществом, количество производимых машин резко сократилось, что, конечно, сказалось в ходе боев.

Опередив своих противников в оснащении армии необходимым вооружением, фашистская Германия начала вторую мировую войну, имея превосходство в авиации, а по сравнению с некоторыми государствами и в танках новейших образцов. В результате германская армия с первых дней войны наступала с темпами до 80 и более километров в сутки. В итоге предположения французских военачальников о возможности сдержать наступающего противника на подготовленных оборонительных рубежах оказались совершенно несостоятельными.

Забегая вперед, следует отметить, что немецко-фашистская армия упреждала французские войска в захвате оборонительных рубежей, а вести встречные сражения французская армия не умела. В конечном счете Франция и ее союзники, кроме Великобритании, капитулировали через 45 дней после начала наступления гитлеровцев. Англию спас Ла-Манш. Из сказанного видно, какую важную роль играли танковые войска и авиация в наступательных операциях второй мировой войны.

Принципы широкого применения танков, авиации и воздушно-десантных войск в наступательных операциях с высокими темпами были взяты немецко-фашистской армией в определенной степени из теории и практики действий советских войск. Еще задолго до начала второй мировой войны на учениях в Белорусском, Киевском и других военных округах взаимодействию танковых соединений с авиацией и воздушно-десантными войсками уделялось значительное внимание. Более того, в СССР была полностью разработана теория проведения наступательных операций в высоких темпах и с решительными целями, что нашло широкое отражение в советской военной литературе.

Ряд оригинальных конструкций удалось создать Чехословакии. В период 1925-1929 годов был выпущен неплохой колесно-гусеничный танк с противопульной броней и 37-мм пушкой. Затем, используя опыт англичан, чехи построили несколько образцов легких танков. Наиболее удачным из них явился LT-35 («Шкода»), выпущенный в 1935 году. Его боевой вес 10,5 т, вооружение — 37-мм пушка и два пулемета, броня — 25 мм. Этот тип машины после модернизации стал именоваться TNHPS и впоследствии, получив марку 38Т, был поставлен на вооружение гитлеровской армии. Таким образом, захват чехословацкой промышленности способствовал значительному усилению фашистской армии в войне против Советского Союза.

Соединенные Штаты Америки к концу первой мировой войны построили самое большое количество танков по сравнению с другими странами. Но поскольку в США существовало мнение, что танки могут использоваться в бою только для непосредственной поддержки пехоты, это нашло свое отражение и в строительстве американских вооруженных сил, в частности в отношении к бронетанковым войскам.

Работы по совершенствованию танков вменялись в обязанность начальника пехоты американской армии, в аппарате которого была создана танковая комиссия. Помимо этой организации в 1931 году в американской армии создается комиссия по механизации кавалерии, рассматривавшая легкие танки как основу будущих подвижных механизированных соединений.

До 1932 года в США было создано десять образцов танков для пехоты: семь легких и три средних, но на вооружение эти образцы не приняли вследствие невысоких боевых и технических качеств.

В целях механизации кавалерии начиная с 1931 года было построено несколько опытных быстроходных легких танков. Один из них в 1939 году был принят на вооружение как кавалерийский танк M1. На базе этого танка к лету 1940 года создается новая модель, получившая наименование МЗ. Танк МЗ имел вес 13 т, 37-мм пушку и 2-4 пулемета, толщину брони до 38 мм, скорость хода до 60 км/час, экипаж 4 человека.

Свидетельством недооценки значения танков для ведения войны в новых условиях является следующий факт: если к концу первой мировой войны американская промышленность получила заказ на производство 8 тыс. танков, то в 1940 году, когда уже шла вторая мировая война, в танковом парке США насчитывалось всего 300 легких и 20 средних машин, которые по боевым и техническим показателям значительно отставали от лучших зарубежных образцов того времени.

Как известно, развитие событий заставило Америку создать свои бронетанковые войска. При этом, проектируя новые танки, американцы использовали опыт советского танкостроения, и, прежде всего блестящую конструкцию легендарного танка Т-34. В ходе второй мировой войны США построили средний танк «Шерман», однако и он по многим показателям уступал советским танкам данного типа.

В Швеции, Японии и Италии перед второй мировой войной появились в небольшом количестве в основном легкие танки, не представлявшие научного интереса. Каких-либо глубоких исследований в области применения танков в этих странах не предпринималось.

1.2 Советская и немецкая бронетанковая техника накануне Великой отечественной войны

В Кремле 4 мая 1938 г. на заседании Комитета обороны были приглашены танкисты, только что вернувшиеся из Испании. Выступавший первым народный комиссар среднего машиностроения А. Брускин просил одобрить проект нового колесно-гусеничного 18-тонного танка А-20 и также обещал, что этот танк получит дизельный двигатель. Постепенно разговор перешел на проблему колесно-гусеничного движителя вообще: одни его всячески восхваляли и заявляли, что гусеничный движитель себя изжил, другие столь же рьяно, ссылаясь на опыт боев в Испании, доказывали обратное. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Сталин, закрывая совещание, не предложил параллельно с колесно-гусеничным танком сделать такой же чисто гусеничный. Через 3 месяца КБ Харьковского завода подготовило проекты танков А-20 и А-32. а уже в мае 1939 г. они прошли государственные испытания, по результатам которых А-32 (теперь уже Т-32) показал наилучшие ходовые качества. К. Ворошилов даже сказал, что «подобной машины у нас еще не было и что именно такой новый танк необходим Красной армии...».

Последовали новые испытания и доработки, после которых ранней весной танк Т-32, превратившийся уже в Т-34 (Приложение 8), был принят на вооружение РККА, а его производством, как и разработкой, занялись на ХПЗ (завод №183). Конструкторам М. Кошкину и А. Морозову, да и всему их творческому коллективу, работать приходилось в очень тяжелых условиях.

Тем не менее, танк у конструкторов получился, пусть даже и достаточно дорогой ценой: 26 сентября 1940 г. М. Кошкин скончался в санатории от болезни легких, простудившись во время зимних испытаний своего детища. Теперь дело обстояло за промышленностью, и вот тут-то для нового танка начались трудности. План выпуска Т-34 на 1940 г. был выполнен только на 19 %. Заводы-смежники поставляли некачественные детали, сборка не ладилась, двигатели 3-2 страдали от множества недостатков. Подлили масла в огонь и проведенные летом 1940 г. сравнительные испытания Т-34 и двух немецких танков PzKpfw-lll, закупленных у Германии после подписания в 1939 г. Пакта Молотова-Риббентропа (еще один частично исправный танк был буквально украден из-под носа германских войск с ничейной полосы в ходе советско-польской кампании).

Многие авторы писали о том, что эти испытания закончились полным успехом советских машин, однако на самом деле все было совершенно иначе. Конечно, по вооружению и бронированию наш Т-34 превосходил германские танки очень заметно, но вот что касается до всего остального... Так, в башне Т-34 с трудом размещались 2 танкиста, имевшие один башенный люк на двоих. Один из них выполнял функции не только командира танка, но и наводчика, а в ряде случаев еще и командира подразделения. В это же время в германской башне без всяких проблем помещались 3 танкиста, и каждый из них имел свой отдельный люк для входа и выхода. У командира танка была удобная башенка кругового обзора, а все члены экипажа имели приборы внутренней связи, тогда как на Т-34 такой связью объединялись лишь 2 члена экипажа из четырех.

Немецкая машина обладала большей плавностью хода, была менее шумной — на полном ходу на гравийном шоссе Т-34 было слышно примерно за 450 м, тогда как немецкий танк — за 150-200 м. Военные, проводившие испытания, отмечали более удачную подвеску немецкого танка, традиционно хорошее качество германских оптических приборов, удобное размещение боекомплекта и радиостанции, наличие командирской башенки, хорошее качество двигателя и трансмиссии.

Дошло до того, что маршал М. Кулик, курировавший создание Т-34, приостановил его выпуск и потребовал самым срочным образом ликвидировать все отмеченные на нем недостатки — тесноту боевого отделения, «слепоту» танка, плохую коробку передач. Понятно, что полностью сделать все это было просто невозможно, поэтому конструкторскому бюро ХПЗ было предложено начать работу над капитальной модернизацией танка Т-34, получившего обозначение Т-34М и заводской индекс А-43. Поскольку разработка улучшенной модели была начата еще летом 1940 г., в ней принимал участие и М. Кошкин, предлагавший, в частности, уплотнить компоновку машины и сократить длину ее корпуса за счет поперечного расположения двигателя. Съем мощности должен был вестись при этом с обоих концов коленчатого зала, а выигрыш в весе было решено пустить на увеличение толщины брони. Сотрудники КБ предложили снабдить новый танк торсионной подвеской, но сам главный конструктор в этих работах участия уже не принимал, поскольку был тяжело болен. Получалось, что новый танк должен был стать своего рода гибридом между Т-34 и германским Pz-III.

Так, Т-34М должен был быть длиннее (с учетом того, что на нем устанавливалась новая длинноствольная пушка Ф-34), несколько уже и выше, чем Т-34; клиренс для облегчения движения по снегу был увеличен на 50 мм. Двигатель поперек корпуса разместить не удалось, зато для А-43 специально спроектировали дизельный двигатель 3-5 мощностью 600 л.с.

Коробку передач переделывать не стали, но в качестве усовершенствования поставили вместе с ней демультипликатор, улучшавший ее динамические характеристики. Теперь новый танк мог двигаться вперед с 3 скоростями, а назад — с 2. Свечная подвеска У. Кристи была заменена на торсионную Ф. Порше, уже использовавшуюся на наших KB и на германском Pz-III. На 140 л был увеличен объем имевшихся на танке топливных баков.

Для улучшения обитаемости танк перекомпоновали. Водителя переместили справа налево, а место пулеметчика — стрелка-радиста, — соответственно, слева направо. Радиостанцию перенесли поближе к нему, что позволило увеличить боекомплект орудия с 77 до 100 снарядов, а боекомплект пулеметов — с 46 до 72 дисков. Впервые в истории отечественного танкостроения в составе штатного вооружения танка оказался пистолет-пулемет ППД, а вместо курсового пулемета мог устанавливаться даже пневматический огнемет.

Танк получил трехместную башню, на которой к тому же стояла и наблюдательная башенка для командира, освободившегося наконец от всех прочих несвойственных для него обязанностей. Несмотря на эти добавки, включая и 5-го члена экипажа, при сохранении прежней толщины брони танк оказался на 987 кг легче, чем Т-34. Скорость его возросла с 48 до 52-54 км/ч, хотя удельное давление на грунт увеличилось, поскольку гусеницы были заужены на 100 мм.

Проект оказался настолько хорошим, что уже в январе 1941 г. в высоких инстанциях нашего государства было решено его производить, увеличив толщину лобовой брони до 60 мм.

Первыми начали поступать новые орудия, которые планировалось ставить как на серийные Т-34, что уже выпускались, так и на новые Т-34М.

На Мариупольском заводе им. Ильича для А-43 разработали «штампованно-сварную» башню, а уже к маю 1941 г. этот завод подготовил ее массовое производство. Было изготовлено также несколько корпусов, торсионы; казалось, еще немного — и новый танк воплотится в металл. Но выпуск машины задержался из-за того, что дизель к нему так и не был отгружен на завод ни к 1 мая, ни к 15 июня, ни даже к 25 июля 1941 г.

Во время эвакуации в Сибирь Мариупольский завод вывез 50 почти законченных башен, ХПЗ — несколько полностью собранных танков с вооружением, но без двигателей. Так что, если бы война хотя бы немного повременила, немецким танкистам пришлось бы встретиться на полях сражений с таким танком Т-34, который в ходе войны, да и то — в несколько более ухудшенном варианте, появился у нас только в 1943 г.

Определенную роль в трудной судьбе «тридцатьчетверки» сыграло и то, что одновременно с ней на массовый выпуск претендовал и еще один танк — легкий Т-50, которым военные планировали заменить устаревшие машины Т-26. Первоначально его даже называли Т-126СП (СП — сопровождения пехоты), а к выпуску готовили сразу на двух заводах — Кировском и имени Ворошилова (№ 174).

Предпочтение было отдано машине «ворошиловцев», и здесь же, начиная с апреля 1940 г., должно было начаться ее серийное производство. При относительно небольшой массе (всего 13,5 т) танк получился весьма неплохим: имел 37-мм наклонную броню на корпусе и башне, командирскую башенку с 6 смотровыми приборами, прикрывавшимися бронезаслонками. 45-мм пушку и спаренный с ней 7,62-мм пулемет.

Из четырех членов экипажа в новом танке трое размещались в башне, при этом наводчик помимо прицела имел еще и перископ, а водитель в лобовом люке — смотровую щель и поворачивающийся призматический прибор наблюдения.

Так же, как и перспективный Т-34М, Т-50 имел индивидуальную торсионную подвеску и катки с внутренней амортизацией. Дизельный двигатель В-4 мощностью 300 л. с. обеспечивал ему высокую удельную мощность — 21 л.с./кг. Максимальная скорость танка равнялась 60 км/ч. Запас хода по шоссе составлял 340 км.

Танк оснащался радиостанцией, но при всех этих вроде бы положительных данных оказалось, что трудоемкость его изготовления почти равна таковой же у среднего танка Т-34, которому он по боевым качествам все-таки уступал. Поэтому в ходе войны (а до ее начала Т-50 так и не успел пойти в производство) решили такой дорогостоящий легкий танк не выпускать и в 1942 г. после изготовления 65 машин их выпуск прекратили.

Тем не менее, к его производству готовились всерьез. На его выпуск был ориентирован один из крупнейших, если не сказать самый крупный из танковых заводов СССР — № 174, и, может быть, именно подготовка к выпуску этого танка не позволила заводу, в начале войны эвакуировавшемуся в Омск, вплоть до 1942 г. переключиться на куда более нужный танк Т-34.

Впрочем, история Т-34М на этом опять-таки не закончилась. Танк, похожий на него как две капли воды, появился у нас в 1942 г.

Таким образом, подробно рассмотрев характер развития бронетанковой техники в СССР в 20-30-х гг. можно сделать следующие выводы. Совершенно очевидно, что конструкторы этой поры были в явной растерянности. Конкретные боевые задачи времен Первой мировой войны теперь были в прошлом, а вот предвидеть будущее они не могли. Не помогали и военные. Они также не представляли себе, как именно и с кем им придется воевать, и требовали от инженеров машин на все возможные случаи жизни. Именно так и родилось многочисленное семейство танков 30-х гг., начиная с миниатюрных танкеток и кончая великанами типа советских Т-35. Хорошо еще, что сами конструкторы, выполняя заказы военных, закладывали в свои машины значительные резервы по их совершенствованию, что позволило с началом Второй мировой войны довести танк до требований времени.

Улучшение качества практически всех предвоенных боевых машин шло постепенно, путем последовательного улучшения. Так было и с нашими танками, так было и с танками потенциальных противников СССР. Например, германский танк Pz-III, производившийся с 1937 г. маленькими партиями, поначалу ничем не превосходил советский БТ-7. Немецкий танк был шире и просторнее, что позволило разместить в нем экипаж из 5 человек, но он имел 37-мм пушку и 15-мм броню, хотя по скорости он мало чем уступал советской машине. Зато габариты германского танка позволяли весьма эффективно проводить его модернизацию, тогда как нашим конструкторам пришлось создавать новый танк.

К июню 1941 г. Pz-III получил 50-мм пушку и 30-мм броню. Именно последнее обстоятельство вместе с полным разделением труда членов экипажа и несравненно лучшими и более современными приборами наблюдения и дало ему преимущество перед БТ-7.

Можно ли было добиться аналогичных характеристик у БТ-7? В общем-то да. Можно было увеличить толщину лобовой брони до 30 мм. Это не повлекло бы за собой очень значительного увеличения веса машины. К тому же имелась возможность компенсировать его увеличение за счет усиления пружинной подвески. Вопреки традиционному мнению отказ от колесного движителя тут мало что давал, поскольку вес и габариты танка были невелики. Так что считать колесно-гусеничный движитель БТ-7 недостатком будет неверно, так же как и наличие у него бензинового двигателя — на всех германских танках стояли точно такие же.

Действительно неустранимых недостатков на этом танке имелось всего два: очень плохие приборы наблюдения и наличие экипажа из 3 человек, перегруженных своими обязанностями. Что до хороших приборов, то они появились у нас только в 1943 г., после того как наши конструкторы скопировали у англичан прибор наблюдения польского капитана Гундляха, а вот увеличить экипаж на БТ было невозможно, поскольку для этого потребовалось бы серьезным образом переделать весь танк.

Кстати, наши отечественные приборы наблюдения, традиционно оценивавшиеся как плохие, также в данном случае не имели значения. Ведь танки ведут борьбу между собой на расстоянии прямой видимости, где качество оптики не так уж и важно. Другое дело, какое задание имеет экипаж танка с этой самой «некачественной оптикой» — атаковать врага, невзирая на обстоятельства, или же бороться с ним, хорошо маскируясь, отступая и прячась.

Следует подчеркнуть, что точно такими же данными, как БТ-7, обладал и немецкий средний танк Pz-lV. Двум другим наиболее массовым боевым машинам вермахта — Pz-I и 38(t) — БТ-7 вообще почти не уступал (лишь часть этих танков имела лобовую броню 30-50 мм).

Казалось бы, все это однозначно диктовало нам тактику использования легких танков БТ-7 и Т-26 из засад и укрытий, точно так же, как это проделывали со своими легкими танками англичане в Северной Африке. Они укрывали их мешками с песком, завалами из камней, иногда просто зарывали в грунт по башню — и несли значительно меньшие потери в обороне, чем СССР. К тактике танковых засад наши военные специалисты перешли только осенью 1941 г., когда 90 % наших танков уже было подбито, а до этого подобную тактику не разрешал им устав, который для танковых частей и в обороне, и в наступлении предусматривал один-единственный вид боя — атаку. Стрельба с места в обороне допускалась в самых редких случаях. Средний танк РККА Т-28, пусть даже к лету 1941 г. и он уже безнадежно устарел, по вооружению превосходил абсолютно все германские танки, причем его пушка могла поражать противника на таких дистанциях, которые для других машин являлись запредельными. Однако и Т-28, так же как и более современные наши танки, должны были противника непременно атаковать, что при полном господстве в воздухе германской авиации имело самые роковые последствия.

Во-первых, противнику можно было бомбить наши танки с воздуха, а во-вторых, использовать против любых наших танков 88-мм зенитные орудия, снаряды которых пробивали броню даже таких танков, как КВ-1 и КВ-2.

Основная масса танков Т-35 и вовсе вышла из строя не по боевым, а по техническим причинам: из-за аварий, поломок, очень часто к тому же вызванных элементарно плохой обученностью экипажей. Несколько танков перевернулись во время движения, впрочем, вина здесь не столько самих водителей, сколько конструкторов этого танка, поскольку обзорность с места механика-водителя была очень плохой. Но самой большой проблемой было покинуть эту машину в том случае, если она была подбита. При выходе из люков главной башни экипаж оказывался на четырехметровой высоте под огнем противника. В то же время люк механика-водителя открыть было нельзя, не повернув влево пулеметную башню, заклинивание которой могло стоить ему жизни. Выход из задних башен был сильно затруднен нишей главной башни и поручневой антенной. Получалось, что члены экипажа Т-35 становились, по сути дела, заложниками собственного танка, а все из-за того, что вопросы посадки и высадки из него экипажа конструкторы не продумали заранее.

Впрочем, и конструкторов сильно винить тоже нельзя. Дело в том, что в конструкцию уже разработанных танков часто вносились изменения, облегчавшие его промышленное производство, а не эксплуатацию. Получалось, что СССР наращивал выпуск машин, а германские военные специалисты повышали качественный уровень подготовки танковых экипажей, которые у нас в предвоенной спешке готовились кое-как.

С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более семи тысяч танков, в 1941 году промышленность уже могла дать около 5,5 тысячи танков всех типов. Что касается КВ и Т-34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк. Практически новые танки только со второй половины 1940 года начали поступать в войска приграничных округов.

К трудностям, связанным с количественной стороной дела, прибавились проблемы организационные. Красная Армия была пионером создания крупных механизированных соединений - бригад и корпусов. Однако опыт использования такого рода соединений в специфических условиях Испании был оценен неправильно, и мехкорпуса в нашей армии были ликвидированы. Между тем еще в битве при Халхин-Голе РККА многого добилась активным применением мобильных танковых соединений. Широко использовались мощные танковые соединения Германией в ее агрессивных действиях против стран Европы.

Необходимо было срочно вернуться к созданию крупных бронетанковых соединений.

В 1940 году начинается формирование новых мехкорпусов, танковых и моторизованных дивизий. Было создано 9 мехкорпусов. В феврале 1941 года Генштаб разработал еще более широкий план создания бронетанковых и моторизованных войск, чем это предусматривалось решениями правительства в 1940 году.

Учитывая количество бронетанковых войск в германской армии, в марте 1941 года было принято решение о формировании 20 механизированных корпусов.

Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего около 32 тысяч танков. Такого количества машин в течение одного года практически при любых условиях взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров.

Таким образом, к началу войны удалось оснастить меньше половины формируемых корпусов. Как раз они, эти корпуса, и сыграли большую роль в отражении первых ударов противника.

14 июня 1941 года было опубликовано сообщение ТАСС, которое, с одной стороны, являлось военно-политическим зондажем, который со всей очевидностью показал, что Германия держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Об этом свидетельствовало то, что фашистская Германия никак не отреагировала на запрос, обращенный к ней советским правительством.

В то же самое время СССР, хотя и с опозданием, начал осуществление организационно-мобилизационных мероприятий, переброску на запад войсковых соединений, перевод ряда предприятий на выполнение военных заказов и т. д.

Захватив в свои руки почти все экономические и военно-стратегические ресурсы Европы, Германия хорошо оснастила свои вооруженные силы современным оружием, боевой техникой и достаточным количеством материальных средств. Отсутствие в то время активно действующих сил в Западной Европе дало возможность гитлеровцам сосредоточить против Советского Союза все свои главные силы.

Накануне войны Германия выплавляла вместе с оккупированными странами стали 31,8 миллиона тонн, сама добывала угля 257,4 миллиона тонн, а вместе с сателлитами - 439 миллионов тонн. Советский Союз соответственно 18,3 миллиона тонн, 165,9 миллиона тонн. Слабым местом Германии была добыча нефти, но это в какой-то степени компенсировалось импортом румынской нефти, а также созданными запасами и производством синтетического горючего.

После ликвидации версальских ограничений гитлеровское руководство в целях обеспечения своих захватнических планов всю экономическую политику подчинило интересам задуманной агрессивной войны. Германская промышленность была целиком переведена на рельсы военной экономики.

Был создан мощный военно-экономический потенциал, за сравнительно короткий срок построено более 300 крупных военных заводов, военное производство в Германии в 1940 году увеличилось по сравнению с 1939 годом на две трети, а по сравнению с 1932 годом - в 22 раза. В 1941 году германская промышленность произвела более 11 тысяч самолетов, 5200 танков и бронемашин, 30 тысяч орудий разных калибров, около 1,7 миллиона карабинов, винтовок и автоматов. При этом нужно учитывать большие запасы награбленного вооружения и производственные мощности сателлитов Германии и оккупированных ею стран.

По данным разведывательного управления советского Генштаба, возглавлявшегося генералом Ф.И. Голиковым, дополнительные переброски немецких войск в Восточную Пруссию, Польшу и Румынию начались с конца января 1941 года. Разведка считала, что за февраль и март группировка войск противника увеличилась на девять дивизий: против Прибалтийского округа - на три пехотные дивизии; против Западного округа - на две пехотные дивизии и одну танковую; против Киевского округа - на одну пехотную дивизию и три танковых полка.

На 4 апреля 1941 года общее увеличение немецких войск от Балтийского моря до Словакии, по данным генерала Ф.И. Голикова, составляло 5 пехотных дивизий и 6 танковых дивизий. Всего против СССР находилось 72-73 дивизии. К этому количеству следует добавить немецкие войска, расположенные в Румынии общим количеством 9 пехотных и одна моторизованная дивизия.

На 5 мая 1941 года, по докладу генерала Ф.И. Голикова, количество немецких войск против СССР достигло 103-107 дивизий, включая 6 дивизий, расположенных в районе Данцига и Познани, и 5 дивизий в Финляндии. Из этого количества дивизий находилось: в Восточной Пруссии - 23-24 дивизии; в Польше против Западного округа - 29 дивизий; в Польше против Киевского округа - 31- 34 дивизии; в Румынии и Венгрии - 14-15 дивизий.

Большие работы осуществлялись противником по подготовке театра военных действий: проводились вторые железнодорожные пути в Словакии и Румынии, расширялась сеть аэродромов и посадочных площадок, велось усиленное строительство военных складов. В городах и на промышленных объектах организовывались учения по противовоздушной обороне, закладывались бомбоубежища и проводились опытные мобилизации.

Из числа войск венгерской армии до четырех корпусов находилось в районе Закарпатской Украины, значительная часть румынских войск располагалась в Карпатах.

На 1 июня 1941 года, по данным разведывательного управления, против СССР находилось до 120 немецких дивизий.

Весной 1941 года гитлеровцы не опасались серьезных действий со стороны западных противников, и главные вооруженные силы Германии были сосредоточены на всем протяжении от Балтийского до Черного моря.

К июню 1941 года Германия довела общую численность войск до 8 миллионов 500 тысяч человек, увеличив ее с 1940 года на 3 миллиона 550 тысяч человек, то есть до 208 дивизий. В СССР к июню с учетом призыва дополнительных контингентов в вооруженных силах было около 5 миллионов человек.

Гитлер считал, что настал выгодный момент для нападения на Советский Союз. Он торопился, и не без оснований...

Наиболее массовые перевозки войск на восток гитлеровское командование начало проводить с 25 мая 1941 года. К этому времени железные дороги немцами были переведены на график максимального движения. Всего с 25 мая до середины июня было переброшено к границам Советского Союза 47 немецких дивизий, из них 28 танковых и моторизованных.

Исходя из имеющихся разведданных, в течение всего марта и апреля 1941 года в Генеральном штабе шла усиленная работа по уточнению плана прикрытия западных границ и мобилизационного плана на случай войны. Было решено в срочном порядке отмобилизовать несколько армий за счет войск внутренних округов и в начале мая передвинуть их на территорию Прибалтики, Белоруссии и Украины, под видом подвижных лагерных сборов перебросить на Украину и в Белоруссию по две общевойсковые армии сокращенного состава.

Всего в мае перебрасывалось из внутренних военных округов ближе к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления.

В конце мая Генеральный штаб дал указание командующим приграничными округами срочно приступить к подготовке командных пунктов, а в середине июня приказывалось вывести на них фронтовые управления: Северо-Западный фронт - в район Паневежиса; Западный - в район Обуз-Лесны; Юго-Западный - в Тарнополь. Одесский округ в качестве армейского управления - в Тирасполь. В эти районы полевые управления фронтов и армии должны были выйти с 21 по 25 июня.

Всего в западных приграничных округах и флотах насчитывалось 2,9 миллиона человек, более полутора тысяч самолетов новых типов и довольно много самолетов устаревших конструкций, около 35 тысяч орудий и минометов (без 50-миллиметровых), 1800 тяжелых и средних танков (на две трети новых типов) и значительное число легких танков с ограниченными моторесурсами.

С каждым днем нарастала угроза военного нападения на СССР. Учитывая складывающуюся обстановку, Центральный Комитет и Советское правительство потребовали от Наркоматов обороны и Военно-Морского Флота ускоренного проведения мероприятий по повышению боеспособности Вооруженных Сил.

Особенно большое внимание уделялось подготовке военных кадров. В предвоенные годы в связи с развертыванием армии создавались десятки училищ родов войск.

Громадный вклад в подготовку командного состава внесли военные академии. В высших военных учебных заведениях накануне войны было подготовлено много военных специалистов, которые в боях против немецко-фашистских захватчиков проявили замечательные командирские качества. Среди них воспитанники Военной академии имени М.В. Фрунзе дважды Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко, маршал бронетанковых войск Я.Н. Федоренко, дважды Герой Советского Союза генерал армии Д.Д. Лелюшенко, дважды Герой Советского Союза генерал-полковник танковых войск А.Г. Кравченко, Герои Советского Союза генерал-полковник танковых войск В.В. Бутков, генерал-лейтенанты танковых войск Н.Д. Веденеев, С.М. Кривошеий, генерал-полковник танковых войск М.Д. Соломатин и другие.

В Военной академии бронетанковых войск до начала Великой Отечественной войны получили военное образование дважды Герой Советского Союза генерал армии И.Д. Черняховский, генерал армии А.А. Епишев, Герой Советского Союза генерал армии А.Л. Гетман, генерал армии С.М. Штеменко, Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск П.П. Полубояров, Герой Советского Союза генерал-полковник А.С. Бурдейный, генерал-полковник Н.А. Ломов, генерал-полковник танковых войск Г.С. Сидорович, генерал-лейтенант М.Д. Синенко и другие.

Улучшилась подготовка командного состава запаса. К началу Великой Отечественной войны страна располагала 19 военными академиями, 10 военными факультетами при гражданских высших учебных заведениях и 7 высшими военно-морскими училищами. И все же накануне нападения гитлеровской Германии на СССР укомплектовать в должной мере вновь развернутые соединения, особенно танковые войска, командным составом не удалось.

В целом двадцатилетие находок и поисков оказалось для танкостроения весьма результативным. Но вот итоги им подводила уже Вторая мировая война.

советский немецкий бронетанковый техника война

Список использованных источников

1 Архипова М.А. Бронетанковая техника СССР Второй мировой войны [Текст]: [научное издание]. – М.: АСТ, 2005. – 208 с.

2 Века А.В. История России [Текст] : [учебное пособие]. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2003. – 1056 с.

3 Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945 гг. Краткая история [Текст] : [научное издание] / Под ред. И.В. Павлова, И.Г. Желтова. - М.: Воениздат, 1970. – 386 с.

4 Вознюк В.С., Шапов П.Н. Бронетанковая техника [Текст] : [научно-популярное издание]. – М.: ДОСААФ СССР, 1987. – 387 с.

5 Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах (1917-1940 гг.) [Текст] : [научное издание]. – М.: Воениздат, 1965. – 578 с.

6 Галкин Ф.И. Танки возвращаются в бой [Текст] : [научное издание]. – М.: Мысль, 1983. - 285 с.

7 Дроговоз И.Г. Танковый меч страны Советов [Текст] : [научное издание]. – Мн.: Харвест, 2004. – 478 с.

8 Записная книжка маршала Ф.И. Голикова [Текст] // Новая и новейшая история - 2004. - № 2. – С. 21-46.

9 Крупченко И.Е. Военная история [Текст]: [научное издание]. - М.: Воениздат, 1971. – 417 с.

10 Майский И.М. Испанские тетради [Текст]: [научное издание]. – М.: Международные отношения, 1974. - 197 с.

11 Ротмистров П.А. Стальная гвардия [Текст] : [научно-публицистическое издание]. – М.: Воениздат, 1984. – 271 с.

12 Ротмистров П.А История военного искусства [Текст] : [научное издание]. - Т.1. - М.: Воениздат, 1963. – 528 с.

13 Ротмистров П.А. Танки на войне [Текст]: [научно-популярное издание]. – М.: ДОСААФ, 1970. – 95 с.

14 Ротмистров П.А. Время и танки [Текст]: [научно-популярное издание]. – М.: Воениздат, 1972. – 336 с.

15 Свирин М.Н. Артиллерийское вооружение советских танков 1940-1945 [Текст]: [научное издание]. - М.: «Экспринт», 1999. - 40 с.

16 Саблин В.В., Чобиток В.А., Чобиток В.В. Бронетанковая техника Советской Армии и армий вероятного противника [Текст] : [научное издание]. – М.: АСТ, 2001. – 465 с.

17 Строков А.А. История военного искусства [Текст] : [научное издание]. - М.: Воениздат, 1966. – 508 с.

18 Холявский Г.А. Энциклопедия бронетехники. Гусеничные боевые машины, 1919-2000 гг. [Текст] : [энциклопедически справочник]. – Мн.: Харвест, 2001. – 651 с.

19 Шпаковский В.О. Танки эпохи тотальных войн 1914-1945 гг. [Текст]: [научное издание]. – СПб.: «Полигон», 2003. – 320 с.