Преемственность языческой и христианской культур у восточных славян

Преемственность языческой и христианской культур у восточных славян

Московский Государственный Университет Культуры и Искусств

____________________________________________________________________________

___________________________________________________________

кафедра истории культуры

курсовая работа

на тему:

«Преемственность языческой и христианской культур

у восточных славян»

Исполнитель: студентка III курса

группа 326

Петрова Юлия

Москва

2001

Содержание

ВВЕДЕНИЕ 2

1. НАСЛЕДСТВО И НАСЛЕДИЕ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА 4

2. ДВОЕВЕРИЕ НА РУСИ 7

3. ФОЛЬКЛОР 10

4. Русские народные праздники 13

5. СУЕВЕРИЯ НА РУСИ 20

Заключение 25

ВВЕДЕНИЕ

Язычество. Огромный пласт древней культуры, который из глубины веков

сливается с нашей современной жизнью. Порой мы, сами того не замечая,

оказываемся под влиянием языческих верований: верим в приметы, рассказываем

детям сказки, печем блины на Масленицу, гадаем на святки, хотя при этом

считаем себя верующими христианами, ходим в церковь, читаем молитвы.

Об этом же говорит и архиепископ Макарий (Булгаков) автор многотомной

«Истории Русской Церкви», он признает, что «многие из христиан практически

оставались язычниками: исполняли внешние обряды святой церкви, но сохраняли

обычаи и суеверия своих отцов». Также академик Виктор Николаевич Лазарев

говорил, что: «Византийский вклад лег на мощный пласт языческой культуры».

Так что несправедливо утверждение о том, что настоящие религиозные

представления появились у нас только с принятием христианства. Да, и как бы

смог обрусеть мощнейший культурный вклад Византии, если бы не имели древние

славяне высокого уровня своей собственной культуры. И нельзя говорить, что

раньше существовал только мрак варварских культов, о котором в наше время

ничего не известно. Но ведь мы же сами знаем кучу забавных и интересных

вещей о язычестве: бьем тарелки на свадьбах на счастье, считаем, что нельзя

здороваться или что-то передавать через порог, часто в новый дом первой

впускаем кошку, при всяком удобном случае сыплем пословицами….

Обрядовая сторона многих двунадесятых праздников, трепетное отношение

к природе, вера в талисманы, обереги, приметы – все это и многое другое

свидетельствует о поразительной живучести языческих культурных традиций

даже сегодня, на пороге третьего тысячелетия. По сути дела мы и сегодня –

двоеверцы, и христиане, и язычники в одно и то же время. В самом деле, все

двунадесятые христианские праздники, отмечаемые на святой Руси, –

христианские по сути, по обрядовой же стороне многие из них накрепко

связаны с языческими традициями: Крещение Господне, Сретение, Масленица,

Благовещение, Красная Горка, Троицын день, Покров и др.

Показательно, что на Руси все эти праздники давно уже ассоциируются в

народе с тем или иным временем года, явлением природы. Откуда это трепетное

отношение к природе, как не от язычества, от его поклонения природным

явлениям? А разве не от язычества – многоглавые храмы в Киевской Руси

(Киевская София – о 13-ти главах, Десятинная церковь – аж о 25-ти),

звериный стиль в архитектуре, растительный рельеф в оформлении культовых

сооружений, шатровый стиль русской архитектуры более позднего времени? И

если все это действительно так, если влияние язычества оказалось столь

длительным и заметным, то надо определенно признать следующее: мощные

языческие корни отечественной культуры – это не слабость ее, а показатель

силы, самобытности, оригинальности. Не будь этих корней, наверное, не было

бы и столь замечательной русской культуры, значение которой давно признано

всем мировым сообществом.

Таким образом, очевидно, что преемственность язычества и христианства

– это одна из доминантных черт отечественной культуры. Рассматривая эту

органическую связь, мы обращаем внимание на следующее:

. оригинальное лицо отечественной культуры являет собой органический сплав

византийской культуры и языческой культуры наших далеких предков;

. высота культуры языческой Руси оказалась столь значительна, что

византийский вклад довольно скоро обрусел;

. время показало, что языческие культурные традиции и обычаи, языческое

мироощущение не стали принадлежностью лишь дохристианской Руси.

[Аронов А.А. Воспроизводство русской культуры в условиях эмиграции

(1917-1939): сущность, предпосылки, результаты. М-1999г. с.31-32]

Исходя из вышесказанного, ясно, что доказывать преемственность

язычества и христианства – это все равно, что ломиться в открытую дверь.

Поэтому просто хочется немного проследить этот интереснейший процесс в

народной культуре восточных славян. И начать стоит с языческого

наследства, доставшегося князю Владимиру и того христианского наследия,

которое он оставил после себя.

НАСЛЕДСТВО И НАСЛЕДИЕ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА

Первое упоминание о славянах в греческих, римских, арабских и

византийских источниках относятся к рубежу I тыс. н.э. К VI в. произошло

выделение восточной ветви славян. В VI – VIII вв. в условиях нараставшей

внешней опасности протекал процесс политической консолидации

восточнославянских (поляне, древляне, северяне, кривичи, вятичи и др.) и

некоторых неславянских племен (весь, меря, мурома, чудь), завершившийся

образованием Древнерусского государства – Киевская Русь. Оно простиралось с

севера на юг от побережья Ледовитого океана до берегов Черного моря, запада

на восток – от Балтики и Карпат до Волги. Таким образом, Русь исторически

представляла собой контактную зону между Скандинавией и Византией, Западной

Европой и Арабским Востоком. В результате объединения восточнославянских

племен постепенно сложилась древнерусская народность, обладавшая известной

общностью территории, языка, культуры и явившаяся колыбелью трех братских

народов – русского, украинского и белорусского.

Как было уже сказано выше, у восточных славян сложился высокий уровень

мировосприятия в «дописьменный» период, в эпоху язычества. Славянское

язычество являлось составной частью комплекса первобытных мировоззрений,

верований и обрядов на протяжении многих тысячелетий. Термин «язычество» –

условный, его используют для обозначения того многообразного круга явлений

(анимизм, магия, тотемизм и др.) которые входят в понятие « ранние» формы

религии.

Спецификой язычества является характер его эволюции, при которой новое

не вытесняет старое, а наслаивается на него. Неизвестный русский автор «

Слова об идолах» (XIв.) выделил три основные этапа развития славянского

язычества.

На первом они «клали требы упырям и берегиням», т.е. поклонялись злым

и добрым духам, управлявшим стихиями (водными источниками, лесом и т.п.).

Это дуалистический анимизм глубокой древности, когда люди верили, что

божество в образе духа живет в различных предметах и явлениях, а животные,

растения и даже скалы имеют бессмертную душу.

На втором этапе славяне поклонялись Роду и рожаницам. По мнению Б.А.

Рыбакова, Род – древнее земледельческое божество Вселенной, а рожаницы –

божества благополучия и плодородия.

На третьем этапе славяне молились Перуну, т.е. сложился

государственный культ княжеско-дружинного бога войны, который первоначально

почитался богом грозы. [Балакина Т.И. Мировая художественная культура.

Россия IX-XIX вв. М-1997 г. с. 9-10].

Этот этап уже был связан с именем князя Владимира.

В своей статье «Сквозь глубину веков» Б.В. Раушенбах определяет

наследство, доставшееся князю Владимиру так: «Он оказался во главе

непрочного объединения славянских племен, стабильность которого требовала

постоянного применения (или, по крайней мере, угрозы применения) военной

силы. Чтобы укрепить это объединение молодой князь принимает два важных

решения. Во-первых, он обосновался в Киеве, чтобы не оставлять управление

своей державой на многие месяцы или годы. Во-вторых, он постарался,

выражаясь сегодняшним языком, идейно объединить союзные славянские племена

с помощью общей для всех религии». [Раушенбах Б.В. Сквозь глубину веков. М-

1988 г.]

Однако мы знаем, что все случилось не быстро и не просто. Это была

многолетняя борьба двух равноценных идеологии. Борьба эта сопровождалась и

насилием, и гонениями на язычников. Достаточно вспомнить методы Владимира:

уничтожение языческих капищ, насильственное крещение и т.п. Конечно, это

было жестоко по отношению к народу, которому толком не объяснили, что от

него хотят. Почему люди в одночасье должны были менять свой уклад жизни

ради непонятного и неизведанного? Это сейчас, спустя тысячелетие мы

понимаем, что принятие христианства было важнейшим событием в нашей

истории, политический и духовный скачок в развитии восточных славян.

Конечно, переход к христианству не был резок. Эту проблему Владимир

поначалу пытался решить путем «уравнивания в правах» всех основных

племенных богов, а значит, и влиятельных жреческих групп. Так в Киеве

возник пантеон шести языческих богов. Возглавлял эту группу великокняжеский

бог Перун. Так пантеон имел общеславянский, объединительный характер.

Как и при всяком кардинальном преобразовании, новое, прогрессивное,

наталкивалось на сопротивление старого, отжившего. В таких условиях процесс

христианизации протекал постепенно и по оценке Б.В. Раушенбаха занял 100

лет. Может быть я не права, но, думаю, что это не совсем точно, процесс шел

гораздо дольше. Тем более, учитывая территориальные размеры Руси. Ведь в

дальние уголки весть о принятии христианства пришла намного позже. И тем

более, если сравнивать, как это делает Б.В. Раушенбах, с крестившимися

почти одновременно с Русью Швецией и Норвегией, которым потребовалось 250 и

150 лет соответственно, ведь их территория гораздо меньше и выше плотность

населения. Поэтому, думаю, что и здесь есть неточность. Вообще такой

процесс невозможно проследить в четких временных рамках.

Тем более что сам князь Владимир сохранил, например, княжеские пиры,

которые знало и язычество. Правда, придал им новое содержание. На них

между представителями дружины и племенной знати обсуждалась «текущая

политика», и это служило сплочению классов. [Б.В. Раушенбах. Сквозь глубину

веков. М-1988г.]

Так что получилось, что и сам князь, возможно, сам того не подозревая,

не слишком спешил избавиться от язычества. Вот и повелось на Руси все

крепче и крепче затягивать узел из языческого наследства, доставшегося

князю Владимиру из глубины веков, и христианского наследия, оставленного

нам самим князем.

ДВОЕВЕРИЕ НА РУСИ

Чтобы понять насколько глубоко проникло язычество и в христианский

мир, нужно непременно обратиться к истории средневекового Новгорода. Во-

первых, потому, что Новгород, хотя и не был типичным русским городом и

стоял немного особняком, представлял собой пример высокоразвитого центра.

А, во-вторых, потому что в связи с удачными раскопками на его территории,

мы получили из самой древности вполне достоверную информацию о жизни

славян, это один из самых больших исторических источников древней Руси.

В статье Б.А. Рыбакова «Культура средневекового Новгорода»

рассматриваются результаты этой археологической экспедиции под руководством

А.В. Арцеховского. Эти раскопки явились важнейшим событием в науке. Ведь

мощный культурный пласт земли содержит отложения сотен лет. В слоях с X-XVI

в. хорошо сохранились дерево, ткань, кость, береста. Все это является

бесценным историческим материалом.

Таким образом, – пишет Б.А. Рыбаков, – едва ли не единственный в своем

роде источник знаний о жизни древней Руси. Раскопки в Новгороде позволили

проникнуть в таинственную и загадочную область языческих представлений.

Например, было установлено, что в самом начале строительства города,

где Волхов вытекает из озера Ильмень, существовало языческое святилище

древнеславянских богов Перуна и Велеса, которым поклонялись русские воины-

язычники. На месте храма Велеса стоит архитектурно еще не изученная церковь

св.Власия, а в урочище Перыни располагалось под открытым небом особое

святилище, круглое в плане, с жертвенным местом и идолом в центре. В

обособленных углублениях пылал вокруг него восемь костров. Адам Олеарий,

который побывал в Новгороде в 1635г., описывает предания о вечном огне из

дубовых дров вокруг идола Перуна.

Легендарное русское сказание XVII в. о начале Новгорода указывает, что

в Перыни был погребен древний ящер (крокодил) божество реки Волхов. Вообще,

верования в предания о драконе подтверждается множеством изображений

дракона-ящера на вещах: рукояти деревянных ковшей, спинки кресел, иногда

драконьи морды свешивались с крыш, весла судов оформлялись головами ящеров.

Такое почитание прослеживалось в русском и белорусском фольклоре вплоть до

рубежа XIX-XX вв.

А ведь в этот период христианство уже давно стало укладом жизни

русского народа, его духовной опорой. Таким образом, наряду с Оптиной

Пустынью спокойно существовали обряды, игры связанные с языческим ящером.

Другое дело, что ящер есть и в христианской традиции, только в этом

толковании змей – знак дьявольской хитрости, искушения, греха. А в

языческом представлении – божество. И такие представления уживались в одну

эпоху, не мешая друг другу.

С домашним культом связаны маленькие деревянные фигурки бородатых

людей. В них можно рассмотреть изображения домовых, предков или праотцов.

Фигуры домовых чаще встречались в слоях X-XI вв., однако, есть и в слоях

XII-XIIIвв.

Важным индикатором смешения традиций можно назвать жезлы. Древнейшие

жезлы, атрибут Перуна, языческой эпохи завершались головой человека. С

введением христианства на их месте появились головы орлов, уток, собак,

лосей. На рубеже XII-XIII вв. происходит окончательное изменение формы:

жезлы завершаются лишь крупным шаром с геометрической нарезкой.

А в XVI в., одновременно с сектой стрегольников, вновь появляются

бородатые человеческие головы. Кроме того, тогда же, когда обострились

определенно отрицательные настроения народа к феодальной церкви,

наблюдаются проявления антиклерикальных воззрений и даже возврат к

языческим представлениям. Например, страницы церковных книг городские

художники стали украшать инициалами, которые не связывались с текстом,

образы повседневного быта: Глашатай с трубой, охотник с собакой, горожанин,

греющий руки над огнем…. резчик по дереву Яков Федотов в 1339г. изготовил

огромный крест с надписью секты стригольников с драконьими головками в

орнаменте. Одновременно вновь появляются старые символы плодородия – ромбы

с усиками. [Б.А. Рыбаков. Культура средневекового Новгорода. М-1988г, с.

351-352, 357, 359]

О том, что хотя все более и более отходят в прошлое языческие

верования и обычаи, тем не менее, все-таки они существуют на Руси в XIII-

XIV вв., пишет и Д.С.Лихачев в своей книге «Культура Руси времен Андрея

Рублева и Епифания Премудрого». Так, например, он пишет, что: « еще в

1274г. церковным собором во Владимире отмечались игрища, на которых по

субботам и воскресеньям собирались новгородцы, « ристали и ржали, как ковш,

и делали скверну». Еще в к.XIIIв. в Новгороде существовал языческий обычай

водить невест к воде. Еще в первой половине XIV в. при сливании кваса

окружающие поднимали страшный шум, призывая и величая языческих богов (в

том числе и кваса), и били в бочки. Но уже под1358г. в новгородской

летописи отмечалось, что новгородцы «того же лета целоваша (т.е. клялись)

бочек не бити».[ Д.С.Лихачев. Культура Руси времени Андрея Рублева и

Епифания Премудрого. М-Л-1962г]

А русская деревня еще долго-долго была языческой. В материалах

сельских курганов этого времени очень мало предметов, связанных с

христианством. Зато многочисленны украшения, обусловленные языческой

символикой. Особый интерес представляют привеси-амулеты. Они связаны с

заклинательной магией. Привески в виде стилизованных птиц и животных и

животных, очевидно, связанны были с их животными свойствами. Изображение

зубов, когтей хищников служили для ограждения от зла. Амулеты-гребни

являлись оберегами от болезней и нередко носились на груди вместе с

освященным крестиком.

В оформлении оружия и воинских доспехов многие орнаментальные

композиции сложились на почве политеистической мифологии. [Крянев Ю.В.,

Павлов Т.П. Двоеверие на Руси. М-1988г, с.365]

ФОЛЬКЛОР

Подлинным духовным богатством Древней Руси было устное народное

творчество во всем многообразии его проявлений: песни на бытовые, обрядовые

и исторические темы, пословицы и поговорки, сказки и былины.

Жаль, что многое из всего этого богатства русской фантазии не

сохранилось не только потому, что записывать его стали очень поздно: первый

сборник былин издали лишь в XVIII в., когда многое уже было утеряно.

Роковую роль сыграло и неприязненное отношение к фольклору со стороны

Русской Православной Церкви, которая стремилась искоренить остатки

язычества всеми доступными ей средствами. [Крянев Ю.В., Павлов

Т.П.Двоеверие на Руси. М-1988г. с.366]

И, тем не менее, вопреки всему это не ушло от нас бесследно. «От

глубокой древности фольклор неотступно и своеобразно сопутствует

истории»–пишет М.Горький.

Значительное место в фольклорном творчестве Руси занимали

представления о природе, жизни и смерти, культовые обряды. Все обряды

сопровождались специально к тому приуроченными песнями и плясками,

гаданиями и заклинаниями.

Особенно широко были распространены, конечно, песни. Люди пели всегда

за работой и на праздниках, на тризнах и пирах, плачи–входили в похоронные

обряды. В заговорах и заклинаниях видели средство воздействия на внешний

мир. В них обращались к силам природы, к духам, которые способствовали

выздоровлению, урожаю, удачной охоте.

А сказки! Змей-Горыныч, Баба-Яга, Кощей, Леший.… Все они пришли к нам

из глубины веков. Во всех сказках идет вечная борьба добра и зла. И добро,

конечно, побеждает. Это извечное стремление людей силой слова, заговора

повлиять на стихийные враждебные силы. А разве христианскую молитву нельзя

назвать в какой-то степени заклинанием? Пускай, это немного грубовато

прозвучало, но ведь у молитвы тот же характер: просьбы о помощи, защите.

А еще в сказках выражена мечта о хорошей, счастливой жизни. Отсюда и

ковер-самолет, и сапоги-скороходы, скатерть-самобранка, дворцы, вырастающие

за одну ночь…

Знает и любит Русь до сих пор пословицы и поговорки, загадки. Они

вплетены в письменные источники. В одних случаях это своеобразные

примечания для описываемых исторических событий, в других–изречения

исторических лиц.

«Погибаша аки обри», рассказывает «Повесть Временных Лет» о гибели

племени обров, воевавших со славянами.

Выражение «беда аки в Родне» напоминало о голоде в городе, осажденном

Владимиром.

«Мир стоит до рати, а рать до миру», «мертвые бо сраму не имуть»,

«един камень много горньцев (горшков) избивае», «аще ся волк овця ввадит,

то выносит все стадо, аще не убиют его», «безумных ни орют, ни сеют, сами

ся рожают»– все эти пословицы возникли именно на Древней Руси.

Отзвуком бытовой поговорки веет от изречения князя Владимира

Святославича: «Руси есть веселья пити, не можем бес того быти».

Народные загадки использовались и летописцами. Новгородская первая

летопись под 1016г. рассказывает о борьбе двух сыновей Владимира–Ярослава и

Святополка. Однажды Ярослав направил в лагерь противника разведчика,

который должен был встретиться со сторонником Ярослава и спросить его:

«…что ты тому (т.е. Ярославу) велиши творити? Меду мало варено, а дружины

много». На что посланец получил ответ: « да аще меду мало, а дружины много,

да к вечеру дати». И Ярослав понял, что в ночь нужно идти в бой. [Муравьев

А.В. Сахаров А.М. Очерки истории русской культуры. М-1984, с. 21] Таким

образом, это даже не просто загадка, а, на мой взгляд, первые формы

военного пароля.

Среди памятников устного народного творчества особое место занимают

былины, в народе «старинки». Былинный эпос возник в период развития

феодальных отношений, когда к тому же усилилась борьба между язычеством и

христианством.

Это былины о борьбе Добрыни со змеем, о Добрыне-свате, об Алеше

Поповиче и Тугарине, о Соловье-разбойнике, цикл об Илье Муромце, Микуле

Селяниновиче и др.

Наиболее ранние былины о князе Вольге Святославовиче во многом

переплетаются с языческим мировоззрением. Это образ князя-кудесника,

искусного охотника, хитреца и оборотня.

В былинах нет идиллической картины прошлого, в них отразились мечты

народа о справедливом мире, о могуществе Руси, которых можно добиться

только руками самого народа в лице его богатырей.

В былине о борьбе Добрыни со змеем отразилась борьба Руси с внешними

врагами. В сознании людей змей всегда был воплощением злой силы, и победа

над ним символизировала победу над недругами. А в Илье Муромце слились все

лучшие черты русских богатырей: патриотизм, сила, любовь к Родине, к людям,

отсутствие корысти.

Таким образом, возникнув ранее появления письменности, фольклорное

творчество продолжает жить и развиваться. Долгие годы друг на друга

наслаиваются новые темы, идеи, отражая прошлое и надежды на будущее,

переплетаясь с умелой выдумкой, жадно вбирая в себя все мелочи культурного

наследия разных эпох и уж тем более одно из первых мест в этом удивительном

сплетении играет язычество.

РУССКИЕ НАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

Обрядовый фольклор был, как уже упоминалось, тесно связан с

календарными и некалендарными праздниками. Праздновали встречу зимы –

коляду и проводы – Масленицу. Праздник Красной горки и Радуницы означали

встречу весны, которую провожали на семик. Были летние праздники – русалии

и Купала.

Долгое время в деревнях жили тремя календарями. Первый – природный,

земледельческий. Второй – языческий тоже соотносился с явлениями природы. И

третий, самый поздний календарь – христианский, православный, в котором

только одних великих праздников, не считая Пасхи, – двенадцать, остальных и

не счесть.

Некоторые русские праздники за многие годы не раз меняли свои сроки.

Так, например, Новый Год на Руси до середины XIV в. отмечали 1 марта, а

потом перенесли на 1 сентября, а в 1700г. Петр I повелел праздновать Новый

Год 1 января, да еще с елкой. Однако в древности главным зимним праздником

считалось Рождество, а не Новый год.

Особенно таинственна была рождественская ночь, полная, как считалось,

необычных явлений. А под Рождество – святки. Они начинались 25 декабря и

заканчивались 5 января по старому стилю. В это время собирались, устраивали

колядование, игрища ряженых, гадания.

Гадание на святки было главным развлечением девушек: бросали башмачок

за ворота, чтобы по тому, куда укажет носок, узнать с какой стороны придет

суженый, если он показывал на дом местной гадалки, значит, предстояло еще

год сидеть в девках; подбрасывали снег вверх и наблюдали, как он падает:

если ровно и звонко – быть девушке скоро замужем. Одним из самых

распространенных было подблюдное гадание. Девушки, сложив свои кольца в

блюдо и накрыв его платком, пели песни-предсказания. После каждой такой

песенки блюдо встряхивали и наугад вытаскивали одно кольцо. К его хозяйке

относилось содержание только что исполненной песни, предсказывающей судьбу.

Гадание на воске свечи, гадание с зеркалом и со свечой, гадание по чужой

беседе, когда, загадывая на жизнь в замужестве, ходили подслушивать под

окна домов. Если говор слышался веселый, то и жизнь ожидалась нескучной, а

муж – добрым и ласковым.

На святки ходили колядовать. Остановившись под окнами чьей-нибудь

избы, пели особые песенки – колядки. Содержание их было традиционным –

славление хозяина, пожелания его семье и дому благополучия и процветания.

За это полагалось вознаграждение. Если колядовщики его не получали, то пели

песни иного – угрожающего содержания, пугая хозяев неурожаем и болезнями

скота. Среди колядовщиков имелся также специальный носитель мешка для

подарков – мехоноша.

Конечно, самой языческой оставалась древняя русская скоморошья забава

игры ряженых. Гонимая церковью и властью, традиция эта все же пережила века

и стала неотделимой частью праздников. Рядились в костюмы и маски (хари),

вывернутая мехом наружу шуба – медведь, та же шуба с вставленной в рукав

кочергой – журавль, девушки рядились в парней, парни– в девушек. Особым

успехом пользовались группы ряженых – лошадь с седоком, медведь с вожаком,

а при нем деревянная коза. Ряженые заходили в избы и веселились, как могли:

кувыркались, дурачились, орали не своим голосом, а иногда разыгрывали целые

представления. [Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь. М-1995г. с.197,198,

199, 200]

В первый весенний праздник сороки (9 марта, день сорока мучеников)

дети собирались на огородах и приносили с собой куликов, которых пекли из

пшеничного или ржаного теста. Иногда они назывались жаворонками. Этих

куликов привязывали нитками к шестам, которые втыкались в одонки. Ветер

качал куликов, так что они представлялись как бы летящими, а дети пели,

зазывая весну. [Андреев. Русский фольклор. с.67]

А самым шумным праздником была, конечно, Масленица. Она тоже известна

еще с языческих времен как праздник проводов зимы и встречи весны. В

христианской традиции она стала предвестницей Великого поста перед Пасхой.

В масленичную неделю уже не разрешается есть мясо, но молочные продукты, в

том числе и масло, которым обильно поливают блины – еще не под запретом.

На Руси Масленицу праздновали целую неделю. Каждый день имел свое

название: понедельник – встреча, вторник – заигрыши, среда – лакомки,

четверг – разгул, пятница – тещины вечерки, суббота – золовкины посиделки

и, наконец, воскресенье – проводы Масленицы, прощенный день.

В первый день праздника мастерили соломенное чучело – олицетворение

Масленицы. Его возили на санях с песнями и плясками. Заканчивался этот день

кулачным боем: по сигналу стенка на стенку сходились две команды.

Запрещалось использовать какое либо оружие, нельзя бить лежачего, догонять

спасающегося бегством. Случались и трагические исходы, поэтому в конце XVII

века царь издал два указа о запрете кулачных боев. Однако мера эта не

возымела действия. Жестокая потеха бытовала чуть ли не до начала XX в..

Во вторник, на заигрыши, парни и девушки катались с ледяных горок или

в санях. Катания эти сопровождались всю неделю. В процессе парни

присматривали себе невест, девушки – женихов.

В среду тещи приглашали своих зятьев на блины, демонстрируя взаимную

любовь и уважение.

В четверг наступал самый разгар праздника: опять носили чучело в

сопровождении санного поезда с ряжеными. Они пели, играли, кривлялись.

Нередко устраивались коллективные застолья – братчины.

В пятницу наставала очередь зятьев угощать своих тещ блинами. А на

следующий день, золовкины посиделки, молодая невестка принимала у себя

родных мужа.

С Масленицей связан вьюнишник – обычай величания молодых. Дело в том,

что на зиму, время свободное от земледельческих работ, в деревнях

приходилось много свадеб, поэтому чествовали молодых – вьюнца и вьюницу,

недавно вступивших в брак. К ним в гости приходили друзья и пели им

здравницы.

В последний день Масленицы было принято, да принято и сейчас, просить

друг у друга прощения. Устраивались проводы Масленицы. Снова возили

соломенное чучело по деревне, а за околицей его сжигали и расходились по

домам. Масленичный разгул прекращался, в понедельник наступал Великий Пост:

«Не все коту Масленица!». [Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь. М-1995г.

с.201,202, 203, 204]

Еще по весне, примерно в конце апреля на Руси во многих местностях

отмечали ярилки. Уж этот праздник связывался с язычеством напрямую. Ярило –

солнечный бог, сильный, эмоциональный, несущий плодородие. Его представляли

юным мужчиной. А изображение головы, которую Ярило держал, вероятно,

связывалось с тем, что он, подобно египетскому Осирису, принадлежит к

ежегодно умирающим и воскресающим богам плодородия. [Семенова М. Мы –

славяне! С-П-1997г.]

Влияние его было настолько сильно, что многие века уже после крещения

Руси обряды, связанные именем Ярилы, сохранились вплоть до XIX в. К тому же

слово это проникло и в наш лексикон: ярость, ярый, яростный – означает

характер с требованиями, незнающими препятствий, стремления без пределов.

В языческом мифе – Ярило можно охарактеризовать как то, что

принадлежит весне и ее благотворному влиянию на природу. Немудрено, что

начало года в древности было весной, потому что именно тогда оживлялась

природа.

В Костроме долгое время существовало обыкновение во всесвятское

заговение хоронить Ярилу. Так, например, какой-нибудь бедняк, нищий брал на

себя поручение хоронить куклу мужчины, с чрезвычайно развитыми

принадлежностями производительности, положенную в гробик, а пьяные, а

подчас может быть и трезвые, но очень суеверные женщины провожали этот

гробик и нелицемерно плакали.

Существовал Ярилий праздник и близ Галича. Даже в начале XIX в. там

все еще поступали так: подпаивали мужичка и шутили с ним как хотели, требуя

от него изображать собою Ярило.

Не везде Ярилин праздник обозначался одним числом. В селениях

Рязанской и Тамбовской губерний он приурочивался то ко дню всех святых, то

на петров день. Во Владимире на Клязьме – в Троицын день, в Нижегородской

губернии праздник Ярилы 4-го июня соединялся с ярмаркой.

В Твери этот праздник начинался с первого воскресенья, после Петрова

дня. Проходил в Трехсвятском саду, куда вечером собиралась молодежь. Они

пели, плясали бланжу (танец из 8 пар). Пользуясь этим, многие семьи

отпускали туда своих дочерей поневеститься. Там этот праздник был уничтожен

архипастырями Мефодием и Амвросием в XIX в.

В Воронеже до 1763г. ежегодно справлялся перед Петровским постом

народные игрища Ярилы. На площади города была ярмарка, человека, избранного

обществом на роль божества, украшали цветами, лентами, колокольчиками. В

этом наряде он ходил по городу. Все это сопровождалось играми и плясками,

пьянством и кулачными боями.

Эти праздники продолжались до тех пор, пока преподобный Тихон не

уничтожил праздник навсегда. [Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды,

предания, суеверия и поэзия. М-1989 г., с.80-83]

Среди весенних и летних праздников особо почитались в народе три –

Семик, Троица и Иван Купала. Троица и по сей день отмечается на 50-й день

после Пасхи, а Семик накануне отмечали – в четверг. Поскольку шла седьмая

послепасхальная неделя, то и праздник назвали «семик». Его связывали с

культом природы. Дома, дворы, храмы в эти дни украшали цветами и ветвями

деревьев, в основном березы. Троицыну неделю на Руси называли – «зеленой».

Полевые цветы, собранные на Троицу, засушивали и хранили за иконами в

красном углу, клали в житницы от мышей, на чердаки, оберегая дома от

пожаров. Девушки, надев лучшие наряды, отправлялись в березовую рощу,

находили молодую красивую березу, завивали ей ветви, украшали их лентами и

цветами, водили хороводы, пели песни восхваляющие березу.

Совершался обряд кумления. Девушки свивали венки, обменивались ими и

это означало, что они становились самыми лучшими и верными подругами.

Кумушки дарили друг другу крашенные яйца, обменивались кольцами, сережками,

гадали. Пускали по воде венки. Спокойно плывет венок – счастливо сложится,

закрутится – расстроится свадьба, потонет – быть беде, умрет кто-нибудь из

близких. Вот одно из преданий, подтверждающих народную примету: «В

окрестностях древнего городка Алексина, влюбленные, решив пожениться,

бросили в Оку венки. Сначала плыли они спокойно, потом вдруг вода закрутила

и утянула на дно. Кинулись парень с девушкой в реку спасать свое счастье,

да сами утонули. Говорят, в один и тот же день, всплывают со дна реки

утонувшие венки. [Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь. М- 1995г, с.204,

205, 206]

В селе Шельбове, бывшего Юрьевского уезда Владимирской губернии в

Троицын день совершался обряд, носивший название «колоска». Участвовали в

нем только девушки и молодые женщины. Они брались попарно за руки, образуя

из рук плотные квадраты. Все пары становились по рядом, и по рукам их шла

девочка лет двенадцати, одетая в нарядный сарафан и украшенная

разноцветными лентами. Пара, которую проходила девочка, переходила вперед,

и таким образом процессия продвигалась к озимому полю. Девочку подносили к

полю, она срывала горсть ржи, бежала к церкви и бросала близ нее сорванные

колосья (раньше когда церковь была деревянная, колосья клали под нее.

[Андреев. Русский фольклор. с.70]

Праздник Ивана Купалы отмечали почти все народы мира. Приходится он на

время летнего солнцестояния – 24 июня, канун христианского праздника

рождества Иоанна Предтечи. Купала – языческий праздник поклонения человека

водным стихиям. Две из них огонь и вода участвовали в праздничном обряде.

Считалось, что огонь очищает человека, а вода – омывает, поэтому

обязательно разжигали костры и устраивали купания. Огонь непременно надо

было добыть древним способом – трением. Среди игр любимой были прыжки через

костер. Считалось, что если парень с девушкой не разомкнут рук, то вскоре

поженятся. Верили и в другую примету: чем выше прыгнешь, тем лучше уродится

хлеб.

В некоторых местах мастерили соломенную куклу – Купалу. Наряжали ее в

женское платье, украшали. По народным поверьям, купальная ночь –

таинственное время: деревья переходят с места на место и разговаривают

между собой, река покрывается загадочным серебристым блеском, а ведьмы

слетаются на шабаш. А еще в полночь цветет волшебный цветок папоротника.

Длится это лишь одно мгновение, все вокруг озаряется ярким светом. Тот, кто

сумеет поймать это момент и сорвать цветок, приобретает волшебную силу

находить клады. Искали также и волшебную разрыв-траву, которая, якобы,

разрушала железо и открывала любые замки. [Рябцев Ю.С. Путешествие в

Древнюю Русь. с.206-207]

А вот предание, связанное с этим праздником: «Один парень пошел Иванов

цвет искать, на Ивана Купалу. Скрал где-то Евангелие, взял простыню и

пришел в лес, на поляну. Три круга очертил, разостлал простыню, прочел

молитвы, и ровно в полночь расцвел папоротник, как звездочка, и стали эти

цветки на простыню падать. Он поднял их и завязал в узел, а сам читает

молитвы. Только откуда не возьмись медведи, буря поднялась…. Парень все не

выпускает, читает себе знай. Потом видит: рассветало, и солнце взошло, он

встал и пошел. Шел, шел, а узелок в руке держит. Вдруг слышит – позади кто-

то едет; оглянулся: катит в красной рубахе, прямо на него; налетел, да как

ударит со всего маху – он и выронил узелок. Смотрит: опять ночь, как была,

и нет у него ничего.» [Андреев. Русский фольклор. с.138]

Таким образом, на языческий праздник человек шел с Евангелием, на

христианский – поклонялся природе и гадал. И после этого кто-то еще будет

утверждать, что язычество не было серьезной частью древнеславянской

культуры и отмерло в момент принятия христианства.

СУЕВЕРИЯ НА РУСИ.

К чему бы отнести, что не только у нас на Руси, но и во всей Европе,

существует так много суеверных понятий и убеждений? Их нельзя ни забыть, ни

уничтожить, из века в век одно поколение передает другому со всеми

мелочами, приписывая часто совершенно ничтожным вещам непонятные свойства.

Испокон веков все мнимые чудеса делались при помощи знаний недоступных

для народа и хранились в руках жрецов или шаманов древних племен.

Когда христианство вступило в свои права, изменился прежний строй и

быт народов, и завязалась борьба по поводу нового вероучения. Тогда и

сложились благоприятные условия для развития всего чудесного и

сверхъестественного. При падении язычества, жрецы, бывшие главными

хранителями мистических тайн, изгнанные и поруганные, разнесли свои знания

по всем миру.

А ведь в их ведении находились, если можно так назвать, научные знания

древних славян. Например, откуда к нам пришли рецепты народной медицины?

Разве мы не знаем, что: «Кто спотев изопьет, и от того болезнь

пройдет–овечьяго молока ложку, да желчи медвежьей с гороховое зерно, да

стерши испить на тще сердце уквасив дважды»;

или от зубной боли: «Змию живую добыть, вынуть из нее желчь живыя; а

буде змия живая без желчи с того мазати, и в том час жерви (черви)

пропадут». [Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания,

суеверия и поэзия. М-1989г. с.417, 418]

А откуда взялся домовой? Всегда же люди верили в то, что кто-то

охраняет их жилища. Домовой – это душа избы, покровитель строения и

живущих в нем людей.

Мифы о его происхождении существовали всевозможные. Вот, например, как

в Воронежской губернии, звучал рассказ о появлении домовых, переплетаясь с

библейским сказанием: « Бог при столпотворении Вавилонском наказал народ,

дерзнувший проникнуть в тайну его величия, смешением языков, а главных из

них лишив образа и подобия своего, определил на вечныя времена сторожить

воды, леса, горы и пр. Кто в момент наказания находился в доме, сделался –

домовым.» [Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия

и поэзия. М-1989г. с. 245]

По другим легендам, домовой рождался из душ деревьев, срубленных и

используемых для строительства. У домовых бывали и жены и ребятишки: стало

быть, домовой для нового жилища мог появиться на свет и «естественным

путем».

Если не уважить, обидеть чем-нибудь душу избы, маленький хозяин будет

строить всякие пакости, покуда не повинишься. Впрочем, он и сам иногда

расшалившись, переходил границы дозволенного. В этом случае его нужно было

усовестить: «Что же ты, дедушка-суседушка, кошку оземь бросаешь! Какое без

кошки хозяйство?»

Возможно, такие увещевания смогут подействовать и на современного

барабашку, или по-немецки, «шумный дух» – полтергейст. И тогда в доме

будут покой и благополучие. [Семенова М. Мы–славяне! С-П-1997г. с. 54, 55]

А теперь о хлебе. Каждому приходилось слышать слова о том, что хлеб –

всему голова. Это непросто оттого, что очень много труда уходит на

приготовление хлеба, а ведь дело еще в том, что теперь мало кто помнит о

глубоких мифологических корнях, которые имеют наши взгляды на хлеб.

В изобразительном искусстве древних культур засеянное поле

изображалось тем же знаком, что и беременная женщина. Этот знак (ромб,

разделенный на четыре части, в каждой из которых – точка) дожил до наших

времен в традиционных вышивках на одежде. Из этого следует, что хлеб был

для славян священным даром. Запрещалось, между прочим, бить по столу

кулаком: стол – Божья ладонь!

А чтобы сварить простейшую кашу, нужно обеспечить «союз» Огня, Воды и

Зерна – продукта Земли. Сладкая (сваренная на меду) каша, заправленная

лесными ягодами, являлась древнейшей языческой ритуальной едой, она несла

мощную идею плодородия, победы над смертью, вечного возвращения жизни.

Стоит ли удивляться, что языческая каша, прекрасно вписавшись в

христианские ритуалы, и доныне живет под названием кутьи, которой угощаю на

поминках. Разве что вместо меда кладут теперь сахар, вместо лесных ягод

изюм, а вместо цельной пшеницы – рис. [Семенова М. Мы – славяне! С-П-

1997г. с.63, 65]

Конечно, множество суеверий было связано с одушевлением неживой

природы и ее даров. Так, например, если Бог миловал крестьянина от

всяческой напасти, и хлеб уродился добрый, наступала пора жатвы. В народе

ее называли «зажинками» и сопровождали старинными обрядами. Первый сноп,

«зажиночный», как и последний, осенний, украшали цветами и лентами, вносили

в дом и ставили в красный угол. Позже этот сноп первым обмолачивали, а его

зернам приписывали чудодейственную силу. [Рябцев Ю.С. Путешествие в древнюю

Русь. М-1995г. с.164-165]

Свадебные традиции, тоже отличались своеобразной первобытностью.

Например: невесте и жениху, едущим венчаться в церковь, втыкали в платье, в

рубашку, в ворот и в подол безухие и безголовые иглы и булавки, на тело

навертывали обрывки мережок. Все это делалось для того, чтобы новобрачных

во время свадьбы не испортили. Никакому знахарю невозможно испортить

человека, у которого есть безголовые и безухие иголки и булавки, а тем

более, если у него на теле находится пелерина, на которой бесчисленное

множество узелков.

Во время венчания, когда под ноги подстилается ширинка – полотно или

платок, то, который на нее вперед ступит ногой, тот и будет большим –

большаком в жизни. А у кого из брачующихся свеча скорее догорит, тому

прежде и умереть. Во время венчания не следует смотреть друг на друга, а

если же будут, в особенности посмотрят друг другу в глаза, то не возлюбят

друг друга, или кто-нибудь изменит в супружеской жизни. [Андреев. Русский

фольклор.]

А вот суеверия, связанные непосредственно с христианскими праздниками.

Точнее не суеверия, а народные приметы. Так, в Месяцеслове, составленном

В.И.Далем, прослежены все русские праздники и вот, что получается: «В

Богоявленскую ночь, перед утренней, небо открывается. Снег хлопьями – к

урожаю. Ясный день – к неурожаю. Звездистая ночь на Богоявление – Урожай на

горох и ягоды»;

или: «На сретение зима с летом встретилась. Солнце на лето, зима на мороз.

На Сретение капель – урожай на пшеницу» [В.И. Даль. Пословицы русского

народа. ГИХЛ-1957г.]

Вот, вам и одушевление неживой природы и сплетение с христианской

традицией. И все в этом так здорово слажено, что чудно кажется как две

такие разные вещи так красиво и гармонично сливаются друг с другом.

Вообще разнообразие языческих обычаев, сохранявшихся почти до наших

дней (хотя, кто его знает, может быть и сохранившихся) поражает, Причем,

они не просто сохранялись, а к тому же и не изменялись веками. Разве

приходится говорить о приспособлении к христианству такого обычая как

камнепочитание. Такое явление долго имело место, например, в Одоевском

уезде, Тульской губернии. Там находились два камня (а может быть,

находятся и по сей день) Баш и Башиха или Баши, которых чествовали примерно

в Петров день. Считалось, что это были люди, мужчина и женщина, которые

повздорили между собой и Башиха за непокорность своему Баше, получила удар

сапогом. От этого удара долгое время даже быт виден отпечаток ступни и

гвоздей каблука. Однако в Башихе, кроме мстительности за обиду, замечали и

чудодейственную силу. За это в летнее время, около Петрова дня, народ

стекался в село толпами, сперва служили молебен Божьей Матери – Умиление, а

потом ходили кланяться камням. У камней оставляли вещи, деньги и т.п., а

потом их собирал церковный староста, и эти жертвования поступали в церковь.

[Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия.

М-1989г. с. 87]

Это ли не доказательство живучести язычества и в то же время его

сплочения с христианской традицией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Конечно, рассказывать о чертах язычества в христианстве можно

бесконечно, упоминая не только культуру древних восточных славян. Оно

проникло гораздо глубже в нашу культуру: в музыке это, во-первых, конечно,

Модест Петрович Мусоргский и его «Сорочинская ярмарка», законченная Кюи в

1916 г, и «Хованщина», оконченная Н.А. Римским-Корсаковым. И не можем мы

себе представить наше музыкальное наследие без «Снегурочки» (1881), «Садко»

(1896), «Кащея Бессмертного» (1902) того же Н.А. Римского-Корсакого, а его

«Сказание о невидимом граде Китеже»…. Свой вклад в сохранение язычества

внес и Игорь Федорович Стравинский: «Петрушка» (1911), «Весна священная»

(1913).

В живописи главный хранитель древности – это, конечно, Виктор

Михайлович Васнецов, который и сам себя называл: «Я – былинник, гусляр

живописи!». Его бессмертные картины: «Богатыри», «Три царевны подземного

царства», «Аленушка», «Иван-царевич на сером волке», «Ковер-самолет»…

В литературе первое место занимает великий поэт и сказочник А.С.

Пушкин: «Сказка о золотом петушке», «Сказка о мертвой царевне и семи

богатырях», «Сказка о медведихе», «Сказка о царе Салтане…»,…

Перечень этот бесконечен. Каждый человек, а значит и каждый деятель

культуры в той или иной степени соприкасается с язычеством.

И пока мы интересуемся нашими корнями, поем народные песни («Во поле

березка стояла», «Я пойду ли молоденька», «Ой, мороз, мороз» – ведь их

знают все); рассказываем и читаем детям сказки, несем в дом березу на

Троицу, слушаем народную и классическую музыку.… Да, пока мы живем русскими

людьми, никуда не денется язычество и будет также гармонично сливаться с

христианством и нашей жизнью. И это прекрасно, потому что нет ничего лучше

и полезнее, чем знать свою историю, свою культуру, свои традиции.

Список литературы

1. Аронов А.А. Воспроизводство русской культуры в условиях эмиграции (1917-

1939): сущность, предпосылки, результаты. М.: изд. МГУКИ, 1999 г.

2. Балакина Т.И. Мировая художественная культура. Россия IX-XIX вв. М.:

изд. АЗ, 1997 г.

3. Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. М.: Юрайт, 1998

г.

4. Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и

поэзия. М. 1989 г.

5. Крянев Ю.В., Павлов Т.И. Двоеверие на Руси. в кн. Как была крещена Русь.

М.: Политиздат, 1988 г.

6. Лихачев Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого.

М-Л.: изд. АН СССР, 1962 г.

7. Муравьев А.В., Сахаров А.М. Очерки истории русской культуры IX-XVIII вв.

М.: Просвещение, 1984 г.

8. Раушенбах Б.В. Сквозь глубину веков. в кн. Как была крещена Русь. М.:

Политиздат, 1988 г.

9. Рыбаков Б.А. Культура средневековой Новгорода. в кн. Как была крещена

Русь. М.: Политиздат, 1988 г.

10. Рябцев Ю.С. Путешествие в Древнюю Русь. М.: Владос, 1995 г.

11. Семенова М. Мы – славяне! С-П.: Азбука, 1997 г.

12. Андреев. Русский фольклор.