Ирландия

Ирландия

Жизнь

[pic]

Тройная «Спираль жизни» символизирует извечную непрерывность цикла жизни,

смерти и нового рождения.

На жизнь во всех ее проявлениях кельты смотрели с точки зрения

потустороннего. Помимо очевидных проявлений, жизнь несет отпечаток и смысл

того, другого, существующего «по ту сторону» мира. Крыс можно изгнать из

дому, читая особые ритмичные заклинания. Человека можно изгнать из тела,

душа же его продолжит движение от одного перерождения к другому, от второго

— к третьему, и так покуда не закончится само существование мира.

Весь ход жизни предопределен заранее; ребенок не выбирает родителей,

взрослый не выбирает судьбу. Ее он получает в качестве наследства своих

земных предков, непрошеного подарка капризных богов, и влияния той своей

части, которая обитает в ином мире. Человек приговорен прожить свою жизнь

так, как записано, и закончить ее так, как предсказано.

Один из символов Ирландии — трилистник — первоначально имел сакральный

смысл «Спирали жизни». Святой Патрик, используя трилистник, объяснял

животворную природу триединого Господа, и с тех пор трилистник — растение

ирландского Христа.

Деревья и травы

[pic]

Все растения имеют сакральную силу, но некоторые из них сильнее прочих.

Одни обладают собственными обликом, в других поселяются бездомные духи и

призраки. Самая могучая из них — омела, растущая на ветвях дуба, но знание

о ней — тайное.

Бессмертник (fjanda-faela)

По мнению знающих людей, бессмертник является самым сильным средством для

изгнания духов не-мертвых (draugar). Потому и название его означает

«отпугивающий демонов».

Дуб (eik)

Тот, кто станет жевать дубовые прутья, будет избавлен от множества недугов.

Нанесенные на ветку дуба знаки помогут сделать Жезл Принуждения, который

подчиняет всех живых людей, и некоторых мертвых.

Липа (lind)

Щит, сделанный из ствола липы, — лучшее средство защиты от внезапной боли и

от враждебного колдовства.

Ива (vidhir, selja)

Из ивовых прутьев плетутся корзины для утопления людей в жертву богам.

Колдунья Турид закляла выброшенную на морской берег ивовую корягу, и та

принесла смерть Греттиру, которого не мог одолеть ни один человек. Ива —

женское дерево.

Орешник (hasl)

В «Саге о людях из Озерной Долины» описаны магические ритуалы, в которых

понадобится ветка орешника. Точеные ореховые палочки используются для

лечения болезней. Если на ветви орешника вырезать руны Изгнания и воткнуть

его в землю, то враг не сможет появиться поблизости.

Порей (laukr)

Имя лука-порея отпугивает призраков несчастья, и потому оно вырезается на

охранных медальонах. Если бросить пучок порея в чашу, он обезвредит

подсыпанный в нее яд или наведенное дурное заклинание.

Рябина (reynir)

Рябиновый посох с вырезанным на нем знаком galdra-mynd поможет избежать

визита нежеланного или враждебного гостя. Для этого следует положить этот

посох над дверью, предварительно совершив над ним все необходимые ритуалы.

Тис (yr)

Из тиса изготовляли лучшие луки. Руническая поэма говорит, что это —

«дерево с грубой корой, жесткое, расперто корнями в земле, сторож огню,

радость наследной земли. Самое зеленое дерево зимой. Часто, когда горит,

обжигает».

Ясень (askr)

Ясень был синонимом «копья». Зеленый ясеневый прут — один из необходимых

инструментов всякого, лечащего травами. Записаны способы, как вырезать на

дне ясеневой миски магические фигуры galdra-myndir. Тот, кто сделает это,

сможет видеть в налитой в миску воде тени разыскиваемых людей.

Смерть

[pic]

«Кельтский крест» представляет собой мост в иной мир, мир высшего знания и

высшей силы.

Кельтская смерть для нас непривычна. Согласно кельтской мифологии,

окончательная, неотвратимая гибель в конце времен ждет и людей, и богов, а

значит, не существует ни рая, ни вечного блаженства, ни Царствия Божия.

Значит, в перспективе ни добро, ни мужество, ни справедливость не получат

вознаграждения, а зло и бессердечие не будут наказаны. Достойная смерть,

как и достойная жизнь, становится одновременно трагической и героической.

Хотя, казалось бы, смерть может быть вызвана самыми разными причинами —

несчастным случаем, болезнью, старостью, — с человеческой точки зрения

любая смерть неестественна. Яблоня зацветет осенью, курица закукарекает по

петушиному, ночью завоет собака. Но не существует ничего случайного, все

предопределено заранее, и мужество состоит в том, чтобы принять это с гордо

поднятой головой.

Друиды и жрецы с легкостью предсказывали обстоятельства смерти конкретного

человека. Часто он жил, зная причину и время своей собственной смерти. Так

герой движется к месту битвы, и его путешествие — путь к гибели, на котором

он то и дело встречает знаки, предвещающие исход схватки. Оружие воина

выпадает из ножен, на поляне он встречает трех одноглазых старух, жарящих

собаку на вертеле из ствола рябины... Расстояние от окончательного

приговора до исполнения коротко, и решение Судьбы не подлежит обжалованию.

Мучение закончится только в самом конце, когда появится Черная Свинья,

которая проглотит мир навсегда.

Знаки

Предвещающие смерть знаки, несущие угрозу видения являются незадолго до

смерти человека, ему или его близким. Тот, кто желает узнать свою судьбу,

может увидеть знаки, гадая на рунах. Руна «Дагаз» в соединении с «Чистой

руной» расскажут о скорой смерти. Но обычно эти знаки возникают неожиданно.

Весть о смерти придет с криком птицы мрачного Анку, подземного бога, или

скрипом его телеги, проезжающей неизвестно откуда и неизвестно куда. Хотя

услышавший их необязательно умрет сам: конец может ожидать его друга или

родственника. Произойдет это не позднее нескольких недель, и предотвратить

гибель невозможно.

Страшно для женщины увидеть во сне золотой венок, означающий нечаянную

смерть. Смерть грозит старику, которому приснится воин, собравшийся в

поход. Сон, в котором кипела вода, пророчит долгое угасание от тяжелой

болезни. Горящие ворота грозят гибелью домочадцам спящего. Но самый верный

признак — летящий навстречу ворон.

Отблеск света в окне пустого дома, шаги в заброшенной мастерской, чей-то

голос — это ходит мрачный Анку. Встречу с Анку нельзя ни предугадать, ни

отменить, ни отсрочить, как нельзя обмануть смерть. Женщины, стирающие

белье ночью — его подданные, призраки, приготовляющие саван. Они просят

помочь им, и согласившийся вскоре утонет.

Предвещают смерть дерево или растение, расцветшее не в свое время. Нельзя

вносить в дом белые увядшие цветы с сильным запахом, в некоторые из которых

селятся души умерших. Опасно поднимать найденные на дороге засохшие цветы,

ибо содержащаяся в них смерть заразна.

Камни

[pic]

В 800 году Карл Великий повелел уничтожать «стоящие камни». Римляне

устраивали в них святилища. Американские военные в 1945 году использовали

их для противотанковой защиты. В Средние века католическая церковь пыталась

«христианизировать» камни, высекая на них кресты и распятия. Кельтские

друиды делали из них алтари и обсерватории, вместилища древних культов.

Здесь они проливали человеческую кровь, радуя своих жестоких богов... Но

никто не знает народов, которые поставили по всей Северной Европе тысячи

огромных каменных глыб, еще до того, как здесь поселились первые известные

нам племена. С тех пор море надвинулось на материк, и еще многие тысячи

камней навсегда скрылись под водой.

Дольмены (dolmen), «каменные столы», служили общими могилами, и до сих пор

в них находят черепки, древнее оружие, скелеты. Иногда такие короба из

камня соединялись галереями, изнутри расписанными причудливым и сложным

орнаментом. Не одну тысячу лет людей завораживают эти огромные комплексы

могильников — самые старые сооружения на Земле. Старше Стоунхенджа, много

старше Египетских пирамид...

Менгиры (menhir) — «длинные камни», достигающие устрашающих размеров.

Вертикально врытые в землю каменные столбы могут быть одиноко стоящими, или

представлять ансамбли. Самый известный ансамбль менгиров — Карнак во

Франции, в котором первоначально было до 10 тысяч камней, из которых до нас

дошло чуть меньше трети. Менгиры ставили люди, хоронившие своих мертвецов.

В последний путь человек снаряжался оружием, пищей, украшениями из раковин

и короной из оленьих рогов.

Кромлех (cromlech), «закругленное место», — это ансамбли менгиров, стоящих

кругом или полукружьем, сверху соединенных каменными плитами. На

Солсберийской равнине до сих пор стоит легендарный Стоунхендж, возле

которого, по преданию, лечили свои раны гиганты, доставленные по воздуху

волшебником Мерлином. Название Стоунхендж означает «висящие камни», а по

другой версии — «пляшущие великаны». Гигантские плиты, из которых он

изготовлен, были высечены в Кембрийских горах и перенесены на место

постройки, на расстояние нескольких сотен километров. Каждая плита

устанавливалась в соответствии с определенной фазой луны, после чего

замирала на своем месте навсегда — «Пляшущие великаны» неподвижны уже

больше четырех тысяч лет.

Человек

[pic]

Символ «Авен» означает мужское и женское начало, уравновешивающие друг

друга в человеке и в природе.

Их вид наводит страх... Они чрезвычайно высоки, с выделяющимися под белой

кожей мускулами.

Они имеют светлые волосы и специально отбеливают их, нанося известь, а

потом смывая ее водой. Более всего они похожи на лесных демонов, с толстыми

и спутанными волосами, напоминающими конскую гриву. Некоторые из них бреют

бороду, прочие же — в основном, люди знатные, — сбривают растительность на

щеках, оставляя длинные усы, которые закрывают весь рот. Когда они едят,

усы выполняют роль сети, удерживающей еду во рту. То, как они одеваются,

достойно удивления: носят они ярко окрашенные куртки, брюки, которые

называют bracae, и плащи, удерживаемые на плече брошью. Плащи эти бывают

полосатыми или клетчатыми, и самых разных цветов.

Они используют шлемы из бронзы, на которых крепят разные фигуры или рога, и

оттого кажутся еще выше... Другие же надевают доспехи, сделанные из цепей.

Большинство из них идут в бой в доспехе, который дан всем от природы, то

есть, попросту обнаженными. В атаке их сопровождают ужасные, нестройные

звуки боевых труб, которым они отвечают воинственными криками и ударами

мечей о щиты.

Такими увидел кельтов римский историк Диодор. Какими же они были в

действительности? Что здесь правда, а что — ложь, ошибка или искажение?

Вряд ли кто-нибудь теперь сможет дать окончательный ответ. Кельты исчезли с

лиц земли, и исчезли всякие прямые свидетельства о них.

Кельты

Никто не знает, откуда они пришли. Впоследствии греки назвали их кельтами

(keltoi), а римляне — галлами (galli), что значит «безродные дикари». Под

этими именами они и остались в истории. Кельты, или галлы, мало были похожи

на другие народы. Это было целое сообщество разных племен: бойи, гельветы,

эдуи, белги, секваны…

Впервые кельты появились за три тысячи лет до рождения Христа.

Расселившись, они заняли территорию, на которой теперь расположены Франция,

Германия, Швейцария, Британия, Ирландия, Чехия, Венгрия, Болгария. Они

научили европейцев пользоваться железными орудиями и повозками на колесах.

Их поселения впоследствии превратились в крупнейшие европейские столицы —

Париж, Лондон, Будапешт...

Записанная тайна непременно станет всеобщим достоянием, записанное знание

будет осквернено. Поэтому кельты и друиды — хранители кельтских традиций,

мистики и обрядов — передавали учение только устно, рассказывая ученику.

Возможно, поэтому мы так мало знаем об их жизни, традициях и религии.

Практически, единственными дошедшими до нас источниками остались записи

ирландских и валлийских саг, сделанные в в Ирландии, Уэльсе и Корнуолле,

где кельтские обычаи сохранились до наступления Нового времени.

Из отдельных фактов, разобщенных во времени и в пространстве, из осколков

разбитого витража приходится восстанавливать общую картину жизни этого

исчезнувшего народа. Неизвестны представления кельтов о сотворении и гибели

мира, неясны значения, даты и обряды большинства их праздников. Одни боги

известны нам только по названиям, другие — только по изображениям, и часто

бывает невозможно связать одно с другим.

Друиды... Кем были они в действительности? Гадателями и астрологами?

Жрецами и целителями? Магами и хранителями тайного знания? Стать друидом

мог сын или дочь знатного человека, но прежде требовалось пройти долгое

обучение, которое занимало двадцать лет. Некоторые считают, что друиды

имели свою организацию, не подчинявшуюся земным властителям и охватывавшую

все земли кельтов. Раз в год друиды стекались отовсюду в область племени

карнутов на собрание. Главным меж них был Верховный маг, которого друиды

выбирали себе сами.

Помимо друидов, известны эвбаги, низшее священство, на которых было

возложено проведение магических обрядов, и, конечно, барды — певцы, поэты и

мистики. Барды знали о «Меде поэзии», чей мистический язык способен

принести удачу в бою, отвести тяжелый недуг или, наоборот, поразить

насмерть. У бардов было свое закрытое сообщество, и свой князь. Князем

бардов был легендарный Талиесин.

Мало что известно и об их праздниках. Новый год (samain) символизировал

вечное противостояние двух миров — нашего и потустороннего, предсказывал

разрушение мира демоническими силами и ритуальную гибель кельтского

правителя. Во время летнего и зимнего солнцестояния, а также в каждое

полнолуние совершался священный обряд срезания ветви омелы золотым серпом.

Исполняющий обряд друид облачался в белую одежду. Омела была символом жизни

и солнца, а срезание ветви омелы с дуба, на котором она растет, имело

значение «кастрации» магического дерева.

Скорее всего, кельты верили в переселение душ. Свой род они вели от владыки

потустороннего мира, Эоахида (Дагда). Их загробный мир находился под

землей, под водой, или же на Блаженных Островах, где остановилось время,

где царят изобилие и молодость. А на севере, в местах забвения и смерти,

находился остров со стеклянной башней, где жили фоморы — демоны нижнего

мира. Потусторонний мир тогда находился совсем рядом, по соседству с

местами обитания людей.

По лесным дорогам бродил могучий старец Огмос, одетый в звериные шкуры и с

палицей в руке. Он обладал даром провидеть будущее, и уши людей были

связаны с его устами невидимыми цепями. Огмос дал людям письменность.

Свирепый покровитель войн Эзус сражался серпом. Для жертвы ему годились

только люди, повешенные на деревьях. Огромный бог-громовержец, чье имя

теперь забыто, принимал в жертву сожженных людей. Многие боги имели

полузвериный облик — вепря, оленя, змеи, рыбы. Реки и леса полны были

мелких духов, постоянно норовивших напроказить людям. В чащобах встречались

эльфы и Озерный народ, водились карлики и устрашающие чудовища.

Римляне, которые в начале нашего тысячелетия теснили кельтов в Европе,

всеми силами искореняли их религию. Император Клавдий, по словам

летописцев, «совершенно уничтожил в Галлии друидическую религию,

отличавшуюся своей ужасной бесчеловечностью». Их культура и религия

прекратили свое существование вместе с ними. Но сюжеты и персонажи

кельтских мифов и легенд продолжают свое существование в традициях и в

памяти многих народов Европы.

Легенда

[pic]

Этот символ имеет мистическое значение и связан со стихией воды и морем.

Миф — это вымысел, а легенда — это вымышленная история. В те времена, когда

не было ни индустрии шоу-бизнеса, ни регулярных выпусков новостей, легенды

были едва ли не единственной почвой, на которой произрастало человеческое

воображение. Но, кроме того, легенда и миф — это попытка дать объяснение

таким вещам, как зарождение Вселенной, природа потусторонних сил, иерархия

творений, происхождение традиций...

Легенды приближали человека к пониманию того, что называется «причина всех

вещей». Они были способом мышления людей в те древние времена, носителями

идей. Они создавали уникальное культурное поле, объединявшее людей перед

лицом враждебной природы и враждебных народов вокруг. Человек думал о мире,

и мысли его получали воплощение в легенде, которая, в свою очередь, меняла

мысли человека, а через него — и остальной мир.

Отражалось ли сознание людей в легендах, или легенды его создавали, в любом

случае миф был настолько важным определяющим элементом жизни, насколько

научный материализм еще лишь пытается стать.

Повелитель Танца

[pic]

Случилось это в те далекие времена, когда мир еще был полон магии, эльфы

враждовали с феями, а римляне пытались захватить Остров. Повелитель тьмы

встал под знамена имперских захватчиков, мечтая окончательно расправиться

со своим извечным врагом, Повелителем танца. Некогда Повелитель тьмы уже

почти схватил его, но Повелитель танца укрылся со своими людьми на потайной

заколдованной горе. С тех пор прошло двести лет, и танцоры стали легендой,

передаваемой из уст в уста. Легендой, но не более.

Вот почему предводитель клана Коннер, чьи люди были сражены неведомой

болезнью, не поверил друиду, когда тот сказал, что для спасения больных

нужно просить о помощи Повелителя танца. Захворавшие воины были передовым

отрядом, сразившимся с войском римлян. Римлян было меньше, чем ирландцев,

но среди них были странные люди в полумасках, одетые в черное. Перед битвой

они встали в круг, и внезапно налетели тучи, подул гнилостный ветер, и

ирландцы, почувствовав неодолимую слабость и страх, бежали. Все они были

охвачены странной лихорадкой. Друид понял, что это — дело рук Повелителя

тьмы, и теперь только Повелитель танца и его народ смогут спасти заболевших

от мучительной смерти.

Коннер, хотя и не до конца поверил друиду, все же отправился в северные

горы — туда, где, по преданию, жил в изгнании Повелитель танца. Долго он

пытался найти тайное убежище, но никак не мог, пока некая старая женщина не

сказала: «В тебе живет недоверие. Ты никогда не найдешь заколдованную гору,

пока не поверишь в Повелителя танца». Тогда Коннер понял, что Повелитель

танца — не просто легенда, и что единственный способ вылечить людей —

поверить в него.

И вскоре, на горе, скрытой от посторонних глаз заколдованным туманом, на

самой вершине, плоской, как стол, Коннер нашел деревню танцоров. И были они

стройные и голубоглазые, с легкой походкой. Повелитель танца, убедившись в

добрых намерениях пришельцев, взял нескольких танцоров, и вместе они в

момент добрались до деревни Коннера. Расчистив круг, танцоры во главе с

Повелителем танца исполнили свою магическую пляску и вылечили воинов.

Так Коннер нашел Повелителя танца, а Повелитель танца нашел Коннера — ведь

танцоры не могут жить без короля. Несмотря на магию танца, перед грубой

силой они беззащитны. Танцоры бессмертны, но уязвимы. Поэтому они всегда

были с королями: короли оберегали их, а танцоры давали королям свою

магическую поддержку. В Коннере Повелитель танца увидел человека,

способного быть покровителем, защитить Остров от захватчиков, объединить

племена и помочь Повелителю танца избавиться, наконец, от заклятого врага,

Повелителя тьмы, перешедшего на сторону римлян.

Но через несколько дней, когда Повелитель танца со своей возлюбленной Сирис

и другими танцорами были в лесу, им явилась сестра Короля фей, говорившая

странные слова. Она рассказала, что, если танцоры победят Повелителя тьмы,

то римляне завоюют Остров, ирландцы навеки станут рабами, закроются холмы

фей и пещеры эльфов, и волшебство уйдет из этого мира. А еще она повелела

людям Повелителя танца объединиться с Повелителем тьмы и его танцорами,

чтобы изгнать завоевателей. Повелитель танца был поражен, услышав это, но

фея обладала даром провидения, и ослушаться ее слов было равносильно

самоубийству. В растерянности танцоры возвратились в деревню.

В это же самое время Повелителю тьмы и его подруге, обольстительной

Морриган, явилась принцесса эльфов, обладавшая таким же провидческим даром,

которая произнесла те же слова, добавив: «Нет тени без света, нет света без

тени». И Повелитель тьмы понял, что выбрал себе не того хозяина. Под

прикрытием ночи и волшебства со своими темными танцорами он выскользнул из

лагеря римлян и пришел в расположение ирландских кланов Марака и Флинн.

И вот два клана танцоров собрались на магическом холме, единственном на

Острове месте, где соседствовали холм фей и пещера эльфов. С недоверием

оглядывая друг друга, они очертили круг и начали танцевать. Одновременно

открылись холм и пещера, и появились королевские свиты, недоуменно и

враждебно поглядывая друг на друга. Король эльфов обратился к Королю фей:

«Моя дочь обладает тем же даром, что и твоя сестра. Они обе видели страшные

картины будущего. Если наши танцоры не объединятся и не изгонят пришельцев,

мы все погибнем». Король фей не любил свою сестру и завидовал ее дару,

поэтому он в гневе схватил меч и воскликнул: «Мне не нужен дар моей сестры,

чтобы увидеть, что ты лжешь!» В воздухе запахло ненавистью, ничто не могло

остановить кровавую битву. Но вдруг, словно из ниоткуда, раздался спокойный

голос: «Король фей, я наслала видения на твою сестру и на дочь Короля

эльфов. Не дай ненависти застить твои глаза. Нет света без тени, нет тени

без света. Только сообща можно избавится от захватчиков. И этого хочу я».

Это был голос самой Богини-Матери. Никто не мог ее ослушаться, и оба короля

согласились объединить силы.

Повелитель тьмы и Повелитель танца были старинными врагами, враждовали и их

покровители — эльфы и феи. Темные танцоры умели пляской убивать и

атаковать, сеять смуту и страх среди врагов, а также воскрешать мертвых. Их

противники знали магические танцы защиты, врачевания, дружбы, и множество

других светлых танцев. Теперь обоим кланам, заклятым врагам, испокон веков

боровшимся друг с другом, предстояло вместе противостоять общему

неприятелю. Но как было преодолеть взаимную ненависть? Как заставить двух

заклятых врагов бороться бок о бок? Для этого друиды провели священную

Связующую церемонию. Связав себя магическими узами, два предводителя

танцоров не могли бы навредить друг другу — такова сущность мистической

связи.

Прошло несколько дней. Оба клана расположились на холме возле деревни

Коннера, и связующая магия не давала им враждовать. Казалось, будто

встретились давно не видевшие друг друга родственники — танцоры обоих

кланов радостно болтали, веселились и пели. Повелитель танца общался с

Повелителем тьмы, и им все сильнее казалось, что они знают друг друга всю

жизнь. Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Коннер,

прогуливаясь мимо них, думал о том, насколько они похожи. А еще он думал:

«Неужели после изгнания римлян эта гармония исчезнет, и танцоры снова

станут враждовать?»

А в лагере шла подготовка к решающей битве. Повелитель танца, его

возлюбленная Сирис, Повелитель тьмы и его подруга Морриган продумывали все

детали сражения. Было решено сначала деморализовать римских солдат —

заколдовать крыс, чтобы они съели всю пищу, наслать плохую погоду, а самое

главное — заставить солдат перейти на сторону островитян. Для этого темные

танцоры должны были вызвать в их душах ненависть к своим начальникам, к

Риму и к Императору, а танцоры Повелителя танца, используя белую магию,

вызвали бы в воображении солдат идиллические картины плодородных земель,

великолепных пейзажей и приветливых жителей Острова.

Но предводитель римлян прознал о готовящемся сражении, а еще он знал многое

о танцорах. Ему были известны многие их слабости, и он решился на хитрость.

Разведав то место, где должны были находиться танцоры, помогая войскам

островитян в битве, он выслал туда преданных воинов, которые убили

сторожей, переоделись в их одежды и стали ждать.

И вот воины Острова бросились на римлян, попавших под действие магических

танцев. Увлеченные пляской, танцоры не заметили, как переодетые римляне

стали приближаться к ним. Когда Повелитель тьмы и Повелитель танца

заподозрили измену, было уже поздно. Хотя сами танцоры успели убежать, их

предводители были схвачены. На них надели металлические ошейники и кандалы,

и утащили в замок.

Эльфы и феи были искусными кузнецами, но эльфы предпочитали железо и не

выносили серебро, а феи — наоборот. Танцоры обоих кланов были людьми, но

одни учились магии у фей, а другие — у эльфов. Вместе с магическими силами

своих покровителей они приобрели и расположенность к тому или другому

металлу. Железный ошейник, надетый на Повелителя танца, лишал его

магических способностей, а железные браслеты на ногах не давали ему встать.

На Повелителя тьмы были надеты такие же ошейник и браслеты, но из серебра.

Сирис и Морриган, ощутив горечь утраты своих любимых, собрали вокруг себя

всех танцоров. Начался магический танец, и сгустились тучи, из которых били

малиновые молнии. Коннер и главы других кланов скомандовали отступление —

ярость Сирис и Морриган уничтожала всех без разбору. Тьма пала над долиной,

и молнии стали черными.

В это время Повелитель тьмы, избитый и практически обездвиженный, сумел

изловчиться и вытащить из двери своей темницы железный гвоздь. Он засунул

его за ошейник, чтобы нейтрализовать действие губительного серебра. С

трудом открыв тяжелую дверь, на четвереньках он прополз к другой камере,

где стонал от боли Повелитель танца. Ему было намного хуже — кругом было

слишком много железа, а вдобавок римляне избили его с особенной

жестокостью. Повелитель танца умирал. Повелитель тьмы обнял его, чтобы

близость ошейников нейтрализовала враждующие металлы, и стал молиться: «О,

Богиня-мать! Не дай ему умереть, не дай, не сейчас...» Его голос становился

все глуше, и слезы текли по лицу.

Внезапно появилось сияние, и ему предстало дитя, светившееся золотом.

Маленький дух строго смотрел на Повелителя тьмы: «Зачем ты молишься о его

спасении? Ты ненавидел его всю свою жизнь!» «Но я изменился! Я понял, что

не могу жить без него! Это человек, которого я могу назвать другом,» —

сказал Повелитель тьмы и зарыдал.

Тем временем битва с римлянами была выиграна, войска кланов заняли замок и

освободили пленников. Приподнявшись, Повелитель тьмы и Повелитель танца

смотрели друг другу в глаза. Война была выиграна, и магическая связь

исчезла. Но они не взялись за ножи. Между ними появилась связь гораздо

сильнее магии — узы братства, закаленные войной и скрепленные кровью. Связь

сердец, которую не разрушить.

Талиесин

[pic]

Во времена короля Артура жил муж благородного происхождения по имени Тепод

Фоэл, а жену его звали Каридвен. И у них был сын, безобразный и злой

нравом. И Каридвен, его мать, решила опустить своего сына в Котел

Вдохновения, чтобы он обрел знание всех тайн прошлого и будущего. Она

поставила котел на огонь, и он должен был кипеть, не закипая, год и один

день, пока не выйдут из него три капли вдохновения.

И она отправила туда Гвиона, сына Гореана, чтобы он помешивал варево в

котле, и еще одного слепого человека, чтобы он поддерживал огонь. Сама же

принялась собирать колдовские травы. И вот однажды, когда год уже истекал,

три капли волшебной влаги выплеснулись из котла и упали на палец Гвиона. И

они были такими горячими, что он сунул обожженный палец в рот и, проглотив

волшебные капли, узнал все, что было и будет.

Каридвен пришла в ярость оттого, что пропал труд целого года, погналась за

Гвионом, а он, увидев ее, превратился в зайца и побежал. Он пытался

хитростью ускользнуть от нее, но она каждый раз оказывалась хитрее. И вот

он, скованный страхом смерти, упал в кучу зерна, сложенную в амбаре, и

превратился в одно из зерен. Тогда она сделалась курицей, нашла его и тут

же проглотила. После этого, как рассказывает история, она носила его девять

месяцев, а, разрешившись им в срок, посадила его в мешок и пустила по реке

в море.

А в то время на реке стояла плотина человека по имени Гвиддно, и к этой

плотине прибивало множество всякого добра. У Гвиддно был сын по имени

Эльфин, и был он самым несчастливым из юношей. В том году отец послал его

работать на плотину, чтобы проверить еще раз его удачливость. Эльфин пошел

к плотине и заметил мешок, зацепившийся за одну из свай. Тогда он взял

мешок, развязал его и увидел внутри маленького мальчика. И Эльфин увидел,

как сияет его лицо, и назвал Талиесином, что означает «Сияющее Чело». Он

взял мальчика на руки, сел на коня, и тут мальчик произнес песню «Утешение

Эльфина», в котором предсказал ему славу и почет:

Добрый Эльфин, не печалься!

Прок сыщи в том, что имеешь;

От печали нету проку,

Она в горе не подмога.

Тем, кто молится усердно,

Бог пошлет вознагражденье.

Никогда в плотине Гвиддно

Не было улова лучше!

Потом они приехали в дом Гвиддно, отца Эльфина. И Гвиддно спросил его,

хороший ли улов собрал он на плотине, и он ответил, что нашел то, что лучше

всякой рыбы. И сам Талиесин вмешался и сказал: «Я стою больше всего твоего

улова». — «Ты умеешь говорить?» — изумился Гвиддно. — «Ну, что ж, я

послушаю, что ты скажешь». И Талиесин спел свою историю, поразив всех

присутствующих.

С тех пор Эльфин преуспевал все более день ото дня. И вот, однажды он

отправился к королю Мэлгону, где собирались все знатные мужи королевства. И

там у них возник спор: есть ли в целом мире король более великий, чем

Мэлгон? У кого есть жена столь же благочестивая и мудрая? У кого более

искусные барды? А надо сказать, что в то время барды пользовались великим

почетом, поскольку им были ведомы родословия, гербы, деяния королей и

знатных мужей, дела иноземных государей, древности королевства, и знали они

всяческие языки.

И случилось так, что Эльфин сказал: «По правде говоря, тягаться с королем

вправе лишь король, но я скажу, что жена моя мудрее, а мой бард одолеет

всех королевских бардов». И советники тут же передали королю хвастливые

речи Эльфина, и он велел бросить Эльфина в темницу, пока не будут доказаны

мудрость его жены и искусство его барда.

И вот, когда Эльфина заключили в темницу с цепью на ногах, король послал

своего сына Рина проверить мудрость жены Эльфина. А Рин был самым жестоким

в мире человеком, и когда он пошел в дом Эльфина, Талиесин поведал хозяйке,

как король заключил ее мужа в темницу и послал Рина испытать ее. Он

посоветовал хозяйке переодеть одну из служанок в свое платье и надеть ей на

пальцы свои лучшие кольца. И она сделала это по его совету. Вот, явился

Рин, и слуги впустили его, он сел ужинать с госпожой, переодетой в

служанку, и со служанкой, одетой как госпожа. Рин стал подливать вина

служанке, и вскоре она так опьянела, что отправилась спать. После этого Рин

отрезал ей палец с кольцом и вернулся к королю, похваляясь тем, что, когда

он его отрезал, жена Эльфина даже не очнулась от пьянства.

Король развеселился, велел привести из темницы Эльфина и все ему рассказал.

Тогда Эльфин сказал: «Господин, я не стану отрицать, что это мое кольцо, но

я никогда не поверю, что оно надето на палец моей жены. Во-первых, это

кольцо всегда было у нее на большом пальце, а сейчас оно на мизинце. Во-

вторых, моя жена не пропускала ни одной субботы, чтобы не постричь ногти, а

на этом мизинце ноготь не стрижен больше месяца. И, в-третьих, рука, с

которой срезан палец, не далее как три дня назад месила тесто, а моя жена

никогда не занималась подобным делом». И король был так разгневан, что

велел отвести его обратно в темницу.

А в это время Талиесин покинул хозяйку и пришел во дворец Мэлгона, который

пировал в кругу приближенных. Войдя в зал, Талиесин сел недалеко от места,

где собирались барды. И вот, когда они встали и проходили мимо, он надул

губы и принялся извлекать звуки: «блерум-блерум». Никто не обратил на него

внимания, но, приблизившись к королю, они вдруг не смогли вымолвить ни

слова, кроме «блерум-блерум». Мэлгон изумился и подумал, что они опьянели,

и велел увести их, чтобы они протрезвели и вспомнили, как подобает вести

себя перед королем. Но они вели себя точно так же, и он отослал их во

второй раз и в третий. Наконец, они воззвали к милости короля, и сказали:

«Да будет ведомо твоей милости, что мы онемели не от количества выпитого, а

от колдовства духа, что сидит в углу в обличье ребенка». Король велел пажу

привести Талиесина и спросил, кто он и откуда явился. И он ответил королю

стихами:

Хоть сейчас я бард, чей хозяин Эльфин,

Но родился я в небесных пределах;

Пророк Иоанн называл меня Мирддин,

А сегодня я зовусь Талиесин.

И когда король и его приближенные услышали это, они весьма изумились, ибо

никогда еще не слышали таких речей от столь юного мальчика. И король,

услышав, что он бард Эльфина, велел Хайнину, старшему и мудрейшему из своих

бардов, выйти и состязаться с ним; но, когда тот вышел, он мог лишь сыграть

«блерум» на губах. Тогда Мэлгон спросил Талиесина, зачем он пришел, и тот

ответил стихами:

Я скажу о своей потере,

Что хочу я вернуть скорее:

Господин мой, достойный Эльфин,

Заключен в темницу Теганви,

Золотою опутан цепью.

И еще долго пел Талиесин, и пока он пел, поднялся могучий ветер, так что

король и его приближенные подумали, что дворец сейчас обрушится на их

головы. И король велел освободить Эльфина из темницы и привести его к

Талиесину. Когда это было сделано, Талиесин немедленно спел песнь, от

которой оковы Эльфина распались. Так Талиесин освободил своего хозяина.

И он надоумил Эльфина сказать королю, что у него есть конь лучше и быстрее,

чем все королевские кони. Эльфин сделал это, и тогда назначили время и

место состязаний, и король отправился туда со своими людьми и привел

двадцать четыре самых быстрых своих коня. Талиесин же обжег в огне двадцать

четыре ветки падуба и дал их одному юноше, чтобы он, когда королевские кони

будут проходить перед ним, стегал каждого из них этой веткой, потом бросал

ветку на землю. Кроме того, Талиесин сказал ему, чтобы он бросил свою шапку

на то место, где споткнется его собственный конь. И юноша сделал это,

стегнув каждого из королевских коней по крупу и бросив шапку туда, где

споткнулся его конь. И к этому месту Талиесин привел хозяина, когда его

конь выиграл состязания. И он попросил Эльфина выкопать там яму, и они

нашли там большой котел, полный золота. Талиесин сказал: «Эльфин, вот тебе

плата за то, что ты подобрал меня на плотине и заботился обо мне».

После этого король призвал к себе Талиесина и просил поведать ему о судьбах

творения; и он произнес поэму, названную «Один из четырех столпов поэзии»,

в которой поведал королю много пророчеств о том, что ожидает мир в будущие

времена.

Мерлин

[pic]

Задумал король британский Вортигерн заложить крепость, и созвал каменщиков,

но все, что строители возводили за день, рушилось в ту же ночь. Вортигерн

решил посоветоваться со своими колдунами, и те сказали ему, что он должен

найти юношу, никогда не имевшего отца, убить его и оросить кровью основание

будущей крепости, чтобы башня перестала разваливаться. Во все концы были

разосланы королевские посланники. У ворот города Кармартена они увидели

играющих ребят, между которыми вспыхнула ссора, и один сказал другому:

— Какой же ты дурак, Мерлин, если думаешь, что можешь сравниться со мной,

в ком течет королевская кровь! А кто ты — никто не знает, ибо у тебя

никогда не было отца!

Так Мерлин предстал перед Вортигерном. Пораженный король обратился к своему

предсказателю, спросив у него, возможно ли, чтобы мальчик был зачат

без отца. Тот ответил, что природа подобных вещей известна, и что Мерлин

родился от одного из духов, обитающих между Луной и Землей и именующихся

демонами-инкубами. Мерлин же обратился к королю со следующими словами:

— Не зная, что мешает построить башню, волшебники посоветовали окропить

ее основание моей кровью... Повелитель, призови рабочих, пусть они начнут

копать на месте башни. Стены рушатся из-за того, что под ними находится

озеро. Осушите его, и на дне вы найдете два камня, два спящих дракона —

красного и белого.

Землекопы и в самом деле нашли озеро. Под ним показались два камня, драконы

проснулись, и между ними завязалась жестокая схватка, в которой красный

дракон одолел белого и убил его. Пораженный король спросил Мерлина о смысле

виденного, и тот предсказал пришествие Амброзиуса и смерть Вортигерна.

На следующий день Амброзиус высадился в Девоне.

Когда Амброзиус победил Вортигерна и был коронован на британский престол,

он собрал мастеров, чтобы они придумали памятник, который остался бы стоять

на века. Мерлин посоветовал ему привезти «Пляшущих Гигантов», которые

находятся в Ирландии. Амброзиус послал в Ирландию своего брата Утера

с пятнадцатью тысячами воинов, чтобы он победил местного короля Гилломана

и перевез в Британию «Пляшущих Гигантов».

Утер одержал победу, но его воины не смогли разобрать и погрузить монолиты

каменного кольца. Тогда они просили Мерлина помочь им. С помощью хитроумных

механизмов Мерлин разобрал памятник и погрузил его на корабли, после чего

камни перевезли в место, находящееся недалеко от Эймсбери. Там Мерлин вновь

установил «Пляшущих Гигантов». Вскоре за тем на небе появилась огромная

звезда в виде дракона. Мерлин предсказал смерть Амброзиуса, и что следующим

королем под знаком Дракона станет Утер, и что у него родится сын,

наделенный властью, которая распространится на все владения, освещаемые

звездой Дракона.

Раз на пиру король Утер влюбился в Игрейну, супругу герцога Горлойса.

На глазах у всего двора он осыпал ее знаками внимания. Игрейна никак

ему не отвечала, но супруг ее, вознегодовав, покинул двор и возвратился

к себе в Корнуолл. Тогда король собрал войско и вторгся в Корнуолл, сжигая

города и замки. Горлойс поместил жену в замок Тинтагель, надежнейшую

из своих крепостей, а сам приготовился защищать Димилок.

Утер обложил Димилок, заперев там Горлойса, а сам стал изыскивать способы

завладеть Игрейной. Он обратился к одному из своих приближенных,

и тот посоветовал послать за Мерлином. Своим волшебством Мерлин изменил

облик Утера и превратил его в подобие Горлойса. Когда король прибыл

в Тинтагель и был впущен привратником, Игрейна, сочтя его своим супругом,

приняла его. Так Утер в ту ночь возлег с Игрейной, и она не отказала

ему ни в чем, чего он только ни пожелал.

В этот час под стенами Димилока завязалась схватка, в которой был убит

герцог Горлойс. В Тинтагель отправили гонцов уведомить герцогиню о гибели

мужа. Когда гонцы прибыли, Утер признался в обмане, и несколько дней спустя

обвенчался с Игрейной. Через положенный срок зачатый той ночью младенец

появился на свет. Он был принесен к задним воротам и передан Мерлину,

который отвез его в замок сэра Эктора, верного рыцаря. Там Мерлин устроил

ребенку крещение и нарек его Артуром.

Во все время Утерова правления страну жестоко беспокоили набеги саксов

и скоттов из Ирландии. Самого же Утера поразил жестокий недуг, и потому

он назначил главным военачальником Лота, нареченного своей дочери.

Но сколько ни обращал Лот врагов в бегство, они каждый раз возвращались

с возросшими силами и опустошали страну. Наконец, Утер, хоть и страдал

от болезни, объявил, что сам поведет полки, и были сооружены носилки, чтобы

на них нести его в бой во главе войска. Его армия победила саксов. Однако

недуг короля все усиливался, и вот, когда он уже был близок к смерти,

явился к нему Мерлин и повелел ему провозгласить Артура новым королем. Утер

так и сделал, а после того умер и был похоронен внутри «Пляшущих Гигантов».

После его кончины лорды Британии собрались все вместе, дабы отыскать нового

короля. Мерлин же распорядился смастерить могучий меч и поместил его силой

своего колдовства внутрь огромного камня. Камень установили на церковном

дворе. На мече золотыми буквами значилось: «Кто вытащит меч из камня,

тот по рождению законный король надо всей Англией». И было устроено великое

празднество, и все лорды должны были попытать свои силы. Среди них были

и сэр Эктор и его сын, сэр Кей, и Артур, который был с ними оруженосцем.

Они прибыли к месту состязания, и сэр Кей хватился, что при нем нет меча,

и послал Артура за ним. Но когда Артур вернулся к дому, там никого

не оказалось, и двери были заперты. Артур поспешил на церковный двор,

вытащил из камня меч и отнес сэру Кею. Тут меч признали, но даже когда

Артур доказал, что изо всех людей вокруг он один может вытащить

его из камня, нашлись люди, которые кричали против него, что всему

королевству позор и поругание, если признают королем безродного, и пусть

устроят еще одно испытание.

И вот съехались все знатные лорды страны, но ни один не в силах был извлечь

меч из камня, кроме Артура. Тогда поднял голос простой люд: «Мы желаем,

чтобы нашим королем был Артур, ибо мы все видим: такова Божья воля,

а кто против будет, того убьем». Так был признан Артур своим народом,

и Мерлин открыл им, кто такой Артур, что он не безродный отрок, а зачат

в законе королем Утером с Игрейной, три часа спустя после смерти

ее супруга. Так Артур был возведен на престол.

Однажды король Артур сказал Мерлину: «Не дают мне покоя мои бароны,

требуют, чтобы я взял себе жену. Мне же милее всех Гвиневера, дочь короля

Лодегранса, что правит в стране Камелиард, и в доме у него хранится Круглый

стол». Мерлин предостерег короля, что не следует брать в жены Гвиневеру,

предрек ему, что ее полюбит Ланселот, а она его. Но король, все же, решил

жениться на Гвиневере и послал за нею сэра Ланселота, первого своего рыцаря

и доверенного друга, дабы он доставил ее к нему во дворец. И когда

они ехали вместе, сбылось предсказание Мерлина: Ланселот и Гвиневера

полюбили друг друга. Но не в их власти было осуществить свою любовь,

и в свой срок Гвиневера стала женой короля. А Круглый стол ее отец король

Лодегранс прислал Артуру, как свадебный подарок.

Потом случилось так, что Мерлин влюбился до безумия в деву по имени

Вивиана, и он все время хотел быть с нею. Артуру он заранее сказал,

что ему уже недолго осталось быть на земле, что он будет заживо погребен,

и еще наставил его крепко беречь меч и ножны, ибо их выкрадет у него

женщина, которой он всех более доверяет. «Так уж назначено, — сказал

Мерлин, — что ты умрешь славной смертью, а я бесславной».

И с тем он оставил короля. Вскоре после этого Вивиана отправилась в путь,

и Мерлин сопровождал ее. Вивиана боялась его, ибо он, как говорили,

был сыном дьявола, и не чаяла, как бы от него избавиться. Когда они прибыли

в Корнуолл, случилось, что Мерлин показал ей пещеру в скале, вход в которую

закрывался тяжелым камнем. И тогда она хитростью заставила Мерлина залезть

внутрь, а сама навела на него чары, чтобы он никогда больше не мог оттуда

выйти, и ушла, оставив его в пещере.

По рассказам одних, Мерлин до сих пор спит в той пещере, окруженной рощей

боярышника, а кто-то говорит, что его сон продолжается в башне из хрусталя.

Но все знают: он проснется вместе с королем Артуром, и они вернутся

в тот час, когда снова потребуются своей стране

Битва деревьев

[pic]

Cad Goddeu — «Битва деревьев» — именуется одной из трех битв, произошедших

из-за пустой причины. В некоторых рукописях сказано, что эта битва

произошла «из-за оленя и борзого щенка, что пришли из Аннуина». Говорят

также, что было это в «Крепости высоких небес» Каэр-Hевенхир, но где

находится само место — неизвестно.

I

Множество форм я сменил, пока не обрел свободу.

Я был острием меча — поистине, это было;

Я был дождевою каплей, и был я звездным лучом;

Я был книгой и буквой заглавною в этой книге;

Я фонарем светил, разгоняя ночную темень;

Я простирался мостом над течением рек могучих;

Орлом я летел в небесах, плыл лодкою в бурном море;

Был пузырьком в бочке пива, был водою ручья;

Был в сраженье мечом и щитом, тот меч отражавшим;

Девять лет был струною арфы, год был морскою пеной;

Я был языком огня и бревном, в том огне горевшим.

С детства я создавал созвучия песен дивных;

Было же лучшим из них сказанье о Битве деревьев,

Где ранил я быстрых коней и с армиями сражался,

Где встретил страшную тварь, разверзшую сотни пастей,

На шее которой могло укрыться целое войско;

Видел я черную жабу с сотней когтей острейших;

Видел и змея, в котором сотня душ заключалась.

II

Я видел в Каэр-Hевенхир, как бились за власть деревья,

Как барды слагали песни, как воины шли в сраженье,

Как Гвидион вверх поднял свой тонкий волшебный жезл,

Молитву творя небесам и Господа умоляя

Его не бросить в беде, избавить от злой напасти.

И слово Господне сошло с небесных высот на землю:

«Чтоб Пеблиг могучий не смог твой край предать разоренью,

Пусть войском твоим деревья и травы лесные станут».

И Гвидион создал войско из самых сильных деревьев,

А слабые вырубил, чтобы не стало врагу подмоги.

И в битве, что там случилась, сразили троих великих,

И дева вздохнула горько, и сердце ее разбилось.

Нам тяжко пришлось в сраженье, где кровь рекою струилась,

Но нам придавало силы раденье о судьбах мира.

Ведь три важнейших событья, случившихся в этом мире, -

Потоп, что землю залил и род обновил человечий,

Затем распятье Христа, затем день Суда Господня.

III

На битву первыми шли деревья, старшие в роде

А юные ива с рябиной процессию замыкали;

От запаха крови пьян, шагал терновник колючий;

Ольха устремлялась в бой, подняв могучие ветви;

И розы свои шипы к врагу простирали в гневе;

Кусты малины пришли, покинув лесную чащу;

И жимолость ради битвы презрела свою ограду,

И плющ вместе с ней, и вишня, что шла на битву со смехом;

Последней береза шла, мудрейшее из деревьев,

Отстав не трусости ради, а гордость свою сберегая;

Их строй по бокам ограждал золотарник цветущий,

Ель шла впереди, полководцем средь них величаясь;

А королем был тис, что первым в Британии правил;

Мохом обросший вяз не в силах был сдвинуть корни

И плелся в хвосте, пугая врагов кряхтеньем и скрипом;

Орешник оружье острил в преддверии грозной битвы,

И бирючина, как бык, стремилась за стройной елью.

IV

Падуб зеленый пришел, не отставая от прочих;

За ним и боярышник дивный, чей сок исцеляет раны;

Лоза, извиваясь, ползла на бой за деревьями следом.

Нерадостно трусам пришлось: был папоротник загублен,

Ракитник пришлось срубить и выкорчевать утесник.

Но храбр, хоть и ростом мал, оказался медовый вереск,

Что в первых войска рядах врагу наносил удары.

От поступи мощного дуба дрожали земля и небо,

Он втаптывал в землю врагов, разя их без счета,

А рядом с ним царственный тис отражал атаки

Врагов, что шли на него, как волны на берег моря;

И груша сражалась там же, обильно кровь проливая;

Каштан состязался с елью в свершенье подвигов ратных.

Бел снег, и чернила черны, и зелены деревья,

Спокойны пучины вод с тех пор, как я крик услышал;

С тех пор березы растут в стране этой без опаски,

И тянутся вверх дубы в холмистом Гвархан-Мэлдеро.

V

Меня, когда я родился, не мать с отцом породили,

Но создан я был волшебством из форм девяти элементов:

Из сока сладких плодов, из предвечного Божия Слова,

Из горных цветов, из цвета деревьев, из дикого меда,

Из соли земной, из руд, что таятся в недрах,

Из листьев крапивы и из пены девятого вала.

Меня сотворил Гвидион, коснувшись волшебным жезлом,

И Мат меня создал, чтоб вид я смог обрести и облик.

Стараньем великих магов я смог на свет появиться;

Эурис, Эурон и Модрон трудились, чтоб я родился;

И сам взволновался Господь, увидев мое рожденье —

Ведь создан я магом из магов еще до творенья мира;

Я жил и помню, когда из хаоса мир явился.

О барды! Я вам спою, чего язык не расскажет,

Ведь жил я на дне морском, спал в раковине моллюска

И дружбу водил с самим Диланом, Сыном Моря;

Я жил во дворцах и на равных беседовал с королями.

VI

Я помню два острых копья, сошедших на землю с неба,

Что бились со мной в Аннуине, желая меня повергнуть;

Хоть восемь десятков раз был ранен я их остриями,

И сила трехсот ударов была в их каждом ударе;

Но мой удар был сильней, девятистам людских равняясь;

Я их одолел, хоть были они меня не моложе.

Я помню волшебный меч, сразивший немало храбрых,

Он кровь мою обновил, отрезал все, что мешало.

Народы рождались, и гибли, и вновь восставали из праха;

Всегда мое славилось имя, всегда мое слово ценилось.

Я вился змеей по холму, по озеру рыбой плавал;

Я был лучистой звездой, сиянье с небес простиравшей.

Имел я волшебный плащ, имел чародейную чашу,

Что вызвать могла туман, неделю страну скрывавший.

Кинжал мой стоил дороже десятка рабынь искусных,

И шесть соловых коней ценой не могли сравняться

С рыжим моим скакуном, летевшим быстрее чайки.

VII

Не слаб я еще в бою на суше и среди моря;

На ратном поле могу я с сотней бойцов поспорить;

Запятнан кровью врагов мой щит с золотой каймою.

Еще не родился тот, кто в битве со мной сравнится;

Лишь Горонви на меня способен поднять оружье.

Я белых пальцев своих не портил черной работой;

Я воином был, хотя сейчас я — певец и книжник;

Разил я врагов и сам не раз был сражаем ими;

На сотне стен крепостных стоял я во время осады,

И сотню стен осаждал, тараном их пробивая.

Друиды сказали Артуру, когда он хотел услышать

О трех важнейших событьях, случившихся в этом мире,

Что первым случился потоп, что род обновил человечий,

Потом был распят Христос, людей от греха спасая,

И будет Господень Суд, и век золотой настанет.

Тогда я найду покой и радость в Hебесном царстве,

Как мудрый Вергилий рек в своем прорицанье давнем.

(пер. В.Эрлихман)

Танец

[pic]

Символ «Трискелион»

(«трехногий») использовался для обозначения движения и развития.

Многие столетия тому назад кельты устраивали танцы на праздничных сборищах,

которые называли ceilis или ceilidhs. Впоследствии народ ушел в небытие,

его потомки подвергались жестоким гонениям, и кельтская танцевальная

традиция была забыта. На протяжении веков в Ирландии танцы были запрещены

законом, и люди собирались в укрытых от посторонних глаз местах, чтобы

следовать традициям своего народа.

Но в конце XX века ирландские народные танцы обрели настоящую мировую славу

и популярность. Не в последнюю очередь, это является заслугой Майкла Флэтли

и его Lord of the Dance. Что же впервые заставило древних людей пуститься в

пляс? Что лежит в основе кельтских танцев? Почему ирландская традиция

запрещает движения руками? Зачастую никто не может дать однозначных ответов

на эти вопросы, ведь песок времени заносит все следы.