Японо-Советско-Германские отношения перед 2 мировой войной

Японо-Советско-Германские отношения перед 2 мировой войной

управления, в которые входили бы представители рабочих, управляющих и

предпринимателей. Группа Зорге дала следующий анализ этих событий:

«Создание комитета Коноэ было последним козырем высших кругов Японии.

Создание кабинета было поддержано финансовыми и политическими кругами.

Кроме того свою поддержку кабинету высказала и армия. Гражданские власти

надеются, что Коноэ сможет подчинить армию и создать военно-гражданскую

власть. Армия же стремилась использовать хорошую репутацию и реформистские

взгляды Коноэ для достижения своих целей» (11, с. 136).

Агрессивные действия Японии против Китая в крупных масштабах начались

в июле 1937 г. Сообщение группы Зорге свидетельствует о начале японо-

китайской войны: «Инцидент у моста Лутоуцзяо» является продолжением

политики, начатой с «маньчжурского инцидента». Считают, что эти события

должны перерасти в большую войну между Японией и Китаем… В японском

правительстве по этому поводу существует две точки зрения, одна из которых

отражает мнение в пользу расширения инцидента, а другая против расширения»

(11, с. 137).

Какова была заинтересованность Японии в Китае? – на севере Китая

японцы развили активную деятельность. Под покровительством японских войск

здесь образовались торговые компании, занимавшиеся контрабандой.

Японцы приступили к строительству на севре Китая железной дороги,

которая должна была соединиться с Тяньцзинем и выйти к портам провинции

Шаньси. Они развернули работы по продолжению Суйюаньской железной дороги до

Учуаня. Железнодорожное строительство на север Китая должно было обеспечить

не только закрепление японского влияния, но и расширения японской экспансии

в Китае. Кроме железнодорожного строительства Япония намечала построить

некоторые порты в Китае, организовать авиационные линии, автобусные и

транспортные компании.

В мае 1937 г. начались переговоры с Англией, имевшие самые крупные

капиталовложения в Китае. Речь шла о разделе сфер влияния и совместной

борьбе против национально-освободительного движения китайского народа.

Япония хотела создать впечатление о смягчении ее политики в отношении

Китая. Дипломатические представители Токио заверили руководителей

Великобритании в том, что Япония якобы не имеет намерений вывести Северный

Китай из под юрисдикции Нанкинского правительства и установить там

автономный режим. Кабинет Коноэ соглашался уважать интересы Англии в Южной

и Центральном Китае и сотрудничать с другими державами в этих районах.

Вместе с тем он добивался, чтобы Англия представила Китаю займы только

после консультации с Японией, так как рассчитывал привлечь английский

капитал для экономической эксплуатации Северного Китая. Как сообщала

советская газета «Правда», военные мероприятия японского правительства

приносили капиталистам огромные прибыли: «За первую половину 1937 г.

прибыли 1437 банков и других акционерных обществ составили 666 млн. иен»

(14).

Таким образом, активизация войны в Китае была выгодна разным

политическим группировкам в Японии, поэтому за короткое время война

приобрела огромный размах.

Значительные военные успехи японской армии в начальный период войны и

создание марионеточных правительств в Северном и Центральном Китае вызвали

существенные изменения общих целей японской военно-политической верхушки.

Кабинет Коноэ постоянно увеличивал масштабы своих внешнеполитических целей,

так что на смену прежнему лозунгу «сохранения мира в Восточной Азии» пришла

концепция «новый порядок для Восточной Азии», а затем и для Азии в целом. В

этих условиях безуспешными оказались китайско-японские переговоры при

посредничестве германского посла в Китае.

Изменения произошли и в структуре высших органов власти Был создан

Имперский главный штаб, а для координации действий между этим штабом, где

были представлены только военные, и кабинетом министров возникла

Конференция по связи. На ее заседаниях постоянно происходили столкновения

двух подходов к общей стратегии: считать СССР или США и Великобританию

главным врагом.

Конфликты в Имперском главном штабе, с одной стороны, сделали кабинет

министров главным органом по выработке стратегической линии, но с другой,

привел к нестабильности правительства и частой смене кабинета. Так, принц

Коноэ за короткий промежуток времени трижды возглавлял правительство. Его

отставка, как и отставка промежуточных кабинетов, были вызваны

неспособностью поддерживать единый политический курс.

По прежнему продолжал развиваться вопрос об экспансии в азиатской

политике Японии, нашедший свое выражение в концепции «Сфера совместного

процветания», что неизбежно приводило к конфликту с США. Но, в будущем,

нападение Германии на СССР выдвинуло на первый план и идею захвата

советского Дальнего Востока. Вооруженная агрессия японцев против Китая

существенно изменила международную обстановку во всем мире. Прежде всего

обострилась борьба между империалистическим державами на Дальнем Востоке и

определило направление их политики в этом районе. В Китае пересекались

интересы таких могущественных государств, как США, Германии, Англии,

Франции, Италии, Японии. Китая рассматривался ими как выгодный рынок сбыта

товаров и богатейший источник сырья с огромными возможностями для

проникновения капитала.

США, Англия, Франция, Германия соперничали между собой на Дальнем

Востоке и в то же время с тревогой наблюдали за быстро усиливавшимся

экономическим, торговым и военным наступлением Японии на азиатском

континенте. К 1937 г. в руках Японии оказались важнейшие экономические,

торговые и военно-стратегические позиции в Китае.

Защита Китая от вооруженной агрессии не входило в расчет западных

монополистов. Их тревожило реальная угроза потери Китая как объекта

эксплуатации. Это обстоятельство и определило политику великих держав.

Каждая из них стремилась сохранить свои собственные позиции в Азии и, более

того, использовать военный конфликт для дальнейшего проникновения в Китай.

Борьба между великими державами вследствие этого обострилась. Ее

характерной чертой являлось то, что Япония в широких масштабах приступила к

установлению своего господства в Азии вооруженным путем.

12 сентября 1937 г. Китай обратился в Лигу наций с жалобой на

действие Японии. 6 октября Лига наций, уклоняясь от быстрых и конкретных

мер в отношении японских агрессоров, приняла «в соответствии со ст. 7

Вашингтонского договора резолюцию о созыве конференции участников договора

девяти держав» (15, с. 110).

Делая анализ политики западных держав в дни прохождения сессии Лиги

наций, можно сделать такой вывод: западные державы стремились не обострять

отношения с Японией, а, напротив, сглаживают отношения, хотят сговориться с

ней за счет интересов Китая.

Брюссельская конференция открылась в ноябре 1937 г., в ней

участвовали 19 государств. Как Япония, так и Германия выработали

согласованную точку зрения из которой вытекало их нежелание прислать своих

представителей в Брюссель. Китайская делегация настаивала на обуздании

агрессора, выступала с требованием о применении экономических санкций

против Японии и об оказании помощи Китаю, так как «Япония почти полностью

зависела от ввоза из Великобритании, США и Голландии… важных видов военно-

стратегического сырья – железной руды, свинца, олова, марганца» (9, с.

129).

Однако это предложение не было поддержано Францией, Англией и США.

Итальянский делегат открыто одобрил японскую агрессию. Английская,

французская и американская дипломатия не склонна была вести политику

активного отпора агрессии Японии, надеясь ее столкнуть с СССР. На

Брюссельской конференции СССР отстаивал принципы коллективной безопасности,

требуя коллективных санкций против агрессора в соответствии с Уставом Лиги

наций.

Таким образом, можно сделать вывод, что Брюссельская конференция

также не имела результатов в отношении приостановления агрессии Японии.

Политика фактического потворства агрессорам, проводившаяся Англией, США и

Францией по отношению к Гитлеру в Европе и к японцам на Дальнем Востоке

дала возможность Японии продолжат наступление в Китае. Японский генеральный

штаб, разработавший план молниеносной войны, оказался в просчете, эти планы

были не реальными. Они рассчитывали вести войну малыми силами – это тоже

оказалось нереально. Война принимала затяжной характер, а это было очень

неудобно для Германии, так как она видела в Японии своего основного

помощника в войне.

2.2 Японо-германские отношения в 193-1936 гг.

Захват Японией Маньчжурии, вторжение в Северный Китай и создание

марионеточных «автономных» режимов в отдельных частях Китая вызвали

обострение империалистических противоречий на Дальнем Востоке, в превую

очередь, японо-американских и японо-английских. Это обстоятельство, а также

ухудшение японо-советских отношений и отношений с Китаем усиливали

внешнеполитическую изоляцию Японии, что являлось серьезным препятствием для

дальнейшего расширения агрессии и создания новых очагов и узлов войны, тем

более, что без поддержки другой страны Япония не могла решиться на большую

и затяжную войну. Стремясь избежать изоляции и обеспечить дальнейшее

развертывание агрессии против Китая и СССР, японские правящие круги

обратили свои взоры к гитлеровской Германии и стали добиваться образования

военно-политического блока фашистских агрессоров на основе общности и

единства внешнеполитических целей.

В общественной жизни Японии и Германии в 1920-1930-х годах было много

общего; в этих странах шла борьба революционных демократических сил с

ультранационалистическими, подготовлявшими приход фашистов к власти.

Правящие круги этих двух стран нашли между собой много общего. Перед

Японией, как и перед Германией, встал вопрос о двух путях развития страны:

мирного, на основе демократии; или военного, на основе реакции. Японская

буржуазия в союзе с военщиной стремились завоевать влияние в массах и при

общем реакционном направлении государственной политики все же сначала

придерживались осторожного курса.

После заключения в 1919 г. мирного договора с Германией, происходит

значительное усиление немецкого влияния на Японию. Большую активность в

деле возобновления культурных и технических связей проявил немецкий

дипломат Вильгельм Зольф, который был первым немецким послом в Токио после

первой мировой войны и находился в Японии с 1920 по 1928 гг. При его

содействии в 1926 г. в Берлине был организован Японский институт взаимного

обучения Японии и Германии, а в 1927 г. в Токио открылся японо-немецкий

институт культуры, во главе которого стояли проф. Гунгерт и японский ученый

Томоэда.

Обстановка, создавшаяся в центре Европы после того, как Гитлер стал

канцлером Германии, в январе 1933 г., благоприятствовала агрессивному курсу

японского империализма. Уже в 1933 г. Гитлер в беседе с министром

иностранных дел Риббентропом поставил вопрос о важности установления в той

или иной форме тесного контакта Германии с Японией. Риббентроп заявил, что

он сам имеет некоторые связи с японцами и мог бы установить контакты.

Германские политики учитывали, что «Япония занимала такие же

антикомминтерновские позиции, как и Германия» (9, с. 106).

В октябре 1933 г. Герберт фон Дирксен был направлен в качестве посла

в Токио. В Берлине он был принят Гинденбургом и Гитлером, посетил

министерство иностранных дел, имел встречу с военным министром – генералом

фон Бломбергом. Последний дал понять послу в Токио, что желания Гитлера

установить более тесные отношения с Японией, должно служить компенсацией

быстрому росту отчужденности в отношениях с Россией. То обстоятельство, что

Дирксен до назначения послом в Японию был послом Германии в Советском

Союзе, не является случайным, скорее всего это было запланировано

Германией. «Германское руководство, назначив послом в Японию

Дирксена,хорошо знающего положение в СССР, стремилось добиться сближения с

Японией на антисоветской основе» (11, с. 104). В марте 1933 г. Япония вышла

из Лиги наций, в этом же году, в октябре, ее примеру последовала Германия.

В Японии в это время так же стал проявляться все больший интерес к

развитию отношений с Германией. Новый японский посол в Берлине Нагаи в

сентябре 1933 г. объявил, что Япония высоко оценила движение, которое

увлекло Германию, что ее «быстрый рост, отвага, блестящая деятельность

хорошо известна в Японии» (9, с. 106). В октябре 1933 г. принц Токугава,

председатель японской палаты пэров, побывал в Берлине для встречи с

Гитлером.

Подготовительная работа по созданию союза агрессивных держав началась

после выступления Гитлера в 1933 г. на съезде нацистской партии, в котором

он высказывался о Японии в дружественных тонах. Эту работу проводил

германский военный атташе в Токио полковник Отт. По заданию правительства

он представил в 1934 г. доклад о состоянии вооруженных сил Японии, в

котором он выдвинул предложение о заключении японо-германского военного

союза. Так как в реализации этого предложения была заинтересована и Япония,

японское правительство назначило в мае 1934 г. военным атташе в Берлине

подполковника Осима, которому и было поручено приступить к переговорам.

Одним из результатов этих переговоров было прибытие в Берлин в мае того же

года официальной миссии Японии во главе с адмиралом Мацусита. Во время его

пребывания в Германии были продолжены переговоры о заключении военного

союза, что подтверждалось донесением военного атташе США в Берлине Вуста:

«…имеются данные, показывающие наличие необыкновенно тесных и дружественных

отношений между Германией и Японией вплоть даже до возможного военного

союза» (16, с. 151).

Обсуждались так же экономические – внешнеторговые вопросы для

достижения наиболее тесных связей.

Переговоры Японии и Германии о заключении военно-политического союза

были продолжены в 1935 г. «Весной 1935 г. Риббентроп заявил Осима о

готовности германского правительства заключить союз с Японией. Поле

обсуждения этого предложения Осима передал согласие Японии на подписание

договора между двумя странами» (16, с.152).

Для обсуждения деталей будущего соглашения в течение 1935 г. в

Германию приезжали различные миссии, которые вели переговоры по военным и

экономическим вопросам.

В конце ноября – начале декабря 1935 г. в Берлине состоялось

совещание японских военных атташе, аккредитованных в столицах европейских

стран, обсуждавшие вопрос о японо-германском союзе. В начале 1936 г. в

Берлин прибыла новая японская военная миссия во главе с генералом Ито,

уполномоченная вести переговоры относительно военных обязательств партнеров

будущего блока. Р. Зорге вспоминает: «В Германии в марте-апреле 1936 г.

между Риббентропом и послом Осима через адмирала Канариса проходили

переговоры с целью заключения военно-политического союза. Идея того, чтобы

эти переговоры не стали достоянием политических деятелей, делалось все,

чтобы они держались в секрете, поэтому ни японский МИД не знал о них, ни

МИД Германии. Как раз в это время из Германии в Японию прибыл Гак. Он имел

специальные полномочия от Риббентропа и Канариса и действовал как связной в

деле создания японо-германского союза» (11. С. 123-124).

Цель поездки Гака в Японию состояла в выяснении вопроса о том, как

далеко пойдет японское правительство в сотрудничестве в военной области,

если будет достигнута договоренность об указанном союзе, а так же о том,

насколько сильным союзником Германии в военной области может быть Япония.

Лишь после образования кабинета Хирота, с апреля 1936 г. переговоры стали

развиваться по обычным дипломатическим каналам. Переговоры продолжил

японский посол в Берлине Мусякодзи.

Германия продолжала подчеркивать свою большую заинтересованность в

скорейшем завершении переговоров с Японией и выражала готовность пойти на

уступки. Германский посол в Китае Траутман, информированный о ходе

переговоров указывал, что Германия была даже согласна отказаться от

претензий на ее бывшие тихоокеанские владения (Маршалловы, Марианские и

Каролинские острова), полученные Японией в качестве мандата на Версальской

мирной конференции.

В конце концов сближение Японии и Германии закончилось тем, что 25

ноября 1936 г. был подписан между этими государствами Антикоминтерновский

пакт. Инициатором и прямым исполнителем в подготовке и подписании пакта был

Риббентроп. Пакт был подготовлен к лету 1936г., однако по просьбе японской

стороны его подписание было отложено, чтобы не помешать заключению

готовившихся соглашений с СССР по рыбной ловле.

Окончательный текст военно-политического договора был подготовлен

Риббентропом вместе с Осима и Мусякодзи к 23 октября 1936 г. В таком виде

он подвергался обсуждению на заседании исследовательского комитета Тайного

Совета 20 ноября. Обе стороны приложили не мало усилий для того, чтобы

статьи договора скрыли его подлинный характер и направленность.

«Договаривающиеся стороны, говорилось в тексте договора, согласились

информировать друг друга об активности Коммунистического интернационала,

консультироваться о необходимых мерах защиты и применять эти меры в тесном

сотрудничестве. В интересах расширения союза между Германией и Японией обе

стороны приглашали присоединиться к соглашению другие державы, которые, по

их мнению, являются объектом «разрушительной деятельности»

Коммунистического Интернационала. Срок действия «антикоминтерновского

пакта» был определен в пять лет» (25, с. 171). Цель соглашения – якобы

защита «национальной целостности Японии и сохранение мира и безопасности в

Восточной Азии».

В заключении содержалась декларация о том, что Япония не имеет

намерения создать какой-либо международный блок держав, и, что «настоящее

соглашение не направлено против Советского Союза или специально против

какой-либо дугой страны» (16, с. 154).

Содержавшийся в договоре раздел об ограниченном германо-японском

союзе против СССР был секретным: стороны обязывались без взаимного согласия

на заключать с СССР никаких политических договоров, противоречащих духу

данного договора (25, с. 173). Антикоминтерновским пактом Германия и Япония

маскировали так же планы войны со своими конкурентами на мировых рынках –

Англией, США, Францией. Некоторые дальневосточные наблюдатели

англосаксонских стран указывали, что «антикоммунистический пакт» направлен

не только против Коммунистического Интернационала, но и против всех,

сотрудничающих с коммунистами, предупреждая, что данный пакт, после

присоединения к нему 6 ноября 1937 г. фашистской Италии бросает вызов

Британской империи. Однако политика «умиротворения» агрессоров продолжала

оставаться руководящим принципом не только английских, но и американских

правящих кругов (9, с. 114).

По оценке Риббентропа «первоначально Антикоминтерновский пакт являлся

пактом идеологическим. Мы, немцы, не желали терпеть распространения

коммунизма. Разумеется, при этом имелся еще и политический момент,

направленный против России. Он в большей или меньшей мере служил закулисной

причиной пакта. То, что этот пакт был направлен против демократических

стран мира, неверно. Наоборот, после заключения его я очень старался

побудить Англию вступить в него, но успеха не имел. У меня никогда не было

такого впечатления, что Япония сможет использовать этот пакт для действия

против Китая или южной части Тихого океана» (17, с. 322).

Таким образом, оба государства стремились на базе единства целей

объединиться и создать военно-политический союз. Япония, готовившая большую

войну, крайне нуждалась в союзнике.

Каждый из участников этого договора намеревался использовать своего

партнера в своих интересах. Немцы добивались обязательств Японии в

отношении участия ее в европейских делах, японцы же хотели использовать

своих союзников на Дальнем Востоке.

Главное значение Антикоминтерновского пакта, образовавшего ось

«Берлин – Токио». Заключалось в том, что это был документ, направленный

против СССР, находившийся в полном соответствии в внешнеполитическим курсом

правящих кругов Японии – антисоветской политикой и прогерманской

ориентацией. Оба его участника ставили целью создать совестный враждебный

Советскому Союзу блок и координировать антисоветские действия на

международной арене. Об этом свидетельствуют высказывания руководящий

политических деятелей Японии, решения различных совещаний в Японии накануне

подписания пакта и в особенности дополнительное секретное соглашение к

Антикоминтерновскому пакту. Характерно для Германии и Японии то, что в ходе

предварительных переговоров в Берлине и Токио обе стороны обсуждали вопрос

о претензии в отношении советских территорий: Япония претендовала на

Восточную Сибирь до Байкала, Германия – на Украину.

В различного рода мемуарах, вышедших в послевоенный период, а также в

американской и английской литературе содержаться различные мнения

относительно характера и направленности Антикоминтерновского пакта.

Дирксен заявляет о своем «твердом убеждении», что пакт якобы не имел

ввиду нападение на Советский Союз, и утверждает, что ни один германский

документ «не доказывает обратного», признавая вместе с тем, что давление на

Россию приветствовалось на Германию (16, с. 156).

Японский дипломат Того Сигэнори следующим образом отзывался о

заключении пакта: «Цель пакта – в создании оборонительного союза против

СССР. Учитывая нацистскую тактику взрывных действий… я считал

сотрудничество с Германией затруднительным, так как радикальные действия

Гитлера обещали стать источником крупных потрясений в Европе и даже во всем

мире. Поэтому я возражал против того, чтобы Япония связывалась с

Германией».

Мори Сёдзо в своих записках «Двадцать бурных лет» пишет, что «с

заключением пакта и на основе сближения двух фашистских агрессоров было

создано японо-германское окружение Советского Союза» (Цит. по: 16, с. 156).

Государственный секретарь Хэлл отмечал, что «пакт внешне был

направлен на самозащиту от коммунизма, нов действительности это была

подготовка для дальнейшей насильственной экспансии разбойничьих наций» (18,

с. 142).

Подписание Антикоминтерновского пакта вызвало полное одобрение со

стороны германской прессы, в Японии же оно было встречено резко

отрицательно. Политики, члены парламента и бизнесмены увидели в нем угрозу

усиления контроля военных над японской политической жизнью. Критика

правительства, позволившего армии навязать свой дипломатический курс,

привела к падению кабинета министров. Тем не менее, заключение пакта и рост

антисоветской пропаганды облегчили Японии осуществление агрессивного курса

в Китае, особенно после инцидента у моста Марко Поло в июне 1937 г. Однако

начало широкомасштабной японской агрессии в Китае в 1937 г. вызвало

существенное охлаждение в японо-германских отношениях. Одним из наиболее

спорных вопросов, свидетельствовавших о различии интересов обоих союзников,

был вопрос о дальнейшей судьбе бывших германских тихоокеанских владений,

перешедших по мандату в распоряжение Японии. Германия поставила вопрос об

их возвращении. Но Япония отнеслась к этим требованиям резко отрицательно.

В Китае Антикоминтерновский пакт породил большое беспокойство.

Китайская общественность стала все больше высказываться за сближение Китая

с СССР, за союз обеих стран, видя в нем гарантию китайской безопасности.

Как раньше уже было отмечено, для Японии Китай представлял большой

интерес как в стратегическом, так и в экономическом плане.

Для немецких же промышленников Китай представлялся рынком огромных

потенциальных возможностей. Проводником немецкого влияния в Китае являлась

военная миссия под руководством генерала Фалькгаузена.

Интерес Германии к Китаю подогревался германо-японским

сотрудничеством, направленном против СССР. В январе 1937г. в Китай прибыл

Отто Вольф, один из главных организаторов германо-китайского экономического

сотрудничества, который вступил в переговоры с правительством Чан Кайши.

Гитлеровская Германия явно стремилась расширить свои позиции в Китае. Но в

Берлине определились две тенденции в дальневосточной политике. Сторонник

одной ориентировались на Японию игнорируя антияпонские настроения в Китае.

Другая тенденция исходила из того, что роль Китая для Германии в

экономической области возрастет, и что эта роль в будущем может стать

огромной, в виду чего не стоит упускать возможности расширения связей с

Китаем.

Отрицательную роль и в Азии, и в Европе сыграл «закон о

нейтралитете», принятый Конгрессом США 31 августа 1935 г. По этому закону

запрещалась продажа и перевозка вооружения тем странам, которые будут

объявлены президентом находящимися в состоянии войны. 9 февраля 1936 г.

Конгресс принял дополнения к «закону о нейтралитете», которые запрещали США

предоставлять займы воюющим странам. Дополнения к закону, принятые

Конгрессом 1 мая 1937 г., еще более расширили возможности «запрещения»

вывоза оружия. Отныне введение такого запрета зависело лишь от президента,

определявшего наличие состояния войны между иностранными державами. Вместе

с тем президенту предоставлялось право по личному усмотрению устанавливать

номенклатуру товаров (кроме военных) для экспорта из США в воюющие страны

за наличный расчет и при доставке товаров к месту назначения самим

покупателем.

Применение «закона о нейтралитете» правительством США на Дальнем

Востоке наносило ущерб прежде всего Китаю как стране, наиболее зависимой от

ввоза вооружения и военных материалом и не имевшей морского транспорта для

доставки товаров в свои порты. Наоборот, Япония, обладая мощным торговым

флотом, могла ввозить без всяких ограничений американское стратегическое

сырье и фабрикаты. «Закон о нейтралитете» обещал Японии такие условия, при

которых она могла вести войну с Китаем и готовиться к «большой войне»

против СССР, не опасаясь США. И хотя к 1937 г., когда агрессия Германии и

Японии приняла отчетливый характер и политика «нейтралитета» и

«невмешательства» критиковались в США, официальный же курс американской

внешней политики мало изменился.

Известно, что интересы США давно сталкивались с интересами Японии как

основным конкурентом на Тихом океане. Экспансионистские притязания Японии в

Азии явно противоречили интересам США, которые сами вынашивали план

установления своего монопольного господства в бассейне Тихого океана

включая и азиатский материк, господство во всем мире. Однако в годы,

предшествовавшие второй мировой войне, агрессивные круги США надеялись на

«большую советско-японскую войну, которая могла бы привести к желаемому

равновесию сил в интересах американских монополий, ибо предполагалось, что

такая война ослабит и СССР и Японию» (9, с. 120).

Внутри Японии в марте 1937 г. правительство Хаяси, сменившее в начале

года правительство Хирота, распустило парламент и назначило новые выборы,

рассчитывая усилить свои позиции. Усилиями дворцовых кругов и крупных

монополий летом 1937 г. был создан кабинет князя Коноэ. Ему удалось

добиться временного сплочения всех буржуазно помещичьих партий Японии. И,

таким образом, путь к осуществлению планов «большой войны» был открыт.

Уже 7 июля 1937 г. японские войска начали вторжение в Северный Китай.

Японские правящие круги рассчитывали, что военно-техническая отсталость

Китая, слабость его центрального правительства, которому не подчинялось

значительное число местных милитаристов, обеспечат быстрый успех японской

армии и окончание войны в 2-3 месяца. Японская дипломатия строила свои

расчеты в Китае на уверенности в том, как и в период событий в северо-

восточном Китае в 1931-32 гг., не встретит противодействия США, Англии и

Франции. Эти расчеты в первый период войны оправдались.

По мере обострения японо-китайского конфликта, Япония чувствовала

себя все более свободно. И 12 сентября 1937 г. Китай обратился в Лигу наций

с жалобой на действие Японии. 6 октября 1937 г. Ассамблея Лиги наций, явно

уклоняясь от быстрых и конкретных мер в отношении японских агрессоров

приняла в соответствии со ст. 7 Вашингтонского договора резолюцию о созыве

конференции участников договора девяти держав.

СССР следующим образом отреагировал на действия Японии в Китае. 21

августа 1937 г. был подписан договор между СССР и Китайской республикой о

ненападении. По этому соглашению Китай мог рассчитывать на кредиты со

стороны СССР, на его помощь военными материалами и техническими и военными

экспертами. Договор этот со стороны СССР «преследовал цель показать всем

странам путь борьбы с военной угрозой» (9, с. 125).

26 сентября 1937 г. Советское правительство предъявило Японии ноту

протеста по поводу многократных бомбардировок Нанкина.

В начале ноября 1937 г. в Брюссель, согласно решению Ассамблеи Лиги

наций прибыли представители держав-участниц Вашингтонского договора 1922

г., чтобы обсудить положение, создавшееся на Дальнем Востоке. Брюссельская

конференция собралась в сложной международной обстановке. Через несколько

дней, 6 ноября 1937 г., фашистская Италия присоединилась к

Антикоминтерновскому пакту. Это означало, что блок агрессоров, прикрываемый

ширмой борьбы против Коминтерна, а на самом деле направленный на

завоевывание своих интересов за счет безопасности и суверенности других

народов, получил свое окончательное оформление.

Дипломатия Токио в связи с созывом Брюссельской конференции продумала

план своих действий. Японский посол в Берлине Мусякодзи был направлен в

Париж и Рим для соответствующих бесед и должной обработки тех, кто мог

повлиять на ход конференции. Посол в Москве Сигэницу выехал в Берлин. В

Лондон прибыл посол в Турции Такэтоми и посланник в Швейцарии Амо. В Париже

побывал советник японского посольства в Лондоне Томми.

Япония и Германия выработали согласованную, точку зрения, из которой

вытекало их нежелание прислать своих представителей в Брюссель. 27 октября

1937 г. последовало официальное заявление японского правительства об отказе

Японии участвовать в Брюссельской конференции. Японское правительство

обвиняло в агрессии Китай и утверждало, что в сложившихся условиях Япония

не может следовать договору девяти держав.

На конференции были представлены США, Англия, Китай, Франция, Италия,

Португалия, Бельгия, Голландия, а также британские доминионы и те державы,

которые присоединились к Вашингтонскому договору после 1922 г. На

конференцию был приглашен и СССР.

После вторичного отказа японского правительства участвовать в

конференции (7 ноября по инициативе США и Англии представителю Японии было

прислано новое приглашение прибыть в Брюссель) гоминдановское

правительство, вынужденное считаться с общественным мнением, настаивавшем

на обуздании агрессора, выступило с требованием о применении экономических

санкций против Японии и об оказании помощи Китаю. Применение экономических

санкций к Японии могло послужить одной из мер обуздания агрессора, так как

на Великобританию, США, Китай (без Маньчжурии), Голландию, Индонезию,

Францию, Индокитай приходилось около ѕ всего японского импорта сырья.

Япония почти полностью зависела от ввоза из Великобритании, США и

Голландии таких важных видов стратегического сырья, как железная руда,

свинец, олово, марганец. Однако предложения о санкциях не было поддержано

Францией, Англией и США. Они не были склонны вести политику активного

отпора японскому империализму, надеясь столкнуть Японию с СССР.

24 ноября 1937 г. конференция прервала свою работу, приняв резолюцию,

осудившую в декларативной форме японскую агрессию в Китае. Японии

предлагалось прекратить военные действия. Политика потворства агрессорам

дала возможность Японии продолжать наступление в Китае, и способствовала

сближению агрессивных Японии и Германии.

В течение ноября-декабря 1937 г. японские войска овладели в Восточном

Китае Шанхаем, Нанкином и Ханьчжоу, а в Шаньси – Тайюанем – главным городом

провинции. Японское командование намеревалось установить единую непрерывную

линию фронта вдоль Тяньцзинь – Пукоуской магистрали. После нескольких побед

японских войск возросли пораженческие и прояпонские настроения среди части

верхушки гоминьдановской армии. В ее среде царило убеждение, что лучшим

выходом из тяжелого положения было бы вступление Советского Союза в войну

с Японией. Это мнение поддерживали США и Англия. Советский Союз неизменно

настаивал на коллективных действиях держав, входивших в Лигу наций, против

любого агрессора, в том числе и японского.

Тем временем японские войска 22 октября вступили в Гуанчжоу. Среди

японских политиков складывалось убеждение, что развязывание военных

действий на советской границе должно поднять пошатнувшийся авторитет

японского милитаризма. Японские политики рассчитывали вооруженным

нападением на советскую границу сорвать помощь СССР Китаю и привести Китай

к безоговорочной капитуляции, а так же ускорить войну против Советского

Союза на Западе, со стороны фашистской Германии. Эти планы соответствовали

и планам главного партнера Японии по «оси» – гитлеровской Германии.

События у оз. Хасан – это попытка агрессоров «прощупать прочность

дальневосточных границ Советского Союза» (9, с. 137). Расчет был сделан на

то, что развязывание военных действий против СССР на Дальнем Востоке

ускорит выступление фашистской Германии против СССР на Западе, и,

следовательно, будет создано два фронта против СССР. Но этим планам не

суждено было сбыться – японские милитаристы, потерпев поражение у озера

Хасан, вынуждены были принять советские условия, после чего было объявлено

перемирие и создана демаркационная комиссия. Однако после этого японское

правительство отнюдь не отказалось от своих планов, а стало готовиться к

дальнейшей агрессии против СССР.

Японское правительство рассчитывало на прочность антикоминтерновского

пакта, к которому 24 февраля 1939 г. присоединилась Венгрия, а 27 марта –

франкистская Испания. Японские политики строили свои расчеты на создании

двух фронтов против СССР: гитлеровской Германии – на Западе и

милитаристской Японии – на Востоке. Несмотря на то, что провокация японской

военщины у озера Хасан провалилась, японские милитаристы летом 1939 г.

предприняли новую попытку вторгнуться на советский Дальний Восток, на этот

раз через территорию Монгольской Народной Республики.

Однако Япония не смогла привести в исполнение свои намерения.

Провокация у реки Халхин–Гол строилась в расчете на то, что крайняя

напряженность обстановки в Европе заставит СССР уступить агрессору на

Дальнем востоке и японцам удастся захватить новые позиции для подготовки

нападения на СССР. Но отпор Советской и Монгольской армий опрокинул планы

японской военщины. Не оправдались и расчеты на немедленное вступление

гитлеровской Германии в войну против СССР: как раз в разгар событий на реке

Халхин–Гол был заключен советско-германский договор о ненападении.

Немалую роль в развязывании этих авантюр японцами сыграло немецкая

агентура в Японии. Германский посол в Токио генерал-лейтенант Отт, опираясь

на своих атташе – полковников Мацки и фон Гранау, развернул накануне

европейской войны активную деятельность среди японских офицеров,

«ультранационалистов», чиновников, корреспондентов. Из Германии в Японию

было переброшено около тысячи немецких авиационных специалистов и

первоклассных летчиков. Они помогали реорганизовывать и перевооружать

японский воздушный флот.

Тем не менее, германо-японские отношения накануне второй мировой

войны отнюдь не свидетельствовали о наличии прочного единства внутри

агрессивного фашистского блока.

Вплоть до февраля 1938 г. гитлеровская Германия не признавала

Маньчжоу-Го. По выражению гитлеровского министра иностранных дел Нейрата,

Германия не собиралась «делать Японии подарок, не получая что-нибудь в

замен» (9, с. 149). Гитлеровская Германия оказывала давление на своего

партнера по антикоминтерновскому пакту, требуя для Германии ряда

преимуществ в Китае. Однако эти требования наталкивались на сопротивление

Японии, которая была не склонна делиться плодами своих успехов в Китае с

Германией. Гитлеровские претенденты на мировое господство были раздражены

претензиями Японии на безраздельное влияние в бассейне Тихого океана.

Гитлеровская дипломатия считала не урегулированным вопрос о бывших

германских колониях на Тихом океане, захваченных Японией в годы первой

мировой войны.

Средством противодействия Японии со стороны Германии в Китае явились

тайные поставки оружия гоминдановскому правительству. Гитлеровская

дипломатия намеревалась укрепить влияние Германии в Китае.

Наличие противоречий между гитлеровской Германией и милитаристской

Японией отражали и переговоры о превращении Антикоминтерновского пакта в

прямой военный союз Германии, Японии и Италии.

Гитлеровская дипломатия уже вначале 1938 г. проявила инициативу в

этом отношении. По сообщению советского разведчика Р. Зорге известно, что,

японский военный атташе в Берлине Осима довел до сведения японского

военного министра Итагаки, что Риббентроп сделал Осиме «предложение о

заключении трехстороннего политического и военного союза в связи с

напряженным положением в Европе. Японский генеральный штаб и премьер Коноэ

не очень согласны идти на это, опасаясь быть вовлеченными в европейские

дела. Они согласны только в том случае, если союз будет направлен против

СССР» (9, с. 149).

Японское правительство пользовалось любым предлогом, чтобы оттянуть

ответ на немецкое предложение. В апреле 1939 г. Токио довело до сведения

Берлина о своем согласии заключить пакт направленный против СССР не

связывая себя обязательством участвовать в военном союзе, направленном

одновременно также и против Англии, Франции и США.

Такого рода «ограничения», выдвинутые японским правительством,

вызвали недовольство в Берлине и Риме, так как там рассчитывали на военный

союз, направленный не только против СССР, но одновременно против Англии,

Франции и США. Гитлер и Муссолини не согласились на ограниченные действия

военного союза и отклонили предложение Токио, так как оно не совпадало с их

планом передела мира.

Разгром японской армии у реки Халхин-Гол и подписание 23 августа 1939

г. советско-германского пакта о ненападении вызвали кризис в японо-

германских отношениях. Кабинет Хиронума надеялся, что японская провокация

на Дальнем Востоке у реки Халхин-Гол приведет к вторжению гитлеровской

армии на территорию СССР на Западе. Подписание же советско-германского

договора опрокинуло эти расчеты, выбило опору у тех, кто хотел натравить

Германию на Советский Союз и СССР на Германию. Японское правительство

Хиронума вынуждено было протестовать против «разрыва» Германией

Антикоминтерновского пакта. Именно так Япония оценила заключение советско-

германского договора от 23 августа 1939 г. Хиронума ушел в отставку. Он

«рассматривал заключение союза с Германией и Италией, направленного против

СССР как основную политическую задачу возглавлявшегося им правительства и

воспринял неудачу в этом вопросе как политическое фиаско своего

правительства и свое личное» (9, с. 149).

Японо-германские переговоры о тройственном военном союзе были

прекращены. Однако уже после начала второй мировой войны, летом 1940 г.,

переговоры между Германией и Италией, с одной стороны, и Японией с другой,

возобновились. К тому времени японские правящие круги хорошо понимали, что,

заключая в 1939 г. пакт с СССР, гитлеровцы лишь камуфлировали подготовку к

военному нападению на СССР.

-----------------------

[1] История второй мировой войны 1939-1945. Т 1, 2. – М., 1974.

[2] Японский милитаризм (военно-историческое исследование). – М., 1972.

[3] История дипломатии. Т. 3. М.-Л., 1945.

[4] Ефимов Г. В., Дубинский А. М. Международные отношения на Дальнем

Востоке. Кн. 2. 1917-1945 гг. – М., 1973

[5] Севастьянов Г. Н. Политика великих держав на Дальнем Востоке накануне

второй мировой войны. – М., 1961.

[6] Гольдберг Д. И. Японо-германские отношения в 1933-1936 гг.//Вестник

ЛГУ. –1956. - № 20; Он же. Японо-германские отношения в связи с войной в

Китае (июль 1937-сентябрь 1938). Стенограммы токийского процесса, документы

и меимуары политических деятелей Японии и Германии//Ученые записки ЛГУ.

Вып. 2. – 1959. - № 282.

[7] Кудашев Л. Японо-германский сговор (1936-1940 г.)//Международная жизнь.

– 1958. - № 12.

[8] Кошкин А. А. Крах стратегии «спелой хурмы». Военная политика Японии по

отношению к СССР, 1931 – 1945 г.г. – М., 1989.

[9] История войны на Тихом океане – т. 1 – М., 1957. История войны на

Тихом океане. (Приложение) – М., 1957.

[10] Документы внешней политики СССР – т. 1 – М., 1957.

[11] Мир между двумя войнами – М., 1961.

[12] Гаврилов В. Некоторые новые аспекты предыстории советско-японской

войны 1945.//Проблемы Дальнего Востока. – 1995. - № 4.

[13] Зорге Р. Статьи, корреспонденции, рецензии. – М., 1971.

[14] Из протоколов допросов Р. Зорге и его группы. // Проблемы Дальнего

Востока. – 1991. - № 3.

[15] История войны на Тихом океане. (Приложение). – М., 1957.

[16] Правда. – 1937. – 4 октября.

[17] И. фон Риббентроп. Мемуары нацистского дипломата. – Смоленск, 1998.

[18] Того Сигэнори. Воспоминания японского дипломата. – М., 1996.

[19] Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. Де Голля, К.

Хэлла. – М., 1991.

Страницы: 1, 2