Военные действия вооруженных сил СССР в предвоенные 1936-1940 годы

Военные действия вооруженных сил СССР в предвоенные 1936-1940 годы

предварительного согласия Германии, изложенного в названном протоколе,

соблюдать свою не заинтересованность в регионе Балтики советско-финляндской

войны могло бы и не быть.

Почему тогда Сталин, спрашивают они, так долго медлил и начал войну

лишь в конце ноября? Ответ может быть один. Во-первых, потому, что этой

акции предшествовали другие, не менее важные и срочные - в сентябре в

Польше и в сентябре - октябре в Прибалтике. Именно в этих регионах были

заняты крупные силы войск, впоследствии переброшенные на Карельский

перешеек. И во-вторых, новая группировка советских войск, расположенная по

южному побережью Финского залива и далее на юг вплоть до Восточной

Пруссии, создавала крайне невыгодную для Финляндии ситуацию на Балтике,

что, по мнению советского руководства, могло принудить Финляндию без войны

принять советские предложения.

Разумеется, Сталин предпочел бы добиться своей цели не прибегая к

войне, которая, как позже действительно подтвердилось, могла преподнести

ему неприятные сюрпризы. Поэтому он не жалел времени на продолжительные

переговоры с финскими представителями. В. Таннер по этому поводу писал: "Из

того, что мы видели, у нас возникло впечатление, что Сталин искренне хотел

соглашения. Иначе ради чего ему надо было тратить столько времени на

дело, касавшееся маленькой Финляндии? Кроме того, он стремился к

компромиссам...

...Но Ленинград в опасности .

С другой же стороны, Советский Союз был свободен в своих решениях и

действиях в регионе Восточной Европы. Но население Финляндии не чувствовало

тогда непосредственной для себя угрозы, хотя слухи о том, что его

судьба уже решена на состоявшихся накануне войны советско-германских

переговорах, быстро распространялись. Собравшиеся в Копенгагене главы

правительств и министры иностранных дел Скандинавских стран 19 сентября

объявили о своем нейтралитете и сотрудничестве. По-прежнему шла подготовка

к Олимпийским играм, которые должны были состояться в Хельсинки в 1940 г. В

условиях войны расчет строился на том, что в них примут участие многие

еще существовавшие тогда нейтральные страны.

Финляндия большие надежды возлагала на уважение к объявленному ею

нейтралитету и на скандинавскую солидарность. Но ни то, ни другое не

обеспечило ей безопасности. Финляндский нейтралитет вообще никто не

собирался уважать. Что же касается солидарности Скандинавских стран, то

она в этот период была непрочной. Сложившуюся ситуацию весьма образно

обрисовал известный финский историк и дипломат М. Якобсон: "Финляндия

опасалась России, Дания - Германии; Швеция не могла решить, кого же она

больше должна опасаться; а Норвегия считала свое положение достаточно

прочным, чтобы вообще кого-либо бояться".

В отличие от предыдущих этот тур переговоров проходил уже в новых

специфических условиях. Они характеризовались следующими особенностями. Во-

первых, началась вторая мировая война, разделившая западные страны на два

враждующих лагеря, и во-вторых, были подписаны договора о взаимопомощи с

Эстонией, Латвией и Литвой, которые несколько улучшили позиции СССР в

отношении Финляндии.

Все эти обстоятельства, казалось, должны были вызвать у партнеров, и

прежде всего у советской делегации, особое чувство ответственности за

безопасность своих стран, но, разумеется, с учетом взаимных интересов. В

действительности же , участвовавший в переговорах Сталин, опираясь на эти

благоприятные для него обстоятельства предложил заключить пакт о

взаимопомощи по образцу договоров, заключенных в конце сентября - начале

октября с Латвией, Литвой и Эстонией.

Развернутый анализ сложившихся к тому времени советско-финляндских

отношений впервые публично дал Молотов на заседании Верховного Совета Союза

ССР 31 октября 1939 г., когда переговоры еще продолжались. Он определил их

как отношения, находящиеся н особом положении, потому что Финляндия

испытывает внешние влияния, что вызывает озабоченность Советского Союза о

своей безопасности, и особенно Ленинграда. Вопросы, стоящие на

переговорах с Финляндией, заявил Молотов, те же, которые стояли на

переговорах с Эстонией. Он отверг утверждении зарубежной прессы, будто

Советский Союз требует себе город Виипури (Выборг) и территорию, лежащую

севернее Ладожского озера, Далее Молотов изложил ход переговоров с

финляндской делегацией, отметив, что Советский Союз предложил Финляндии

заключить "пакт о взаимопомощи примерно по типу наших пактов взаимопомощи

с другими прибалтийскими государствами".

Может вызвать различные кривотолки то, что до сих пор неизвестны

фамилии погибших красноармейцев и младших командиров. В печати не были

опубликованы и результаты обследования, которое проводил полковник П. Г.

Тихомиров. Может быть, ему и не позволили заниматься этим деликатным делом?

Любопытно было бы прочитать и воспоминания непосредственных свидетелей

этого инцидента.

Провокация в Майниле была устроена, естественно, теми, кому она

была выгодна. В данной ситуации она была выгодна только советской

стороне, чтобы иметь повод для денонсации договора о ненападении с

Финляндией. Теперь до войны оставался только один шаг. Советское

руководство под предлогом, будто уже слишком поздно, и сожалению,

проигнорировало ноту финнов от 29 ноября 1939 г., в которой выражалось

их согласие отвести войска "на такое расстояние от Ленинграда, при котором

нельзя было бы говорить, что они угрожают безопасности этого города".

Итак, провокация имела место и теперь в дело готовились вступить войска.

Так оперативно сработал феномен, который на современном военно-

политическом языке именуется "быстрым реагированием".

Нет блага на войне .

Возникает, естественно, вопрос, видел ли Сталин в войне против

Финляндии единственный выход из конфликтной ситуации? Конечно, он предпочел

бы удовлетворить свои претензии без применения оружия. Почему же в

сложной и противоречивой ситуации начавшейся второй мировой войны советское

руководство все же решилось начать военные действия против Финляндии?

Вот как ответил на Этот Вопрос еще В то время по свежим следам

событий, Л, Д. Троцкий: "Наступление на Финляндию находится как будто в

противоречии со страхом Сталина перед войной. На самом деле это не так.

Кроме планов есть логика положения. Уклоняясь от войны, Сталин пошел на

союз с Гитлером. Чтобы застраховать себя от Гитлера, он захватил ряд

опорных баз на Балтийском побережье. Однако сопротивление Финляндии

угрожало свести все стратегические выгоды к нулю и даже превратить их в

свою противоположность. Кто, в самом деле, станет считаться с Москвой, если

с ней не считается Гельсингфорс? Сказав "А", Сталин вынужден сказать "Б".

Потом могут последовать другие буквы алфавита. Если Сталин хочет

уклониться от войны, то это не значит, что воина пощадит Сталина".

Итак, ранним утром 30 ноября 1939 г. крупные силы советских войск

пересекли границы Финляндии. Их продвижение в глубь страны, где в течение

нескольких часов им не оказывали сопротивления означало фактически

"необъявленную войну". В тот же день президент К. Каллио сделал следующее

заявление: "В целях поддержания обороны страны Финляндия объявляет

состояние войны".

Уже сама эта акция советского правительства означала нарушение норм

международного права. Действия сталинского руководства противоречили

советско-финляндскому мирному договору 1920 Г. и договору о ненападении

1932 г. Советское правительство нарушило также собственную конвенцию (так

называемый договор Литвинова), заключенную с соседними государствами в

июле 1933 г. К этому документу присоединилась тогда и Финляндия. В нем

определялось понятие агрессии и четко отмечалось, что никакими

соображениями политического, военного, экономического или какого-либо

другого характера нельзя будет обосновать или оправдать угрозы, блокаду Или

нападение на другое государство-участника.

Вместе с тем такая акция означала и нарушение внутригосударственного

права, поскольку Конституция СССР 1936 г., которая в правовом отношении

хотя и была далека от совершенства, допускала возможность объявления

Верховным Советом СССР только "состояния войны", но никак не "войны" как

таковой. Причем объявление состояния войны предусматривалось исключительно

в двух случаях: при вооруженном нападении на Советский Союз и при

необходимости выполнения международных договорных обязательств по взаимной

обороне от агрессии. К советско-финляндской войне ничего подобного отнести

нельзя, и ее следует квалифицировать как неправомерный акт великой державы

против малой соседней страны.

Вот какие заголовки отчетов о проходивших тогда по стране

многочисленных митингах трудящихся в поддержку решительных мер советского

правительства против белофиннов пестрели в советских газетах: "Ответить

тройным ударом!", "Дать отпор зарвавшимся налетчикам!", "Долой провокаторов

войны!", "Уничтожить гнусную банду!", "Безмерная наглость!" и т.д. и т.п.

Известный в те годы поэт Вас. Лебедев-Кумач накануне и в течение первых

дней войны опубликовал в "Известиях" несколько стихотворений, в которых

также не стеснялся в выражениях, "гневно осуждал финских поджигателей

войны". Его стихотворение "Велик народный гнев и ярость велика" начиналось

следующим четверостишием:

Кровавые шуты! Довольно вам кривляться,

Пришла пора закрыть ваш гнусный балаган!

Мы не позволим вам по-хамски издеваться

Над трупами рабочих и крестьян!

Подобная пропаганда была exitare fluctus in simpulo, т. е. бурей в

стакане воды. Она была похожа на "старого пройдоху" из Стихотворения в

прозе" И. С. Тургенева, рекомендовавшего упрекать своего противника в тех

грехах, которые сам за собой знаешь: "...упрекайте его в том самом

недостатке или пороке, который вы за собой чувствуете. Негодуйте ...и

упрекайте!"

Каким же путем советское руководство стремилось достичь поставленных

целей?

Конечно же, оно, как и правительство любого другого государства, при

решении спорных вопросов предпочитало мирный путь, потому что иной путь

всегда сопряжен с определенным риском. Если бы это было не так, то оно

нашло бы достаточно поводов, чтобы предпринять военную акцию против

Финляндии не в преддверии зимы, а гораздо раньше, как это произошло в

Прибалтике. Но применение вооруженной силы в решении спорного

территориального вопроса никогда нельзя оправдать невозможностью его

решения мирным путем. Это императив современного международного права. И

тем не менее Сталин, Молотов и Ворошилов пошли на его грубое нарушение.

В целом группировка советских войск к началу войны составляла 240

тыс. человек (в боевых войсках), 1915 орудий (всех калибров), 1131 танк и

967 боевых самолетов. Группировка финских войск насчитывала тогда 140 тыс.

человек, 400 орудий, 60 танков и 270 боевых самолетов.

В первый день войны советская авиация подвергла бомбардировке военные

объекты в районе Хельсинки. Но из-за навигационных ошибок бомбы упали и в

центр города. Имелись разрушения и человеческие жертвы. Правда, с 3

декабря воздушные налеты на объекты глубокого тыла Финляндии Главное

командование Красной Армии категорически

запретило. Только месяц спустя, когда обстановка на фронте сложилась не в

пользу Красной Армии, Ворошилов, Сталин и Шапошников подписали приказ,

который гласил; "Бомбардировочной авиации наносить систематические и мощные

удары по глубоким тыловым объектам: административным, военно-промышленным

пунктам, железнодорожным мостам, железнодорожным узлам, пор там,

транспортам противника".

Действия войск в первые же дни войны показали неэффективность

существовавшего тогда фактически фронтового управления. Оно было

ликвидировано, и с 9 декабря непосредственное руководство действующими

армиями, Балтийским и Северным флотами взяла на себя созданная Ставка

Главного командования Красной Армии. В ее состав входили нарком обороны

Ворошилов (главнокомандующий) и члены Ставки - нарком ВМФ Н. Г.

Кузнецов, начальник генштаба Шапошников и Сталин. Мерецков был назначен

командующим войсками 7-и армии (членами Военного совета были Н. Н. Вашугин

и А. А. Жданов).

С начала декабря тяжелые бои развернулись по всему фронту. В эти дни

на одном из приемов в Берлине советские дипломаты самоуверенно заявили

американскому корреспонденту Уильяму Ширеру, что через три дня в Финляндии

все будет кончено "'. Однако большой успех был отмечен только на Крайнем

Севере, в полосе наступления 14-Й армии. Ее войска при поддержке

кораблей Северного флота продвинулись вперед на 150 - 200 км и легко

овладели финской частью полуостровов рыбачий и Средний, а также городом

Петсамо. Но армии, действовавшие в Центральной Карелии, продвинулись лишь

на 35 - 80 км. В итоге кровопролитных боев войска 7-й армии На

Карельском перешейке сумели вплотную подойти к главной полосе линии

Маннергейма. По ее дотам вели огонь 203 - 280-миллиметровые орудия

резерва Главного командования. На Сумском направлении впервые был

применен опытный тяжелый танк КВ. Но прорвать оборону финнов так и не

удалось.

О реакции Сталина на неудачи наших войск в первый период войны Хрущев

рассказывает следующее: "Сталин очень негодовал. Военные объясняли, что

они не знали о создании финских укреплений на Карельском перешейке. Они

назывались линией Маннергейма. Стали обвинять разведку. Все это

объединилось в главное обвинение Ворошилову -- он нарком обороны. За

военное поражение обвинять, собственно, больше и некого было. Ворошилов

виновен, он не предусмотрел. Наш морской флот действовал против финского.

Казалось бы, соотношение должно быть не в пользу финнов, но наш флот

плохо работал. Я помню такой доклад у Сталина. Наши не опознали шведский

корабль и приняли за финский. Наша подводная лодка попыталась потопить его,

но не смогла этот сделать. Немцы это наблюдали и потом, чтобы уколоть,

предложили оказать помощь: "Что же у вас так плохо? Даже не смогли

потопить корабль? Может быть, вам требуется помощь?.."

Одним словом, нарастает тревога. Померк ореол непобедимости нашей

армии "если завтра война, мы сегодня к походу готовы...". Если с

финнами не можем справиться, а вероятный противник у нас посильнее, то как

же с ним мы будем справляться?

Таким образом, финская война показала очень большие наши слабости,

неумение организовать ведение войны".

Неудачи советских войск на первом этапе войны были вызваны прежде

всего пороками самого плана войны, который был рассчитан на молниеносную

армейскую операцию, исходил из явной переоценки возможностей советских

войск и недооценки боеспособности войск противника, Командование не

предусматривало возможность ведения продолжительных боевых действий в

условиях суровой зимы, потому что войска были недостаточно обеспечены

зимней одеждой и соответствующим снаряжением. Не хватало минометов,

автоматов и других видов новейшего вооружения. Было слабо отработано

взаимодействие разных родов войск, особенно сухопутных частей с авиацией.

На безобразия, которые были вскрыты в 7-й армии, действовавшей на

главном направлении, указывал Ворошилов в письме Сталину и Молотову от 21

декабря 1939 г. Он отмечал, что дороги забиты, пехоты как организованной

силы на фронте нет, а болтается почти никем не управляемая масса людей,

которая при первых же выстрелах беспорядочно разбредается в топи, по

лесам. Пехота несет большие потери от шальных пуль.

Борьба была ожесточенной. Советские воины проявляли героизм,

стремились наилучшим образом выполнить приказ и быстрее закончить войну.

Конечно же, следует проводить четкую разделительную линию между

неправедными целями, которые преследовали Сталин и его окружение в этой

войне, и героизмом советских воинов, которые повиновались приказам

командования и добросовестно выполняли свой воинский долг. Созданные

штурмовые группы дерзко атаковали господствующие высотки, занимали доты и

дзоты, отражали контратаки противника. Для развития успеха

использовались подвижные группы. Например, в 7-й армии их было три. Они

создавались на базе танковых бригад, усиленных стрелковыми батальонами и

саперами. В 13-Й армии одной из таких групп командовал полковник Д. Д.

Лелюшенко.

Самоотверженно действовали войска, наступавшие на Выборгском

направлении. Части 50-го корпуса Под командованием комбрига Ф. Д. Гореленко

2 марта 1940 г. пробились к тыловой оборонительной полосе финнов северо-

восточнее города. Одновременно передовые части 34-го корпуса комдива К. П.

Пядышева достигли южных окраин Выборга. В эти дни вся страна узнала о

героизме воинов 70-Й стрелковой дивизии под командованием комдива М. П.

Кирпоноса. По льду Выборгского залива они обошли Выборгский укреп район и

внезапно атаковали его.

Финские войска оказывали наступавшим упорное сопротивление. Они

умело создавали систему укреплений, до последнего солдата защищали огневые

точки. Финские снайперы причиняли немалый урон мелким группам

красноармейцев. Финны применяли разнообразные приемы борьбы. Весьма

эффективной была финская тактика изматывания советских войск действиями

мелких высокоманевренных отрядов и разведчиков-лыжников, которые

пробирались в глубокий тыл советских войск. По свидетельству участников

этой войны, финский солдат-одиночка был непревзойденным бойцом. В этом

отношении он превосходил советского солдата.

В первый период войны, когда еще теплилась надежда на то, что

советские войска прекратят наступление, моральный дух финских солдат

был высоким. Их поддерживало местное население. Они были убеждены, что

воюют за правое дело. Но с февраля 1940 г. на фронте ширились пораженческие

настроения. Надежда на благоприятный исход войны покидала финскую армию.

К 12 марта войска 7-й армии овладели частью Выборга, и оставшиеся в

живых его защитники отступили в северном направлении. Войска 13-Й армии

развивали наступление на Кексгольм. Для Финляндии обстановка была

безнадежной, и ее представители 12 марта подписали в Москве мирный договор,

в соответствии с которым 13 марта с 12 часов военные действия прекращались.

Народ Финляндии тяжело переживал постигшую его трагедию. Многие

газеты вышли в черных рамках, везде на зданиях были приспущены знамена.

Маннергейм издал последний приказ по армии, в котором благодарил солдат за

мужество и героизм в защите родины. Это примечательный документ своего

времени, и он достоин того, чтобы его текст привести по возможности полнее.

"Солдаты славной армии Финляндии! Между нашей родиной и Советской

Россией заключен мир, суровый мир, по которому советской России отходит

почти каждое поле боя, где вы пролили свою кровь за все, что мы считаем

для себя дорогим и священным.

Вы не желали войны, вы любили мир, труд и жизнь, но вас втянули в

борьбу, в которой вы совершили подвиги, и они будут сотни лет украшать

страницы истории.

Вас 15 000, тех, которые ушли на поле боя и, вернувшись, не

увидели своего родного крова, а сколько тех, которые навсегда потеряли

способность трудиться!. Но и врагу досталось от вас, и не ваша вина в том,

что несколько сотен тысяч (цифра значительно преувеличена. М.С.)

осталось лежать на снегу, устремив полный боли взгляд в звездное небо. Вы

не ненавидели их и не желали им зла, вы лишь следовали суровому закону

войны: убивай или умри сам...

Я благодарю солдат всех родов войск, которые в честном соперничестве

совершали подвиги с первого дня войны. Благодарю за смелость, которую вы

проявили в борьбе с многократно превосходящими силами противника,

вооруженного частично не известным нам оружием, за стойкость, с которой

вы вгрызались в каждую пядь родной земли...

На почетном месте в суровое время войны стоят те тысячи рабочих,

которые добровольно работали, не отходя от станка даже во время налетов

авиации, и создавали все необходимое для армии. Благодарю тех, кто,

изможденный огнем противника, производил вооружение для фронта. Благодарю

их от имени Отечества".

Обе стороны в этой войне понесли тяжелые потери в людях и боевой

технике. Советские войска потеряли убитыми 53522 человека и без вести

пропавшими 16 208 человек (часть из них оказалась в плену). Были ранены

163 772 человека, обморожены -- 12064 человека, наряду с боевыми

санитарные потери (больные) составляли 55041 человек. В плену оказалось

более 5 тыс. советских воинов.

Советские войска понесли серьезный урон в боевой технике и вооружении.

Так, военно-воздушные силы фронта потеряли 540 самолетов. Характерно, что

боевые потери составили менее 50%, остальные следствие аварий и

катастроф. Велики были потери и в танках. Только 7-я армия при прорыве

главной полосы линии Маннергейма лишилась 1244 танков. В беседе с послом

США Таннер однажды заявил, что в первые месяцы войны финны захватили у

русских вооружения больше, чем получили от дружественных стран.

Советский народ вынужден был затратить на эту войну немалые

денежные средства - более 7,5 млрд. рублей, из которых на вооружение было

израсходовано свыше 1,9 млрд.

Трагически сложилась судьба советских военнопленных. После

заключения мирного договора все они были возвращены советской стороне

и в товарных вагонах с забитыми окнами под усиленной охраной частей НКВД

проследовали в советские лагеря как "предатели, нарушившие присягу".

Выборочные опросы жителей в тех населенных пунктах, откуда они били

призваны в армию, показали, что к началу Великой Отечественной войны и

позже их судьба не была известна. Подобная практика в отношении советских

военнопленных приобрела

массовый характер в Великой Отечественной войне, но тогда уже речь шла

не о нескольких тысячах, а о миллионах наших воинов.

"Правительство Териоки" .

Некоторые исследователи предполагают, что создание финляндского

"правительства" Куусинена является якобы свидетельством того, что советское

руководство не собиралось устанавливать в Финляндии оккупационный режим и

после эвентуальной победы могло вывести из этой страны свои войска "'. Не

располагая документами, трудно, однако, делать какие-либо предположения

насчет послевоенных намерений Сталина. Вопрос о планах советского

руководства в отношении дальнейшей судьбы Финляндии в случае полного

занятия ее территории пока что остается открытым, так как документов, в

которых они прямо излагались бы, в доступных для исследователей советских

архивах не обнаружено. Существует, однако, точка зрения. Что

"стремление "покорить" Финляндию в смысле навязывания ей

государственного строя не было характерным для российской политики".

Подобное утверждение соответствует историческим фактам.

Действительно, Финляндия в составе Российской империи пользовалась

особым и весьма либеральным статусом во всех сферах жизни - от

культурной до внешнеполитической. Но почему политика сталинского

советского руководства по финляндскому вопросу должна обязательно и во всем

следовать политике царизма? Ведь царизм не пропагандировал идеи "мировой

пролетарской революции", "умножения числа советских республик" и т, п.

Поэтому вариант, в соответствии с которым по "требованию широких

трудящихся масс" Финляндия могла бы быть присоединена к Советскому Союзу,

не был исключен, хотя финские коммунисты отрицали подобную возможность. Но

ведь коммунисты Прибалтийских стран до выборов также ее не допускали.

Обращение ЦК компартии Финляндии несколько двусмысленно излагает и

задачи Красной Армии в этой войне, приписывая ей функции, по существу,

экспорта революции и осчастливливания финского народа. Так, в документе

было сказано, что Советский Союз не намерен "ограничивать право Финляндии

на самоопределение и суверенитет". Но все-таки Красная Армия идет в

Финляндию "как освободитель нашего народа от гнета капиталистических

злодеев", причем "сотни тысяч рабочих и крестьян с радостным нетерпением

ожидают приближения Красной Армии".

В тот же день, 2 декабря 1939 г., было объявлено о заключении

Договора о взаимопомощи и дружбе между Советским Союзом и Финляндской

Демократической Республикой, который подписали Молотов и Куусинен. В этом

документе, как и в предыдущем, также проводится

мысль о том, что "финляндский народ образовал свою Демократическую

Республику, всецело опирающуюся на поддержку народа", и что теперь

"героической борьбой финляндского народа и усилиями Красной Армии

ликвидируется опаснейший очаг войны". Сообщалось также, что принято решение

о формировании "Финляндской народной армии", которой Советский Союз

обязался оказывать помощь вооружением и прочими военными материалами на

льготных условиях.

Однако в действительности части "Финляндской народной армии" стали

формироваться задолго до этих событий. Так, в соответствии с приказом

наркома обороны Ворошилова 11 ноября 1939 г. Началось формирование 106-Й

стрелковой дивизии ставшей позже первым соединением этой армии.

Командиром дивизии был назначен А. Анттила. Одновременно он являлся и

"министром обороны" в "правительстве" Куусинена. Через несколько дней

было предпринято формирование финского корпуса. На его укомплектование

-были вызваны все финны и карелы в возрасте до 40 лет, служившие в войсках

ЛВО. К 26 ноября численный состав корпуса насчитывал 13 405 человек, позже

он был доведен до 25 тыс.

Особого внимания заслуживают две статьи договора: они регулируют

территориальный вопрос и несут важную политическую нагрузку. В них

отмечается, что национальным чаянием финского народа является

воссоединение с ним карельского народа. В связи с этим выражается согласие

Советского Союза передать ФДР территорию Советской Карелии в размере 70

тыс. кв. км и согласие ФДР передать Советскому Союзу территорию севернее

Ленинграда на Карельском перешейке в размере 3970 кв. км. Было также

согласовано, что Советский Союз для создания военно-морской базы арендует

сроком на 30 лет полуостров Ханко и прилегающую к нему акваторию радиусом

от 3 до 4 миль и для охраны этой базы будет содержать ограниченный

контингент наземных и воздушных сил. ФДР согласилась также продать

Советскому Союзу за 300 млн. финских марок ряд островов в Финском заливе

и принадлежащие Финляндии части полуостровов Рыбачий и Средний на побережье

Северного Ледовитого океана.. Надо сказать, что это самозванное

"правительство", которое само находилось на чужой территории, довольно

бойко торговало землями, которые ему не принадлежали.

Но реальные события на фронте, антисоветские настроения среди

мировой общественности и опасность вовлечения в войну западных держав

вынудили Сталина рассматривать это "правительство" как средство,

правда, не очень действенное, для политического давления на законное

правительство Финляндии. Эту свою скромную роль оно и выполнило, что, в

частности, подтверждается заявлением Молотова шведскому посланнику в Москве

В. Ассарссону 4 марта 1940 г. о том, что если правительство Финляндии

будет по-прежнему возражать против передачи Советскому Союзу Выборга и

Сортавалы, то последующие советские условия мира будут еще более

жесткими и СССР пойдет тогда на окончательное соглашение с

"правительством" Куусинена.

Мир смотрит на север .

Если далее рассматривать советско-финляндскую воину в политическом

аспекте, то крайне важно обратить внимание и на то, что она

дестабилизировала общую ситуацию в Северной Европе и создавала угрозу

вовлечения в войну других стран, что для СССР было чревато крайне опасными

последствиями.

В советской исторической литературе Можно встретить утверждения,

будто Германия в. то время была заинтересована В советско-финляндской

войне и в победе Финляндии. Это не соответвует действительности.

Германия, связанная обязательствами по секретному протоколу с Советским

Союзом и войной с западными державами, в советско-финляндской войне

соблюдала нейтралитет. Открытие нового театра военных действий в Северной

Европе было не в ее интересах по крайней мере по двум причинам: была бы

затруднена доставка стратегического сырья из Швеции и Финляндии и на войну

отвлекались бы ресурсы Советского Союза, предназначенные для экспорта в

Германию. Еще 27 сентября 1939 г. германский посланник в Хельсинки 3.

Блюхер в пространном донесении Риббентропу отмечал, что доминирующее

влияние Англии в экономической жизни Финляндии постепенно ослабевает.

Надежда финнов на поддержку Скандинавских стран становится под вопросом.

Россия, которую здесь рассматривали как спящего медведя, теперь

проснулась и свои экспансионистские устремления направила на Запад.

Военная мощь Германии, продемонстрированная в Польше, совершенно изменила

соотношение сил на континенте.

В связи с этим заслуживает внимания следующий факт. Как 9 декабря

доносил в Берлин Шуленбург, командование советского Военно-Морского Флота

планирует осуществлять своими подводными лодками блокаду Ботнического

залива с целью предотвращения поступления помощи Финляндии от западных

держав. В связи с этим советское командование просит, чтобы немецкие суда,

следующие в Швецию, снабжали советские подводные лодки горючим и

продовольствием при условии возврата этих ресурсов тем немецким кораблям,

которые заходят в советские порты.

Шуленбург рекомендовал согласиться с этой просьбой по трем

причинам: во-первых, это все равно не повлияет на исход войны; во-

вторых, Германия получит компенсацию, например, в советских портах на

Дальнем Востоке, где имеются большие возможности для ведения боевых

действий германскими военно-морскими силами; в-третьих, это позволит в

будущем выдвинуть встречные требования перед советским Военно-Морским

Флотом. Главнокомандующий ВМФ Германии гросс адмирал Э. Редер со ссылкой

на фюрера дал свое согласие на эту операцию.

И многочисленные другие шаги Германии в ходе советско-финляндской

войны подтверждают, что она делала все, чтобы не осложнять советско-

германские отношения, имевшие для нее приоритетное значение. В этом

конкретном случае советско-финляндская война явилась еще одним испытанием

на прочность советско-германского договора, и он выдержал это испытание.

Заключение мира 12 марта 1940 г. в политических кругах Берлина было

встречено с удовлетворением. Как записал в дневнике И. Геббельс, оно

считалось здесь "большой дипломатической победой" Германии.

Наиболее полно и обстоятельно позиция Германии в отношении советско-

финляндской войны и ее оценка были изложены в меморандуме советника

германского посольства в Москве фон Типпельскирха от 25 января 1940 г.

Этот документ свидетельствует об образе мышления германской дипломатии в

связи с советско-финляндской войной.

Типпельскирх приходит к выводу, что советско-финляндская война с

немецкой точки зрения в силу разных причин определяется неоднозначно,

потому что она приносит Германии как трудности, так и преимущества. К

числу первых автор относит тот факт, что война поставила Германию в

крайне неудобное положение и этим пользуются ее враги в своей пропаганде.

Военная обстановка и непредсказуемость ее итогов в значительной мере

нарушили германо-финляндскую торговлю и в ущерб Германии ухудшили

экономические показатели Советского Союза. Кроме того, СССР

скомпрометировал себя перед лицом всего мира, что для Германии, как

союзника Советского Союза, далеко не безразлично. В дальнейшем не

исключено, что СССР может быть втянут в воину с Англией и Францией и

Германия потеряет его как экспортера и как гаранта стабильности своего

стратегического тыла.

Что же касается Англии и Франции, то они были целиком на стороне

Финляндии, предпринимая все, чтобы не допустить ее поражения Черчилль

назвал советскую акцию "презренным преступлением против благородного

народа". Даладье закрыл в Париже советскую торговую миссию. Папа римский

молился за спасение Финляндии. Благожелательное для Финляндии послание

правительства Уругвая было зачитано перед финляндским парламентом.

Советское правительство с самого начала войны против Финляндии

понимало возможную реакцию со стороны западных стран. Поэтому советское

командование планировало ее как быстротечную операцию. Так, в приказе

Ворошилова и Шапошникова от 2 декабря, т. е. На третий день войны,

отмечалось медленное, нерешительное продвижение 8-й и 9-й армий. "Мы не

можем долго болтаться в Финляндии, двигаясь по 4-5 км в сутки. нужно

поскорее Кончать дело решительным наступлением наших войск".

Озабоченность советского командования была небеспочвенной. Реальность

состояла в том, что при затяжке войны на стороне Финляндии могли выступить

Англия и Франция.

Пиррова победа?

У советских людей к советско-финляндской войне особый счет. После

гражданской она стала первой войной, которая так взбудоражила нашу страну,

принесла во многие семьи горе и страдания. Правда, после первых

дней декабрьских боев она проходила мимо сознания большинства советских

людей, и прежде всего тех, кто не получил похоронок и вообще знал о ней

только по публикуемым в печати победным реляциям.

Одним из тех, кто испытал подобное чувство, был и Константин

Симонов. Он гордился тем, что был активным участником боев, только что

завершившихся на реке Халхин-Гол в Монголии. Но, как вспоминал он позже,

было нечто такое, что мешало "душевно стремиться на эту войну Советского

Союза с Финляндией так, как я стремился, даже рвался попасть на Халхин-

Гол...".

Война "кончилась, - писал он далее, - в итоге удовлетворением

именно тех государственных требований, которые были предъявлены Финляндии

с самого начала, в этом смысле могла, казалось бы, считаться успешной, но

внутренне все мы пребывали все-таки в состоянии пережитого страной

позора..." Правда, продолжал писатель, "с подобной прямотой об этом не

говорилось вслух, но во многих разговорах такое отношение к происшедшему

подразумевалось. Оказалось, что мы на многое не способны, многого не

умеем, многое делаем очень и очень плохо".

По своим личным наблюдениям и на основании бесед с Молотовым

Шуленбург уже в начале января 1940 г. пришел к выводу, что советско-

финляндская война была непопулярна среди советских людей. Страх перед

предстоящей большой войной, сглаженный заключением советско-германского

договора, снова вспыхнул в связи с началом советско-финляндской войны,

докладывал он в Берлин. Настроение людей падает в связи с неудачами на

фронте, население опасается повышения цен, вызывает беспокойство

прибытие с фронта большого количества обмороженных красноармейцев.

Аналогичную информацию направляли своим правительствам и посольства других

стран в Москве.

Некоторые государственные деятели Финляндии давали свою оценку

политике финских правящих кругов накануне войны. Например, Ю. Паасикиви

еще в 1946 г. отмечал, что в 20-30-ых годах Советская Россия была слаба и

в Финляндии полагали, что она "будет всегда находиться в таком состоянии

и должна быть оттеснена в восточный угол Финского залива, который

настолько узок, что, как нам говорили русские в Тарту, крупный корабль вряд

ли может повернуться. Но в 1939 г. дело обстояло иначе".

Нельзя не согласиться с президентом Финляндии У. Кукконеном, который

отмечал, что безопасность как Финляндии, так и Ленинграда - это проблема

вековой давности и попытка разрешить ее войной никогда не приводила к

успеху. "Национальные предрассудки и политическое недоверие не давали

возможности найти решение этой проблемы на путях сотрудничества,

основанного на взаимном доверии. Надо было пройти через ужасные страдания,

прежде чем мы смогли прийти к выводу, что самая лучшая гарантия

безопасности в отношениях между Финляндией и Советским Союзом - это

доброе соседство, основанное на взаимном доверии, что включает в себя

также уважение самобытной жизни другой страниц".

Установившиеся в послевоенное время добрососедские взаимоотношения

между СССР и Финляндией не препятствуют, а, наоборот, предполагают

всестороннее и объективное рассмотрение трагических страниц в истории

наших стран, и, разумеется, особенно войны 1939 - 1940 гг., в интересах

дальнейшего укрепления этом добрососедства. В одном из своих заявлений 19

сентября 1974 г. Президент Финляндии У. Кукконен сказал: "Дело не в том,

чтобы стыдиться мрачного прошлого, даже если оно обагрено кровью. Из

такого прошлого надо извлекать уроки". Призыв извлечь уроки из прошлого

касается, очевидно, и Советского Союза.

Официальные представители Финляндии отвергают утверждения, что именно

их страна начала войну против СССР или спровоцировала ее. Об этом, в

частности, заявил глава финской делегации на переговорах в Москве в марте

1944 г. Щ. Паасикиви, и Молотов, по существу, с ним согласился.

Преемник Паасикиви на посту президента Финляндии У. Кукконен,

который в начале 50-х годов участвовал в переговорах в Москве, вспоминая о

беседе с Молотовым, отмечал: "Я высказал сожаление, что события прошлого

приняли такой оборот, и сказал, что не знаю, была ли в этом вина только

Финляндии, и что, возможно, Финляндия явилась главным виновником. Молотов

ответил, и мы тоже были виноваты. Следовательно, обоюдное подозрение

вызвало не лучшие действия обеих сторон".

Как показал более чем 40-летний послевоенный опыт, обе соседние

страны постоянно расширяли и углубляли свое сотрудничество на благо обоих

народов. Миролюбивый внешнеполитический курс Финляндии вошел в историю под

названием "линии Паасикиви - Кукконена".

"Война с Финляндией показала, что уровень подготовки командного

состава, его представление о войне и о бое оказались не вполне

отвечающими действительным требованиям и реальным условиям современности.

Это привело к лишним потерям, вскрыло низкую тактическую и стрелковую

подготовку войск, неподготовленность некоторых командиров и начальников к

управлению войсками в современном сложном бою и неумение правильно

использовать технические средства борьбы " - так докладывал в ЦК партии

начальник политического управления Красной Армии армейский комиссар I ранга

Мехлис 23 мая 1949 г. Причинами этих отрицательных моментов автор считал

неправильное освещение интернациональных задач, такие установки в

воспитательной работе советских воинов, как непобедимость Красной Армии,

армия героев, абсолютное техническое превосходство Красной Армии и др.

Мехлис с удовлетворением воспринял восстановление в армии в 1940 г.

дисциплинарных (штрафных) частей, упраздненных в 1934 г.

Было признано, что способы использования танковых войск оказались

неудовлетворительными. Отсутствовало массированное применение танков. С

учетом этого опыта уже в мае 1940 г. было принято решение о создании шести

танковых корпусов, затем еще трех, а с февраля 1941 г. началось

формирование еще 20 танковых корпусов. Это были крупные соединения. Каждое

из них по штату должно было иметь 36 тыс. человек, 1031 танк, 268

бронемашин 358 орудий и минометов, 352 трактора и 5165 автомашин. Но их

формирование шло медленно, не хватало техники и офицерского состава.

Поэтому к 22 июня 1941 г. ни один из этих корпусов полностью укомплектован

не был.

Война с Финляндией потребовала серьезно заняться производством

минометов. В этом деле были достигнуты неплохие результаты. Если на 1

января 1939 г. Красная Армия имела более 3 тыс. минометов, то к 22 июня

1941 г. уже 57 тыс. Неоправданными оказались некоторые нормы снабжения

войск, не хватало спец обмундирования для лыжников. Опыт первых недель

советско-финляндской войны показал нецелесообразность создания ударной и

сковывающей групп боевого порядка, так как сковывающая группа некоторое

время бездействовала. В последующий период войны подобная тактика была

отменена.

Была дана высокая оценка действиям авиации, которая наносила удары

по железнодорожным объектам, военным заводам, портам в Ботническом заливе И

правительственным зданиям в Хельсинки. Но отмечалась слабая подготовка

штурманского состава, что влияло на точность бомбовых ударов.

Обеспеченность финских войск автоматическим оружием, которое

применялось весьма эффективно, подтолкнула советское командование серьезно

заняться этой проблемой. К началу гитлеровской агрессии было произведено

100 тыс. автоматов, что было крайне мало для многомиллионной армии.

Слабым местом в действиях советских войск было неумелое взаимодействие

между наземными силами и авиацией, а также между соединениями и частями.

В морально-политическом плане слабой стороной было то, что рядовые

воины не понимали целей войны, а политработникам трудно было обосновывать

эти цели.

Опыту войны были посвящены и письма ее участников, адресованные

Ворошилову. В них высказывались мнения не только о действиях наших войск,

но и финской армии. Так, в одном из таких писем командарм П ранга Н. Н.

Воронов отмечал, что финские войска отличаются высокой одиночной

тактической и стрелковой подготовкой. Они умело владеют лыжами,

превосходные снайперы, для освещения местности часто используют ракеты,

четко ориентируются на местности. Хорошо продумана экипировка солдат.

Вместе с тем финны, будучи сильны в обороне, слабо подготовлены к

наступательным действиям основной вид таких действий - это просачивание

мелких подразделений в наши фланги и тылы. Финская армия располагает

устаревшей артиллерией при острой нехватке снарядов.

Анализу действий Красной Армии в советско-финляндской войне большое

внимание было уделено в акте приема-сдачи Наркомата обороны СССР Мае 1940

г., когда нарком обороны вместо Ворошилова был назначен Маршал Советского

Союза Тимошенко. В этом документе говорилось, в частности, что

представления командного состава Красной Армии о войне не вполне отвечают

действительным требованиям и реальным условиям, в которых протекает

современная война.

Ссылаясь на опыт советско-финляндской войны, авторы документа пришли

к выводу: "Глубоко укоренился вредный предрассудок, что якобы население

стран, вступающих в войну с СССР, неизбежно и чуть ли не поголовно

восстанет и будет переходить на сторону Красной Армии, что рабочие и

крестьяне будут нас встречать с цветами... Война в Финляндии показала, что

мы, не ведя политической разведки в северных районах, не знали, с какими

лозунгами идти к этому населению и как вести работу среди него. Мы часто

обращались в своей пропаганде к финским крестьянам северных районов, как

к труженикам, а оказывается, этот крестьянин шюцкор овец - крупный

кулак. Столкновение с действительностью нередко ошарашивало нашего бойца

и командира, знавшего население зарубежных стран по трафаретным лозунгам

и упрощенной пропаганде".

Действительно, высшее советское военное руководство было

дезориентировано старыми стереотипами о готовности всего "рабочего

класса капиталистических стран" встать на защиту Советского Союза. Так,

в оценочном докладе генштаба Ворошилову от 10 ноября о положении в

Финляндии утверждалось, будто "рабочие массы и беднейшие слои крестьянства

выражают скрытое недовольство политикой правительства, требуют улучшении

отношений с СССР и угрожают расправой всем, кто ведет политику,

враждебную Советскому Союзу...".

В свое время авторы "Краткого курса истории ВКП(б)" с восторгом

отмечали способность Сталина - военного деятеля в годы гражданской войны -

учитывать при разработке стратегических планов морально-политические

аспекты. Речь шла, в частности, о "сталинском" плане разгрома Деникина с

нанесением главного удара не со стороны донских степей с враждебным

казачьим населением, а со стороны рабочего Донбасса, где Красной Армии

будет обеспечена поддержка.

Если Сталин действительно обладал такими способностями, что весьма

сомнительно, то при планировании войны против Финляндии он их не проявил.

Сталин не знал морально-политической обстановки в стране, с которой он

собирался воевать. Ознакомление с. этим документом неизбежно приводит к

выводу, что содержавшиеся в нем резкие и нелицеприятные оценки

явились следствием осмысливания военно-стратегических уроков советско-

финляндской войны и стремления Сталина найти очередных виновников в ряде

провалов в области военного строительства".

Свой "вклад" в дезориентацию советского руководства о положении в

Финляндии внесли некоторые коммунисты и деятели Коминтерна, переоценившие

просоветские позиции финских трудящихся. Кстати, это касалось не только

Финляндии.

"Финская война была для нас большим срамом и создала о нашей армии

глубоко неблагоприятные впечатления за рубежом, да и внутри страны, -

рассказывал А. М. Василевский. Все это надо было как-то объяснить. Вот

тогда и было созвано у Сталина совещание, был снят с поста наркома

Ворошилов и назначен Тимошенко. Тогда же Шапошников, на которого Сталин

тоже посчитал необходимым косвенно возложить ответственность, был под

благовидным предлогом снят с поста начальника Генерального штаба и назначен

заместителем наркома с задачей наблюдать за укреплением новых границ".

Разработанные на основе опыта советско-финляндской войны мероприятия

были положены в основу плана повышения боевой готовности войск и частично

сыграли свою роль в преддверии Великой Отечественной войны. Однако не

все из них были реализованы к июню 1941 г.

Генеральные штабы Германии, Италии и их противников на Западе как в

ходе советско-финляндской войны, так и особенно после ее окончания

внимательно изучали состояние и действия советских войск. Военные

атташе этих стран в своих донесениях были единодушны в оценке упорства

советского солдата в обороне, что признавал и противник. Так, маршал

Маннергейм в своих послевоенных мемуарах называл советского пехотинца

"стойким и героическим". Подчеркивались отличные качества артиллерии,

высоко оценивалось массированное применение танков и артиллерии. Однако

весьма критически военные специалисты отзывались о профессионализме

советских командиров всех рангов, их неумении организовать взаимодействие

на поле боя, беззаботности относительно потерь и здоровья красноармейцев.

В донесениях послов и военных атташе отмечался крайне низкий уровень

воинской дисциплины в Красной Армии. Германский военный атташе

докладывал, например, что "советские солдаты о дисциплине вообще не имеют

никакого понятия".

Соответствующие выводы были сделаны к в Берлине. Гитлер утверждался

во мнении, что СССР - это колосс на глиняных ногах, с которым нетрудно

будет справиться в предстоящем военном столкновении.

С точки зрения экономической мощи России, говорил Блюхер,

эксперимент в Финляндии свидетельствует о том, что она уже на

протяжении некоторого времени не представляет опасности для такой великой

державы, как Германия, и поэтому на Востоке мы имеем свой тыл свободным.

С господами в Кремле можно будет говорить совершенно другим языком, чем это

было в августе - сентябре 1939 г.

Перед ВОВ в 1936-1940 гг. СССР вела достаточно активную военную

политику. Несмотря на нападки японских агрессоров на наши восточные

границы, наши войска все же сумели достойно ответить врагу и помочь МНР в

борьбе с общим врагом, вместе с тем расширив свое влияние на Востоке. В

этих боях советская армия получила хороший опыт ведения «современной»

войны, используя вместе пехоту и бронетехнику .

Инициатива заключения договора о ненападении полностью принадлежала

Германии, и этот договор не был договором о мире. Но он давал время России

подготовится к неизбежной войне.

В войне с Финляндией, советские войска, несмотря на опыт полученный в

Халхин-Голе, показали низкий уровень подготовки командного состава, полное

неумение ведения боев. Война с Финляндией показала что Красная армия не так

уже сильна как раньше, и ее вполне можно победить. Как сказал Гитлер: «СССР

- это колосс на глиняных ногах».

Советскому правительству необходимо было срочно делать

соответствующие выводы.

Л И Т Е Р А Т У Р А:

1) «Военно-исторический журнал» 1993 г., н. 4,5,7

2) «Оглашению подлежит» Ю.Г. Фельштинский, 1991 г.

3) «Советско-финляндская война 1939-40 гг.» М.Н. Семиряга, 1991

4) «О войне и военной истории» П. А. Жилин.

5) «Новейшая история 1918-1939 гг.» В. В. Александров 1972 г.

6) «Халхин-Гол ‘39» Сборник статей 1989 г.

7) «На Халхин-Голе» Сборник статей 1989 г.

8) «Советские вооруженные силы 1918-1988 гг.» 1987 г.

Страницы: 1, 2