Первые конституции азиатских государств. Сравнительный анализ

Первые конституции азиатских государств. Сравнительный анализ

рудники на острове Садо, медные рудники в Косака, железные рудники в

Камаиси.

Правительство предпринимало всевозможные меры для поощрения развития

частной промышленности. Оно строило современные промышленные предприятия,

которые должны были служить образцом капиталистического

предпринимательства. Например, «…В 1872 году правительство с помощью

французских специалистов основало шелкомотальную фабрику-школу в Томиока

(префектура Гумма) для обучения новым методам шелкомотания»20. На

государственные средства были сооружены цементный и стекольный заводы в

Синагава, типографии и другие предприятия.

Строительство так называемых образцовых предприятий на государственные

средства также преследовало цель наладить собственное производство тех

товаров, которые ввозились из-за границы, увеличить валютные фонды

правительства путем усиления экспорта японских товаров.

Для руководства строительством правительственных предприятий и

управления ими в 1870 году был создал департамент промышленности (кобусё),

использовавший достижения западной науки и техники. «На службе в

департаменте промышленности находилось около 750 иностранных

специалистов»21.

Протекционистская политика правительства содействовала накоплению

капиталов в руках крупной буржуазии купеческих домов Мицуи, Коноикэ, Симада

и др.

Наиболее ярко государственный протекционизм в первое десятилетие

капиталистической Японии проявился в организации крупной судоходной

компании Мицубиси. Фирма Мицубиси была основана с помощью правительства

самураем из Тоса-Ивасаки Ятаро. Начиная с 1875 года, правительство ежегодно

выплачивало Мицубиси субсидию в размере 25 тыс. иен22.

Политика государственного протекционизма в первые годы нового режима

проводилась также в отношении частнокапиталистической текстильной

промышленности. Так, и в 1871 году скупщик хлопка Касина основал «с помощью

правительства свою прядильную фабрику в Токио»23. Большую помощь оказывало

государство частным предпринимателям и в других отраслях промышленности.

Таким образом, вся деятельность первых правительств новой Японии в 70-

80-х гг. минувшего столетия (Арикугава, Ивакура, Сандзе) была направлена на

создание условий для ускорения промышленного развития страны, чтобы

компенсировать ее относительно запоздалый переход к новому обществу и

сократить дистанцию, отделявшую Японию от уровня развития крупных

капиталистических государств Запада.

В конце 1880 г. правительство взяло курс на дальнейшее укрепление и

развитие японского капитализма и военной базы государства. Государство

видело средство достижения этой цели не только в стабилизации курса цены,

но и в передаче государственных предприятий крупной буржуазии.

Государственные предприятия сыграли большую роль в развитии крупной

капиталистической промышленности. Но вскоре положение изменилось. Частные

предприниматели начали вкладывать свои капиталы в промышленность. К тому же

государственные предприятия как источник увеличения государственных доходов

сеть не оправдали. В финансовом отношении правительственные заводы, за

исключением некоторых образцовых текстильных фабрик, работавших на экспорт,

оказались убыточными. Государственная казна не выдерживала дополнительных

расходов по содержанию нерентабельных правительственных предприятий.

Поэтому правительство решило перейти к политике поощрения

частнокапиталистической промышленности и передачи государственных

предприятий частным лицам.

Таким образом, к 80-м годам Х1Х в. в Японии создались экономические

предпосылки для быстрого роста крупной частнокапиталистической

промышленности.

Это изменение промышленной политики правительства было ознаменовано

изданием закона «О передаче заводов» (кодзе харай-сагэ гайсоку) от 5 ноября

1880 г. В преамбуле этого закона правительство следующим образом объясняет

причины своей политики: «Заводы, созданные для поощрения промышленности, в

настоящее время хорошо организованы и работают на полную мощность; поэтому

правительство отказывается от своих прав собственности на заводы, которые

должны управляться народом»24.

Первыми были переданы невоенные отрасли промышленности. Правительство

начало постепенно передавать частным лицам предприятия горной

промышленности и судостроительные заводы. Правительство продало на весьма

выгодных условиях медные рудники в Асио фирме Фурукава, самый большой в

стране судостроительный завод в Нагасаки, серебряные рудники Икуно и

угольные шахты на Хоккайдо – фирме Мицубиси.

Результатом протекционистской политики государства стали

неравномерность и однобокое развитие промышленности с преобладанием легкой,

главным образом текстильной промышленности. Наиболее быстрыми темпами

развивалась хлопчатобумажная промышленность. Японские исследователи назвали

эту отрасль «ключевой индустрией» («кии сангё»), имея в виду, что она была

первой отраслью промышленности, созданной в Японии. Об этом, в частности,

свидетельствует «… рост количества хлопчатобумажных веретен в течение 1877-

1897 гг. с 8 тыс. до 970 тыс., а продукции хлопчатобумажной пряжи – с 2

тыс. до 401 тыс. кан»25.

Во второй половине 80-х годов в Японии происходит промышленный подъем.

В текстильной промышленности в это время появились такие крупные

акционерные компании, как «Канэгафути босэки», «Токио босэки», «Сэцу

босэки», «Одзаки босэки», «Найгаймэн» и другие, объединявшиеся в первую в

Японии картельную организацию «Босэки рэнгокай». «С 1885 по 1890 гг. число

бумагопрядильных фабрик увеличилось с 20 до 30»26.

Таким образом, все эти реформы по своему значению были прогрессивным

явлением для Японии, потому что они содействовали развитию

капиталистических отношений в стране. Положение буржуазии в правящем

дворянско-буржуазном блоке укрепилось. В то же время самурайство, за

исключением привилегированной феодальной знати, занявшей высокие посты в

государственном аппарате, с трудом находило себе место в новой социально-

политической системе. Недовольство реформами, стремление любой ценой

повернуть историческое развитие вспять и возвратиться к прежним порядкам

стало характерной позицией значительной части самураев.

Проведение буржуазных преобразований, ликвидация феодальных княжеств,

роспуск самурайских дружин в связи с введением всеобщей воинской повинности

– все это привело к тому, что значительная часть низшего самурайства

оказалась выбитой из обычной жизненной колеи. Государственный аппарат в

центре и на местах, хотя он и состоял почти исключительно из самураев, все

же не мог обеспечить работой их всех.

В результате этого неустроенная часть самурайства, а также часть

высшего дворянства стали проявлять все большее и большее недовольство

буржуазными преобразованиями, превращались в противников нового строя.

Часть самураев стала прибегать к террористическим актам против видных

государственных деятелей, к организации заговоров и вооруженных восстаний.

В феврале 1877 года в княжестве Сацума вспыхнуло самурайское восстание

под предводительством Такамори Сайго, в котором приняли участие несколько

десятков тысяч человек. Войска Сайго после нескольких месяцев

кровопролитных сражений с правительственной армией в сентябре 1877 года

потерпели поражение. Для буржуазного правительства поражение самурайства

послужило не только укреплению его позиций, но и было использовано как

доказательство правомерности и необходимости буржуазных преобразований.

Недовольны своим положением были и крестьяне. Размах крестьянского

движения внушал самые серьезные опасения правительству. Так, «в 1868 г.

произошло 17 восстаний, в 1879 – 48, в 1870 г. – 31, в 1873 - 36»27.

Причем, из 30 с лишнем крестьянских восстаний, происходивших в 1873 году,

12 вспыхнуло в связи с законом о всеобщей воинской повинности28.

Аграрная реформа в том виде, в каком она была осуществлена, не решила

большинства социальных проблем деревни и не удовлетворила нужды подавляющей

части землевладельцев. Данная реформа еще больше ухудшила положение

крестьян, усилила процесс социального расслоения в деревне, увеличила

категорию совершенно неустойчивых людей, потенциальных батраков и рабочих.

В силу этих обстоятельств крестьяне поднимаются на борьбу. Их выступления

носили стихийный характер, но за ними стоял вполне реальных и обоснованный

комплекс причин.

Таким образом, революция 1867-1868 гг., расчистившая путь для

капиталистического развития Японии, носила незавершенный характер.

Буржуазия в этот период еще не созрела как революционная сила, свержение

феодальной власти происходит под лозунгом передовой части дворянства и под

лозунгом реставрации императорской власти. Значительная часть реформ была

осуществлена в форме компромисса с классом феодалов. Некоторые его наиболее

активные деятели заняли ведущие посты в государственном аппарате и армии.

Вместе с тем были осуществлены коренные социальные и экономические

преобразования: создано централизованное государство, отменены феодальные

сословия, произведена земельная реформа. Многие недовольные реформами

участвовали в 70-е гг. Х1Х в. в самурайских мятежах. Правительство, ставя

цель преодолеть экономическую и военную отсталость, проводило

протекционистскую политику, помогало формированию слоя привилегированной

буржуазии, создавало армию для захвата внешних источников сырья и рынка,

так как внутренний рынок остался узким.

Незавершенность революционных событий 1867-1868 гг. в Японии

проявилась во всех реформах, проведенных дворянско-буржуазным блоком. Она

была определена двойственной позицией буржуазии, не боровшейся за полноту

власти, а пытавшейся уступками удовлетворить своего союзника – феодалов – и

отодвинуть, предотвратить революционные выступления масс, недовольных

ограниченностью реформ.

Тем не менее, буржуазная революция стала важнейшим рубежом, отделившим

феодальную Японию от периода капиталистического развития страны, хотя и

отягощенного множеством феодальных пережитков. Объединение страны

способствовало формированию японской буржуазной нации и созданию

самостоятельного национального государства.

§ 2. Османская империя от реформ танзимата до принятия «Конституции

Мидхата»

1839 год открыл новую эпоху в преобразовательной политике верховной

власти империи. Крупный государственный деятель Мустафа Решид-паша

подготовил, а султан Абдул-Меджид утвердил Гюльханейский акт, имевший

принципиальное отличие от предыдущих нововведений29.

Гюльханейский акт открыл целую серию преобразований в области права,

экономики, народного просвещения, получивших общее название танзимата (от

арабского слова «танзим» - упорядочение).

Много внимания уделялось инициаторами Гюльханейского акта реализации

его положения о неприкосновенности жизни, имущества и чести всех подданных.

С этой целью было принято уголовное уложение, выработан коммерческий

кодекс, учреждены Государственный совет и провинциальные конституционные

советы – меджилисы из представителей мусульманской и немусульманской общин.

Все эти меры способствовали известному ограничению произвола и беззаконий в

действиях администрации, уменьшению случаев конфискаций имущества. Однако

они никак не затрагивали самодержавной власти султана и потому не могли

радикально изменить существовавшие порядки. Турецкая правящая верхушка

сохранила за собой монополию на все важнейшие гражданские и военные

должности.

Стремясь оздоровить экономику страны, Мустафа Решид-паша обратился к

пересмотру налоговой системы. Были отменены чрезвычайные налоги, барщина,

упорядочено взимание подушного налога с немусульман – джизьи. Вместе с тем

попытка Порты упразднить откупную систему, разорительную для народного

хозяйства, окончилась неудачей. Та же участь постигла проекты организации

ряда металлообрабатывающих, текстильных и бумажных предприятий, мероприятия

по улучшению сельского хозяйства, попытки оздоровить финансы.

В 1853 г. в связи с Крымской войной реформаторская деятельность

Мустафы Решид-паши была прервана.

В 1856 г. начался второй период танзимата. Его основные положения

содержались в Хатт-и-хумаюне 1856 г., который представлял собой широкую

программу внутренних преобразований30.

В период танзимата структура государственных органов управления

подверглась значительным изменениям. В процессе осуществления реформ

создавались новые органы, которые соответствовали потребностям времени:

Совет министров, министерства, советы (меджлисы) общеимперские и

специальные, а также по самоуправлению. В целях коллегиального обсуждения

вопросов государственного управления создавались различные специальные

совещательные органы при высших ведомствах гражданского и военного

управления. Были созданы следующие советы: финансовый, счетоводства,

управления полиции, по надзору за почтой и телеграфом, адмиралтейства,

земледелия, промышленности, косвенных налогов31. При Абдул-Меджиде 1

важнейшие задачи внутренней и внешней политики государства фактически

решались Советом министров, но в силу установившейся практики его решения

формально утверждались султаном.

Высший совет танзимата занимал самое высокое положение по рангу и

авторитету по сравнению с другими советами. Совет имел право рассматривать

законопроекты по всем вопросам, которые он считал заслуживающими внимания,

а также принимать и рассматривать предложения, непосредственно

предоставленные ему официальными и неофициальными лицами.

Необходимо отметить и реформу провинциального управления. Большей

частью османских провинций управляли паши (губернаторы, или вали), которых

назначало центральное правительство.

Деятели танзимата стремились ограничить полномочия провинциальной

власти, подчинив губернаторов строгому закону. Провинциальное управление

было или реорганизовано таким образом, что военные функции губернаторов

были переданы мухафызу (хранителю), финансовые – дефтердару (казначею)32. О

результатах своей деятельности они отчитывались перед Портой.

В 1864 году был принят закон, по которому устанавливалось новое

административное деление османской империи. Страна была разделена на

вилайеты (области), санджаки (округа), каза (уезды), нахийе (волости). Эти

административные единицы были установлены по образцу французского

административного деления.

Во главе каждой из названных административных единиц были поставлены

соответственно: вали, мупасатыф, каймакам, мюдир. В селах представителем

власти был староста – мухтар.

Такая система должна была обеспечить как строгую централизацию власти,

так и контроль правительства за деятельностью провинциальной администрации,

прежде всего, вали.

Закон 1864 г. лишал вали судебной власти, а также права самолично

распоряжаться финансами, состоявшими из суммы налогов. Финансами вилайета

стал ведать специальный казначей – дефтердар, назначаемый Портой.

Новый закон также предусматривал создание при вали и нижестоящих

начальников административных единиц консультативных советов – меджлисов.

Члены меджлиса избирались от населения и должны были принадлежать к

так называемым «именным» людям – крупным землевладельцам, местным богачам

и т. д.

В 60-70-х годах Порта становится на путь ограничения самоуправления

немусульманских религиозных общин. Были разделены религиозные и мирские

функции общин. Уже в 1856 г. Порта разработала ряд мер, предназначенных для

пересмотра привилегий общин под предлогом, что они уже не соответствуют

новым идеям.

Хатт-и-хумаюн 1856 г. подтвердил права и льготу, которыми пользовались

немусульманские религиозные общины. Вместе с тем он предусмотрел серьезные

изменения в их структуре. Руководство общин, состоявшее из высших духовных

сановников с патриархами во главе, освобождалась от функций светского

управления. Им надлежало заниматься исключительно церковными делами.

По-прежнему турецкий монарх оставался сосредоточением светской власти

(как султан) и духовной (как халиф). Правда, духовная власть практически,

по уже давно сложившейся традиции, находилась в руках шейх-уль-ислама и его

аппарата. Тем не менее, и духовная власть султана была весьма значительной,

поскольку он назначал и смещал шейх-уль-исламов. В глазах миллионов

мусульман-суннитов во всем мире духовный авторитет халифа стоял очень

высоко.

1 мая 1868 г. был опубликован регламент организации Государственного

совета. В нем значение Совета определялось так: «Государственный совет

является центральным учреждением империи, обсуждающим все административные

дела»33.

Особая статья подчеркивала, что государственная совет не должен

вмешиваться в дела исполнительной власти, что его задача состоит

исключительно в обсуждении вопросов, определенных регламентом. Совет должен

лишь следить за соблюдением соответствующих законов и постановлений.

После Крымской войны продолжались преобразования в центральных органах

исполнительной власти – министерствах. Были учреждены новые министерства –

юстиции, просвещения, общественных работ, вакфов.

В целом реформы в центральном аппарате власти были недостаточными и

малоэффективными.

Реформы коснулись армии и флота.

Законом от 22 июня 1869 г. турецкая армия была реорганизована по

французскому образцу. «Новый закон установил деление армии на четыре части:

постоянную (низан), в бессрочном отпуску (ихтиут), резерв (редиф) и

областные войска (мюстахфыз)»35. Был принят новый порядок комплектования

армии путем жеребьевки (а не путем набора рекрутов) из подлежащих призыву

мусульман. Срок службы был определен в 20 лет.

Абдул-Азиз много вниманию уделил созданию в Турции нового военного

флота.

Программа преобразований, изложенная в Хатт-и-хумаюне 1856 г., должна

была способствовать становлению и развитию буржуазных институтов и

учреждений в Османской империи, что вместе с тем должно было создавать

правовые и экономические условия для расширения торгово-экономической

экспансии европейского капитала в ней. При этом, будучи зафиксирован в

статье 9 Парижского мирного договора, Хатт-и-хумаюн 1856 г. приобрел

характер международного обязательства Парты, которое западные державы

использовали в качестве юридической основы для реализации своих

экономических и политических притязаний в султанской Турции.

«Классическое» бездорожье и архаичные транспортные средства султанской

Турции тормозили к ней торгово-экономическую экспансию Запада.

Османское правительство отдавало себе отчет в необходимости улучшения

путей сообщения. В 1866 г. была учреждена специальная правительственная

комиссия по разработке проектов дорожного строительства в империи. Правда,

как показала практика, деятельность этой комиссии свелась главным образом к

ремонту улиц Стамбула. Поэтому в вилайетах вопросы дорожного строительства

находились в руках местных властей. Большое внимание дорожному

строительству уделялось, например, в Дунайском вилайете во второй половине

60-х годов, когда губернатором был Мидхат-паша. При нем в вилайете было

проложено около 3 тыс. км дорог и построено 420 мостов36. Немалую роль в

строительстве грунтовых дорог сыграл тогда и иностранный капитал:

«французские компании построили в те годы дороги, связавшие Бейрут и

Дамаск, а в Западной Анатолии Бурсу с Муданьей»37. Состояние дорог в ряде

районов Османской империи, таки образом несколько улучшилось.

Во второй половине Х1Х в. османское государство было еще не в

состоянии самостоятельно осуществлять строительство и эксплуатацию железных

дорог.

Турецкое правительство было вынуждено отказаться от первоначальных

намерений строить железные дороги самостоятельно. Железнодорожное

строительство в Османской империи в 50-70-е годы Х1Х в. (как впрочем, и

позже) осуществлялось главным образом иностранными концессионерами.

Первыми за железнодорожное строительство взялись англичане. В 1856 г.

английская компания получила концессию на строительство 130-километровой

железной дороги Измир-Ацдын. Другое английское акционерное общество 1863 г.

приобрело концессию на строительство железнодорожной линии Измир – Касата

(93 км).

К 70-м годам длина всех железных дорог империи составляла лишь 1600

км38. Все они представляли собой сравнительно небольшие железнодорожные

ветки. Основное их назначение заключалось в том, чтобы обеспечить надежную

связь османских портов с внутренними районами и тем самым создать условия

для расширения сбыта европейской продукции и вывоза из страны

сельскохозяйственного сырья.

Реформы танзимата, несмотря на всю их непоследовательность и

ограниченный характер, все же смогла создать условия для определенного

подъема хозяйственной жизни Османской империи. В период реформ наблюдался

существенный рост сельскохозяйственного производства. Косвенным

доказательством этому может служить увеличение общей суммы ашара,

собираемого по стране. За время с 1848 по 1876 гг. поступления в

государственную казну по этой статье дохода возросли почти в 4 раза,

поднявшись с 194,8 млн. до 743,6 млн. курушей.

Баланс внешней торговли страны в рассматриваемое время был уже

хронически дефицитен. В 1863-1872 гг. стоимость импорта превышало стоимость

экспорта в среднем на 27 млн. т. ежегодно40. Дефицит внешней торговли

империи покрывался иностранными займами и усиливал общеэкономическую и

финансовую зависимость страны от европейского капитала.

Во второй половине Х1Х века в Османской империи все отчетливее стали

выделяться отдельные географические зоны преобладающего экономического

влияния той или иной иностранной державы. Но вместе с этим все явственнее

становилась и взаимная борьба, торгово-экономическая конкуренция стран

Запада, намечались тенденции перегруппировки их сил и изменения

сложившихся, прежде всего сфер экономического влияния.

С одной стороны, мировой рынок стимулировал развитие в Османской

империи структуры и объемов производств в отрыве от исторически сложившихся

в Османском обществе потребностей, а с другой – под его же воздействием у

населения стран формировались новая структура и набор потребностей без

соответствующей им внутренней производственной базы. Возникшие

диспропорции, или «ножницы» в развитии сфер производства и потребления

означали, что османская экономика постепенно утрачивала способность

воспроизводства на своей собственной основе. Экономическая

самостоятельность Османской империи была подорвана.

После Крымской войны турецкие реформаторы стремились обеспечить

финансовую базу для проводимых в стране преобразований, продолжали

перестройку финансовой и налоговой системы империи. В духе реформ танзимата

создавались новые финансовые учреждения, предпринимались усилия по

упорядочению взимания с населения традиционных налогов вводились новые.

Но фискальная политика Порты после Крымской войны по-прежнему

«работала» главным образом на изъятие производимого податным населением

страны продукта.

Центральное правительство стремилось выкаливать средства из вилайетов,

обескровливало их и мало что предлагало взамен.

Несмотря на сохранившиеся пороки Османской налоговой системы, общее

оживление хозяйственной жизни империи в 50-60-х годах обеспечило

существенное увеличение налоговых поступлений в государственную казну.

Общая сумма доходов государства с 1857 по 1871 г. выросла почти вдвое – с

1038 млн. до 1920 млн. курушей41. Однако рост доходов османского

правительства в тот период уже явно не соответствовал динамике его

расходов.

Высокая степень финансовой эксплуатации Османской империи европейским

ссудным капиталом, и общая кризисная ситуация в мировой экономике в

середине 70-х годов, бесспорно, явились теми внешнеэкономическими

факторами, которые провели империю к банкротству. Но помимо этих внешних

причин существовали еще и внутренние причины. Это, прежде всего, то, что

бюджет империи формировался в основном за счет налогов, собираемых с

сельского населения, и был, поэтому, весьма уязвим и неустойчив.

Финансовое банкротство Порты было закономерным итогом вовлечения

империи с ее аграрной, низкопроизводительной экономикой и отсталым

феодальным государством в систему международного капиталистического

кредита.

Бюджет османской империи в это время становился хронически дефицитным.

После первых иностранных займов, полученных Портой в годы Крымской

войны, османское правительство было вынуждено вновь обратиться к внешним

источникам финансирования. До своего банкротства в 1875 г. Порта сумела

заключить договоры о еще 15 внешних займах. В результате «к 1875 г. сумма

займов достигла 242 млн. лир»42.

Внешняя задолженность страны очень быстро росла. Если в 1854 г. она

составляла 75 млн. франков, а в 1863 г. – 200 млн. франков, то в 1874 г.

она равнялась уже 1 млд. франков43.

В октябре 1875 г. турецкое правительство вынуждено было объявить о

своей неспособности погашать внутренний долг в требуемых размерах. В

официальном сообщении турецкого правительства о банкротстве Турции

указывалось, что в течение ближайших пяти лет расчеты по внешним и

внутренним долгам будут снижены наполовину. Однако в 1876 г. выплаты по

государственному долгу были вообще приостановлены. Османская империя

обанкротилась.

Рост государственной задолженности Османской империи вызывал

повышенное внимание европейских кредиторов к состоянию ее финансов.

Объективно они были заинтересованы в модернизации финансовой системы

страны, в переходе Порты от средневековых к буржуазным нормам в организации

и осуществлении, как общей ее финансовой политики, так и конкретной

практики финансовых операций. В противном случае эксплуатация Османской

империи по линии вывоза ссудного капитала была бы крайне затруднена.

И внутренние, и внешние обстоятельства побудили Порту учредить в 1863

году на базе существовавшего в стране с 1856 года английского Оттоманского

банка центральный государственный банк, призванный модернизировать

управление финансами Османской империи. Концессия на организацию этого

банка, получившего название “Имперский Оттоманский банк”, была выдана

первоначально сроком на 30 лет английским и французским финансистам (затем

она была продлена еще на 50 лет). По условиям концессии в обязанности этого

нового банка входило обслуживание всех операций, связанных с учетом

финансовых поступлений в государственную казну, а также осуществление из

нее по приказу министра финансов необходимых выплат. Банк обладал

исключительным правом эмиссии банкнотов, действительных на всей территории

империи. Поэтому, начиная с 1863 года, многие иностранные займы заключались

при непосредственном содействии и участии Имперского оттоманского банка.

Являясь формально государственным, этот банк на деле принадлежал

английскому и французскому, а с 1875 года еще и австрийскому капиталу.

Традиционно в османском земельном законодательстве земля делилась на

три основные категории.

1. Мири — государственная. К ней относился основной массив земель

страны. Право верховной собственности этих земель принадлежало государству.

2. Мюльк — “частнособственная”. Это безусловные феодальные земельные

пожалования.

3. Вакф — земля, доходы с которой поступали религиозным учреждениям

или на общественно-благотворительные нужды43.

В декабре 1857 г. шейх-уль-ислам вынес решение, одобренное высшим

советом юстиции, о правилах передачи земель мири мужчин и женщин, умерших

бездетными, и о расширении круга лиц, имеющих право получить их земли с

условием уплаты тапу (документ на право владения землей мири). “Такие

участки было решено, прежде всего, передавать бесплатно отцу или матери

умершего. Если их не было, то устанавливалась определенная очередность

передачи надела по тапу”44.

Постановления о расширении круга наследников были включены в Земельный

закон 1858 г.

25 февраля 1858 г. это постановление было распространено на земли

мири, доходы с которых были посвящены в вакфы (так называемые

“неистинные”). “Отныне неистинные вакфы стали называться султанскими

вакфами с упорядоченной документацией”45.

Нововведения 1839-1858 гг., касавшиеся аграрных отношений, были

подготовкой к аграрному закону 1858 г.

Первичная подготовка закона была возложена на специальную временную

комиссию. Были рассмотрены все предыдущие земельные законы, начиная со

времени Сулеймана Кануни, и все фетвы шейх-уль-исламов, связанные с

вопросами землевладения. 21 апреля 1858 г. проект был представлен Совету

танзимата, затем поступил на утверждение шейх-уль-ислама и великого везира.

После одобрения султана закон был утвержден окончательно 6 июня 1858 г. В

Земельном законе речь шла о правом режиме владения землями мира, в том

числе и теми, что находились в распоряжении вакфов. Собственность мюльк

лишь упоминалась, так как владение этой собственностью регулировали законы

шариата. “В ст. 1 были названы пять категорий земель, существовавших в

государстве в соответствии с традиционной османской классификацией: 1)

земли мюльк (мемлюке), 2) государственные (мирийе), 3) вакфы (мевкуфе), 4)

общественные (мутраке), 5) пустопорожние (меват)”.46

Земельный закон отличался консерватизмом.

Нельзя было использовать землю, как хотелось, например, заняться на

своем участке изготовлением кирпича. Запрещалось хоронить на этой земле

умершего. Без разрешения чиновника нельзя было сажать деревья, разводить

сады.

Землю по закону 1858 г. разрешалось передавать бесплатно или продавать

за условную цену только с разрешения соответствующего правительственного

чиновника.

Вместе с тем возможности землевладельца распоряжаться наделом

расширились. Он мог отдать свой надел в аренду и взять за него ссуду или

отдать землю в залог.

Хотя права крестьян на землю по закону 1858 года расширились, право

собственности не стало полным. Верховное право собственности осталось за

государством, были сохранены феодальные ограничения в пользовании и

распоряжении землями мири.

В связи с усилением спроса, главным образом внешнего, на продукты

турецкого сельского хозяйства все большее распространение начали получать

чифтлики. В социально-экономическом смысле чифтлик представляет собой “...

конкретно-историческое проявление общего объективного процесса развития

форм государственной земельной собственности и частной земельной

собственности. Чифлиткчийская земельная собственность — это новая передовая

форма земельной собственности, характерная для периода разложения

османского феодализма...”47.

Чифтлики в тогдашних условиях были прогрессивным фактором в социально-

экономических отношениях в сельском хозяйстве, а, следовательно, в Турции в

целом.

Если говорить об эволюции налоговой политики в годы танзимата, то

потребовалось 15 лет после издания Хатт-и-хумаюна, прежде чем было принято

новое постановление о порядке сдачи с торгов откупа ашара и взимания его

непосредственно государством (5 июня 1871 г.).

“Первый раздел этого постановления подробно рассматривал порядок

организации торгов для сдачи ашара на откуп лицам, предложившим

установленную администрацией цену, порядок взимания ашара откупщиками в

зависимости от сельскохозяйственной культуры и пр.”48. В постановлении и

слова не было об отмене откупа.

Итак, в 60-70-х годах в столь важном вопросе как налоговое обложение

крестьян, не произошло никаких изменений, не было проведено ни одной, хотя

бы незначительной реформы.

По главному вопросу — о владении землей мирийе и частью вакуфных

земель — новое законодательство сохранило основные нормы шариатского права

и, прежде всего государственную собственность на эти земли. Тем самым не

были устранены те препятствия, которые мешали вовлечению большей части

обрабатываемых земель страны в товарно-денежный оборот и в процесс

капиталистического развития.

Новые законы создали более стабильные условия владения государственной

землей, главным образом для крупных земельных собственников. Благодаря этим

законам последние закрепили за собой право владения землями, которыми они

незаконным путем овладели до и в процессе ликвидации военно-ленной системы.

Новое аграрное законодательство нисколько не облегчило положение

крестьян, не ослабило их зависимости от крупных владельцев — светских и

духовных; не были осуществлены даже минимальные преобразования в налоговой

системе.

Таким образом, обещание Хатт-и-хумаюна устранить все препятствия на

пути развития сельского хозяйства не были выполнены. Новое аграрное

законодательство не удовлетворяло потребностям развития сельского

хозяйства, интересам, как крупных землевладельцев, так и широких

крестьянских масс, турок и нетурок. Поэтому борьба за дальнейшие реформы в

аграрном законодательстве продолжалась в течение многих десятилетий и после

танзимата.

В целом преобразования периода танзимата свидетельствуют о том, что

сторонники реформ не ограничились только декларативными обещаниями, а

энергично и планомерно пытались осуществить принципы Гюльханейского хатта и

реорганизовать государственную структуру османского общества.

Реформы танзимата были тесно связаны одно с другой и с основной идеей

хатта, развивали и конкретизировали ее.

Преобразования Мустафы Решид-паши, имевшие целью способствовать

капиталистическому развитию османского государства, были направлены

преимущественно на реформы государственного управления, права, просвещения

и гораздо меньше — экономики. Перечисленные преобразования были необходимы,

так как развитию капиталистических отношений в стране мешало традиционное

средневековое государственное устройство, отсталые правовые нормы,

отсутствие современного образования, господство феодальной идеологии.

Так как реформы танзимата в той или иной мере противоречили традициям

и шариату, а также затрагивали материальные и социальные интересы

чиновников, духовенства и других феодальных элементов, то их осуществление

требовало больших усилий и часто оказывалось малорезультативным.

Реформы танзимата при всей их прогрессивности предполагали усиление

угнетения Турцией христианских подданных Порты.

Почва для буржуазных реформ в европейских странах и в Османской

империи была разной в плане уровня социально-экономического развития и

господствующих идеологий. В Османской империи были серьезные факторы,

мешавшие успеху реформ.

Реформы танзимата не оправдали возлагавшихся на них надежд, однако, и

достигнутые успехи имели большое значение для дальнейшего исторического

развития государства.

Мустафа Решид лучше, чем другие государственные деятели своего

времени, понимал необходимость преобразований для сохранения империи. Его

вклад в становление буржуазных институтов значителен. Нововведения создали

ряд необходимых условий для развития капиталистических отношений, привели к

заметной либерализации государственного режима и к идеологическим сдвигам.

Но все же реформы оказались малоэффективными. Преобразования танзимата

осуществлялись сравнительно немногочисленной группой государственных

деятелей, считавших их неизбежными и необходимыми. Большая же часть

бюрократии и чиновников противилась реформам. Одни из них считали, что

реформы не принесут пользу государству и вместе с тем подорвут его

традиционные основы, заложенные в средние века, другие нарушали законы

танзимата потому, что их исполнение наносило ущерб их материальному

благосостоянию. Назначение государственного жалованья, упорядочение сбора

налогов, ограничение самовластия лишали чиновников выгодных подношений

(бакшишей) и возможности вымогательств.

Следствие административных реформ явился заметный рост гражданской

бюрократии. Она оказала широкое влияние на ход преобразований. Старая

военно-феодальная бюрократия мешала преобразованиям.

В начале 50- годов разочарование османского правительства в результате

реформ было связано с проявившимися к этому времени инфляцией, хроническим

дефицитом в фискальных делах, экономической депрессии. Это побуждало многих

сановников высказаться за отказ от дальнейших реформ. Отсутствие строгой

отчетности в финансах, сохранение почти неизмененными принципов налогов

политики средневекового государства, халатность и злоупотребления мешали

упорядочению в финансовой области.

В связи с тем, что при сборе налогов не только сохранились, но даже

усилились злоупотребления правительственных чиновников, широкие слои

населения также были недовольны реформами, отождествляя их со

злоупотреблениями. В 40-50-х годах были часты восстания, вспыхивавшие в

различных частях Османской империи. Продолжились они в 60-70-х гг.

Реформы танзимата были идеологически несовместимы с законами шариата.

Следствием этого явились взрывы мусульманского фанатизма в 40-е годы Х1Х

века, сопровождавшиеся убийствами христиан.

Все это мешало развитию капитализма и местной буржуазии, которая могла

бы возглавить осуществление реформ. Борьба буржуазных институтов с

феодальными традициями в условиях Османской империи и потребовала многих

десятилетий.

Таким образом, и Япония, и Турция развиваются в рассматриваемый период

под воздействием внешнего фактора. Заключенные ими неравноправные договоры

с европейскими странами и США, способствовали втягиванию этих двух

государств в мировую капиталистическую систему. Однако японское

правительство более успешно справилось с этой задачей и смогло путем

проведения реформ включиться в капиталистическую систему раньше, чем

Османская империя с ее отсталой, преимущественно аграрной экономикой.

Начало реформ в Японии было связано с падением старого режима — режима

сёгуната Токугавы и с реставрацией императорской власти. Реформы в Японской

империи оказались удачными потому, что на смену старой политической элиты

пришла новая элита, представлявшая новые силы — самурайство и буржуазные

круги. В Османском государстве реформаторский процесс явился закономерным

явлением, начавшимся еще в 20-30-е гг. Х1Х в. Реформы танзимата стали

продолжением преобразований Селима III и Махмуда II. Но этот процесс

потерпел неудачу, так как в Турции, в отличие от Японии, остался старый

режим.

Если административные реформы, проведенные в Японии способствовали

уничтожению крупной феодальной собственности, объединению страны в

соответствии с интересами развития капиталистической экономики, то в

Османском империи эти преобразования были незначительными и поверхностными,

реформы не упраздняли старые феодальные формы, а поэтому и не имели

никакого эффекта.

Никаких мер не предприняло османское правительство по решению

сословного вопроса, тогда как в Японии все феодальные сословия были

уничтожены, что открыло путь для развития капитализма.

Активные действия предпринимались реформаторами обеих сторон в

преобразовании армии и флота. За образец ими взята была армия европейского

характера. Но мощь турецкой армии значительно ослабела в результате

Крымской войны, и ей понадобились годы, чтобы восстановить утраченную силу.

К тому же в Турции, в отличие от Японии, не было всеобщей воинской

повинности.

Японское правительство ввело единую финансовую систему, провело

капитализацию самурайских пенсий, в результате чего получило средства,

которые вложило в развитие сельского хозяйства и промышленности. Османское

правительство вынуждено было искать средства за границей, прибегая к

иностранным займам, которые не смогло погасить. Все денежные средства шли

ими на выплату растущих долгов, а не на развитие экономики. Турция

превратилась в банкрота, ей нечем было пополнять государственный бюджет. В

Японии успешная денежная реформа решила проблему накопления бюджета страны,

стабилизировала и укрепила денежную систему.

Японская торговля в эпоху Мэйдзи имела активный торговый баланс, рост

оборотов, что также способствовало включению этой системы в мировую

капиталистическую систему. Баланс же османской торговли был дефицитным, что

обусловило ее отставание от Японии в процессе перехода к капитализму.

В области аграрной политики японские власти проводили мероприятия с

целью получения финансовых средств для развития промышленности, тогда как

реформаторы эпохи танзимата не уделяли большого внимания развитию

промышленных объектов, считая приоритетным сельское хозяйство. В Японии в

результате реформ удалось ликвидировать земельную монополию феодального

класса, заменить многочисленные подати и повинности одним налогом. Итогом

японских аграрных преобразований стало создание рынка рабочей силы,

необходимого для развития капитализма. Аграрные мероприятия в Османской

империи не устранили препятствий на пути развития сельского хозяйства.

Вместо равного налогооблажения лидеры танзимата получили злоупотребления и

коррупцию. Земельный закон 1858 г. не дал полного права земельной

собственности тем, кто обрабатывал землю. Чифтлики, возникшие еще до реформ

танзимата, оставались единственным прогрессивным явлением того времени, но

с другой стороны, они удвоили гнет крестьянского населения.

Если говорить о социальных последствиях аграрных реформ, то ни в

Турции, ни в Японии эти реформы не улучшили положение крестьян. Не были

довольны проводившимися реформами и другие слои населения этих стран.

Реакцией на реформаторскую политику правительств: были многочисленные

восстания, бунты, национально-освободительная борьба балканских народов.

Реформы, проводившиеся и в Османской империи, и в Японии

немногочисленной группой государственных деятелей, носили буржуазный

характер. Их целью было превратить страну из феодальной в

капиталистическую, сохранить независимость страны от западных государств.

Однако реальных положительных результатов эти преобразования достигли лишь

в Японии, в Османском государстве они потерпели неудачу, так как не были

учтены религиозные особенности, национальный характер, не были предприняты

меры для развития промышленности, формирования местной буржуазии.

Таким образом, в результате проведенных реформ Япония вступила на

капиталистический, буржуазный путь развития, а в Османской империи данные

реформы только заложили основу для перехода от феодальных к буржуазным

институтам. Поэтому не стоит оценивать танзимат только отрицательно, так

как он имел большое значение для дальнейшего развития государства и

становления его на капиталистический путь развития.

Глава II. История принятия первых конституций азиатских государств

(1. Японская либеральная оппозиция в борьбе за установление

конституционного режима

После "реставрации Мэйдзи" все более актуальной становилась

создания политической структуры, принципиально отличной от прежней,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5