Оружие и доспехи русского войска 9-16 вв.

Оружие и доспехи русского войска 9-16 вв.

пером (до 50 - 60 см). Наконечники, судя по находкам, относятся скорее к

боевому, чем к охотничьему оружию. Эволюция листовидного копья ко все более

узкому и длинному в период широкого распространения кольчатой и

пластинчатой брони вполне закономерна.

Копья с пером продолговато-яйцевидной формы. Большая часть этих образцов

уверенно относится к XI в. и выявлена в северной Руси. Появление подобных

наконечников в Новгородской земле, по-видимому, как-то связано с влиянием

эстонских, латвийских и других прибалтийских образцов. В XII в.

распространяются наконечники лавролистной формы. Криволинейный изгиб края

их лезвия отличается большой плавностью и симметрией. Возникновение этих

массивных наконечников с плавно заостренным пером свидетельствует об

увеличении прочности и ударной мощи орудия, в данном случае имеющего

собственное наименование - рогатина. Среди древнерусских копий, даже

достигающих длины 40 - 50 см и ширины лезвия 5 - 6 см, нет более тяжелых

(вес около 700 - 1000 г, вес обычного копья 200 - 240 г.) мощных и широких

наконечников, чем рогатины. Форма и размеры домонгольских рогатин

удивительным образом совпали с одноименными образцами XV - XVII вв., что

позволило опознать и выделить их среди археологического материала. При

ударе такое копье могло выдержать без поломки большое напряжение.

Рогатиной, конечно, можно было пробить самый мощный доспех, но пользоваться

в бою, особенно в конной схватке, вследствие ее тяжести, вероятно, было

неудобно. Судя по украшениям, рогатина иногда использовалась для парадных

церемоний, что не мешает определить ее как преимущественно пехотное, а

иногда и охотничье оружие.

Копье с пером в виде четырехгранного стержня и воронковидной втулкой,

Типичные размеры: длина 15 - 30 см, ширина пера 1,5 см, диаметр втулки 3

см. Происхождение этого копья указывает на области степного юго-востока, но

уже для X в. нет оснований считать эти пики исключительно кочевническим

оружием, они распространены от Молдавии до Приладожья. В XII - XIII вв. уже

ни один тип копья не имел столь явного преобладания, какое получили пики. В

этот период они составляют половину всех находок. В предмонгольское время

пика приобретает совершенную форму, которая уже не изменяется до конца

средневековья. Изумляет абсолютное сходство домонгольских пик с образцами

XVII в. Очевидно, одна и та же форма была порождена одинаковыми условиями

борьбы - усилением доспеха и активизацией конных стычек. Пика

использовалась в качестве боевого оружия, рассчитанного главным образом на

эффективное пробивание металлического доспеха. Можно предположить, что

впервые в истории древнерусского колющего оружия приблизительно в XII в.

бронебойные пики выделяются как специально кавалерийские копья.

Копья с пером вытянуто-треугольной формы и черешком вместо втулки. Форма

лезвия не отличается от обычных листовидных копий. Черешковые копья

происходят из районов, где находились чудские племена (юго-восточное

Приладожье, западная часть Ленинградской области, Муромщина). В составе

русского оружия они случайны и после XI в., по-видимому, выходят из

употребления. Копья с лезвием в виде двух расходящихся в сторону шипов.

Двушипные копья (их название - гарпуны) - в основном охотничье оружие, и в

этом отношении они не отличаются от двушипных стрел.Типология наконечников

копий способствует пониманию развития этого орудия в целом. Русь не была

родиной какой-либо формы копья, но здесь использовались совершенные для

своего времени образцы, возникшие на Западе и Востоке в сочетании с

общеславянскими наконечниками. Основными были копья с ланцетовидными,

удлиненно-треугольными и пиковидными наконечниками. В количественном

отношении они составляют 80% всех находок. Роль копий этих типов была

неодинаковой. Если в X в. существовали три ведущие формы наконечников -

ланцетовидная, удлиненно- треугольная и пиковидная, то начиная с XII в.

выделяются узколезвийные образцы, получившие решительное преобладание среди

других наконечников. Находки узколезвийных бронебойных копий указывают на

распространение тяжелого доспеха. Удар таким наконечником достигался самим

движением всадника - он стремился таранить своего противника. Для сравнения

отметим, что в IX - XI вв. укол осуществлялся взмахом протянутой руки.

Применение "копьевого тарана" связано с усилением защиты всадника и

сопровождалось изменением его верховой посадки на галопе (упор прямыми

ногами в стремена). Возникновение мощного напора при ударе копьем

отразилось на усилении его деревянной части. Типичным для X в. являлось

древко толщиной 2,5 см, в XII - XIII вв. оно утолстилось до 3,5 см.

Кроме военных целей, использовались копья и для промыслов. Специфически

охотничьими являлись гарпуны и отчасти рогатины. Универсальными по своему

назначению были, очевидно, листовидные и ромбовидные образцы. Однако в

целом развитие древкового колющего оружия следовало по пути усиления боевой

направленности и изживания первоначальной множественности его форм.

Копье в средневековом войске предполагает наличие хорошо обученных бойцов,

сражающихся в правильных тактических построениях. С XI в. на Руси

выделились отряды копейщиков. Они представляли силу, специально

предназначенную для нападения и завязывания решительного сражения.

Использование копий, таким образом, точно отражало определенную,

действовавшую вплоть до середины XV в. систему ведения кавалерийского боя.

По копьям велся счет войску. Возможно, что уже в домонгольское время

"копьями" обозначались старшие дружинники со своими отроками. Верная

характеристика военному копью была дана в конце средневековья, когда его

выдающаяся роль была уже позади: "И то годно ведати, как в старину, когда

пушек и пороху и всякого огнестрельного бою не было, лучше и краше и

рыцарственнее копейного оружия не бывало и тем великую силу против конных и

пеших людей чинили". В качестве вспомогательного средства поражения в бою и

на промысле использовались метательные дротики - сулицы. В зрелом

средневековье популярность сулиц возросла, что объяснялось удобством их

использования в условиях пересеченной местности и в момент сближения ратей

и в рукопашной схватке и в преследовании. Больше всего известно

наконечников сулиц удлиненно-треугольной формы, но встречаются ромбовидные

и лавролистные. Длина их составляла 15 - 20 см, а вместе с древком 1,2 -

1,5 м. Таким образом, сулица по своим размерам - нечто среднее между копьем

и стрелой.

Топоры.

Большинство известных боевых топоров следует, по-видимому, причислить к

оружию пешего ратника. В истории боевого топора скрещиваются две

противоречивые тенденции. Господство конницы низводило его до уровня

плебейского оружия, но усовершенствование доспехов и усиление пехоты снова

выдвигало топор в качестве популярного средства ведения боя. В отличие от

пехоты у всадника употребление всякого рода топориков, особенно чеканов,

хотя и имело место, но было ограниченно. Это оружие пускали в ход во время

затяжного кавалерийского боя, превращавшегося в тесную схватку отдельных

групп бойцов, когда длинное древковое оружие мешало борьбе.

На территории Древней Руси найдено около 1600 топоров. Они подразделяются

на три группы: 1) специально боевые топорики-молотки (чеканы), топорики с

украшениями, характерные по конструкции и небольшие по размеру; 2) секиры,

похожие на производственные топоры, но миниатюрнее последних; эти последние

использовались в военных целях как универсальный инструмент похода и боя;

3) тяжелые и массивные рабочие топоры на войне, видимо, употреблялись

редко. Обычные размеры топоров первых двух групп: длина лезвия 9 - 15 см,

ширина до 10 - 12 см, диаметр обушного отверстия 2 - 3 см, вес до 450

(чеканы весят 200 - 350 г). Для сравнения укажем размеры рабочих топоров:

длина 15 - 22 см (чаще 17 - 18 см), ширина лезвия 9 - 14 см, диаметр втулки

3 - 4,5 см, обычный вес 600 - 800.

Военные топоры носили в походах при себе, что и отразилось на уменьшении их

веса и размера. Что же касается конструкции оружия, то именно развитие

рабочих топоров во многих случаях определило эволюцию и устройство боевых.

Иногда можно спорить о назначении того или иного топора, ибо он служил

ратнику для самых разнообразных целей. Неудивительно поэтому, что в

захоронениях воинов встречаются топоры группы 2, которые могли выполнять

различные походные функции.

Остановимся кратко на классификации первых двух упомянутых групп,

представляющих численно примерно треть всех учтенных находок. К специально

боевым образцам относятся прежде всего чеканы, тыльная сторона их обуха

снабжена молоточком. Лезвия чеканов либо продолговато-треугольной формы,

либо с полулунной выемкой. Исключительно "военное" значение можно признать

за узколезвийными небольшими топориками с вырезным обухом и боковыми

мысовидными отростками –щекавицами. Можно предполагать русское

происхождение этих топориков, распространившихся затем в ряде европейских

областей. Характерно, что именно среди топориков рассмотренных типов

встречаются отделанные всякого рода украшениями, в том числе и сюжетного

характера. Отметим далее топоры, сочетающие в себе свойства оружия и

орудия. Универсально- походным образцам всегда соответствуют точно такие же

по формам рабочие. Занимаясь классификацией боевых секир, мы одновременно

получили почти полную классификацию рабочих форм. Здесь коснемся только

первых. К самым массовым по числу находок принадлежат топоры с оттянутым

вниз лезвием, двумя парами боковых щекавиц и удлиненным вырезным обухом.

Широкому распространению этих топоров способствовала совершенная

конструкция (коэффициент полезного действия приближается к единице) и

надежное устройство обуха. К XII в. производство описанных изделий

упрощается: исчезают щекавицы, а тыльная сторона обуха снабжается

отходящими в стороны мысообразными выступами.

Характерной особенностью следующей группы секир "с выемкой и опущенным

лезвием" является прямая верхняя грань и боковые щекавицы только с нижней

стороны обуха. Наибольшее скопление этих изделий отмечается на севере Руси,

особенно в курганах юго-восточного Приладожья. Форма связана с Северной

Европой и по распространению и развитию может считаться финско-русской. В

XIII - XIV вв. распространяются топоры с трубковидным обухом. Географически

и хронологически топоры этого типа не находятся в непосредственной связи с

предшествующими, в крестьянском быту сохранились в Западной Украине и

Молдавии до наших дней. Последними среди бородовидных секир выступают

образцы с двумя парами боковых щекавиц.

К совершенно особой группе принадлежат секиры с широким симметрично

расходящимся лезвием. Около 1000 г. они распространены на всем Севере

Европы. Боевое использование таких секир англосаксонской и норманской

пехотной увековечено на ковровой вышивке из Байе (1066 - 1082 гг.). Судя по

этой вышивке, длина древка топора равна примерно метру или несколько

больше. На Руси эти топоры в основном типичны для северных районов, при

этом некоторые найдены в крестьянских курганах. В заключение назовем топоры

с относительно узким лезвием. Они относительно редки, встречены в основном

в юго-восточном Приладожье и на Муромщине. Модифицированная форма этих

топоров XII - XV вв. характеризуется отсутствием щекавиц и затыльником,

вытянутым вдоль топорища. В этих образцах нет удорожающих конструктивных

деталей. Из данной формы в XIV в. разовьются рубяще-дробящие секиры с

треугольным и трапециевидным лезвием, а также топоры-булавы.

Ознакомившись с типологией боевых топоров, можно заключить, что их

усовершенствование шло в основном по линии создания лезвия, рассчитанного

на проникающий удар, и все более простого (без каких-либо фигурных вырезов)

и надежного в скреплении с топорищем проушного отверстия. Наряду с топорами

ведущих форм в областях северной и отчасти центральной Руси встречаются

образцы, имеющие локально-географическое распространение. Тенденция к

единообразию в производстве топоров (как это отмечалось и для копий)

усиливается к XII столетию. Если в X - начале XI в. топоры представлены во

всем разнообразии своих форм, то в XII - XIII вв. типичными становятся

чеканы и бородовидные секиры.

На основании археологического материала можно представить следующие этапы

боевого применения топоров в древней Руси. В X в. в связи с важнейшим

значением пешей рати топор являлся распространенным оружием. В XI - XIII

вв. в связи с возрастающей ролью конницы военное применение топора

снижается, хотя он по-прежнему остается массовым пехотным оружием. Борьба с

тяжеловооруженными рыцарями в XIV в. вновь выдвинула топор в качестве

необходимого ударно-дробящего оружия.

Булавы .

Судя по тому, что на Руси существовали мастера по отливке булав и кистеней,

ударное оружие служило ратнику важным подспорьем. Булавой пользовались

пехотинцы и конники в рукопашной схватке, когда требовалось нанести быстрый

удар в любом направлении.

В русском войске булавы проявлялись в XI в. как юго-восточное

заимствование. Их собирательное древнерусское наименование -кий. К числу

древнейших русских находок относятся навершия (чаще железные, чем

бронзовые) в форме куба с четырьмя крестообразно расположенными шипами.

Модификацией этой формы являются железные булавы в форме куба со срезанными

углами. Булавы с такими навершиями, составляющие почти половину всех

находок - весьма дешевое и, вероятно, широко доступное оружие рядовых

воинов: горожан и крестьян. В XVII в. булавы этой формы - знак царской

власти.

Своего расцвета производство булав достигло в XII - XIII вв., когда

появились бронзовые литые навершия весьма совершенной и в то же время

сложной формы с четырьмя и двенадцатью пирамидальными типами (редко

больше). При действии таким орудием тяжесть удара обязательно приходится на

один или три соседних шипа. Вес наверший 200 - 300 г, длина их рукоятей 50

- 60 см. Некоторые были позолочены и принадлежали воинам, феодальной знати,

городским ремесленникам. Бронзовые булавы изготовлялись в первую очередь в

Киеве и южнорусских городах (в этих местах сконцентрировано почти 90% всех

находок), расходились внутри страны и за ее пределами от Волжской Болгарии

до Юго- Восточной Прибалтики и Швеции и вызвали, по-видимому, местные

подражания. Суля по нескольким находкам наверший с большим количеством

шипов (12 и более), их производство в XIII в. было, по-видимому, освоено в

городах Юго-Западной Руси. На примере бронзовых наверший устанавливается

серийность их производства по первоначальному образцу и копирование изделий

высококвалифицированных мастеров.

Необходимость локального дробления брони вызвала в первой половине XIII в.

такие нововведения, как булавы с односторонним клювовидным выступом -

клевцом, и шестоперы. Последние, судя по находкам, являются древнейшими

среди других подобных европейских образцов. Эти шестигранные железные

(иногда и бронзовые) навершия употреблялись в боевой практике вплоть до

конца XVI в. и их раннее появление на Руси было подготовлено использованием

многолопастных железных булав, также представленных в русских находках

первой половины XIII в. В XIV в. шестоперы, а также, вероятно, и булавы, из

простого оружия начали превращаться в знак командира и военачальника.

Кистени .

Происхождение и распространение кистеней, так же как и булав, указывает на

их связь с конным боем, что подтверждается относительной легкостью (около

200 - 250 г) и подвижностью самого оружия, предназначенного для нанесения

ловкого и внезапного удара в самой тесной схватке. Действительно, почти

половина всех известных гирек от кистеней найдена в Киевском Поднепровье.

Эти находки указывают на их использование в воинском быту русского и

черноклобуцкого населения и очерчивают район налаженного сбыта городской

продукции. Вывозился этот вид оружия и в Волжскую Болгарию. Средневековые

костяные, железные и бронзовые кистени, отделанные серебром, чернью,

затейливым орнаментальным узорочьем, помеченные родовыми и семейными

знаками, именно воинское, а не разбойничье оружие.

Появились кистени на Руси в X в., как и булавы, из областей кочевого

Востока и в снаряжении войска удерживались вплоть до конца XVI в. Начиная

со второй половины X в. повсеместно распространились костяные гирьки,

удлиненно-яйцевидной формы. Они изготовлены из рога лося, снабжены

отверстием для пропуска металлического стержня с петлей на одном конце.

Бытовали такие кистени до XIII в. включительно. К следующей группе

относятся одновременные костяным железные или бронзовые гири гладкие,

граненые или с мелкими выпуклостями. Среди них встречаются весьма нарядные,

элементы декора которых искусно подражают зерни.

Развитие художественно отделанных кистеней приводит к созданию уплощенных

грушевидных форм. Их корпус отливался из бронзы, заполнялся свинцом и

украшался черневым орнаментом. На целой серии таких образцов, отлитых в

1200 - 1240 гг., по-видимому, в Киеве, изображены процветший крест и древо

жизни. На уплощенных бронзовых гирях известны изображения птицы, льва,

знаки Рюриковичей. Кроме того, в южной Руси в XII - XIII вв. изготовляли

железные и бронзовые кубовидные гирьки со срезанными углами и напаянными на

их грани полушариями, а также подражающие булавам образцы с разновеликими

шипами. Переходными к формам XIV в. являются железные кистени биконической

формы с прямоугольным ушком. В целом отечественные образцы ударного оружия

предвосхищают формы, относящиеся к зрелому средневековью, и в Европе они

оказались одними из своеобразнейших.

Лук и стрелы.

Лук и стрелы на территории Восточной Европы были важнейшим оружием дальнего

боя и охоты на протяжении многих тысячелетий, от эпохи мезолита до

появления огнестрельного оружия в XIV в. Даже после появления ручного

огнестрельного оружия лук и стрелы продолжали широко употребляться в

течение нескольких веков, вплоть до начала XIX в.

Лук и стрелы чрезвычайно широко употреблялись в Древней Руси. Они были

основным и важнейшим оружием дальнего боя и промысловой охоты. Почти все

более или менее значительные битвы не обходились без лучников и начинались

с перестрелки. Как правило, впереди войска и с флангов в походном порядке

находились стрелки. Их задача - не допустить внезапного налета вражеской

конницы и пехоты и обеспечить развертывание основных сил в боевые порядки.

Из Ливонских хроник XIII в. известно, что на Руси существовали специальные

отряды стрелков-лучников, которые не только охраняли войска в походе, но и

мужественно выдерживали первые атаки врага. Генрих Латвийский отмечал

высокое искусство русских лучников в борьбе с немецкими рыцарями-

крестоносцами и постоянно противопоставлял их немецким арбалетчикам первой

половины XIII в. Сила русских сложных луков была огромной. Русские стрелы

(по-видимому, бронебойные) пробивали доспехи немецких рыцарей, о чем

свидетельствует битва под Венденом в 1218 г.

Византийский историк X в. Лев Диакон отмечал огромную роль лучников в

русском войске киевского князя Святослава. Они умело пользовались луком и

стрелами и в обороне, и в открытом бою, успешно применяли свою тактику

стрельбы по коням вражеской конницы. Эту тактику русы выработали в

постоянной борьбе с набегами конных кочевников южнорусских степей.

В конце прошлого и начале нашего века историки предполагали широкое

употребление сложного лука в Древней Руси исключительно на основании

изображений лука на миниатюрах летописей, иконах и других памятниках

изобразительного искусства. Теперь это предположение стало фактом,

подтверждающимся сотнями деталей и почти целыми луками.

Лук .Форма сложного лука с натянутой тетивой напоминает букву М с плавными.

перегибами. Именно такими изображаются древнерусские луки на всех

памятниках искусства. Древние художники изображали со сложными луками и

воинов, и охотников.

При археологических раскопках в Новгороде, Старой Руссе и других городах

найдено много деревянных простых луков до метра, а иногда до 130 см длиной.

Чаще всего они делались из упругого можжевельника. Нередко им придавалась

форма сложных луков. Это детские игрушечные луки. Их много потому, что

обучение стрельбе из лука начиналось с детских игр.

Конструкция и составные части древнерусского сложного лука, как и луков

соседних народов Восточной Европы, теперь по археологическим материалам

выяснена довольно хорошо. Составные части древнерусского лука, как и у

арабов, турок, татар и других восточных народов, имели специальные

названия. Середина лука называлась рукоятью, длинные упругие части по обе

стороны от рукояти -рогами или плечами лука, а завершения с вырезами для

петель тетивы -концами. Сторону лука, обращенную к цели во время стрельбы,

называли спинкой, а обращенную к стрелку - внутренней стороной (или

животом, как у арабов). Места стыков отдельных деталей (основы с концами,

накладок рукояти с плечами и т. п.) скрепляли обмоткой сухожильными нитями

и называли узлами.

В Новгороде в 1953 г. в слое второй половины XII в. впервые был найден

большой обломок древнерусского сложного лука. Обломок представляет собой

половину целого лука - его вибрирующее плечо. Лук был склеен из двух

прекрасно оструганных длинных планок различных пород дерева (можжевельника

и березы) и винтообразно оклеен тонкими полосками бересты для предохранения

от сырости. Лук обуглен в месте рукояти, а концы его не сохранились.

Пролежав 800 лет в земле, лук сохранил способность вибрировать. Длина

сохранившейся части лука 79,5 см, ширина рога в середине 3,4 см, а у конца

2,7 см, толщина 1,8 см. В разрезе лук имеет вид уплощенного овала.

Планка из можжевельника располагалась с внутренней стороны лука, обращенной

во время стрельбы к стрелку. Она отлично сохранилась. Длина ее 79,5 см,

ширина от 2,7 до 3,4 см, толщина от 5 мм у конца лука до 9,5 мм в середине

плеча. В разрезе имеет вид сегмента. Внутренняя поверхность планки плоская,

на ней имеются три продольные желобка (1,5 мм шириной и около 1 мм

глубиной) для более прочной склейки с подобной же по форме березовой

планкой. Внешняя поверхность планки округлая. Около рукояти лука она

обгорела, а у несохранившегося конца лука имеет слегка скошенный поперечный

срез (торец), к которому примыкал деревянный конец лука. Подобную же форму

имела и березовая планка, но она сохранилась хуже, в двух обломках, один из

которых, ближе к рукояти лука, до сих пор очень прочно склеен с

можжевеловой планкой. Березовая планка располагалась по спинке лука. Длина

двух ее обломков 58 см, ширина от 2,3 см а у рукояти до 2,7 см у конца,

толщина 6 - 7 мм. На внутренней плоской поверхности березовой планки

желобков для склейки нет. Внешняя поверхность планки шероховатая, на ней

сохранились следы клея. В разрезе планка также сегментовидная. Берестяная

оклейка лука хорошо сохранилась. Длина полосок бересты около 30 см, ширина

3,5 см, толщина около 0,5 мм. Во время винтообразной оклейки лука край

берестяной ленты шириной 8 мм нахлестывался и перекрывался следующим

витком.

Березовая планка уже и тоньше можжевеловой, имеет более шероховатую

выпуклую (внешнюю) поверхность, от которой как будто отклеилась берестяная

оклейка. На самом деле этот лук был усилен сухожилиями, которые

наклеивались на спинку лука. Но они не сохранились и поэтому берестяная

оклейка не соприкасается с березовой планкой. Сухожилия не могли

сохраниться даже в почвенных условиях Новгорода. Концы сухожильных нитей

закреплялись у рукояти и у концов лука. Эластичный и очень прочный рыбий

клей не препятствовал сокращению сухожилий при снятой тетиве. Без тетивы

концы сложного лука загибались во внешнюю сторону.

Судя по зазору между березовой планкой и берестяной оклейкой, слой

сухожилий на этом луке имел толщину от 2 до 3 мм.

В 1954 г. в Новгороде был найден второй сложный лук в слое XIV в.,

склеенный также из двух планок разных пород дерева и оклеенный берестой. В

1975 г. к югу от кремля на Троицком раскопе был найден третий сложный лук

той же конструкции, что и первый. Этот лук сохранился в двух обломках

длиною 119 и 16 см. Он был найден в слоях начала XI в.

У народов Восточной Европы и на Руси с IX по XIV в. имели широкое

распространение и более сложные по конструкции луки. Об этом

свидетельствуют и находки комплектов костяных накладок от рукояти сложного

лука конца XII в. в Новгороде и многочисленные находки костяных накладок от

рукоятей и концов луков IX - XIII вв. в Тмутаракани, Чернигове, Старой

Ладоге, Старой Рязани, Вщиже, Турове, Екимауцах, Воине, Колодяжине и многих

других памятниках.

Судя по многочисленным находкам готовых изделий, заготовок и отходов

производства костяных деталей сложных луков, налучий, колчанов и защитных

приспособлений, употреблявшихся при стрельбе из лука, можно сказать, что

луки делались во многих древнерусских городах. На Руси были специальные

мастера лучники и тульники, которые упоминаются в летописи в XIП в. Были

они и гораздо раньше. Изготовление луков и стрел требовало больших знаний

специфики этого оружия, свойств материалов и длительного производственного

опыта. Стрельба из лука была сложным делом, требовавшим длительного

обучения с детских лет. На Руси делались луки, которые были пригодны для

использования в любую погоду - и в жару, и в дождь, и в мороз. В XV в.

летописец отметил, что в стычке с татарами в мороз наши лучники успешно

обстреливали татар, а их луки не могли стрелять из-за мороза. Как правило,

конные лучники использовали более короткие луки, а пешие воины - более

длинные, но это еще требует выяснения. Луки конных кочевников южнорусских

степей имели длину до 180 см.

Тетива для луков свивалась из волокнистых растений, шелковых нитей и из

сыромятной кожи животных. Тетива в виде тонкой веревки, шнура или

перекрученного ремешка стягивала концы лука. Петли тетивы были различны .

Луки для удобства ношения и для сохранения от сырости и повреждений носили

в специальных футлярах - налучьях, подвешивавшихся к поясу или на ремне

через плечо.

Сила средневековых луков была огромной - до 80 кг (у арабов, турок, русских

и других народов). Оптимальным считался лук силой от 20 до 40 кг.

(современные спортивные луки для мужчин имеют силу 20 кг, т. е. самые

слабые из средневековых).

Каждый лучник выбирал лук по своим силам, как и определял длину стрелы по

своему росту и длине рук.

При стрельбе из лука широко применялись приспособления, предохранявшие руки

лучника от повреждений. Это перчатки и наплечники, щитки для запястья левой

руки и костяные (роговые) кольца для указательного пальца правой руки.

Тренированные лучники- воины обходились и без этих приспособлений.

Колчаны. На территории Восточной Европы в IX - XIV вв. у кочевников и на

Руси были в употреблении два типа колчанов для стрел. На Руси колчан имел

название "тул", а мастера, изготовлявшие колчаны, назывались "тульники".

Первый тип колчана - цилиндрический с расширением у дна. Он имел самое

широкое распространение у всех народов Восточной Европы. Основу колчана

составляли круглой формы деревянное дно диаметром около 15 см с

прикрепленной к нему вертикальной планкой (или двумя планками). Длина

планок определяла длину колчана. Колчан же имел длину, чуть большую длины

стрел. Его длина зависела от роста стрелка из лука и колебалась от 60 до 80

см. К этой основе крепились берестяной цилиндрический корпус, костяные

петли для подвешивания колчана и ремешок с крючком для закрепления колчана

от тряски при верховой езде. Этот крючок - верный признак конного лучника.

Колчаны имели крышки, предохранявшие оперение стрел от повреждений и

непогоды. Нередко берестяные колчаны украшались тонкими костяными

пластинками с резными, иногда раскрашенными, узорами и изображениями

животных.

Другой тип колчана - полуцилиндрический был в употреблении с конца IX до

начала XI в. у русских княжеских дружинников. Он также имел расширение у

дна. Основу его составляли деревянное полукруглой формы дно и плоская

стенка или две вертикальные планки. К ним с по мощью железных фигурных

оковок у дна и горловины колчана крепился корпус из толстой кожи или

бересты, покрытой кожей. К стенке или вертикальным планкам прибивались по

две железных фигурных петли для ношения колчана и, если колчан был

предназначен для конного воина, ко дну прикреплялся ремешок с железным

крючком для закрепления во время езды. Длина колчанов с крышкой

соответствовала длине стрел (60 - 80 см). Диаметр днища, как и у первого

типа, около 15 см. Диаметр горловины, как и у первого типа, 10 - 12 см.

Вместимость древнерусских колчанов IX - XIV вв. редко превышала 20 стрел.

Колчаны монголов, татар, среднеазиатских тюрок, по свидетельству Марко Поло

и Рубрука, вмещали 30 стрел. В бою им рекомендовалось иметь по 60 стрел

(два колчана): 30 маленьких - для метания и 30 больших с широкими железными

наконечниками. Последние применялись в бою для перерезывания тетив у

вражеских луков и для стрельбы по коням противника.

Область распространения колчанов второго типа, хотя они встречаются

значительно реже, чем берестяные, охватывает территорию от Среднего

Поволжья и Прикамья до Венгрии.

Стрелы. Стрелы в колчане укладывались оперением вверх. Поскольку в одном

колчане хранились стрелы с наконечниками различного назначения (бронебойные

- против шлемов, щитов и панцирей; срезни - против вражеской конницы и

незащищенных броней вражеских воинов и т. п.), то древки стрел у ушка и

оперения красились в разные цвета, чтобы можно было быстро вынуть нужную

стрелу.

Составные части стрелы - древко, наконечник и оперение. Древко - основная

часть стрелы, обеспечивавшая направление полета, представляло собой круглый

в сечении деревянный или тростниковый прямой стержень. На древке крепились

наконечник, оперение, а иногда и костяное или иное ушко для накладывания на

тетиву. Большинство стрел имеет ушко, вырезанное в самом древке. Наконечник

стрелы обеспечивал эффективность поражения, оперение - устойчивость в

полете и меткость стрельбы. Стрела должна была обладать прочностью и

легкостью. На Руси стрелы делались из сосны, ели, березы, реже из других

пород.

Длина древнерусских стрел колебалась от 75 до 90 см (редко больше), толщина

от 7 до 10 мм. Поверхность древка стрелы должна быть ровной и гладкой,

иначе стрелок серьезно поранит руку. Древки стрел обрабатывались с помощью

костяных ножевых стругов и шлифовальных брусков из песчаника и других пород

камня. Наконечники стрел насаживались на древко двумя способами в

зависимости от формы насада: втулки или черешка. Втульчатые наконечники

надевались на древко, а черешковые вставлялись в торец древка. И насадка, и

забивка производились для прочности с помощью клея. Черешковые наконечники

после насадки закреплялись обмоткой по клею, чтобы древко не раскололось.

Поверх обмотки конец древка оклеивался тонкой полоской бересты, чтобы

шероховатость не снижала скорости полета и не вызывала отклонения в полете.

Ушко. На тыльном конце древка вырезалось ушко, куда тетива лука входила во

время натяжения. Без ушка стрела соскочила бы с тетивы во время натяжения и

прицеливания. Ушко не должно быть ни слишком мелким, ни слишком глубоким.

Глубокое ушко тормозит полет стрелы, а в мелком стрела непрочно сидит на

тетиве. Древнерусские древки стрел X - XV вв. из раскопок в Новгороде и

Старой Руссе имели ушки глубиной 5 - 8 мм (очень редко до 12 мм) и шириной

4 - 6 мм. Кроме того, существовали костяные насадные ушки (тыльники).

Насадные ушки были с черешком для камышовых древок и с втулкой для насадки

на древко деревянное. Конец древка после насадки ушка также обматывался

ниткой и оклеивался берестой. Эта обмотка закрепляла одновременно и нижний

конец оперения стрелы.

Оперение придавало стреле устойчивость в полете и способствовало более

точной стрельбе в цель. "Не оперив стрелы, прямо не стрелити", -восклицал

Даниил Заточник (XII в.). Оперение стрел многократно упоминается в

летописях, былинах и других источниках и изображается на памятниках

искусства. На оперение стрел шли перья с крыльев разных птиц. Они должны

были быть ровными, упругими, прямыми, но не жесткими.

На Руси оперение было в два - четыре пера. Чаще всего использовалось

оперение в два пера. Длина оперения чаще всего применялась 12 - 15 см. Оно

отступало от ушка на 2 - 3 см, чтобы удобно было брать стрелу. Лопасти

перьев должны иметь одинаковую длину и ширину (1 - 2 см) и изгибаться в

одну сторону, что придавало стреле в полете винтообразное вращение и

устойчивость. Длина и ширина оперения зависели от массивности стрелы.

В арабском наставлении по стрельбе из лука рекомендовалось, чтобы вес

стрелы был от 15 до 20 дирхемов (42 - 57 г) и что вес наконечника должен

составлять 1/7 веса стрелы, а оперения - 1/7 веса наконечника. Эти цифры

очень близки весовым соотношениям русских стрел. Вес большинства

наконечников древнерусских стрел 8 - 10 г, но встречаются наконечники весом

от 3 до 20 г.

Помимо боевых, охотничьих и рыболовных стрел, на Руси использовались и

зажигательные стрелы. Правда, ими пользовались очень редко и для воинов

Руси они не характерны. Они имели всегда двушипный наконечник, чтобы

зацепляться за кровлю и вызывать пожар.

Наконечники стрел. Десятки тысяч железных и стальных наконечников стрел IX

- XIV вв., собранных археологами при раскопках могильников и поселений,

имеют самые различные формы. Форма ~наконечников стрел зависела от цели,

для которой предназначались стрелы.

Для стрельбы по незащищенному доспехами врагу и по коням противника

наиболее эффективными были трехлопастные и плоские широкие наконечники

стрел, наносившие широкие раны, вызывавшие сильное кровотечение и тем самым

быстро выводившие пешего или конного врага из строя.

В Древней Руси стрелы с широкими режущими наконечниками назывались

срезнями. Двурогие наконечники, судя по этнографическим данным, применялись

для стрельбы по водоплавающей птице. Двушипные наконечники не позволяли

раненому освободиться от стрелы, не расширив раны. Широкое распространение

защитных доспехов в IX - X вв. у народов Восточной Европы и на Руси -

кольчуг, "дощатых" или пластинчатых панцирей, щитов, железных шлемов,

поножей, масок для лица и т. п. вызывало распространение бронебойных

железных и стальных наконечников стрел, способных пробивать любые

металлические доспехи. Именно в это время появляются и распространяются

бронебойные наконечники, если можно так выразиться, с узкой специализацией.

Для пробивания кольчуг - наконечники с узкой, шиловидной, массивной

головкой. Для пластинчатых доспехов, шлемов и щитов - узкие массивные

долотовидные наконечники и бронебойные с граненой головкой. Долотовидные

наконечники особенно эффективны были при стрельбе по защищенному шлемом и

щитом противнику. Такие наконечники легко раскалывали деревянный щит,

обтянутый кожей и иногда усиленный железным умбоном.

Очень многие типы наконечников стрел употреблялись в строго определенные

периоды времени и поэтому являются вполне надежным датирующим материалом.

Все наконечники стрел подразделяются по форме насада на древко стрелы на

два отдела -втульчатые и черешковые. Втульчатые не характерны для Руси и

кочевников. Они были распространены вдоль западных границ Древней Руси, и,

видимо, были заимствованы от западных соседей (поляков, чехов, немцев), у

которых они имели широкое распространение. На Руси они составляют около

одного процента от всех стрел. Остальные 99% наконечников были черешковыми.

Лишь в районе Прикамья втульчатые наконечники употреблялись с глубокой

древности до средневековья. Ими пользовались местные финно-угорские

племена.

Были типы наконечников стрел, которые употреблялись в течение длительного

периода. Все они имели широкое распространение у народов Восточной Европы в

период с Ч1П по XIV в. У некоторых из них период распространения на 100 -

200 лет короче, чем у других, но каждый из них был в обиходе не менее

четырех- пяти веков. На протяжении этого времени каждый тип претерпевал

изменения в размерах, в отделке и т. п., и поэтому в дальнейшем вполне

возможно выделение вариантов отдельных типов, у которых период

распространения несомненно сузится.

Снаряжение всадника и верхового коня.

Начальный период - IX - X вв., связанный с появлением удил, характерен

усвоением разнообразных, преимущественно восточных по происхождению

конструкций с прямыми и дугообразными псалиями. Удила этих форм бытовали на

Руси как наследие или в результате контактов с европейскими номадами с их

развитым коневодством и способностью к длительным передвижениям. Характерно

устройство большинства этих изделий - они снабжены одно- или

двупетельчатыми псалиями, следовательно, приспособлены к управлению горячим

конем. Псалии с одной петлей характерны для удил до 900 г. или для

конструкций 950 - 1250 гг., часто переходных от сложной многочленной к

простой кольчатой. Эти же изделия, но с двумя петлями (одна служила для

пропуска петли грызла, другая - для сцепления с ремнем оголовья), в

основном относилась к IX - X вв., хотя спорадически использовались и в

более позднее время. Наряду с прямыми стержневидными или несколько

изогнутыми псалиями встречаются 8-видно изогнутые или снабженные

зооморфными увенчаниями, но они редки и для периода IX - X вв., когда

обнаруживаются в нашем материале, архаичны.

Уже в X в. появляются общеевропейские, и в частности общеславянские, удила,

в которых псалий и подводное кольцо сливаются. Через столетие кольчатые

удила почти вытесняют ряд других ранее распространенных форм. Варьируя

размер колец, мастера приспособили эту рациональную конструкцию к различным

по характеру лошадям местного разведения и выучки. В XII - XIII вв.

двухзвенные удила составляют почти 95% находок и являются показателем

стандартизации производства, достигнутой в деле снаряжения всадника и коня.

В этот период ремесленники совершенствуют имевшиеся популярные конструкции.

Количество типов и разновидностей удил сокращается наполовину и более.

Кольчатые удила ряда модификаций для русского войска не характерны.

В XII - XIII вв. снаряжение конных степняков не имеет на Руси своего

прежнего влияния. Несмотря на распространение в предшествующее время разных

типов конструкций (до десяти), в конечном итоге на Руси пользовались

удилами немногих форм, что было связано с развитием местного коневодства,

транспорта, становлением конницы как главного рода войск, наконец,

единообразием производства.

Стремена. Стремена типологически делятся на две основные непохожие по

деталям группы. К первой относятся большинство изделий IX - начала XI в.

,ко второй - предметы главным образом XII - XIII вв.. Для более древних

стремян характерны ушко, оформленное в самостоятельном выступе, и подножка

в основном округлой формы ;у более поздних - отверстие для путлища

прорезано в самой дужке и подножка по очертаниям бывает как скругленной,

так и угловатой. Намеченные различия имеют не только хронологическое

значение, но и связаны с изменением посадки и седловки, при которой опорная

роль стремян все более возрастала. Если в эпоху создания киевской кавалерии

всадник сидел в низком седле и пользовался легкими округлыми стременами, то

в дальнейшем седло становится выше, а стремена вследствие возросшей силы

ошибок копейщиков принимают все большую нагрузку и их подножка в целях

большей опорной* устойчивости расширяется и распрямляется.

Воины Киевского государства использовали конные ножные опоры, которые в

большинстве восходили к азиатским прототипам - VIII вв. и которые

существовали и были знакомы кочевым и полукочевым народам Восточной Европы

в IX-X вв. Между 1000 и 1100 гг. большинство прежних конструкций выходит из

употребления и внедряются новые образцы местной выделки, приспособленные к

воинской обуви с подошвой разной степени жесткости. Около 1150 - 1250 гг.

осуществляется массовое изготовление трех ведущих конструкций - с прямой,

несколько изогнутой и полукруглой подножкой. Численный перевес получают

стремена с прямой или слабоизогнутой подножкой, присущие тяжеловооруженным

всадникам, составлявшим ядро войска. В этот же период выпускаются

наделявшиеся важным иерархическим смыслом богато декорированные золоченые

стремена. Парадное стремя выделяло феодального властителя среди окружавших

его вассалов. Характерное летописное выражение "у стремени течи", подле

"стремени ездити" обозначало следовать ядом с господином, выполнять его

приказания, а "вступити в злат стремень" понималось как начать поход .

В XII - первой половине XIII в. входят в употребление стремена с боковыми

выступами "кулачками", выполнявшими функции шпор, а также ножные опоры в

форме стрельчатой арки и трапециевидные, похожие на образцы,

распространенные в других странах рыцарской Европы.

В целом эволюция русских стремян в XII - XIII вв. шла по линии сближения с

общеевропейскими. Однако эта эволюция, при которой одновременно

использовались разнообразные конструкции, отличалась своеобразием,

порожденным особым военным и географическим положением Руси, находившейся

между Востоком и Западом. Нельзя не отметить, что конные опоры с прямой и

несколько изогнутой подножкой будут унаследованы кавалеристами Московской

Руси.

Шпоры. В течение IX - X вв. киевские конники почти не пользовались шпорами,

полагаясь при управлении конем, как и их южные соседи - степняки, на плеть

и шенкеля. С XI в. по мере выделения конницы как главного рода войск

происходит массовое внедрение шпор, или, как их называли в средневековое

время, острог. Первое летописное упоминание пришпоривания коней обозначено

в "Повести временных лет" под 1068 г. словами "и удариша в коне".

Использование шпор этому выражению вполне соответствует. Они явились

эффективным средством понуждения копя, особенно в решающие моменты боевых

действий: при маневре и сближении с противником.

Ныне становится все более очевидным, что в отношении применения шпор Русь,

считавшаяся азиатской окраиной Европы, входила в число развитых рыцарских

стран своего времени. Красноречивым примером служат древности раскопанного

М. К. Каргером волынского Изяславля. В этом городе, расположенном не в

западной или центральной Европе, а недалеко от края восточной степи, было

найдено 280 шпор. Совокупность этих находок может конкурировать с

коллекциями национального масштаба.

Как и в Западной Европе, на Руси шпоры были неотъемлемой принадлежностью

конного воина, состоятельного человека, феодального слуги или дворцового

стражника. Не случайно среди находок оказались отделанные золотом,

серебром, медью или фигурной ковкой.

Первые так называемые каролингские шпоры имели дугу и шип, расположенные в

горизонтальной плоскости. В русских находках они, как правило, датируются с

некоторым запозданием по сравнению с западноевропейскими образцами XI - XII

вв. Одновременно с горизонтальными существовали изделия с шипом, поднятым

вверх .Уже в XI в. появились образцы общеевропейских форм с изогнутой, если

смотреть сбоку, дужкой и шипом, направленным не вверх, а вниз. В XII в.

изогнутые шпоры, снабженные шипами, господствовали на Руси. Обращают на

себя внимание легкие, словно проволочные шпоры с плавным волнообразным

изгибом дуги, возможно, предназначенные для лучников- стрельцов.Далее

отметим массивные угловатые изделия с крупным шипом, наклоненным к

плоскости дужки на 90 - 130'. В отличие от предшествующих они

предназначались скорее всего для тяжеловооруженных всадников. Шпоры других

форм не столь разграничиваются в тактико-войсковом отношении и сочетают в

себе признаки упомянутых выше образцов. По мере развития тактики конных

сшибок оружейники предпринимали попытки точнее рассчитать дозволенное

колющее действие шипа. Используются разные виды шипов с

противотравмирующими ограничителями. Проблему создания действенных, не

причиняющих коню ранений шпор разрешил тип с подвижным звездчатым

колесиком. Колесиковая шпора дошла до наших дней и для своего времени

являлась крупным открытием. Русские находки по- новому освещают

международную загадку появления колесиковых шпор. Зарегистрированные в 13

русских поселениях 36 шпор с подвижным звездчатым колесиком, относящихся к

1220 - 1230 гг., оказались древнейшими среди известных в Европе .В

археологической и оружиеведческой литературе датировка колесиковых шпор

определялась примерно 1300 г. Теперь эту датировку можно удревнить по

крайней мере на три четверти века. Вопрос этот обсуждался в 1972 г. на

международном семинаре в Лодзи "Западные и восточные элементы в вооружении

славян эпохи средневековья". Ранняя дата русских вещей сочтена убедительной

и заслуживающей принятия.

На примере шпор устанавливается, что многие приемы конного боя, атаки и

маневра на востоке Европы в целом не отличались от принятых на Западе.

Интенсивная разработка шиповых и колесиковых шпор свидетельствует в пользу

существования конского доспеха, археологически известного у нас по

древнейшей в Европе боевой конской маске второй четверти XIII в. Прогресс в

использовании средств европейского конновождения не был остановлен монголо-

татарским вторжением. Еще во второй четверти XV в. новгородцы, как и их

западные современники, носили шпоры с длинным держателем звездочки, что

подтверждает ношение представителями русской "копной рати" полного доспеха.

Относительно найденной в Новгороде шпоры с далеко отставленным колесиком,

датируемой 1420 гг., А. В. Арциховский справедливо писал, что ею "можно

Страницы: 1, 2, 3