Национальная политика в Карелии с 1929 по 1933 гг.

Национальная политика в Карелии с 1929 по 1933 гг.

В середине тридцатых годов в Карелии насчитывалось приблизительно

5.000 финнов, иммигрировавших в СССР из Америки. Важную роль в деле

организации финского переселения из Северной Америки сыграл председатель

СНК АКССР Э.Гюллинг. В декабре 1929 года в СНК РСФСР им было направлено

письмо, характеризующее положение с рабочей силой в республике. В

частности, в нём говорилось: «Быстрое развитие лесной промышленности,

лесоэкспорта и тем самым лесозаготовок, вызвало в Карелии острый

недостаток в рабочих лесорубах, возчиках и сплавщиках. Этот вопрос в

Карелии является в настоящий момент особой трудноразрешимой проблемой.

Несмотря на принятые меры механизации увеличения производительности труда,

из года в год растёт количество рабсилы, привозимой на время работы

лесозаготовок извне Карелии. В настоящий момент количество привозных

лесорубов составляет 60.000. Будущий год ставит вопрос ещё более остро, и,

кроме того, вербовка в таких количествах… при развитии лесозаготовок и

экономики в других частях РСФСР, откуда идёт вербовка, делает её из года в

год более затруднительной»1. Выход из создавшегося положения виделся в

создании постоянных кадров лесных и промышленных рабочих. «Чтобы облегчить

организацию этих кадров и создать ударные группы их»2, предполагалось

ввезти некоторое число лесных рабочих из северной и средней Финляндии и,

кроме того, «небольшую группу лесорубов-финнов из Канады, которые, прибыв

со своими рабочими инструментами, могли бы с собой привезти и быстро

привить американские методы работы на лесозаготовках»3. Нельзя забывать и

о том, что обращению карельского руководства к идее использования рабочих

из Северной Америки, способствовали не только экономические трудности и

потребность в рабочей силе. Здесь присутствовало и желание самих

американских финнов работать в Карелии. «Движимые чувствами пролетарского

интернационализма»4, некоторые из них прибыли сюда из идейных побуждений.

Это были как члены коммунистических партий, так и беспартийные, «преданные

делу рабочего класса»5. В одном из заявлений Центральному Исполнительному

Комитету КАССР они писали: «Мы приехали в Советский Союз, для того чтобы

вместе с вами строить социализм, ни один из нас не поедет обратно в

Америку. Мы будем вместе с рабочим классом первой в мире советской страны

строить социализм. Просим Карельский Центральный Комитет возбудить

ходатайство перед Союзным правительством о предоставлении нам права

гражданства СССР. В случае военной интервенции, которую затевают

империалисты против СССР, мы все как один встанем на защиту отечества

пролетариата всего мира»6.

В 1929 г. к Карельскому правительству обращалась с предложениями

группа (50 человек) из Канады. Но переселение из Северной Америки сразу же

пошло не так, как планировал Э.Гюллинг. Целый ряд организаций, начиная с

ОГПУ, всячески препятствовали этому: «…приглашение из Канады в КАССР

финских лесорубов…считает нежелательным…»7. В марте-апреле 1930 г. было

отправлено новое письмо в СНК РСФСР. В нём подчёркивалось, что

«…крупнейшими тормозами для развития лесной промышленности в крае является

низкая производительность труда и острый недостаток рабсилы. Нынешняя зима

достаточно ясно доказала невозможность выполнения всё расширяющихся

лесозаготовительных программ без коренной реорганизации лесозаготовок и

значительной интенсификации труда…»1. Ко всему прочему Н.В.Лаврушина

добавляет: «Правительством Карелии поставлен вопрос о наискорейшем

освоении иностранной техники в области лесозаготовок, для чего необходимо

приглашение группы финнов-лесорубов из Канады, так как они имеют опыт

работы с новейшей техникой, наивысшую в мире производительность труда»2.

Наконец в апреле того же года СНК АКССР сообщил своему представителю при

Президиуме ВЦИК: «…Из-за затягивания получения письменного подтверждения о

разрешении приглашения артели канадских лесорубов в АКССР нами ввиду

имения принципиального разрешения послана телеграмма в Канаду о том, чтобы

артель приготовилась к отъезду»3. Первая группа американских рабочих

приехала в Петрозаводск к сентябрю того же года. С этого момента

начинаются более массовые переселения. XVI съезд ВКП(б) в июне-июле 1930

г. признал необходимым расширение практики посылки за границу рабочих и

специалистов и приглашение иностранных инженеров, мастеров и

квалифицированных рабочих в СССР»4. Это решение повлияло на дальнейшую

переселенческую политику Карелии. В 1931 г. Политбюро разрешило ввезти в

республику из Канады и США 2.000 лесорубов. К первому мая 1932 г. было

завербовано 3.734 рабочих, с членами семей – 6.925 человек. К середине мая

из них в Карелию переехало 1.764 (3.228) человек. Остальные не могли

выехать из-за противодействия ОГПУ. Наркомат иностранных дел не выдавал

въездных виз. Ещё в январе 1932 г. первый секретарь Карельского обкома

Г.Ровио получил из Ленинграда пакет от С.Кирова, в котором излагались

«соображения ГПУ и ЛВО по вопросу о переселенцах из Канады»5. В нём

говорилось, что в Карелию планируется в 1932 г. завезти 10.000 человек, но

вопрос о расселении иностранных рабочих не был решён. «…Высказывая в целом

сомнения относительно целесообразности массового завоза в Карелию

иностранной рабочей силы, авторы документа «по соображениям оборонного

порядка» предлагали невозможным расселение иностранцев в нижеперечисленых

районах и пунктах Карелии»6, - пишет И.Р.Такала. Представитель ОГПУ

Медведев и член РВС ЛВО Славин указывают целый ряд районов, пограничных с

Финляндией, таких как Кандалакшский, Кестеньгский, Ребольский и др., где,

по их мнению, находятся стратегические тракты, антисоветские элементы и

т.п. Но, тем не менее, предложение и запреты ГПУ не были приняты в полном

объеме: американские финны работали во многих «запретных» районах. И всё

равно переселенческие процессы продолжали тормозиться. Это, например,

видно из случая, когда Наркомат иностранных дел не выдавал въездных виз.

Г.Ровио говорил о скандальном положении. Он, обосновывая свои просьбы к ЦК

ВКП(б) воздействовать на ОГПУ и НКИД с тем, чтобы они немедленно

возобновили выдачу виз, приводит целый ряд фактов, доказывающих

целесообразность переселенческой политики. «Завоз ведётся на безвалютной

основе, рабочие едут за свой счёт и при этом везут необходимый инструмент

и машины. В общей сложности в Карелию было завезено оборудования на сумму

свыше 130.000 долларов»1, - пишет И.Р.Такала. К тому же американские финны

отдавали свои сбережения в заём Карельскому СНК для покупки оборудования.

И в большинстве своём это были квалифицированные специалисты.

Руководство Карелии пыталось придать переселенческому движению

организованный характер. В 1931 г. в Петрозаводске было создано

специальное переселенческое управление. В Нью-Йорке и Торонто были созданы

общества «Техническая помощь Карелии», которые возглавили всю работу по

организации технической помощи Карельской АССР, а также по отбору

необходимых для Карелии квалифицированных кадров и организации их въезда в

СССР. Трудились американцы во всех отраслях промышленности, почти во всех

районах республики. Финские трудящиеся США и Канады оказали трудящимся

Карелии значительную помощь промышленным оборудованием, инструментами,

машинами. Для приобретения необходимой в Карелии техники был создан фонд

техники, куда каждый поселенец мог добровольно внести свои сбережения. В

него вкладывали деньги также и те, кто не мог в силу каких-либо причин

выехать на работу в Карелию. Всего, по неполным данным, на личные

сбережения финнов, отданные займы Советскому государству, в Америке для

Карелии было закуплено машин и инструментов на сумму 500.000 долларов (1

млн. рублей в золотой валюте). Часть этого оборудования вместе с

продуктами питания, одеждой и обувью переселенцы привозили с собой.

Большую помощь американские финны оказывали хозяйственным организациям

КАССР в подготовке и переподготовке кадров квалифицированных рабочих путём

индивидуального шефства над молодыми рабочими или через бригадное

обучение.

Конечно, условия жизни и труда американских переселенцев отличались

от положения, в котором оказались финперебежчики, однако разница иногда

была не столь велика. Многие рабочие использовались не по специальности.

Производительность труда зависела от условий Карелии. Часть переселенцев

оказалась просто не готова к ним. Стимулов к хорошей работе было тоже

немного: рациональные предложения иностранцев во многих случаях

игнорировались, их опыт не перенимался. Да и разброс в зарплате был очень

велик. К тому же не обошлось без столкновений на национальной почве.

И.Славин описывает случай с кладовщиком Союзхлеба и американскими

рабочими: «Американские рабочие спрашивают кладовщика, почему он не

пропускает к ним через свой двор водовоз с водой. «Иностранцы приехали нас

учить, но нас учить не приходится!» - таков был грубый и резкий ответ.

Когда же один из рабочих американцев нагнулся за вожжами, чтобы всё же

проехать, то на него обрушился удар пивной бутылкой по голове; другого

рабочего кладовщик-хулиган ударил рейкой по спине»1. Таких инцидентов,

очевидно, было не так уж мало. Во многом американские финны и не понимали,

когда ехали в СССР ситуацию сложившуюся здесь. И.Р.Такала отмечает и

цитирует: «В первое время большинство, даже коммунисты видят большие

недостатки. После углублённого разъяснения со стороны парторганов они всё

же понимают и начинают шире всматриваться в вещи окружающие их. У многих –

остатки левацки-синдикалистских предрассудков, которые проявляются в

требованиях полнейшей демократии при разрешении вопросов узаконенных

правительством. Требуют права выбора руководителей работ.…В культурном

уровне они значительно выше нашего рабочего, но в практических вопросах

нашего строительства, в понимании трудностей законов переходного периода,

особенно в тактике партии они ничего не понимают. Естественно, что

адаптироваться в новых, столь непривычных часто непонятных и непохожих на

то, о чём они мечтали, условиях, американским финнам было очень трудно.

Среди них нарастало недовольство, чувство разочарования. Одни привыкли,

другие переезжали с места на место и, в конце концов, отчаявшись, уезжали

совсем»2. Карелию в 1931-32 гг. покинуло 290 взрослых, из них 232 человека

уехали за границу и 58 - в другие области СССР. Но нужно иметь ввиду, что

это лишь сведения о тех, кто регистрировал свой отъезд.

Глава 2.

Языковая политика и культурное развитие Карелии в 1929-1933 годах.

§1.Национально-языковая политика Карелии: межнациональный язык – русский

или финский?

В культурной национальной политике в Карелии вопрос о национальном

литературном языке 1920-30-х гг. был одним из самых острых. В эти годы

проводилось активное языковое строительство, когда десятки ранее

бесписьменных народов обретали впервые письменность. На XII партийном

съезде 1923 г. были приняты основные принципы политики коренизации.

Согласно им «…важнейшей задачей партии стало преодоление фактического

неравенства народов…»1. «Под равенством понимались не только экономическая

развитость, но и управление национальных территорий коренными силами.

Титульные народы каждой «национальной» территории должны были быть

пропорционально представлены в аппаратах партии и государства, языком

управления и преподавания должен был стать «национальный» язык»2, -

замечает Тимо Вихавайнен. О самом термине «национально-языковая политика»

А.А.Левкоев пишет, что это «сознательное регулирование государством

языковых процессов, связанное с отношениями к различным слоям общества, с

выбором форм и методов руководства и не только в области культурного

строительства»3.

В Карелии языковая проблема была очень острой. Известно, что

огромную роль в истории республики этого периода сыграли финские эмигранты-

революционеры. Они осуществили целый ряд преобразований, заложивших основы

развития КАССР. Споры и разногласия вызывала и вызывает до сих пор среди

учёных попытка приобщения карел и вепсов, не имевших письменности, к

финскому литературному языку. Изучение этой проблемы значительно дополнит

знание о процессе становления государственности карел в 20-30 гг.

В пределах республики по данным первой Всесоюзной переписи населения

проживало 265.662 человека, из них русские составляли 153.967 человек,

финны – 2.544, карелы – 100.781 и вепсы – 8.587. Русские проживали

преимущественно в восточной части Карелии (часть Петрозаводского уезда,

Заонежье, Пудожский уезд, Беломорье). «Карелы занимали всю западную часть

края, от линии Мурманской железной дороги до границы с Финляндией»1.

Относительная многонациональность усугубляла, делала сложнее проблему

выбора языка. Осложнялось это ещё и тем, что в Карелии не было единого в

одинаковой степени понятного для всех карел разговорного языка.

«Карельский язык содержит три наречия: собственно карельское (в средней и

северной Карелии, а так же в Калининской, Ленинградской и Новгородской

Областях), ливвиковское (у восточного побережья Ладожского озера и дальше

вглубь Олонецкого перешейка) и людиковское (узкой полосой вдоль восточного

края ливвиковского наречия, недалеко от Онежского озера)»2, - пишет

Э.Л.Алто. Эти наречия делились в свою очередь на диалекты, а затем – на

говоры. Численность карел, говорящих на собственно карельском наречии,

проживавших в Паданском и Ухтинском уездах, названных собственно карелами

или беломорскими карелами, составляла немногим более 25 тыс. человек. Их

речь была наиболее близка восточным говорам финского языка. В южной

Карелии проживали ливвики, или олонецкие карелы, людики, или прионежские

карелы и вепсы, являвшиеся исконным древнейшим населением республики.

Ливвики и людики составляли примерно три четверти всего карельского

населения. Их речь была наиболее далека от финского языка, но испытывала

на себе значительное влияние русского языка. В некоторых районах различие

между собственно карельским наречием и речью южных карел и вепсов было

настолько существенно, что затрудняло взаимопонимание представителей

различных наречий. «Их сходство и различие зависело от того, в каком

соседстве находился данный диалект (русском, карельском, финском или

вепсском)»3, - пишет Э.Л.Алто. Это ещё больше усугубляло языковую пестроту

и приводило к большим трудностям в формировании единого карельского языка

и карельской письменности.

Карельский и вепсские языки по своим функциям являлись языками

местного бытового общения. Межнациональным языком ещё со времён

дореволюционной России в Карелии был русский язык. Он был средством

общения русского, карельского и вепсского населения, языком школы и

администрации. «Многовековое совместное проживание и общение карельского и

русского крестьянства, массовое отходничество карел и вепсов с середины

XIX века на заработки в русские губернии, школьное обучение и

распространение литературы на русском языке, что значительная часть

карельского населения, главным образом центральных и южных районов и

преимущественно мужского, в большей или меньшей степени владела русским

языком»1, - подчёркивает А.И.Афанасьева. Безусловно, все эти моменты

должны были учитываться при языковом строительстве. Основные принципы его

в республике были определены уже в 1921-24 гг. Они обсуждались на

Всекарельских съездах Советов, областных партийных конференциях, сессиях

ЦИК республики, а так же в их решениях и постановлениях. В феврале 1921 г.

I Всекарельский съезд постановил: «Ввиду того, что население имело право

обращаться в советские органы на том языке, которым оно желает

пользоваться, на русском или карельском (финском), советским органам

вменяется в обязанность без замедления применять меры, обеспечивающие им

возможность вести свою деятельность на русском и финском языках»2. Далее

указывалось, что «основной целью работы ОНО (Отдел Народного Образования)

должно быть поднятие культурного уровня населения Карелии на тех

культурных языках, посредством которых это наиболее легко достижимо» и что

«такими языками в Карелии для русских является русский язык, для карел –

русский и финский языки в зависимости от того, на каком языке карелы тех

или иных мест хотят обучаться»3. В этом же году на II Всекарельском съезде

Советов было постановлено: «При отсутствии карельской письменности,

многообразии наречий и невозможности создания специального карельского

литературного языка ведение культурно-просветительной работы среди

карельского населения возможно лишь на русском и финском языках в

зависимости от воли отдельных граждан и их влечения к той или иной

культуре»4. Таким образом, оба Всекарельских съезда подчёркивали

нецелесообразность создания единого карельского языка в силу ощутимых

различий диалектов, а так же особо уделяли внимание необходимости

соблюдения добровольности при изучении русского и финского языков, которые

были введены в республике. После постановлений 9 августа 1924 г. «во всех

устных формах деятельности просветительных и образовательных учреждений

карельских районов и в работе государственного аппарата республики было

введено употребление местных диалектов карельского языка, что

способствовало вовлечению в общественную и культурную жизнь части

карельского населения, не владевшего ни русским, ни финским языком»1.

Решения начала 20-х гг. в целом соответствовали языковым процессам в

Карелии. Приобщение основной массы карельского населения к грамоте и

культуре на двух развитых языках ускорилось. Как пишет А.И.Афанасьева, на

практике вскоре подтвердилась правильность решений и постановлений: карелы

северных районов избрали финский литературный язык, а южные карелы и вепсы

– русский. В условиях свободы выбора большинство карельского населения всё

же отдало предпочтение русскому языку. И, несмотря на то, что в ряде школ

велось обучение на финском языке, а также на нём издавалась

республиканская газета, литература и велось делопроизводство в Ухтинском

уезде, языком межнационального общения в то время оставался русский язык.

В связи с миграционными процессами с 1926 по 1933 гг. национальный

состав населения КАССР заметно изменился.

Национальный состав населения Карелии по данным переписей населения

(в %)2

|Национальность|1926 |1933 |

|Русские |56,2 |60,2 |

|Карелы |38,2 |29,3 |

|Финны |1 |3,2 |

|Вепсы |3,3 |2,2 |

|Прочие |1,3 |5,1 |

Как видно из приведённых в таблице данных, произошло увеличение доли

русских, финнов и других национальностей при сокращении доли карел и

вепсов. В Карелии, ставшей ещё более многонациональной, потребность в

языке межнационального общения возросла. Конечно, реально им мог стать

только русский язык, являвшийся языком подавляющего большинства населения

республики. Ведь им владели не только русские, но и значительная часть

карел, финнов, вепсов, белорусов и украинцев. Но, несмотря на всё это,

стоявшие в 20-30-х гг. у руководства Карелии финны-политэмигранты, думали

иначе. В исторической и лингвистической науке в то время преобладали

взгляды тех финляндских учёных, которые возводили происхождение карел к

прибалтийско-финскому племени Емь (Hдme), то есть они считались, по их

мнению, восточной ветвью финской нации. Речь беломорских и олонецких карел

они рассматривали в качестве наречия финского языка. «Одностороннее

освещение финляндской наукой этногенеза карел в какой-то мере повлияла на

решение языковой политики в Карельской ССР»1, - пишет А.П.Баранцев. Исходя

из «родства» карел и финнов, бывшие политэмигранты заключили, что языком

обучения карельского населения должен был стать финский литературный язык.

Но, однако, они признавали необходимым выпуск учебников и газет в

карельских местностях юга Олонецкой губернии на местном диалекте с

использованием русской графики письма как промежуточный этап на пути

сближения языка олонецких карел с финским литературным языком. Налицо была

двойственность языковой политики. В конце 1920-х – начале 1930-х гг.

возникла дискуссия по проблеме национальной письменности. А.Нуортева и

Г.Ровио пытались теоретически и практически доказать правильность политики

внедрения финского литературного языка. Председатель ЦИК республики

А.Нуортева утверждал, что «несмотря на столетиями длившееся

изолированность и русское влияние, карельский говор сохранил все основные

черты финского языка. Опыт школьной работы показывает, что ребёнок,

попавший в школу, зная только местное карельское наречие, несравненно

быстрее и легче схватывает литературный финский язык, чем русский»2.

В рецензии на учебник карельского языка учителя Кузьмина из

Новгородской губернии он отмечал: «Если отдел считает, что для карел вне

Карельской АССР всё же нужно составлять особую азбуку, то мне кажется, что

придётся составлять особую азбуку для каждого отдельного района. Если

будет решено создать приемлемую для всех карел азбуку, то, по моему

убеждению, нет смысла огорода городить, а нужно взять за основу

литературный финский язык»3. Иными словами, отрицался какой-либо способ

разрешения языкового вопроса, противный движению к финскому языку. Чаша

весов стала склоняться в сторону красных финнов.

§2.Финнизация Карелии.

В начале первой пятилетки вопросы языкового планирования встали как

никогда остро. В связи с возросшим объёмом лесозаготовок к началу 30-х гг.

в Карелию начался широкомасштабный завоз рабочей силы из других областей

СССР. В 1928-1929 гг. в республику прибыло 25.000 сезонных рабочих, в 1929-

1930 гг. – около 60.000 человек. Явное прогрессирующее увеличение

удельного веса национального населения снижало эффективность языковой

политики финнов. На страницах местной печати, в ходе обсуждения языковой

политики, особое внимание стало уделяться более медленному росту

грамотности карельского населения южных районов по сравнению с северными.

Причиной такого явления было признано использование преимущественно

русского языка в просветительской и образовательной работе среди южных

карел.

Вопросы «карелизации» были вынесены на обсуждение IV объединённого

пленума Карельского обкома и областной контрольной комиссии ВКП(б). В

одобренных пленумом тезисах Г.Ровио не было принципиально новой трактовки

соотношения между карельскими диалектами и финским литературным языком. На

основе этого делался вывод о возможности «использования финского

литературного языка и письменности в качестве объединяющих карельские

говоры»1. Указывалось так же, что усвоение карельского языка карелами, в

том числе в южных районах, происходит скорее и легче, чем русского, и в

связи с этим утверждалось: «Поэтому в момент оформления Карельской

автономии письменным и литературным языком карел был признан финский

язык»2. Последнее утверждение шло вразрез с постановлениями 1921-1924 гг.

Всё же было принято принципиально новое решение, признанное наиболее

правильным, ввести в школах с преподаванием на финском языке в качестве

предмета русский язык, а в школах русских районов – финский. В

постановлении также заявлялось, что, охватив всех карельских детей

обучением на финском языке при развитии экономики и культуры республики,

диалекты карельского языка приблизятся в таких условиях к литературному

финскому языку и тем самым обеспечат его внедрение в быт населения.

Красные финны были уверены в том, что культурный уровень карельского

населения легче всего поднять при помощи финского языка. В конечном счете,

финский язык, используясь по их замыслу в качестве языка культурного и

бытового общения, уравнялся бы с русским языком по выполнению общественных

функций. Нельзя не согласиться с А.А.Левкоевым, что глубинные причины

таких реакционных выводов «крылись в тех переменах, которые были вызваны

форсированной индустриализации промышленности и коллективизации сельского

хозяйства»3, достаточно только вспомнить ситуацию в стране и задачи

первого пятилетнего плана. Отрицательными моментами всех этих решений и

постановлений явилась недостаточная изученность карельского языка в

русской и советской лингвистике, а так же выводы лингвистов Финляндии о

родстве карельского и финского языков. К этому необходимо добавить, что

принцип равноправия языков народов СССР был неправильно понят: финский

язык не был и не мог стать родным для карел. Он не смог бы широко

использоваться в науке, технике, высшем образовании. Развитие самого языка

не могло происходить в условиях, когда финское население в Карелии

составляло незначительное меньшинство. Следовательно, возможность

культурного строительства на финском языке была ограничена.

В постановлениях 1929 г. было предложено усилить темпы карелизации,

ускорить введение финского языка в школах, пунктах ликбеза, в деятельности

партийных органов и просветительных учреждениях во всех районах с

преобладанием карельского населения. Значительно расширилось использование

финского языка в работе центральных органов республики, в местной

периодической печати и книгоиздательстве. Уже в начале 1932 г. 99,6% всех

школьников карельской национальности обучалось на финском языке (вместо

57,8% в конце 1929 г.). В начале 30-х гг. началось издание шести районных

газет на финском языке, три районные газеты выходили параллельно на

русском и финском языках. В партийных учебных заведениях и некоторых

техникумах была развёрнута сеть курсов и отделений с преподаванием на

финском языке.

В начале 30-х гг. руководство республики выдвинуло идею о введении

финского языка в качестве литературного и объединяющего для всех

ингерманландцев, проживавших в Ленинградской области и тверских карел.

Инициатива красных финнов по распространению литературы на финском языке

среди тверских карел вызвала резкое противодействие со стороны, как

населения Тверского округа, так и его руководящих органов. Расхождения в

языковой политике между КАССР и Карельским национальным округом Московской

области усугубились ещё одним важным фактором – созданием письменности

тверских карел.

1 марта 1930 г. в Комиссии по делам национальностей Наркомпроса

РСФСР состоялось совещание по вопросу о национальной письменности для

карел тверского округа. На нём с докладом выступил Д.В.Бубрих, который

подчеркнул необходимость создания собственной письменности для тверских

карел без заимствования «карело-финского» языка. Совещание согласилось с

ним и постановило принять необходимые меры по переводу всей культурно-

политической работы на карельский язык, положив в его основу толмачевский

говор и латинский алфавит. Эса Анттикоски и А.А.Левкоев абсолютно сходятся

во мнении, что «политически создание нового литературного языка могло быть

воспринято как контрмера, призванная предупредить расширение влияния

финских эмигрантов»1. Тверские карелы, прожившие три столетия оторванными

от финнов и других карел, нуждались в развитии родного языка.

«Противопоставление было выгодно верхам страны, поскольку оно сильнее

втягивало руководителей Карелии в фарватер коллективизации»1, - пишет

А.А.Левкоев.

Правомерность внедрения финского языка в Карелии встала под

сомнение. Следствием этого была вспыхнувшая в начале 30-х годов «война

языков». А.А.Левкоев отмечает: «Советский финноугровед А.Баранцев

совершенно справедливо замечал, что «бурная полемика между сторонниками

создания карельской письменности, среди которых наиболее активным и

влиятельным был член-корреспондент АН СССР Д.Бубрих, и её противниками,

настаивавшими на финском литературном языке, сопровождалась взаимными

политическими обвинениями»2. О серьёзных лингвистических аргументах

Д.В.Бубриха пишет Э.Анттиковски: «В результате тысячелетнего раздельного

развития, отмечал он в своих работах 30-х годов, карельские и финские

языки отличаются друг от друга не менее, чем русский от украинского или

польского. Расхождения языков увеличивали и пуристические тенденции «в

буржуазной Финляндии», приводившие к созданию незнакомых карелам

неологизмов. В конечном счёте, однако, решающее значение имели и

политические мотивы. Согласно Бубриху, речь шла о борьбе двух идеологий за

Карелию, её лесные богатства и полезные ископаемые. Ссылаясь на языковое

родство финнов и карел, руководство республики проводило общую с

заграничной буржуазией политику создания «Великой Финляндии»3.

Противостояние усугубилось постановлением Президиума Совета

Национальностей ЦИК СССР от 25 апреля 1931 г. Совет одобрил на своём

заседании опыт создания письменности тверских карел и рекомендовал

правительству Карельской АССР, используя этот опыт, «приступить к работе

по созданию карельского литературного языка»4 и переводу на него культурно-

просветительской работы. Карельское руководство не поддержало эту

рекомендацию. 14 мая 1931 г. центральная газета «Правда» опубликовала две

статьи по карельскому вопросу. В одной из них доказывалось, что «новое

достижение национальной политики партии будет иметь огромное значение для

дальнейшего культурного и политического развития Карелии»5. Другая

указывала, что «не может быть…сомнения, что для карел родным языком

является карельский язык, а не русский и не финский. Находятся, однако,

люди, которые «возражают»6.

В республике недоумевали. 12 мая 1931 г. вопрос о литературном

карельском языке обсуждался на совещании обкома ВКП(б). Партийный актив

КАССР высказался против его создания. «Употребление финского языка

обосновывалось значительными диалектными различиями карельского языка,

влиянием финского языка на разговорную речь карел, в особенности на севере

республики, а так же результатами проведённого в 20-е годы референдума,

согласно которым большинство якобы выступило в поддержку финского языка»1,

- пишет Э.Анттикоски. Так же утверждалось, что «в самой Карелии никто не

требовал введения карельского языка»2. Исходя из этого, было предложено

сохранить направление языковой политики, то есть финский язык продолжал

обязательно использоваться в качестве единого письменного и литературного

языка карел КАССР, но одновременно было рекомендовано расширение

применения карельских диалектов в печати, книгоиздательстве, школьном

образовании, устной просветительной работе. Г.Ровио, выступая на

совещании, отметил, что «финский, являясь языком капиталистической страны,

становился недостаточным для выражения новых понятий возникших в

результате социалистического строительства в СССР: «Мы должны обратить

внимание на то, чтобы тот язык, который у нас является объединяющим все

карельские наречия, - соответствовал тому этапу общественной жизни, в

котором мы находимся, и чтобы он облегчал нам дальнейшую нашу культурную

работу среди различных слоёв карельского населения»3. В поддержку

руководства Карелии выступило Политбюро ЦК ВКП(б), отменив решение Совета

Национальностей. В феврале 1933 г. Президиум ВЦИК признал

нецелесообразность перехода Карельской АССР от финского языка на

карельский.

Но 25 июня 1933 Ленинградский обком ВКП(б) по докладу о работе

Карельской парторганизации принял решение, в котором отмечались ошибки,

допущенные в проведении национальной политики в Карельской АССР. XII

Карельская областная партконференция (январь 1924г.) и V Пленум

Карельского областного комитета ВКП(б) (1935г.) осудили игнорирование

русского языка в национальных школах Карелии. В ходе проводимого языкового

строительства 1929-1933 гг. внимание к исконно народному языку карел всё

более ослабевало, он стал активно вытесняться из общественно-политической

и культурной жизни. Эксперимент ликвидации неграмотности на карельских

наречиях с постепенным переходом к финскому языку потерпел полное

поражение. Своеобразный «карело-финский» язык представлял собой

непоследовательное смешение финского языка преимущественно с элементами

ливвиковского наречия. Несмотря на то, что карельские диалекты

использовались в художественной литературе, реальных условий для

карелизации финского языка не было в начале 30-х гг. Ускоренное его

внедрение «вступало в противоречие с исторически сложившимися моделями

поведения, реальными языковыми ориентациями карел, поскольку возникла

дисгармония между верхним (профессиональным) и нижним (народно-бытовым)

слоями культуры»1. Первый развивался на основе русского и финского

литературных языков, прошедших многовековой путь нормативного развития,

второй – на основе традиций карельской разговорной речи и устно-

поэтического творчества народа»2, - пишет Е.И.Клементьев. И всё же,

несмотря на усиленное внедрение финского языка, тенденции национально

русского двуязычия последовательно укрепляла свои позиции, утверждаясь в

качестве ведущей.

Постепенный отход от политики красных финнов был связан не только с

недовольством проводимыми в республике преобразованиями, но и с событиями,

происходившими в мире. В январе 1933 г. к власти в Германии пришёл

А.Гитлер. Финляндия рассматривалась советским руководством, как

государство с преобладавшим фашистским элементом. Г.Ровио и Э.Гюллинг с их

профинляндскими настроениями были позже отстранены от руководства

республикой. Так закончилась эпоха красных финнов в Карелии.

§3.Влияние языковой политики финнов на культурно-просветительскую работу в

Карелии.

Нестабильность национально-языковой политики в республике и

чрезвычайно быстрые темпы введения начального и семилетнего образования,

связанные с задачами индустриализации в стране, оказали значительное

влияние на качественную сторону обучения в школах Карелии. Эти факторы

вызвали широкое распространение подготовки учителей с низким уровнем

знаний на разного рода краткосрочных курсах и неоднократные массовые смены

учителей в школах.

В 1929 г. руководство Карелии отказалось от принципа добровольности

выбора русского или финского языка карельским населением. Как известно,

было принято решение об обязательности введения финского языка как языка

просвещения и образования для карел. К началу 1932 г. 99,6% всех

школьников и 70% взрослых учащихся школ ликбеза карельской национальности

обучались на финском языке. Быстрый массовый переход к финскому языку

потребовал в кратчайшие сроки подготовить учителей способных преподавать

на нём. Такой довольно быстрый темп переподготовки привёл к снижению

профессионального уровня учителей. Только в 1930-1933 гг. в школы

республики было направлено не менее 800 учителей, закончивших только лишь

краткосрочные учительские курсы. В 1933 г. половина учителей начальных

школ Карелии и 80% учителей школ повышенного типа не имели законченного

педагогического образования. Подготовка учителей русского языка была

ослаблена. В результате всего этого качество преподавания снизилось, а

выпускники школ плохо знали и русский и финский. В 1931 г. пленум

Карельского обкома ВКП(б) отметил значительное отставание качества

обучения в школах от потребностей развития республики. В 1933 г. пленум

обкома заявил, что учащиеся финских школ не усваивают русского языка, а

учащиеся русских – финского. Плохое знание русского языка затрудняло

поступление в ВУЗы и техникумы не только РСФСР, но и самой республики, за

исключением лишь подготовительных заведений и финского педагогического

техникума. Трудящиеся русской и других национальностей, живших и

работавших в карельских районах, оказались так же в трудном положении.

Первые итоги культурного строительства в республике отразила

перепись населения 1933 г. «Грамотность всего населения республики в

возрасте 9-49 лет составила 84,5%, при этом среди русских насчитывалось

88,8% грамотных, среди карел – 73,8%, вепсов – 79,8%, финнов – 97%»1, -

пишет А.И.Афанасьева. Но в разных районах республики грамотность была

неодинаковой. Наиболее высокие показатели оказались в городских районах с

преобладанием русского населения (Петрозаводский, Кемский), а так же

северо-западных районах (Ухтинский, Ругозерский). Наименьшей доля

грамотности была в южных районах, особенно в Олонецком и Пряжинском.

Несмотря на приобщение карел и вепсов к финскому языку, всё же ведущей

оставалась тенденция к овладению русским языком карельским, вепсским и

финским населением. Русский язык по-прежнему являлся наиболее

распространённым, оставаясь языком межнационального общения. Как и раньше,

тяга к овладению финским языком была характерна для карел северных

районов.

Внедрение финского языка для всего карельского населения значительно

суживало возможности его культурного развития, сдерживало подготовку

национальных кадров, местной интеллигенции, затрудняло сближение

трудящихся разных национальностей.

В эти годы расширяется издательская деятельность на финском языке. В

книгоиздании Карелии до второй половины 30-х гг. ведущую роль играло

издательство «Кирья». В этот период оно было единственным, выпускавшим

литературу на финском языке. В начале 30-х гг. «Кирья» занимало четвёртое

место по числу названий и общему тиражу среди национальных издательств

автономных республик страны. В номенклатуре изданий видное место занимала

общественно-политическая литература. «Кирья» уделяла особое внимание

переводу на финский язык и изданию произведений К.Маркса, Ф.Энгельса,

В.И.Ленина, материалов съездов и конференций и т.п. Находясь под контролем

руководства Карелии издательство занималось активным выпуском работ

финляндских революционеров-интернационалистов, в которых обобщался опыт

революционной борьбы, давался анализ социально-политической обстановки в

Финляндии в 20-30 гг. Такая литература становилась идеологически пригодной

для финских руководителей республики. Помимо всего прочего издательство

выпускало значительное количество краевой литературы, которая печаталась

либо параллельно на двух языках – русском и финском, либо на русском. На

обоих языках издавались протоколы съездов Советов Карельской АССР,

областных партконференций, различных совещаний и т. п. «Кирья» имело очень

широкий диапазон литературы, «отвечавшей по своему содержанию важнейшим

потребностям экономического, социального и культурного развития Карелии»1.

«Содержание этой литературы было нацелено на привитие трудящимся,

владевшим финским языком, марксистско-ленинской идеологии, воспитание их

на традициях российского и международного рабочего революционного

движения, приобщения к лучшим произведениям мировой и советской

литературы»2, - пишет А.И.Афанасьева. В ознакомлении с жизнью СССР и

идейно-политическом воспитании финнов-переселенцев из Америки, Канады и

Финляндии издательство «Кирья» также играло немаловажную роль.

Положительным итогом деятельности издательства стала публикация

произведений советских финноязычных писателей, что способствовало развитию

местной литературы карел и финнов. Несмотря на то, что «Кирья» испытывало

недостаток в редакторах и переводчиках, издательство сделало многое для

развития книгоиздания не только на русском, но и на финском языке.

Огромный вклад в развитие материальной базы, разработку тематических

планов и создание кадров переводчиков и редакторов внесли директора

«Кирьи» Г.Ровио, Т.Тёрмяля, И.Леметти, и представители редакторского и

авторского актива В.Сирола, Л.Летонмяки, В.Оянен, И.Ласси, Г.Лаукконен,

А.Сало и другие.

Тридцатые годы это и время зарождения и развития литературной

деятельности и искусства Карелии. Основой формирования их явилось народное

художественное творчество. Его освоение и стало главной задачей

интеллигенции республики. Большую помощь местной литературе, музыкальному,

изобразительному и театральному искусству оказали деятели русской

советской культуры, преимущественно писатели и художники Ленинграда. Они

участвовали в подготовке кадров из местной молодёжи, в решении конкретных

вопросов литературной и художественной жизни Карелии. Немалый вклад в

культуру КАССР внесла творческая интеллигенция из числа финнов-эмигрантов

начала 30-х гг. Принеся с собой опыт и традиции культуры финского народа,

они оказали заметное влияние на характер художественной культуры Карелии,

особенно на развивающуюся на финском языке часть.

В конце 20-х – начале 30-х гг. в республике значительно оживилось

литературное движение. К этому времени здесь уже была создана Карельская

ассоциация пролетарских писателей (КАПП). В ней было два отделения –

финское и русское. Так же огромную роль в единении и творческом росте

местных писателей сыграли и литературно-художественные журналы на русском

и финском языках. Писатели из числа финской интеллигенции составляли

наиболее многочисленную и профессионально подготовленную часть местной

писательской организации. Среди них были сложившиеся профессиональные

писатели и журналисты: Я.Виртанен, Л.Летонмяки, О.Иогансон, Э.Паррас,

Х.Тихля, Р.Руско (Р.Нюстрем), А.Висанен, Л.Косанен, Э.Виртанен и другие. К

ним была близка группа начинающих литераторов, карел по национальности –

Ф.Ивачев, Ф.Исаков, Н.Лайне, Н.Яккола, Я.Ругоев, А.Тимонен, а так же

Л.Хело, которые писали на финском языке. Группу русских писателей

составляли молодые начинающие авторы, среди которых были историк и

этнограф А.Линевский, журналисты С.Норина, и Ф.Трофимов, молодые поэты

А.Иванова, И.Кутасова, Н.Грибачёва и В.Чехова. Многие произведения

писателей Карелии, созданные на финском языке, издавались в переводах

П.Антикольского, Б.Лихачёва, В.Саянова и других советских поэтов. Три

сборника стихотворений Я.Виртонена вышли в центральном и местном

издательстве.

Заметное развитие в Карелии 30-х гг. получило театральное искусство.

В декабре 1928 г. Р.Руско выступил в газете «Пунайнен Карьяла» со статьёй

о необходимости создания профессионального театра на финском языке, что

было поддержано редакцией и многими читателями. На страницах газеты

развернулось обсуждение задач будущего театра, путей подготовки актёров и

т.п. В начале 1929 г. VIII Всекарельский съезд Советов постановил создать

в Петрозаводске к концу первой пятилетки профессиональный драматический

театр на финском языке. В августе этого же года было принято постановление

правительства и Наркомпроса республики об открытии русского драматического

театра и выделении необходимых средств. Сформировавшаяся вскоре труппа

театра на 29/30 г. состояла из артистов ленинградских театров и наиболее

способных участников местной самодеятельности. С ноября 1929 г. театр

начал работу в помещении бывшего кинотеатра «Триумф». Открытие театра на

финском языке потребовало более сложной подготовки. Нужно было обучить

актёров финскому языку. С этой целью на учёбу в Ленинград была направлена

группа карельской и финской молодёжи. В то же время в Петрозаводске

возникла самодеятельная театральная труппа из финнов-эмигрантов, бывших

артистов рабочих финских театров за рубежом. Среди них были И.Вийтанен,

Я.Метсола, Х.Салми, А.Санделин, К.Севандер, С.Хитс и другие. В связи с

тем, что на первых порах актёры-иммигранты не представляли советской

действительности, Наркомпрос республики направил их на несколько месяцев в

Ленинград, где они должны были обучиться «нашей политике, экономике и

другим формам работы»1. Вернувшись в 1932 году, они создали национальную

труппу при театре русской драмы в Петрозаводске. Эта труппа и выпускники

карельской студии объединились в единый актёрский коллектив финского

драматического театра. Художественным руководителем и главным режиссёром

стал Р.Нюстрем, директором – К.Севандер. С самого начала театр создавался

на широкой интернациональной основе. Его актёры – карелы, финны,

ингерманландцы – хорошо знали культуру, быт и традиции своего народа. Не

меньший вклад в развитие театрального искусства внесли и финны-иммигранты,

принесшие опыт и традиции рабочих финских театров Америки и Финляндии.

«Новый театр рождался на стыке разных национальных культур и развивался в

условиях их плодотворного взаимодействия»2, - подводит итог

А.И.Афанасьева.

Заключение.

1929 – 1933 гг. – очень сложный и важный этап в истории советского

государства. Крах нэпа, первый пятилетний план и переход страны к

форсированной индустриализации потребовал огромных сил вложений советского

народа. Жесткая централизация, полный контроль государства позволили

проводить сталинскую политику во всех сферах жизни. Экономические

устремления периода пагубно отразились во всём, в том числе и на политике

национального строительства.

С 1920 по 1935 гг. у руководства Карелии находились красные финны –

бывшие политэмигранты во главе с Э.Гюллингом и Г.Ровио. Стремясь воплотить

в жизнь свою идею о «Великой Финляндии» ими было проведено множество

мероприятий имевших свои последствия. В течение 20-х – начале 30-х гг. сюда

мигрировали тысячи финнов из Америки, Канады и Финляндии, что вызвало

уменьшение удельного веса коренного карельского населения. Формирование и

переподготовка национальных кадров потребовали от руководства Карелии

перехода к иной системе обучения: открытие и распространение краткосрочных

курсов, школ ФЗУ. Проблема выбора языка стала в это время одной из главных.

Бесписьменные карелы и вепсы должны были обрести письменность и

литературный язык, и им стал финский язык. С самого начала между центром и

карельскими властями появились разногласия в проведении национальной

политики. Действуя в своих интересах, красные финны начали не только

вызывать недоверие со стороны советского руководства, но и натолкнулись на

массу проблем внутри республики. Они не учитывали многих особенностей и

возможностей края. До тех пор пока центр оказывал поддержку финнам, они

находились у руководства республикой. Затем финны были обвинены в

профинляндской ориентации и были отстранены от власти. Значение проведённых

финнами преобразований достаточно велико. Исходя из этого опыта, велась в

дальнейшем национальная политика в Карелии. В период правления финнов при

их поддержке зародилась и получила развитие культура в республике.

Появились национальные писатели из числа карел, финнов и русских. Был

открыт финский национальный театр. Численность грамотного населения

увеличилась. Таким образом, несмотря на ряд противоречий и ошибок со

стороны финского руководства, всё же было сделано немало важного и

значительного для развития Карелии и её населения.

Список использованных источников и литературы.

Источники:

1. В дружной семье равноправных народов: Документы и материалы/Сост.

Кулагина Н.М. и др. – Петрозаводск: Карелия, 1982. – 286 с., ил.

2. Во имя общего дела. Интернациональные связи Карелии 1917 – 1977

гг.: Документы и материалы/Ред. А.Л.Витухновский. – Петрозаводск:

Карелия, 1980. – 343 с., ил..

3. Всекарельский съезд Советов, 8-й. Протокол. – Петрозаводск:

изд.КарЦИКа, 1929.–365с.

4. Ежегодник. Вып. IV. 1929/Изд.Статистического упр. – Петрозаводск:

Госиздат КАССР, 1931. – 219 с.

5. Карельская организация КПСС в цифрах, 1921 –

1984/Редкол.:Е.М.Морозов и др. – Петрозаводск: Карелия, 1985. – 152

с., 1 л. портр.

6. Культурное строительство в Советской Карелии, 1926 – 1941. Народное

образование и просвещение: Документы и материалы/Сост.

С.В.Бархатова и др. – Петрозаводск: Карелия, 1986. – 174 с.

7. Некоторые данные о работе карельского правительства. –

Петрозаводск, 1929. – 95 с.

8. Советы Карелии, 1917 – 1992: Документы и материалы/Сост.

С.В.Бархатова и др. – Петрозаводск: Карелия, 1993. – 548 с. –

Библиогр.:С.527-530. – Прил.: С.458-513; Комент.:С.514-526, указ.:

С.543-548; Список сокр.: С.531-533.

9. Рабочий класс Карелии в период построения социализма в СССР, 1926 –

июнь 1941/Отв. ред. Г.И.Мезенцев. – Петрозаводск: Карелия, 1984. –

198 с.

Литература:

1. Алто Э.Л. Советские финноязычные журналы, 1920 – 1980/Карел. Фил. АН

СССР., Ин-т яз., лит. и истории. – Петрозаводск: Карелия, 1989. – 164 с.

2. Андриайнен А.И. Движение пролетарской солидарности зарубежных финских

трудящихся с Советской Карелией//50 лет Советской Карелии. –

Петрозаводск, 1970. – С.180 – 197

3. Анттикоски Э. Стратегии карельского языкового планирования в 1920-е –

1930-е гг.// В семье единой: Национальная политика партии большевиков и

её осуществление на Северо-Западе России в 1920 – 1950-е годы. –

Петрозаводск, 1998. – С.207 – 222. – Библ. в конце ст.

4. Аутио С. Лесное хозяйство Карелии в 1930-е годы «лицом к

лесу»//Национальная государственность финно-угорских народов Северо-

Западной России (1917 – 1940 годы). – Сыктывкар, 1996. – С.45 – 54. -

Библ. в конце ст.

5. Афанасьева А.И. Культурные преобразования в Советской Карелии, 1928 –

1940/Науч. Ред. В.Т.Ермаков. – Петрозаводск: Карелия, 1989. – 279 с.

6. Баранцев А.П. Карельская письменность//Прибалтийско-финское языкознание:

Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии. – Л., 1967. – С.84 – 104

7. Бихдрикер Д. Коренизация Советского аппарата, подготовка национальных

кадров и административное районирование//Советская Карелия. Очерки

партийного советского и культурного строительства АКССР. –

М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.181 – 204.

8. Вихавайнен Т. Национальная политика ВКП(б)/КПСС в 1920-е – 1950-е годы и

судьбы карельской и финской национальностей//В семье единой: Национальная

политика партии большевиков и её осуществление на Северо-Западе России в

1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С. 15 – 41. – Библ. в конце

ст.

9. История России: 20 век: Учеб. Пособие для вузов/Буханов А.Н., Зырянов

П.Н., Дмитриенко В.П. и др.; РАН, Ин-т рос.ист.;Отв.ред. В.П.Дмитриенко.

– М.:АСТ, 1997. – 607 с. – 16 л. ил..

10. История России. Ч.3: 20 век: Выбор моделей общественного

развития/Горонов М.М., Данилов А.А., Дмитриенко В.П.;Ин-т рос.истории

РАН. – М.:Знание, 1994. – 192 с. – Библиогр.: С.190-191

11. Кангаспуро М. Финская эпоха советской Карелии//В семье единой:

Национальная политика партии большевиков и её осуществление на Северо-

Западе России В 1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С.123-156. -

Библ. в конце ст.

12. Карелы Карельской АССР/Редкол.: А.С.Жербин и др. – Петрозаводск:

Карелия, 1983. – 288 с.; ил., карт. 24 л. ил.

13. Карташев Г. Советы в борьбе за пятилетку в четыре года//Советская

Карелия. Очерки партийного советского и культурного строительства АКССР.

– М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.124-180

14. Каупала П. Советская автономия Карелии в 20 – 30-е гг. История создания

и деформации//Европейский Север: история и современность (тезисы докладов

Всероссийской научной конференции). – Петрозаводск, 1990. - С.52-53

15. Килин Ю.М. Карелия в политике советского государства, 1920 –

1941/Петрозав.гос.ун-т. – Петрозаводск: издательство Петрозаводского

Государственного Университета, 1999. – 275с. – Библиогр.: С.260-270. –

Указ. имён: С.273-275

16. Клементьев Е.И. Языковая ситуация в Карелии: Состояние, тенденции

развития//Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.112-

124

17. Лаврушина Н.В. Из истории появления североамериканских финнов в Карелии

в начале 1930-х годов// Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М.,

1992. – С.176 – 189.

18. Левандовский А.А. Россия в XX веке/Левандовский А.А.,Щетинов Ю.А. –

М.:Просвещение,1998. – 279 с.

19. Левкоев А.А. Карельская автономия в системе советско-финляндских

отношений 1930 гг//Новое в изучении истории Карелии. – Петрозаводск,

1994. – С.101-121

20. Левкоев А.А. Национально-языковая политика финского руководства

советской Карелии (1920 – 1935): Препринт/РАН Кар.науч.центр. Ин-т яз.,

лит. и истории. – Петрозаводск, 1992. – 28 с. – (Науч. докл.). –

Библиогр.:С.24-28

21. Очерки истории Карелии. В 2-х т. – Петрозаводск: Карел.кн.изд., 1964. –

Т.2. – 615 с., ил. и карт.;5 л. ил. и карт.

22. Очерки истории Карельской организации КПСС/Редкол: М.Х.Киуру и др. –

Петрозаводск: Карелия, 1974. – 590 с., ил.

23. Покровская И.П. Население Карелии. – Петрозаводск: Карелия, 1978. – 192

с.

24. Славин И. Революционная законность в Карелии (1917 – 1932

гг)//Советская Карелия. Очерки партийного советского и культурного

строительства АКССР. – М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.205-244

25. Такала И.Р. В поисках Эльдорадо. Североамериканские финны в довоенной

Карелии//Вопросы истории Европейского Севера. – Петрозаводск, 1993. –

С.91-110

26. Такала И.Р. Национальные операции ОГПУ/НКВД в Карелии//В семье единой:

Национальная политика партии большевиков и её осуществление на Северо-

Западе России в 1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С.161-206. –

Библ. в конце ст.

27. Такала И.Р. Финское население советской Карелии в 1930-е годы//Карелы.

Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.150-175

28. Чернякова Е.И. Писательская организация Карелии в 30-е годы//Север. –

1990. - №6. – С.143-149

-----------------------

[1] Цит. по кн.:Левандовский А.А. Россия в XX веке/Левандовский

А.А.,Щетинов Ю.А. – М.:Просвещение,1998. – С.230

1 Левандовский А.А. Указ. Соч. – С.230

2 Карташев Г. Советы в борьбе за пятилетку в четыре года//Советская

Карелия. Очерки партийного советского и культурного строительства АКССР. –

М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.127

3 Цит. по кн.: Всекарельский съезд Советов, 8-й. Протокол. –

Петрозаводск:изд.КарЦИКа, 1929. – С.6

1 Цит. по кн.:Кангаспуро М. Финская эпоха советской Карелии//В семье

единой: Национальная политика партии большевиков и её осуществление на

Северо-Западе России В 1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С.131

2 Левкоев А.А. Карельская автономия в системе советско-финляндских

отношений 1930 гг//Новое в изучении истории Карелии. – Петрозаводск, 1994.

– С.109

3 Там же. – С.109

4 Там же. – С.109

1 Цит. по кн.: Всекарельский съезд Советов, 8-й. Протокол. –

Петрозаводск:изд.КарЦИКа, 1929. – С.118

2 Там же. – С.18

1 Цит. по кн.: Всекарельский съезд Советов, 8-й. Протокол. –

Петрозаводск:изд.КарЦИКа, 1929. – С.151

2 Кангаспуро М. Указ. соч. – С.129

3 Цит. по кн.: Там же. – С.129

1 Цит. по кн.: Кангаспуро М. Указ. соч. – С.136

1 Цит. по кн.:Славин И. Революционная законность в Карелии (1917 – 1932

гг)//Советская Карелия. Очерки партийного советского и культурного

строительства АКССР. – М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.214

2 Бихдрикер Д. Коренизация Советского аппарата, подготовка национальных

кадров и административное районирование//Советская Карелия. Очерки

партийного советского и культурного строительства АКССР. –

М.,Л.:Ленсоцэкгиз, 1933. – С.203

1 Советы Карелии, 1917 – 1992: Документы и материалы/Сост. С.В.Бархатова и

др. – Петрозаводск:Карелия, 1993. – С.142

1 Цит. по кн. Бихдрикер Д. Указ. соч. – С.193

1 Рабочий класс Карелии в период построения социализма в СССР, 1926 – июнь

1941/Отв. ред. Г.И.Мезенцев. – Петрозаводск: Карелия, 1984. – С.10

2 Цит. по кн.:Некоторые данные о работе карельского правительства. –

Петрозаводск, 1929. – С.65

3 Цит. по кн.: Всекарельский съезд Советов, 8-й. Протокол. –

Петрозаводск:изд.КарЦИКа, 1929. – С.260-261

1 Аутио С. Лесное хозяйство Карелии в 1930-е годы «лицом к

лесу»//Национальная государственность финно-угорских народов Северо-

Западной России (1917 – 1940 годы). – Сыктывкар, 1996. – С. 48

1 Рабочий класс Карелии в период построения социализма в СССР, 1926 – июнь

1941/Отв. ред. Г.И.Мезенцев. – Петрозаводск: Карелия, 1984. – С.6-7

1 Такала И.Р. Национальные операции ОГПУ/НКВД в Карелии//В семье единой:

Национальная политика партии большевиков и её осуществление на Северо-

Западе России в 1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С.170

2 Цит. по кн.: Такала И.Р. Финское население советской Карелии в 1930-е

годы//Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.163

1 Цит. по кн.:Лаврушина Н.В. Из истории появления североамериканских

финнов в Карелии в начале 1930-х годов// Карелы. Финны: Проблемы

этнической истории. – М., 1992. – С.177

2 Там же. – С.177

3 Там же. – С.177

4 Андриайнен А.И. Движение пролетарской солидарности зарубежных финских

трудящихся с Советской Карелией//50 лет Советской Карелии. – Петрозаводск,

1970. – С.191

5 Там же. – С.191

6 Там же. – С.192

7 Цит. по кн.:Лаврушина Н.В. Указ. соч. - С.178

1 Цит. по кн.:Лаврушина Н.В. Указ. соч. - С.178

2 Там же. – С.178

3 Там же. – С.179-180

4 Там же. – С.180

5 Цит. по кн.: Такала И.Р. Финское население Советской Карелии в 1930-е

годы// Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.164

6 Там же. – С.166

1 Цит. по кн.: Такала И.Р. Финское население Советской Карелии в 1930-е

годы// Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.166

1 Славин И. Указ. соч. – С.216

2 Цит. по кн.: Такала И.Р. Финское население… С.170

1 Цит. по кн. Вихавайнен Т. Национальная политика ВКП(б)/КПСС в 1920-е –

1950-е годы и судьбы карельской и финской национальностей//В семье единой:

Национальная политика партии большевиков и её осуществление на Северо-

Западе России в 1920 – 1950-е годы. – Петрозаводск, 1998. – С.18

2 Там же. – С.18

3 Левкоев А.А. Национально-языковая политика финского руководства

советской Карелии (1920 – 1935): Препринт/РАН Кар.науч.центр. Ин-т яз.,

лит. и истории. – Петрозаводск, 1992. – С.4

1 Баранцев А.П. Карельская письменность//Прибалтийско-финское языкознание:

Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии. – Л., 1967. – С.95

2 Алто Э.Л. Советские финноязычные журналы, 1920 – 1980/Карел. Фил. АН

СССР., Ин-т яз., лит. и истории. – Петрозаводск: Карелия, 1989. – С.15

3 Там же. – С.15

1 Афанасьева А.И. Культурные преобразования в Советской Карелии, 1928 –

1940/Науч. Ред. В.Т.Ермаков. – Петрозаводск: Карелия, 1989. – С.41

2 Цит. по кн.: Баранцев А.П. Карельская письменность//Прибалтийско-финское

языкознание: Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии. – Л., 1967. –

С.96

3 Цит. по кн.:Там же. – С.96

4 Цит. по кн.:Там же. – С.96

1 Афанасьева А.И. Культурные преобразования в Советской Карелии, 1928 –

1940/Науч. Ред. В.Т.Ермаков. – Петрозаводск: Карелия, 1989. – С.42

2 Сост. по кн.: Афанасьева А.И. Культурные преобразования в Советской

Карелии, 1928 – 1940/Науч. Ред. В.Т.Ермаков. – Петрозаводск: Карелия,

1989. – С.44

1 Баранцев А.П. Указ.соч. – С.96

2 Цит. по кн.: Левкоев А.А. Национально-языковая… С.13

3 Цит. по кн.:Там же. - С.13

1 Цит. по кн.:Афанасьева А.И. Указ.соч. С.44

2 Цит. по кн.:Там же. – С.44

3 Левкоев А.А. Национально-языковая… С.16

1 Анттикоски Э. Стратегии карельского языкового планирования в 1920-е –

1930-е гг.// В семье единой: Национальная политика партии большевиков и её

осуществление на Северо-Западе России в 1920 – 1950-е годы. –

Петрозаводск, 1998. – С.209

1 Левкоев А.А. Национально-языковая… С.19

2 Там же. - С.19

3 Анттикоски Э. Указ.соч. - С.211

4 Цит. по кн.:Афанасьева А.И. Указ.соч. - С.48

5 Цит. по кн.: Левкоев А.А. Национально-языковая… С.20

6 Цит. по кн.:Баранцев А.П. Указ.соч. – С.97

1 Анттикоски Э. Указ.соч. - С.212

2 Там же. – С.212

3 Там же. – С.212

1 Клементьев Е.И. Языковая ситуация в Карелии: Состояние, тенденции

развития//Карелы. Финны: Проблемы этнической истории. – М., 1992. – С.116

2 Там же. С.116

1 Афанасьева А.И. Указ.соч. – С.49

1 Афанасьева А.И. Указ.соч. – С.140

2 Афанасьева А.И. Указ.соч. – С.49

1 Афанасьева А.И. Указ.соч. – С.247

2 Афанасьева А.И. Указ.соч. – С.248

Страницы: 1, 2