Москва. Кремль в историческом развитии

Москва. Кремль в историческом развитии

Кому незнакомо имя Кремля - древней твердыни Москвы? Здесь то ядро, в

котором зародилась Россия, вокруг которого она собралась, выросла, окрепла,

установилась, сделалась могущественным государством и вошла в семью держав

европейских. Кремль - символ России. Здесь колыбель великих князей и царей

- собирателей древней Руси, колыбель императора Петра Великого.

“Кремль есть место великих исторических воспоминаний; здесь среди

порядка гражданского возникла мысль единодержавия, как жизнь между могил

истления; здесь под звуками цепей ханских воспылала ревность

государственной независимости, изготовились средства победы свободы; здесь

Донской развернул черное знамя великокняжеское, чтобы идти на Мамая; здесь

Иоанн Васильевич растоптал басму или образ хана; здесь началось,

утвердилось самодержавие не для особенной пользы самодержцев, но для блага

народа; отсюда священные тени добродетельных предков изгнали Иоанна

Грозного, когда он изменил добродетели. В Спасские ворота въехал на коне

Василий Иванович Шуйский, держа в одной руке святой крест, а в другой меч

обнаженный, чтобы свергнуть Лжедмитрия; здесь показывают место, где лежал

самозванец, выскочив из окна задних переходов дворца; на паперти храма

нововенчанный царь, юный Михаил, лил горькие слезы, когда Россия лобызала

ноги его также со слезами, но радостными.

Сия священная ограда была театром ужасов, тут кипели волны бунтов

стрелецких, тут издыхал на копьях знаменитый Матвеев; мысленно видим

торжествующую улыбку коварной Софьи; видим 10-летнего Петра, уже монарха

взором и гласом повелительным. Сей великий государь прославил Россию, отнял

у Кремля славу быть всегдашним жилищем; но здесь принимали они венец от

Бога и отечества. Вот славнейшие из всех воспоминаний кремлевских для веков

грядущих”. Так отзывается о великом значении Кремля в исторической судьбе

России наш знаменитый историк Карамзин.

Кремль Московский есть действительно средоточие всего дорогого сердцу

каждого русского. Здесь, в его сумрачных соборах, верующий поклонится мощам

святых, гробам великих мужей России; археолог в каждом камне, перед каждым

изображением, на всяком месте Кремля найдет предмет для изысканий,

наблюдений, проверок; ученый в архивах, библиотеках и палатах встретит

обильный материал для своих изысканий и работ; живописец - массу нетронутых

еще сюжетов для картин бытовых и исторических; простой турист-любитель

получит много впечатлений, еще им не испытанных, и, наконец, обыкновенный

простолюдин встретит вдоволь всего, еще им невиданного нигде.

Итак, надо знать Кремль, изучить его прошлое, познакомится с

настоящим и почерпнуть из всего этого указания на будущее великой,

необъятной России.

Престольный Кремль - сердце России становится известным в летописях в

XII веке, хотя на берегах реки Москвы еще XI в веке были поселения и даже

вероятно торговля, о чем свидетельствуют куфические монеты, найденные при

строительстве храма Спасителя, и вырытые при постройке Оружейной палаты, в

Кремле, два серебряных витых обруча и две серьги, языческой эпохи. В те

далекие годы высоты левого берега реки Москвы у впадения в нее небольшой

болотистой речки Неглинной покрывал дремучий сосновый бор, тянувшийся на

далекое пространство, а среди леса были разбросаны поселки, принадлежавшие,

по преданию, боярину Кучке. Мы принуждены считать начало Кремля с того

времени, когда место нынешнего Кремля, благодаря красоте ли местоположения,

или по какому-нибудь другому необъясненному случаю, привлекло к себе взоры

князя Суздальского удела Юрия Долгорукого. Здесь, в 1147 году на высоком

левом берегу реки, с которого расстилается чудная картина и откуда взор

спокойно окидывает громадное пространство, среди бора князь Юрий

Долгорукий, сын Владимира Мономаха, разбросив свой походный стан, пировал

со своим бранным союзником князем Святославом Северским. Это происходило 5

апреля, а потому следует думать, что тут были уже постройки. Далее летописи

говорят, что князь Юрий пленен был чудными красотами этого места и велел

заложить здесь городок, обнесенный по тогдашнему обычаю деревянной стеной.

Таким образом, с 1156 года явился починный пункт Кремля, а с ним -

престольной Москвы. Странная судьба боярина Кучки, здесь умерщвленного, и

брак князя Андрея Суздальского с дочерью боярина были причиной того, что

эта местность стала княжеской вотчиной. Кремль, обнесенный стеной,

становится опорным пунктом, в котором за его, по-тогдашнему крепкими,

стенами ищут защиты окрестные жители, спасаясь со своим имуществом от

врагов; невольно в нем начинает зарождаться жизнь, число обитателей

увеличивается, он становится городком, укрепленным пунктом, и за ним

усваивается, неумирающее уже более восьми столетий, название Кремль

(кремник). (По версии филолога Кубарева “кремль” происходит от греческого

“кремн” - крутая гора над оврагом. Вообще же о происхождении этого слова

ученые спорят до сих пор.) Став крепостью, Кремль, естественно, притягивает

к себе полчища врагов, сначала небольшие, но с возрастанием его значения,

силы и могущества, все бульшие и бульшие, так что читать историю Кремля,

значит переживать целый ряд страшных осад, битв, пожаров, убийств - от

первого известного в истории сожжения Глебом Рязанским до последнего

погрома, взрывов, пожаров и разрушений, в которых похоронил свою славу

властелин Европы, кумир непобедимой армии, великий гений войны - Наполеон

I.

В XIII столетии Кремлю два раза надвигаются грозные полчища татар и

два раза, в 1238 году орды Батыя и в 1293 году - Дюденя, уничтожают пожаром

почти до тла весь Кремль с существовавшими в нем уже церквами и

монастырями. Но зато век этот даст Кремлю сперва первого князя Михаила

Хоробрита, а после Кремль становится почти постоянным местоприбыванием

великого князя Московского Даниила, сына Александра Невского. В то время в

Кремле уже находилась церковь Рождества Иоанна Предтечи под Бором, уже

давно не существующая, но престол ее , после сломки ее вторично, перенесен

в Боровицкую башню, где и ныне находится здесь, близ этого места, на

высоком тогда мысу при слиянии двух рек - Москвы и Неглинки, следует

предполагать место первого княжеского дворца, который к концу века был

перенесен ближе к нынешнему Благовещенскому собору, основание, которого

относят к 1291 году.

XIV век дает Кремлю значение, какого он до тех пор еще не имел,

которое сделало его ядром группировки до того времени разоренных, но

обширных русских земель и резиденцией (престольным местом) великого князя

московского. Значение Кремля росло, высилось, то крепло по мере возможности

и усиления власти великого князя, то умалялось в минуты погрома и нашествия

врагов и годины народных смут и безначалия, но все-таки целые 400 лет

царская резиденция была на высотах Кремля и стоит и до наших дней. Иоанн

Данилович Калита перенес престол великокняжеский окончательно в Кремль, а

св. митрополит Петр - митрополию, способствовавшую украшению Кремля. Тогда

появились первые каменные сооружения: Успенский собор, Архангельский собор,

церковь Иоанна Лествичника и наконец церковь Спаса Преображения на Бору,

перестроенная из деревянной, существовавшей прежде. Церковь эта,

сооруженная в 1330 году, считается древнейшей в Кремле; в нее была

перенесена монашеская обитель из Данилова монастыря и в ней стали погребать

великих княгинь. В 1326 году воля Иоанна Даниловича Калиты да совет

митрополита Петра воздвигли на этом месте храм Успения Божьей Матери, в

котором и был погребен основатель его митрополит Петр. На месте деревянной

церкви архистратига Михаила, построенной в XII веке, в 1333 году была

построена новая каменная церковь Михаила Архангела, в которой назначил себе

могилу Иоанн Калита. Эта церковь стала усыпальницей великих князей

московских и впоследствии всех царей России до времен Петра I. В 1339 году

Калита обнес Кремль новой дубовой стеной и воротами: Боровицкими

(называвшимися в то время Предтеченскими, от церкви близ них находившейся),

Спасскими (Флоровские) и др.

Внутри Кремля были и другие постройки, кроме двора князя и

митрополита, а около церкви Иоанна Лествичника, где ныне колокольня Ивана

Великого, находилось кладбище.

В княжение Симеона Гордого кремлевские соборы возобновляются и

украшаются живописью, при помощи искусных греческих и русских мастеров.

Князь начинает первый именовать себя великим князем всея Руси.

В 1355 году Кремль снова уничтожен пожаром. Во второй половине XIV

века в Кремле владычествует Дмитрий Донской, не обманувшем его

предчувствии, предвидевший необходимость сделать из Кремля более надежный

оплот, чем был он до того, обнесенный деревянными стенами. Еще не

изгладились следы нового страшного, раздуваемого бурей пожара 1365 года,

названного Всесвятским, превратившего Кремль в груду развалин, а князь в

1367 году отдает приказание строить белокаменный Кремль, т.е. обнести весь

тогдашний внутренний город стеной из белого камня.

Не успели закрепиться вновь сложенные стены, как в 1368 году огромные

полчища чудовищных язычников, одетых в звериные шкуры, - литовцев,

приближаются к Кремлю. Страшный Ольгерд, поседевший в боях, брат его

Кейстут с сыном своим, знаменитым впоследствии Витовтом, тогда еще юношей,

и дружинами князя Смоленского, - приблизились к Москве. Великий князь с

братом Владимиром Андреевичем и митрополитом заперлись в Кремле. “Ольгерд

гордо стоял под стенами, грабил церкви, монастыри, не приступая к городу:

каменные стены и башни устрашали его...” Таким образом, державный Кремль

выдержал первую в истории осаду, а новые каменные стены сослужили первую

службу России - сохранили святыни, князя и могилы его предков. Через два

года седой Ольгерд снова стоит у кремлевских стен, но снова безуспешно.

В августе 1380 года Кремль представляет чудную, достопамятную

картину. Собравшиеся на зов великого князя несметные рати сподвижников

князей ростовских, белозерских, ярославских и бояр владимирских,

суздальских, углицких, серпуховских, дмитровских, можайских и др. вступили

в ворота Кремля, где принимали благословение и напутствие. В церквях

Кремля, наполненных молящимися, шла служба, на площадях богатые раздавали

милостыню по примеру самой великой княгини. “В тот час, - говорит Карамзин,

- и когда полки с распущенными знаменами уже шли из Кремля в ворота

Флоровские, Никольские, Константино-Еленские, будучи провожаемы

духовенством с крестами и чудотворными иконами, великий князь молился над

прахом своих предместников, государей московских, в церкви Михаила

Архангела, вспоминая их подвиги и добродетели. Он нежно обнял горестную

супругу, но удержал слезы, окруженный свидетелями, и, сказав ей: “Бог наш

заступник”, - сел на коня. Одни жены плакали. Народ стремился вслед за

воинством, громогласно желая ему победы. Утро было ясное и тихое: оно

казалось счастливым предзнаменованием”. Князь вел свои соединенные дружины

под черным знаменем, на котором блистал в сиянии золотой образ Спасителя.

Не менее, если не более торжественную, но уже сияющую радостью картину

представляло вступление великого князя в Москву после битвы Куликовской.

Едва прошло два года, как 28 августа 1382 года к Кремлю, оставленному

князем, надвигаются полчища татар, предводительствуемые князем,

предводительствуемые свирепым Тохтамышем три дня стены Кремля осыпались

тучами стрел, приступ за приступом следовали беспрерывно, но осажденные,

ободренные примером храброго князя литовского Остея и других героев (Адам

Суконщик), мужественно выдерживали натиски врагов, обливая их со стен

Кремля горячей водой, осыпая градом камней и скатывая в середину

толпившихся во рвах толстые бревна. Наконец, изменнически Тохтамышу удалось

уговорить осажденных; они отворили ворота и вышли к нему навстречу с дарами

и сопутствуемые духовенством. Тогда открылась измена: Остей был убит. ”Сие

злодейство, - говорит Карамзин, - было началом ужаса; по данному знаку,

обнажив мечи, тысячи монголов в одно мгновение обагрились кровью россиян

безоружных, напрасно хотевших спастись бегством в Кремле; варвары захватили

путь и вломились в ворота; другие, приставив лестницы, взошли на стену. Еще

довольно ратников оставалось в городе, но без вождей и без всякого

устройства; люди бегали толпами по улицам, вопили как слабые женщины и

терзали на себе волосы, не думая обороняться. Неприятель в остервенении

своем убивал всех без разбора, граждан и монахов, жен и священников, юных

девиц и дряхлых старцев; опускал меч единственно для отдохновения и снова

начинал кровопролитие. Многие укрывались в церквях каменных. Татары

отбивали двери и везде находили сокровища, свезенные из других менее

укрепленных городов. Кроме богатых икон и сосудов, они взяли, по сказанию

летописцев, несметное количество золота и серебра в казне великокняжеской,

у бояр старейших и купцов знаменитых, наследие их отцов и дедов, плод

бережливости и трудов долговременных. К вечному сожалению потомства, сии

грабители, обнажив церкви и дома, предали огню множество древних книг и

рукописей и лишили нашу историю, может быть, весьма любопытных памятников”.

Так описывает наш великий историк опустошение Кремля, в котором по выходе

врагов остались “только дым, пепел, земля окровавленная, трупы и пустые

обгорелые церкви; ужасное безмолвие смерти прерывалось одним глухим стоном

некоторых страдальцев, иссеченных мечами татар, но еще не лишенных жизни и

чувства”. Недолго Кремль представлял развалины: великий князь по

возвращении своем распорядился о погребении трупов, массами лежащих

повсюду, а вскоре на месте груды развалин выросли новые здания внутри

кремлевских стен, не пострадавших при осаде города. Незадолго перед

кончиной он совершил с братом своим Владимиром Андреевичем договорную

грамоту, важную потому, что в ней введен был новый порядок

престолонаследия. Наконец, 18 мая 1389 года великий князь, представив

боярам сына своего, Василия Дмитриевича, промолвил: “Бог мира да будет с

вами”, скончался и на другой день погребен в церкви Архангела Михаила ( что

ныне Архангельский собор), где и ныне покоится его прах.

В его княжение сооружен в Кремле Чудов монастырь, основанный

митрополитом Алексеем, завещавшим похоронить себя в нем, что и было

исполнено. В 1395 году весть о появлении татарского завоевателя Тамерлана,

идущего на Москву, снова сзывает в Кремль войска, откуда они наступают на

берега Оки для встречи врага. Тогда же с громадным торжеством в Успенском

соборе чудотворная икона Владимирской Божией Матери, и народ, страшась

врага и падая в умилении перед иконой, восклицал: “Матерь Божия, спаси

землю русскую!”

Три страшных пожара 1390, 1396 и 1423 годов, уничтожившие все

деревянное и разрушившие даже каменные постройки Кремля, останавливали рост

города, а смуты, последовавшие за кончиной князя, и нашествие татар

представляют одну из тяжелых страниц жизни державного Кремля. В нем княжит

сначала Юрий Дмитриевич, изгнавший Василия Васильевича, потом опять Василий

Васильевич, снова Юрий; затем раздоры между сыновьями Юрия, Василием Косым

и Дмитрием Шемякой, снова Василий Васильевич, потом Шемяка, ослепивший

великого князя, и наконец опять Василий Васильевич, по ослеплении

прозванный Темным. Мрачность картины междоусобий усугубляется пожаром,

нашествием татар в 1451 году, остановленными стрелами Кремля, мором и

страшной бурей 1460 года. Среди междоусобий, пожаров, беспрерывных войн в

тяжелое княжение Василия Темного зарождается заря свободного и

могущественного будущего России: Василий Темный последний из князей ездил в

Орду за получением ханского ярлыка и первый, при дворе которого уже служат

татарские царевичи. Таким образом кончается первый период существования

Кремля от его основания до Иоанна III. Интересно познакомится с

политической жизнью Кремля и бросить взгляд на состояние его внутренней

жизни, характер сооружения царских хором, церквей и стен Кремля,

сослуживших не раз великую службу.

Известно, что Кремль, обнесенный стенами, с развитием государственной

жизни, увеличением великокняжеского двора и построением церквей и пр., уже

не мог вмещать весь тогдашний город, всю Москву и потому во второй половине

XV века Кремль постепенно окружается слободами, частью населенными

княжеской челядью, мастеровыми, а частью торговым и служивым людом. Все

начинают тяготеть к Кремлю, ко двору великого князя. Его окружают и селятся

близ резиденции князя. На востоке уже является торговая слобода, нынешний

Китай-город, за рекой и на запад разбрасываются слободы челяди, садовники,

хамовники, конюшенные, а между ними поселяется и прочий люд. Сам же Кремль

обносится в 1156 году, по приказанию Юрия Долгорукого, городом-стеной;

Иоанн Данилович Калита заменил ее в 1339 году дубовой уже, а Дмитрий

Донской в 1367 году - каменной. Внутри стен находился великокняжеский

дворец, построенный не сразу а по частям и возобновляемый несколько раз

после пожаров в том или другом виде, но в общем характер и расположения его

оставались почти те же. История не сохранила нам ни планов, ни фасадов

тогдашних дворцов, но судя по описям и другим архивным документам, а более

всего благодаря единственному образцу древнерусских сооружений, дошедших до

нас в рисунках, в описях и даже сохраняющейся в Оружейной палате модели

Коломенского дворца, мы можем составить себе понятие о дворце кремлевском

того времени.

Чтобы составить себе понятие о тогдашнем царском дворце, приведем

выписку из прекрасного сочинения И.Забелина “Быт русских царей”, где

типичность сооружений обрисована весьма хорошо. “Вообще, - говорит Забелин,

- великокняжеские хоромы, как древнейшие, так и построенные во времена

царей, сообразно назначению их в домашнем быту государя, можно

рассматривать, как три особые отделения.

Во-первых, хоромы постельные, собственно жилые, или как называли их в

XVII веке, покоевые. Они были необширны: три, много - четыре комнаты, в

одной связи, служили весьма достаточным помещением для государя; одна из

этих комнат, обычно самая дальняя, служила постельной, опочивальней,

ложницей, подле нее устраивалась крестовая или моленная; другая имела

значение теперешнего кабинета и называлась собственно комнатой, и, наконец,

первая при входе именовалась передней; но не в смысле, в каком

употребляется это слово теперь: эта передняя была собственной приемной;

нынешней же передней в древности соответствовали сени, которые в

государственных хоромах почти всегда были теплые. Эти сени перед передней

назывались обыкновенно передними сенями. Точно такие постельные хоромы

были, например, ы царя Ивана Васильевича; они стояли подле Средней Золотой

палаты и заключали в себе передние сени, переднюю и две комнаты. Порядок, в

каком эти комнаты следовали одна за другой, бывал различен, но обыкновенно

они располагались так: передние сени, передняя, крестовая, комната,

четвертая (считая от передней) или задняя; наконец, сени задние. Иногда за

передней следовала комната и потом комнатные или задние сени. Если в

хоромах было более комнат, нежели сколько мы здесь поименовали, что впрочем

случалось редко, то все эти комнаты не носили никаких названий; их просто

называли: третья, четвертая, пятая и т.д. или смотря по месторасположению,

средняя, задняя, сторонняя и т.д. Иногда в комнатах устраивались чуланы,

собственно для спальни, имевшие потому значение алькова. Вообще же чуланы и

каморки, устраиваемые в комнатах и особенно в сенях, составляли вместе с

подклетками обыкновенные принадлежности постельных хором. Сенник и мыльная,

принадлежавшие также к постельным хоромам, соединялись с ними сенями или

переходами; мыльня же часто помещалась в подклете. Верхний этаж таких хором

составляли светлые чердаки или терема с частыми окнами, с гульбищами кругом

всего здания, украшенные башенками, прорезными гребнями и маковицами.

Княгинина половина, хоромы государевых детей и родственников

ставились отдельно от жилых хором государя и с небольшими изменениями во

всем походили на последние.

Ко второму отделению государева дворца мы относим хоромы непокоевые,

назначенные собственно для торжественных собраний. В них государь, следуя

тогдашним обычаям, являлся только в важных торжественных случаях среди бояр

и духовных властей. В них происходили духовные и земские соборы, давались

праздничные и свадебные государевы столы, одним словом, это были в

деревянных хоромах парадные залы, которым соответствовали разные палаты

выстроенного впоследствии каменного дворца; сообразно такому назначению

хоромы этого отделения были обширнее прочих и стояли впереди хором

постельных, которые помещались обыкновенно в глубине двора. Что же касается

до названий, то это хоромы не носили особенных имен, за исключением разве

“гридни”, а были известны под общими именами столовой избы, горницы и

повалуши.

К третьему отделению принадлежали все хозяйственные дворовые

постройки, службы, располагаемые почти всегда особыми дворами или дворцами,

которым и давались названия, смотря по их назначению в дворовом обиходе

государя. Известны дворцы конюшенный, житный, кормовой или поваренный,

хлебный, сытный и пр. Что же касается до великокняжеской казны,

заключавшейся обыкновенно в серебряных мехах, материях и тому подобных

предметах, то великий князь, следуя весьма древнему обычая, сохранял эту

казну большей частью в споях и подвалах или подклетях каменных церквей. Так

из летописей узнаем, что казна великого князя Иоанна Васильевича хранились

прежде в церкви Св. Лазаря, а его супруги великой княгини Софьи Фоминичны,

под церковью Иоанна Предтечи на Бору, у Боровицких ворот”.

Вот характер тогдашних сооружений, расположение тогдашних дворцов;

что же касается его фасадов, то древние наши хоромы состояли

преимущественно из трех этажей: внизу подклети, в среднем - житье или ярус

горниц, повалуши, светлицы; вверху - чердаки, терема, вышки, устраиваемые

под самой кровлей, со всех сторон открытые, что дает возможность

пользоваться открывающимися с них прекрасными видами; к ним пристраивались

иногда смотрильни - небольшие башенки, с которых и смотрели на окрестность.

Отличительной чертой теремов или чердаков, были красные, нередко двойные

окна, прорубленные на все четыре стороны терема. В древних народных песнях

терем носит эпитет высокого, каким он всегда и был. Около теремов и

чердаков почти всегда устраивались гульбища, парапет или балкон,

огороженные перилами, или решетками. Крыши в старину отличились фигурностью

и оригинальностью конструкции и служили немалым украшением зданий вообще, а

в обширных и богатых постройках в особенности. Они устраивались высокими

шатрами в виде башен, сводились в виде бочек, в виде кубов, причем то и

другое соединялось нередко вместе, т.е. шатры стояли на бочках. Шатры, кубы

и бочки искусно кожурились мелкими решетками и покрывались большей частью

гонтом в чешую.

До сих пор известно также, что в Кремле находились на юго-западном

скате Боровицкого холма церковь Рождества Предтечи, считаемая “первой

церковью на Москве” и близ нее патриарший двор митрополита Петра. Восточнее

ее, среди леса, в Преображенском монастыре, Калита, в 1330 году, соорудил

каменную церковь Спаса, называемую на Бору, где стали погребать князей и

княгинь, а вскоре им же были построены каменные соборы Успенский и

Архангельский. На той же площади Калита построил деревянную церковь Св.

Иоанна Лествичника под Колоколами, а жена Дмитрия Донского на месте

деревянной церкви Лазаря, построила каменную, Рождества Богородицы, в

память победы на Куликовском поле. Упомянув также о каменной соборной

Благовещения Пресвятой Богородице на Сенях (ныне Благовещенский собор)

церкви, сооруженной Василием Дмитриевичем, мы закончим перечень главных

каменных церквей Кремля.

Если мы прибавим, что вокруг великокняжеского двора стояли дворы

сановитых людей того времени, по своему виду и характеру похожие на двор

князя, - архиерейские и монастырские подворья с деревянными же церквами,

колокольнями, а также церкви, наскоро выстроенные по обету с кладбищами

около, и скажем, что все пространство Кремля было застроено и имело много

узких и извилистых улиц с площадками и садами кое-где, то вообразив себе

все это скученное и разнообразное, без всякой симметрии, заключенное в

каменных стенах с башнями, получим приблизительно верную картину вида

тогдашнего Кремля.

Более отрадной эпохой для великокняжества Московского вообще и

Кремля в особенности становится время княжения Иоанна III; оно является уже

окруженным ореолом славы, могущества, процветания и быстрого преуспевания

во всем. Иоанн III уже именуется “Государь державный великий князь”. Мир с

Ибрагимом, казанским царем, присоединению Перми, возвращение русских

владений от Литвы, завоевание земли Югорской, присоединение под власть

Иоанна III княжеств Трубчевского, Рыльского и Черниговского, а важнее -

всего окончательное присоединение Новгорода с его знаменитой ганзейской

торговлей, с его богатствами и вольницей, еще больше возвысило значение,

могущество и царственный блеск двора великокняжеского. Но были еще другие

причины всему этому. Брак князя с греческой царевной Софией Палеолог,

женщиной высокого ума, совершенно другого воспитания, знатного рода, с

привычками и приемами ее далекой и славной родины Византии, с ее любовью к

искусствам и художествам, в новом ее отечестве не известных еще, конечно,

много повлиял на быт двора, на его обстановку, а также на то влияние, какое

приобрел князь московский, вступив через это в семью государей Европы. Уже

ко двору великого князя, в старинный Московский, еще деревянный Кремль, со

всех сторон направляются пышные посольства от дружественных стран. Понятно

их любопытство видеть двор князя, там, на далеком бесприютном севере, среди

обширных лесов и пустырей, в стране малоизвестной, почти никем не

посещаемой. И вот в Кремле принимаются посольства: римского императора,

литовское, крымского хана Менгли-Гирея и др. Торговля, с потерей

самостоятельности Новгорода, с перенесением его богатств в Москву и с

упадком царства Казанского, получает в Москве срединный пункт обмена

товаров между сказочным востоком и торговым западом, внося дары и обогащая

Кремль. Окончательное освобождение от ига татар, очищение совершенно Кремля

от владений ханских, перешедших за реку Москву, а также прибытие в Кремль

вызванных великим князем из Италии зодчих, конечно, так же весьма сильно

повлияло на наружность Кремля, его обычаи, жизнь и обстановку, так что

Кремль стал неузнаваем. “Никогда, - говорит И.Забелин, - ни прежде, ни

после, не было в Кремле такой напряженной деятельности в обновлениях и

постройках. Соборы и церкви, палаты государевы, городские ворота, стены,

стрельницы, башни с тайниками - все это быстро воздвигалось при помощи

итальянских зодчих, нарочно для того вызванных, и не более как в двадцать

лет наружность Кремля совершенно изменилась. На месте прежних деревянных

зданий были уже новые, каменные, более обширные, красивые и прочные.

Зубчатые стены со стрельницами, окруженные глубокими рвами, придавали

Кремлю грозный, величественный и красивый вид, который еще с большей

яркостью обрисовывался на темном грунте деревянных построек тогдашней

Москвы и на зелени ее многочисленных садов, или правильнее огородов,

находившихся почти при каждом доме”.

Иоанн III, очистив от деревянных, нагроможденных без всякого

порядка жилищ стены Кремля на 110 сажен в окружности, повелел начать

строить вокруг Кремля на новом, уже захватывающем более обширное

пространство месте каменную стену с башнями, бойницами, воротами, для него

пришлось много сломать, кое-что перенести на другие места, а кладбища

совершенно вывести из Кремля. Сооружение началось со стороны у Москвы-реки

и шло далее на восток, потом на запад, где из речки Неглинной образовали

пруд и поставили мельницы. Сами стены были в три ярусы со множеством башен

круглых и четырехугольных с ходами внутри, балконами, помещениями в самой

толщине каменных стен, где помещались тюрьмы, застенки и пыточные камеры.

Сооружение продолжалось с 1485 по 1495 год. Как показали реставрационные

работы 1945-1950 годов, в некоторых местах белокаменные стены времен

Дмитрия Донского вошли в состав вновь возведенных стен XV века. Стены

возводились с учетом рельефа местности. Итальянцы Антоний-Солярий, Антон

Фрязин и Марко были главными строителями их. Ворота кремлевские снабжены

были опускными железными решетками, железными и дубовыми затворами, мостами

перед ними, каменными у Фроловских и Троицких ворот и деревянными у других.

Расскажем же немного о башнях Кремля. Первой в 1485 году итальянский

архитектор Антон Фрязин соорудил Тайницкую башню. Под башней был вырыт

колодец и проделан тайный ход к Москве-реке, чтобы в случае осады снабжать

Кремль водой. Отсюда башня и получила свое название.

Рядом со двором боярина Беклемишева в 1487 году итальянский зодчий

Марко возводит высокую стройную круглую башню, которую и называют

Беклемишевской.

Угловая башня, построенная выше по течению реки Москвы-реки, в устье

реки Неглинной, стояла рядом со двором знатных бояр Свибловых. Позднее в

ней установили водоподъемную машину, подававшую по свинцовым трубам речную

воду в верхние кремлевские сады. Это был первый водопровод в Москве. С того

времени и саму башню стали называть Водовзводной.

В эти же годы сооружаются береговые Благовещенская, 1-я и 2-я

Безымянные и Петровские башни. Семь мощных башен поднялись вдоль южной

стороны Кремля. В 1490 году на месте старой Тимофеевской башни на западной

стене Кремля Антоний-Солярий построил Боровицкую проездную башню (позднее

называвшаяся Предтеченской от церкви Иоанна Предтечи в Кремле), а на

восточной стене - Константино-Еленинскую. В 1491 году он же соорудил

Фроловскую (ныне Спасская) и Никольскую башни. Над проездными воротами

Спасской башни на белокаменных плитах вырезана надпись, рассказывающая

историю постройки башни. На одной доске, со стороны Красной площади,

надпись выполнена по-латыни, на другой, со стороны Кремля, - древнерусской

вязью. С XVII века в честь иконы Спаса, помещавшейся над главными,

“святыми” проездными воротами, башню стали называть Спасской. Мы расскажем

о ней, отступая от хронологии.

В XVII веке через ров к воротам был построен каменный мост на арках,

шириной 10 метров, длиной 42 метра. На Спасском мосту шла оживленная

торговля книгами, картинами, гравюрами, лубком. Спасская башня имеет 10

этажей. Резные белокаменные детали ее верхних ярусов поражают

исключительной тонкостью работы. Три этажа башни заняты механизмом

кремлевских курантов. Известно, что первые часы в Москве были установлены в

1404 году на великокняжеском дворе в Кремле, на Соборной площади, недалеко

от Благовещенского собора. Летописи рассказывают, что установил их монах

серб по имени Лазарь. Эти часы были в числе первых в Европе и считались

чудом своего времени. О появлении башенных часов в Кремле не сохранилось,

но есть предположения, что вскоре после сооружения Спасской башни на ней

были установлены часы. В 1621 году были заказаны новые часы английскому

мастеру Христофору Галовею, приехавшему в Москву на царскую службу. Под

руководством Галовея часы изготовили русский кузнец Ждан с сыном и внуком и

литейщик Кирилл Самойлов. В 1625 году зодчий Бажен Огурцов надстроил для

них верх Спасской башни. Часы были устроены очень интересно. Их циферблат

был разделен не на 12, как сейчас, а на 17 частей и вращался. А неподвижный

“луч солнца”, укрепленный сверху, служил указательной стрелкой. Часы

Галовея довольно быстро пришли в негодность. При Петре I, в 1706-1709

годах, их заменили новыми, выполненными в Амстердаме в 1704 году. Кузнец

Никифор Яковлев с помощниками установил эти огромные часы, привезенные на

30 подводах. Но вскоре и эти часы остановились, а после пожара 1737 года

вообще пришли в негодность. Ныне действующие часы установлены на Спасской

башне в 1851-1852 годах. Использовав старые детали, мастера братья Бутеноп

создали новые часы. На игральный вал часов была набрана музыка “Коль

славен” и “Преображенский марш”. В 1917 году, в дни октябрьских боев, часы

были повреждены артиллерийским снарядом. В октябре 1919 года москвичи

услышали первый удар часового колокола, кремлевские куранты исполнили

“Интернационал”. В 1935 году музыкальный механизм был разобраню Обод

циферблата, цифры и стрелки в 1937 году позолочены. Капитальный ремонт и

реставрация произведены в 1970-х гг.

Никольскую башню, как рассказывают летописи, заложили на новой,

присоединенной к Кремлю территории. Стену от нее повели в сторону реки

Неглинной.

В 1492 году рядом с двором бояр Собакиных соорудили третью угловую

башню - Собакину, которую ныне называют Угловой Арсенальной. К 1495 году

вдоль болотистых берегов реки Неглинной заканчивают строительство цепи

мощных башен: Троицкой, Средней Арсенальной, небольших Комендантской и

Оружейной. Всего в Кремле 20 башен, 19 из них расположены по периметру

стен, а двадцатая - Кутафья - предмостная, отводная от Троицкой башни.

Мартынов и Снегирев в своем сочинении говорят: что “Кремль был

наземный и подземный, внешний и внутренний. Повелением великого князя

Иоанна III Петр Фрязин построил две отводные стрельницы, или тайника, и

многие палаты и выходы (пути) к ним с перемычками по подземелью, на

основаниях каменных, как пишет Крекшин, водные печи, чрез весь Кремль-град,

осадного ради сиденья. В таких споях и выходах хранились: порох, свинец,

каменные ядра и даже государственные сокровища. В кружалах же наготове

лежали под навесом пушки, пищали, ядра, чеснок, или пометные каракули,

которые бросали под ноги лошадям; там стояли котлы для кипятка и смолы,

также и другие воинские снаряды. В таких кружалах, а равно и в самых

стенах, помещались избы служилых стрельцов, пушкарей, затинщиков и

розмыслов (инженеров). В случае нападения неприятеля осадные дворы в городе

служили убежищем для посадских и хранилищем ценных пожитков. На башнях

висели осадные или всполошные колокола. Сам Ивановский столп, как

называлась в XII веке Ивановская колокольня, имел значение дозорной башни и

на ней стаивали дозорные сторожа”.

Во время общей перестройки Кремля из деревянного в каменный при

Иоанне III деревянный Успенский собор был сломан и почти выстроенный

русскими мастерами каменный вскоре обрушился. Тогда известному строителю

итальянцу Аристотелю Фиоравенти выпало на долю воздвигнуть здание более

прочное и долговечное. Характеристику мастера этого дает нам г. Снегирев в

следующих словах: “Фиоравенти, сдвинувший с места колокольню в Болоньи, а в

Ченто выпрямивший покривившуюся башню, научил москвитян обжигать кирпичи,

которые он делал уже, длиннее и тверже прежних, а известь приготовлял более

клейкой и густой; вместо булыжника он начал класть внутрь стен ровный

камень и связывать их железом; своды (покровы) сводил в один кирпич и

строил здания палатным образом. Кроме того, Фиоравенти был пушечно-литейным

мастером, медальером, монетчиком и пр.” Заимствуя характер сооружения

собора Богоматери во Владимире, Фиоравенти окончил постройку в 1479 году в

том виде, в каком мы находим его и теперь. В 1484-86 годах псковскими

мастерами была построена церковь Ризположения.

Итальянец Алевиз по приказу Иоанна III на месте старого

Архангельского собора построил новый, более обширный. В 1509 году новый

собор был освящен.

Патриарший двор был перенесен к Успенскому собору; на месте Ханского

подворья построена церковь Гостунский собор, и на месте Ханского

конюшенного двора был основан знаменитый Чудов монастырь. Дворец в период

от конца XV века до половины XVII века изменяет совершенно свой как

наружный, так и внутренный вид и характер своих сооружений. Со времен

Иоанна III в сооружение зданий Кремля вносится как известно, новый элемент,

заменивший собой употреблявшийся до сего времени, почти исключительно,

деревянный материал. Материал этот - кирпич, выделывать который научили

русских вероятно или итальянцы, вызванные великим князем, или новгородские

мастера, познакомившиеся с ним благодаря сношению Новгорода с ганзейскими

городами, так как известно, что в то время в Новгороде был сооружен и

славился своим великолепием владычный двор.

Постепенность постройки дворца шла так. Сначала был разорбран

деревянный Благовещенский собор ( в 1405 году расписанный Андреем

Рублевым), а затем на старом нижнем этаже в 1482 году было воздвигнуто

здание (расписанное уже при преемнике Иоанна III). Этот собор стал домовой

церковью московских государей. Затем построена была Малая или Набережная

палата близ Благовещенского собора, ныне не существующая, и потом уже в

1491 году итальянцы Марко Руф и Петр Антоний соорудили на площади большую

палату, уцелевшую до наших дней, под названием Грановитой. Затем великий

князь переехал в дом боярина Патрикеева и приказал строить дворец каменный,

но пожар 1493 года, уничтоживший всю Москву и не пощадивший также Кремля,

приостановил на время постройку дворца, так что он был окончен лишь в 1508

году уже при Василие Иоанновиче. Боясь повторения пожара великий князь

Иоанн III повелел уничтожить вокруг Кремля все деревянное за Неглинкой и за

Москвой-рекой на расстоянии 110 сажен (около 235 метров). Теперь мы

воспользуемся описанием, сделанным И.Забелиным, чтобы представить возможно

полную картину тогдашнего дворца.

“Передний фасад дворцовых зданий или, вернее сказать, лицо дворца

обращено было на площадь между Благовещенским, Архангельским и Успенским

соборами и церковью Иоанна Лествичника, что под Колоколы, на месте которой

в XVII веке воздвигнут Иван Великий и пристройка патриарха Филарета. На эту

площадь выходили две дворцовые палаты - Большая, стоявшая на самой площади,

ныне Грановитая, и Средняя, находившаяся между Большой и Благовещенским

собором, к западу от них на дворце или на дворе великокняжеском. Перед

Средней палатой было Красное крыльцо и Передние переходы, на которые с

площади вели три лестницы: одна была, как и теперь, у стены Большой или

Грановитой палаты - это та, которую неправильно называли Красное крыльцо;

другая - средняя лестница, теперь не существующая: третья - Благовещенская

паперть. Между лестницей подле Грановитой палаты и Средней были ворота,

которые, посредством проезда под Красным крыльцом и Средней палатой вели с

дворца, т.е. с внутреннего двора, на площадь. Средняя лестница прямо, через

крыльцо, вела в сени Средней палаты, которая почти с этого же времени

называется Средней Золотой и просто Золотой, потому что была расписана

внутри золотом. Из этих же сеней двери вели в столовую избу, которая стояла

позади Средней палаты против алтарей церкви Преображения. Подле столовой

избы была лестница вниз, на двор, к Спасу; крыльцо перед этой избой,

служившее продолжение Передних переходов, соединяло ее с двумя набережными

палатами, Малой, стоявшей против западных дверей Благовещенского собора и

Большой, находившейся далее к западу от Малой, по линии Кремлевской горы.

За этими палатами, к Москве-реке, стояли чердаки или терема. Посреди

государева двора стоял, как мы уже упоминали, Спасский Преображенский

собор. Постельные или жилые хоромы великого князя и постельная изба,

княгинина половина, примыкавшая к церкви Рождества Богородицы, находилась

на том самом месте, где теперь Теремный дворец. В то время существовал

только нижний, подклетный этаж этого здания, построенный Алевизом на

белокаменных погребах в одно время с другими палатами. Над этим-то этажом

стояли деревянные постельные хоромы великого князя и великой княгини или

собственно княгинина половина. Здесь же, у церкви Лазаря Святого, стояла

каменная приемная палата великой княгини, называвшаяся Западной и Задней

(1547г.) в отношении к Передним переходам дворца, т. е. к Красному крыльцу,

а также палатой, что у Лазаря Святого. Двери из этой палаты вели на

Постельное крыльцо, которое примыкало также к сеням палаты и соединялось

дверью, между этих сеней и сеней Средней палаты, с Передними переходами или

Красным крыльцом. Лестница с постельного перехода вела на двор, к Спасу.

Поваренный дворец стоял позади Рождественской церкви и хором великой

княгини, соединяясь с этими хоромами задним крыльцом с лестницей. По

береговой линии дворец простирался до церкви Иоанна Предтечи на Бору, где в

палате, что на дворце, в 1537 году скончался в заключении, в нужде,

страдальческой смертью князь Андрей Иванович Старицкий.”

Несомненно, что и этот дворец, воздвигнутый итальянскими мастерами

под сильным влиянием супруги великого князя Софии Палеолог, не мог во всем

подчиняться русским вкусам. Действительно, архитектура этого дворца носила

характер итальянский, что же касается внутренних его украшений, то конечно

следует думать, что вкус великой княгини, воспитанной в Италии, внес во

дворец много новых вещей, которые были до тех пор неизвестны и которые

более соответствовали новому значению московского князя как царя.

В конце XV века на территории посада, освобожденной от домов и

деревянных церквей для торговли, возникла площадь, в настоящее время

называемая Красной, в начале предназначенная для торговли ( отсюда

первоначальное название площади - Торг).

Итак, при Иоанне III получено начало каменного дворца, строителем

которого был Алевиз из Милана. Тогда же в Кремле стали строить, следуя

примеру князя, каменные палаты и приближенные к князю бояре. Все это,

понятно, изменило весь характер и вид прежнего Кремля, а при Василие

Ивановиче, когда был окончен княжеский дворец, и того более, так как

великий князь был достойным подражателем своего предшественника в деле

строительном. Он украсил много свой дворец, переехал сам в него, воздвиг

две каменные церкви: Спас на Бору и Рождества Богородицы на Сенях с

пределом Лазаря, украсил живописью и позолотой Благовещенский собор. При

нем с присоединением Пскова и последнего удела, Новгород-Северского, -

Москва стала уже действительно столицей единой России. Тогда же в 1517 году

в Кремле было принято посольство императора Максимилиана, один из

участников которого, Герберштейн, оставил нам описание и рисунки тогдашней

Москвы и Кремля, дошедшие до нашего времени. По свидетельству

современников, окружавшая Кремль-город Москва уже стала громадным городом,

а в Китай-городе близ самого Кремля упоминается Гостинный двор, поражающий

обилием, богатством и разнообразием товаров азиатских и европейских,

признак приобретения Москвой значения в деле торговли, благодаря обмену

между востоком и западом.

Начало царствования Иоанна IV, коронованного в Успенском соборе и

венчанного 17-летним в 1547 году, ознаменовалось страшнейшим пожаром, столь

частым гостем тогдашней Москвы, пожаром, испепелившим не только деревянную

Москву, но отчасти и каменный Кремль. В этот пожар, по словам И.Забелина,

Страницы: 1, 2