Крещение Руси

Крещение Руси

комаров, появлявшихся с закатом солнца, победили бы любое войско. Зимой же

Волгу сковывал лед, и дельта становилась недоступной ладьям. Острова дельты

были покрыты бэровскими буграми - огромными холмами высотой с

четырехэтажный дом. Эти бугры и дали убежище настоящим хазарам.

В ином положении оказалось еврейское население. Изучать волжские протоки

еврейским купцам и их родственникам смысла не было: они для того и

создавали свою монополию внешней торговли и ростовщичества, чтобы жить в

комфорте искусственного ландшафта - города. Евреи были чужды коренному

населению - хазарам, которых они эксплуатировали. Естественно, что хазары

своих правителей, мягко говоря, недолюбливали и спасать их не собирались.

В осажденном городе евреям бежать было некуда, потому они вышли сражаться

со Святославом и были разбиты наголову. Уцелевшие бежали «черными» землями

к Тереку и спрятались в Дагестане. («Черными» земли к северу от Терека

назывались потому, что из-за малоснежной зимы в этом районе сильные ветры

легко поднимали со снегом пыль, и возникали «черные» вьюги.)

Святослав пришел и на Терек. Там стоял второй большой город хазарских

евреев - Семендер. В городе и окрестностях было четыре тысячи

виноградников. (Ныне это пространство между станицами Червленной и

Гребенской; оно описано Л.Н.Толстым в повести "Казаки".) Семендер имел

четырехугольную цитадель, но она не спасла город. Святослав разгромил

Семендер и, забрав у населения лошадей, волов, телеги, двинулся через Дон

на Русь. Уже по дороге домой он взял еще одну хазарскую крепость - Саркел,

находившуюся около нынешней станицы Цимлянской. Саркел был построен

византийцами в период их короткой дружбы с Хазарией, и создал его грек -

архитектор Петрона. В Саркеле Святослав встретил гарнизон, состоявший из

наемных кочевников. Князь одержал победу, разрушил крепость, а город

переименовал в Белую Вежу. Там в дальнейшем поселились выходцы из

Черниговской земли. Взятием Саркела завершился победоносный поход

Святослава на Хазарию.

Итак, Святослав полностью разгромил Хазарское царство, взяв главные

города хазар. Заодно Святослав победил племена ясов и касогов (черкесов) на

р. Кубани и овладел местностью в устьях Кубани и на Азовском побережье под

названием Таматарха (позднее Тмутаракань). Наконец, Святослав проникнул на

Волгу, разорил землю камских болгар и взял их город Болгар. Словом,

Святослав победил и разорил всех восточных соседей Руси, входивших в

систему Хазарской державы. Главной силой в Черноморье становилась теперь

Русь. Но падение Хазарского государства усиливало кочевых печенегов. В их

распоряжение попадали теперь все южнорусские степи, занятые раньше

хазарами; и самой Руси скоро пришлось испытать большие беды от этих

кочевников.

В результате похода 964-965 гг. Святослав исключил из сферы влияния

еврейской общины Волгу, среднее течение Терека и часть Среднего Дона. Но не

все военно-политические задачи были решены. На Кубани, в северном Крыму, в

Тмутаракани еврейское население под именем хазар по-прежнему удерживало

свои главенствующие позиции и сохраняло финансовое влияние. Однако основным

достижением похода, бесспорно, явилось то, что Киевская Русь вернула себе

независимость.

Результаты похода 964-965 гг. не могли не поднять авторитет Руси в глазах

византийского союзника, который старался всеми силами привлечь Святослава к

решению внешнеполитических проблем империи. Византийскому правительству

требовался человек для переговоров со Святославом. Выбор пал на

византийского дипломата, сына стратига херсонесской фемы (области),

Калокира. Калокир был человек столь же энергичный, сколь и честолюбивый.

Язык славян и их нравы он знал хорошо, ибо встречался с ними в Херсонесе, а

будучи византийским офицером, плечом к плечу со славяно-русами сражался в

Сирии против мусульман. В Киеве Калокир заключил выгодный для Византии

договор, по которому руссы обязались принудить к покорности Болгарское

царство и помочь Византии в ее борьбе с дунайскими болгарами. Собрав

большую рать, Святослав завоевал Болгарию и остался там жить в городе

Переяславце на Дунае, так как считал Болгарию своей собственностью. «Хочу

жить в Переяславце Дунайском, — говорил он. — Там середина (центр) моей

земли, там собираются всякие блага: от греков золото, ткани, вина и плоды,

от чехов и угров — серебро и кони, из Руси меха, воск и мед и рабы».

Но честолюбивый посол втайне мечтал об императорской короне. Он решил

опереться на войско русов и, свергнув старого императора Никифора II Фоку,

захватить власть в Константинополе.

Престарелый Никифор II Фока - прекрасный полководец и администратор - был

крайне непопулярен в собственной столице. Фока поддержал монахов с горы

Афон, выступив за бедное духовенство против богатых монастырей и епископов.

Император сильно урезал доходы церкви.

Так он приобрел средства на военные расходы и... вражду церковных

иерархов. Кроме того, базилевс (титул императора Византии) увеличил налоги

на ремесленников и рыбаков, а с налогами выросли цены. Городское население

роптало. Фоку поддерживали только пограничные воины - акриты, но они

оказались слишком далеко от столицы в решительный момент. В довершение

своих бед Фока был стар и некрасив. Его жена, императрица Феофано, отдала

свое сердце красавцу Иоанну Цимисхию. Созрел заговор. Заговорщики с помощью

императрицы проникли во дворец и безжалостно убили старого императора.

Однако, став императором, Цимисхий сослал Феофано и непосредственных убийц,

сделав исключение для себя, на острова Эгейского моря.

К несчастью Калокира, замысел которого открылся еще при Фоке, Цимисхий

оказался способным и деятельным полководцем. Новый базилевс бросил на

Святослава и Калокира созданные его предшественником отличные войска. Кроме

того, еще Фока успел распорядиться, чтобы союзники Византии - левобережные

печенеги - напали на Киев. Поэтому Святославу пришлось оставить Болгарию и

устремиться на Русь спасать собственную столицу, свою старую мать и детей.

Но когда он подоспел к Киеву, война уже завершилась, не начавшись.

Пришедшие с севера войска воеводы Претича остановили печенегов. Их хан

обменялся с Претичем оружием и, заключив мир, ушел в приднепровские степи.

Святослав, бросивший все в Болгарии, обнаружил, что в Киеве он совсем не ко

двору. Там крепла христианская община, и ее не устраивал князь-язычник. Сам

Святослав не жаловал христиан, да и вообще ему было «не любо сидеть в

Киеве». Умиравшая Ольга просила его подождать на Руси до ее кончины. Он

исполнил ее желание, но, похоронив мать, сейчас же ушел в Болгарию, где

ситуация изменилась не в его пользу, оставив князьями на Руси своих

сыновей. Греки не желали допустить господства русских над болгарами и

потребовали удаления Святослава назад на Русь. Однако Святослав отказался

покинуть берега Дуная. Тогда византийцы вышли на равнину Северной Болгарии

и захватили город Преславу. Болгары быстро перешли на сторону греков: руссы

уже разочаровали их насилиями и жестокостью. Успевший покинуть Преславу

отряд русов вместе с Калокиром ушел на Дунай в город Переяславец.

Дальнейшая судьба Калокира нам неизвестна. Печенеги тоже оставили

Святослава. Покинутый союзниками, он с небольшой дружиной противостоял

теперь и византийским войскам, и восставшей Болгарии.

Началась война. Весной 971 года византийский император Иоанн Цимисхий,

прервав притворные переговоры со Святославом, подошел к Переяславцу с

лучшими войсками империи. Одновременно в Дунай вошла греческая эскадра из

300 кораблей. Переяславец пал после трехдневного штурма, и наступил

последний акт трагедии. Руссы не могли воевать «в чистом поле» из-за

отсутствия конницы и заперлись в городе Доростол. Греки обложили эту

небольшую крепость со всех сторон. Руссы приняли бой, они сражались

героически: в пешем строю атаковали византийцев, и только удар латной

конницы спас Цимисхия от поражения. Всю ночь после этой битвы, когда в

русской дружине не осталось ни одного не раненого воина, в крепости горели

костры. Руссы на берегу Дуная приносили в жертву младенцев и петухов, моля

своих богов о победе.

Большие потери с обеих сторон и голод в русском стане подтолкнули

противников к переговорам. Посреди Дуная встретились роскошная ладья

императора ромеев и простой челнок, в котором одним из гребцов был князь

Святослав. Русский вождь в белой рубахе до колен ничем по виду не отличался

от простого воина. Бритая голова, длинный чуб, опущенные вниз усы и серьга

в ухе делали его облик практически восточным. Грекам не нужна была жизнь

Святослава и его дружины. Они согласились дать русам уйти. Святослав за это

обещал отступиться от Болгарии. Пропущенные греческой эскадрой русские

ладьи спустились по Дунаю в Черное море и добрались до острова Березань (в

древности - остров Буян) в Днестровском лимане. Дальнейшие события кажутся

довольно странными. Святослав не пошел к столице, а расположил обессиленное

ранами, лишениями и переходом войско на Березани. Скоро обнаружился

недостаток продовольствия. Казалось бы, нужно было двигаться по речным

долинам к Киеву. Так и поступил один из воевод князя - Свенельд. Он покинул

Святослава, с частью воинов поднялся по Южному Бугу и вышел к Киеву. Что же

заставило Святослава остаться на острове Березань и провести там

мучительную, голодную зиму 971/972 годов? Вряд ли это была боязнь

столкновения с печенегами. Ведь прошел же Свенельд, а главное - печенеги

были единственными, кто продавал русам провизию, следовательно, какие-то

отношения с кочевниками у Святослава были. Скорее, дело было в том, что на

Березани в войске Святослава произошел раскол.

Руссы-язычники обвинили в поражении руссов-христиан, входивших в дружину.

Неудачу похода язычники объяснили гневом своих богов - Перуна и Волоса, и

остров увидел страшные сцены. Были замучены и убиты все дружинники-

христиане, среди погибших оказался и родственник Святослава – Улеб. В Киеве

не могли не знать о кровавых событиях на Березани. Киевские христиане,

составлявшие большую и влиятельную общину, поняли, что их ждет, когда

Святослав с ожесточенной дружиной войдет в собственную столицу.

Как же развивались события дальше? Все летописи сообщают, что весной 972

г. руссы двинулись с Березани к Киеву. Войско Святослава, истомленное

войной, на пути домой было захвачено в днепровских порогах печенегами и

рассеяно, а сам Святослав убит. Так печенеги довершили поражение русского

князя, начатое греками. Почему-то для возвращения войско Святослава избрало

не узкий и тихий Южный Буг, а порожистый Днепр, где у злополучных

днепровских порогов руссов ожидали левобережные печенеги. В короткой битве

дружина Святослава была полностью истреблена, и печенежский хан Куря

обзавелся чашей, сделанной из черепа князя.

Возникает вопрос: кто предупредил кочевников о том, что Святослав с

измученным голодом и болезнями войском идет по Днепру? Это мог сделать тот,

у кого было достаточно времени, кто поддерживал связь с Березанью, знал

условия жизни на острове, а главное, очень не хотел, чтобы эта дружина

пришла в Киев.

Историки прошлого века считали, что печенегов на Святослава направили

византийцы. Но для этого им нужно было проплыть все Черное море, чтобы

уведомить синклит (совет) императора, с решением синклита вновь через

Черное море добраться до левобережья Днепра, найти в необъятной степи

печенегов и, вручив полагающиеся по такому случаю дары, уговорить

степняков. Мы можем допустить, что у Цимисхия чудом хватило времени

получить информацию о дружине Святослава, а затем снестись с печенегами. Но

если базилевс хотел истребить русов, он мог сделать это проще - сжечь

«греческим огнем» беззащитные ладьи русов еще на Дунае.

Кто действительно был заинтересован в гибели князя и его войска, так это

киевские христиане, во главе которых стоял старший сын Святослава Ярополк.

Он-то знал, что происходит на Березани, и он мог сговориться с печенегами.

Еще в 969 г. воевода Претич братался с печенежским ханом. Следовательно,

можно считать, что вина за смерть Святослава и гибель его дружины лежит не

на христианах Константинополя, а на христианах Киева.

Территорию, которая со времен Олега (879 – 912, годы правления) была

подвластна русским князьям, Святослав, еще до своей смерти, передал своим

малолетним сыновьям: Ярополку (ему достался киевский престол) и Олегу

(ставшему древлянским князем). В дальний Новгород Святослав отправил еще

одного сына, Владимира, бывшего в глазах современников не ровней Ярополку и

Олегу. Очевидно, что мать Владимира была не варяжского, а славянского рода,

и занимала невысокое положение ключницы и считалась не женой, а скорее

наложницей князя, т.к. многоженство тогда имело место. Владимира, еще

ребенка, сопровождал его дядя и наставник Добрыня.

По смерти Святослава между его сыновьями (Ярополком, Олегом и Владимиром)

вспыхнула междоусобица. Возглавивший после смерти княгини Ольги Киев и

киевскую христианскую общину Ярополк Святославич был связан договорами с

Константинополем и печенегами. На севере, в Новгороде, христианству

противостоял балто-скандинавский культ Перуна (по-литовски Перкунаса), бога

обновленной языческой религии. И хотя Киев оставался языческим городом,

культ Перуна, принесенный с берегов Балтийского моря, киевлянам вовсе не

был симпатичен. Академик Б.А. Рыбаков справедливо считал, что Перун не

является исконно славянским божеством. Славяне верили в Хорса - Солнце

(персидский Хуршид), почитали женское божество Мокошь, небесного Даждьбога,

скотьего бога Волоса. Как всякие уважающие себя боги, славянские тоже

требовали почитания, но не человеческих жертв. Совсем другим был культ

Перуна, бога войны и громовержца, с приходом которого земля обагрилась

кровью жертв.

Ненависть киевлян к культу и поклонникам Перуна обострилась. Случаи

человеческих жертв только подталкивали многих к крещению - ведь никому не

хотелось быть принесенным в жертву, а это угрожало каждому. Жрецы, выбрав

жертву, убивали ее, оставшиеся же в живых должны были ликовать.

В столь острой ситуации столкновение полярных мировоззрений, а вернее,

мироощущений, было неизбежным. Началась долгая и упорная борьба Ярополка со

сторонниками Перуна, которых возглавлял сводный брат Ярополка Владимир, сын

наложницы Святослава - ключницы Малуши.

Летописец описывает все последующие события как деяния князей. Но мы

знаем, что в действительности князья были очень молоды. Владимиру и

третьему сыну Святослава - Олегу было около 15 лет, Ярополк был чуть

старше. Эти юноши вряд ли могли проводить самостоятельную политику. За ними

стояли опытные и влиятельные мужи, опиравшиеся на население определенных

земель. Именно поэтому последующая политическая борьба столь интересна и

существенна для нашей темы.

Глава V.

Становление христианства при князьях

Владимире и Святославе.

Итак, победа печенегов над Святославом, принесшая Ярополку власть, на

какой-то период объединила Древнюю Русь. Почти все славяно-русские земли по

Днепру и Новгород на севере подчинились Ярополку. Киевский воевода, по

существу, стал инициатором похода на древлян - короткий набег на Овруг

избавил его от младшего брата Олега - князя древлян, - который погиб в

суматохе, образовавшейся после отступления его войска. Воины торопились

укрыться за стенами города Овруга и многие из них попадали в ров; такая

участь постигла и Олега. Ярополк подчинил его земли Киеву.

Владимир же со своим дядей Добрыней был послан в Новгород еще

Святославом. Узнав о событиях в древлянской земле, боясь старшего брата,

Владимир Святославич и Добрыня бежали в Швецию.

Казалось, было достигнуто желанное единство страны. Но оно оказалось

хрупким, ибо славяно-русские пассионарии того времени были полны стремления

бороться за близкие им мировоззрения и желанные цели.

Из Скандинавии Владимир вернулся с наемным войском. Он приехал в

Новгород как приверженец «злых» балтийских богов. Потрясенное усобицами

государство являло признаки внутреннего разложения, и Владимиру пришлось

потратить много сил, чтобы дисциплинировать варягов, у него служивших, и

усмирить отделившиеся племена (вятичей, радимичей). Пошатнулось после

неудачи Святослава и внешнее могущество Руси. Владимир вел много войн с

разными соседями за пограничные волости, воевал также с камскими болгарами.

Предлогом для военного похода на юг, к Киеву, стали действия Ярополка,

приведшие к братоубийству. Возглавив войско из варягов и новгородцев,

Владимир сначала напал на Полоцк, убил его князя Рогволода и присоединил

Полоцкую землю к Новгороду. Затем последовал захват Смоленска. И вот в 980

году великим путем «из варяг в греки» Владимир подошел к Киеву.

В окружении Ярополка оказались изменники. Очевидно, он не всех устраивал.

Воевода Блуд ложными советами поставил князя в очень трудное положение:

Владимир блокировал его в крепости Родне. Среди осажденных начался голод.

Тот же Блуд посоветовал Ярополку выйти из крепости и договориться с братом

о мире. Встрече порешили быть в шатре между крепостным рвом и палатками

осаждавших. Когда Ярополк вошел в шатер, два прятавшихся там варяга

пронзили его мечами. Так языческая партия одержала полную победу. Усобица

завершилась победой Владимира.

Однако Владимир, человек неглупый, хотя жестокий и беспринципный, увидел,

что культ Перуна непопулярен на юге. Пассионарная (наиболее энергичная)

часть киевлян уже крестилась. Владимир, естественно, следил за

общественными настроениями в столице, так как не мог с ними не считаться,

особенно после того, как расстался со своей варяжской дружиной, не желая

платить варягам заработанные ими в походе деньги. Не без помощи киевлян

варягов собрали на берегу Днепра, якобы для того, чтобы выплатить

жалованье. Потом посадили в лодки без весел, оттолкнули от берега и

сказали: «Плывите по реке вниз, в Царьград, там заработаете много денег, а

к нам не возвращайтесь». Но одновременно Владимир послал гонцов в

Константинополь. Они предупредили греков, чтобы те не доверяли варягам, ибо

их бог Перун не только «злой», но и лживый. Владимир посоветовал грекам

принять варягов, но разделить их и разослать по несколько человек в разные

гарнизоны, чтобы в окружении местных воинов варяги были безопасны.

Если Ярополк, испытавшей влияние своей бабки-христианки в детстве,

отличался веротерпимостью и даже благоволил сторонникам «греческой веры»,

то Владимир в момент завоевания Киева был убежденным язычником. После

убийства брата новый князь приехал устроить на одном из городских холмов

языческое капище, где в 980 году были поставлены истуканы племенных богов:

Перуна, Хорса, Даждьбога, Стрибога и др.

Так в конце X века в Киеве была предпринята попытка оживить традиционное

язычество, поддержав его авторитетом государственной власти. Язычество,

казалось, переживало расцвет: идолам приносились человеческие жертвы, князь

и большое число горожан с одобрением воспринимали эти кровавые ритуальные

убийства, которые в предшествующие годы, десятилетия были почти что забыты

(по крайней мере, в Киеве).

Однако именно при князе киевском Владимире (978-1015, годы правления)

происходит событие величайшего значения, определившее дальнейший путь

развития Руси - принятие христианства. В первые годы своего правления князь

Владимир, получивший языческое воспитание в Новгороде, куда его в

восьмилетнем возрасте направил княжить Святослав (в 970 году), показал себя

усердным язычником. «И стал Владимир княжить в Киеве один, - говорит

летопись, - и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного

Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога,

Стирбога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами... И

осквернилась кровью земля Русская и холм тот» (под 980 год).

Во внешнеполитической деятельности Владимира в 80-х годах Х в. сочетались

успехи и неудачи. На северо-востоке с Русью соседствовало сильное

Булгарское царство, принявшее одну из мировых религий - ислам. Волжская

Булгария непосредственно граничила с двумя городами-княжествами: Муромом и

Суздалем. В непрекращающихся пограничных конфликтах брали верх то булгары,

захватывая Муром, то славяне, занимая булгарские становища. В результате

постоянной борьбы на границах население Волжской Булгарии (являющееся одним

из предков современных казанских татар) было смешанным. Нападавшие на

русские селения булгары убивали мужчин и захватывали в плен женщин и детей.

Детей мусульмане продавали в рабство, а женщин делали своими наложницами.

От смешанных браков рождались Мурады и Фатьмы. Но потом на булгарские

селения нападали суздальцы и муромцы. Захваченных детей они делали своими

работниками, а пленных булгарок брали в жены. На свет появлялись Всеславы

да Любавы. Таким образом, различие между двумя этносами было не

антропологическим, не расовым и даже не экономическим, ибо хозяйственные

системы в Волжской Булгарии и Северо-восточной Руси были очень похожи. Эти

отличия были религиозными. Но религиозный мусульманский фанатизм в Волжской

Булгарии еще не восторжествовал, и вера служила лишь индикатором отличий

волжских булгар от славян.

Попытка Киева присоединить Великий Булгар, стоявший на берегу Волги

(недалеко от нынешней Казани), была безуспешной. Отмечая неудачный поход

Владимира и Добрыни (985), летописец скупо заметил, что с тех, кто носит

сапоги, дани не получить, а надобно искать лапотников. Итак, на этом

направлении деятельность Владимира успеха не имела.

Зато ему удалась другая операция. Лишь в сочинении Иоанна Мниха есть

упоминание о захвате Тмутаракани, где еще находились остатки иудео-хазар.

Но и в этом сочинении только одна фраза говорит о походе, во время которого

русские войска совершенно свободно прошли из Киева через Северный Кавказ

вдоль Терека до Каспийского моря. Тмутаракань стала одним из русских

городов и досталась в удел сыну Владимира Мстиславу.

Мстислав был посажен на княжеский престол Тмутаракани шести лет от роду.

Таким образом, здесь, как и в случае с Ярополком, Владимиром и Олегом,

княжеское имя использовалось летописцами не как имя реального вершителя

судеб, а лишь как вывеска, символ, обозначавший существование группировки

политических сил.

Любопытно, что то же самое в отношении франкских королей отмечает

французский историк Огюстен Тьерри в своих очерках о раннем средневековье.

Когда западная часть распадавшейся империи Карла Великого (то есть нынешняя

Франция) вышла сражаться за Карла Лысого, французы понятия не имели о том,

кто это такой. Но они сражались, и очень храбро, за те принципы, которые

формулировались под общим лозунгом служения Карлу Лысому. Точно так же

немцы, сражавшиеся за собственные интересы, считали, что бьются за Людовика

Немецкого.

Но вернемся к Владимиру, а именно к его корсунской операции, имевшей

серьезные последствия.

В конце Х века Болгария, наполовину захваченная Византией, испытывала

могучий интеллектуальный подъем. Причем, не меняя официально православного

вероисповедания, принятого в 865 году, болгары сильно отошли от Византии по

мировоззрению. Нашелся поп Богумил, который изложил Священную историю

следующим образом: одновременно с Богом существовал падший ангел Сатанаил.

Он пребывал у Мирового океана и горько плакал. Творец пожалел его и создал

по желанию Сатанаила сушу. А Сатанаил сделал людей, но не смог их

одухотворить. Он снова обратился к Богу и, обещая полное послушание,

попросил оживить его творения. Тогда Бог вдохнул в людей душу. Но Сатанаил

обманул Бога, ибо создал Каина, устроил первое убийство и начал всячески

пакостить Всевышнему. Причем свирепствовал он, используя людей,

одухотворенных Богом, но сбитых с пути им, Сатанаилом. Бог послал против

Сатанаила ангелов, которые скрутили того и отняли у его имени суффикс «ил»,

в котором была заключена мистическая сила. Лишенного силы, уже Сатану, а не

Сатанаила, ангелы загнали под землю. Все духовное Богумил считал

божественным и добрым, а все материальное - сатанинским и злым. Служить

Богу нужно было, отрицая все злое, то есть материальное. А означало это на

деле - отрицать города, храмы, живопись (иконы), отрицать весь христианский

обряд. Ведь в христианстве считается, что мир создан Богом и потому - благ.

Богумилы были не уникальны в своем мироощущении, назвать которое

религиозным неверно. Таких учений в IX-XII вв. появилось много; они были

крайне разнообразны и распространены от Тибета на востоке до Аквитании на

западе. При всем их разнообразии объединяло эти учения то, что они считали

злом материальный мир и потому относились к нему враждебно. Раз нет

реальной жизни, то нет лжи и правды, и не надо никого жалеть - ведь

страдания призрачны. Люди, войдя в мир фантастических представлений и

заклинаний, были искренне убеждены, что становились хозяевами этого

призрачного мира. Мы назовем эти враждебные материальному миру системы

мировоззрения негативными. К негативному мировоззрению толкали людей и

ужасные условия действительности, и просто обывательская затхлость жизни,

тягостная для энергичного (пассионарного) человека. Но, независимо от

истоков учения и от способов осуждения реального мира, негативные системы

мировоззрения логически оправдывали убийства и злодеяния.

Учение богумилов, названное так по имени основателя, было типичной

негативной системой, так же как и учения французских альбигойцев,

македонских манихеев, павликиан Византии, карматов и исмаилитов

мусульманского мира. Как видим, негативные системы захлестнули и

католическую Европу, и мусульманский мир, и Византию. При этом только греки

сумели справиться со сторонниками метафизического зла. После разгрома

твердыни павликиан - крепости Тефрика - византийцы в IX в. стали

контролировать и манихеев Македонии. Но в Х веке болгарские богумилы

сделали из своего учения довольно неожиданный практический вывод: «Бей

византийцев!» Для достижения поставленной цели они использовали все

средства. Так, под видом православных священников богумилы шли на Русь,

тяготевшую к христианству. Видимо, не без их влияния и предпринял Владимир

совершенно нелепый поход на Корсунь.

Корсунь (по-гречески Херсонес), находившийся недалеко от современного

Севастополя, имел прекрасные укрепления, спасшие немало христиан еще во

время похода Песаха. Взять этот город Владимиру помогло предательство

корсунского попа Анастата (по другим источникам - варяга Жидьберна).

Изменник послал в стан русов записку на стреле. В послании сообщалось, где

проходят трубы, по которым в осажденный город поступает питьевая вода.

Владимир разрушил водопровод, и жажда заставила корсунцев сдаться. Но

удержаться в Крыму Владимиру не удалось. Он принял в жену греческую

принцессу, вернул Корсунь византийцам и отступил.

Итак, Владимир запятнал себя убийством Рогволода и его сыновей, которые

были ни в чем не виноваты и даже не воевали с ним. Он изнасиловал дочь

Рогволода Рогнеду. Та даже хотела убить Владимира, мстя за смерть отца и

братьев. Владимир вероломно умертвил собственного брата. Предал он и своих

боевых товарищей - варягов. У этого князя, и тому свидетельство летопись,

грехов было достаточно.

На его репутацию воителя тяжким грузом легла еще и корсунская авантюра.

Так что же, светлая память о нем, сохраненная потомками до наших дней,

может быть названа незаслуженной?

Нет! Историческая память связывает образ Владимира не с его личными

качествами и политическими успехами, а с деянием более существенным -

выбором веры, одухотворившей жизнь народа. В самом деле, распространив свою

власть практически на все славяно-русские земли, Владимир неизбежно должен

был придерживаться какой-то, как сказали бы сегодня, «общенациональной»

политической программы, которая, по условиям того времени, выражалась в

религиозной форме.

К религиям (теистическим системам мировоззрения), оказывавшим

существенное влияние на ситуацию в Восточной Европе в Х в., следует

отнести: православие, католичество и ислам. Русские «искатели веры» должны

были представлять и вполне представляли себе различия этих основных

религий. Последнее неудивительно: киевские купцы и воины постоянно бывали в

Константинополе, сражались на Крите и в Малой Азии, торговали с египтянами

и сирийцами, ездили в Волжскую Булгарию и Хорезм. Принятие определенной

веры автоматически приводило и к ориентации на вполне определенные

группировки внутри страны. Поэтому предстоявший князю Владимиру «выбор

веры» легким не назовешь. А ведь у этой проблемы был и международный

аспект, обусловленный постоянными этническими контактами.

Во время, предшествовавшее крещению Руси, нарастали грозные признаки

грядущего раскола в дотоле едином христианском мире. И здесь в основе

идеологических споров также лежали природные, объективные процессы

этногенеза. Находившаяся в фазе пассионарного подъема западноевропейская

этническая целостность ощущала свое отличие от других этносов очень остро и

облекала его в ризы церковного превосходства, именуя «христианским миром»

только себя. Борьба между православием и католичеством начинала переходить

из сферы теологических разногласий в область политики.

Сами обстоятельства «выбора веры» Владимиром широко известны и изложены в

«Повести временных лет». В соответствии с версией Нестора, князь, желая

понять разные исповедания, отправил своих посланцев в соседние земли и

затем принял представителей всех учений того времени. Большое значение

имеет приведенная Владимиром мотивировка своего решения креститься по

греческому обряду. Говоря о мотивах, учтем, что, кроме догматов, в любой

религии существуют обычаи, традиционно передаваемые из поколения в

поколение. Такие обычаи для новообращенных порой значат больше, чем

священные книги, особенно если эти книги написаны на непонятном языке. Так,

главная книга ислама - Коран - написана на арабском языке, славянам

непонятном. Обычаи мусульман, например не пить вино, не есть свинину,

просты, но для славян были неприемлемы. И вот почему. По русскому обычаю,

князь делил трапезу с дружиной. Этот обязательный ритуал скреплял дружбу

князя с воинами, а что могло быть для князя важнее? Менее значимым, но

довольно существенным было еще одно обстоятельство. Славяне и руссы

привыкли к хмельным напиткам, так как вино и пиво снимали усталость

походов, но строгий ритуал пиров не допускал «буйства во хмелю». Конечно, и

арабы, приняв ислам, не перестали пить вино, но делали это в узком кругу

родных и друзей, в публичные места являясь трезвыми. У них не было ритуалов

пиров и соответствующих им стереотипов поведения. В итоге мусульманским

муллам Владимир отказал известными словами: «Руси есть веселие пити...»

Сложнее причины отказа Владимира немцам-католикам. Его слова неясны:

«Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого». Попробуем

разобраться, что именно «не приняли отцы». В середине Х в. на Русь прибыл

епископ Адальберт с миссией крещения княгини Ольги и киевлян. Адальберт

потерпел неудачу, но «не по своей нерадивости».

Известно, что в середине века на святой престол иногда всходили очень

грешные папы. В 955 г. на папский престол воссел шестнадцатилетний юноша,

нареченный папой Иоанном XII. Ватиканский двор стал вертепом продажных

женщин. Если бы папа был только охотником, игроком, волокитой и пьяницей,

то это было бы еще полбеды. Но римский первосвященник давал пиры с тостами

в честь древних языческих богов и пил за здоровье Сатаны. Конечно, вести о

таких «подвигах» достигали Руси. Хронологическое совпадение бесчинств в

Риме и изгнания Адальберта из Киева случайностью быть не может. Поэтому

традиция отвержения латинской веры и сознательного выбора греческой

действительно восходит к предкам Владимира на княжеском столе: княгине

Ольге и ее внуку Ярополку.

А вот рассказ о приходе к Владимиру хазарских евреев - пример явного

литературного творчества Нестора. Евреи якобы признаются Владимиру:

«Предана бысть земля наша хрестеяномь». На самом деле в Х веке Палестина

была в руках мусульман. Летописец сместил даты. Примечательно, что, по

летописи, Владимир не обращался к иудеям, а только принял их, чтобы

прогнать. Следовательно, летопись Нестора фиксирует последнюю попытку

хазарских иудеев подчинить киевского князя, сделанную тогда, когда

Хазарский каганат уже не существовал. Исход попытки известен: Владимир был

проницателен.

Владимир вызвал в Киев мусульман, иудеев, римских христиан, византийских

христиан и, выслушав аргументы каждого в защиту своей веры, остановился на

византийском православии - эта каноническая версия основывается на одном-

единственном источнике: так называемой «Повести временных лет». И самой

жуткой ересью в ученых кругах считается, если кто дерзнет усомниться в

подлинности данной «Повести» - либо усомниться в ее датировке (принято

считать, что «Повесть» закончена мудрым летописцем Нестором в 1106 г.).

Чтобы должным образом оценить «правдивость» летописи Нестора, «Повести

временных лет», а также доказать, что она никоим образом не могла быть

составлена в 1106г.. (году в 1606, а то и позже - так будет гораздо

вернее), подробно рассмотрим один из ключевых эпизодов сего творения:

рассказ о событиях, якобы происшедших перед принятием Владимиром

христианства. По Нестору, сначала к Владимиру один за другим, словно по

некоему предварительному сговору (совершенно невозможная вещь!), являются

некие посланцы, исповедующие ту или иную веру: мусульмане, «немцы из Рима»,

евреи и греки. Начинает мусульманин. И спросил Владимир: «Какова же вера

ваша?» Они же ответили: «Веруем богу, и учит нас Магомет так: совершать

обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно

творить блуд с женами». Владимиру, по преданию, понравился чувственный рай

магометов, но он никак не соглашался допустить обрезание, отказаться от

свиного мяса и вина. «Руси есть веселье пить, - говорил он, - не можем быть

без этого».

Каково? Моно ли себе представить ревностного миссионера, который в

проповеди перед язычниками упирает главным образом на то, что его вера

позволяет «невозбранно предаваться всякому блуду»? Лично я как-то не в

состоянии. Либо миссионер этот - законченный дурак и развратник (а

отправят ли такого в столь ответственную миссию?), либо вся эта история

выдумана от начала и до конца гораздо позже описываемых событий, когда

неприязнь меж православием и мусульманством достигла высокого накала (чего

просто не могло быть в Х веке нашей эры).

С «немцами из Рима» дело обстоит еще анекдотичнее. В защиту своей веры

они, согласно Нестору, оказались способны промямлить одну-единственную

косноязычную фразу: «Пост по силе; если кто пьет или ест, то все это во

славу божию, как сказал учитель наш Павел». Брешет, конечно, наш «очевидец»

- как сивый Нестор... Но интерес для нас должны представлять не те

глупости, что Нестор вложил в уста «немцам», а само употребление этого

слова – «немцы», неопровержимо доказывающего, что «Повесть» сочинена не

ранее шестнадцатого столетия. Именно в то время вошло в употребление в

России слово «немец», служившее для обозначения любого западноевропейца. В

средневековье на Руси западноевропейцев называли совершенно иначе: «фрязы»

либо «латины». Для примера: в 1206 году, узнав о взятии крестоносцами

Константинополя, русский летописец заносит эту новость на скрижали в

следующем виде: «...Царьград завоеван и частию сожжен Фрягами, или

Латинами». И подобных примеров - множество...

Вслед за магометанами и «немцами» испытать на себе убийственное остроумие

князя Владимира настал черед иудеев. «Владимир спросил их: «А где земля

ваша?» Они же сказали: «В Иерусалиме». Снова спросил он: «Точно ли она

там?» И ответили: «Разгневался бог на отцов наших и рассеял нас по

различным странам, а землю нашу отдал христианам». Именно в последних

словах и кроется ахиллесова пята «Повести». Согласно датировке, которая, в

общем, сомнению не подвергается, этот интересный разговор происходил в 986

году от рождества Христова. То есть в те времена, когда в Иерусалиме, на

землях бывшего еврейского государства, не было никаких христиан! Первые

крестоносцы появились в Палестине лишь сто с лишним лет спустя после

описываемых событий - в 1096! Вывод: «Повесть» написана не ранее конца

одиннадцатого - начала двенадцатого столетия (а согласно тому, что выше

говорилось о слове «немцы», и того позже).

Потом, разумеется, приходят греки и закатывают речь на дюжину страниц,

после которой Владимир, естественно, именно им и отдает предпочтение. Но

приключения на этом не кончаются: Владимир отправляет «мужей славных и

умных, числом десять» - чтобы побывали в мусульманских землях, у «немцев»

(!), а также посмотрели, как молятся богу греки в Царьграде. Славные и

умные мужи добросовестно съездили к болгарам-мусульманам (не понравилось -

понятно), потом побывали «у немцев» (с тем же результатом), и, наконец,

оказались в «Греческой земле». Откуда вернулись очарованными, о чем и

доложили князю в крайней степени восхищения: «И ввели нас туда, где служат

они богу своему, и не знали - на небе или на земле мы, ибо нет на земле

такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом».

Мне кажется, что Нестор - русофоб. Иного определения для него не

подберешь. Надо очень не любить своих земляков, чтобы представить их

полными и законченными дикарями, только вчера слезшими с деревьев и не без

труда оторвавшими у себя хвосты... По Нестору, киевляне в 986 году были

некими тупыми существами с девственно чистыми мозгами. Они впервые услышали

о существовании мусульманства, иудаизма, «немецкой веры», они понятия не

имели о церковных службах по православному канону - и, угодив в совершенно

незнакомую «Землю Греческую», предстали папуасами, разинувшими рот перед

сверкающими бусами...

К счастью, реальная история выглядела совершенно иначе. К концу Х века

русские уже достаточно долго общались с волжскими мусульманами-болгарами,

а, следовательно, должны были составить некоторое представление об исламе.

А христианство, как мы помним, давно пустило в Киеве глубокие корни, и

церкви там существовали и до Владимира, так что для ознакомления с

«греческой верой» не было нужды отправлять «славных мужей» в далекий

Царьград, расходуя казенные денежки...

Так недолго и подумать, что «девятеро славных мужей» преспокойно

промотали командировочные денежки, отсиживаясь где-то в Киеве, а нужные

сведения почерпнули, вовсе не выезжая из стольного града. Как же иначе,

если церковь византийского обряда в те времена преспокойно существовала в

Киеве?

Это, конечно, шутка. Вряд ли в те времена удалось бы отколоть такой

номер. Вся история с прибытием миссионеров разных религий и о «путешествии

девяти славных мужей» вымышлена Нестором от начала до конца. Плохо только,

что на творение сего блудливого пера до сих пор принято ссылаться, как на

бесспорную истину. Вот вам мнение академика Б.А. Рыбакова: «Историко-

географическое введение Нестора в историю Киевской Руси, написанное с

небывалой широтой и достоверностью, заслуживает полного доверия с нашей

стороны».

Насчет широты, мне представляется, почтенный академик совершенно прав. Но

вот каким волшебным образом он проверил «небывалую достоверность»

Несторовых творений, остается тайной за семью печатями. Лично для меня, по

крайней мере. Как ни ломал голову, не смог определить: на основании каких

источников Нестор утверждает, что «от Адама до потопа прошло 2242 года»...

Гораздо больше мне нравится высказывание нашего знаменитого историка Д.

Иловайского, написавшего однажды по поводу одного особо выдающегося

Несторовского пассажа: «Тут видим совершеннейшую бессмыслицу». В яблочко...

Относительно вопроса о времени и месте Крещения князя Владимира есть

несколько версий. Согласно общепринятому мнению, князь Владимир принял

крещение в 998 году в Корсуни (греческий Херсонес в Крыму); по второй

версии князь Владимир крестился в 987 год в Киеве, а по третьей - в 987

году в Василеве (недалеко от Киева, теперь г. Васильков). Наиболее

достоверной видимо стоит признать вторую, так как монах Иаков и летописец

Нестор согласно указывают на 987 год. Монах Иаков говорит, что князь

Владимир после крещения жил 28 лет (1015-28=987), а также что на третий год

Крещения (т.е. в 989 году) совершил поход на Корсунь и взял его. Летописец

Нестор говорит, что князь Владимир крестился в лето 6495-е от сотворения

мира, что соответствует 987 году от рождества Христа (6695-5508=987).

Приняв христианскую православную веру, князь Владимир (в крещении

Василий) решился «обратить всю Землю в христианство». Великого князя

Владимира побуждало к этому не только религиозное воодушевление. Он

руководствовался, конечно, и государственными соображениями, ибо для

русского народа христианизация означала приобщение к высокой культуре

христианских народов и более успешное развитие своей культурной и

государственной жизни.

Киевская Русь имела давние связи с христианской Византией, откуда уже

проникало на Русь восточное Православие. Видимо, в целях более успешного

осуществления своих замыслов и надеясь получить из Византии необходимую

помощь, особенно в деле организации церковного управления и развития

духовной культуры, князь Владимир вступает в родство с византийскими

императорами (соправителями) Василием II и Константином в Херсонесе, женясь

на их сестре Анне. Возвратившись в Киев с супругой-гречанкой, греческим

духовенством, привезя в свой стольный град различную церковную утварь и

святыни - кресты, иконы, мощи, князь Владимир приступил к официальному

введению христианства на Руси, к крещению Руси и образованию Поместной

Русской Православной Церкви. Введение христианства в Киевской Руси в

качестве государственной религии было вполне закономерным явлением и не

могло вызвать серьезных осложнений, хотя в некоторых местах (Новгороде,

Муроме, Ростове) не обошлось без открытой борьбы, начатой предводителями

язычества - волхвами.

Религиозная реформа, круто изменившая жизнь многих людей, была

подготовлена предшествующим развитием русских земель и вызвана к жизни

политическими причинами. Однако утверждение, что Владимир руководствовался

исключительно пониманием государственной пользы христианства неверно.

Очевидно, что без глубокого переосмысления собственной жизни, без

искреннего обращения в православие Владимир не смог бы действовать столь

последовательно и решительно, побуждая, принуждая к крещению жителей

огромной языческой державы.

Но как ярый язычник вдруг уверовал во Христа? Возможно, это было

раскаянием в совершенных злодеяниях, усталость от разгульной жизни и

ощущение душевной пустоты. Однако, существуют и другие версии этого

поступка – возможно, это была политическая игра или интрига князя

Владимира.

Многие историки давно уже соглашаются, что убийство князя Святослава

печенегами у днепровских порогов - история гораздо более сложная и

загадочная, чем официальная версия, согласно которой Святослав, возвращаясь

после войны с ромеями, чисто случайно напоролся на превосходящие силы

степняков.

История, в самом деле, загадочная и грязненькая. Судите сами. После

продолжавшихся два месяца схваток у Цгарской крепости Доростол Святослав

заключил с византийским императором Иоанном Цимисхием, в общем, довольно

почетный мир. И поплыл с дружиной в Киев, поздней осенью. Согласно

летописям, русским стало известно, что у порогов печенеги устроили

засаду...

И вот здесь что-то происходит! Что-то, навсегда оставшееся загадкой.

Большая часть дружины с воеводой Свенельдом во главе уходит в Киев по суше,

степью - и благополучно добирается до города! Что касается князя

Святослава, он вдруг начинает вести себя более чем странно. С меньшей

частью дружины остается... зимовать то ли на берегу, то ли на одном из

Дировских островов. Зима выдалась лютая, еды почти нет, летописцы

подчеркивают, что русские бедствовали несказанно: «...по полгривны платили

за конскую голову, врагом были болезни». Весной Святослав, даже не пытаясь

пройти степью, по которой благополучно ушел Свенельд, вновь плывет по

Днепру. Печенеги, что странно, отчего-то зимовали здесь же - они по-

прежнему подстерегают князя и убивают...

Странностей выше допустимого. Почему Святослав не шел в Киев степью?

Означает ли уход Свенельда, что в царском стане произошел раскол? Почему

печенеги столь упорно ждали несколько месяцев? В истории вроде не отмечены

какие-то действия Святослава, внушившие печенегам непреодолимое желание за

что-то отомстить князю...

Темная история. И потому ее не единожды называли «заказным убийством».

Полное впечатление, что Святослав прекрасно понимал: в Киев ему идти

нельзя. Почему? Что там могло случиться?

Поначалу во всем винили византийцев, якобы подкупивших печенежского

кагана Курю. Однако впоследствии было блестяще доказано: ромеям просто не

хватило бы времени организовать довольно сложную операцию. Не успели бы они

снестись с печенегами...

Л.Н. Гумилев предложил довольно изящно построенную версию. Согласно ей,

заговор против Святослава был затеян старшим сыном Святослава Ярополком,

стоявшим во главе киевских христиан. Другими словами, набиравшая силу

христианская партия, таким образом, отделалась от одного из самых

влиятельных своих противников. Благо под рукой имелся киевский воевода

Претич, несколькими годами ранее ставший побратимом печенежского кагана

Кури - он, скорее всего, и стал «связником».

Косвенным подтверждением этой версии служит Иоакимовская летопись, где

смерть Святослава объявлена божьей карой за то, что князь в 971 г.

расправился с киевскими христианами и велел разрушить некую церковь.

Вообще-то, Иоакимовская летопись давно признана компилятивным источником,

составленным в XVII веке, которому «доверять без проверки нельзя» (академик

Б.А. Рыбаков). Сам академик считал, что доказательством является постамент

языческого бога в центре Киева, который «был вымощен плинфой и фресками

христианского храма, разрушенного до 980 года».

Правда, приведенное академиком Рыбаковым «доказательство» свидетельствует

лишь о том, что христианский храм был некогда разрушен - но никак не о

том, что в разрушении повинен князь Святослав...

Позвольте! Ведь достоверно известно, что Святослав, не в пример матери

Ольге и старшему сыну Ярополку, был приверженцем язычества! Верно,

известно. Из рукописи Нестора. Но в последние годы появились свидетельства,

заставляющие снова вспоминать о характеристике, данной Нестору Татищевым...

В вышедшей недавно книге «Империя» московские математики Носовский н

Фоменко, известные интереснейшими работами на тему «новой хронологии»,

привели большие отрывки из книги Мауро Орбини, посвященной славянской

истории. Книга эта впервые издана в 1601 году, и ее автор, «архимандрит

Рагужский», основывался на огромном количестве средневековых источников,

просто-напросто не дошедших до нашего времени.

Кстати, лично я не согласен с Носовским и Фоменко в том, что определение

«архимандрит Рагужский» связывает личность Орбини с балканским либо

итальянским городом Рагуза. Право на существование имеет и другая версия:

Орбини был австрийцем. Слово «рагужский» вполне могло означать искаженное

«ракусский» - «австрийский». В старых русских книгах титулом «арцикнязь

ракусский» именуется германский император Максимилиан, и в самом деле

имевший среди подвластных ему земель и Австрийское герцогство. А в

современном чешском и словацком Австрия так и называется – «Rakousko»...

Но вернемся к Святославу. В книге Орбини мне попалась пререлюбопытнейшая

строка: «После смерти Ольги правил ее сын Святослав, шедший по стопам

матери в благочестии и христианской вере…». Каково? Это означает, что в

прошлом, кроме навязшего на зy6ax «Нестора» существовали и другие

источники, рассматривавшие князя Святослава несколько иначе, нежели автор

«Нестора». Какой еще вывод можно сделать из вышеприведенной цитаты?

На самом деле, получалось несколько странно: мать Святослава - ревностная

христианка, старший сын - ревностный христианин, зато сам он - язычник...

Режьте мне голову, но здесь присутствовала некая психологическая

несостыковочка. Если сообщение Орбини правдиво (а какие у нас основания

априорно считать его ложным, отдавая предпочтение Нестору?) и князь

Святослав был христианином, события на Днепре можно истолковать несколько

иначе...

Святослав остается зимовать на Днепре, потому что прекрасно сознает

грозящую ему из Киева угрозу - но исходит эта угроза не от христианской

партии Ярополка, а языческой Владимира, к каковой принадлежит и бросивший

Святослава Свенельд, и, возможно, Претич. В Киеве готовится

антихристианский переворот, а потому Святослава, как ревностного и

влиятельного сторонника христианства, необходимо убрать...

И убирают - руками печенегов. Имя их кагана присутствует в разных

толкованиях - либо Куря, Курей, Кур... Интересно заметить, что в тюркском

языке есть слово «Кур», которым принято называть одноглазого - потерявшего

один глаз в результате травмы бельмастого. Быть может, «люди кагана Кури» -

на самом деле – « банда «Кривого»? Кстати, некоторые источники уверяют,

что Святослав был убит не на берегу Днепра, а на острове Хортица. Согласно

свидетельству уже упоминавшегося Константина Багрянородного, на этом

острове, у огромного дуба, руссы-язычники совершали свои жертвоприношения,

убивая живых петухов. Работы современных археологов это сообщение вполне

подтверждают.

Интересно, есть ли какая-нибудь связь между насильственной смертью

христианина Святослава и языческим святилищем, расположенным поблизости от

места убийства князя? Быть может, не случайно его кровь пролилась именно на

Хортице? Жертвоприношение?

И, наконец, есть летопись, где прямо сказано, что Святослав не запрещал

своим людям креститься – «не бороняше»...

Все последующие события без малейшей натяжки укладываются в гипотезу о

христианине Святославе. Владимир убивает брата, христианина Ярополка. И

устраивает в Киеве знаменитое языческое святилище, о котором написано

слишком много. Возможно, именно по приказу Владимира была разрушена та

христианская церковь, чьи камни и фрески легли в постамент грандиозного

языческого капища.

Кому понадобилось превращать Святослава в закоренелого язычника,

догадаться легко. Впоследствии, когда во множестве стали сочиняться

апологетические описания «жития святого Владимира», христианин Святослав

стал словно бы и неудобен. Главная заслуга в крещении Руси должна была

достаться именно Владимиру. Тогда-то, надо полагать, цензорские ножницы и

прошлись по летописям, не укладывавшимся в официальный канон. Всякие

упоминания о первоначальном принятии Русью крещения от посланцев Рима были

изничтожены (правда, руки коротки оказались, чтобы дотянуться до

западноевропейских документов вроде хроники Адемара). Фигура упорствующего

в своих языческих заблуждениях Святослава как нельзя лучше оттеняла светлый

образ Владимира Крестителя. Подозреваю, правщики истории с величайшей

охотой проделали бы ту же метаморфозу с княгиней Ольгой. Однако тут уж

приходилось соблюдать минимум приличий - слишком много было свидетельств о

ее принадлежности к христианству, а прах княгини покоился в Десятинной

церкви, откуда удалить его было бы трудновато.

Зато Святослав, погибший где-то далеко, как нельзя лучше подходил на роль

«защитника язычества», благо протестовать было некому. А вероломное

убийство Ярополка... Некий историк объявил князя «злопамятным и

завистливым», не объясняя, понятно, на основании чего пришел к такому

выводу. Главное, злопамятного и завистливого вроде бы и не жалко.

Интересно, настанет когда-нибудь момент, когда не келейно, а с широким

оглашением воздадут должное памяти христианского мученика Святослава,

павшего от руки язычников за веру? Или по-прежнему будет торжествовать

«несторовщина»?

Но, во всяком случае, став христианином, Владимир, как натура

деятельная, обладающая, несомненно, умом, пришел к мысли о распространении

православия в своих владениях. Он понял, что его держава все-таки состоит

из отдельных княжеств, которые после его смерти опять начнут междоусобицу.

И что Русь может объединить только какая-то сверхидея, и что этой

сверхидеей должно стать именно православие.

В любых отношениях с христианскими государствами языческая страна

неизбежно оказывалась неравноправным, ущербным партнером, с чем Владимир не

был согласен (обращение в христианство усилило присущее ему чувство

ответственности за государство, за его авторитет).

Прежде всего, князь Владимир крестил 12 своих сыновей и многих бояр.

Он приказал уничтожить всех идолов, главного идола - Перуна сбросить в

Днепр, а духовенству проповедовать в городе новую веру.

Решив креститься, Владимир спрашивал лишь у бояр, где принять

крещение, на что получил ответ: «Где тебе любо». Тогда князь, собрав

войско, пошел на Херсонес. Осушив городские колодцы, он заставил сдаться

город. Заняв его, Владимир послал послов к Василию и Константину с

предложением отдать их сестру, Анну, ему в жены, угрожая в противном случае

подступить к Константинополю. Цари ответили, что если князь крестится, то

Анну за него отдадут. Владимир согласился. Цари, упросив сестру дать

согласие, послали ее вместе со священниками к русскому царю. В это время,

по преданию, Владимир внезапно ослеп. Царевна сказала ему, если он

крестится, то вылечится от слепоты. Херсонесский епископ совершил обряд

крещения и дал ему имя Василия. По окончании крещения Владимир тотчас же

вылечился от слепоты.

Киевскому князю было лестно породниться с могущественным

императорским домом, но Владимир понимал и государственное значение этого

брака. Если бы он рассматривал его просто как династический союз, вряд ли

он затеял бы такое сложное дело как крещение Руси, к которому его никто не

принуждал.

Во всяком случае, Владимир выполнил свои обязательства и помог

Василию II сохранить трон, однако император не торопился отдавать сестру

замуж за северного варвара. Владимир решил принудить к выполнению

соглашения и, захватив в Крыму греческий город Херсонес, совершил

бракосочетание с Анной; многие знатные воины, подражая своему князю,

перешли в христианство. По возвращении в Киев Владимир приступил к крещению

столичных жителей, а затем и других своих подданных.

В назначенный день произошло массовое Крещение киевлян у места

впадения в Днепр реки Почайны.

«На следующий же день», - говорит летописец, - «вышел Владимир с попами

царицыными и корсуинскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в

воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по

грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же

совершали молитвы, стоя на месте. И была видна радость на небе и на земле

по поводу стольких спасаемых душ... Люди же, крестившись, расходились по

домам. Владимир же был рад, что познал бога, посмотрел на небо и сказал:

«Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай

им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские

страны. Утверди в них правую и неуклонную веру и мне помоги, Господи,

против Диавола, да одолею козни его, надеясь на Тебя и на Твою силу».

Военно-политические следствия выбора веры были очень велики. Сделанный

выбор не только дал Владимиру сильного союзника - Византию, но и примирил

его с населением собственной столицы.

Это важнейшее событие совершилось, согласно летописной хронологии,

принимаемой некоторыми исследователями, в 988 году, по мнению других - в

989-990 годах. Киевляне, среди которых было много христиан, воспринимали

обращение в христианство без явного сопротивления. Владимир рассматривал

христианство как государственную религию; отказ от крещения в таких

условиях был равнозначен проявлению нелояльности, к чему у киевлян не было

серьезных оснований. Столь же спокойно отнеслись к крещению обитатели южных

и западных городов Руси, часто общавшиеся с иноверцами и жившие в

многоязычной, многоплеменной среде.

Глава VI.

Распространение христианства на Руси.

Вслед за Киевом постепенно христианство приходит в другие города Киевской

Руси: Чернигов, Новгород, Ростов, Владимир-волынский, Полоцк, Туров,

Тмутаракань, где создаются епархии. При князе Владимире подавляющее

большинство русского населения приняло христианскую веру, и Киевская Русь

стала христианской страной.

Куда большее сопротивление оказали жители севера и востока Руси.

Новгородцы взбунтовались против присланного в город епископа Иоакима в 991

году. Для покорения новгородцев потребовалась военная экспедиция киевлян,

возглавленная Добрыней и Путятой. Жители Мурома отказались впускать в город

сына Владимира, князя Глеба, и заявили о своем желании сохранить религию

предков. Сходные конфликты возникали и в других городах Новгородской и

Ростовской земель. Причиной столь враждебного отношения является

приверженность населения традиционным обрядам, именно в этих городах

сложились элементы религиозной языческой организации (регулярные и

устойчивые ритуалы, обособленная группа жрецов - волхвы, кудесники). В

южных, западных городах и сельской местности языческие верования

существовали, скорее, как суеверия, чем как оформившаяся религия.

Другой причиной сопротивления ростовчан и новгородцев было настороженное

отношение к распоряжениям, исходившим из Киева. Христианская религия

рассматривалась как угроза политической автономии северных и восточных

земель, чье подчинение воле князя основывалось на традиции и было

безграничным. Владимир, нарушивший эти традиции, хотя и выросший в

Новгороде, но поддавшийся чуждым греческим влияниям, считался в глазах

насильно обращенных в христианство горожан Севера и Востока отступником,

поправшим исконные вольности.

В степях между Русью и Черным морем царили печенеги. Именно печенеги,

богатевшие на торговле с Корсунью и Византией, выступили против князя

Владимира. Нам известен только результат столкновения, которое,

предположительно, вылилось в немалую войну; Владимиру пришлось огородить

свои земли частоколом, поставить «сторожи», а также отказаться от гегемонии

в южнорусских степях и от выхода к Черному морю.

Враги русских и Византии - печенеги в Х веке были язычниками. В XI веке

это племя приняло ислам. Обращение в магометанство сопровождалось

междоусобной войной. Часть кочевников крестилась, но большинство,

обратившись в ислам, стало враждовать с греками. Переход в ислам, войны с

Византией и внутренние смуты сковали силы кочевников и к концу первой трети

XI века избавили Русь от печенежской угрозы.

В сельской местности сопротивление христианству было не столь активным.

Земледельцы, охотники, поклонявшиеся духам рек, лесов, полей, огня, чаще

всего совмещали веру в этих духов с элементами христианства.

Двоеверие, существовавшее в селах на протяжении десятилетий и даже веков,

лишь постепенно преодолевалось усилиями многих и многих поколений

священнослужителей. И сейчас все еще преодолевается. Надо заметить, что

элементы языческого сознания обладают большой устойчивостью (в виде

различных суеверий). Так многие распоряжения Владимира призванные укрепить

новую веру, были проникнуты языческим духом.

Одной из проблем после формального крещения было просвещение подданных в

христианском духе. Эту задачу выполняли священники иностранцы, в основном,

выходцы из Болгарии, жители которой еще в IX века приняли христианство.

Болгарская церковь обладала независимостью от константинопольского

патриарха, в частности, могла избирать главу церкви. Это обстоятельство

сыграло большую роль в развитии церкви на Руси. Не доверяя византийскому

императору, Владимир решил подчинить русскую Церковь болгарским, а не

греческим иерархам. Такой порядок сохранялся до 1037 года и был удобен тем,

что Болгария пользовалась служебниками на славянском языке, близкому

разговорному русскому.

Что же происходило на Руси? Мы видим, как православная церковь постепенно

распространяла свое благотворное влияние, строила храмы и монастыри, учила

людей грамоте и живописи. Только в Ростове (в Мерянской земле) долгое время

сохранялись две городские общины: христианская и языческая. В одном конце

города стояла православная церковь, в другом находилось капище бога мерян

Керемета. При этом христиане и язычники сосуществовали довольно мирно, а

после того, как меряне убили двух особенно назойливых миссионеров,

язычников и вовсе оставили в покое.

Итак, Владимир пошел по пути, который наметила «мудрейшая из людей»

княгиня Ольга, избравшая православие. Ступив на этот путь, сбросив гнет

купеческого капитала рахдонитов, Русь пришла к крещению 988 году. Сила

проповеди православия была и в политической умеренности Византийской

империи, и в искренности константинопольских патриархов, и в очаровании

греческой литургии (церковной службы). Византия хотела от Руси дружбы и

прекращения бессмысленных набегов на побережье Черного моря. Греческие

богословы не сдабривали проповедь православия лукавыми политическими

хитросплетениями. Важным оказалось и то, что православие не проповедовало

идеи предопределения. И потому ответственность за грехи, творимые по

собственной воле, ложилась на грешника. Это было понятно и приемлемо для

язычников. Принятие христианских норм морали не было психологическим

насилием для новообращенных, которые привыкли к элементарному

противопоставлению добра и зла.

Добро и мудрость христианства в 988 году сразились с Перуном и

стремлением к наживе - действительным богом рахдонитов.

Владимир столь сильно уверовал, что пытался воплотить христианский идеал:

на первых порах отказался от применения уголовных наказаний, прощая

разбойников; раздавая питание неимущим.

Время Владимира нельзя считать периодом гармонии власти и общества.

Историческое значение этого времени заключалось в следующем:

1)Приобщение славяно-финского мира к ценностям христианства.

2)Создание условий для полнокровного сотрудничества племен Восточно-

европейской равнины с другими христианскими племенами и народностями.

3)Русь была признана как христианское государство, что определило

более высокий уровень отношений с европейскими странами и народами.

Непосредственным следствием принятия христианства Владимиром и

распространения его в Русской земле было, разумеется, построение церквей.

Владимир тотчас после крещения велит строить церкви и ставить их по тем

местам, где прежде стояли кумиры: так, поставлена была церковь святого

Василия на холме, где стоял кумир Перуна и прочих богов. Владимир велел

ставить церкви и определять к ним священников также и по другим городам и

приводить людей к крещению по всем городам и селам. Здесь возникают два

вопроса – по каким городам и областям и в какой мере было распространено

христианство при Владимире, и потом – откуда явились при церквях

священнослужители? Есть известия, что митрополит с епископами, присланными

из Царьграда, с Добрынею, дядею Владимировым, и с Анастасом ходили на север

и крестили народ; естественно, что они шли сначала по великому водному

пути, вверх по Днепру до северного конца этого пути – Новгорода Великого.

Здесь были крещены многие люди, построена церковь для новых христиан; но с

первого раза христианство было распространено далеко не между всеми

жителями; из Новгорода, по всей вероятности, водным путем проповедники

отправились к востоку, до Ростова. Этим кончилась деятельность первого

митрополита Михаила в 990 году; в 991 году он умер. Легко представить, как

смерть его должна была опечалить Владимира в его новом положении; князя

едва могли утешить другие епископы и бояре; скоро, впрочем, был призван из

Царьграда новый митрополит – Леон; с помощью поставленного им в Новгороде

епископа Иоакима Корсунянина язычество здесь было сокрушено окончательно.

Вот любопытное известие об этом из так называемой Иоакимовой летописи:

«Когда в Новгороде узнали, что Добрыня идет крестить, то собрали вече и

поклялись все не пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение»;

и точно, когда Добрыня пришел, то новгородцы разметали большой мост и вышли

против него с оружием; Добрыня стал было уговаривать их ласковыми словами,

но они и слышать не хотели, вывезли две камнестрельные машины (пороки) и

поставил их на мосту; особенно уговаривал их не покоряться главный между

жрецами, т.е. волхвами их, какой-то Богомил, прозванный за красноречие

Соловьем.

Русская церковь, развивавшаяся в сотрудничестве с государством, стала

силой, объединяющей жителей разных земель в культурную и политическую

общность.

Перенесение на русскую почву традиций монастырской жизни придало

своеобразие славянской колонизации северных и восточных славян Киевского

государства. Миссионерская деятельность на землях, населенных финноязычными

и тюркскими племенами, не только вовлекла эти племена в орбиту христианской

цивилизации, но и несколько смягчила болезненные процессы становления

многонационального государства. Это государство развивалось на основе не

национальной, а религиозной идеи. Оно было не столько русским, сколько

православным.

Когда же народ потерял веру - государство развалилось. Государственный

распад Руси отражал происходивший распад этнической системы: хотя во всех

княжествах жили по-прежнему русские и все они оставались православными,

чувство этнического единства между ними разрушалось.

Заключение.

Приобщение к тысячелетней христианской истории ставило перед русским

обществом новые культурные, духовные задачи и указывало на средства их

решения (освоение многовекового наследия греко-римской цивилизации,

развитие самобытных форм литературы, искусства, религиозной жизни).

Заимствование становилось основой для сотрудничества, из осваиваемых

достижений Византии постепенно вырастали ранее неведомые славянам каменное

зодчество, иконопись, фресковые росписи, житийная литература и летописание,

школа и переписка книг. Вместе с христианством был принят Юлианский

календарь, применявшийся в Византии. Новое летоисчисление начали вести от

сотворения мира, и новый год его начинался первого марта. Крещение Руси,

понимаемое не как кратковременное действие, не как массовый обряд, а как

процесс постепенной христианизации восточнославянских и соседствовавших с

ними племен, создало новые формы внутренней жизни этих сближавшихся друг с

другом этнических групп и новые формы их взаимодействия с окружающим миром.

Важным оказалось и то, что православие не проповедовало идеи

предопределения. И потому ответственность за грехи, творимые по собственной

воле, ложилась на грешника. Это было понятно и приемлемо для язычников.

Принятие христианских норм морали не было психологическим насилием для

новообращенных, которые привыкли к элементарному противопоставлению добра и

зла.

Крещение дало нашим предкам высшую свободу - свободу выбора между

Добром и Злом, а победа православия подарила Руси тысячелетнюю историю.

Список использованной литературы:

1) «Большая Советская энциклопедия», М, 1978г.

2) «Белорусская Советская энциклопедия», Мн., 1979г.

3) Бушков А.А. «Россия, которой не было», Мн., «Эридан», 1997г.

4) Гумилев Л.Н. «От Руси до России», М., «ДИ ДИК», 1997г.

5) Карамзин Н.М. «Предания веков», М., «Правда», 1988г.

6) Карташев А.В. «Очерки по истории русской церкви», М., «Наука», 1991г.

7) Клибанов А.И. «Русское православие: вехи истории», М., «Политиздат»,

1989г.

8) Ключевский В. «Курс русской истории», М., «Соцэкгиз», 1937г.

9) Костомаров Н.И. «Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей»

10) Носовский Г.В., Фоменко А.Т. «Империя», М., «АСТ: Олимп», 1997г.

11) Ранов О.М. «О дате принятия христианства князем Владимиром и

киевлянами», «Вопросы истории», 1984г.

12) Рыбаков Б.А. «Язычество древней Руси», М., «Наука», 1987г.

13) Соловьев С.М. «Сочинения», М., «Мысль», 1988г.

14) Татищев В.Н. «История Российская», М.-Л., «Наука», 1965г.

15) Щапов Я.Н. «Церковь в древней Руси», М., «Политиздат», 1989г.

16) «Энцыклапедыя гісторыі Беларусі», 1996г.

Страницы: 1, 2