Комплекс древнерусских боевых средств в IX-XII веках

Комплекс древнерусских боевых средств в IX-XII веках

АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

КОМПЛЕКС ДРЕВНЕРУССКИХ БОЕВЫХ СРЕДСТВ В IX – XIII ВЕКАХ.

Выполнил: Ральников А.В.

Проверила: Таркова Р. А.

Астрахань, 2003 г.

Содержание:

Введение ………………………………………………. 3

Исторические этапы и пути развития древнерусской боевой

техники……………………………………….. 4

Кольчуги и панцири…………………………………. 14

Шлемы…………………………………………………. 17

Щиты…………………………………………………… 18

Ратное снаряжение, деление войска…………………20

Заключение…………………………………………….. 24

Список использованной литературы…………………25

Введение

В наше полное автоматикой время люди совсем не вспоминают, что все

когда – то было совсем по – другому. Единственное, что еще абсолютно

свойственно человеку кроме желания поскорее забыть старое и начать что-то

новое – это желание убивать. Хотя, если быть более толерантным, можно

назвать это «естественным желанием расширить пределы своей территории».

Совсем мирным (либо пассивным) представителям рода homo sapiens хочется

быть хотя бы надежно защищенными.

Человечество воевало всегда. Воюет и сейчас и будет воевать дальше.

Это неистребимо. Только делало оно это всегда по-разному, правда, всегда

качественно и жестоко и всегда по разным причинам, хотя все они сводятся к

нескольким целям.

Не об этом речь.

Человек не должен забывать, что он человек. И должен навсегда для

себя усвоить, что любое его оружие всегда обернется против него же самого.

Хотя гордость любого человека неизменно и во все времена вызывают военные

подвиги его предков.

Я не стал исключением из правил. Я помню большинство русских побед,

помню и поражения. Все они всегда были освещены в пределах таланта

полководца, тактических причин, стратегических условий и численности

боевого состава. И практически никто и никогда не говорил о том, с помощи

чего непосредственно достигались эти победы. Не говорили об оружии.

Мне всегда хотелось заглянуть туда, откуда пошло государство Русское,

с помощью чего втягивались в ее орбиту новые территории и почему они

оставались под контролем. Не путем же только дипломатических переговоров!

А об этом очень мало говорится, а тем более за давностью лет.

Целью своей работы я поставил изучение того, с помощью чего наши

предки строили фундамент будущего большого государства.

Изучение оружия переломного периода становления русской

государственности. Периода IX – XIII веков.

Исторические этапы и пути развития древнерусской

военной техники

Историю русского военного дела начинают с отдаленного времени, когда

славяне вступили в борьбу с Византийской империей. Знакомство с

вооружением славян VI-VII вв. представляет для нас определенный интерес,

ибо позволяет лучше оттенить разные эпохи в развитии раннесредневековой

военной техники. Приходится отмечать, что большинство форм оружия IX-X вв.

не имеет местной основы в культуре предшествующей поры. Боевые средства

докиевских славян, по свидетельству современников, были действительно

весьма примитивными и в этом ни в какое сравнение не идут с теми, которые

существовали в государственный период. Так, по сообщению Иоанна Эфесского

(584 г.), славяне «даже не знали, что такое настоящее оружие, за

исключением двух или трех дротиков»[1]. «Вступая в битву, - писал Прокопий

Кесарийский (VI в.), - большинство из них идет на врага со щитами и

дротиками в руках, панцирей же никогда не надевают»[2]. Судя по этим и

другим известиям, средства нападения не отличались разнообразием:

преобладали лук и стрелы, метательные копья; мечи, шлемы и панцири почти

полностью отсутствовали. В ходе войны славяне обогатились военным опытом

своих противников, захватили много оружия. Однако последующие крупные

сдвиги военного дела были вызваны не византийским влиянием, а в первую

очередь внутренним развитием.

В последней четверти I тыс. н.э. в жизни славянских племен Восточной

Европы произошли огромные перемены, обусловленные социально-политическими,

экономическими и военными причинами. Существенные преобразования произошли

и в военном деле. Возникло феодальное войско, резко отличное от своего

предшественника эпохи военной демократии. Некогда примитивное, плохо

вооруженное войско варваров предстало перед миром в качестве хорошо

организованной грозной силы. С IX в. на Руси собирались значительные

боеспособные войска, осуществлявшие походы на Восток и Византию. Молодое

государство выдвинуло многотысячную, в значительной мере тяжеловооруженную

армию, оснащенную всеми видами наступательных и защитных средств. Сдвиг в

развитии «орудий войны» можно назвать технической революцией. В IX-X вв.

сложился и существует весь тот комплекс боевых средств, который в течении

последующих веков будет претерпевать лишь постепенные изменения. К таким

видам вооружения можно отнести мечи, сабли, кистени, некоторые формы копий,

топоров, стрел, сложный лук, панцири, шлемы, значительную часть снаряжения

всадника.

Становление Киевской державы сопровождалось, по-видимому, ранним и

быстрым выделением оружейного ремесла. Возможно, что уже в этот период

существовали специализированные мастерские, например, по выделке мечей. В

остальном оружейное дело еще не перестало быть составной частью военных

обязанностей. Раннекиевский воин – дружинник умел не только действовать

оружием, но и чинить его. В снаряжение ратника входили инструменты, помимо

разнообразных походных целей, предназначенные для ремонта и, вероятно,

изготовления оружия. Среди дружинников X в. находились знатные оружейники.

Их наличие устанавливается по погребальным комплексам.

Начальный период создания Киевского государства характерен

преобладанием пехотной борьбы. Появились отряды, сражавшиеся не толпой, а в

организованном боевом порядке по выработанным тактическим правилам.

Вооружение состояло из копий, топоров, мечей, луков и стрел, шлемов, щитов

и кольчуг. Столь разнообразный набор допускает существование как тяжелой,

так и легкой пехоты. Оружие ближнего боя приобретает для исхода сражения

решающее сражение. Метательные средства по сравнению с более ранним

временем отступают на второй план. Конница, хотя и имелась, была

малочисленной.

Во второй половине X в. начинается усложнение военного искусства. В

это время русские дружины все сильнее испытывают стремительный натиск

степных кочевников. Все эти обстоятельства способствуют выдвижению конницы,

вооруженной копьями, саблями, мечами, чеканами, луками. Вместе с тем

уменьшается значение пехоты, преобладающей в раннекиевское время.

Постепенно путем дифференциации выделилась и укрепилась тяжелая и легкая

конница – копейщики и лучники. Вторая половина X в. была переходным

периодом от мощной, но неуклюжей фаланги, проявившей себя под Доростолом, к

подвижной конной дружине владимировской поры. В качестве тактической

единицы оформляется отряд всадников. Способы боя становятся все более

разнообразными, а скорость и маневр составляют необходимое условие

сражения.

В XI – XII вв. в военной обстановке произошли важные перемены. Походы

на соседей не прекратились, но в общем цели войны изменились, а сами боевые

действия все больше начинают затрагивать внутренние интересы общества. На

смену объединительным и завоевательным походам приходят междоусобицы и

оборонительные войны. Непрекращающиеся боевые действия стимулируют

совершенствование боевой техники и военного искусства в целом. С

выдвижением конницы главнейшим наступательным оружием становится копье.

Мечи и сабли хотя и сохраняют значение, но свое тактическое первенство

уступают копью и стрелам. Создалась обстановка для распространения таких

средств, как булава и кистень.

Первой реакцией оружейных мастеров, вызванной растущей популярностью

конного боя было облегчение вооружения, уменьшение его веса и размеров.

Примером являются мечи XI-XIIвв., наиболее легкие среди клинков

домонгольского периода, и миндалевидные щиты, более мобильные, чем их

предшественники середины X в.

Бурные военные события эпохи феодальной раздробленности привели к

значительному усилению военных средств. Бои того времени характерны

возросшей скоростью движения людей и выраженной очередностью применения тех

или иных технических средств. В первой половине XIII в. пехота усилилась

настолько, что стала производить самостоятельные операции и влиять на

результат сражения. В целом в оружии того периода по-прежнему главенствуют

средства ближнего боя, однако уже появились самострелы и камнеметы и

приближается время резкого усиления метательной техники.

Среди предметов XII-XIII вв. почти полностью отсутствуют привозные,

следовательно, потребность в оружии удовлетворялась на внутреннем рынке.[3]

Если XI столетие в развитии военной техники было периодом облегчения

вооружения, то в последующее время начинается его постепенное утяжеление.

Появились глубокий шлем с полумаской и круговой бпрмицей, полностью

закрывавшими лицо, массивная длинная сабля, тяжелый рыцарский меч с длинным

перекрестьем и иногда увеличенным захватом рукояти для рубки двумя руками,

массивная рогатина, кожаное или металлическое прикрытие коня. Об усилении

защитного доспеха свидетельствует распространенный в XII в. прием таранного

удара копьем. В процессе утяжеления оружия проявились уже нередко

противоположные тенденции. С одной стороны, происходило медленное, но

неуклонное увеличение веса и мощи защитных и наступательных средств, а с

другой – выявилось стремление сделать оружие легким и пригодным для

быстрого маневра и стремительной атаки. В результате появилось вооружение,

казавшиеся воину достаточно надежным и безопасным и одновременно не слишком

обременявшее его движения. Оружие нападения изготовляется с повышенной

проникающей способностью, но пробить доспех становится все труднее, поэтому

стали употребляться орудия, не столько предназначенные для проникновения в

ткань, сколько для оглушения облаченного в железо противника. Входят в

употребление средства локального дробления брони: булавы-клевцы, шестоперы.

Во всем этом проявилось соперничество наступательных и защитных средств;

усовершенствование одного вело к преобразованию другого.

Различия в военном уборе средневековых уборе средневековых ратников

нельзя истолковать в упрек культурному развитию какой-либо страны, нельзя

использовать для доказательства превосходства русского или западного воина.

В создании своего военного потенциала народ проявляет такую граничащую с

чудом находчивость, изобретательность и восприимчивость к чужим

достижениям, которые в условиях древности кажутся просто неправдоподобными.

Использование или неиспользование тех или иных военно-технических устройств

чаще всего находит оправдание в конкретно – исторической обстановке и

совсем не свидетельствует об ущербности развития. Что касается

сопоставления русской и западноевропейской военной техники, то здесь можно

сказать следующее. B IX-X вв. в вооружении и военных приемах Руси и других

европейских государств было много общего (преобладание, например, пехотной

борьбы). Начиная с XI в. появляются различия, которые со стороны

заключаются в существовании активной пехоты, массовом применении легкой

кавалерии и средств быстротечной конной борьбы: луков и стрел, булав и

кистеней.[4] Лишь в XIV-XV вв. отличия в боевой технике на востоке и западе

Европы станут значительными. По новому шло развитие боевого конского

снаряжения. Первоначально оно во многом было скопировано с восточных

образцов. В дальнейшем развитие конного дела все больше уклонялось в

сторону европейского пути, что, однако, не исключало его устойчивого

своеобразия. В целом военное дело великокняжеской Руси невозможно ни

разобщить с западным миром, ни тем более ему противопоставить. Известная

близость исторического развития крупных европейских государств отразилась

на сходстве их вооружения. Так, например, эволюция меча (учитывая некоторые

отклонения) в течении нескольких столетий была подчинена общеевропейскому

стандарту. Можно отыскать немало общего в костюме, снаряжении, тактике

феодальных воинов Восточной и Западной Европы. Одинаковыми еще в XII-XIII

вв. были пики, шпоры, кольчатые доспехи, щиты, седла, самострелы,

камнеметные машины, деления на тактические отряды (их количество и

численность были, конечно, различны), приемы конного боя. Моментом,

объединяющим военное дело Руси и Запада, было общее преобладание конницы с

тяжеловооруженном всаднике – копьеносцем в качестве основной и главной

боевой единицей.

Военной технике древности присущи большие различия в зависимости от

ее социальной принадлежности. Технический арсенал страны определяли

массовые изделия, наибольшие же усовершенствования шли в первую очередь по

части рыцарского вооружения, где соседствовали и рядовые, и уникальные

образцы.

Изменения военной техники X-XIII вв. очень часто заключались не в

изобретении новых средств (хотя и это имело место), а в усовершенствовании

уже существующих вещей. Новые формообразования в большинстве случаев

возникали на основе бытовавших образцов.

Установлено, что развитие военной техники в конечном счете определяет

тактику боя. Однако, анализ различных явлений, связывающих эволюцию техники

и прогресс тактики, настолько сложен, что подчас весьма трудно определить,

что в данной обстановке было исходным и первичным. Чем глубже в древность,

тем сложнее и опосредственнее отношения боевой техники и тактики, и не

всегда между ними открываются прямая связь и строгая причинность. Во всяком

случае тактика в истории вооруженной борьбы средневековья играла

значительную роль. Прогресс оружия, новое в его использовании скрыты в

глубине сложных, подчас противоречивых и запутанных обстоятельствах.

Распространение кавалерийских пик и миндалевидных щитов связано, например,

с процессом феодализации войска, приведшим к господству конных дружинных

отрядов. Все это говорится к тому, чтобы подчеркнуть и обосновать большое

значение тактического использования оружия в сложении и развитии его форм.

Рубка с коня привела к видоизменению рукояти меча, таранный удар копейщиков

выделил пику, необходимость травмирования бронированного противника

выдвинула шестопер и булаву с клювовидным выступом. В целом способ ведения

боя сильно сказался на преобладании в домонгольской Руси орудий с колющей и

рубящей функцией. С другой стороны, не приходится отрицать преобразующее

значение технической базы. Достаточно вспомнить, что в период создания

Киевской Руси оружейное ремесло обеспечило перевооружение войска, что в

свою очередь оказало огромное влияние как на способ ведения боя, так и на

все последующее развитие военного искусства. Совершенствование копья, лука,

щита, шпор и стремян оказало воздействие на тактику борьбы, ускорив

выделение копейщиков и лучников. Распространение булав и кистеней

активизировало бойца в тесной рукопашной схватке. Изобретение длинного

мечевого перекрестья, а также сабельных гард круговой защиты руки открыло

большие возможности манипулирования клинками в единоборстве. Улучшение

защитного вооружения и внедрение закрытого шлема увеличили безопасность в

период сближения ратей. Появление шпор с изогнутым шипом позволило более

искусно управлять конем. В общем развитие раннесредневековой военной

техники определило выдвижение средств ближнего боя как решающих для исхода

вооруженной борьбы.

Киевская держава являлась одной из немногих европейских стран, где

несходство и разнообразен в составе и подборе оружия были весьма

разительными и контрастными. На Руси освоили западный меч и восточную

саблю, европейское ланцетовидное копье и кочевническую пику, восточный

чекан и меровингский скрамасакс, азиатский шлем и каролингские шпоры,

ближневосточные кистени, булавы и северные ланцетовидные стрелы. Из

перечисленных орудий войны некоторые нашли на Руси вторую родину и уже как

русские изделия проникли к соседям. В составе отечественного вооружения

уживались изделия различной тяжести и разных свойств: тяжелый меч и легкая

сабля, массивные копья и легкие сулицы, облегченные чеканы и крупные

походные топоры, почти невесомые стрелы и арбалетные болты. Как объяснить

столь беспрецедентное по своей разнохарактерности соседство военных изделий

и такие, например, несхожие явления, как существование легкой конницы и

сильной пехоты. В решении данного вопроса пробовало силы не одно поколение

оружиеведов и археологов. Направление поисков определилось более 100 лет

назад. Все решение проблемы старое оружиеведение свело к участию Востока и

Запада в создании русской средневековой культуры. В специальной литературе

возникли две историко – географические концепции. Одна связывала развитие

военного дела с восточным, другая с западным воздействием. В зависимости от

этого история русского оружия делилась на два периода: «норманнский», а

затем «татарский». Разного рода чужеземные влияния рассматривались как

свидетельство несостоятельности, слабости и даже упадка местного оружейного

мастерства. Как уверяли одни, все выделывавшееся дома оружие «было рабским

подражанием типам вооружения, соседних с нами народов». По мнению других,

«столкновение с Западом и с азиатскими конными толпами, политическая

подчиненность своим восточным и западным завоевателям были причиной

задержки и односторонности развития военного искусства». Столь же крайним

кажется и высказанное в недавнее время мнение о превосходстве вооружения

русского ратника над вооружением западно – европейского рыцаря. Речь идет,

однако, о гораздо более сложном явлении, чем простое заимствование,

задержка развития или самобытный путь, о процессе, который как нельзя

представить космополитическим, так и нельзя уместить в национальных рамках.

Секрет состоял в том, что русское средневековое военное дело, а равно и

боевая техника, вобравшие достижения народов Азии и Европы, не были только

восточными, только западными или только местными. Русь была посредницей

между Западом и Востоком, и киевскими оружейниками был открыт большой выбор

военных изделий близких и дальних стран. Уже многоплеменный состав русской

рати таил в себе возможности быстрого взаимообогащения техническими

средствами. И отбор наиболее приемлемых видов оружия действительно

происходил постоянно и активно. Трудность заключалась в том, что вооружение

европейских и азиатских государств традиционно различалось: «Запад

стремился к усовершенствованию данного образца до полного достижения

намеченной цели, например, к непроницаемой броне, всесокрушающему мечу и

т.п., не заботясь о соразмерности их силам сражающегося и условий боевой

обстановки; Восток, же напротив, прежде всего заботился о том, чтобы

вооружение ни в чем не стесняло и не слишком утомляло воина, и лишь в этих

пределах практической применимости развивал боевые качества своего оружия

до возможного совершенства». Это положение Э.Э. Ленца, если освободить его

от недооценки практического умения западных оружейников, не устарело и

поныне. Процесс усвоения русскими разнообразного оружия, протекавший среди

полярных противоположностей, мало изучен, и его детали теряются в

неизвестности. Ясно, однако, что создание военно – технического арсенала не

сводилось к механическому накоплению импортированных изделий. Нельзя

понимать развитие русского оружия кК непременное и постоянное скрещение или

чередование одних только чужеземных влияний. Привозное оружие постепенно

перерабатывалось и приспособлялось к местным условиям (например, мечи).

Наряду с заимствованием чужого опыта создавались и использовались

собственные образцы копий, топоров, стрел, кистеней, мечей.

Русская военная техника создавалась в исключительно напряженной

обстановке, вызванной крайностями ведения войны на два фронта. Киевской

рати приходилось воевать на севере и северо – западе с тяжеловооруженным и

относительно малоподвижным европейским противником, а на юге и юго –

востоке с быстрыми и маневременными конными степняками. В течении первых

веков существования феодальной Руси наиболее опасным участком борьбы был

юг. Естественно, поэтому, что влияние военного искусства кочевников в эпоху

первых русских князей весьма ощутимо. Киевские воины, знакомые с

традиционными приемами европейского пешего боя, были вынуждены бороться с

опасным врагом его же оружием и его же приемами быстротечной конной

схватки. Можно сказать, что в искусстве ведения войны русские не

переставали быть европейцами, но часто сражались как азиаты.

Разнохарактерные условия борьбы, а также социальные особенности развития

привели к некоторому различию между северными землями с распространенным

там пехотным оружием и южными районами с преобладанием средств

кавалерийского сражения. Зональные особенности в вооружении и способах

ведения боя были не настолько велики, чтобы существенным образом обособить

или изменить орудия войны. Различия были подчас временными и сводились к

большой распространенности того или иного оружия, например, топора на

севере, копья на юге. Средства боевой техники по своим типам и формам были

в общем едиными для всей древнерусской территории, чрезвычайно

разнообразными и приспособленными для выполнения самых различных целей и

задач. Силой обстоятельств они сочетали в себе черты Востока и Запада и в

тоже время на фоне евразийского средневековья представляли нечто особенное.

В IX – XI вв. скалывается то неповторимое своеобразие русского военного

искусства, которое на много столетий вперед определит пути его будущего

развития. Надо только удивляться тому, что диалектически правильная оценка

развития русского оружия, над которой так много думали ученые нового

времени, была уже дана в самом конце средневековья. Замечательно просто и

точно написал о своеобразии и особенностях русского оружия в своем трактате

«Политика» (1663 - 1666) книжник и гуманист Юрий Крижанич: «в способах

ратного дела русские занимаем средние место между скифами (подразумеваются

турки и татары) и немцами. Скифы особенно сильны только легким, немцы

только тяжелым вооружением; мы же удобно пользуемся и тем и другим и

достаточным успехом можем подражать обоим упомянутым народам, хотя и не

сравняться с ними. Скифов мы превосходим в вооружении тяжелым, а легким

близко к ним подходим; с немцами же совершенно наоборот. А потому против

обоих мы должны употреблять обоего рода вооружение и создавать преимущество

нашего положения». Существо дела почти не изменится, если отнести это

высказывание ко времени Киевской Руси.

Таким образом, своеобразие древнерусской оружейной культуры,

которую десятилетиями считали результатами влияния соседних народов, было

порождено сложными историческими условиями и строилось на сочетании высокой

восприимчивости и творческой самобытности.

В истории восточно – европейской военной техники русское оружейное

дело сыграло глубоко прогрессивную роль: оно оказало мощное воздействие на

ряд местных племен и народов. Многие нерусские земли, вошедшие в состав

Киевского государства, теряют былую замкнутость и изолированность,

происходит ломка старых порядков и ускорение общественно – исторических

процессов, вместе с тем исчезают исторические, державшиеся веками формы

оружия (например, неуклюжие колуновидные топоры). Новые военные средства

мечи, копья, топоры и др. )распространяются из центральных русских районов

к побережью финского залива, в Юго – Восточное Приладожье, на муромщину и

рязанщину, в суздальское Ополье и всюду приводит к отказу от старых

образцов. В итоге иноязычные племена и группы, втянутые в орбиту русской

государственности, познакомились и получили технически передовое и наиболее

современное вооружение.

Во второй половине X в. самостоятельность русского оружейного ремесла

окрепла настолько, что оно оказалось в состоянии влиять не только на

окраины и иноплеменные земли, но и на более далеких европейских соседей.

Русские мечи, наконечники ножен, мечей и сабель, чеканы и секиры, шлемы,

позднее булавы, кистени и другие виды оружия проникли в Северную и

Центральную Европу и вызвали там местные подражания. На территории от Волги

до Прибалтики происходили военно – технические преобразования, имевшие

общеевропейское значение. Не без влияния русского клинкового производства

по всей Северной и Центральной Европе произошла переработка франкского меча

и распространились рукояти новых форм. Русь приняла участие в создании

необходимых для конной рубки мечей с искривленными навершием и

перекрестьем. Прямым воздействием русского ремесла объясняется появление в

Прибалтике с XI в. однолезвийных сабель – мечей, а в Волжской Болгарии с

XII – XIII вв. сабельных гард круговой защиты руки. В Киеве был выработан

наконечник ножен меча с «восточной» пальметкой, перенятый всеми

североевропейскими меченосцами. Орнаментальные мотивы, встреченные в

отделке Киевского оружия, обнаружены на изделиях Дании, Швеции, острова

Сааремаа. Русские дружинники ходили в золоченых сферо – конических шлемах.

Эту моду заимствовали феодалы Венгрии, Польши. Викинги усвоили чекан и

конический шлем, который они получили в Киевском государстве. Русь была

крупнейшим поставщиком европейского оружия на Восток и сама торговала с

Волжской Булгарией, Хорезмом, Арабским халифатом, а также с Чехией,

Венгрией, Польшей, славянским Поморьем, странами Прибалтики, Швецией.

Известно, как высоко ценились на восточных рынках мечи и панцири,

привозимые из русских земель[5], а в далекой Франции знали «добрые

кольчуги, сделанные на Руси ». Особенной мощью русская военная техника

достигла во второй половине XII – первой половине XIII вв. Темп ее развития

убыстряется: каждые 50 лет появляется комплекс новых формообразований. В

этот период (особенно к его концу) на Руси появляется ряд новинок

международного класса. Некоторые из таких изделий являются по находками

древнейшими в Европе. Таковы шестоперы, наручь, крюк для натягивания

арбалета, кольчуги с плоскими кольцами, конская маска, шпоры с пластинчатым

козырьком, шпоры с колесиком. Изобретательность местных оружейников,

безусловно, обогащала развитие военного дела не только в Восточной Европе.

Соприкосновение киевских дружин с печенежской ордой показало всю

опасность военной угрозы со стороны степей. Сказалось это и технически. В

раннекиевский период восточная сабля, кистени, булавы, шлемы, стрелы, пики,

топоры – чеканы, снаряжение всадника и приемы конного боя были восприняты

или оказали воздействие на формы и состав русского оружия и тактику его

использования. Однако в следующий период положение изменилось. За последнее

время накапливается все больше фактов, свидетельствующих о проникновении

русских боевых средств в среду кочевников. Половцы, торки, берендеи не

довольствуясь захватом на поле боя, начинают, очевидно, заказывать и

покупать продукции киевских оружейников. При раскопках курганов поросских

черных клобуков обнаружено много русского оружия и другой утвари.

Оказалось, что кочевники приобретали русские шлемы, сабли, кистени и

булавы, стремена, седла, возможно, кольчуги и узды. Притягательность

русских военных изделий в период высоко развитой городской культуры не

удивительна. Постоянный спрос на эти предметы объясняется тем, что ремесло

у кочевников вообще развито слабее, чем у земледельцев, поэтому и вооружены

они были как правило, хуже своих оседлых соседей. Таким образом, каким бы

многообразным ни казался процесс создания древнерусской оружейной культуры,

он привел к возникновению неповторимого по своим особенностям мира военных

средств и его нельзя представить без сложных взаимоотношений Руси, Запада и

Востока.

Первая половина XIII в. застала Русь на новом военно-техническом

подъеме, который был прерван монгольским вторжением 1237 – 1241 гг.

Последовательное развитие русского военного дела было нарушено. В жизни

русских земель это время отмечено ужасающей военной катастрофой.

Бесконечные воины периода феодальной раздробленности сопровождались нередко

серьезными опустошениями и бедствиям, обескровливали и тормозили развитие

общества, но не настолько, чтобы вызвать его регресс. Монгольские полчища

впервые за несколько истекших столетий принесли миру новую войну,

основанную на тотальном уничтожении целых народов и их культуры. Звериная

жестокость завоевателя превосходила все, что видели или слышали

современники – азиаты, европейцы. Ступив на землю Руси, монголы одно за

другим громили княжества и города, превращая их буквально в пустыню.

Ожесточенные яростным сопротивлением захватчики, особенно в центральных и

южных районах, поголовно истребляли все население. Монголы, стоявшие на

весьма низкой ступени общественного и хозяйственного развития, не совершили

переворота в военном деле и не были изобретателями новых боевых средств. Их

успехи объясняются другими причинами. Монгольский воин, с детства привыкший

к коню и натренированный к лучной стрельбе был хорошо подготовлен к далеким

походам и упорным боям. Не приходится отрицать высокого воинского умения

монголов, опасных и ловких в наступлении и обороне. Армия завоевателей во

время европейских походов насчитывала 100 – 150 тысяч человек[6]. Монголы

не знали феодальной неразберихи и могли сосредоточить в отдельном месте

мощный кулак сил. Можно предположить, что в сражении с войсками отдельных

русских княжествах они обладали 10 – 30 кратным численным перевесом.

Монголы, испытавшие недостаток в железе и в оружейных мастерах,

воспользовались военной техникой покоренных более культурных народов

(специальное монгольское оружие неизвестно), а приемы их полевого боя

являлись типичными для азиатских кочевников.

Для русских война против поработителей сопровождалась невиданным

героизмом и кровопролитием, но она способствовала ускоренному развитию

техники и тактики. В эти бедственные для народа года на первое место

выдвигается не полевая, а крепостная война. Сильно повысилось значение боя

на расстоянии. Новые военные приемы и выразились в массовом применении

метательной и осадной техники: луков и стрел, арбалетов, камнеметных машин.

При этом учитывались слабости противника: боязнь орудий прицельной

дальнобойной борьбы (арбалета и крепостного самострела), нежелание осаждать

хорошо укрепленные города, неспособность действовать малыми силами. Учтем

при этом, что русские дружинники были вооружены, очевидно, не хуже, а лучше

и разнообразнее татаро – монгол.

Усиление метательной техники отнюдь не означало, что оружие ближнего

боя стало второстепенным. Копья, мечи, сабли, топоры как средства конного и

пешего боя сохранили свое значение, правда, их употребление, особенно в

условиях крепостной войны, было возможным и эффективным главным образом в

конце сражения. В дальнейшем, когда Русь несколько оправится после

разгрома, значение полевых битв и средств ближнего боя сильно возрастет.

Монгольское нашествие губительным образом отразилось на состоянии

оружейного ремесла. Мастера были уничтожены или угнаны в неволю, некоторые

формы вооружения исчезают вовсе. Наметился культурный разрыв с Центральной

и Западной Европой, вместе с тем усиливается общая ориентализация русского

военного дела. Понадобятся усилия многих военных мастеров, чтобы

восстановить и развить военно-технический потенциал страны. Страшные

последствия монгольского периода подорвали и замедлили, но не остановили

развития русского вооружения. Многое из того, что было открыто, создано и

использовано в домонгольский период, сохранится и перейдет к Московской

Руси.

Кольчуги и панцири

Славяне VI в, по отзыву Прокопия, еще не имели защитной одежды.

Первые упоминания о доспехе относятся к началу VII в. Распространение

доспеха начинается с моменте организации войска и государства.

Предохранительное вооружение появляется там, где создается феодальная

власть и строятся ее замки. Доспех становится важнейшим атрибутом военной

культуры, показателем ремесленного мастерства и даже жизнестойкости народа.

Точно и образно назначение кольчуги отметил Бируни: «Кольчуги

предназначены для посрамления оружия врага в бою, они защищают от того, чем

действуют противники, и от ударов, срубающих голову»[7]. Отличные

технические и предохранительные свойства, гибкость и непроницаемость

обеспечили кольчугам широкое распространение и популярность. На территории

Древней Руси в ста археологических комплексах найдено около 112 кольчуг IX

– XIII вв. (40 целых, остальные в обрывках и обломках).[8] Ни одна из

европейских стран не обладает для IX – XIII вв. столь значительными

материалами.

Первые отчетливые свидетельства об отечественных кольчугах[9]

относятся к начальной поре раннефеодальной государственности. С укрепление

новой военной организации на передний план выдвигаются дружинники

«железоносцы»,[10] облаченные в шлемы и кольчуги. Первое дошедшие до нас

сообщение о тяжеловооруженных воинах Игоря приурочено к 941 г., а тремя

годами позже гвардейцы этого князя клянутся своим оружием (среди которого

были и брони) при заключении мира с греками[11].

Вообще, кольчуги на территории Древней Руси обнаруживаются необычно

рано, а именно в погребениях VIII – IX вв. Древнейшей датированной находкой

этого периода, найденной с монетаит VIII в., считалось кольчуга из

захоронения на р. Осколе[12] воронежской области. Обрывки кольчуг оказались

также в погребениях Княжного Села Новгородской области и села Волынцево

Сумской области среди таких женских вещей, как бусы, височные кольца,

спиральные пронизки. В этих комплексах нет оружия и части кольчужной ткани

(10 – 40 колец) представляли, очевидно, мужской заупокойный дар. В самих

военных захоронениях кольчуга появляется лишь в X в., но в этот период

приблизительно в 7 смоленских и черниговских курганах[13] кольчужные

колечки оказались среди типично женского инвентаря. Очевидно, это

олицетворяло супружеское почетное приношение. Кольчуги X в. происходят из

23 археологических комплексов и лучше известны не по женским погребениям, а

по прославленным могилам вождей всадников в Гноздове, Киеве, Чернигове и

Плеснеске. Полные доспехи (включая шлемы) полагались, видимо, самым богатым

и знатным, из чего, однако не следует, что они и в действительности были

большой редкостью. Большинство образцов найдено в скипевшихся перегорелых

кусках (из трупосожжений); покрой и технику распознать трудно. Сами кольца

откованы из железной проволоки и в поперечнике достигают 7 – 9 и 13 – 14

мм, а по толщине не превышают 1.5 – 2 мм.

В нескольких дружинных курганах Тимирева, Гнездова и Шестовиц найдены

миниатюрные инструменты: зубилы, наковальни, шилья, молотки, клещи, бруски,

которые могли применяться, как писал Б.А. Рыбаков, при выделке кольчуг.

Вообще – кольчуга древнее ассирийское или иранское изобретение. В

Европе кольчугу употребляли кельты, особенно римляне. Она, как полагали,

исчезла с гибелью империи. По мнению оружиеведов прошлого века, кольчуга

вторично появилась в Европе лишь около 1150 г., после того как крестоносцы

узнали и оценили этот вид доспехов на мусульманском Востоке. Однако, как

показали последние исследования, раннесредневековая кольчуга берет свое

начало в эпоху великого переселения народов (находки этого доспеха в ряде

европейских мест датируются римским временем). Оказалось, что в

послеримский период кольчуга не только не исчезла, но активно

распространилась по всей Европе.

С развитием феодального войска броня становится необходимым защитным

средством как профессионального воина, так и самостоятельного горожанина,

купца и ремесленника.

Доспех повлиял на военные строи и тактику. Выделившиеся в X в.

тяжеловооруженные воины веком позже составили постоянное ядро войска. Эта

прослойка воинов известна, в частности, по случайному упоминанию в

Ипатьевской летописи. Под 1146 г. в ней помещено известие об участии в

междукняжеской борьбе Белозерских дружинников, названных необычно –

«бернистец». В одной из более поздних летописей слово заменено на «броник».

Кольчуга упоминается не менее 15 раз в летописных сообщениях XII – XIII вв.

Об истории кольчуги удельной Руси лучше всего судить по

археологическим данным. Примерно 85 кольчуг (считая целые и обломки) XI –

XIII вв. найдены в 51 археологическом комплексе на пространстве от

Новгорода на севере до Воинской Гребли на юге. Кольчуги XI в. случайны зато

начиная с XII в. они все чаще попадаются в раскопках многих городов:

Новгорода, Пскова, Минска. Особая густота находок свойственна Южной Руси,

где бытование кольчатого доспеха отличалось особой популярностью.

Кольчатый доспех, как и в более раннюю пору был характерен прежде

всего для социальных верхов общества и войска. Измерения уцелевших кольчуг

показывают, что их обычная величина следующая: длина 60 – 70 см, ширина в

поясе около 50 см, длина рукава около 25 см. полагается разрезной ворот,

отложного или стоячего воротника не было.

Около 1200 г. в доспешном деле появились плоские кольца диаметром 13-

16 мм, шириной 2 – 4 мм при толщине 0,6-0,8 мм. Эти кольца отковывались из

первоначально круглой железной проволоки и затем, очевидно, при помощи

специального штампа сплющивались.

Исследование древнерусских кольчуг и панцирей обнаружило ряд новых

для истории оружия черт. К ним относятся раннее сравнительно с прочим

оружием появление металлического доспеха на Руси; активное развитие всех

видов кольчатой и наборной брони с X по XIII в.; подвижность изобретений и

усовершенствований, нарастающая к середине XII в.; большая живучесть

основных видов доспеха, которые переходят затем в позднесредневековый

период; существование разных видов брони, заканчивающееся во второй

половине XIII – XIV в. временным вытеснением кольчуги и преобладанием

дощатых панцирей.

Можно уверенно заключить, что в истории русской боевой техники

выдающаяся роль боевой одежды определялась как высоким мастерством

оружейного ремесла, так и способностью к лучшей и разнообразной защите.

ШЛЕМЫ

По количеству находок шлемов Русь стоит на первом месте среди

европейских стран. Европейское оружиеведение, кроме Руси, не может назвать

другой зоны, где бы в таком количестве и разнообразии были сконцентрированы

шлемы X – XIII вв.

Вещественный материал разнороден как количественном, так и в

хронологическом отношении. Известны образцы X и XIII вв., но почти

отсутствуют экземпляры XI в. Экземпляры X в. не имеют непосредственной

связи со шлемами предшествующего времени. По форме и особенностям

устройства последние подразделены на пять типов с разновидностями. К

таковым относятся шлемы конической формы без наносников. Конические

наголовья не привились на Руси и были вытеснены шлемами иной, более

предпочтительной формы – сферо – конической. Отвесный удар, нанесенный по

сферо – коническому шлему, безвредно скользил вниз по плоскости тульи.

Преимущество такой формы обеспечило ей многовековое существование, особенно

в районах конно – сабельного боя. В группе сферо – конических прежде всего

выделяются экземпляры, склепанные из четырех частей, без наносника, со

втулкой на макушке, сплошной позолоченной медно – бронзовой обтяжкой и

характерными украшениями корпуса. Типом третьим являются шлемы с масками,

закрывавшими все лицо. Шлемы такого формы необычны и внешне представляют

как бы четырехгранную пирамиду, посаженную на круговое основание. Процесс

усиления защитных свойств предохранительного вооружения весьма ощутимо

проходил на Руси и привел к появлению крутобоких куполовидных наголовий с

полумаской. Характерные черты шлемов данной группы – полное прикрытие

головы и лица т религиозно – рыцарская эмблематика в качестве украшения.

Они полностью закрывали голову бойца и выполняли ту же функцию, что

горшковидные каски и баскинеты на Западе и шлемы с личиной на Востоке. К

редким типам относятся боевые наголовья полусферической формы с полями.

Сейчас нельзя учесть все разнообразие типов и видов домонгольских

шлемов. Домонгольские шлемы восходят к древним азиатским образцам. Не позже

X в. на Руси складывается тип сферо – конического золоченого шлема, который

надолго остается преобладающим в обиходе феодальной дружины. Русь, по-

видимому, была одной из стран, через которую западноевропейские страны

познакомились с коническим восточным шлемом. Уже в ранний период боевые

наголовья, изготовленные в русских городах, привлекали современников своими

отличными качествами и красотой, что и обеспечило им распространение за

пределами родной земли.

Большинство русских шлемов домонгольского периода представляли

дорогостоящие предметы, свидетельствующие о высоком социальном положении их

владельцев.

ЩИТЫ

Ни одного целого щита X – XIII вв. у нас до сих пор не найдено и не

сохранилось. Остатки древних щитов были обнаружены во время крупных

раскопок приладожских, гнездовских и черниговских курганов. Почти полное

отсутствие вещественных памятников побуждало исследователей все настойчивее

использовать письменные и изобразительные данные. Так или иначе касались

вопроса все те, кто изучал русское оружие. Например, А.В. Арциховский

показал, что господствовавшие на Руси миндалевидные щиты были по форме не

норманнскими, а общеевропейскими; он же отметил важное значение щита как

части доспеха и как военного символа. Историей русских щитов

преимущественно по иконографическим и сфрагистическим источникам занимался

М. Г. Рабинович. Этот путь оказался весьма плодотворным. Технику

изготовления щитов, а вернее их сохранившихся металлических частей,

реконструировал Б. А. Колчин. Он выяснил, как ковались умбоны (из одного

куска металла); однако общий итог его наблюдений звучит весьма

неутешительно: «Достоверных сведений об устройстве, формах и приемах

применения древнерусского щита мы почти не имеем»[14].

Подспорьем в изучении отечественного материала являются сведения и

щитах европейских соседей. Как только источники начинают упоминать об

оружии древних славян, они обязательно называют и их щиты. У славян щиты,

по-видимому, появились раньше шлемов и кольчуг, т.е. на первых порах

являлись главным защитным средством. В описаниях их называют прекрасными,

большими и прочными. С появлением защитной одежды значение щитов не

уменьшилось. Различные источники раннекиевского периода говорят о щитах

более пространно, чем сообщения последующего времени. В эпоху создания

раннефеодального государства щит наряду с мечом и копьем является

необходимой воинской принадлежностью и получает значение победоносного

государственного символа. Именно в этом смысле упоминает русская летопись о

щите, повешенном Олегом на ворота Константинополя.

Об устройстве щитов раннекиевского времени можно судить по

археологическим данным. Почти все раннесредневековые русские щиты, а вернее

их остатки, найдены в курганах X в. По могильным остаткам нельзя судить о

степени распространенности щитов в войске. Это связано не только с

ценностью самого предмета, но, вероятно, и с обрядовыми особенностями,

допускавшими помещение щита лишь в могилы знатнейших. Действительно, части

щитов в большинстве встречены в комплексах с полным набором вооружения

(мечи, копья, топоры, стрелы, иногда брони, шлемы и стремена, удила).

Щиты были плоскими, составлялись из нескольких дощечек и обтягивались

кожей. В центре пропиливалось круглое отверстие, которое снаружи

закрывалось умбоном. На противоположной стороне щита «от края до края»

прикреплялась планка, средняя часть которой служила для захвата рукой.

Умбон соединялся со щитом несколькими заклепками.

В целом нетяжелый щит X в. был годным для конного и пешего воина и

использовался на больших пространствах в Восточной и Северной Европе. О том

же свидетельствует и найденные у нас умбоны, в большинстве, вероятно,

происходящие от круглых щитов вроде гнездовского. По форме они делятся на

два типа: сферо – конические и полушаровидные.

Щит на Руси относился к распространенному снаряжению профессиональных

воинов, в источниках при описании полностью экипированного воина о нем

упоминали после меча и копья. Щит был важен как средство защиты, знак и

эмблема командира, государственный победоносный символ, наконец, как

ценное, сверкающее изделие.

Итак, на Руси в X – XIII вв. распознаются щиты трех основных

общеевропейских форм: круглые, миндалевидные и треугольные. Господствующим

в XI – XII вв. был особенно типичный для всадника миндалевидный щит. По

сравнению с образцами романской Европы его развитие отличалось, по –

видимому, большей постепенностью, устойчивостью и умеренными размерами. На

Руси, видимо, не сложилось резкой и обязательной разницы между щитами,

которые употребляли пехотинцы и всадники, не возникали у нас и специальные

отряды щитоносцев. Все это объясняется особенностями русского военного

дела, не испытывавшего такого утяжеления техники и такой войсковой

специализации, которые принес западным рыцарям XII век.

РАТНОЕ СНАРЯЖЕНИЕ, РОДОВОЕ И ВИДОВОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ВОЙСКА

Изучение археологических комплексов выявило существование различных

групп людей, ратное снаряжение которых было неодинаково. Важнейшее

обстоятельством, обусловившим различия в способах борьбы и снаряжении самих

воинов, было разделение войск на пехоту и конницу. История средневековой

армии представляет собой в сущности историю этих двух родов войск.

Большинство историков справедливо считает. Что первоначально основным родом

войск у славян являлась пехота; конница хотя и появилась довольно рано, но

в основном нашла применение в более позднее время. Всегда подчеркивалось

влияние степных народов, ускоривших развитие киевской кавалерии.

Славяне эпохи родо – племенного строя сражались в основном пешими.

Лишь раннефеодальное государство выдвинуло конницу, которая повсюду в

Европе с течением времени станет решающей силой.

Выделение конницы произошло не сразу. Какое – то развитие этот

процесс получил в IX в. – в первый период существования организованного

славяно – русского войска. Первоначально конь (наряду с ладьей)

использовался в основном как средство передвижения[15]. Сопоставляя все

дошедшие сведения, следует все же признать, что в начальную эпоху русской

государственности конные дружины только складывались и, видимо, были

немногочисленными, а боевое использование коней было ограничено.

По мере укрепления раннефеодальной монархии положение начинает

существенно меняться. Из придворных гвардейцев и других элементов

сформировались конные дружинники, которые стали не только самой отборной и

квалифицированной частью войска, но и представляли основную военную

группировку, на которую опиралась феодальная власть; они составляли основу

правящего класса и сами рекрутировались из него.

К тому же, выстоять против кочевников, не располагая сильной конной

армией, было невозможно, и раньше всего это осознали в столице Руси.

Организация конницы была возведена на уровне государственной задачи, что

отразилось на торговых и налоговых делах. По сообщению источников, славяне

и русы покупали выезженных лошадей у печенегов, седла и узды у чехов в

Праге, а Владимир Святославович вынужден был ввести специальные штрафы на

приобретение коней и оружия.[16] В последнем случае кони и оружие

рассматривались как государственная собственность. В середине и второй

половине X в. конница ощутимо выдвигается как самостоятельная боевая сила.

Киевская конница оказалась в состоянии остановить и отбить натиск

кочевников: печенегов, торков, половцев, а затем перейти на них в

наступление. В XI в. кавалерия становится силой, способной решать участь

сражения, а в последующие полтора столетия почти ни одна сколько – нибудь

значительная военная операция не обходилась без участия конных отрядов.

Конь служил и для передвижения и дл борьбы[17]. Недаром в источниках

кони и оружие называются обычно вместе. Коней ценили и берегли, дарили в

знак особого расположения, стремились отбить у врага или увести из усадьбы

соперника – феодала.

В документах феодальной поры конь выступает как важнейший объект

хозяйственного быта. Согласно Краткой Русской Правде (XI век), кража коня

приравнивалась к краже оружия и одежды и облагалась штрафом в три гривны.

В XII веке русские боевые кони получили широкую и лестную известность

– они вывозились в германские земли и упомянуты в старофранцузских поэмах.

Внедрение конницы выдвигает такие средства быстротечной борьбы, как

лук и стрелы, копья, сабли, кистени и булавы. Родилось оружие специально

приспособленное для конных действий: мечи с изогнутым навершием и

перекрестьем, кавалерийские пики, легкие топорики, булавы, кистени,

миндалевидные щиты. Важнейшим оружием кавалерии становятся копья и сабли. В

эпоху создания Киевской Руси значительная часть войска была пешей.

Было бы неверным сводить все оружие пехотинца к какому –то одному

средству боя, например, топору. Бесспорно, топор являлся главнейшим оружием

пехоты, но отнюдь не единственным. Пешие ратники в своей массе были

оснащены почти всеми видами военной техники, в особенности метательным,

рубящим и ударным оружием. Правда, пехотинец был ограничен в выборе средств

борьбы и в его экипировке обычно преобладал один – три вида оружия.

Различие оружия пехоты и конницы в большой степени носило социальный

характер, то есть было обусловлено несходством ратного снаряжения простого

ополченца и дружинника. Вооружение пехотинца (не часто имевшего кольчугу и

меч) по сравнению с вооружением конника было, очевидно, более простым,

дешевым и доступным. Хотя пехота и превышала по численности конницу[18]

снарядить ее на войну, вероятно, не требовало особых затрат. Так, судя по

археологическим памятникам XII – XIII веков, топор в составе оружия

пехотинца все более уступает свое место копью.

Социальная неоднородность средневековой армии обусловила несходство в

вооружении не только пехоты и конницы, но и различных прослоек и групп

внутри самих родов войск. Это способствовало тактической специализации

различных групп военных людей в зависимости от национальных особенностей

того или иного оружия.

Лучники выполняли разведку боем, прощупывали силы противника,

заманивали его ложным бегством, несли службу охранения, демонстрировали от

имени всего войска готовность биться. Обычным приемом враждующих ратей была

перестрелка через реку. Выдвинутые вперед стрельцы смело действовали в

схватке с противником. Так, в битве на льду Чудского озера, по сообщению

ливонской рифмованной хроники «русские имели много стрелков из лука,

которые множество приняли первый натиск». При всей быстроте движения и

стрельбы лучники не могли выдержать серьезный бой; более того, они

действовали уверенно только тогда, когда где – то рядом находились главные

силы.

Ядро войска составляли копейщики. Боеспособность войска измерялось

количеством копий. Копейщики – сила, специально созданная для нападения и

завязки решительного сражения. Выделение копьеносцев было обусловлено

исключительной эффективностью их оружия. Таранное действие копейного удара

нередко предопределяло исход сражения. В рядах копейщиков находились

профессионально подготовленные дружинники, владевшие всем комплексом боевых

средств.

Разделение войск по виду оружия во многом зависело от набора ратного

снаряжения. Знать и дружинники обладали и пользовались всеми видами военных

средств; оружие рядового воина, тем более смерда – пехотинца, чаще всего

исчерпывалось, вероятно, 1-2 предметами. Особо ценилось защитное

снаряжение; те, кто им владел, причислялись к тяжеловооруженным в

противоположность легковооруженным, имевшим главным образом, наступательное

оружие.

На основании всех приведенных археологических и письменных сведений с

учетом общеевропейских аналогий можно представить следующее деление

русского войска по роду и виду оружия.

1. Тяжеловооруженный всадник-копейщик, оружник, бранистарец; его

снаряжение-копье (или два), сабля либо меч, сулицы или лук со стрелами,

кистень, булава, реже боевой топорик, также шлем, кольчуга и щит, стремена,

седло и шпоры.

2. Легковооруженный всадник-лучник, стрелец; его главное оружие –

лук и стрелы- дополнялось топором и, возможно, копьем, шлемом, щитом;

металлический панцирь, по-видимому, отсутствовал. Полагались также

стремена, седло, шпоры или плеть.

3. Тяжеловооруженный пехотинец-копейщик имел копье, сулицы, боевой

топор, булаву, иногда меч, обязательно щит, возможно, также металлические

доспехи.

4. Легковооруженный пехотинец-лучник, стрелец, был снабжен луком и

стрелами, боевым топором или железной булавой; щита, панциря и шлема он,

очевидно, не имел. Приведенное разделение войск в отчетливом виде сложилось

предположительно к ХII в. Нечто подобное происходило и в других европейских

странах. По авторитетному отзыву Г. Дельбрюка, только в ХII в. наступает

действительная дифференциация родов оружия и тяжеловооруженное рыцарство

выделяется из низших слоев как рыцарское сословие. При всем различии частей

феодального войска невозможно отрицать универсальность средневекового

ратника: случалось, что конники, спешившись, в походе и в бою употребляли

разные средства нападения и защиты, пехотинцы же дрались впереди всадников

и сочетали в себе качества лучников. Копейщиков, секироносцев, саперов и

строителей. В Древней Руси не сложилось строгой специализации оружия по

родам и видам войск. Одним и тем же средством с успехом могли пользоваться

люди разные по своей военной принадлежности и квалификации. Комплектованные

людьми и вооружением древнерусской рати отражает своеобразие и противоречия

той эпохи. Сложение кастовой военной организации время от времени

нарушалось привлечением в войска народных масс, с присущим им «плебейским»

оружием. В эти периоды военное и социальное положение призванных на войну

не всегда обязательно определяло их принадлежность к копейщикам и

лучникам, коннице и пехоте. В летописях не раз приводятся случаи, когда

конными были «вои», «черные люди», а среди пеших находились состоятельные

ремесленники и даже предводители.

В период создания Киевской Руси возникла и существовала внушительная

армия, в основном пешая, позднее дифференцировавшаяся

на пехоту и конницу, с более узкой специализацией внутри этих родов войск.

С течением времени военные средства для приведения их в действие

требовали все большей мускульной силы, имевшей, однако свои пределы. С

утяжелением боевой техники появились виды оружия, экономившие энергию

человека, но не ставшие от этого менее действенными. Таковы, например,

бронебойные стрелы и пики, обладавшие повышенной проникающей способностью,

механический лук – самострел, с большой силой посылавший тяжелые болты во

вражеского латника.

Вместе с прогрессом оружия выдвинулись и новые приемы его

использования. Применение в бою метательных копий – сулиц вызвало,

например, следующий вид единоборства: во время метания сулицы попадали в

щит, что не позволяло воину быстро закрываться и перемещаться. Для

обороняющегося это имело роковые последствия: его, как плохо защищенного,

рассекали мечом.[19] В XII – XIII вв. появились небольшой миндалевидный

треугольный щит и меч с длинным перекрестьем. Оба этих предмета выдвигались

навстречу ударам и могли почти одновременно обезопасить воина справа и

слева. Таким образом, новый щит и меч позволяли всаднику обороняться и

наступать с гораздо большим успехом, чем это делал его предшественник X в.,

закрытый малоподвижным длинным щитом и имевший меч.

Русские воины X – XIII вв., сражаясь на разных, совершенно не схожих

фронтах и искусно пользуясь своим оружием, сумели отстоять независимость

народа и способствовали возвышению престижа страны как одной из самых

передовых и цветущих в Европе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой работе рассмотрено оружие рукопашного боя, доспех и отчасти

снаряжение всадников, прослежено его возникновение, развитие,

распространение, тактическое использование, роль и значение тех или иных

боевых средств в развитии войска, в военной и производственной жизни

общества. С возможной тщательностью рассмотрены формы и хронология вещей,

их систематизация и классификация. Вещеведческий анализ привел к постановке

ряда общих военно – исторических проблем, связанных с техническим

оснащением дружины, всадника и пехотинца, делением войска по виду оружия,

тактикой боя, сложением комплекса вооружения, социальной структурой

феодальной армии. Историю древнерусской боевой техники я стремился

представить не как застывшие скопление фактов и описаний, а как движение,

полное жизни и борьбы, как процесс, не свободный от противоречий. Хотелось

бы подчеркнуть, что древнее оружие таит в себе большие возможности для

плодотворного исследования. Изучение русских боевых средств во многих

отношениях имеет общеевропейское значение, измеряемое тем большим вкладом,

который внесла Русь в развитие средневековой оружейной культуры.

Список использованной литературы:

- Археология СССР. Свод археологических источников под общей редакцией

академика Б. А. Рыбакова. Издательство «НАУКА». Ленинградское отделение.

Ленинград, 1971.

- Б. А. Рыбаков. Ремесло Древней Руси. М., 1948.

- Материалы Никоновской летописи.

- Материалы Ипатьевской летописи.

- В. Н. Татищев. История Российская, кн.1 – 2. СПб.: Кристалл, 1998.

- Карамзин Н.М. История государства Российского: в 3-х кн.. – СПб.:

Кристалл, 1998.

- Флоринский В.М. Первобытные славяне по памятникам их доисторической

жизни, ч. II, вып. 2. Томск.

- Медведев А.Ф. Оружие Новгорода Великого. МИА, № 65, 1959.

- Гордеев Н.В. Русский оборонительный доспех. М., 1954.

- Разин Е.А. История военного искусства. М., 1957.

- Кирпичников А.Н. Шлем XI в. из Юго – Западной Руси. СА, 1962, №2.

- Кирпичников А.Н. Погребение воина XII – XIII вв. из южной Киевщины. Л.,

1959.

- Пятышева Н.В. Восточные шлемы с масками в Оружейной палате московского

кремля. СА, 1968.

-----------------------

[1] Сборник документов по социально-экономической истории Византии, М.,

1951, стр. 82

[2] Сборник документов по социально-экономической истории Византии, М.,

1951, стр. 76, стр. 83

[3] Вообще с развитием внутренних производительных сил значение внешних

торговых связей ослабевает. В. Я. Янин. Денежно-весовые системы русского

средневековья. М., 1956, стр. 37.

[4] Совокупность военных приемов и особенностей русской рати XIII в.

получила даже у венгерских современников название «русский обычай»

(Ипатьевская летопись под 1252г.)

[5] Б. А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 474

[6] Эта цифра проверяется тем, что в момент смерти Чингиз – хана в 1227 г.

военные силы монгол по показаниям источников насчитывали 129 000 человек

(Рашид эд-Дин). Сборник летописей,т.1, кн.2, 1952.

[7] Ал – Бируни. Минералогия. М., 1963, стр. 231.

[8] Эту цифру следует считать преуменьшенной.

[9] Кольчуга – славянское слово; оно фиксируется в документах XV – XVI вв.,

заменив прежнее название – броня.

[10] Никоновская летопись под 912 г.

[11] Ипатьевская летопись под 945 г.

[12] Б.А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 232. древнейшая на нерусском северо –

востоке кольчуга найдена на Чертовом городище бывшего Ветлужского уезда

Костромской губернии.

[13] Имеется также три кургана, где части кольчуги не сопровождались

другими военными предметами. Кольчужные части здесь также, возможно, имели

символическое значение, обозначая распространенный в загробных церемониях

прием положения в могилу вместо целого предмета его части.

[14] Б. А. Колчин. Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси.

МИА,№32, 1953, стр. 149.

[15] Впервые летопись сообщает о конных походах под 907 и 944 гг.

[16] Лаврентьевская летопись под 996 г.

[17] Обозные кони назывались «товарные» или «сумными»; запасные –

поводными.

[18] В одной из карательных операций Даниила Галицкого на 10 пехотинцев

приходился один всадник (Ипатьевская летопись под 1241 г.)

[19] Ипатьевская летопись под 1255 г. (поход русских на ятвягов).