История развития Лесотехнической академии СПб в 19 веке

История развития Лесотехнической академии СПб в 19 веке

все жалобщики были наказаны.

В годы царствования Николая I большинство специальных высших учебных

заведений было перестроено по образцу кадетских корпусов. Еще в 1834 г.,

глядя на марширующих студентов Горного института, превращенного в Корпус

горных инженеров, царь воскликнул: «Наконец-то я привел все корпуса к

одному знаменателю!»

В 1837 г. Лесной институт был передан в ведение V отделения императорской

канцелярии и по «высочайшему повелению» превращен в военно-учебное

заведение — Лесной и межевой институт. Начальник отделения министр Киселев,

рапортуя царю о выполнении его воли, выразил уверенность в том, что

«военное устройство укоренит в питомцах дух подчиненности, что необходимо

при самом воспитании и полезно в служебном отношении». Лично царем в

институт были назначены «для восстановления порядка в нравственном

отношении и для введения надлежащей дисциплины» новый директор, полковник

Ламсдорф и капитан Каменский. Именно последнему поручалось нравственное и

физическое образование учащихся. В институте появились офицеры,

барабанщики, горнисты. Совершенно иным стало положение воспитанников. Были

уволены преподаватели Сорокин и Комаров. Программа воспитания, проводимая в

институте после его преобразования, по воспоминанию Н. В. Шелгунова,

«состояла из трех пунктов: поведение, учение, фронт... Каменский кричал на

всех без разбора, а Ламсдорф сек, торжественно, при фронте, сопровождаемый

большой свитой… Официально нас не воспитывали, а дрессировали; официальная

наука была тоже дрессировкой...»

Малообразованное военное начальство не признавало книг для свободного

чтения, да и досуга для него не оставалось, так как все время после учебных

занятий заполнилось военной муштрой. Такая система воспитания, безусловно,

возбуждала недовольство у воспитанников «... - постоянно подавляемое

чувство свободы и жизнь под мелочными запрещениями вызывали в нас самую

опасную идею — неповиновения...».

Но неповиновение, проявление свободою мыслия в военном учебном заведении

каралось самым беспощадным образом. Так было на протяжении всех лет его

военного устройства. Вот один из примеров. В июне 1849 г. в институтской

церкви был отслужен молебен в честь победы русской армии, направленной

Николаем I на разгром венгерской революции. После молебна воспитанник

первого года обучения В. Карпович выразил возмущение по поводу начавшейся

«резни», его поддержал один из его товарищей К. Козелло. Во

«всеподданнейшем» докладе, направленном царю, институтское начальство

сообщало об этом факте вольнодумства. В ответ император «высочайше повелеть

соизволил: воспитанников Валериана Карповича и Костана Козелло исключить из

института и определить на службу рядовыми под строжайший надзор в разные

оренбургские линейные батальоны». Подобные примеры, конечно, не были

единичными.

По социальному составу студенчество Лесного и межевого института было

неоднородным. Если на лесное отделение (в лесную роту) принимались

преимущественно дети чиновников лесного ведомства и дворянские дети, то на

межевое отделение (в межевые роты) наряду с детьми дворян, чиновников,

священнослужителей, купцов принимались дети канцелярских служителей, не

имевших чинов; кроме того, на это отделение ежегодно присылались

воспитанники из различных сиротских домов. Так, с 1836 по 1841 г. были

приняты 223 воспитанника из детских приютов. Принимаемые в институт сироты

должны были быть физически здоровыми, способными к учению и обязательно

законнорожденными, о чем даже требовалась специальная справка из сиротского

дома.

Отсутствуют данные о наличии каких-либо студенческих объединений в

институте 40—50-х годов. Возможно, что кружки и какие-либо общества не

могли возникнуть в суровых условиях военного режима, господствовавшего в

Лесном и межевом институте. Однако студенты общались с молодежью других

высших учебных заведений — Технологического института, университета, Медико-

хирургической академии и др. У передовой части студенчества формировалось

демократическое мировоззрение, основой которого была сама русская

действительность с ее классовыми противоречиями, нараставшим кризисом

крепостничества, непомерными страданиями народа, ростом крестьянских

волнений. Довольно неоднородная по социальному составу студенческая среда

института была тесно связана с жизнью различных слоев русского общества. В

Лесном институте училось несколько студентов из Польши, видевших у себя на

родине произвол и жестокость самодержавия при подавлении польского

восстания в 1830—1831 гг. С появлением поляков в институте часто возникали

разговоры на темы, расширявшие политический кругозор студентов.

В 1857 г. Лесной институт окончил Валерий Врублевский, ставший видным

деятелем международного революционного движения, героическим участником

национально-освободительного движения в Польше 1863 г., генералом Парижской

коммуны 1871 г.

Огромное влияние на лучшую часть студенчества оказывали идеи Н. Г.

Чернышевского и Н. А. Добролюбова. Пробуждению общественного сознания

студентов Лесного института способствовала педагогическая деятельность Н.

В. Шелгунова, вернувшегося в институт и служившего вначале в Лисинском

лесничестве, а затем в самом институте (1856—1861). Если написанное им

нелегальное воззвание «К молодому поколению» оказало огромное

революционизирующее воздействие на широкий круг студенческой молодежи, то

непосредственное общение со студентами Лесного института, безусловно,

влияло на формирование их взглядов и убеждений. В своих лекциях Н. В.

Шелгунов, излагая специальный предмет, стремился связать его с современной

жизнью, донести до слушателей передовые идеи своего времени.

В первую половину 60-х годов институт пережил ряд преобразований; в 1860

г. было упразднено межевое отделение, в 1861 г. рассмотрен вопрос о

создании Лесной академии — учебного заведения особого типа с целью

подготовки кадров для лесного управления из лиц с высшим образованием. В

1863 г. академия была открыта, но в этом же году последовало повеление царя

о переводе в Петербург Земледельческого института из Горы-Горок, вызванное

чрезвычайными обстоятельствами. Институт в Горы-Горках Могилевской губернии

существовал с 1840 г. Уже в первые годы после его образования в институте

началось революционное брожение. В конце 40-х годов за преподавателями и

студентами был установлен постоянный полицейский надзор. В донесениях,

поступавших в губернское жандармское управление, не раз упоминалось о

постоянных сборищах студентов, на которых пелись революционные песни и

польские гимны, велись предосудительные разговоры.

В западных губерниях, откуда в основном набирались учащиеся Горы-Горецкого

земледельческого института, проживало много поляков, сочувствовавших

нараставшему в Польше в начале 60-х годов национально-освободительному и

антифеодальному движению. В январе 1863 г., когда вспыхнуло польское

восстание, охватившее также Белоруссию и Литву, часть студентов и

преподавателей института оказалась связанной с повстанцами. В последних

числах апреля Горки были захвачены одним из повстанческих отрядов под

руководством Людвига Топора. К «мятежникам» примкнуло более 50

воспитанников института и 6 преподавателей. Через несколько дней отряд был

разбит правительственными войсками. Дознания специально созданной

следственной комиссии привели к многочисленным арестам. Преподаватели

института, «вошедшие в сношение со студентами, поднявшими оружие против

правительства», были преданы военному суду.

Царское правительство, опасаясь повторения свершившихся событий, решило

перевести институт в Петербург. Оставлены были опытные поля и питомники

института, животноводческие фермы и конный завод, пасеки и мастерские

земледельческих орудий. Так Земледельческий институт начал свою новую жизнь

вблизи III отделения. Характерно, что из 219 студентов института в

Петербург было переведено только 33. Несмотря на тщательный отбор, эти

молодые люди принесли с собой свободолюбивые настроения, вызывавшие у

студентов-лесников чувство солидарности с польскими революционерами.

С.-Петербургский земледельческий институт, занятия в котором начались в

октябре 1864 г., сочетал в себе лесное и агрономическое образование.

Экономическое положение большей части студентов института было трудным.

Стипендии получали немногие. Число казенных стипендий было невелико,

правда, существовали еще стипендии от частных лиц и от земств, но общее их

количество было незначительным и не могло удовлетворить всех нуждающихся.

Необходимость платы за обучение приводила к тому, что часть студентов

оказывалась совсем без средств к существованию. Удаленность института от

центра лишала возможности побочного заработка в виде переписки, уроков и т.

п. Трудности материальной жизни заставляли студентов создавать на

общественных началах различные объединения: бюро по труду, кассу

взаимопомощи, библиотеку студенческих руководств, столовую, хотя

организация подобных учреждений запрещалась правилами высших учебных

заведений.

С осени 1868 г. появились признаки подъема студенческого движения в высших

учебных заведениях Петербурга. С историей студенческих волнений 1868—1869

гг. связано имя С. Г. Нечаева, вольнослушателя университета, пытавшегося

использовать студенческое движение и подчинить его своим планам создания

заговорщической организации. Активный участник «беспорядков» - студент-

лесник В. И. Ковалевский скрывал Нечаева осенью 1868 г. несколько дней в

своем номере в Земледельческом институте, где Нечаев нашел себе

единомышленников. Наиболее деятельными из них были студенты В. И. Святский

и П. А. Топорков, которые за пропаганду идей Нечаева среди студенческой

молодежи были впоследствии арестованы.

Под влиянием Нечаева была выпущена прокламация «К обществу», написанная

студентом университета П. Ткачевым, которая

была напечатана в типографии Дементьевой, известной современникам своей

яркой речью, произнесенной на суде по делу нечаевцев. В этой прокламации, к

печатанию которой был причастен студент-лесник С. Чубаров, говорилось о

жестокости и преследованиях, которым подвергается молодежь, и звучал призыв

поддержать протест студентов. В марте 1869 г. начались волнения в

университете и Технологическом институте. Из-за беспорядков закрыли Медико-

хирургическую академию. В официальном сообщении в газете «Голос» было

сказано, что «заперты двери и в Земледельческом институте». Хотя это

известие было опровергнуто департаментом земледелия и сельского хозяйства,

брожение в институте было и едва не перешло в «явные беспорядки».

В этом же году был арестован П. А. Костычев, недавно окончивший институт и

оставленный в нем в должности лаборанта. Арест последовал вслед за тем, как

полицией было установлено, что он совместно со своими товарищами по

лаборатории и учебе составил и распространил листовку, характеризующую

положение студенчества того времени.

Общественное движение 70-х годов в Петербурге и во всей России тесно

связано с деятельностью революционных народников, являвшихся решительными

врагами существующего политического строя, но веривших в то, что Россия

минует стадию капиталистического развития и перейдет к социалистическим или

приближающимся к ним формам общественного устройства через крестьянскую

общину. Революционное подполье этих лет выдвинуло много смелых и энергичных

деятелей, сыгравших видную роль в освободительном движении. К ним

принадлежат М. А. Натансон, С. М. Кравчинский, С. Л. Перовская, Д. М.

Рогачев, Д. А. Клеменц и другие.

Большое влияние на идейные настроения студенческой молодежи оказал

петербургский кружок революционных народников, названный по фамилии одного

из его членов кружком «чайковцев» (хотя организовал его не Чайковский). Это

объединение было создано в результате слияния кружка студентов Медико-

хирургической академии, где главным его организатором был М. А. Натансон, и

кружка С. Л. Перовской и сестер А. и В. Корниловых.

Многих студентов-медиков и студентов-лесников издавна объединяла дружба,

вызванная отчасти территориальной близостью учебных заведений. Кружок М.

Натансона был связан с отдельными революционно настроенными студентами

Земледельческого института. Позднее, в октябре 1871 г., АЛ. Натансон

перешел в Земледельческий институт и числился студентом института до ноября

1872 г. С. Л. Перовская во время ее жительства на Кушелевке, неподалеку от

Земледельческого института, была препаратором в химической лаборатории

института, работая там по предложению профессора А. Н. Энгельгардта,

предоставившего временный заработок четырем слушательницам Аларчинских

женских курсов, на которых он читал лекции по химии.

Первоначальная деятельность кружка была направлена на революционную

пропаганду и политическое самообразование учащейся молодежи, на

распространение среди передовой части студенчества тенденциозно подобранной

легальной литературы, к которой присоединялись по возможности и запрещенные

издания. Кружок стремился к тому, чтобы самообразование молодежи шло по

единой в общих чертах программе с тем, чтобы готовить таким путем молодое

поколение для будущей революции.

1 декабря 1870 г. был арестован и заключен в Петропавловскую крепость

профессор Земледельческого института А. Н. Энгельгардт. Вместе с ним были

арестованы профессор П. А. Лачинов, студенты Николай и Петр Чирвинские, В.

Карпека, Г. Софийский, К. Щербак и еще несколько человек. Началось особое

следствие III отделения по поводу беспорядков в Земледельческом институте.

В материалах специально назначенной царем следственной комиссии,

расследовавшей дело, говорится «о вредном и опасном политическом настроении

воспитанников Земледельческого института, о бывших в нем противозаконных

сходках и собраниях, имевших характер агитационных сборищ». По отзывам

агентов III отделения, в Земледельческом институте господствует такой дух и

такое напряженное состояние, что можно ожидать серьезных беспорядков от

самой маловажной причины. Политические взгляды студентов в высшей степени

неудовлетворительные. Число студентов, выражающих самые крайние убеждения,

велико.

Следствие обнаружило, что воспитанники института имеют кассу взаимопомощи,

студенческую библиотеку, кухмистерскую, мелочную лавочку; существуют

комиссии: экзаменационная, по распределению пособий и др. Это сплотило

студентов в самостоятельную корпорацию со своего рода самоуправлением и

вызвало необходимость сходок для обсуждения и решения возникающих вопросов.

Все это происходит, говорится далее в следственных документах, на глазах у

директора института Е. А. Петерсона и его помощника декана А. Н.

Энгельгардта вопреки существующим университетским правилам,

распространяющимся на все высшие учебные заведения, а также вопреки

временным правилам, изданным в самом институте. Обыском в студенческой

библиотеке (заведовавший ею студент К. Щербак был арестован) ничего

запрещенного не было обнаружено, однако установлено, что для библиотеки в

последнее время приобретались не учебники, необходимые для занятий, а

преимущественно книги социально-политического содержания. Почти у всех

обысканных студентов были найдены сочинения политико-социального и

экономического характера.

Директор института Е. А. Петерсон объяснил комиссии, что он считает

существование названных учреждений с самостоятельным ведением дел в них

студентами «полезным и необходимым для них практическим упражнением,

незаменимым никаким слушанием лекций». Кроме того, следствием было

выявлено, что на ходатайство студентов перед руководством института о

разрешении вечеров с музыкой, танцами и чтением директор заявил, что в

аудиториях и залах вечера не разрешены, но в собственных номерах общежития

им не запрещается принимать гостей. Такое попустительство привело к тому,

что студенты устраивали по субботам вечера, для чего выбирали два-три

соседних номера, из которых в одном танцевали и пели, в другом находился

буфет, в третьем читались статьи и обсуждались разные вопросы. Вечера

посещались студентами и других учебных заведений, а также некоторыми

служащими института, бывали на них и профессора А. Н. Энгельгардт и П. А.

Лачинов.

Самая примечательная особенность вечеров состояла в чтении статей и

обсуждении вопросов, имевших исключительно политический и социальный

характер. На вечерах были прочитаны статьи Ф. Лассаля «Программа

работников» и «О сущности конституции», «Очерки по истории труда» Д. И.

Писарева, «Цена прогресса» П. Л. Лаврова и другие произведения. Чтения

сопровождались прениями, в которых принимали участие и посторонние. Часто

случалось, что студенты пели революционные песни. На одном вечере был

провозглашен тост: «За Французскую республику, за успех красного знамени,

за революцию!»

Временные правила института, изданные в 1868 г., вызвали после их

опубликования большое недовольство, вылившееся в шумные студенческие

сходки, на которых было принято решение: правил не подписывать, а в случае

принуждения подать всем прошения об увольнении из института. По этому

поводу профессор А. Н. Энгельгардт предупредил студентов, что правила не

могут быть отменены, а подача прошений об увольнении приведет их подателей

к безоговорочному исключению из института. После этого студенты правила

подписали, предполагая, что строго применять их на деле институтское

начальство не будет (так оно и было). Кроме знакомства с политической

литературой, на субботних вечерах, по инициативе студента Петра Чирвинского

осенью этого же года было организовано чтение лекций самими студентами.

Многие из них были посвящены Н. Г. Чернышевскому, некоторые излагали

содержание книги А. П. Щапова «Социально-педагогические условия умственного

развития русского народа», давали обзор современных конституций по книге А.

Лохвицкого и т. д. Следует отметить, что обсуждавшиеся темы и названия

политических книг, обнаруженных при обыске у студентов и в студенческой

библиотеке, совпадали с программой самообразования и перечнем книг,

рекомендованных чайковцами.

У П. Чирвинского при обыске были отобраны его заметки и записки «о

покушениях разных лиц на жизнь коронованных особ, о казни декабристов, о

больших революциях». В III отделении имелись сведения о его «в высшей

степени дерзких и преступных суждениях о правительственных лицах и даже о

священной особе государя».

В итоге проведенного следствия Александр II повелел А. Н. Энгельгардту,

«принимавшему участие в студенческих сборищах и внушавшему воспитанникам

института безнравственность и демократические идеи, воспретить

педагогическую деятельность и учредить за ним полицейский надзор. Ввиду же

вредного его направления и прежних предосудительных поступков, удалить его

из Петербурга и, воспретив выезд за границу, предоставить ему избрать себе

место жительства внутри империи за исключением столиц, столичных городов и

губерний, где находятся университеты». Профессора П. А. Лачинова «за

необнаружением вины» от ареста освободить. Семь студентов были исключены из

института и высланы из Петербурга на родину. Среди них К. Щербак, М.

Девель, А. Коленко, Г. Софийский и др., отправлен в ссылку в Холмогоры П.

Чирвинский, восемь студентов взяты на «замечание».

Е. А. Петерсон был отстранен от должности директора института. Нельзя не

отметить прогрессивность взглядов Е. А. Петерсона, его принципиальность и

доброжелательное отношение к молодежи. В эти годы Егор Андреевич Петерсон

был уже пожилым человеком. В прошлом воспитанник Лесного института, затем

преподаватель, один из первых ученых лесничих и позднее профессор, он, по

воспоминаниям Н. В. Шелгунова, слушавшего в студенческие годы его лекции,

«был новатор, и прогрессист… Только ему мы были обязаны тем, что у нас

читалась политическая экономия, изгнанная в то время даже из

университетов..., называлась она у нас официально «энциклопедией

камеральных наук». Свои взгляды и убеждения Е. А. Петерсон сохранил до

преклонных лет и какое-либо отклонение от них считал невозможным.

В августе 1871 г. на агрономическое отделение института был принят С. М.

Кравчинский, ставший вскоре видным деятелем революционного народнического

движения. Среди студентов он выделялся начитанностью, большими

способностями к наукам. Это был юноша с уже сложившимися революционными

взглядами. До поступления в институт он окончил столичное артиллерийское

училище и, прослужив один год в чине подпоручика в Киевской батарее,

навсегда оставил военную службу. На 1 курс было выделено несколько

стипендий для особо нуждающихся студентов, но стипендия назначалась лишь

выдержавшим особые конкурсные испытания на ее получение. Из 12 студентов,

державших экзамены, самая высокая сумма баллов была у С. Кравчинского. По

свидетельству Л. Шишко, члена кружка чайковцев и друга С. Кравчинского еще

по артиллерийскому училищу, последний вступил в кружок чайковцев осенью

1871 г. К этому периоду относятся первые попытки перехода кружковцев к

революционной агитации среди петербургских рабочих. С самого начала своей

деятельности в кружке С. Кравчинский вел пропаганду революционных идей

среди учащейся молодежи, читал лекции по истории и политической экономии,

рабочим на Выборгской стороне, причем излагал им в популярной форме первый

том сочинений К. Маркса. В. И. Ковалевский, живший некоторое время в одном

номере с С. М. Кравчинским, вспоминает, что он вместе с ним часто разносил

нелегальную литературу, и вечерами они неоднократно вдвоем отправлялись

пешком в город «с нелегальщиной». В номере студента Кравчинского бывал Г.

В. Плеханов.

В начале лета 1873 г. С. М. Кравчинский поселился вместе с Д. А. Клеменцом

на рабочей окраине Петербурга для ведения пропаганды среди рабочих Невской

заставы. По личной просьбе он был уволен 25 июля из Земледельческого

института. Конец июля и август С. М. Кравчинский находился в Новоторжском

уезде в имении отставного поручика А. Ярцева (вольнослушателя

Земледельческого института), где намеревался устроить тайную типографию.

По возвращении в Петербург он первый решил «идти в народ». Это решение

означало отречение от привычной обстановки, отказ от возможности продолжать

образование. Начинался новый этап жизни в условиях незнакомых и заведомо

тяжелых. Осенью этого же года С. М. Кравчинский вместе с революционером-

народником Д. М. Рогачевым под видом пильщиков отправились в Тверскую

губернию. С этого времени С. М. Кравчинский всецело отдается революционной

работе и переходит на нелегальное положение. Идея хождения в народ была

подхвачена кружком московских студентов, руководимым Ф. В. Волховским и Г.

А. Лопатиным, и нашла отклик среди студенчества в других городах.

Самоотверженная борьба революционных народников не имела и не могла иметь

успеха в народе, но «...их проповедь будила все же чувство недовольства и

протеста в широких слоях образованной молодежи».

Спустя несколько лет С. Кравчинский, будучи деятельным членом тайного

революционного общества «Земля и воля», по поручению его комитета убил шефа

жандармов начальника III отделения Мезенцева. Смертельный удар кинжалом,

нанесенный Мезенцеву на Михайловской площади в августе 1878 г., был актом

возмездия за издевательства над политическими заключенными, за смертные

казни революционеров, санкционированные главой III отделения. О яркой

жизни, революционной и литературной деятельности С. М. Кравчинского

(Степняка) написано очень много.

Кружок чайковцев и связанные с ним рабочие кружки были разгромлены весной

1874 г. Последовали многочисленные аресты учащейся молодежи. Большинство

арестованных пропагандистов после нескольких лет заключения судились по

известному «процессу 193-х». Среди лиц, привлеченных за революционную

пропаганду, встречаются бывшие студенты-лесники, в частности Г. Софинский,

исключенный из института в 1871 г. за участие в беспорядках, связанных с

делом А. Н. Энгельгардта.

В ноябре 1874 г. на специальном совещании министров под председательством

министра государственных имуществ Валуева, в ведении которого находился

Земледельческий институт, в присутствии градоначальника Трепова обсуждался

вопрос о принятии необходимых мер для предотвращения беспорядков в учебных

заведениях. Совещание считало одной из причин беспорядков большое

количество необеспеченных молодых людей в высших учебных заведениях. С этих

пор прием в Лесной институт по каждому прошению был возможен лишь с

согласия министра Валуева. Подбор студентов велся им весьма тенденциозно.

Так, например, он отказывает в приеме 12 воспитанникам Гатчинского

сиротского института, подавшим прошение о приеме, и одновременно дает

разрешение на прием сыновьям привилегированных лиц. Это способствовало

определенному социальному подбору учащихся, но не спасало положения. Во

второй половине 70-х годов в Земледельческом институте (вновь

переименованном в 1877 г. в Лесной институт), хотя и не было «открытых

беспорядков», но были сходки, случаи коллективного обсуждения

различных вопросов, касающихся внутренней жизни института. Студенты-лесники

принимали участие в сходках, происходивших в Медико-хирургической академии.

В 1876 г. петербургскому градоначальнику поступил донос о том, что в

политической демонстрации на площади у Казанского собора принимали

участие, студенты Лесного института (указаны фамилии студентов), где они

«больше всех драли горло против правительства и царя». Подобные донесения

на отдельных студентов и служащих Лесного института были неоднократными.

Все это говорило о непрекращающейся революционной деятельности в институте.

В 80-х годах на арену общественно-политической жизни России вышел рабочий

класс. Начался новый этап революционно-освободительной борьбы, связанный с

появлением первых марксистских кружков и организаций, с распространением

марксизма в России.

В ПЕРИОД ЗАРОЖДЕНИЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ (1880—1900)

После падения крепостного права в России сравнительно быстро стал

развиваться капитализм. Развитие капитализма происходило за счет

эксплуатации трудящихся.

Но чем невыносимей становилась жизнь, тем сильнее росло в народе стремление

изменить ее. В. И. Ленин в «Проекте программы нашей партии» (1899)

указывал, что рост нищеты, гнета, порабощения, унижения и эксплуатации

трудящихся «...является одним из главных условий, порождающих рабочее

движение и социализм в России». На арену политической борьбы вышел

российский пролетариат. Возникли первые марксистские организации в России,

еще не связанные с рабочим движением. И только в середине 90-х годов эта

связь была осуществлена.

Революционную борьбу народа против самодержавия активно поддерживала

прогрессивная часть студенчества.

Лесной институт считался одним из демократических высших учебных заведений,

однако и в нем дети трудящихся составляли небольшой процент. В 1881 г. по

социальному положению студенты института распределялись следующим образом

(в %):

детей дворян 45; военных 24; духовенства 5; купцов 6; мещан 12; крестьян 8.

Таким образом, 80% составляли выходцы из господствующих классов. В 90-е

годы в условиях известного расширения высшего образования происходит

некоторая демократизация студенчества: процент учащихся из мещан, крестьян

и детей солдатского происхождения поднимается до 35.

Обучение в институте было платным. Плата за обучение в год составляла 50

рублей и за место в общежитии — 40 рублей. В число слушателей принимались

только «по внесении следуемой платы и по явке в форменной одежде», что,

естественно, не всякому было доступно. Стипендией обеспечивались немногие:

лишь 18—20% студентов. В условиях реакционной политики царской России

студенчество, как и весь народ, страдало от бесправия и политического

произвола, от унизительных порядков в стенах учебных заведений. Например,

студентам высших учебных заведений запрещалось «принимать участие в каких-

либо сообществах, кружках, землячествах». При поступлении в Лесной институт

каждый молодой человек давал письменное обязательство, что он будет

следовать этому распоряжению. Ущемлялись личные права студенчества, в

частности студентам запрещалось вступать в брак во время пребывания их в

институте.

Передовая часть студенчества увлекалась прогрессивными демократическими

идеями, активно участвовала в народничестве, а с распространением

марксизма и появлением первых марксистских кружков в России — в социал-

демократическом движении.

Одной из первых марксистских групп в России, была «Партия русских социал-

демократов», организованная в Петербурге зимой 1883/84 г. студентом

университета, болгарином Д. Н. Благоевым (основатель и вождь Болгарской

коммунистической партии). В эту группу входили в основном студенты

университета, Технологического и Лесного институтов.

«Партия русских социал-демократов» развернула большую революционную

работу среди рабочих Выборгской и Петроградской стороны, Васильевского

острова, за Невской заставой, а также среди военных. В 1884 г. ею была

создана первая нелегальная типография, в которой стали печатать подпольную

газету «Рабочий».

Группа Благоева приняла проект программы, составленный группой

«Освобождение труда». Несмотря на арест Д. Н. Благоева 1 марта 1885 г.,

после трехмесячного тюремного заключения высланного из России как

иностранного подданного, благоевцы продолжали заниматься пропагандой среди

рабочих, укрепляли связь с группой «Освобождение труда», готовили очередной

номер газеты «Рабочий».

Из студентов Лесного института в социал-демократическую группу Благоева

входили В. Кугушев, С. Платунов, А. Герасимов, В. Мутных, В. Симановский,

В. Голошейкин, И. Иванов, Д. Гофман.

В. А. Кугушев (род. в 1863 г.), сын уфимского губернского предводителя

дворянства, входил в руководящее ядро благоевской группы, проводил занятия

в четырех рабочих кружках Выборгской стороны, вел переписку с социал-

демократами за границей, закупал там литературу, привез из Вильно станок

для первой типографии благоевской организации. В. А. Кугушев принимал

активное участие в устройстве вечеров, лотерей, часть средств от которых

поступала в помощь политическим ссыльным, заключенным и на организацию

рабочих кружков.

В. С. Мутных и В. Е. Голошейкин, вышедшие из разночинной среды, окончили

Екатеринбургское реальное училище, затем учились в Лесном институте, в

общежитии жили в одной комнате. Они руководили сбором средств для помощи

политическим ссыльным и заключенным, вели пропаганду среди рабочих,

размножали на гектографе различные прокламации, хранили у себя и

распространяли социал-демократическую литературу. В марте 1887 г. при

обыске у них были обнаружены части гектографа, штемпели, печати, отчеты,

ведомости, бланки ведомостей и издания С.-Петербургского общества помощи

политическим ссыльным и заключенным и большое количество марксистской

литературы.

Д. И. Гофман также был активным членом благоевской группы. Вместе с И. И.

Ивановым он проводил работу среди военных, и принимал участие в подготовке

третьего номера газеты «Рабочий». При обыске у него была отобрана

рукописная программа пропаганды среди военных и марксистская литература.

Студенты С. Платунов, А. Герасимов, В. Симановский наряду с другими

благоевцами занимались пропагандой среди рабочих, собирали пожертвования в

пользу политических ссыльных и заключенных, хранили у себя и распространяли

социал-демократическую литературу.

В 1886 г, были арестованы В. А. Кугушев, Д. И. Гофман и другие. Спустя два

года благоевская группа подверглась окончательному разгрому. Участники ее

были осуждены и после тюремного заключения сосланы.

В 1885—1886 гг., еще до разгрома благоевской группы, в Петербурге возникла

новая социал-демократическая организация под названием «Общество содействия

поднятию материального, интеллектуального и морального уровня рабочего

класса в России», переименованная затем в «Товарищество петербургских

мастеровых», организатором которой был известный деятель революционного

движения П. В. Точисский. Общество состояло из группы рабочих и группы

интеллигентов. Большая пропагандистская деятельность организации среди

рабочих Петербурга сыграла важную роль в дальнейшем развитии социал-

демократического движения. Группа имела свою типографию, библиотеку, склад

нелегальной литературы и кассу помощи рабочим, пострадавшим за политические

убеждения.

Студент Лесного института Василий Чешихин был связан с группой

интеллигентов и выполнял ее задания. После окончания в 1888 г.

Петербургского университета В. Чешихин поступил в Лесной институт. Еще в

университете он примыкал к передовой части студенчества, был близко знаком

с известным революционером В. К. Курнатовским—тогда тоже студентом

университета. Департамент полиции констатировал, что «между В. Чешихиным и

В. Курнатовским всегда происходит обмен мыслей по поводу возрождения...

тайного кружка для низвержения существующего государственного строя».

Василий Чешихин был также близко знаком с Марией Точисской и ее подругами —

активными участницами группы П. В. Точисского, выполнял поручения группы. В

частности, он собирал деньги в помощь политическим ссыльным, привлекая к

этому других студентов Лесного института.

После разгрома благоевской организации, а затем и группы Точисского в

Петербурге сохранились и продолжали действовать социал-демократические

кружки. Осенью 1889 г. студент-технолог М. И. Бруснев объединил эти кружки

в общегородскую организацию.

Программа брусневской группы в марксистском отношении была более зрелой,

чем проект программы благоевской группы.

В 1891 г. члены брусневской организации устроили во время похорон Н. В.

Шелгунова политическую демонстрацию, на которой, кроме интеллигентов,

присутствовали рабочие. В демонстрации участвовало 50 студентов Лесного

института. Произошло столкновение с полицией. Наиболее активные участники

демонстрации были арестованы, среди них большинство составляли студенты

Лесного института. Впоследствии за это они были исключены из института.

Брусневская организация, состоявшая из рабочих, интеллигентов, студентов

университета и Технологического института, была связана с группой

«Освобождения труда» и получала от нее социал-демократическую литературу.

Из студентов Лесного института в нее входили: Н. Сивохин, Ф. Шевелев, М.

Маслов, А. Разумовский, Н. Булич, А. Серебрянников, А. Голубев, С.

Дмитриев, К. Волосович и др.

Н. П. Сивохин был активным членом исполнительного комитета организации,

занимался пропагандой среди рабочих, руководил рабочим кружком, хранил и

распространял социал-демократическую литературу. 0н возглавлял кампанию за

открытие студенческой столовой в Лесном институте. Однако хозяйственный

комитет института не разрешил открыть столовую, мотивируя свой отказ тем,

что подобные столовые являются местом сходок студентов.

Пропагандой среди рабочих занимались и другие брусневцы-лесники. Они имели

в общежитии гектограф, на котором размножали революционную литературу и

распространяли ее среди студентов и рабочих.

26 апреля 1892 г. был арестован М. Егупов — руководитель одной из групп

брусневской организации. На допросах в полиции он предал организацию,

назвав всех ее участников, в том числе Н. Сивохина, К. Волосовича, С.

Дмитриева и А. Серебрянникова (последний к тому времени уже окончил Лесной

институт). Последовали массовые аресты. Большинство арестованных было

приговорено к тюремному заключению и ссылке на разные сроки в Восточную

Сибирь.

Однако репрессии царизма не были в состоянии задержать рост социал-

демократического движения. Вокруг уцелевших от арестов членов брусневской

организации (С. И. Радченко, Л. Б. Красин) в Петербурге образовалась в 1893

г. марксистская группа «стариков», в которую, кроме Радченко и Красина,

вошли студенты-технологи Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, А. А. Ванеев,

П. К. Запорожец, студент Петербургского университета М. А. Сильвин,

учительница Н. К. Крупская и др. В Петербурге существовали и другие кружки,

часть, из которых еще не порвала с народничеством, другие носили

общеобразовательный или культурнический характер. Студенты Лесного

института, объединившиеся в кружки, были связаны с кружками других

институтов.

В 90-х годах развернулась острая борьба марксистов против народников,

которую с осени 1893 г. возглавил В. И. Ленин, приехавший в Петербург. Эта

борьба захватила интеллигенцию, студентов, рабочих. В нее активно

включились и студенты Лесного института. Полиция была обеспокоена

собраниями молодежи и давала указания своим тайным агентам наблюдать за

ними. Так, агент-провокатор Михайлов-Московский доносил начальству, что 21

февраля 1894 г. в Лесном институте назначается вечеринка, на которой должна

состояться дискуссия между марксистами и народниками. Позднее он доносил,

что эта вечеринка состоялась и в прошедшей дискуссии «марксисты победили».

Студенты знакомились с марксизмом не только во время подобных дискуссий, но

и самостоятельно изучая марксистскую литературу. Об этом свидетельствует

очередное донесение полицейского агента, сообщавшего о широком

распространении среди студентов Лесного института «Манифеста

Коммунистической партии», а также произведений Г. В. Плеханова «Наши

разногласия», «Социализм и политическая борьба» и др. Что касается

народнической литературы, то в сообщении назывался только «Листок от группы

народовольцев» в количестве 50 экземпляров, имевшийся у двух студентов.

Сторонники марксизма из числа студентов Лесного института вели активную

борьбу против народников не только в стенах института, но и среди рабочих.

Борьба марксистов против народников закончилась победой марксизма. В этом

величайшая заслуга В. И. Ленина, который идейно разгромил народничество и

тем самым обеспечил дальнейшее распространение марксизма в России. В

результате этой борьбы марксистские кружки окрепли. В 1895 г. они были

объединены В.И.Лениным в единую организацию — «Петербургский союз борьбы за

освобождение рабочего класса», осуществившую переход к массовой

политической агитации среди рабочих, соединившую социализм с рабочим

движением.

В Лесном институте в середине 90-х годов существовала социал-

демократическая группа. В нее входили студенты: И. Шестопалов, Е. Выходцев,

С. Харченко, Д. Суптельский, Н. Строгальщиков, А. Разумовский, Н.

Куделянский, А. Гойжевский, А. Тайрьянц, Г. Бернацкий, С. Билибин, Ф.

Чиликин, С. Левитин, М. Куровцев, Я. Ярошевич, Н. Петров, П. Августинович,

Н. Тихомиров, В. Килианский и др. Эта группа была связана с «Союзом борьбы

за освобождение рабочего класса», а И. А. Шестопалов входил в его

руководящий центр.

После ареста В. И. Ленина, А. А. Ванеева и других (в 1895 г.) И. А.

Шестопалов руководил марксистскими рабочими кружками на Резвоостровской

мануфактуре Воронина на Шлиссельбургском тракте. Один из кружков занимался

у него на квартире. Он был тесно связан с передовыми рабочими заводов

Леснера на Выборгской стороне, Российской бумагопрядильной мануфактуры,

бумагопрядильной фабрики Штиглица, Калининской бумагопрядильни. И. А.

Шестопалов писал листовки антиправительственного содержания и вместе со

студентом Е. Выходцевым распространял их среди рабочих и студентов.

Особенно активна была деятельность членов «Союза борьбы за освобождение

рабочего класса» в период летней забастовки 1896 г. Ежедневно собирались

сведения о ходе стачки по заводам, распространялись прокламации, в которых

выдвигались требования рабочих, и освещалось положение дел.

И. А. Шестопалов и Е. Выходцев были непосредственно связаны с Лахтинской

типографией. 17 июня 1896 г. И. А. Шестопалов был арестован. После отбытия

тюремного заключения он в 1897 г. был сослан на три года.

Н. Строгальщиков как член «Союза» занимался пропагандой среди рабочих,

руководил марксистским кружком, распространял прокламации и воззвания. С.

Харченко по заданию «Союза» печатал на гектографе и распространял воззвания

и прокламации;

в частности, им было напечатано воззвание к рабочим фабрики Торнтона.

А. Гойжевский, Н. Куделянский, Г. Бернацкий, А. Тайрьянц были

руководителями марксистских кружков на фабриках и заводах. В 1896—1897 гг.

среди колпинских рабочих пропагандой марксизма занимались Кучинский (под

кличкой Михаил Осипович) и А. Сафонов (под кличкой Виктор Данилович). Там

же работал студент В. Килианский.

В самом институте студенты социал-демократы принимали активное участие в

общественно-политической жизни, возглавляли студенческую читальню,

студенческую кассу, организовывали студенческие балы и концерты. Вырученные

от балов и концертов деньги шли на приобретение социал-демократической

литературы, в помощь стачечникам, политическим ссыльным и заключенным.

В 1895 г. среди студентов социал-демократов Лесного института начались

аресты. Были арестованы А. Разумовский, А. Гойжевский, Г. Бернацкий, А.

Тайрьянц, Н. Куделянский; в 1896 г. были арестованы Н. Строгальщиков и С.

Харченко. Продолжались аресты и в 1897 г. Особенно много было арестовано

(52 человека) за участие в ветровской демонстрации. Несмотря на репрессии

царизма, социал-демократическое ядро в Лесном институте продолжало

существовать и укрепляться. В период образования партии оно влилось в

состав РСДРП.

VI. Заключение

За 114 лет своего существования до Октября 1917 года Лесной институт прошел

славный путь, тесно связанный с общеисторическим процессом развития страны.

Более ста лет институт развивался в условиях крепостничества и капитализма,

но, несмотря на тяжелую обстановку самодержавного строя, угнетавшего живую

творческую мысль, сумел стать крупным учебным заведением, давшим

дореволюционной России 4300 специалистов. Институт воспитал блестящую

плеяду ученых, создававших русскую науку о лесе и вносивших значительный

вклад в развитие естествознания.

Многим ученым института принадлежит большая заслуга в широком

распространении естественнонаучных знаний, в популяризации науки.

Лучшие представители профессуры и студенчества были связаны с формированием

и развитием демократического и революционного движения в России. С начала

распространения марксизма и вплоть до победы Великого Октября наиболее

передовая часть студенческой молодежи принимала активное участие в

революционной борьбе против царского самодержавия.

ЛИТЕРАТУРА

1. В.И. Шарков «Крупнейший лесной ВУЗ СССР»

2. «Лесотехник» //№3, 30.01.91

3. «Лесотехник» //№22, 20.10.92

4. «Лесная газета» //№123, 31.10.95

Страницы: 1, 2