Гладиаторы

Гладиаторы

Децебал с усилием открыл глаза. Он лежал на утоптанной земле спиною к

забору. Рядом сидели или лежали товарищи по несчастью, привезённые в город,

раскинувшийся у подножия зелёной горы.

Никто им не объяснил, что это за город и как называется гора, возвышающаяся

над местностью и далеко видная с моря. На корабле с ними не разговаривали.

Только за час до высадки их вывели из трюмы и отделали молодых от старых.

Высадив на берег, молодых повели задворками к этому забору и открыли

железные ворота.

Когда Децебал помешкал, стражник ударил его по лицу, крикнув: «Сервус».

Это слово напоминало скрип закрывавшихся ворот. В нём был привкус крови, -

капли её стекали в рот. Так Децебал ещё вчера узнал первое слово языка

римлян - «раб».

Внезапно он увидел быстро идущего человека с татуировкой на мощной

обнажённой груди. «Такие знаки выжигают только дакийцы», - подумал Децебал

и вскочил на ноги.

Дакиец шёл прямо на него, но при виде. Децебала не остановился, а с силой

оттолкнув, крикнул на его языке:

- Прочь, деревяшка!

Децебал оторопел, недоумевая, чем он заслужил подобное обращение и почему

его обозвали «деревяшкой ». Но, опомнившись, решил, что не надо давать

списку, и кинулся за обидчиком. На его тунике сзади была вышита красным

буква «П».

- Остановись, добрый человек! – послышался окрик сзади.

Децебал обернулся. Перед ним был курчавоволосый юноша. Незнакомец говорил

по-гречески. Этот язык Децебал понимал, хотя и с трудом.

- Не стоит гневаться. В каждом доме свои законы. А здесь – самые жестокие.

- Но он меня толкнул и обозвал деревяшкой, - возмущённо объяснял новичок. –

Я ещё земляк…

- Ты дакиец? – спросил курчавоголовый.

Децебал кивнул головой.

- Римляне напали на наше селение ночью и увезли всех, - пояснил он.

- А мы восстали против них всем народом. Три года длилась страшная война.

Оставшиеся в живых стали рабами…

- Ты иудей, - догадался Децебал. На родине он слышал о восстании иудеев.

На подавление его были брошены стоявшие на Данувии войска, и несколько

лет римляне вернулись ещё более злыми.

- Иудей, - подтвердил курчавоголовый. – Меня зовут Давидом. Но по эту

сторону забора нет иудеев, дакийцев, галлов. Здесь есть гладиаторы и

деревяшки. Гладиаторами называют тех, кто прошёл обучение и получил право

на железное оружие. Новичков, которых учат сражаться деревянными мечами,

зовут деревяшками. Гладиаторы - патриции этого Содома, а деревяшки-

плебеи.

- Этот город называется Содомом? – поинтересовался Децебал.

Давид улыбнулся одними губами.

- Ты попал в Помпеи. Содом и Гоморра – два города Палестины, на которые в

далёкие времена господь обрушил свой гнев и стёр с лица земли. Теперь не

найдёшь и места, где стояли эти города. Содом и Гоморра теперь в Италии.

И их ждёт та же судьба.

- Я вижу, ты гладиатор, - сказал Децебал, разглядев на Давиде такую же

тунику, что на земляке.

- Да, гладиатор, - ответил юноша со вздохом.

- Но почему ты не стыдишься разговаривать со мною, новичком, а мой земляк

толкнул меня? Давид ответил не сразу.

- Наверное, потому, - проговорил он после раздумья, - что твой земляк –

первый меч нашей школы – непобедимый Студиоз. И ещё потому, что он –

язычник, а я живу по заветам Христа.

- Ты - христианин! – воскликнул Децебал с ужасом.

- Ого! – сказал Давид. – Я вижу, что не только в Риме, но и в Дакии о нас

распространяют небылицы.

- Но ведь вы – враги рода человеческого, - проговорил Децебал.

- Да, так называют нас римляне, живущие по волчьим законам.

***

Пришёл весёлый Кванкватр, а вместе с ним желанный для всех

помпейцев день гладиаторских боёв. И не только для них. Ещё вчера из

соседних городков в Помпеи нахлынули любители кровавых зрелищ. Их привлекло

известие, что устроитель игр Помпедий Руф выставляет на аренду тридцать

гладиаторов, и среди них известных по схваткам прошлых лет Юбу и Давида.

Люди шли по узким улицам к городскому амфитеатру на окраине Помпеи. То в

одном, то в другом месте над головами плыли крытые носилки, скрывавшие от

любопытных взоров знатную матрону или богатого старца. Толпа с шумом

ломилась в амфитеатр, чтобы занять лучшие места. В ложах видели даже двух

римских сенаторов. Они прибыли в Помпеи из своих поместий под Неаполем.

По случаю предстоящего праздника гладиаторов выпустили из камер и

освободили от занятий. В казарме остались одни стражники, проклинавшие свою

судьбу: им приходилось наблюдать лишь учебные бои тупым оружием.

В проёме ворот виднелся Везувий. – Туда из гладиаторской казармы в Капуе

бежало восемьдесят гладиаторов, среди которых был Спартак.

- Спартак был фракийцем, он попал в Капую и прославился там, на арене,

получил свободу. Но этого ему было мало. Он подговорил гладиаторов

бежать. С ним на волю вырвалось восемьдесят бойцов. На вершине Везувия

Спартак скрывался несколько месяцев, а когда римляне заняли единственно

удобный спуск с горы, он не растерялся. Из ивовых прутьев и виноградных

лоз была сплетена длинная, прочная лестница. Беглецы спустились по ней

там, где их не ждали. Римский легион был разбит. Узнав о победе, сотни

тысяч рабов бежали от господ и присоединились к Спартаку.

Гладиаторы нередко кончали самоубийством. Говорят, что это были просто

трусы. Но Давид показал храбрость и искусство. Он закололся, чтобы бросить

вызов толпе, чтобы выразить ей своё презрение. И толпа ревела, требуя

продолжения борьбы.

Чтобы успокоить зрителей, устроитель игр выставил на аренду дакийца

Студиоза, равного которому не было среди гладиаторов. В схватке погибли

оба, Юба и Студиоз. Ланиста рвал на себе волосы. Потерял трёх первоклассных

бойцов в один день!

***

Децебал всё чаще смотрел на Везувий. До самой вершины гигантская гора была

покрыта деревьями и кустарником, и только раздвоенная вершина была

пепельной, в расщелинах – цвета жжёного кирпича. Где – то там прятался

Спартак. Нет, не прятался, а гордо стоял, бросая вызов Риму.

В июльские календы в казарму прибыла новая партия гладиаторов.

Вновь прибывшие были опытными бойцами из школ в Пренесте. И у Децебала

появилась надежда: не знает ли кто из них о Спартаке? О великий фракийце

слышал Марк Арторий. Это был человек необычной судьбы. С детства Арторий

бредил амфитеатром и знал всех знаменитых гладиаторов. Не проходило ни

одного представления в Капуе или в Риме, на котором он бы не побывал. После

смерти отца Арторий сам явился к ланисте римской школе, предложив свои

услуги. Его заставили принести клятву в том, что он позволил сечь себе

розгами, жечь огнём и убить мечом. К товарищам по ремеслу Арторий относился

с некоторым пренебрежением, так как он не был «варваро» и сражался в

римском амфитеатре в присутствии самого императора Тита.

- Спартак! Знаю, знаю…- снисходительно и равнодушно ответил Арторий

дрожавшему от нетерпения Децебалу. – Из школы Лентула Батиата в Капуе.

Недурно владел мечом. Сражался без забрала. Но в Риме его бы засмеяли. Я

видел бойцов капуанской школы. Щенки Тройным выпадом не владеют. А ещё

хвалятся, что из школы, где был рудиарием Спартак.

- Ну а как он освободил рабов? – тихо спросил Децебал.

- Каких рабов? Разве раб может сражаться, как свободный?

Это всё, что удалось Децебалу выжать из Артория. Может быть, римляне забыли

о восстании рабов? Или Арторию известна одна лишь история фехтовального

искусства?

Очень мало узнал Децебал о Спартаке. Но всё же образ великого фракийца стал

вырисовываться полнее. Среди учителей фехтования в школе было немало

рудиариев, и среди них Пап. Это настоящие цепные псы, признававшие лишь

своего господина – ла – нисту. Чтобы получить полное освобождение, они

притесняли новичков, издевались на ними. «Спартак был не таким, - думал

Децебал. – Ему, получившему рапиру, не угрожала смерть на арене. А он

заботился не о себе. Он хотел завоевать свободу для всех и превратил в

аренду всю Италию»