А. Гитлер: штрихи к политическому портрету. Путь к власти

А. Гитлер: штрихи к политическому портрету. Путь к власти

Муниципальное общеобразовательное учреждение школа №95

А. Гитлер: штрихи к

политическому портрету. Путь к власти.

Ученика 9В класса

Мотовилова Алексея

Научный руководитель

учитель истории

Пестова Ольга

Викторовна

г. Архангельск, 2001 г.

План.

Стр.

1. Введение. 2

2. Детство и юность. 5

3. Вена, Мюнхен, I мировая война. 10

4. Первые политические шаги. 21

5. Усиление власти Гитлера. 27

6. Становление А. Гитлера фюрером. 35

7. Заключение. 41

8. Сноски. 44

9. Список литературы. 45

10. Приложение №1. 46

11. Приложение №2. 56

Введение.

Фашизм, как историческое явление до сих пор вызывает дискуссии и

политические страсти. Его углубленное изучение необходимо в связи с

живучестью фашистских идей, для предотвращения их возраждения. Изучая

становление национал-социализма в Германии, мы имеем возможность проследить

пути и способы формирования фашистской тоталитарной диктатуры, что очень

актуально и злободневно в наши дни, когда национализм, шовинизм и насилие

поднимают голову.

Необходимо постоянно напоминать людям о тех ужасах, которые несёт в

себе фашизм, дабы не повторилось то, что имело место в 30-40 годы в

Германии.

Центральной фигурой немецкого фашизма - был Адольф Гитлер. Как

образец личности, он является примечательным случаем.

В течении первых 30-ти лет своей жизни он не смог показать себя

никак, а за оставшиеся последние 26 лет смог, будучи диктатором Германии и

человеком, развязавшим страшную геноцидную войну, оставившую большую часть

Европы и Германию в руинах.

Деятельность Гитлера, начиная с первых этапов его политической

карьеры и до самого финала - это один из классических образцов деяний

фашизма, рвущегося к власти над всеми, к власти воспринимаемой им, как

самоцель. “Я хочу власти”, - писал он Гитлер в “Майн Кампф”.

Можно выделить этапы его карьеры, как непрерывной

последовательности действий, направленных на достижение этой цели:

1-й этап - Захват абсолютной власти над НСДАП (1919-34 гг.)

2-й этап - Захват абсолютной власти над Германией (1933-39 гг.)

3-й этап - Попытка захвата власти над миром.

Первые два этапа Гитлер преодолел успешно и вышел победителем, но на

третьем его ждала гибель.

Откровения самого А. Гитлера, “Майн Кампф”, где он освещает свой

путь восхождения к власти, демонстрирует своё отношение к оппозиции,

выступает как идеолог НСДАП. Фюрер очень много хвалит себя, и в этих

субъективных суждениях вырисовывается личность, рвущаяся к власти любыми

путями и средствами. Гитлер легко развивает и трансформирует идеи любви к

нации до национальной исключительности и вседозволенности.

Совершенно иной подход у Германа Раушинга, состоявшего в ближайшем

окружении Гитлера, но разочаровавшегося в нацизме. В 1939 году в Англии он

опубликовал свою книгу “Говорит Гитлер. Зверь из бездны”, где открыто

остерегает мир от опасностей фашизма. Воспоминания Альберта Шпеера,

придворного архитектора Гитлера и руководителя военной промышленности в

годы второй мировой войны, написаны после двадцатилетнего тюремного

заключения. Это история жизни одарённой личности, работавшей в услужении

зла. В работе Шпеера сочетаются разочарование и восторженность фюрером:

“Будь у Гитлера друзья, я стал бы его другом. Я обязан ему восторгам и

славой моей юности, равно как и ужасом и виной позднейших лет”.

Стремление Гитлера к абсолютной власти в стране подтверждается

законодательными актами, вышедшими в первый год пребывания фюрера у власти.

На границе источника и исследования находиться работа У. Ширера

“Взлёт и падения Третьего рейха”. Ширер - известный американский журналист

пребывавший с 1926 по 1941 год в Германии. Эта книга свидетельство

очевидца, в котором документальность обобщенная личным восприятием событий.

В ней вся история фашизма - начиная от зарождения партии до поражения

Третьего рейха в войне. Автор изучает фашизм как явление в целом, его очень

интересовал образ и самого фюрера, и этапы прихода Гитлера к власти.

Таким образом, изучение выдвинутой темы достаточно серьёзно

обеспечено источниками, позволяющими ответить на все поставленные вопросы.

Что касается специальной литературы по вопросам нацизма, то она

обширна. Её можно, условно, разделить на две группы. К первой относятся

работы, посвященные общему анализу фашизма в Европе и Германии.

Д.М. Проэктор, П.Ю. Райхшмир, Л.А. Безыменский в своих работах

рассматривают внутреннюю и внешнюю политику Гитлера и нацистов после

прихода к власти. Из трудов этих авторов извлечён богатый фактический

материал, позволивший проследить процесс порабощения фюрером армии и

генералитета.

Во вторую группу входят монографии и статьи отечественных и

зарубежных историков, освещающие личность Гитлера, биографические работы о

нем и его окружении, описывающие его борьбу за власть.

Первой из них, вышедшей в нашей стране, была работа Мельникова Д. И

Чёрной Л. “Преступник № 1”, появившаяся лишь в начале 80-х годов. Эта

книга, посвященная Гитлеру и нацизму, пробивалась сквозь идеологические

препоны и догмы. В ней впервые в нашей стране было сказано о Гитлере, как о

тоталитарной личности, диктаторе правого толка.

Вторая отечественная книга, использованная мною, была работа Черной

Л. “Коричневые диктаторы. (Гитлер, Герринг, Гиммлер, Геббельс, Борман,

Риббентроп)”. В части, посвященной Гитлеру, дана его краткая биография. А

также автор подводит итог работы, проведенной совместно с Мельниковым Д.

над книгой “Преступник № 1”.

Попытка анализа сложного и многопланового процесса формирования

Гитлера как диктатора, его путь к власти и причин его триумфальных побед в

партии и в стране являются целью, предметом моего реферата.

Это потребовало изучения становления и развития Гитлера как

политического деятеля партийного и государственного масштаба, зарождения

вождизма и внутрипартийной борьбы в НСДАП, нацификации государства после

прихода Гитлера к власти в Германии, а также неимоверной политической жажды

власти у фюрера. Особый интерес представляли механизм и природа, характер и

проявления диктаторской силы Гитлера.

Детство и юность

Гитлер родился 20 апреля 1889 года. После 1933 года, когда фашисты

захватили власть в Германии, 20 апреля, «день рождения фюрера», стал

официальным праздником для миллионов немцев «третьего рейха» и сотен тысяч

приверженцев фашизма в других странах [1]. Свое пятидесятишестилетие он

отметил в бункере, в подземелье под имперской канцелярией в Берлине, но в

то 20 апреля ничего не предвещало будущих триумфов Гитлера. Городишко

Браунау, где появился на свет фюрер Германии, находится в пограничном

районе Австрии на реке Инн, которая отделяет Австрию от Баварии. И хотя до

австрийской столицы Вены было рукой подать – всего каких-нибудь 80

километров, лесистые места эти считались глухоманью. И населял их

полусельский, полугородской люд – мужчины либо занимались ремеслом, либо

уходили на заработки в более крупные и богатые города. Молодые женщины

также нередко покидали отчий кров – они поступали горничными, поварихами, а

кому повезло, и экономками в богатые семьи Линца, Граца или Вены. Ну, а

потом, заработав себе на приданое, возвращались и выходили замуж. В этих

бедных, стиснутых горами местечках, нередки были браки между

родственниками, иногда довольно близкими. На них смотрели сквозь пальцы,

так же как и на внебрачных детей, в чем мы убедимся, познакомившись с

родословной Гитлера.

Родословную эту проследили, чуть ли не с XV века. Однако в

«генеалогическом древе» семьи Гитлеров есть и «белые пятна» [2].

До тридцатидевятилетнего возраста отец Гитлера Алоис носил фамилию

Шикльгрубер, фамилию матери. В тридцатых годах этот факт обнаружили венские

журналисты, и по сию пору он обсуждается на страницах монографий о

нацистской Германии и о Гитлере. Талантливый американский историк и

публицист Вильям Ширер, написавший книгу «Взлет и падение третьего рейха»,

полуиронически уверяет, что не измени Алоис свою фамилию Шикльгрубер на

Гитлер, его сыну Адольфу не пришлось бы стать фюрером, ибо в отличие от

фамилии Гитлер, которая своим звучанием напоминает «древнегерманские саги и

Вагнера», фамилия Шикльгрубер труднопроизносима и для немецкого уха звучит

даже несколько юмористически. «Известно, - пишет Ширер, - что слова «Хайль

Гитлер!» стали в Германии официальным приветствием. Более того, немцы

произносили «Хайль Гитлер!» буквально на каждом шагу. Невозможно поверить,

что они без конца кричали бы «Хайль Шикльгрубер!», «Хайль Шикльгрубер!»

Алоис Шикльгрубер, отец Адольфа Гитлера, был усыновлен Георгом

Гидлером, мужем его матери Марии Анны Шикльгрубер. Однако между замужеством

Марии Анны и усыновлением Алоиса прошло ни мало ни много тридцать четыре

года. Когда сорокасемилетняя Мария Анна вышла замуж за Георга, у нее уже

был пятилетний внебрачный сын Алоис, отец будущего нацистского диктатора. И

ни Георгу, ни его жене не пришло в голову в ту пору узаконить ребенка.

Четыре года спустя Мария Анна умерла, а Георг Гидлер покинул родные места.

Все дальнейшее известно нам в двух версиях. По одной - Георг Гитлер (вся

многочисленная родня Гитлера старшего поколения бабушки, дедушки, их братья

и сестры были, видимо, неграмотные; священники записывали фамилии этих лиц

в церковноприходских книгах на слух, поэтому возник явный разнобой: кого-то

звали Гюттлер, кого-то Гидлер и т.д. и т.п.) вернулся в родной городок и в

присутствии нотариуса и трех свидетелей заявил, что Алоис Шикльгрубер, сын

его покойной жены Анны Марии, фактически является и его, Гитлера, сыном. По

другой – к нотариусу с той же целью отправились трое родственников Георга

Гитлера. Согласно этой версии, самого Георга Гитлера к тому времени уже

давно не было в живых. Считается, что великовозрастный Алоис пожелал стать

«законным», поскольку он рассчитывал получить небольшое наследство от

человека, в доме которого прожил много лет, а именно от брата своего

предполагаемого отца Иоганна Непомука Гюттлера.

Алоиса Гитлера, отца фюрера, в молодости отдали в ученье к сапожнику.

Но он не пожелал шить башмаки и стал таможенным чиновником, т. е., по

понятиям людей его круга, "выбился в люди". В 58 лет – сравнительно рано

Алоис вышел на пенсию. Он был непоседлив – все время менял места

жительства, один городок на другой. Но в конце концов осел в Леондинге –

пригороде Линца.

Алоис Шикльгрубер, он же Гитлер, был трижды женат: первый раз на

женщине, которая была старше его на четырнадцать лет. Брак оказался

неудачным. Алоис ушел к другой женщине, на которой и женился после смерти

первой жены. Но вскоре и она умерла от туберкулеза. В третий раз он женился

на некоей Кларе Пельцль, которая была моложе мужа на двадцать три года. Для

того чтобы оформить этот брак, пришлось испрашивать разрешения церковных

властей, так как Клара Пельцль находилась, очевидно, в близком родстве с

Алоисом. Как бы то ни было, Клара Пельцль стала матерью Адольфа Гитлера.

Первый брак Алоиса был бездетным, от второго брака в живых осталось двое

детей - Алоис и Ангела, от третьего тоже двое - будущий фюрер Германии и

некая Паула, ничем не примечательная женщина, которая пережила своего

брата. Всего у Алоиса Гитлера было семеро детей, из них один внебрачный и

двое, родившихся сразу после заключения брака. В Леондинге в собственном

домике с садом Алоис Гитлер дожил до самой смерти. Адольф Гитлер был

третьим по счету ребенком от третьего брака его отца. Семья Гитлеров была

недружная. И сам Адольф Гитлер крайне холодно относился к родственникам, в

частности к родной сестре Пауле и единокровному брату Алоису. Единственный

человек, к которому Гитлер питал родственные чувства, была его единокровная

сестра Ангела Гитлер, по мужу Ангела Раубал. Когда Гитлер стал в Баварии

влиятельным человеком, он выписал овдовевшую к тому времени Ангелу и сделал

ее своей экономкой. Ангела Раубал вела хозяйство холостяка Гитлера и в

Мюнхене, и в его резиденции в Берхтесгадене, в Баварских Альпах. С дочерью

Ангелы – тоже Ангелой (Гели) Раубал у Гитлера был роман.

Брат Адольфа, Алоис Гитлер, в 18 лет отсидел пять месяцев в тюрьме за

воровство. Будучи выпущен на свободу, он через два года опять попался, на

этот раз его посадили на восемь месяцев. В 1929 году, [3] т. е. уже в то

время, когда Адольф Гитлер начал входить в силу, Алоиса судили за

двоеженство. Потом он уехал в Англию, завел там новую семью, бросил ее и

вернулся на родину. В фашистской Германии Алоис «остепенился», открыл в

Берлине процветающий пивной бар, который охотно посещали нацистская братия

и иностранные журналисты – последние потому, что надеялись выведать у

Алоиса какие-нибудь подробности об Адольфе Гитлере. Но Алоис умел держать

язык за зубами. Он, без сомнения, знал, что несколько друзей Адольфа

Гитлера, которые оказали будущему фюреру услуги в начале его пути и

проявили излишнюю болтливость, плохо кончили. Их без особого шума убрали

эсэсовцы. По свидетельству иностранных корреспондентов, Алоис Гитлер был в

тридцатых годах дородным мужчиной, типичным немецким трактирщиком.

С точки зрения закона ничего предосудительного в родословной Гитлера

нет. Никто из его предков не был ни разбойником с большой дороги, ни

убийцей, ни вором рецидивистом. Но в обществе, созданном националистами и

их фюрером, генеалогия Гитлера могла вызвать большие подозрения. Дедушка

фюрера остался неизвестным. Но как бы то ни было, с полной определенностью

о дедушке Гитлера ничего сказать нельзя. В "третьем рейхе" это могло бы

сыграть роковую роль. А вдруг одна "четвертушка" фюрера оказалась бы

"неарийской"? Неарийская четвертушка могла сокрушить любую карьеру!

Если верить книге Гитлера «Майн кампф», родители Гитлера хотели

сделать из сына чиновника, а сам будущий фюрер мечтал стать свободным

художником. В «Майн кампф» рассказывается о «трагическом конфликте»,

который возник на этой почве между жестоким отцом и несчастным сыном.

Однако послевоенные биографы Гитлера без труда доказали, что миф о тиране –

отце и многострадальном сыне не соответствует действительности. Отец

Гитлера не был ни злодеем, ни деспотом: это был всего – навсего заурядный

обыватель, которому удалось поднятьтся на одну ступеньку выше своих

родителей, выскочить из простых ремеслеников в чиновники, в «пролетарии

стоячего воротничка», как тогда называли в Германии мелких служащих. И

Алоису Гитлеру хотелось дать своему сыну образование, несмотря на связанные

с этим материальные жертвы. Но Гитлер, по всем данным, учился плохо. Одно

реальное училище ему пришлось покинуть. Это было в Леодинге. Второе – в

Линце – он также не сумел кончить.

На всю жизнь нацистский фюрер сохранил ненависть к интеллигенции,

нападал на образование как таковое и на людей образованных. Неуважение ко

всякому умственному труду, в особенности в области общественных наук, в

«третьем рейхе», без сомнения, связано и с тем, что во главе этого рейха

стояли люди, «образовательный ценз» которых был на редкость низок по

сравнению с любым другим буржуазным государством. Гитлер, в частности,

презирал любые знания (исключая, пожалуй, знания в некоторых областях

техники) и любой процесс познания, считая, что важны только конечные

результаты этого процесса, чисто утилитарные выводы, из которых государство

и фашистская партия могут извлечь сиюминутные выгоды.

В «Майн кампф» он называл педагогов «обезьянами» и «тупицами». «Их

(учителей. - авт.) единственная цель, - писал он, - была в том, чтобы

забить нам головы и сделать из нас таких же ученых обезьян, какими были они

сами». И еще много лет спустя, в 1942 году, в своей ставке Гитлер опять-

таки не раз ругал гимназию, гимназические порядки, педагогов. [4] Читая его

высказывания о школе, не знаешь, чему больше удивляться: злопамятности

нацистского фюрера или его невежеству. Вот некоторые образчики рассуждений

Гитлера: «Зачем нужна парню, который хочет изучать музыку, геометрия,

физика, химия? Что он будет помнить из этого потом? Ничего!» Или же: «Зачем

учить два языка?.. Достаточно одного». Или же: «В общем, я выучил не больше

десяти процентов того, что выучили другие» [5]. В предисловии к «Застольным

беседам Гитлера» историк Перси Шрамм, который в свое время вел «дневник

вооруженных сил» в ставке Гитлера, пишет, что особую ненависть Гитлер

испытывал «к грязным социал-демократически настроенным народным учителям»,

«глупым и несамостоятельным умственным пролетариям». По словам Шрамма,

Гитлер собирался заменить их уволенными в запас унтер-офицерами, поскольку

те «чистоплотны и хорошо вымуштрованы на воспитание людей». Гитлер считал,

что в школах надо избегать «преувеличенного образования – «массажа мозга»,

от которого «дети становятся дураками» и т. д.

Впоследствии, живописуя тот период своей жизни, Адольф Гитлер создал

две легенды, которые должны были обелить его учебные неудачи в глазах

немецкого обывателя. Первая легенда заключалась в том, что, будучи

подростком, он якобы заболел тяжелым легочным заболеванием. Именно этим

Гитлер объяснил в «Майн кампф» свой уход из реального училища. Однако

никаких данных о тяжелом и длительном недуге Гитлера не обнаружено.

Согласно второй легенде, распространявшейся будущим фюрером, после

смерти отца семья Гитлеров впала в крайнюю бедность, из-за чего молодому

Адольфу пришлось покинуть школу. Однако и эта легенда несостоятельна. Мать

Гитлера получала приличную пенсию. Кроме того, как раз в 1905 году, когда

Гитлер распростился со школой, мать продала дом в Леондинге за 10 тысяч

крон, что представляло собой в те времена солидную сумму. Таким образом,

семья Гитлеров и после смерти отца жила довольно-таки обеспеченно [6].

Бросив школу, Гитлер два с лишним года вел праздную жизнь – занимался

немножко живописью, был завсегдатаем местного театра, сочинял стихи и даже

брал уроки музыки. Причем стоило ему заинтересоваться игрой на рояле, как

мать приобрела инструмент – еще одно доказательство того, что о нищете в

доме Гитлеров не могло быть и речи. В те времена, как писал первый биограф

Гитлера немецкий историк Конрад Хайден, «молодой Гитлер был почти

элегантен», он носил «черную шляпу с широкими полями и неизменные лайковые

перчатки, ходил с черной тростью, украшенной набалдашником из слоновой

кости, в черном костюме, а зимой носил черное пальто на шелковой

подкладке». Гитлера, замечает Хайден, «можно было назвать тогда

избалованным буржуазным сыночком»... «Ко всякой работе ради «куска хлеба»

он относился с презрением».

По свидетельству своих тогдашних знакомых, Гитлер без особого

сожаления покинул провинциальный Линц. Ничто не привязывало его к этому

городу: ни друзья, ни любимое дело. Любимого дела у Гитлера не было. А его

единственным приятелем в ранней юности был сын обойщика по фамилии Кубичек.

Как явствует из воспоминаний Кубичека, он обладал драгоценным для Гитлера

свойством – умел выслушивать в полном безмолвии длинные тирады будущего

фюрера.

Но если в свое время Гитлер отнюдь не был привязан к городу Линцу, то

много лет спустя, когда он стал господином над жизнью и смертью миллионов

людей, Линц все же приобрел славу «родного города фюрера».

Гитлер решил превратить Линц в город-музей, в памятник собственному

величию. В годы войны он составлял грандиозные проекты переустройства

города, велел изготовить чертежи новых гигантских зданий. На всех проектах

Гитлера вообще и на линцских в частности был явный отпечаток мании величия.

«Он мечтал строить залы на триста тысяч человек, – пишет Феликс Гросс,

иностранный журналист, который жил в Германии в тридцатых годах и

разговаривал с Гитлером, – мечтал о роскошных казармах и дикого вида

ратушах». И далее: «Странным образом все его казармы походили на волшебные

замки, а его замки были похожи на казармы».

Линц поистине мог стать городом – монстром, украсившись целыми

кварталами замков – казарм. Однако реконструкция Линца, так же как и многие

другие планы и проекты Гитлера (в том числе проект переименования Берлина

как столицы великогерманской империи в «Германиа»), остались только на

бумаге. Единственное, что удалось в этой области совершить Гитлеру, – это

посетить Линц в роли фюрера тридцать с лишним лет спустя после того, как он

покинул его недоучившимся реалистом.

Вена, Мюнхен, I мировая война.

В 1906 году Гитлер впервые отправился в Вену, которая произвела на

него большое впечатление. В 1907 году, после того как будущему фюреру

исполнилось 18 лет и он получил причитавшуюся ему долю отцовского

наследства, Гитлер уехал в Вену на постоянное жительство. Он намеревался

поступить там в академию художеств. Толстая пачка рисунков, которую он

привез из Линца, казалась ему залогом будущих успехов. Однако в Вене

Гитлера ожидало жестокое разочарование. Он провалился на экзаменах. В

экзаменационном листе венской академии художеств за 1907 год написано:

«Нижеследующие господа выполнили экзаменационные рисунки с

неудовлетворительным результатом или же не были допущены к экзаменам...

Адольф Гитлер, Брау-нау-на-Инне; 20 апреля 1889 года; немец, католик, отец-

оберфискаль; оконч. 4 класса реального училища. Мало рисунков гипса.

Экзаменационный рисунок – неудовлетворительно» [7]. Правда, ректор академии

посоветовал Гитлеру поступить в архитектурное училище. Но когда Гитлер

пошел туда, у него потребовали аттестат зрелости, который он так и не

получил.

Экзамены в академию проходили осенью. А в декабре того же 1907 года в

Леондинге умерла от рака груди мать Гитлера. Похоронив ее, Гитлер прожил до

февраля 1908 года у своих родственников и только после этого окончательно

переехал в Вену [8].

До 1913 года Гитлер жил в Вене. Этот венский период Гитлер назвал в

«Майн кампф» «несчастнейшим временем» своей жизни. Действительно, именно в

Вене Гитлеру пришлось познакомиться с нуждой, именно в Вене его начали

преследовать неудачи. В чем же причина этого? В «Майн кампф» Гитлер

объясняет бедственное положение, в котором он очутился, тем, что он будто

бы остался без гроша в кармане, буквально на улице. Но это было не совсем

так. Мать Гитлера, несмотря на большие расходы, связанные с тяжелой

болезнью, оставила детям 3000 крон. Кроме того, Адольфу и его сестре Пауле

была назначена пенсия за отца в размере 50 крон в месяц до конца обучения.

Часть этой пенсии Гитлеру обманным путем удалось получить, хотя он нигде не

обучался. Словом, по подсчетам биографов Гитлера, он имел ежемесячно около

100 крон, не считая единовременных вспомоществований от своей тетки –

сестры матери (в общей сложности Гитлер получил от тетки не менее 2000 крон

[9]). Разумеется, всех этих денег надолго хватить не могло, но с их помощью

можно было стать на ноги, т. е. научиться какому-нибудь ремеслу,

пристроиться к делу.

Однако Гитлер не желал пойти по этому пути. Первые полгода он снимал

меблированную комнату со своим приятелем Кубичеком. В эти полгода Гитлер

жил барином, ходил в театр, спал до обеда. В сентябре 1908 года он

попытался снова поступить в академию, но не был даже допущен к экзаменам.

Правда, и сейчас дорога к высшему образованию все еще не была закрыта, так

как в архитектурное училище «особо одаренных» в виде исключения принимали и

без среднего образования. Но Гитлер даже не сделал попытки преодолеть этот

барьер. Будущий фюрер медленно, но верно опускался на дно: денег

становилось все меньше, меблированные номера, в которых он жил, – все более

жалкими и обшарпанными. В «Майн кампф» Гитлер называет их «пещерами», но и

на «пещеры» денег не хватало. В конце концов, Гитлер перебрался на скамейки

в парки, стал спать под мостами. Осень 1909 года застала будущего фюрера в

так называемом убежище для людей, оставшихся без крова, т. е. в ночлежке в

венском пригороде Майдлинге. В конце года он обосновался в другой ночлежке

под названием «Мужской дом для бедных» на Мелдеман-штрассе на берегу Дуная.

Там он жил до 1913 года. Первое время он перебивался случайными

заработками: то убирал снег, то выбивал ковры, то носил чемоданы на

Западном вокзале. Под конец своего пребывания в Вене Гитлер нашел себе

более «престижное» занятие. Он начал рисовать на продажу картинки с

изображением знаменитых венских архитектурных памятников. Свою продукцию он

сбывал старьевщикам, продавцам рамок (рамки надо было чем-то заполнять) и

мебельщикам, которые по тогдашней венской моде наклеивали пестрые картинки

сзади на спинки недорогих диванов и кресел. Кроме того, Гитлер писал

рекламные плакаты. Он сочинил, в частности, плакат «Присыпка от пота

«Тедди», а также плакат «Покупайте свечи!», на котором был изображен святой

Николай с пестрыми свечами в руках. И наконец, плакат с грудой кусков мыла

на фоне башни собора св. Стефана. Некоторые из этих картинок (акварелей)

сохранились и воспроизводятся во многих монографиях о Гитлере. Натура –

церкви, дворцы, мосты – тщательно выписана, видны не только все

архитектурные украшения, все завитушки, но и каждая черепица. Тона блеклые,

пастельные (см. приложение №1). Глядя на эти рисунки, нельзя предположить,

что Гитлер был неусидчив. Наоборот, кажется, что будущий фюрер день и ночь

склонялся над бумагой и буквально с лупой в руке проводил черточку за

черточкой. А ведь платили за эти акварели гроши, их надо было фабриковать

десятками, сотнями… Этот дешевый товар Гитлер сбывал с помощью некоего

Ганиша. Но вскоре он подал в суд на Ганиша, обвинив его в утайке части

денег. На суде выяснилось, что Ганиш проживал по чужому паспорту, за что и

получил неделю тюрьмы. Порвав с компаньоном, Гитлер начал продавать свои

картинки самостоятельно.

Историк Конрад Хайден, написавший книгу о Гитлере уже в тридцатых

годах и собравший показания людей, которые знали фюрера в годы его

молодости, рисует примерный портрет Гитлера венских лет: «...потертый

сюртук ниже колен, его подарил Гитлеру венский старьевщик, еврей по фамилии

Ноиман, такой же бродяга, как и все другие тогдашние товарищи Гитлера,

обитатель ночлежки... Засаленный черный котелок – его Гитлер носил и зимой

и летом, нечесаные космы, спадавшие на лоб, как в более поздние годы, и

свисавшие сзади до самого воротника, обсыпанного перхотью... Худое голодное

лицо. На щеках и подбородке черная щетина. Широко раскрытые глаза...» [10].

Основываясь на «Майн кампф», большинство историков считает, что

Гитлер сознательно не искал себе постоянной работы. Гитлер писал, что он

боялся «погрузиться в старое, менее уважаемое сословие», иными словами, в

рабочее сословие. Очень возможно, что этот сын таможенного чиновника,

зараженный мещанскими предрассудками, действительно предпочитал

нищенствовать, дабы не стать пролетарием. В свое время отец Гитлера

перешагнул Рубикон – из ремесленника вышел в «благородные», и Гитлер,

видимо, не хотел перейти Рубикон в обратном направлении. Тем более что в

Вене в те годы классовые различия проявлялись куда острее, нежели в

захолустных городишках, где будущий фюрер провел свое детство.

В «Майн кампф» Гитлер подробно и многословно рассказывал, как он

занялся самообразованием в Вене. «Я читал тогда необычайно много и притом

основательно... За несколько лет я, таким образом, создал основы знания,

которыми я и сейчас еще питаюсь». Далее сообщал, что выработал свой

собственный метод чтения: «Однако я понимаю под чтением, видимо, нечто

другое, чем большая часть наших так называемых интеллигентов». За этим

следует длиннейшая тирада, которая кончается так: «Искусство чтения, так же

как и обучения, вот в чем: запоминать существенное, несущественное

забывать. Только такое чтение вообще имеет смысл, и с этой точки зрения

венский период был для меня особенно благотворен и важен».

Гитлер читал в Вене много, но крайне беспорядочно. Читал книги по

оккультизму, астрологии, зачитывался приключенческими романами Карла Мая и

жадно поглощал бульварные венские журнальчики и брошюры, издаваемые

различными реакционными организациями. На одном из этих журналов, а именно

на антисемитском журнале под названием «Остара», который издавал один из

проповедников расизма и антисемитизма в Австрии бывший монах Георг Ланц[1],

он же Иорг Ланц фон Либенфельс, придется остановиться подробнее. Ибо

бросается в глаза тождество высказываний Гитлера с теми «теориями», которые

проповедовали венские расисты. Уже в грошовых брошюрах Ланца движущей силой

истории объявлялась война между «белокурой расой господ», которую Ланц

называл просто «хельдингами», от немецкого слова held – герой, и прочими,

неполноценными расами под названием «аффлинги», от немецкого слова affe –

обезьяна. Ланц призывал «хельдингов» сторониться «обезьяноподобных», дабы

предотвратить смешанные браки. Он считал чудовищным «расовым позором» связь

белокурых женщин «высших рас» с «недочеловеками» из породы

«обезьяноподобных». Между прочим, Ланц рекомендовал представителям «высших

рас» иметь много жен, не обращая внимания на церковную мораль. По теории

Ланца, «хельдинги» должны были устраивать специальные питомники для

выведения чистых арийцев.

На протяжении двенадцати лет нацисты пытались проводить в жизнь

подобные теории. Гитлер был одержим идеей «улучшения расы» и давал в этой

связи практические рекомендации, которые звучали ничуть не более грамотно,

нежели рассуждения венских бульварных газетчиков.

В качестве примера приведем один из застольных монологов Гитлера в

1942 году, записанных Пикером. Речь в ставке Гитлера шла в тот день о

курорте в Баварских Альпах, который фюрер превратил в 30-х годах в свою

резиденцию. Естественно, что всю эту местность наводнили эсэсовцы из личной

охраны Гитлера. Вот какой тирадой разразился Гитлер по этому поводу:

«Заслуга лейбштандарта (эсэсовцев. – авт.) в том, что сейчас в окрестностях

бегает большое количество сильных и здоровых детей. Вообще необходимо,

исходя из этого, посылать во все те места, где плох состав населения,

элитные войсковые части, чтобы добиться освежения крови... Маэуры и

Баварский лес надо обязательно занять когда-нибудь отборными войсками».

Характерно также (и это отмечали многие исследователи), что

антисемитизм Гитлера и его главного специалиста по данному вопросу Юлиуса

Штрейхера, издателя антисемитской газеты «Штюрмер», имел специфическую

окраску, свойственную еще венским расистам начала века, а именно –

сексуальную[2].

И наконец, уже в грязных журнальчиках, издававшихся в Вене до 1914

года, намечена программа уничтожения «низших рас», взятая на вооружение

Гитлером. Ланц предлагал стерилизовать «неарийцев», ввести для них

принудительные работы, депортировать их в «пустыню шакалов» или в

«обезьяньи леса».

Известно, что идеологи расизма всегда исполняют определенный

социальный заказ. В тогдашней Вене, столице многонациональной габсбургской

монархии, антисемитизм был необходим правящим классам как идеологическое

оружие в борьбе против растущего самосознания масс, против возникавшего у

них благородного чувства интернационализма, против единения трудящихся

разных национальностей.

Показательно, что и в социал-демократических организациях, которые

существовали в тогдашней Вене, Гитлера больше всего возмущала их

приверженность интернационализму, единству трудящихся. В условиях Вены это

означало, что социал-демократы австрийцы стремились бороться рука об руку с

социал-демократами чехами, венграми, словаками. Вот что писал по этому

поводу Гитлер в «Майн кампф»: «То, что меня больше всего отвращало от них

(социал-демократов. – авт.), была их враждебная позиция по отношению к

борьбе за сохранение немецкого духа и отвратительные домогательства с целью

достичь благосклонности славянских «товарищей».

Власть реакционных сил в Австро-Венгрии зиждилась на привилегиях,

которыми издавна пользовались австрийские феодалы, крупные чиновники и

богачи. В «теории» это выглядело так: хозяева Австро-Венгрии заявляли, что,

согласно «естественным природным законам», общество представляет собой

иерархическую пирамиду; вершину пирамиды образует «чистая раса», т. е.

немцы[3], нижние этажи – чехи, словаки и, наконец, евреи.

Трудящиеся Австро-Венгрии, однако, отвергали иерархическую расовую

пирамиду. Удар господству промышленников и капиталистов нанесло широкое

демократическое движение в 1907 году, которое дало всем совершеннолетним

мужчинам габсбургской монархии избирательное право. Для Гитлера все эти

явления были признаком того, что государство «погружается в гнилое болото».

Привилегии «расы господ» в Австро-Венгрии оказались в опасности. И Адольф

Гитлер, который, как мы видели выше, ни за что не хотел расставаться со

своими социальными привилегиями, предпочитая торговать жалкими картинками и

жить в ночлежках, Гитлер с фанатическим пылом ринулся на защиту расовых

привилегий немцев, которые они все больше теряли в габсбургской монархии

начиная с революции 1848 года. Бедняк, рекламировавший присыпку от пота,

цеплялся за «учение», доказывавшее превосходство его «крови», его «расы»,

предоставлявшее ему хотя бы чисто теоретически право господствовать,

властвовать... Когда-то хозяева Австро-Венгрии бросили эту кость

полуголодному Гитлеру. Впоследствии сам Гитлер бросил ту же кость своим

подданном, которых он превратил в убойный скот, в рабов военной экономики.

Посылая немецкого обывателя на фронт, он утешал его тем, что он-де выше

поляка Шопена или еврея Эйнштейна, что в его жилах течет кровь «первого

сорта» и что французы, чехи, русские «завидуют ему»...

Наряду с расовой теорией в формировании гитлеровского мировоззрения

большую роль сыграл германский национализм. Национализм в Вене представляла

в те годы пангерманская партия. Лидером ее был Георг фон Шенерер, которого

Гитлер называл «глубоким умом». Шенерер был воинствующим немецким

националистом. Он ненавидел социализм и рабочий класс. Политическое кредо

Шенерера заключалось в том, чтобы объединить всех немцев в одной империи.

Габсбургскую монархию Шенерер презирал. Однако пангерманцы не имели успеха

в Вене: откровенно антинародная и антисоциалистическая политика, которую

они проводили, не пользовалась поддержкой широких масс. В довершение всего

Шенерер был в ссоре с мощной католической церковью и тем самым, как писал

потом Гитлер, «распылял силы».

Большое влияние на Гитлера и на его мировоззрение оказал также кумир

австрийского мещанства – бургомистр Вены Карл Люгер. Люгер сумел сплотить

венскую мелкую буржуазию в «ударный кулак». Этот политикан, который, как

уверял Гитлер, был «самым сильным немецким бургомистром всех времен» и стал

бы «одним из величайших умов» Германии, если бы он родился не в Вене, а в

Берлине, и впрямь был своего рода классиком социальной демагогии. Он уже

тогда додумался использовать для подавления трудящихся масс «чернь»,

«толпу», накипь общества. Люгер противопоставил лавочника пролетарию,

люмпена – организованному рабочему, истерических недоучек – интеллигентам.

Люгер был опытным демагогом и широко использовал популярные

антикапиталистические лозунги, незаметно переиначивая их в своих целях.

Первоисточником гитлеровских тирад, направленных против «монополий», против

«эксплуатации», «спекулянтов» (и вообще всех тех, кто «не работает»),

являлись не только труды Федера, первого теоретика национал-социалистской

партии, но и речи Люгера, мобилизовавшего венских мелких буржуа против

«капитала». Защищая интересы верхушки общества, Люгер в то же время широко

пользовался антикапиталистической фразеологией, которая воодушевляла мещан,

помогала им вообразить себя великими «революционерами». Демагогические

формулы Люгера, к примеру «спекуляция равна преступным легким заработкам,

равна прибыли без продуктов труда», Гитлер впоследствии широко использовал.

Недаром он писал в «Майн кампф», что Люгер «понял ценность

широковещательной пропаганды и виртуозно воздействовал на инстинкты своих

сторонников». Под руководством венского бургомистра Христианско-социальная

партия стала в 1907 году сильнейшей партией австрийского парламента.

В «Майн кампф» Гитлер написал: «Вена была и осталась для меня самой

тяжелой и основательной школой жизни... В это время у меня создалась

картина мира и мировоззрение, которое стало гранитным фундаментом моих

тогдашних действий. К тому, что я в те времена получил, мне пришлось лишь

немногое добавить, изменять я не должен был ничего».

Итак, «гранитный фундамент». Однако не надо преувеличивать значение

книжной и прочей премудрости в создании этого фундамента. Конечно, и Люгер,

и Ланц, и Шенерер, и другие реакционные деятели тогдашней Австро-венгерской

монархии внесли свою лепту в мировоззрение будущего фюрера. Но наибольшую

роль в формировании его личности сыграла сама жизнь, непосредственное

окружение. И здесь мы не можем не отметить, что исследователи, как правило,

слишком бегло освещают так называемый «венский период» жизни Гитлера.

Официальные биографы фюрера по понятным причинам не хотели привлекать к

нему внимания. А историки, занимавшиеся Гитлером после 1945 года, то ли по

недостатку материалов и живых свидетелей тех лет, то ли из чувства

«пиетета» также говорят о нем только вскользь.

А между тем даже то, что мы знаем о жизни Гитлера в Вене абсолютно

достоверно, дает богатейшую пищу для размышлений. Четыре года – немалый

срок – Гитлер провел в ночлежках среди париев тогдашней Вены, в уголовном

или, скажем, полууголовном мире. Его обществом были, очевидно, бродяги,

мошенники, сутенеры, просто опустившиеся люди, «асоциальные» элементы, как

их называли в «третьем рейхе». Гитлер делился с ними своими планами (так,

Ганиш утверждает, что у будущего фюрера был план подделки картин старых

мастеров) и идеями. В свою очередь, эти изгои общества делились с Гитлером

своими идеями и планами...

Социологи разных стран, занимающиеся проблемами преступного мира, не

раз отмечали, что у этого мира есть свои жестокие законы, своя «этика» и

своя «мораль». Альфой и омегой этого мира является ненависть к тому

обществу, которое их отвергло. Ненависть эта направлена не на один какой-то

класс, она распространяется на все классы и слои, на всех вообще нормальных

людей. Далее, мы знаем, что в каждой шайке обязательно есть свои главари,

которые беспощадно расправляются с «изменниками», с «отступниками». Нередки

случаи, когда главари убивают своих бывших сообщников, которые посягнули на

их власть или просто хотели вернуться в лоно общества. Круговая порука,

«недоносительство» – один из законов преступного мира. В ночлежках

существуют не только свой «сленг» – жаргон и свой фольклор, но и свои

нравы, свои неписаные правила поведения.

Повлияли ли обычаи, этика и мораль венского дна, преступной мафии на

«гранитный фундамент» мировоззрения Гитлера? Конечно, повлияли.

Вот известное, много раз цитировавшееся высказывание Гитлера из «Майн

кампф»: «Идея борьбы так же стара, как сама жизнь, ибо жизнь сохраняет

только тот, кто растаптывает чужую жизнь... В борьбе выигрывает ловкий, а

неловкий, слабый проигрывает. Борьба – отец всего... Не по принципам

гуманности живет человек и воцаряется над миром животных, а только с

помощью самой жестокой борьбы...» А вот цитата из речи Гитлера в 1928 году:

«Какой бы цели ни достиг человек в жизни, он достигает ее благодаря

своей... жестокости». Да ведь это просто философия ночлежки! – восклицает

Алан Буллок[4]– один из немногих историков, серьезно исследовавших венский

период жизни Гитлера. «В той борьбе, которую человек там вел, каждый трюк,

каждая уловка, каждое оружие, каждая хитрость были дозволены, какими бы

бессовестными и коварными они ни были», — продолжает Буллок.

Вот что говорил Гитлер в беседе с Раушнингом[5] о воспитании

молодежи: «Моя педагогика тверда. Слабость должна быть изничтожена. В моих

орденских замках подрастет молодежь, которая ужаснет мир. Мне нужна

молодежь, жаждущая насилия, власти, никого не боящаяся, страшная...

Свободный, прекрасный хищный зверь должен сверкать из ее глаз... Мне не

нужен интеллект. Знания погубили бы мою молодежь».

В этом духе Гитлер высказывался на всем протяжении жизни. Он не

скрывал, а, наоборот, афишировал свою злобу, полное отсутствие моральной

брезгливости, уважение к кулаку, к насилию. Он не раз повторял, что ложь,

обман – оружие в его борьбе. Не раз провозглашал, что все в этом мире

дозволено. И это были отнюдь не простые декларации. В своей практике фюрер

руководствовался теми же правилами атамана гангстерской шайки, подбирал

себе соответствующих сообщников. Как мы увидим позднее, очень многие

крупные нацистские политики имели уголовное прошлое, были, так сказать,

мечены преступлением и преступным миром. Принцип «отбора» для Гитлера в

этом смысле был облегчен тем, что благодаря первой мировой войне и

социальным потрясениям на поверхность немецкой политической жизни вылезли

деклассированные элементы.

По принципу атамана гангстерской шайки Гитлер расправлялся со своими

политическими противниками и сообщниками – попросту убивал их. Так он

разделался с крупными деятелями нацистского движения Ремом, Грегором

Штрассером и другими. А когда речь шла о менее известных личностях, их и

вовсе убирали без шума. Характерно, что, даже обладая гигантским аппаратом

власти – гестапо, «народными трибуналами» и прочими учреждениями, Гитлер

предпочитал иногда подстроенные убийства «законным» казням.

Выше было сказано, что он ненавидел школьных учителей. Еще сильнее

была его ненависть к юристам и всякой законности. Правда, став главой

государства, Гитлер сажал в концлагеря и «асоциальные» элементы. Он

понимал, что грабители и убийцы не могут разгуливать на свободе. Но в

концлагерях он опирался именно на них. Бывшие узники нацистских лагерей

рассказывают, какой властью обладали там уголовники, как они мучили

политических заключенных, какими привилегиями пользовались. Венский период

в жизни Гитлера безусловно сформировал его взгляды.

Гитлер не был просто мелким буржуа, «человеком с улицы», которого

Страницы: 1, 2