Михаил Сергеевич Горбачев

Михаил Сергеевич Горбачев

Новосибирский технологический техникум питания

Тема «Михаил Сергеевич Горбачев»

Выполнила студентка гр. 331

Купцова Ирина

Проверила Шуленина Елена

Егоровна

2002год

План:

1. Введение

4

2. Жизнь М.С. Горбачева

5

3. Импульсы к внешней политике Горбачева

6

4. Путь реформатора

8

5. Предпосылки перестройки

10

6. Первые реформы

11

7. Почему Горбачев не выполняет своих обещаний 12

8. Кто "ЗА" и кто "ПРОТИВ" Горбачева

14

9. Итоги перестройки

17

10. Урегулирование Афганского конфликта

19

11. Нормализация советско-китайских отношений 23

12. Преодоление отставания в советско-японских отношениях 28

13. Заключение

31

14. Используемая литература

32

[pic]

Михаил Сергеевич Горбачев.

Введение.

Понятие "перестройка" весьма спорно: каждый подразумевает под ним

нечто, соответствующее его политическим взглядам. Я понимаю под словом

"перестройка" как совокупность общественно-политических процессов в период

1985-1991 годов.

В середине 80-х руководство КПСС провозгласило курс на перестройку. По

масштабу вызванных ею перемен в Европе, да и во всем мире ее справедливо

сопоставляют с такими историческими событиями, как Великая французская

революция или Октябрь 1917 года в России. Итак, термин "перестройка"

появился в нашей политической лексике в 1985 году. Но чем была тогдашняя

"перестройка"? Что она дала стране и чего она её лишила?

Жизнь М.С. Горбачева.

Михаил Сергеевич Горбачев родился в крестьянской семье на юге России,

неподалеку от Ставрополя. Его отец погиб на фронте, оставив двух сыновей, и

старшему из них, Михаилу, пришлось взять на себя основные заботы о семье.

Он начал работать с 13 лет, с 15 лет – помощник комбайнера машинно-

тракторной станции (МТС).

Его упорство и настойчивость помогли ему закончить школу с золотой

медалью и поступить по результатам собеседования в Московский университет

имени М.В. Ломоносова на юридический факультет.

М.С. Горбачев хорошо учился в университете, здесь же с 1955 г. он

начал заниматься комсомольской и партийной работой. Заочно закончил

экономический факультет Ставропольского сельскохозяйственного института по

специальности агроном-экономист.

В студенческие годы он женился на Раисе Максимовне и уехал на родину в

Ставропольский край, где они прожили 23 года. Она училась в философском

университете МГУ. Еще достаточно молодым человеком – ему было всего 39 лет

– он стал первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС.

В 1971 году семья Горбачевых вернулась в Москву, поскольку Михаила

Сергеевича перевели на работу в ЦК КПСС. С 1978 года М.С. Горбачев стал

секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Его карьера продолжает неуклонно

развиваться по восходящей: в 1979 году он становится кандидатом в члены

Политбюро, а с 1980 года – членом Политбюро ЦК КПСС. В марте 1985 года

Горбачева избирают Генеральным секретарем ЦК КПСС. С 1988 года М.С.

Горбачев являлся также Председателем Президиума Верховного Совета СССР.

Импульсы к внешней политике Горбачева.

В 1985 г. умирает К.У. Черненко, Генеральным секретарем КПСС под

бурные аплодисменты становится М.С. Горбачев. С именем этого человека

связано более чем пять лет истории СССР.

Вообще, писать о Горбачеве не легко. По нескольким причинам.

Во-первых, за время его пребывания на должности Генерального секретаря

КПСС было огромное количество речей, заявлений, интервью, выступлений на

мероприятиях различного уровня, в которых сориентироваться подчас бывает

сложно. Уж очень много их вышло за период нахождения у власти Горбачева.

Во-вторых, горбачевский период в нашей истории был сравнительно не

давно, что не позволило пока ученым внимательно изучить его и извлечь какие-

то уроки. Хотя уже и сейчас имеется огромное количество книг, посвященных

тому времени. Так, Д. Волкогонов, работая в библиотеке американского

конгресса в 1994 г., обнаружил более двухсот пятидесяти достаточно крупных

работ (книг) о Горбачеве. Однако большинство зарубежных и отечественных

работ о Михаил Сергеевиче и его политике поверхностны, что не позволяет

считать их фундаментальными работами, как о самом Горбачеве, так и о

процессах, которые проходили в Советском Союзе во второй половине 80-х гг.

В-третьих, он наш современник и продолжает участвовать в политической

жизни России, совершенно искренне считая, что время его звездного часа еще

не пришло.

Итак, что же толкнуло нового Генерального секретаря резко повернуть

руль внешней политики СССР?

Бывшие помощники Горбачева вспоминают, что импульсами новой внешней

политики послужили внутренние проблемы советского государства, с которыми

оно остро столкнулось в середине 80-х гг., а также внешнеполитическое

положение СССР. Страна была в тупике. Существовал целый ряд требующих

неотложного решения вопросов. Советский Союз фактически оказался в

изоляции. Настоящих союзников не было. ОВД на 90% состоял из советских

вооруженных сил. К самым верным союзникам Советского Союза того времени

можно отнести Кубу, ГДР, Вьетнам, но их потенциал был ограничен. СССР был,

втянут в войну в Афганистане, имел сложные отношения с КНР, было много

нерешенных вопросов и в советско-японских отношениях.

В формировании своей политики (и внутренней, и внешней) Горбачев

пошел, как и свойственно русскому национальному характеру по революционному

или форсированному пути. Помощник Горбачева А.С. Черняев пишет в своих

мемуарах, что впервые летом 1986 г., Генеральный секретарь пришел к выводу

о необходимости революции в стране: "Перестройка - это революция. Революция

в умах, производстве, в производственных силах, производственных

отношениях, во всей надстройке, во всем". И вот еще: "Время переломное.

Предстоит огромная перестройка во всех сферах".

Обременен Советский Союз был и поддержанием паритета с США, на что

уходило около 40% всех народных ресурсов. Экономика страны была

малоэффективной, денег для конкуренции с сильными соперниками не хватало. К

1983 г. стало выявляться, что СССР проигрывает соревнование с развитыми

капиталистическими странами. Вот как сам Горбачев оценил ситуацию на одном

закрытом совещании ответственных работников в мае 1986 г.: "Мы продавали

нефть и газ, другое сырье, которое рвали у нас из рук. Теперь ситуация

изменилась, как вы знаете, и внутри и вне - не в нашу пользу".

Следует отметить, что еще до знаменитого Апрельского Пленума, велись

примерные разговоры о будущей восточной политики Советского Союза. Так,

Черняев в своей книге "Шесть лет с Горбачевым" воспроизводит эпизод, когда

Арбатов показывал ему записки, которые он посылал М.С. Горбачеву. По

восточной политике там были следующие предложения: как можно скорее

наладить отношения с Китаем, Японии отдать два или четыре острова и срочно

решить афганскую проблему. Горбачев откликнулся только на вопрос связанный

с Афганистаном и сказал, что уже обдумывает его, и, как выяснилось потом,

уже дал своему помощнику А.М. Александрову-Агентову соответствующие

поручения.

Таким образом, к середине 80-х годов для реалистично мыслящих политиков в

СССР обозначилась простая истина: если не найти убедительных ответов на

вызовы сложного переломного времени последних десятилетий ХХ столетия,

затрагивающие фундаментальные основы человеческого бытия - будь то в

экономической, политической, гуманитарной или любой другой сфере

материальной и духовной жизни, - может оказаться на обочине мировой

цивилизации. В этой связи перед советским руководством встала объективная

задача: исходя не из умозрительных схем, а из реальных общечеловеческих

приоритетов и ценностей, произвести коренной пересмотр унаследованных от

прошлого стереотипных установок и действий, оторванных от жизни, не

соответствующих интересам страны. Иначе говоря, нужно было отказаться от

всего того, что заводило в заведомо тупиковые ситуации на переговорах,

мешало ослаблению международной напряженности, нормальному

межгосударственному сотрудничеству, уменьшению военной угрозы. Курс

Горбачева направленный на перестройку и внедрение нового политического

мышления привел к кардинальному изменению внешнеполитической ориентации

страны и оказал сильное воздействие на преобразование всей мировой системы

межгосударственных отношений на завершающем этапе "холодной войны".

Путь реформатора.

Мы знаем все или почти все о реформах Горбачева. Мы не знаем, как он

стал реформатором.

В партийно-административной биографии Горбачева были серьезные

предпосылки к тому, чтобы, достигнув высшей власти, не почивать на лаврах,

но пытаться что-то изменить. Очень важно, что наместником Ставрополья он

стал при Брежневе, когда коммунистическая система уже разваливалась,

основанный на терроре механизм управления не работал, а народ во сем

разуверился. Высшие руководители в этот период продолжали жить иллюзиями

своей молодости и верили, что, как и в 30-е годы, приказы центра если не

выполняются, то по крайней мере воспринимаются всерьез. Обладая вроде бы

всей полной информации, Политбюро, состоящее из стариков, на самом деле не

представляло себе положение дел в стране и переоценивало запас прочности

системы. Еще при Сталине оторвались они от реальной жизни, ушли в

сюрреалистический мир Кремля. Поколение Горбачева знало, какое наследство

оставили им предшественники…

Многие сверстники Горбачева полагали, что изменить ничего нельзя.

Позиция Горбачева прямо противоположна: изменять можно и нужно. По-

видимому, здесь появился не партийный менталитет, для которого при всей

внешней активности был характерен фатализм, а менталитет органов КГБ, с

которыми, судя по всему, всегда был близок будущей узник Фороса. Комитет,

бывший своего рода внутренней партией, во-первых, всегда знал больше, чем

партия: она не хотела ничего знать, удовлетворяясь победными реляциями и

заверениями в преданности. Во-вторых, идеология могущественного тайного

ордена КГБ в отличии от партийной не только принимала факт существования

противников, проблем и противодействия, но и предполагало возможность

преодоления любых трудностей четко рассчитанными активными действиями.

Конечно, Горбачев никогда не был штатным сотрудником органов

госбезопасности, но он был учеником Юрия Андропова и полностью воспринял

характерную для учителя веру в то, что сильная, разумная власть может

изменить мир.

Но почему, несмотря на колебания, он проводил реформы в сторону

либерализации – не к лагерям и страху, что было бы естественным развитием

системы, а к свободе, по пути кардинальной трансформации режима? По-

видимому, несмотря на блестящую карьеру, у него были какие-то счеты с

государством, с властью, быть может, затаенная обида на систему, которая,

не зная этого, считала его своим.

В его биографии есть факт, недооцениваемый на Западе. В 1942 году,

когда Михаилу Горбачеву было одиннадцать лет, его станица была на три

месяца оккупирована немецкими войсками. Немцы были врагами, с которыми

сражался на фронте его отец. Но он увидел не карикатурных персонажей

советской пропаганды, а живых людей, это было первым опытом понимания того,

что пропагандистские стереотипы фатально упрощают, примитивизируют мир, а

значит, и относятся к ним, в том числе и к стереотипам о собственной

стране, стоит с осторожностью.

Но главным последствием жизни "под немцем" было не формирование более

сложной картины мира, что, конечно, так пригодится Генеральному секретарю и

Президенту в будущем. Главным было то что, оказавшись в оккупации,

Горбачев, как и миллионы других советских граждан, сразу стал человеком

второго сорта.

Он смог преодолеть негативные последствия оккупации. Орден за

трудовое достижения и активная комсомольская работа перевесили анкетный

минус, и он стал студентом юридического факультета Московского

университета. Но ему пришлось оправдаться в том, в чем он не был виноват.

Ему пришлось столкнуть с не справедливостью, и, по-видимому, уже тогда он

понял, что не все так хорошо и правильно на его Родине.

Он сталкивался и с другими несправедливостями. Когда он учился, тон в

университете задавали фронтовики. Их привилегированный статус и армейские

нравы общежития ставили его в положение "молодого", которому вторые роли

были предназначены самой судьбой. Он преодолен и это. Как и свое сельское

происхождение – государство ориентировалось на выходцев и не

симпатизировало крестьянским сыновьям. Как и отсутствие каких-либо связей в

Москве – у многих его соучеников такие связи были. Он все преодолен,

добился уважения на факультете, но ему пришлось платить за это больше, чем

другим, а значит, он не мог не начать критически относится к системе,

которая заставляла людей по-разному платить за одно и то же.

Он подружился со Зденеком Млынаржем, одним из будущих лидеров

"Пражской весны". Такой контакт с иностранцем – ведь этого опыта не было

почти ни у кого из его сверстников – способствовал разрушению

этноцентризма, который после войны представлял одну из основ советской

идеологии.

Как и Млынарж, Горбачев сформировался не в революционера, а в

реформатора, стремящегося к эволюционным преобразованиям в рамках

социалистической системы. Этому, в частности, способствовало догматическое

образование. К 1950 году, когда он пришел на первый курс, в МГУ не

оставалось и следа свободомыслия. Все выбивавшиеся из строя были либо

репрессированы, либо уволены.

Американский психолог Леон Рестингер как-то сказал: "Люди и крысы

любят то, за что страдают". Горбачеву трудно было стать полноправным членом

системы, но он стал им. А значит, он не мог негативно относиться к системе

в целом. Это перечеркивало бы его удачу. Так что формирование

реформаторских установок было огромным достижением для Горбачева.

Представить же себе возможность выхода за пределы "социалистического

выбора" он сможет лишь 40 лет спустя.

Предпосылки перестройки.

Апрель 1985 года положил начало медленным, осторожным реформам,

направленным на частичное обновление существующей системы. Перемены,

происходившие на протяжении примерно трех последующих лет, отдаленно

напоминали ситуацию, сложившуюся в России в конце 50-х годов прошлого века.

Сто тридцать лет назад потребность в частичной модернизации режима была

осознана в результате поражения в Крымской войне, которая

продемонстрировала всему миру, как далеко отстала Российская империя от

других европейских держав за время, прошедшее после триумфальной победы ее

над наполеоновской Францией. Теперь же причиной начавшегося "ремонта" стало

отставание от США в гонке космических вооружений: неспособность в силу

экономических причин дать ответ на программу "звездных войн" убедила

правящие круги СССР в том, что соревнование в сфере высоких технологий уже

почти проиграно (о близости экономического кризиса говорит хотя бы такой

факт: с 1971 по 1985 гг. налицо была отрицательная динамика роста по

важнейшим экономическим показателям.

Речь шла вовсе не о том, чтобы изменить систему - существующая вполне

устраивала правящие верхи. Систему эту стремились лишь приспособить к новым

- прежде всего международным - условиям.

Напротив, в первоначальном проекте перестройки во главу угла ставилась

технология, а не человек - ему отводилась непонятная роль "человеческого

фактора".

Первые реформы.

Причины наступившего кризиса в экономике, надо искать в уродливой

структуре народного хозяйства страны и отсутствии серьезных стимулов к

труду. Все это следует умножить на серьезные ошибки в управлении,

допущенные в начале перестройки.

Первоначально, на XVII Съезде КПСС вопрос ставился правильно:

повернуть производство лицом к потребителю и активизировать человеческий

фактор. Но как добиться поставленной цели? Горбачев избрал вполне

марксистский метод - метод проб и ошибок.

Сначала было "ускорение" - наивная попытка с помощью идеологических

заклинаний и призывов к "каждому на своем рабочем месте" заставить

проржавевший хозяйственный механизм крутиться быстрее. Но одними уговорами

было не обойтись: на выпуск товаров народного потребления была

задействована только одна седьмая часть основных производственных фондов. И

правительство затеяло малую индустриализацию - с тем, чтобы в конечном

итоге модернизировать отсталую легкую промышленность. Все это, однако,

закончилось провалом уже на первом этапе: миллиардные госкапвложения в

базовые отрасли бесследно растворились во всеобщем бедламе - нового

оборудования, материалов, технологий легкая промышленность так и не

дождалась.

Тогда сократили закупку ширпотреба и бросили валютные средства на

закупку техники за рубежом. Результат - минимальный. Часть оборудования так

и осталась на складах и под открытым небом - нехватка производственных

площадей. А то, что удалось в конце концов смонтировать, то и дело давало

отказы. Целые поточные линии простаивали из-за неправильной эксплуатации,

отсутствия запчастей, низкого качества сырья.

Наконец поняли, что при отсутствии стимулов у производителей ничего в

экономике не повернешь. Решили дать предприятиям хозрасчетную

самостоятельность. Но ограниченная свобода обернулась лишь правом

бесконтрольного расходования государственных средств и привела к вздуванию

цен, сокращению объемов производства и резкому росту денежной массы в

наличном обращении.

Рост заработков при этом никак не повлиял на выход конечной

потребительской продукции, поскольку деньги выплачивались не только

производителям товаров, но и всем остальным без исключения.

Желание власти выглядеть хорошо без всяких на то оснований сыграло с

ней плохую шутку. Не сокращая прежних расходов, в центре и на местах

разрабатывали бесчисленные социальные программы, закачивали в экономику

инфляционные деньги. В конце концов раздутый платежеспособный спрос начал

потихоньку раздавливать и торговлю, и потребительский сектор

промышленности.

Потери народного хозяйства от реформ Горбачева росли. рублей. Второе

дыхание к социализму так и не пришло - началась агония...

Почему Горбачев не выполняет своих обещаний.

У политического поведения М.С. Горбачева наверняка должна быть какая-

то универсальная формула. Ведь если человек вторгается в различные сферы

жизни, но одинаково безуспешно, то здесь помимо конкретных причин неудач

должен присутствовать некий коренной порок, даже добро превращающий во зло.

В благих намерениях М.С. Горбачева никто, пожалуй, не сомневается,

даже те, кто сегодня изображает президента коварным политиканом и

интриганом, чуть ли не заговорщиком и кандидатом в диктаторы.

Позиция тех, кто нападает на Горбачева, ясна. Скорее всего, они

руководствуются не личной неприязнью, а соображениями политического

рационализма: неважно, почему президент совершает те или иные ошибки,

важно, почему президент совершает те или иные ошибки, важно, что на

практике он получает результаты, как правило, прямо противоположные целям,

которые провозглашает. Думаю, каждый без особого труда может составить

своего рода "дефектную ведомость" его политической деятельности за

шестилетний период перестройки.

1. Начиная перестройку М.С. Горбачев намеревался прежде всего

осуществить ее в партии.

2. Обещал разгромить политический и экономический тоталитаризм,

открыть путь для подъема экономики и повышения благосостояния народа. На

шестом году перестройки основные звенья командно-административной системы в

основном сохранились. В лучшем случае в слегка модифицированном виде.

3. Михаил Сергеевич еще до перестройки, будучи инициатором разработки

еще одной программы - продовольственной, обещал к 1990 году обеспечить

изобилие продуктов и товаров сельскохозяйственного производства. Но до сих

пор никто не знает, куда сгинули затраченные на реализацию "программы

изобилия" миллиарды рублей.

4. На заре перестройки М.С. Горбачев уверял, что она приведет к

процветанию каждую входящую в Союз республику. Сейчас СССР превратился в

конгломерат враждующих друг с другом республик. Во многих регионах дело

дошло фактически до гражданской войны.

5. И наконец, Михаил Сергеевич начиная перестройку заявлял о своей

приверженности идеалам свободы, гуманизма, демократии, прав человека. Ныне

вместо демократических органов власти мы имеем президента, который чем

меньшего добивается, тем больших полномочий для себя требует. Законы

тиражируются десятками и не исполняются. Мощная волна преступности

захлестнула страну. Единственный закон, который позволил советским людям

вдохнуть глоток свободы, - Закон о печати - тоже оказался под угрозой. С

подачи президента его действие норовят приостановить или, во всяком случае,

ограничить. Предчувствия и настроения это намерение породило мрачные, в

основе своей - антигорбачевские. Скептики, еще на заре перестройки

сочинившие строки: "Товарищ, верь, пройдет она, так называемая гласность, и

вот тогда госбезопасность припомнит наши имена", - злорадствуют. В

очередной раз М.С. Горбачев совершил непростительную ошибку, говорящую об

изъянах не столько его политического сознания, сколько обыденного,

житейского - выпущенного из бутылки джинна невозможно загнать обратно

силой.

Спрашивается: зачем с таким упорством, достойным лучшего применения,

делами опровергать собственные обещания?! И все-таки не будем столь

категоричны. Вспомним еще раз, с чего М.С. Горбачеву приходилось начинать.

Страна плелась в хвосте мировых политических социально-экономических,

научно-технических процессов, превращаясь постепенно из великой державы в

третьеразрядное государство, мощь которого измеряется в основном ракетно-

ядерным потенциалом. Было ясно, что вывести страну из застоя будет

неимоверно трудно. Тому, кто возьмет на себя смелость и ответственность

начать процесс перемен, необходимо обладать не только политической

мудростью, но и политическим мужеством.

М.С. Горбачев, конечно же, понимал, какую нелегкую долю он себе

выбирает. Ход мыслей у него был верный, и форму выражения им он нашел

адекватную: "Каждый начинает перестройку у себя". Среди перестроечных

афоризмов, на которые так щедр Михаил Сергеевич, считаю эту формулу

ключевой, способной многое объяснить и в политическом поведении, и в судьбе

Горбачева. Он решил перестраивать партию и страну одновременно, пытаясь

попутно вылепить из себя самого политического деятеля нового типа.

Что ж, игра стоила свеч, но вот осуществление задуманного оказалось

Михаилу Сергеевичу не под силу. Слишком сложна была задача, да и оковы

усвоенных в недрах старых партийных структур представлений о том, из чего

складываются авторитет и влияние политического лидера, сковывали мысль и

действия. Пока М.С. Горбачев созревал до очередного "смелого" решения, его

пора было уже менять на иное, иногда прямо противоположное. В итоге многое

делалось невпопад, с опозданием или, наоборот, преждевременно, с

разрушительным для самого Горбачева и его политического авторитета

эффектом. Переоценив себя, не осуществив в необходимых масштабах личной

перестройки, М.С. Горбачев неизбежно должен был оказаться в незавидной роли

вселенского обманщика.

Кто "ЗА" и кто "ПРОТИВ" Горбачева.

КПСС - в той мере, в какой М.С. Горбачев, будучи у власти, постарается

не допустить против партии политического геноцида.

Так называемые демократические силы - в той мере, в какой он способен

сдерживать агрессивность консервативного движения, строящего свою политику

на использовании усугубляющихся трудностей, которые сегодня многими

рассматриваются как результат дилетантских действий "демократов".

Профессиональные, творческие, молодежные, женские союзы и массовые

организации - в той мере, в какой они разделяют позиции демократического

или консервативного крыла.

Церковь - постольку, поскольку М.С. Горбачев не препятствует росту ее

активности и влияния среди населения.

Общественное мнение - лишь в той мере, в какой оно опасается, что

политика того, кто может прийти на смену Горбачеву, окажется еще более

губительной.

Многочисленные группировки "неформалов" - в той мере, в какой они

считают, что, до тех пор пока они окончательно не оформятся, будет лучше,

если бразды правления останутся в руках М.С. Горбачева.

А кто против Горбачева? Те же самые силы, но теперь уже в зависимости

от того, какие у них имеются программы вывода страны из кризиса, поскольку

абсолютно все убеждены, что М.С. Горбачеву сделать это не удастся. Процесс

разрушения его политического имиджа, падения авторитета и влияния стал

необратимым. Слишком много за минувшие шесть лет допущено ошибок,

просчетов, сделано невыверенных политических ходов.

В этой ситуации М.С. Горбачеву помогает держаться у власти только

страх "правых", что победят "левые", и страх "левых", что победят "правые".

Политического центра, способного притягивать к себе хоть какие-то силы, в

стране практически нет. Ситуация уникальная, по сути дела, тупиковая.

Попытки самого Горбачева найти из нее выход заведомо обречены. Те, кто не

понимал этого прежде, начинают сознавать сейчас, после того как начался

процесс формирования новой президентской рати, вместе с которой М.С.

Горбачев уже пообещал уйти в отставку, если не удастся стабилизировать

обстановку, добиться перемен к лучшему.

Это заявление свидетельствует только о том, что президент политически

дезориентирован и, похоже, деморализован. Иначе он должен был бы знать, что

в обозримой перспективе сделать нечто такое, что можно было бы

рассматривать как стабилизацию обстановки, а тем более как радикальный

поворот к лучшему, ни ему, ни кому-либо еще не удастся. Развитие событий

вышло из-под контроля, и в нынешней ситуации никто не сможет предсказать,

какая очередная "бомба" взорвется на политическом полигоне страны. Но что

бы ни случилось, вина за это будет возложена на М.С. Горбачева, на тот

кабинет министров, который он формирует. Кто бы в него ни вошел, заведомо

ясно, что там не будет ни одной действительно заметной личности, знающей

себе политическую цену. Не исключаю, что именно по этим соображениям

дистанцировались от президента А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, а также

некоторые авторитетные эксперты из команды президентских советников.

Еще одним подтверждением образовавшегося вокруг М.С. Горбачева

политического вакуума стало выдвижение на пост вице-президента Г.И. Янаева.

Дело даже не в том, что после возникших сомнений при голосовании за его

кандидатуру на IV съезде народных депутатов СССР у президента не нашлось

другого решения, кроме как настаивать на повторном голосовании. Хотя он

должен был понимать, что, опуская бюллетени во второй раз, депутаты будут

выражать свое мнение уже не по кандидатуре Г.И. Янаева, а по вопросу о

доверии самому президенту. И одержанная победа была неубедительной.

В выборе Г.И. Янаева вице-президентом, как в капле воды, отразился

измельчавший политический масштаб личности М.С. Горбачева, то качество

Президента СССР, которое довершает сейчас его политическую гибель, -

непродуманность предпринимаемых ходов с точки зрения их неизбежных

последствий. Сделав своей правой политической рукой Г.И. Янаева, М.С.

Горбачев не только нанес невосполнимый урон своему авторитету и репутации

государственного деятеля, но вновь - в который уже раз! - способствовал

обострению конфронтации, усилению дестабилизации обстановки, чреватой для

него и для народа тяжелейшими бедами.

Так что же делать в этой ситуации? Добиваться отстранения Президента

СССР от власти?

В пределах конституционной процедуры это невозможно. Предложения

лишить его поста, от кого бы они ни исходили, не получат необходимой

поддержки. В аналогичной ситуации окажется и любая кандидатура, которую

выдвинут на замену.

Невозможен и антиконституционный переворот, в силу не только

внутренних, но и международных политических факторов.

Невозможно и развитие событий по восточноевропейским сценариям. Во-

первых, процесс перемен в нашей стране пошел по иному политическому руслу.

У нас он начался не снизу, а сверху. Во-вторых, советский народ в силу

неоднородной политической зрелости и активности никогда не сможет взять в

свои руки инициативу. А политической силы, способной под своими лозунгами

вывести на улицу чуть ли не половину населения, как это случилось, скажем,

в Чехо-Словакии, в нашей стране нет. Да, пожалуй, это и хорошо, что народ

пока не рвется делать политику на улице. Не те у нас традиции, не та

политическая культура, чтобы удержаться при этом в цивилизованных рамках.

Думаю, что у В.О. Ключевского были основания говорить, что массовые

антиправительственные выступления в России если и не начинаются, то

обязательно заканчиваются пугачевщиной. (Кстати, единственным политически

мотивированным оправданием введения в стране военно-милицейского режима

патрулирования можно считать лишь опасения народного бунта. Как известно,

бессмысленного и беспощадного. Но об этом нынешние власти предпочитают всуе

не поминать. Не накликать бы беды.)

Объективный анализ положения в стране приводит к выводу: все, что нам

предстоит увидеть, будет не только жалкой и жестокой агонией политической

карьеры Горбачева, но и часом страданий народа.

Спасение возможно только в одном случае. Если сам М.С. Горбачев,

осознав критический характер ситуации, сойдет с политической сцены

добровольно. После отставки Б.Н. Ельцина в 1987 году и Э.А. Шеварднадзе в

1990-м целесообразность отставки М.С. Горбачева вычисляется так же просто,

как валентность любого химического элемента по Таблице Менделеева.

Уход из официальной государственной политики Шеварднадзе, который

возглавлял, казалось бы, наиболее эффективное направление перестройки, мог

означать только одно - жесточайший удар по доверию к этой политике вообще,

если это доверие еще у кого-нибудь оставалось. Как и в случае с Б.Н.

Ельциным, демарш Э.А. Шеварднадзе поначалу вызвал недоумение, а затем

серьезную тревогу: если корабль перестройки, которым командует М.С.

Горбачев, покидает его первый помощник, значит, быть близкой беде или с

кораблем, или с капитаном. А тут еще фраза: "Это мой протест против

диктатуры".

В возникшей ситуации у Михаила Сергеевича, с точки зрения объективной

политической логики, оставался единственный шанс отвести от себя подозрения

и дезавуировать заявление Э.А. Шеварднадзе - любым способом уговорить его

остаться в рядах президентской рати. Лучше всего в латах вице-президента,

как вроде бы и планировалось до отставки министра иностранных дел,

оказавшейся для президента, если верить его словам, сюрпризом. По существу,

вопрос о сохранении Э.А. Шеварднадзе превратился в дело политической чести

Президента СССР. Он удержать возле себя Э.А. Шеварднадзе не сумел или не

захотел, предоставив тем самым возможность досужим политическим умам

фантазировать на тему - то ли еще будет!

Добровольный уход М.С. Горбачева в отставку мог бы стать спасительной

встряской для общества, заставить закусивших удила доморощенных демократов

и консерваторов осознать гибельность конфронтации, понять наконец, что без

консолидации и гражданского согласия спасение страны невозможно.

Но до тех пор пока во главе государства остается Горбачев, цель

консолидации недостижима. Разорвать же заколдованный круг может лишь сам

президент. Для этого ему вновь потребуется проявить политическое мужество в

сочетании с политической мудростью. Хватит ли Михаилу Сергеевичу того и

другого? Очень хочется, чтобы хватило. Ведь выбор ему предстоит делать

действительно неимоверно трудный: либо ужасный конец, либо ужас без конца.

Итоги перестройки.

К концу 1991 года мы имели гибрид бюрократического и экономического

рынка (преобладал первый), имели почти законченый (именно за счет

принципиальной юридической неопределенности в отношении формальных прав

собственности) номенклатурный капитализма. Господствовала идеальная для

бюрократического капитализма форма - лжегосударственная форма деятельности

частного капитала. В политической сфере - гибрид советской и президентской

форм правления, республика посткоммунистическая и преддемократическая.

Перед новой независимой Россией стояли очень трудные и масштабные

задачи. Первоочередной и самой насущной была экономическая реформа,

призванная вывести страну из кризиса и обеспечить россиянам достойный

уровень жизни. В экономике для этого виделся единственный путь - переход к

рыночным методам хозяйствования, пробуждение предпринимательской инициативы

частных собственников.

За годы "перестройки" было сделано удивительно мало для реального

реформирования хозяйственного механизма. Принятые союзным руководством

законы расширяли права предприятий, разрешали мелкое частное и

кооперативное предпринимательство, но не затрагивали принципиальных основ

командно-распределительной экономики. Паралич центральной власти и, как

следствие, ослабление государственного контроля за народным хозяйством,

прогрессировавший распад производственных связей между предприятиями разных

союзных республик, возросшее самовластье директоров, недальновидная

политика искусственного, за счет дополнительной денежной эмиссий, роста

доходов населения, как и другие популистские меры в экономике - все это

привело к нарастанию в течение 1990-1991 гг. экономического, кризиса в

стране. Разрушение старой экономической системы не сопровождалось

появлением на ее месте новой. Эту задачу предстояло решать уже новой

России.

Предстояло продолжить процесс формирования свободного демократического

общества, успешно начатый "перестройкой". В стране уже была реальная

свобода слова, выросшая из политики "гласности", складывалась

многопартийная система, проводились выборы на альтернативной (из нескольких

кандидатов) основе, появилась формально независимая пресса. Но сохранялось

преимущественное положение одной партии - КПСС, фактически сросшейся с

государственным аппаратом. Советская форма организации государственной

власти не обеспечивала общепризнанного разделения властей на

законодательную, исполнительную и судебную ее ветви. Требовалось

реформировать государственно-политическую систему страны, что оказалось

вполне по силам новому российскому руководству.

К концу 1991 г. экономика СССР оказалась в катастрофическом положении.

Ускорялось падение производства. Национальный доход по сравнению с 1990 г.

уменьшился на 20%. Дефицит государственного бюджета, т. е. превышение

государственных расходов над доходами, составлял, по разным оценкам, от 20%

до 30% валового внутреннего продукта (ВВП). Нарастание денежной массы в

стране грозило потерей контроля государства над финансовой системой и

гиперинфляцией, т. е. инфляцией свыше 50% в месяц, которая могла

парализовать всю экономику.

Ускоренный рост зарплат и пособий, начавшийся с 1989 г., увеличил

неудовлетворенный спрос, к концу года большинство товаров исчезло из

государственной торговли, но зато втридорога продавалось в коммерческих

магазинах и на "черном рынке". За период с 1985 г. по 1991 г. розничные

цены выросли почти в три раза, государственный контроль за ценами не мог

остановить инфляцию. Неожиданные перебои в снабжении населения различными

потребительскими товарами вызывали "кризисы" (табачный, сахарный, водочный)

и огромные очереди. Вводилось нормированное распределение многих продуктов

(по талонам). Люди опасались возможного голода.

Серьезные сомнения возникли у западных кредиторов в платежеспособности

СССР. Суммарный внешний долг Советского Союза к концу 1991 г. составлял

более 100 млрд. долларов, с учетом взаимных долгов чистая задолженность

СССР в конвертируемой валюте в реальном выражении оценивалась около 60

млрд. долларов. До 1989 г. на обслуживание внешнего долга (погашение

процентов и др.) уходило 25-30% от суммы советского экспорта в

конвертируемой валюте, но затем в связи с резким падением экспорта нефти

Советскому Союзу для приобретения недостающей валюты пришлось продавать

золотой запас. К концу 1991 г. СССР уже не мог выполнить свои международные

обязательства по обслуживанию внешнего долга. Экономическая реформа

становилась неизбежной и жизненно необходимой.

Урегулирование Афганского конфликта.

Уже к 1981 г., по свидетельствам Г.М. Корниенко, большинство

реалистично мыслящих советских руководителей поняли, что в Афганистане не

может быть военного решения. Политбюро осенью 1981 г. одобрило предложение,

подготовленное по инициативе МИДа, об организации дипломатического

процесса, направленного на такое урегулирование ситуации вокруг

Афганистана, которое позволило бы вывести советские войска из этой страны.

Суть замысла заключалась в том, чтобы организовать под эгидой ООН

непрямые переговоры между правительствами Афганистана и Пакистана, на

территории которого базировались и вооружались основные оппозиционные

кабульскому режиму силы. Расчет делался на то, что если в результате

афганско-пакистанских переговоров удастся перекрыть основной канал помощи

извне афганским моджахедам, то Кабул сам справиться с ними, а советские

войска смогут покинуть страну.

Однако переговорный процесс шел вяло, т. к. у советского руководства

окончательного решения относительно сроков, условий и порядка вывода

советских войск из Афганистана не было. А в Вашингтоне в ту пору

преобладающим влиянием пользовались те, кто считал выгодным для Запада

положение, когда Советский Союз увяз в Афганистане, что подрывало его

позиции в "третьем мире" и его международные позиции в целом.

Между тем пришедшее в марте 1985 г. к управлению государством

новое советское руководство начало все больше осознавать, что дальнейшее

участие советских войск в войне в Афганистане не только бессмысленно, но и

аморально и, кроме неоправданных человеческих и материальных жертв и

дальнейшего падения международного престижа, ничего Советскому Союзу не

приносит.

Как только Горбачев после смерти Черненко стал новым Генеральным

секретарем, в ЦК и в "Правду" пошел поток писем с просьбой вывести

советские войска из Афганистана. Писали больше женщины, были письма и от

военнослужащих, которые не понимали, что за "интернациональный долг" они

выполняли. Но говорить тогда о решении афганской проблемы в то время было

преждевременно. Хотя такая акция создала бы Горбачеву морально-политическую

платформу, с которой бы он смог уверенно двигаться дальше.

Впервые Горбачев предложил обсудить вопрос с Афганистаном 17 октября

1985 г. на заседании Политбюро. Но, к сожалению, никакого решения принято

не было. Главная проблема, мешавшая решению этой наболевшей проблемы,

заключалась в том, что в Политбюро не было единого мнения каким СССР хотел

оставить Афганистан после вывода войск.

При довольно большому разбросе мнений по конкретным деталям вопроса о

будущем Афганистана существовали две принципиально различные точки зрения в

подходе к этому вопросу.

Одну точку зрения отстаивали на заседаниях Комиссии Политбюро по

Афганистану и в самом Политбюро маршал С.Ф. Ахромеев и Г.М. Корниенко. Они

считали, что рассчитывать на то, что НДПА сможет остаться у власти после

вывода советских войск из страны --- не реально. Максимум, на что можно

было надеяться так это на то, чтобы НДПА заняла законное, но весьма

скромное место в новом режиме. Для этого она должна была еще до вывода

советских войск добровольно уступить большую часть своей власти другим

группировкам, создав коалиционное правительство.

Противоположную точку зрения представляли, прежде всего, Э.А.

Шеварднадзе и первый заместитель председателя КГБ В.А. Крючков. Они

исходили из убеждения в том, что и после вывода советских войск НДПА сможет

если и не сохранить всю полноту власти, то, во всяком случае, играть

определяющую роль новом режиме. На практике они пытались создать "запас

прочности" для НДПА, прежде чем будут выведены советские войска.

Горбачев же со своей стороны в этом кардинальном вопросе пытался

лавировать между двумя группами при этом давая полную свободу действия

тандему Шеварднадзе- Крючков.

Но решать вопрос Афганистаном надо было как можно скорее. Он мешал

развитию доверия к новому внешнеполитическому курсу Советского Союза,

установлению дружеских отношений с Китаем и т.д.

По мнению ряда историков и политических деятелей того времени, если бы

Генсек проявил решительность в этом важном вопросе и заявил, что Советский

Союз начнет выводить войск из Афганистана, то многие внешнеполитические

вопросы разблокировали быстрее и меньшими затратами, да и в перестройке все

бы пошло быстрее и лучше.

Нужен был, как предлагал Добрынин, "афганский Рейкьявик". Его не

произошло. В ноябре 1986 г. явно провалившегося по всем линиям Б. Кармаля

на посту руководителя Афганистана сменил Н. Наджибулла. Он приложил немало

усилий, чтобы как-то нейтрализовать последствия грубых просчетов во

внутренней и внешней политике своего предшественника и попытаться достичь

национального примирения в стране. Правда, в конечном счете, Наджибулле

достичь этого не удалось.

Постепенно, с трудом, но советское правительство продвигалось по пути

развязки афганского узла. На ХХVII съезде все-таки прозвучали слова

Горбачева о выводе советских войск из Афганистана: "Мы хотели бы, чтобы уже

в самом близком будущем вернулись на родину советские войска, находящиеся в

Афганистане по просьбе его правительства".

В конце мая 1986 г. проходило закрытое совещание ответственных

работников МИДа с участием послов. 28 мая на нем выступил Горбачев. В своей

речи он коснулся и афганского вопроса: "Это очень наболевший вопрос. Среди

наших внешнеполитических приоритетов он стоит среди первых". Далее он

продолжил, что советские войска долго оставаться там не могут и необходимо

добиваться прекращения военной помощи душманам, прежде всего с территории

Пакистана.

В выступлении во Владивостоке в июле 1986 г. М.С. Горбачев сообщил,

что советское руководство приняло решение о выводе из Афганистана 6 полков

до конца 1986 г. При этом было заявлено: "...если интервенция против ДРА

будет продолжаться, Советский Союз не оставит соседа в беде".

Итак, наступил конец 1987 г., прошло уже два с половиной года после

прихода к власти Горбачева, прошел год с декабря 1986 г., когда было решено

(и сказал об этом Наджибулле) вывести войска в течении максимум полутра-

двух лет. А их вывод еще и не начинался - во многом по указанным выше

причинам. Но была здесь еще одна причина. Продвижение на афгано-

пакистанских переговорах в Женеве периодически останавливались усилиями

Вашингтона. Однако, после состоявшейся в декабре 1987 г. в Вашингтоне

советско-американской встречи в верхах там, наконец, возобладала точка

зрения в пользу подписания Соединенными Штатами женевских соглашений по

Афганистану, с тем, чтобы позволить СССР уйти из этой страны без потери

лица.

Во второй половине января 1987 г. первый заместитель министра

иностранных дел СССР А.Г. Ковалев посетил Пакистан в качестве личного

представителя Горбачева. В беседах с пакистанским президентом была изложена

позиция Советского Союза, выступившего в поддержку программы национального

примирения в ДРА. Была достигнута договоренность о том, что контакты в

целях скорейшего достижения урегулирования вокруг Афганистана политическими

средствами будут продолжены.

Вскоре, в феврале 1987 г., дважды (в начале месяца и в конце)

состоялись переговоры министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе с министром

иностранных дел Пакистана М. Якуб-ханом. Шеварднадзе подтвердил позицию

Советской стороны о скорейшем выводе советских войск, как только будет

достигнуто урегулирование. Стороны выразили поддержку усилиям личного

представителя генерального секретаря ООН Д. Кордоаеса, через которого

велись афгано-пакистанские переговоры в Женеве, и отметили их важность.

Большое значение имело обсуждение обстановки вокруг Афганистана во

время визита в Москву в Середине февраля 1987 г. министра иностранных дел

Исламской Республики Иран А.А. Велаяти. Председатель Президиума

Верховного Совета СССР А.А. Громыко обратил внимание иранского министра

на то, что с территории Ирана осуществляется засылка отряда оппозиции,

ведущих вооруженную борьбу против афганского народа. "Иранское руководство

сделало бы доброе дело, - отметил А.А. Громыко, - если бы оно содействовало

решению вопроса об обстановке вокруг Афганистана политическими средствами и

использовало свое влияние для того, чтобы донести до афганцев, находящихся

на территории Ирана, правду о решении правительства ДАР по вопросу о

национальном примирении".

После долгих дебатов в Политбюро между сторонниками различных путей

решения афганской проблемы, 8 февраля 1988 г. Горбачев выступил с

заявлением, которое гласило, что правительства СССР и Республики Афганистан

договорились установить конкретную дату начала вывода советских войск - 15

мая 1988 г.

14 апреля 1988 г. в Женеве были подписаны пять основополагающих

документов по вопросам политического урегулирования вокруг Афганистана.

Данные документы не касались внутренних проблем Афганистана, которые были

вправе решать лишь сам афганский народ.

Значение женевских соглашений заключается, а том, что они поставили

преграду внешнему вмешательству в дела Афганистана, дали шанс самим

афганцам установить мир и согласие в своей стране. Вступив в силу 15 мая

1988 г., эти соглашения регламентировали процесс вывода советских войск и

декларировали международные гарантии о невмешательстве, обязательства по

которым приняли на себя СССР и США. 15 февраля 1989 г., как

предусматривалось женевскими соглашениями, из Афганистана были выведены

последние советские войска.

Таким образом, была подведена черта под этой затяжной войной, хотя

следует отметить, что и после вывода войск афганская тема не сходила с

повестки дня внешней политики СССР, т.к. решался вопрос о том, что делать с

этой страной после вывода от туда войск Советского Союза.

После вывода советских войск из Афганистана было устранено одно из

самых важных препятствий на пути нормализации советско-афганских отношений.

Нормализация советско-китайских отношений.

Поворот к переоценке позиции Советского Союза к КНР произошел еще до

перестройки Горбачева. Весной 1982 г. в свой речи в Ташкенте Л.И. Брежнев

признал Китай социалистической страной и заявил, что СССР не претендует на

территорию Китая, не стремится к агрессии. Кроме вышесказанного в этой речи

прозвучали слова, что СССР рассматривает Тайвань исключительно частью КНР.

Китайская сторона отреагировала на эту речь внешне сдержанно.

Существовал ряд проблем, которые стояли на пути нормализации советско-

китайских отношений: наличие советских войск в Афганистане и Камбоджии,

сокращение военного присутствия на советско-китайской границе и в Монголии.

Уже сразу после прихода к власти новый Генеральный

секретарь КПСС, М.С. Горбачева, заявил о том, что СССР "целеустремленно и

настойчиво будет укреплять взаимосвязи и развивать сотрудничество с другими

социалистическими странами, в том числе и с Китайской Народной

Республикой".

После ХХVII съезда на закрытом совещании ответственных работников МИД

СССР, которое проводилось в мае 1986 г., Горбачев заявил, что

"добрососедские отношения с КНР для нас не менее важны, чем с США и др.

странами. Китай - ядерная держава, которая быстро развивается сейчас. От

советско-китайских отношений все более зависит внешнеполитическая

обстановка".

Позиция СССР по советско-китайским отношениям развивалась и уже в

своем выступлении во Владивостоке (28 июля 1986 г.) Горбачев сообщил, что

в настоящее время с руководством МНР рассматривается вопрос о "выводе

значительной части советских войск из Монголии". Горбачев так подытожил

советскую позицию в отношении КНР в своем Владивостокском выступлении:

"Советский Союз готов в любое время, на любом уровне самым серьезным

образом обсудить с Китаем вопросы о дополнительных мерах по созданию

обстановки добрососедства".

Но тогда еще были войска в Афганистане, была не решена кампучийская

проблема, которые, несомненно, сдерживали китайскую сторону пойти на полное

урегулирование отношений с Советским Союзом, хотя уже тогда начали

проходить консультации на уровне заместителей министров иностранных дел,

т.е. как говорится "процесс пошел".

До объявления новых предложений советской стороны в Красноярске в

сентябре 1988 г., произошел заметный сдвиг на пути разрешения кампучийской

проблемы.

Конфликт в Кампучии препятствовал стабильности в Индокитае и создавал

серьезные преграды в советско-китайских отношениях. К середине 80-х гг. в

Кампучии сохранялась сложная, конфликтная ситуация. Продолжалось

политическое и военное противоборство между правительством Кампучии во

главе с Хенг Самрином, поддерживаемым Вьетнамом, красными кхмерами,

проводившими про китайскую линию, и группировкой Сон Сана, которому

помогали западные державы. Немалую роль играл и бывший глава Кампучийского

государства Нородом Сианук, поддерживавший отношения и с Западом, и с

китайцами.

Советский Союз не был непосредственно втянут в кампучийский конфликт,

но все же с учетом его позиций в Индокитае, связей с Вьетнамом не мог не

чувствовать своей ответственности за его разрешение. Немаловажное значение

имела для Союза и экономическая сторона дела, ибо вьетнамцы, ссылаясь на

ситуацию в Кампучии, систематически обращались с просьбами все новых и

новых поставок вооружений и военного имущества для своей армии.

Вот почему в рамках новой восточной политики и нового политического

мышления горбачевское руководство взяло курс на достижение политического

урегулирования кампучийского конфликта. Эта позиция нашла свое отражение

во Владивостокской декларации 1986 г.

Опыт показал, что военными методами кампучийскую проблему не решить, а

просто вывод вьетнамских войск из этой страны означил бы вновь ввергнуть

страну в руки Пол Пота. Надо было искать возможности компромисса. Советская

сторона считала, что урегулирование ситуации в Кампучии возможно лишь через

изменение в общем, контексте политического климата в Юго-Восточной Азии,

улучшения китайско-вьетнамских отношений, а в более широком плане - и

китайско-советских, и советско-американских отношений. Однако китайцы

придавали первоочередное значение сначала разрешению кампучийского узла, а

потом уже считали целесообразным идти на нормализацию китайско-советских

отношений. Советский же Союз считал, что первоочередная задача - это

установление добрососедских отношений с Китаем, а потом уже всем вместе

разрешать конфликт в Кампучии.

Активный поиск путей урегулирования кампучийской проблемы начался в

1986-1987 гг. Работа в этом направлении велась и в МИД, и в международных

отделах ЦК в тесном контакте между Шеварднадзе, Добрыниным и Медведевым.

Кампучийская проблема стала неотделима от вьетнамской и китайской

проблематики.

Для начала необходимо было, чтобы вьетнамцы осознали всю важность

политического урегулирования кампучийской проблемы. Подвижки в понимании

этого вопроса появляются у вьетнамских руководителей после VI съезда

Коммунистической партии Вьетнама, состоявшегося в декабре 1986 г. И это

нашло свое отражение на встрече Генерального секретаря Компартии Вьетнама

Нгуен Ван Линя с Горбачевым в мае 1987 г. А вскоре состоялась встреча

Горбачева и с председателем Народно-демократической партии Кампучии Хенг

Самрином. Согласно информации, которая поступала тогда из Пномпеня, не

оставалось сомнений в том, что кампучийские власти очень слабы. Все

находилось под контролем вьетнамцев. Горбачев на встрече с кампучийским

лидером подчеркнул важность укрепления народной власти в стране, чтобы она

могла самостоятельно и эффективно управлять страной и настойчиво проводить

политику примирения. Правда, какой-либо реакции на эту речь Хенг Самрин не

проявил. И вообще надо сказать, что у советских лидеров создалось

впечатление о главе НДПК, как о слабом политическом лидере.

Примерно в то же время начались регулярные встречи Шеварднадзе и

Медведева с председателем правительства Кампучии Хун Сеном. Он оказался

более здравым политиком и стоял на позиции, что кампучийскую проблему можно

решить только политическим путем в соответствии с принципами,

провозглашенными во Владивостоке. Кроме этого Хун Сен готов был сесть за

стол переговоров с представителями всех политических сил в стране.

20 июля 1988 г. состоялась еще одна встреча Горбачева с Нгуен Ван

Линем. Вьетнамец проинформировал советского лидера о решении, принятом

вьетнамским руководством, постепенно вывести войска из Кампучии к концу

1989 - началу 1990 г.

Таким образом, благодаря усилиям вьетнамцев, кампучийцев, при активной

поддержке СССР обстановка на Индокитайском полуострове и во всей Юго-

Восточной Азии начала, хоть медленно, но заметно меняться.

В конце июля 1988 г. в Багоре состоялась коктельная встреча четырех

кампучийских сторон с участием представителей Вьетнама, Лаоса и стран

АСЕАН. Впервые за стол переговоров сели все противостоящие друг другу

кхмерские стороны и государства Юго-Восточной Азии. Эта встреча еще больше

продвинула начавшийся процесс урегулирования ситуации в Кампучии и сделала

подвижки в отношениях СССР с КНР.

Итак, возвращаясь к Красноярскому выступлению Горбачева, можно

сказать, что оно явилось еще одним доказательством углубления и развития

нового политического мышления Советского Союза.

Мирным инициативам СССР в АТР и решение проблем, стоявших на пути

установления добрососедских отношений между Советским Союзом и Китаем

создали все необходимые предпосылки для нормализации советско-китайских

отношений.

В ходе состоявшихся в начале декабря 1988 г. переговоров между

министром иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе и министром иностранных дел

КНР Цянь Цинчэнем была достигнута принципиальная договоренность о том, что

в первой половине 1989 г. состоится встреча на высшем уровне. Это означало,

что на повестку дня встала полная нормализация советско-китайских отношений

и начинается принципиально новый этап в отношениях между двумя крупнейшими

социалистическими странами мира.

В начале февраля состоялся визит Э.А. Шеварднадзе в Китай. Итоги

визита позволили конкретизировать многие важные аспекты предстоящих

советско-китайских переговоров на высшем уровне.

Во-первых, определилась дата визита М.С. Горбачева в Китай - 15-18

мая 1989 г.

Во-вторых, стороны достигли значительного прогресса на пути к

взаимопониманию по кампучийской проблеме, отражением чего явилось

соответствующее совместное заявление. Таким образом, сделан важный шаг в

сфере урегулирования вопроса, который китайская сторона считала основным

препятствием к полной нормализации отношений (советские войска из

Афганистана и Монголии к тому времени уже были выведены).

В-третьих, принципиально важным явилась достижение договоренности о

начале переговоров между группами военных и дипломатических экспертов о

сокращении уровня военного противостояния в сопредельных районах; стороны

также выразили намерение и далее в конструктивном духе вести переговоры по

пограничной проблеме.

Одна древняя китайская мудрость гласит, что ветер истории

перелистывает книгу истории как он захочет. После майского визита

Генерального секретаря КПСС СССР М.С. Горбачева открылась новая страница в

советско-китайских отношениях.

Советско-китайская встреча на высшем уровне была по существу

логическим продолжением целеустремленных усилий двух стран, направленных на

оздоровление международно-политического климата и тесно взаимодействующих

с программами перестройки в СССР и модернизации в Китая, ставших в свою

очередь важным внутренним стимулом для обновления внешней политики двух

соседних стран.

Во время своего пребывания в Китае Горбачев встретился с рядом

высших должностных лиц этой страны. Так, 16 мая в здании Всекитайского

собрания народных представителей состоялась беседа М.С. Горбачева с

Председателем Военного совета ЦК КПК и Центрального военного совета КНР Дэн

Сяопином.

Обращаясь со словами приветствия, Дэн Сяопин сказал: "Я давно хотел

встретится с Вами. Особенно подтолкнула меня к этому Ваша речь во

Владивостоке. В ней проявилось новое содержание внешней политики СССР - то,

что получило название нового политического мышления. Я просил передать Вам

о моем желании провести китайско-советскую встречу на высшем уровне.

Сегодня мы можем заявить, что отношения между нашими государствами и

партиями нормализованы". Вот в такой устной форме и было закрыто прошлое и

открыт путь в будущее.

Во время этой встречи в верхах на страницах западной печати

проскальзывали опасения относительно того, что поездка М.С. Горбачева в КНР

может нарушить сложившийся баланс в "треугольнике" США - СССР - Китай,

нанести ущерб военно-стратегическим интересам Соединенных Штатов. Но

подобные опасения были безосновательны. Советско-китайская нормализация не

была направлена против третьих стран. Более того, с этой встречей

повысилась значимость для СССР, США и КНР мер взаимного доверия,

осуществление которых стало возможным как вследствие снижения уровня

международной напряженности (акции СССР-США по линии разоружения), так и

благодаря пересмотру в Советском Союзе и в Китае приоритетов в сфере

экономики и политики.

О значении визита Горбачева в КНР можно говорить долго, но совершенно

очевидно, что эта встреча оказала воздействие на оздоровление обстановки в

АТР.

Преодоление отставания в советско-японских отношениях.

Отношения СССР с Японией всегда отличались большой сложностью. К

середине 80-х гг. накопилось большое количество проблем, которые мешали

развитию как отношений между двумя государствами, так и разрядке в АТР.

Главными среди них можно считать территориальные претензии Японии, японские

заключенные в Сибири, о которых японской стороне ничего не было известно,

вывод советских войск с северных территорий и заключение мирного договора

решением территориальных проблем.

С приходом к власти в Советском Союзе М.С. Горбачева создались

благоприятные условия и для разблокирования сложной ситуации между двумя

государствами.

Внешнюю политику Японии вырабатывает МИД. В МИД Японии отношение к

Советскому Союзу было консервативным, оно не доверяло СССР, поэтому

горбачевскому руководству стоило многих усилий, чтобы изменить отношение

японской стороны к советскому государству и его новой внешней политике.

Уже в 1985 г. новое советское руководство стало последовательно

проводить политику, направленную на улучшение советско-японских отношений.

Так, по приглашению ЦК КПСС СССР с 14 по 21 сентября 1985 г. в

Советском Союзе находилась делегация Социалистической партии Японии.

Делегации обеих стран обсудили вопросы улучшения советско-японских

отношений. Они согласились, что улучшение отношений между двумя странами на

основе принципов равенства, взаимной выгоды и невмешательства во внутренние

дела и установление дружбы и добрососедства выгодно для обоих государств и

благоприятно отразится на обстановке в Азии.

Затем 27 ноября 1985 г. в докладе Горбачева на 4 сессии ВС СССР 11

созыва прозвучали такие слова в отношении Японии: "Мы за улучшение

отношений с Японией, уверены, что такая возможность реальна. Она уже

вытекает из того, что наши страны - непосредственные соседи".

Но нужно было еще время, чтобы Япония поняла, что с новым советским

руководством можно иметь дело, можно решать двусторонние проблемы, а

горбачевскому руководству надо было время подумать над своей позицией по

отношению вопросов, которые стояли между двумя сторонами. В Партаппарате

Горбачева считали, что японской территориальной проблемы нет. Все помнили

знаменитые слова А.А. Громыко: "Страна у нас большая, но свободной земли у

нас нет". С такой безапелляционной позицией решать проблему налаживания

отношений было невозможно. С течением времени в результате активной

восточной политики СССР, некоторые японские политики уловили сигналы

Горбачева и поняли, что с ним можно иметь дело.

22 июля 1988 г. М.С. Горбачев принял бывшего премьер-министра Японии

Я. Накасонэ. Накасоне поставил вопрос о том, что японцев надо

заинтересовать иметь дело с СССР. Прежде всего это касается Дальнего

Востока, где желательны были бы самые различные связи - экономические,

спортивные, туристические, культурные. Горбачев со своей стороны рассказал

об общественной программе связанной с развитием Дальнего Востока. Эта

программа предусматривала более быстрое развитие Сибири и Дальнего Востока

по сравнению с другими регионами страны.

Но это были скорее слова, не желе реальная программа. Во-первых, у

Советского Союза не было денег развивать два таких огромных района как

Сибирь и Дальний Восток. Во-вторых, Дальний Восток оставался территорией с

большой концентрацией военных объектов страны и поэтому об открытие

Владивостока, а тем более о развитии туристических связей и речи быть не

могло.

Тем не менее, оба лидера в конце встречи пришли к выводу, что вывод из

тупика советско-японских отношений отвечает интересам обеих стран.

Во время своего визита Ясухиро Накасонэ выступил в ИМЭМО АН СССР с

лекцией. На ней он заявил, что в сегодняшней реальности приоритетной

задачей следует считать ликвидацию тех нерешенных проблем, которые служат

причиной политической напряженности в регионе. Прежде всего, и это касается

Японии и СССР, должен быть решен вопрос северных территорий, а отсутствие

мирного договора, который бы заложил бы основу взаимного доверия, служит

самой главной причиной такого положения.

Да, вопрос о северных территориях прочно вошел в повестку дня всех встреч

между двумя странами. В самой Японии он принял огромную популярность.

Доходило до того, что по улицам Токио разъезжали автобусы, увешанные

плакатами типа: "Осуществить немедленное возвращение северных территорий

Японии!", "Прекратить незаконную оккупацию Советским Союзом Кунашира,

Итурупа, Хабомаи и Шикотана!", "Четыре северных острова - исконно японские

земли!" И это в целом была не "самодеятельность" - компания направлялась

правительством. Правительство Японии, придерживаясь в политике в отношении

СССР основного курса, направленного на осуществление одновременного

возвращения четырех северных островов, заключение японо-советского мирного

договора и установление стабильных отношений.

Как известно, договоры по заключению мирного договора ведутся между СССР и

Японией с перерывами начиная с 1955г., когда стороны приступили к

обсуждению вопроса о нормализации отношений после второй мировой войны.

Однако мирный договор так и не был заключен из-за расхождения позиций

Москвы и Токио по вопросу о принадлежности островов Кунашир, Итуруп и Малой

Курильской гряды.

Японское правительство заявляло, что подпишет мирный договор только

при том условии, если в нем будет четко определено, что "северные

территории" переходят к Японии. В обосновании данной позиции японской

стороной приводятся различные аргументы. Но с какой решительностью японцы

считают, что "северные территории" являются их, с не меньшим убеждением

советские граждане воспринимают эти территории исконно своими.

В январе 1991г. в Москву с официальным визитом прибыл министр

иностранных дел Японии Таро Накаяма. Визит был посвящен подготовке

пребывания М.С. Горбачева в Японии. Обсуждались конкретные даты визита, ход

подготовки к этому событию. Состоялся предварительный обмен мнениями по

наиболее трудному вопросу разработки мирного договора - территориальному.

Президент и министр условились продолжать интенсивную по всем направлениям

подготовку советско-японской встречи в верхах. Во время визита А.А.

Бессмертных отметил, что в последние годы между СССР и Японией наметилась

определенное отставание. Темпы диалога отстают от общестремительной

динамики демонтажа структур и стереотипов "холодной война". Он выразил

надежду, что предсаящий визит Горбачева откроет реальные возможности

предать принципиально новые качества отношениям между СССР и Японией. Курс

на улучшение отношений с Японией - это стратегическая линия советской

внешней политики. Это линия Президента СССР. Это воплощение консенсусного

мнения советского общества, - подытожил он. Т. Накаяма сообщил, что

парламент, общественность и деловые круги приветствуют приезд М.С.

Горбачева.

В совместном советско-японском сообщении для печати цель визита была

охарактеризована как обеспечение кардинального улучшения советско-японских

отношений, вывести их на качественно новый уровень и внести важный вклад в

дело обеспечения мира и процветания АТР и во всем мире.

25 марта 1991г. Горбачев встретился с Генеральным секретарем Либерльно-

демократической партии Японии Итиро Одзавой. Во время встречи И. Одзава,

согласившись с такой оценкой, с тем, что улучшение советско-японских

отношений принесло бы большую пользу не только двум странам, но и всему

миру, сослался на единственное препятствие - проблему "северных

территорий". Горбачев признал наличие проблемы, но предложил искать новые

пути для достижения развития отношений между СССР и Японией.

Заключение.

Часто М.С. Горбачева упрекают за его внешнеполитический курс, причем

один из аргументов критиков при этом заключается в том, что последний

советский лидер был западником. Конечно, это в определенной степени

правильно, если речь идет о мировоззрении, однако региональный аспект курса

Горбачева был в достаточной мере сбалансирован, и его нельзя обвинить в

интересе лишь в западном направлении. Это, в частности, доказывается

активностью советской дипломатии на афганском, китайском и японском

направлениях. Активность на этих направлениях обуславливалась как общими

установками курса НПМ, так и внутренними факторами (последнее особенно

заметно в случае с Афганистаном). В целом необходимо отметить, что

урегулирование на всех этих трех направлениях отвечало интересам СССР: в

отношениях с Китаем и Афганистаном надо было создать условия для

нормализации обстановки на границах СССР, в отношениях с Японией важное

значение имел экономический фактор. Безусловно, нельзя сказать, что все из

задуманного получилось: в случае с Японией по сути дела было топтание на

месте; действия на китайском направлении, в значительной степени,

нормализовали двусторонние отношения, но отнюдь не сделали их "теплыми";

что касается Афганистана, то не удалось решить главной геополитической

задачи - убрать или отодвинуть конфликт от границ СССР. Так что ошибки были

на восточном направлении (впрочем как и на других) Советского

внешнеполитического курса. Однако, были и положительные черты. Во-первых -

правильно выбрали стратегическое направление: разрешать конфликты и

нормализовать отношения. Во-вторых - в случае с Афганистаном СССР наконец

вылез из бесперспективной военной авантюры, в случае с Китаем и Японией

поняли, что неразрешимых проблем нет - надо работать. Итак, несмотря на

просчеты, в целом, курс был выбран правильно - он отвечал интересам СССР.

Используемая литература:

1. Геллер М. "Россия на распутье: 1990-1995"

2. Геллер М. "Седьмой секретарь: 1985-1990"

3. Гозман Л. О Михаиле Сергеевиче Горбачеве

4. Клямкин И. Последние дни СССР М.С. Горбачев

5. Овсяников А. Михаил Горбачев

6. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка М. 1992г.

7. Рябикин С. "Новейшая история России (1991-1997)"

8. Сорос Д. Концепция Горбачева

9. Шалаева Г. П. Все обо всех М.1997