Мамин-Сибиряк Д.Н.

Мамин-Сибиряк Д.Н.

РЕФЕРАТ

по истории

Тема: «Мамин-Сибиряк Д.Н.»

Группа 306

Выполнила: Степанова И.В.

Красноуральск

2000 г.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852 - 1912)

Родился в Верхотурском уезде Пермской губернии. Учился на ветеринарном

факультете Медико-хирургической академии (1872-76) и на юридическом

факультете Петербургского университета (1876-77).

В 1877 прервал учебу и уехал на Урал. Вернулся в Петербург в 1891 известным

писателем: романы "Приваловские миллионы"(1883), "Горное гнездо"(1884) и

др. Заведовал отделом художественной литературы в журнале "Мир божий".

Жил в Петербурге (1891-93; 1908-12), в Царском Селе (1894-99, 1902-1908)

и в Павловске.

Умер в Петербурге. Был похоронен на Никольском кладбище Александро-

Невской лавры. В 1956 прах и памятник перенесены на Волковское православное

кладбище (Литераторские мостки, площадка писателей).

В творчестве Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка (1852 - 1912)

исследователи обычно выделяют два основные "тематические русла": тему

интеллигенции и "уральскую летопись". Тем не менее авторы "Очерков русской

литературы Сибири" впервые ставят вопрос о своеобразии сибирской темы в

художественной интерпретации писателя. При этом они замечают : "Мамин

считал себя "сибиряком", так как родился в Висимо-Шайтанском заводском

поселке, расположенном в Верхотурском уезде, а Верхотурье в начале

восемнадцатого столетия входило в состав Сибирской губернии. Важно и то,

какой псевдоним избирает для себя писатель - "Сибиряк".

Но есть и более значительные причины, вызывающие исследовательский

интерес к творчеству Д.Н. Мамина-Сибиряка с точки зрения раскрытия

сибирской темы. С одной стороны, в его романах, рассказах и повестях

возникает образ Сибири как географического, природного, социально-

экономического пространства. Его отличает особый нравственный уклад жизни:

так в романе "Хлеб"(1895) действие часто происходит в городе Тюмени -

центре пароходостроительства, на сибирских реках Иртыше, Туре, Тоболе; в

Западную Сибирь отправляются герои романа "Без названия"; в рассказах

"Зимовье на Студеной", "Старый шайтан" и других повествуется об обычаях и

образе жизни вогулов и т.п. С другой стороны, в творчестве этого писателя,

может быть, впервые в русской литературе складывается "живой образ края".

Не случайно, объясняя особенности романного мышления Д.Н.Мамина-Сибиряка,

Н.И. Пруцков пишет о том, что автору удается "роман о целом крае, о потоке

жизни".

Интересно, что сам Мамин говорил о себе как о художнике "еще

нарождающегося отдела беллетристики - областного" (1886). И потому, может

быть, для Михаила Пришвина Д.Н. Мамин и его творчество ассоциируются с

национальным чувством, родиной: "Не надо гоняться за Александром Невским

или выкапывать "Слово о полку Игореве". Достаточно развернуть любую книгу

Мамина, понять - и родина будет открыта. Современники не поняли Мамина

потому, что в любой его книге культура Отца - Патрио-тизм" .

"Открытие родины" у Мамина, несомненно, происходит и на уровне

изображения мира природы. Тем более , что понятие это для писателя - одно

из важнейших, так как включает в себя не только представление о гармонии и

красоте , но и выступает в качестве "конфликтного" по отношению к миру

человека явления.

Вряд ли можно согласиться с авторами работы "Сибирская тема в

творчестве Д.Н.Мамина-Сибиряка", которые рассматривают роман писателя

"Хлеб" вне его сибирской конкретики, совсем не упоминают о романе "Без

названия", рассказе "Зимовье на Студеной" и т.д.

Олицетворением Сибири в романе Д.Н.Мамина-Сибиряка "Без

названия"(1894) становится образ Ермака. Мотив пути, реализующийся в

путешествии Окоемова сначала в уральские, а потом и сибирские земли

перекликается с мотивом "покорения Сибири" Ермаком. На это указывает и

напряженный поиск заглавия к роману. Мамин перечеркивает в "Записных

книжках" названия "Богатырь" и "На Восток", желая избежать в этом случае

слишком явных аналогий. И тогда роман получает необычный заголовок - "Без

названия", а мотив "покорения новых земель" воплощается в имени Окоемова -

Василий Тимофеевич- тезки Ермака. Вопрос об историческом имени Ермака до

сих пор вызывает споры среди исследователей. Из пяти существующих вариантов

Мамин-Сибиряк выбирает имя Василий, и в его очерке "Покорение Сибири" Ермак

назван Василием Тимофеевичем .

Подобно Ермаку, Василий Окоемов отправляется в Сибирь с целью

завоевания новых земель. После поездки в Америку Окоемов решает доказать

миру, что и русский интеллигент ("лишний" человек) способен в деятельности

реализовать свой высокий нравственный потенциал. Тема освоения новых земель

в романе переплетается с темой пробуждения личности.

В героях Мамина-Сибиряка "растворены" и "действуют" самые разные

начала: социальный, исторический, природный, национальный миры. Интересный

прием использует писатель в романе "Без названия". Путешествуя по России,

его герои "наблюдают" портреты русских лиц, встречающихся им. Воссоздавая

эти портреты, автор отмечает проявляющиеся черты нации : русской,

башкирской и т.д.; и черты жителей конкретного края: Урала, Сибири,

Центральной России: "Начали попадаться типичные сибирские физиономии -

скуластые, ширококостные, узкоглазые. Окоемов про себя любовался этими

квадратными лицами, окладистыми бородами, недоверчиво-упрямыми взглядами -

все говорило о сибирском упрямстве и промысловой хитрости. Это были

отдаленные потомки новгородских землепроходцев. Сказывалась страшная боевая

закваска, унаследованная, может быть, еще от разбойничьих шаек новгородской

вольницы". Как видим, в сибиряке "говорят" Восток и Запад. Кровосмешение

народов Востока и новгородской вольницы и породило такое понятие, как

сибирский характер. Склад мышления сибиряка, отношение его к "пришлым" во

многом обусловлено историческими причинами : "Это была какая-то

органическая сибирская подозрительность, воспитанная тяжелым опытом

невольных сношений с ссыльными бродягами и вообще с подозрительными людьми,

которых европейская Россия так охотно отдает Сибири в течение нескольких

сот лет" ( Т. 5 ,с. 389).

Писатель отмечает последствия освоения Сибири как результат создания

из нее края ссылки и каторги. В произведении изменяется содержание понятия

"пришлый". Сибирь, в представлении Мамина, теперь такое же укорененное

место, как и центр России. А потому пришельцем является не сибиряк, а,

напротив, сам "завоеватель". "Авторский взгляд" совпадает не с точкой

зрения "коренного россиянина", а сибиряка.

В романе постоянно подчеркивается противопоставление жизни центра

России - Москвы - и новых уральских и сибирских земель, с их подлинной

"нравственной неизжитостью". В центре России вырождается и человек , и

земля: "Все было так бедно, убого и жалко. Оживляли картину только белые

церкви, стоявшие среди этой равнины, да несколько фабрик. Поезд мчался по

фабричной области, по московскому суглинку. И ехавшая в вагоне публика была

такая же серая и убогая, как ландшафт - фабричные, кустари, разные

"услужающие". ( Т. 5 ,с.292-293) Гармония человека и природы, еще

сохранившаяся в Сибири, способна исцелять, как это и происходит с героями

романа, ибо (с позиции Мамина) родовые черты Руси также более присущи

природному человеку сибирской глубинки: "Только привольный край мог создать

такое население", или, например, об одном из персонажей: "Да, это спал

здоровый сибирский человек, не знавший, что такое нервы"( Т. 5 ,с.357).

Контраст двух пространств России проявляется и на уроне мотива

"другого": "Весь уклад сибирской жизни был другой, и деревня другая, и

мужик другой, и по-другому все думали. Взять хоть тех же сибирских людей,

как отец Аркадий, или Утлых, - за ними стоял целый исторический период,

придававший свою окраску... Новый край, с его несметными сокровищами,

просто пугал Окоемова" (Т. 5, 359).

Сила сибирской земли проецируется на человека, это замечают москвичи,

отправившиеся осваивать новые земли. "Другое" мыслится в романе как

"чужое", не случайно "новый край" пугает Окоемова. Оговоримся попутно, что

в тексте художественного произведения концепция, логический тезис и т.д.,

тем более если они принадлежат тому или иному персонажу, не всегда

разделяемы автором. Кроме того, роман - вовсе не публицистическая статья, в

которой суждение равно самому себе. Но произведение Мамина-Сибиряка " Без

названия" написано в форме романа -трактата, Окоемов выступает в роли

"персонажа от автора". Именно ему автор часто "доверяет" свои мысли.

В романе намеренно "сталкиваются", вступают в своеобразный поединок

герой - предприниматель, необычайно активный человек (Окоемов), который о

себе заявляет: "Я поклонник силы, личной энергии," призванный "открывать

новые пути промышленности "(Т. 5, с.381); - и сибирская земля, в которой

"слишком уж много благоприятных условий для деятельности"(Т. 5, с.359).

Этот своеобразный конфликт - состязание "земли" и человека позволяет автору

показать процесс воздействия человека на землю и, обратный, - земли на

человека.

Природа Сибири в произведении - совершенно иная, в ней чувствуется

мощь, сила, она всегда остается "вечно юной": " Сибирский кедр - это

могучее дерево стояло такое зеленое, пышное, красивое неувядающей

красотой... такая нетронутая глушь"(Т.5, с.318-319).

Человек бросает вызов земле (Окоемов и другие), присваивая себе ее

сокровища, заставляя "работать на себя". И постепенно артельщики привыкают

к новому месту, обживают его. Основная задача, которую ставит перед собой

герой, - доказать, что русский человек способен из созерцателя превратиться

в деятеля, -оказывается вполне разрешимой. И к концу романа персонажи

романа обретают ощущение дома : "Каждый начинал чувствовать себя д о м а -

это великое чувство, которое дает смысл жизни". Сибирская земля принимает

изгнанников.

Но человек не в силах сегодня "исчерпать" судьбу Сибири, полностью

освоить эти земли. Размышляя об этом, Василий Окоемов замечает: "Вся Сибирь

в будущем. И даже страшно подумать об этом будущем. Настолько оно

грандиозно, начиная с неисчерпаемых сибирских сокровищ... И мы с вами

являемся своего рода пионерами, хотя и с очень скромной задачей.

Грандиозные дела не делаются вдруг..." (Т. 5, с.317)

Теперь уже россиянин осознает необходимость приобщиться к сибирской

земле и природе: он ищет признания этой новой земли. Жизнь героя

заканчивается в романе трагически: он умирает от застарелой болезни сердца.

Герой не рожден на сибирской земле, следовательно, и не обладает ее

жизненной силой. Да и одной человеческой жизни недостаточно для столь

великого дела, доступного лишь "особенному сибирскому народу". Дело

Окоемова продолжит его сын Василий, в котором есть сибирская кровь (жена

Окоемова - сибирская раскольница). Так, явственным в тексте становится

мотив единства коренной и сибирской Руси.

Символична в романе картина смены времен года, когда зима с трудом

уступает дорогу весне. Долго и трудно привыкали люди к необжитому месту,

также медленно менялось их настроение, отношение к "общему делу".

Утверждение повествователя : "Хозяйственное колесо разом повернулось" -

раскрывается в метафорическом описании весеннего половодья: " Зима

держалась крепко, и первые темные дни сменились "отзимьем", то есть новым

снегом... Последнее приводило всех в молчаливое отчаяние... Но вся картина

быстро изменилась, когда "тронулась" вешняя вода и сугробы сибирского снега

таяли с поразительной быстротой... Целые караваны вольной птицы потянулись

к далекому милому северу... "(Т. 5, с.430). Мотив преображения связывается

в произведении не только с образом природы ( еще нет расцвета, а есть

пробуждение), но и судьбой человека. И в этом смысле можно говорить о

новизне, своеобразии трактовки темы человек и природа Д.Н.Маминым

-Сибиряком.

Одновременно в романе предстает и традиционный миф о Сибири -

сказочном месте, крае изобилия: "Какой случай вышел однажды... Есть тут

недалеко от Тюмени завод Успенский. Ну, там до воли была каторга и казенный

винокуренный каторжный завод ... Только однажды по весне и прорви плотину,

значит, в половодье. Что бы вы думали, они сделали, то есть начальство?...

Земля то еще не успела оттаять, так что чинить прорыв долго, а вода из

заводского пруда уйдет. Подумало-подумало каторжное начальство, прикинуло в

уме и велело забучить провал пшеницею из своих складов. Факт... Оно вышло

дешевле и скорее, чем мерзлую землю добывать. Вот какое время бывало...

Рассказывать, так не поверят." (Т. 5, с.356-357).

Устный рассказ-предание имеет свой традиционный зачин: "Какой случай

вышел однажды", и концовку - "выход" из истории: "Рассказывать, так не

поверят". Заметим, что в данном случае обе легенды, обычно друг другу

противостоящие в русской литературе ХУ111-Х1Х веков, присутствуют в тексте:

Сибирь как место ссылки и каторги и Сибирь- фантастический край сокровищ.

В романе Мамина "Хлеб"(1895), как правило, картины природы "увидены"

глазами главного героя - Галактиона Колобова, реже - его отцом или Ечкиным.

Даже когда описание природы дано повествователем, "голос" его, оформление

"слова" эмоционально восходит к излюбленной лексике героя. В природе

Галактион различает близкое, родственное себе начало: "Вот это так место! -

проговорил Галактион... Действительно, картина была замечательная. Глубокий

Тобол шел по степи "в трубе", точно нарочно прорытой канаве... А я бы так

не ушел отсюда , - думал он вслух, любуясь местом. - Ведь что только можно

здесь сделать. Отсюда во все стороны дорога: под Семипалатинск, в степь ,

на Обь к рыбным промыслам. Работы хватит!", "Галактион смотрел на Тобол с

чувством собственности, как на лошадь-новокупку" (Т. 6, 271).

Герой любуется тем, что намерен использовать, превратить в деньги.

Заметим, что герои русского романа Х1Х века природой любовались по -

другому, без намерения обратить красоту природы "в пользу и выгоду".

"Взгляд" на природу персонажа романа Мамина позволяет обнаружить в нем

черты нового героя времени: практика, деятеля, хозяина.

В романе Мамина-Сибиряка Тюмень предстает как город на великом

сибирском пути, как символ пространства, на которое должна быть направлена

огромная "преобразующая сила". Именно здесь Галактион встречается с другой

"преобразующей края силой" - Ечкиным, выслушивает его планы, здесь, едва ли

не впервые за всю историю их любви, Харитина и Галактион ( оба -яркие,

сильные натуры) чувствуют взаимопонимание, разделяют взгляды друг друга.

Интересно, что историческое выдвижение Тюмени, ее быстрое промышленное

развитие по сравнению со столицей Сибири - Тобольском - было замечено еще

этнографом и писателем С.В. Максимовым в статье "Лесные города". В 1881

году он пишет: "Здесь в 1587 году основан был Тобольск, "царствующий град"

всей Сибири, к настоящему времени и в свою очередь успевший вместе с

Верхотурьем также захудать по закону всех северных городов в пользу южных

(Тюмени, Омска, Томска)".

Чувства и мысли Колобова раскрывает сцена ожидания навигации и картина

бурного весеннего вскрытия реки Туры . По традиции "снежная зима",

"скованные льдом реки" передают ощущение сна, статики , полного отсутствия

движения. Сибирь - далекое место, не развитое в промышленном отношении,

противопоставляется центральной России. В романе "Хлеб" в отличие от "Без

названия" мотив противопоставления получает иную интерпретацию : "В

"коренной" России благодаря громадной сети железных дорог давно уже исчезла

зависимость от времен года, а в Сибири эта зависимость сохранилась еще в

полной силе. Весной это особенно чувствовалось, когда замирал сибирский

тракт..."(Т.6, с. 321)

Становится очевидной прямая зависимость человека от природы в том

месте, где следы цивилизации менее заметны. Образ человека - творца,

деятеля необычайно привлекает автора: "В Тюмени он (Галактион) кстати

захватил первый груз, который застрял там из-за распутицы и пролежал бы

долго, пока просохнут дороги. Это было доказательство его права на

существование" (Т. 6, с.289).

Как и в романе "Без названия", в этом произведении Мамина обращает на

себя внимание мотив "создания нового места". Человек посягает на роль

"завоевателя" земли , в которой скрыта великая сила: герой романа призван

стать "ее освободителем". Галактион Колобов старается обрести независимость

от природы, стать полноправным хозяином земли.

Но ключевым в тексте романа оказывается мотив "перекрестка", "истока

великого пути". Тюмень олицетворяет Сибирь: важны ее пространственное

положение - "ворота Сибири" ( мотив во многом традиционный для литературы

18-19 вв), "отворяющие" водную дорогу и сибирский тракт, а чуть позднее и

"чугунку"; и временное - "первый русский город Сибири". Наконец, значение

города как хозяйственного и экономического центра, так и места ссылки,

изгнания, создают в представлении Мамина образ "особого пространства", где

сходятся прежде всего "концы" и "начала" истории. Образ этот многолик и

каждый раз раскрывается в романе перед читателем с новой стороны.

Любимым приемом, можно сказать, своего рода каноническим стилевым

оборотом, позволяющим автору утвердить "типичное", сложившееся в жизни

края, становятся сравнения: "как все сибирские реки", "как и в других домах

сибиряков", "по сибирскому обычаю", "как положено сибирской заповедью" и

т.д. Обращает на себя внимание то , что тем самым автор придает образу

Сибири единство, отмечает своеобразие устройства бытия на сибирский манер.

Писатель подчеркивает, что люди поступают так, а не иначе, потому что таков

уклад жизни их дедов, а все они вместе - его и создают.

Мотивы "перекрестка" и "устоев", казалось бы, взаимоисключают друг

друга, как дом и дорога, статика и движение; тем не менее, переплетаясь,

они и помогают воссоздать сложный образ города , да и всего края в целом.

Это состояние мира перед "вскрытием" бурной реки, когда вода тиха и покойна

под белым настом, но вот еще мгновение - и все стронется с места, забурлит

и понесется. Удастся ли остановить? И что будет при этом с человеком?

Метафорическая картина весеннего половодья в произведении, символика

промышленного пробуждения края в произведении Мамина -Сибиряка заслуживают

внимания. Сопоставление с этой точки зрения двух избранных нами романов

позволяет понять, что мотивы "перекрестка", "устоев" - своеобразные

лейтмотивы в творчестве писателя. Они проецируются на конфликт

произведения, организуют его , и во многом обусловливают трагический финал.

Герой романа - Галактион Колобов, подобно Окоемову ("Без названия"),

вступает в состязание с землей, пытается пробудить в ней дремлющие силы. И

это ему удается: он становится известным пароходовладельцем, одним из самых

уважаемых и богатых людей в Заполье. Мечта самоосуществления, казалось бы,

сбылась. Тем не менее в конце романа Галактион кончает жизнь самоубийством.

Исследователи произведения спорят, пытаясь разгадать авторский замысел.

Часто они приводят в качестве причины самоубийства героя "злую волю"

писателя , который просто "не знает, что дальше делать с героем": персонаж

до конца исчерпывает себя в романе и потому должен удалиться со сцены.

Образ Галактиона более всего "созвучен" в романе сибирской реке: ее

бурный "темперамент" сродни характеру персонажа. Не случайно чаще всего

герой размышляет о своих планах, глядя на реку (Ключевую, Тобол, Туру и

др.). Водная стихия побуждает его на поступок. Вспомним, как долго ожидает

Галактион открытия навигации в Тюмени. Но саму картину весеннего паводка

герою увидеть не дано. Ночью, когда Колобов спит, страшный шум вскрывшейся

реки слышит Харитина: "Слышалось шипение, треск и такой звук, точно по

сухой траве ползла какая-то громадная змея...сделалось страшно до

слез..."(Т. 6, 395)

Конечно, героиня интуитивно предвидит трагический конец возлюбленного,

и сцена как бы "готовит" к нему читателя. Но, с другой стороны, ее функция

в повествовании шире: природа оказывается сильнее человека. И не только

земля, ее стихия, противостоят личности, но и та природа , которая "говорит

" в самом человеке. Становясь промышленником, бросая вызов обществу и

собственному роду, Галактион разрушает в себе какие-то нравственные основы:

этические, религиозные "устои".

Человек не может полностью быть уподоблен природе, вдруг измениться,

стать полностью другим. Романтическая любовь Галактиона к Устиньке, в

отличие от его любви - страсти к Харитине , - попытка вернуться к самому

себе. Но и она оказывается для героя невозможной. И следующим на пути

"возвращения к себе" станет самоубийство. В исследованиях, посвященных

творчеству Мамина-Сибиряка, неоднократно звучало утверждение , что писатель

"воспринимает природу как большое хозяйство", и "не случайно сравниваются

природные явления и деятельность человека" в его произведениях. 9 Но в том-

то и дело, что такого "сравнения" человек не выдерживает. И Галактион не

может стать подобным реке, все сокрушающей на своем пути: как человек он

должен задумываться о последствиях. Следовательно, с точки зрения

Д.Н.Мамина-Сибиряка, человек и не способен. и просто не должен вдруг

становиться хозяином природы. Как и природа, человек, в представлении

писателя, "носит" в себе внутреннюю конфликтность: "устои" и жажду

деятельности, во многом сокрушительную для мира. И как в природе,

конфликтность эта в герое интересна и неизбежна, но и трагична: с ней

связаны и смерть, и обновление.

Литература:

1. Сибирская тема в творчестве Д.Н.Мамина-Сибиряка// Очерки русской

литературы Сибири. -Новосибирск, 1982, с.501.

2. Пруцков Н.И. Русская литература и современность. -Л., 1965, с.32

3. Пришвин М.М. Мы с тобой. По Дневнику 1940 года.//Дружба народов,

1990, № 6, с. 251.

4. См.: Дергачев И.А. Д.Н. Мамин-Сибиряк. Личность. Творчество. 2-е

доп. изд., Свердловск, 1981, с. 58; Миночкина Л.И. Природа в

произведениях Д.Н. Мамина-Сибиряка для детей // Седьмые

Бирюковские чтения. Челябинск, 1987, с.-101-102.

5. Очерки русской литературы Сибири. с.501-508.

6. Тема завоевания Сибири в творчестве Д.Н. Мамина-Сибиряка звучит

и в "Сказании о сибирском хане, старом Кучуме" (1891), очерке

"Покорение Сибири" и других.

7. Здесь и далее ссылки на романы Д.Н. Мамина даны в тексте на

основании издания: Мамин Сибиряк Д.Н. Полн. собр .соч. в 6-ти т.

-Т. 5, 1981, с. 316.- с указанием тома и страницы.

8. Максимов С .В. Лесные города // На русской земле. -М., 1989, -с.

289.

9. Груздев А.И. Д.Н. Мамин-Сибиряк. На пути к реализму.

-Свердловск, 1963, с. 68.