Летопись эпохи в лирике А.А. Ахматовой. Реферат.

Летопись эпохи в лирике А.А. Ахматовой. Реферат.

+-------------------------+

| 0x01 graphic |

| Анна Андреевна Ахматова |

+-------------------------+

Анна Андреевна Ахматова (1889-1966)

(настоящая фамилия - Горенко)

Поэтесса, переводчица, литературовед.

Об Анне Ахматовой много писано, да многое уже и сказано. Писали о ней в

разные времена по-разному - восторженно, с насмешкой, с презреньем, такими

зазорными словами, что сейчас и сложно вообразить, как такое возможно о

женщине и о поэте; писали потом уважительно, потом как бы с украдкой, с

опаской, а теперь чаще всего торжественными словами.

Анна Андреевна Ахматова (псевдоним Ахматова взят по фамилии прабабки с

материнской стороны) родилась 11 (23) июня 1889 года (в городе Большой

Фонтан, под Одессой в семье отставного инженера-механика флота. С

материнской стороны принадлежала к старой дворянской семье. Детские и

школьные годы (до 16 лет) поэтессы прошли в Царском Селе под Ленинградом

(городке юного Пушкина), где учится в Мариинской гимназии. Ее первые

воспоминания - царскосельские: зеленое, сырое великолепие парков, выгон,

куда ее водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки,

старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в \"Царскосельскую

оду\". Каждое лето она проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой

бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет -

древний Херсонес, около которого они жили. Читать она училась по азбуке

Льва Толстого. В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими

детьми, Ахматова тоже научилась говорить по-французски. Первое

стихотворение она написала, когда ей было одиннадцать лет. Стихи начались

для нее не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина (\"На рождение

порфирородного отрока\") и Некрасова (\"Мороз, Красный нос\"). Эти вещи знала

наизусть ее мама. Училась Ахматова в Царскосельской женской гимназии.

Сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно.

В 1905 - после распада семьи, мать с детьми переезжает в Евпаторию,

оттуда - в Киев. Здесь Ахматова заканчивает последний класс Фундуклеевской

гимназии. В 1907 - поступает на юридическом отделении Киевских высших

женских курсов, с которых перевелась на Высшие историко-литературные курсы

Раева в Петербурге. Во время учебы в высших женских курсов, выучила

латынь, позволившую ей впоследствии свободно овладеть итальянским языком,

читать Данте в подлиннике.

К этому же году относится публикация первого стихотворения Ахматовой в

журнале «Сириус», издававшемся поэтом Н.С. Гумилевым в Париже. В 1910 году

явно обозначился кризис символизма, и начинающие поэты уже не примыкали к

этому течению. Одни шли в футуризм, другие - в акмеизм. Вместе с её

товарищами по Первому Цеху поэтов - Мандельштатом, Зенкевичем, Нарбутом -

она сделалась акмеисткой. «Я стала акмеисткой. Наш бунт против символизма

вполне правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не

хотели оставаться в предыдущем», - писала Ахматова, добавляя при этом, что

акмеизм рос из наблюдений Николая Гумилева над ее поэзией. Выбор Ахматовой

в пользу акмеистической школы был выбором в пользу нового, более

тревожного и драматичного и, в конечном счете, более человечного

мироощущения. В первом же сборнике, в «бедных стихах пустейшей девочки» -

как на склоне лет о них отзывалась прошедшая ужасы советской

действительности Ахматова, Вечная Женственность символистов была заменена

земной женственностью. «Она пишет стихи как бы перед мужчиной, а надо как

бы перед Богом», - прокомментировал выход стихов Ахматовой Блок.

В этом же году - Ахматова выходит замуж за Н.С.Гумилёва.1910, 1911 -

вместе с мужем посещает Париж, это было ее первое знакомство с Европой, от

которой после октябрьской революции Ахматова оказалась отрезанной на

долгие десятилетия, не переставая при этом беседовать со своими

современниками во все европейском интеллектуальном пространстве. «У нас

отняли пространство и время», - говорила она Н.Струве в 1965. Однако сама

Ахматова никогда не покидала «воздушных путей» европейской культуры, ее

пространства и времени, не ослабляла «переклички голосов».

в 1912 - Италию. С 1911г. Ахматова начинает регулярно печататься в

московских и петербургских изданиях. В конце 1911г. Ахматова становится

членом созданного Гумилёвым поэтического объединения «Цех поэтов», в

котором сформировались принципы нового литературного направления,

названного акмеизмом. Членами «Цеха поэтов» были также О. Мандельштам,

С.Городецкий, М.Зенкевич, В.Нарбут. К 1912 она потеряла двух сестер - они

умерли от туберкулеза - и у юной Анны Горенко были все основания полагать,

что ее ожидает та же участь. «И кто бы поверил, что я задумана так

надолго, и почему я этого не знала», - признавалась она, перейдя

шестидесятилетний рубеж. Но в 1910-1912 Ахматовой владело чувство

краткодневности, она жила с предчувствием скорой смерти. Не только

популярное стихотворение, но и вся лирика той поры воспевала «последнюю

встречу». Из 46 стихотворений, вошедших в Вечер, почти половина посвящена

смерти и расставанию. 1912 - родился единственный сын Ахматовой -

Л.Н.Гумилёв, впоследствии известный историк и этнолог. В этом же году, во

время африканского путешествия Гумилева, выходит первый сборник стихов

Ахматовой под названием «Вечер»:

“Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки…”

Вскоре Гумилев писал ей: “Твои строки о “приморской девчонке” … мало того,

что нравятся мне, они меня пьянят. Так просто сказано так много, и я

совершенно убежден, что из всей послесимволисткой поэзии ты да, пожалуй

(по-своему), Нарбут окажетесь самыми замечательными”.

Как-то Анна Андреевна заметила: “Слава пришла сразу только к Хлебникову и

ко мне”.

Блок записал о ней еще до выхода “Вечера”, что стихи Анны Ахматовой “чем

дальше, тем лучше”.

А вскоре после выхода “Вечера” наблюдательный Корней Иванович Чуковский

отметил в ней черту “величавости”, той царственности, без которой нет ни

одних воспоминаний об Анне Андреевне.

самозабвенно заговорила от лица «стомильонного народа».

После ухода в 1914 Н.Гумилева на фронт Ахматова много времени проводила в

Тверской губернии в имении Гумилевых Слепнево. Здесь четче обозначилась

свойственная ее натуре старорусская, православная складка. Раннее не

знакомая с деревней, она впервые «вышла под открытое небо», соприкоснулась

со «скудной землей», крестьянством, «неяркими просторами» русской природы.

Это не живописное место: распаханные ровными квадратами на холмистой

местности поля, мельницы, трясины, осушенные болота, \"воротца\", хлеба,

хлеба... 1914 год она считала переломным в судьбе России, началом «не

календарного, настоящего ХХ века». Для Гумилева Слепнево - «такая скучная

не золотая старина». Ахматова же сравнивала Слепнево с аркой в

архитектуре, через которую она вошла в жизнь своего народа: «Сначала

маленькая, потом все больше и больше…». Торжественная простота Слепнева не

избавляла от страданий, трагического восприятия действительности: в

стихотворении той поры «запах хлеба» и «тоска» стоят в одной строке.

Скорбь все сильнее овладевала Ахматовой, неслучайно ее облик воспринимался

современниками как олицетворения печали, страдания. В Слепневе Ахматова

написала большую часть стихотворений, вошедших в сборник Белая стая. Белая

стая открывалась стихотворением Думали, нищие мы… (1915), навеянным

первыми военными потрясениями и потерями: утраченным богатством стало

ощущение прочности жизни, незыблемости ее основ. Главная нота Белой стаи -

чистая отрада печали. Неизбывное страдание рождало в душе героини не

отчаяние, а просветление. На просветленность пути утрат указывал и эпиграф

из Ин. Анненского: Горю и ночью дорога светла.

В Белой стае новое значение получала акмеистическая деталь: она

становилась «точкой отправления» в сферу неясного и недосказанного.

Ахматова называла символизм «явлением ХIХ века», ей была неведома болезнь

символистов - «водянка больших тем». Однако, начиная с 1914, ее поэзия

уводила к «таинственным, темным селеньям», все больше углублялась в

область духа, интуитивных прозрений. Путь имажинистской объективности

оказался чужд акмеистам: Гумилев, Ахматова, Мандельштам сохранили верность

идее высокого, мистического по своей сути искусства.

В Белой стае иным стал и облик героини: ей сообщались пророческие,

визионерские черты:

И давно мои уста

Не целуют, а пророчат.

К пророческим стихотворениям сборника Ахматова относила Молитву, Июнь 1914

и др. Многие стихотворения Белой стаи имели конкретных адресатов: 17

стихотворений посвящено возлюбленному Ахматовой Борису Антрепу, два -

обращены к Н.В.Н. - Николаю Недоброво. Но неразделенная любовь к ним,

земные страдания представали эпизодами религиозного восхождения.

Преображение покинутой женщины в «пророчествующую жену», «Музу Плача» в

1922 верно оценил И.Эренбург: «Молодые барышни, усердно подражавшие

Ахматовой, не поняли, что значат эти складки у горько сжатого рта. Они

пытались примерить черную шаль, спадающую с чуть сгорбленных плеч, не

зная, что примеряют крест». Дальнейший путь Ахматовой - путь тяжких потерь

и испытаний, путь Ярославны 20 века, оплакавшей гибель России, лучших

своих современников.

1914 год она считала переломным в судьбе России, началом «не календарного,

настоящего ХХ века». «Казалось, маленькая книга любовной лирики

начинающего автора должна была потонуть в мировых событиях. Время

распорядилось иначе», - писала она в автобиографических заметках. С

момента появления в 1914 году до 1923 Четки переиздавались 9 раз - редкий

успех для «начинающего автора». После этого сборника Осип Мандельштам

предсказал провидчески: “Ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из

символов величия России”.

В сборнике была продолжена линия Вечера: большая внутренняя

сосредоточенность, напряженность психологического узора, лаконизм,

точность наблюдений, отказ от напевности стиха, приверженность разговорной

речи, приглушенные краски, сдержанные тона. Само название Четки указывало

на «перебор» душевных состояний, приобретающих завершенность и напряжение

молитвы. Во многих стихотворениях Четок - обобщение личных переживаний в

приближенной к афоризму, эпиграмматической формуле:

Сколько просьб у любимой всегда!

У разлюбленной просьб не бывает,

Настоящую нежность не спутаешь

Ни с чем, и она тиха,

И не знать, что от счастья и славы

Безнадежно дряхлеют сердца.

Как и в Вечере, в Четках не раскрывалась, не претворялась в развернутый

рассказ душевная драма героини - ее покинутость, одиночество: Ахматова

говорила больше об обстановке происходящего, решая тем самым сложнейшую

задачу соединения лирики и психологической повести. Чувство воплощалось в

явлениях внешнего мира; подробности, детали становились свидетельствами

душевных переживаний.

Тяготение Ахматовой к «дару геройского освещения человека», к строгой

форме, сдержанности повествования было отмечено одним из первых ее

критиков - Н.Недоброво. В 1915 он писал об авторе Вечера и Четок:

«Изобилие поэтически претворенных мук - свидетельствует не о плаксивости

по случаю жизненных пустяков, но открывает лирическую душу, скорее

жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно

господствующую, а не угнетенную». Ахматова высоко оценила это замечание, в

котором была предугадана ее дальнейшая судьба: женщина, писавшая

преимущественно о несчастной любви, в «осатанелые годы» сталинского

террора гордо и самозабвенно заговорила от лица «стомильонного народа».

“Вечер” и “Четки” единодушно были признаны книгами любовной лирики.

Правда, говорилось, что и любовь может быть величавой, и вспоминали Сафо,

Данте и Петрарку. К таким поэтам примеряли Ахматову.

Ахматовой повезло. У нее были блестящие предшественники. Но учителем она

назвала Иннокентия Анненского, необычайного поэта.

…Кто был предвестием, предзнаменованьем,

Всех пожалел, во всех вдохнул томленье-

И задохнулся…-

Так позже скажет о нем Ахматова в стихотворении “Учитель”. Во второй книге

“Четки” Ахматова поместила известное стихотворение, посвященное встрече с

Блоком в декабре 1913 года, - “Я пришла к поэту в гости”. Отозвался на эту

встречу и Блок стихотворением “Красота страшна, вам скажут…” После явления

Ахматовой нарастающим потоком в поэзию хлынули женщины, теперь их в нашей

поэзии, вероятно, больше, чем мужчин. До Ахматовой любовная лирика была

надрывной или туманной, мистической и экстатической. После первых

ахматовских книг стали любить “по-ахматовски”. И не одни только женщины.

Есть свидетельство, что Маяковский часто цитировал стихи Ахматовой и читал

их любимым.

В военные и революционные годы Ахматова выпустила три книги - “Белая стая”

(1917), “Подорожник” (1921) и “Anno Domini” (1922). В названных книгах

Ахматова в основном остается автором любовной лирики. Как сказал

А.Твардовский о стихах Ахматовой, “они отличаются необычайной

сосредоточенностью и взыскательностью нравственного начала”. Главной темой

этой книги стала гибель в 1921 г. Н.С.Гумилева. К началу 20-х годов в

основных своих чертах сложилась поэтическая система Ахматовой. Главные из

них - дисциплина стиха, ясность, сдержанность, сжатость. Эти признаки, во

многом почерпнутые в русской классической традиции, часто мешают увидеть

новаторские стороны ахматовской поэтики. Проза была стихией, из которой

росла Ахматова. Ее стихи можно было рассматривать как спрессованные

романы. Примерно с середины 20-х годов Анна Андреевна Ахматова начала

очень усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого

Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкинa. Результатом её

пушкинских штудий были три работы - о \"Золотом петушке\", об \"Адольфе\"

Бенжамена Сонстана и о \"Каменном госте\". Все они в свое время были

напечатаны. Работы \"Александрина\", \"Пушкин и Невское взморье\", \"Пушкин в

1828 году\", которыми она занималась почти двадцать последних лет,

по-видимому, войдут в книгу \"Гибель Пушкина\". В общении Анна Андреевна

была необычайно естественна и проста. Охотно слушала стихи. Охотно их

читала. Умела разговаривать откровенно и задушевно. И особо поражала

несравненным своим остроумием. Это не была простая шутливость или желание

позабавить. Это была подлинная острота ума, глубокого, иронического,

беспощадного и часто печального.

Перелом в судьбе Ахматовой был связан и с личностью В. Шилейко - ее

второго мужа, ученого-востоковеда, занимавшегося культурой древнего

Египта, Ассирии, Вавилона. Личная жизнь с Шилейко, деспотичным и

беспомощным в бытовых делах, не сложилась, но его влиянию Ахматова

приписывала возрастание сдержанных философских нот в своем творчестве.

Шилейко привел Ахматову в Фонтанный Дом (Шереметьевский дворец), под

кровом которого она прожила несколько лет.

С середины 20-х гг. начинается травля Ахматовой в печати, возникает

негласное постановление о запрещении печатать ее стихи, и имя Ахматовой

исчезает со страниц книг и журналов. С 1925 до 1936г. Ахматова не пишет

стихов. Эти годы она сама называет опытом «страха, скуки, пустоты,

смертного одиночества». Ахматова выходит из Союза писателей, живет в

нищете. В 1934г. арестован ближайший друг Ахматовой поэт О.Э.Мандельштам,

в 1935г. арестованы ее сын Л.Н.Гумилев и третий муж искусствовед

Н.Н.Бунин. Трагический образ этого времени выражен в поэме «Requiem»

(1936-40), изданной в Советском Союзе только в конце 80-х годов. 1940 -

выходит сборник «Из шести книг». Наступает Великая Отечественная война

1941 года. 1941-май 1944 - Ахматова живёт в эвакуации в Ташкенте. Как и

другие поэты, часто выступает в госпиталях, читает стихи раненым бойцам. В

Ташкенте она впервые узнала, что такое в палящий жар древесная тень и звук

воды. А еще Анна узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте она

много и тяжело болела. В эти годы создан цикл стихов о войне. Из эвакуации

Ахматова возвращается в Москву, потом в Ленинград. Страшный призрак,

притворяющийся её городом, так поразил, что она описала эту встречу в

прозе. Тогда же возникли очерки \"Три сирени\" и \"В гостях у смерти\" -

последнее о чтении стихов на фронте в Териоках. Проза всегда казалась ей и

тайной и соблазном. Анна Андреевна с самого начала все знала про стихи -

она никогда ничего не знала о прозе. Первый её опыт все очень хвалили, но

она, конечно, не верила. Позвала Зощенку. Он велел кое-что убрать и

сказал, что с остальным согласен. Ахматова очень обрадывалась. Потом,

после ареста сына, сожгла вместе со всем архивом. 1946 - связи с

постановлением ЦК ВКПб о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором

творчество Ахматовой было подвергнуто жесточайшей идеологической критике,

она опять отстранена от литературы. Снова печатать Ахматову начинают во

второй половине 50-х гг.

В послевоенные годы Ахматова занимается поэтическими переводами, пишет

несколько статей о творчестве А.С.Пушкина и автобиографическую прозу. 1958

- выходит книга «Стихотворения», сильно урезанная цензурой.В конце 50-х

годов Ахматова знакомится с молодыми ленинградскими поэтами, в числе

которых И.Бродский. Дружба с ними продолжается до конца жизни

Ахматовой.1963 - заканчивает «Поэму без героя», которую писала двадцать

два года. 1964 - Ахматова посещает Италию, где ей вручают международную

литературную премию Этна Таормина. 1965 - выходит сборник «Бег времени»,

хотя и отредактированный цензурой, но все же достаточно полный и

представительный, включающий и стихи последних лет. Ахматова совершает

поездку в Англию, где удостаивается звания доктора литературы Оксфордского

университета, посещает Париж.Накануне дантовского года, Ахматова снова

услышала звуки итальянской речи - побывала в Риме и на Сицилии. Весной

1965 года поехала на родину Шекспира, увидела британское небо и Атлантику,

повидалась со старыми друзьями и познакомилась с новыми, еще раз посетила

Париж.

Анна Андреевна Ахматова не переставала писать стихи. Для неё в них - связь

с временем, с новой жизнью её народа. Когда она писала их, она жила теми

ритмами, которые звучали в героической истории её страны. Она счастлива,

что жила в эти годы и видела события, которым не было равных. В последнее

десятилетие жизни Ахматову занимала тема времени - его движения, бега.

«Куда девается время?» - вопрос, по-особому звучавший для поэта,

пережившего почти всех своих друзей, дореволюционную Россию, Серебряный

век.

Что войны, что чума? - конец им виден скорый,

Им приговор почти произнесен.

Но кто нас защитит от ужаса, который

Был бегом времени когда-то наречен?

5 марта 1966 - Анна Андреевна Ахматова умирает в подмосковном санатории

Домодедово. Похоронена в Комарове, под Санкт-Петербургом.

Ахматова была не из тех, кто много пишет. Даже полное собрание ее

сочинений не будет многотомным. Она не то чтобы писала с трудом,-

наверное, для нее не существовало технических трудностей стиха. Но писание

для нее было трудом душевным, почти физическим.

Свои книги Анна Ахматова строила не по хронологии, а по единому

композиционному замыслу. Они читаются как целостное поэтическое

произведение.

“Время от ее вступления в литературу до наших дней,- писал В.Жирмунский в

1970 году,- превышает число лет, прошедших от смерти Пушкина до начала

русского символизма. Это целая эпоха, обозначенная в жизни страны и всего

человечества величайшими историческими сдвигами и потрясениями (…) А между

тем связь поэзии Ахматовой с традициями прошлого не отягчает ее творчество

ненужным балластом времени; напротив, делает ее живой и нужной для

современного читателя”.

Ты, срывающая покров

С катафалков и колыбелей,

Разъярительница ветров,

Насылательница метелей,

Лихорадок, стихов и войн,

- Чернокнижница! - Крепостница! -

Я заслышала грозный вой

Львов, венчающих колесницу.

Трудно поверить, что эти строки Марина Цветаева посвятила Анне Ахматовой,

настолько отличается созданный ею образ от того, который рисуют нам стихи

самой Анны. Вчитайтесь в них…

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

Это не крик, обращенный ко всему миру, - это тихий разговор наедине,

который ведет стройная женщина с мудрыми глазами… Такой мы видим

чернокнижницу «серебряного века».

Одно из ее последних стихотворений опять посвящено Н. Гумилеву:

Все уходит - мне снишься ты.

…Тень твоя над бессмертным брегом,

Голос твой из недр темноты.

И по имени! Как неустанно

Вслух зовешь меня снова … «Анна!»

Говоришь мне, как прежде, - «Ты».

В этих строчках слышится смирение и прощение, умиротворение и прощание …

Значит - пришел срок, цель достигнута и миссия выполнена.

Философская настроенность Ахматовой не понималась многими ее

современниками, сосредоточенными на кровавых событиях недавнего прошлого.

В частности Н.Я. Мандельштам вменяла Ахматовой в вину «отказ от наших

земных дел», «старческую примиренность» с прошлым. Но отнюдь не

«старческой примиренностью» навеяны последние стихи Ахматовой - отчетливей

проступило то, что было свойственно ее поэзии всегда: тайнознание, вера в

приоритет неведомых сил над материальной видимостью мира, открытие

небесного в земном.