История географических открытий

История географических открытий

История географических открытий

Земля помогает нам понять самих себя, как не помогут никакие книги. Ибо земля нам сопротивляется. Человек познаёт  себя в борьбе с препятствиями.

Антуан де Сент-Экзюпери. Планета людей

Я хотела бы рассказать о некоторых географических открытиях. Я выбрала именно эту тему, потому что мне кажется, что люди должны знать свою историю и хранить память о великих людях, которые её создали.

Эпоху великих географических открытий по праву отсчитывают с исследований, предпринятых португальскими мореплавателями. В своём реферате я рассказала об открытии морского пути в Индию, о проблемах, связанных с этим. Также я рассказала о путешествии Васко да Гамы, который и открыл этот путь, о его поражении и отплытии из Индии.

Одним из величайших географических открытий стало путешествие Колумба «к берегам Индии» на запад, через Атлантический океан. В результате этого путешествия был открыт новый материк – Новый Свет. В моём реферате рассказывается о путешествиях Колумба к берегам Америки и о человеке, в честь которого она была названа (Америго Веспуччи). Открытия этих людей принесли очень большую пользу для всего человечества.

Кроме открытия Америки, очень важным событием стало открытие Австралии с её богатым чудесами природным миром. Очень долго мореплаватели разыскивали большой южный материк – «Terra Australis Incognita». О ней ходило множество легенд, так что разочарование, принесённое открытием Австралии (по большей части пустынного материка) было настолько велико, что Ост-Индская компания отказалась от дальнейших исследований этого материка на много лет.

Кроме открытий, сделанных иностранцами, я рассказываю и о достижениях наших мореходов, таких, как исследование северных и северо-восточных берегов России, открытие пролива между Азией и Америкой. Но самым большим достижением российских мореплавателей оказалось открытие самого южного материка Земли – Антарктиды. После открытия Антарктиды начинаются её исследования, и, прежде всего, открытие Южного полюса, о котором я также рассказываю в своём реферате.

В конце реферата я привожу хронологическую таблицу, в которой отражены открытия и исследования, приведённые здесь.

Географические открытия, которые заслуживают определения "великие", совершались на нашей планете во все исторические эпохи, с древности и до XX в. Но эпохой Великих географических открытий принято называть строго определенный исторический период. Его хронологические рамки отечественные историки и географы обычно ограничивают серединой или концом XV - серединой XVII вв. Ни одна другая эпоха не была столь насыщена географическими открытиями, никогда они не имели такого исключительного значения для судеб Европы и всего мира. Усилиями нескольких поколений мореплавателей и землепроходцев рубежи ойкумены были раздвинуты; мир словно засверкал новыми красками, предстал во всем своем великолепном разнообразии.

В рамках этой эпохи исследователи обычно выделяют два периода.

- середина или конец XV – середина XVI вв. - период испанских и португальских открытий в Африке, Америке и Азии, включающий важнейшие плавания Колумба, Васко да Гамы и Магеллана;

- середина XVI – середина XVII вв. период, основное содержание которого составили впечатляющие достижения русских землепроходцев на севере Азии, английские и французские открытия в Северной Америке, голландские открытия в Австралии и Океании.

Имеются и другие точки зрения на хронологические рамки эпохи Великих географических открытий, ограничивающие ее серединой ХV - серединой XVI вв. или, напротив, включающие в нее и замечательные открытия XVIII в.

В ходе Великих географических открытий европейские путешественники впервые дерзнули пересечь океаны (единственное исключение в средневековой Европе – викинги, но их достижения к XV в. были уже давно забыты). Но для того чтобы мореплаватели отважились оставить землю за кормой, человечеству пришлось сначала сделать множество разных изобретений: такие приборы, как компас и астролябия, без которых нельзя было проложить верный путь и определить широту; астрономические таблицы, позволявшие.. определять долготу; географические карты, в раннем средневековье предельно схематичные, но постепенно становящиеся все более точными в деталях. Было необходимо книгопечатание, чтобы ускорить распространение сведений об изобретениях и открытиях; пушки и порох, чтобы сломить возможное сопротивление жителей вновь открытых земель, и многое, многое другое. А самое главное, был необходим (и был действительно создан) чудо-корабль, без которого открытия не могли быть совершены, – каравелла – быстрая, с легким ходом, маневренная, обладавшая удивительной способностью идти нужным курсом при любом направлении ветра, к тому же с небольшой командой, что позволяло взять на борт достаточно пищи и воды.

Большую роль сыграла в эпоху Великих географических открытий и получавшая все большее распространение идея шарообразности Земли; с нею была связана мысль о возможности западного морского пути в Индию через Атлантический океан.

На первом этапе Великих географических открытий решающую роль сыграли Испания и Португалия, в силу ряда причин оказавшиеся раньше других стран готовыми к выполнению труднейших задач, выдвинутых временем. В течение нескольких десятков лет мореплаватели пиренейских стран открывают юго-восточный путь в страны Востока вокруг Африки и юго-западный – в обход Америки, в поисках западного пути открывают и исследуют огромный двойной материк – Америку.

Но к середине XVI в. пиренейские державы, удовлетворенные захваченными источниками богатств, постепенно отказываются от новых исследовательских плаваний, стремясь прежде всего сохранить за собой уже приобретенные земли. Им на смену приходят Англия и немного позже Голландия.

Эти страны уже достаточно сильны, чтобы начать добиваться своего места

под солнцем, но еще не в состоянии вытеснить испанцев и португальцев с тех путей, которые ведут к источникам их богатств. Поэтому Англия и Голландия должны были искать новые маршруты из Европы в страны Востока: северо-западный – вокруг Северной Америки и северо-восточный – вокруг северного побережья Азии. Имея в виду оба этих варианта, мореплаватели исходили из верного предположения, что Азия и Америка разделены проливом, по которому можно попасть из Северного Ледовитого океана в Тихий.

Путь к берегам Северной Америки проложил в 1497 г. генуэзец на английской службе Джон Кабот (Джованни Кабото). В экспедиции 1498 г.,  осуществленной Каботом и его сыном Себастьяном, английские суда пересекли Атлантический океан и, достигнув североамериканского материка в районе острова Ньюфаундленд, прошли вдоль его восточного побережья далеко на юго-запад. Однако плавание оказалось убыточным (на пушные богатства страны моряки не обратили внимания). Поэтому англичане надолго остыли к исследованиям во вновь открытых землях, хотя Себастьян Кабот впоследствии еще дважды плавал к берегам Северной Америки.

В 20-е гг. XVI в. на поиски Северо-западного прохода устремились португальские, испанские и французские экспедиции, открывшие и нанесшие на карту многие тысячи километров атлантического побережья Северной Америки – от восточной оконечности полуострова Лабрадор до Флориды. В 1534 – 1536 гг. француз Жак Бартье исследовал залив Святого Лаврентия и прошел по открытой им реке Святого Лаврентия до впадения в нее реки Оттавы. Плыть дальше не позволяли пороги, но от индейцев Бартъе узнал, что дальше к юго-западу находятся обширные водные пространства. Так европейцы впервые услышали о Великих американских озерах, открытых французами уже в XVII в. Местные жители – индейцы – часто называли свои поселки «канада», и это слово, обозначавшее просто населенный пункт, стало позднее названием всей северной части Нового света – Канады. В последней четверти XVI в. инициативу в поисках Северо-западного прохода уверенно захватывает Англия. В 1576 – 1578 гг. три плавания в северных водах Америки совершил Мартин Фробишер, положивший начало открытию Баффиновой земли; залив у ее юго-восточной оконечности, ошибочно принятый Фробишером за пролив, и сейчас носит его имя. Несколько плаваний в северных водах совершил и Генри Гудзон, который в 1607 г. достиг немного западнее Шпицбергена рекордной отметки 80'23' северной широты, а в 1610 – 1611 гг. обогнул полуостров Лабрадор с севера и запада. Гудзон решил, что открыл вожделенный проход в Тихий океан; на самом деле он вошел в огромный залив, позднее названный Гудзоновым (как и пролив, отделяющий Лабрадор от Баффиновой земли). В позднейших экспедициях 10 – 30-х гг. XVII в. (Байлота и Баффина, Фокса, Джемса) были исследованы и нанесены на карту берега моря Баффина, западной части Гудзонова залива и южной части бассейна Фокс. Но после этого неуловимый Северо-западный проход был надолго забыт: лучшие полярные мореплаватели сошлись на том, что найти его невозможно.

С середины XVI в. англичане, а вслед за ними голландцы, начали искать Северо-восточный проход. В ходе этих поисков англичанин Ричард Ченслор установил торговые отношения с Россией (1553 – 1554 гг.), а Стивен Барроу, пользуясь указаниями русских поморов, достиг острова Вайгач. В 1594 – 1597 гг. три плавания в поисках Северо-восточного прохода совершил замечательный голландский полярный мореплаватель Виллем Баренц, но и ему не удалось продвинуться дальше Новой Земли. В XVII в. поиски Северо-восточного прохода, как и поиски Северо-западного, были признаны бесперспективными.

Конец эпохи Великих географических открытий ознаменовался выдающимися плаваниями как на севере, так и на юге нашей планеты. В 1642 – 1644 гг. Абел Тасман делает решающие шаги в долгой эпопее открытия Австралии. А в 1648 г. Федот Попов и Семен Дежнев впервые прошли из Северного Ледовитого океана в Тихий, обогнув восточную оконечность Азии. Тем самым существование Северо-восточного прохода, который так долго искали мореплаватели разных стран Европы в XVI – начале XVII вв., было доказано. Однако открытие Попова и Дежнева не получило известности, и в XVIII в. Витусу Берингу пришлось вторично решать ту же задачу.

Трудно переоценить значение Великих географических открытий в эпопее познания человеком земной поверхности. Были определены контуры всех обитаемых материков (кроме северных и северо-западных берегов Америки и восточного побережья Австралии), исследована большая часть земной поверхности; однако еще не изученными остались многие внутренние районы Америки, Африки, Азии и особенно Австралии. Великие открытия дали новый обширный материал для многих других областей знания – истории, этнографии, ботаники, зоологии. Именно в результате Великих географических открытий пришли в Европу столь привычные для нас сегодня картофель и томаты, кукуруза и табак.

Не менее важным было глубокое влияние открытий на социально-экономические процессы в Европе. Торговые пути неудержимо перемещались из Средиземноморья на просторы Атлантики. В результате одни государства приходили в упадок, и на авансцену истории выходили другие. Открытия связали между собой прежде изолированные континенты в единое целое: так рождался мировой рынок. Безжалостное ограбление колоний стало одним из важнейших рычагов для накопления богатств в наиболее развитых странах Европы, и в этой связи процесс развития капитализма в Европе неотделим от Великих географических открытий.

Великие географические открытия произвели ошеломляющее впечатление на современников, которые прекрасно осознавали масштабы происходивших, событий. Факты опровергали представления всех авторитетов древности. Рухнула вера в непогрешимое совершенство античной мудрости. Перед европейцами открылись новые культурные горизонты. Обитатели вновь открытых земель жили совсем иначе, чем европейцы, и наиболее пытливые умы той эпохи перестали смотреть на европейские порядки как на единственно возможные и стали связывать с Новым Светом идеальное общественное устройство. Открывая мир, европейцы познавали себя.

У истоков морского могущества Португалии находится замечательная фигура неутомимого вдохновителя и организатора морских путешествий принца Энрике (Генриха) Мореплавателя (1394 – 1460). В 1415 г. юношей он участвовал во взятии североафриканского порта Сеуты (с этого события как раз и принято отсчитывать начало морской экспансии Португалии). Узнав в этом городе, что отсюда проложены через Сахару караванные пути, в страны, богатые золотом, принц решил достичь их морским путем, отправляя корабли вдоль западного берега Африки. Всю свою жизнь он упорно стремился к этой цели. С 1420 г. он возглавлял могущественный португальский духовно-рыцарский Орден Христа и имел возможность использовать для своих исследований немалые ресурсы Ордена.

Хотя Энрике Мореплаватель не принимал личного участия ни в одной из многочисленных организованных им морских экспедиций и ступал на борт корабля лишь ради участия в военных походах в Северную Африку, свое почетное прозвище он получил по праву. С 1416 по 1460 г. многие десятки кораблей были посланы к островам Атлантики и к берегам Африки по его приказу и

В течение многих лет экспедиции были явно убыточными и продолжались исключительно благодаря энтузиазму принца. Мысль о возможности морского пути в Индию тогда еще не возникала.

Правда, к концу жизни принца, когда усилилось турецкое наступление на Европу, христианские державы в поисках союзников против ислама вспомнили о легендарном христианском царе-священнике Иоанне, который некогда в глубинах Азии разгромил мусульман в крупном сражении.

В основе этой легенды лежали реальные события XII в. Но к XV веку европейцам было уже определенно известно, что в Азии такого государства нет. И тогда они отождествили державу священника Иоанна с Эфиопией, которая действительно была христианской. Вот это мифическое царство пытались найти и принц Энрике, и его последователи.

А о морском пути в Индию заговорили еще позже, сравнительно незадолго до того, как он был проложен.

Сначала убыточные предприятия принца не пользовались в стране особой популярностью. Но затем ситуация изменилась. Пройдя сотни километров вдоль необитаемых берегов, португальцы неожиданно встретили местных жителей, да еще не привычные им берберские племена Северной Африки, а негров, которых до этого в Европе почти не знали. Первые захваченные в плен и обращенные в рабство негры были привезены в Португалию в 1441 г., вызвав настоящую сенсацию. В последующие годы позорная и бесчеловечная охота за черными рабами стала главной целью многих португальских экспедиций. Рабов называли «черной слоновой костью», работорговля приносила огромные доходы. Но она же оказалась и мощным стимулом для дальнейшего продвижения на юг. Местные жители быстро убедились в том, что появление португальцев грозит им гибелью. В ужасе они бежали от берегов в глубь континента, и португальцы в поисках рабов должны были плыть дальше.

Вскоре было сделано еще одно открытие, удивительное для людей того времени. После бесконечной полосы пустынь португальцы открыли мыс, покрытый растительностью и названный ими Зеленым (ныне мыс Альмади). Стало ясно, что вопреки представлениям древних авторов жизнь возможна и в самой жаркой зоне. А десятилетием позже, в результате бури, отбросившей на запад от берегов Африки корабли венецианца Альвизе да Кадамосто, были открыты и острова Зеленого Мыса.

В 1462 г. Педру ди Синтра, продвигаясь дальше на юг, увидел у самого берега высокие горы. В облаках, окутывавших вершины гор, гремел гром, напоминавший рев льва, и горы были названы Львиными – Сьерра-Леоне. Между тем береговая линия все более отклонялась к востоку. В Португалии это вызвало необоснованные надежды на близость Индийского океана; на самом деле португальцы достигли огромного Гвинейского залива, а до южной оконечности Африки оставалось пройти еще 8000 км.

Неутомимая деятельность принца Энрике начала приносить свои плоды. Туман неизвестности, скрывавший земли Западной Африки, постепенно рассеивался, исчезали страх и суеверия. Возникло новое поколение мореплавателей, которому были по силам все более сложные задачи.

0пасаясь конкуренции других государств, португальцы держали в тайне сведения, добытые экспедициями. Вывоз из Португалии карт с новыми данными был запрещен, разглашение сведений об открытиях каралось смертью. Такая практика была обычной в ту эпоху, и не только в Португалии. Трудно сказать, сколь многие важные открытия остались по этой причине неизвестны ни современникам, ни историкам более позднего времени.

В 1470 – 1473 гг. португальцы открыли северное побережье Гвинейского залива. Названия, которые они дали этим местам (некоторые из них сохранились до наших дней), говорят сами за себя:

Берег Слоновой Кости, Золотой Берег, Невольничий Берег. Однако затем Португальцы испытали горькое разочарование: береговая линия опять повернула на юг.

Решающие успехи в продвижении португальцев вокруг Африки связаны с правлением короля Жоана II, считавшего новые открытия делом первостепенной важности. Дьогу Кан во время двух экспедиций открыл огромный участок западного берега Африки длиной более 2500 км. Он обнаружил устье великой африканской реки Конго и достиг Намибии.

Начиная с экспедиции Кана, португальцы устанавливали на важнейших достигнутых рубежах каменные столбы – падраны. Верхнюю часть столба составлял увенчанный крестом каменный куб с изображением герба и именем португальского короля с одной стороны и именем мореплавателя датой открытия – с другой. Падраны являлись великолепными ориентирами для будущих плаваний и одновременно подтверждали приоритет Португалии в открытии этих мест. Вместе с тем падраны были символом христианства и призывом обращению язычников. Некоторые падраны были найдены в Африке уже в ХХ в. и пополнили коллекции музеев.

Задача обойти с юга африканский континент и найти путь в Индию была поставлена перед экспедицией Бартоломеу Диаша, вышедшей в море августе 1487 г. Флотилия состояла из двух маленьких каравелл и большого грузового судна с пасами провианта и необходимым снаряжением для ремонта судов. Спустя четыре месяца после отплытия из Лиссабона Диаш достиг последнего из падранов, поставленных Каном, и двинулся дальше на юг. Начавшийся через некоторое время шторм отнес корабли далеко в открытый океан, берег исчез из виду. Затем шторм стих, и Диаш, полагая, что материк по-прежнему тянется с севера на юг, приказал плыть на восток, чтобы вновь подойти к берегу. Прошло несколько дней, а земля и не появлялась. Тогда Диаш повернул к северу, и вскоре стали видны горы на горизонте. Оказалось, что во время бури корабли прошли мимо поворота береговой линии к востоку. Повернув затем на восток, они едва не обошли континент с юга. Подойдя к берегу, корабли двинулись на восток. Но грузовое судно во время бури отстало, и не было возможности произвести необходимый ремонт каравелл. Уставшие от лишений экипажи грозили бунтом, требуя немедленного возвращения в Португалию.

Вынужденный принять это требование, Диаш добился от команды согласия на то, что еще два дня флотилия будет плыть на восток и лишь затем повернет назад. За это время им удалось достичь того места, где берег поворачивал к северу. Взору моряков открылся Индийский океан. На берегу был поставлен падран, и Диаш скрепя сердце двинулся в обратный путь. Через короткое время был открыт мыс, который во все времена восхищал моряков своей величавой красотой. Согласно преданию, Диаш назвал его Бурным, но закрепилось за ним название мыса Доброй Надежды – надежды на то, что морской путь в Индию вскоре будет открыт. В декабре 1488 г. корабли вернулись в Лиссабон.

Тщательно готовясь к решающему рывку в Индию вокруг Африки, король Жоан II одновременно с кораблями Диаша отправил на Восток и сухопутных разведчиков. Один из них, Перу ди Ковильян, притворившись купцом, достиг Индии и затем передал королю собранные сведения об этой стране. На обратном пути он проник в Эфиопию и вынужден был остаться там навсегда, оказавшись до конца жизни почетным пленником абиссинского короля. Подробный отчет Ковильяна о поездке в Индию использовался при подготовке инструкций для первой экспедиции португальца Васко да Гамы.

Жоану II не суждено было самому завершить главное дело своей жизни, открыть морской путь в Индию. Но его преемник Мануэл I сразу же после восшествия на престол начал подготовку экспедиции. Короля подгоняли сведения об открытиях Колумба.

Специально для этого плавания были построены три корабля: флагманский "Сан-Габриэл", "Сан-Рафаэл", которым командовал старший брат Васко, Паулу да Гама, и «Берриу». Как и в плавании Диаша, флотилию сопровождало транспортное судно с припасами. Корабли должны были вести лучшие кормчие Португалии. В составе экипажей трех кораблей в путь отправилось от 140 до 170 человек. Люди были подобраны очень тщательно, многие из них ранее уже участвовали в плаваниях к берегам Африки. Корабли были оснащены самыми совершенными навигационными приборами, в распоряжении мореплавателей были точные карты и вся новейшая информация о Западной Африке, Индии и Индийском океане. В составе экспедиции были переводчики, знавшие диалекты Западной Африки, а также арабский и еврейский языки.

8 июля 1497 г. весь Лиссабон собрался у пристани, чтобы проводить в путь своих героев. Печальным было прощание моряков с родными и близкими.

Женщины покрыли головы черными платками, повсюду слышались плач и причитания. После завершения прощальной мессы были подняты якоря, и ветер понес корабли из устья реки Тежу в открытый океан.

Уже через неделю флотилия миновала Азорские острова и пошла дальше на юг. После недолгой остановки на островах Зеленого Мыса корабли взяли курс на юго-запад и отошли от берега почти на тысячу миль, чтобы избежать встречных ветров и течений у берегов Африки. Держа курс на юго-запад в сторону неизвестной еще тогда Бразилии и лишь затем повернув на юго-восток, Васко да Гама нашел не самый короткий, но самый быстрый и удобный для парусных судов путь от Лиссабона к мысу Доброй Надежды, который флотилия обогнула после четырех с половиной месяцев плавания.

16 декабря корабли прошли последний падран, установленный до них Диашем, и оказались в местах, где не бывал еще ни один европеец. Одна из провинций Южно-Африканской республики, у берегов которой моряки встретили Рождество, до настоящего времени сохранила данное ими название Натал (Наталь), что означает «Рождество».

Продолжив путь, португальцы достигли устья реки Замбези. Здесь флотилия вынуждена была задержаться для ремонта судов. Но моряков подстерегало еще одно страшное бедствие: началась цинга. У многих гноились и распухали десны так, что они не могли открыть рот. Люди умирали через несколько дней после начала болезни. Один из очевидцев с горечью писал, что они угасали, словно лампады, в которых выгорело все масло.

Лишь через месяц португальцы смогли возобновить плавание. Через несколько дней пути они увидели остров Мозамбик (он находится в Мозамбикском проливе, недалеко от берегов Африки). Здесь начинался совершенно новый мир, не похожий на известные португальцам районы западного и южного побережья Африки. В ату часть континента уже с Х11 в. проникали арабы. Здесь широко распространились ислам, арабский язык и обычаи. Арабы были опытными мореходами, их приборы и карты были зачастую более точными, чем у португальцев. Арабские лоцманы не знали себе равных.

Глава экспедиции быстро убедился, что арабские купцы – подлинные хозяева в городах восточного побережья Африки – будут для португальцев грозными противниками. В столь сложной обстановке ему необходимо было проявить выдержку, не допустить столкновений матросов с местными жителями, быть осторожным и дипломатичным в общении с местными правителями. Но именно этих качеств не хватало великому мореплавателю, он проявил вспыльчивость и бессмысленную жестокость, не сумел удержать под контролем действия экипажа. Чтобы добыть нужные сведения о городе Момбаса и о намерениях его правителя, Гама приказал пытать захваченных заложников. Так и не сумев нанять здесь лоцмана, португальцы отплыли дальше на север.

Вскоре корабли достигли порта Малинди. Здесь португальцы нашли себе союзника в лице местного правителя, враждовавшего с Момбасой. С его помощью им удалось нанять одного из лучших арабских лоцманов и картографов, Ахмеда ибн Маджида, имя которого было известно далеко за пределами восточного побережья Африки. Теперь флотилию ничто не задерживало в Малинди, и 24 апреля 1498 г. португальцы повернули на северо-восток. Муссон надул паруса и понес корабли к берегам Индии. После пересечения экватора люди вновь увидели столь знакомые им созвездия Северного полушария. Через 23 дня пути лоцман привел корабли к западному побережью Индии немного к северу от порта Каликут. Позади остались тысячи миль пути, 11 месяцев утомительного плавания, напряженная борьба с грозной стихией, столкновения с африканцами и враждебные действия арабов. Десятки моряков погибли от болезней. Но те, кто выжил, имели полное право чувствовать себя победителями. Они достигли сказочной Индии, прошли до конца тот путь, который начали осваивать еще их деды и прадеды.

С достижением Индии задачи экспедиции отнюдь не были исчерпаны. Необходимо было установить торговые отношения с местными жителями, но атому всячески противились арабские купцы, не желавшие уступать свои монопольные позиции в посреднической торговле. «Черт вас подери, кто вас сюда принес?» – таков был первый вопрос, с которым обратились к португальцам местные арабы. Правитель Каликута сначала испытывал сомнения, но высокомерие и вспыльчивость Васко да Гамы настроили его против пришельцев. К тому же в те времена установление торговых и дипломатических отношений обязательно сопровождалось обменом подарками, а то, что предложили португальцы (четыре красные шапки, ящик с шестью тазиками для мытья рук и некоторые другие подобные вещи), годилось для какого-нибудь африканского царька, но никак не для правителя богатого индийского княжества. В конце концов мусульмане напали на португальцев, те понесли потери и в спешке отплыли из Каликута.

Возвращение на родину было нелегким и заняло почти год. Нападения пиратов, бури, голод, цинга – все это вновь выпало на долю уставших моряков. В Португалию возвратились лишь два корабля из четырех, более половины матросов не вернулись к родным и близким. Такова была цена, заплаченная Португалией за величайшее свершение в ее истории.

Позже Васко да Гама вновь отплыл в Индию, где стал вице-королем португальских владений в этой стране. В Индии в 1524 г. он и умер. Необузданный нрав и холодная жестокость Васко да Гамы сильно подорвали репутацию этого незаурядного сына своего века. И все же именно талантам, знаниям и железной воле Васко да Гамы человечество обязано осуществлением одного из самых замечательных открытий того времени.

Результаты открытия морского пути в Индию вокруг Африки были огромны. С этого момента и до начала эксплуатации в 1869 г. Суэцкого канала основная торговля Европы со странами Южной и Восточной Азии шла не через Средиземное море, как прежде, а вокруг Африки. Португалия, получавшая теперь громадные прибыли, стала до, конца XVI в. сильнейшей морской державой Европы, а король Мануэл, в правление которого было сделано это открытие, был прозван современниками Мануэлом Счастливым. Монархи соседних стран завидовали ему и искали другие, собственные пути в страны Востока.

1477 г. Колумб совершил путешествие к берегам Англии и Ирландии, а позже побывал в крепости Сан-Жоржи-да-Мина на берегу Гвинейского залива; плавал он и к Азорским островам. В этих плаваниях Колумб приобрел необходимый опыт кораблевождения в открытом океане. В гаванях Лиссабона и Азорских островов он много беседовал со старыми моряками, расспрашивая их о ветрах, течениях, неведомых островах в океане. Наконец, он запоем читал, изучая все, что могло потребоваться для практических целей. Читал он очень внимательно: на полях принадлежавших ему книг, таких, как «Книга» Марко Поло или «Образ мира» Пьера де Айльи, сохранились сотни его пометок.

Именно в Португалии у Колумба окончательно созрел его великий замысел – достичь Индии западным путем. И едва ли не все его действия в эти годы – плавания, чтение книг, вычерчивание карт, беседы с опытными моряками – были направлены на осуществление заветной мечты.

В замысле Колумба верные предположения сочетались с ложными. Идея шарообразности Земли, известная уже в античности и во времена Колумба не вызывавшая особых сомнений у образованных людей, соседствовала с мыслью, что на земной поверхности единый массив суши существенно преобладает над единым океаном. А раз так, то плавание в Азию западным путем не только возможно, но и должно быть намного короче восточного. Но насколько короче? От ответа на этот вопрос зависела возможность или невозможность практического осуществления этой идеи. Выбрав среди имевшихся сведений наиболее его устраивавшие, Колумб «подправил» их (видимо, невольно) в нужную ему сторону и в итоге получил расстояние от Канарских островов до острова Сипанго (Японии), которое было в 3,5 раза меньше подлинного. Такой переход, хотя и не имел прецедентов, все же не казался невозможным. И Колумб с фантастической анергией начал борьбу за осуществление своего замысла.

Проект был представлен португальскому королю Жоану 11. Тот передал его экспертной комиссии, которая в начале 1485 г. вынесла свое решение: замысел Колумба был отвергнут, видимо, по причине практической неосуществимости. Помимо чисто научных натяжек проекта, для знатоков вполне очевидных, свою роль в отказе сыграли и непомерные претензии генуэзца, запросившего в случае удачи намного больше, чем получали в подобных случаях португальские капитаны, и нежелание короля дробить силы в преддверии решающего рывка к Индии вокруг Африки.

Летом 1485 г. Колумб покинул Португалию, чтобы попытать счастья в соседней Испании. Унижения и бедность, чиновная волокита и странствия вслед за королевой Изабеллой и королем Фердинандом в ожидании аудиенций (ибо постоянной столицы в Испании тогда не было), отказы и новые обещания, в которые уже нелегко было поверить, – все это сполна выпало на долю мореплавателя. Семь долгих лет скитался настойчивый чужеземец по пыльным дорогам Испании, прежде чем добился своего; и эти годы ожидания, временами почти безнадежного, были, может быть, самыми тяжелыми в его и без того нелегкой жизни. Лишь к концу этого срока Колумбу благодаря удивительному умению убеждать в своей правоте удалось заручиться поддержкой влиятельных лиц, которые сдвинули дело с мертвой точки и уговорили королевскую чету принять проект. С Колумбом было заключено соглашение – «Капитуляция в Санта-Фе». В случае успеха он должен был стать адмиралом, вице-королем и правителем всех открытых им земель, получать десятую часть всех доходов с них и, при условии оплаты восьмой части издержек на снаряжение экспедиции, восьмую часть прибылей от торговли. В случае неудачи Колумб не получал ничего. Таким образом, королевская чета, рискуя немногим, могла в случае успеха сделать невиданные приобретения.

Для плавания были быстро подобраны три подходящих корабля. Два из них – "Пинта" и "Нинья" – были каравеллами, а флагманский корабль "Санта-Мария" относился к так называемым «нао», отличавшимся от каравелл большей грузоподъемностью, но менее быстроходным и маневренным. Сложнее обстояло дело с командами. Моряки порта Палос, где экспедиция готовилась к отплытию, не желали связываться с никому не известным чужаком. Позднее один из них вспоминал: «Над предприятием этим все насмехались, ибо считали, что дело сие невозможно и землю на западе найти нельзя". В конце концов Колумбу удалось сломить этот своеобразный саботаж и набрать необходимое число людей. Во главе экипажей встали кроме самого Колумба опытнейший капитан Мартин Алонсо Пинсон и его брат Висенте Яньес Пинсон, позже совершивший важные самостоятельные открытия у берегов Нового Света.

3 августа 1492 г. корабли покинули Палос и через неделю достигли Канарских островов, а 6 сентября отплыли дальше на запад. Мир, знакомый европейцам, остался за кормой. Впереди ждала неизвестность...

Колумбово решение пересечь Атлантику именно на широте Канарских островов оказалось замечательно точным: попутный ветер и течение быстро несли суда в нужном направлении. Более удобного пути на запад в этой части Атлантики не существует.

Первые две недели плавания прошли великолепно: спокойное море, устойчивый попутный ветер и полная уверенность всего экипажа в близости успеха. С 16 сентября появилось множество водорослей. Корабли приближались к Саргассову морю - громадной океанской "заводи", ограниченной со всех сторон мощными атлантическими течениями. Сначала водоросли обнадеживали, поскольку считались свидетельством близости земли, но со временем стали внушать суеверный страх. Тогда же было замечено отклонение стрелки компаса от севера, вследствие чего, как отметил Колумб в бортовом дневнике, «моряков охватили страх и печаль». Но главное, что беспокоило матросов, – это устойчивые восточные ветры. Пошли разговоры о том, что вернуться в Испанию, пройдя такое огромное расстояние против ветра, будет попросту невозможно. Чтобы умерить недовольство, Колумб объявлял матросам пройденное за день расстояние несколько преуменьшенным, отмечая 'правильные цифры только в своем дневнике.

7 октября с кораблей было замечено множество птиц, летевших к юго- западу. Колумбу было известно, что португальцам случалось открывать острова, следуя за полетом птиц, и он повернул к юго-западу. Решение опять оказалось правильным: при сохранении прежнего курса корабли попали бы в мощную струю Гольфстрима, который мог помешать им достичь берегов Америки и унес бы их далеко на северо-восток, в открытый океан.

Несмотря на перемену курса, недовольство матросов стремительно нарастало. Согласно одному из свидетельств, моряки возмущались рискованными планами Колумба и были готовы сбросить настойчивого чужеземца в море. В эти трудные дни выдержка и мужество не покидали Колумба. Хотя его полномочия позволяли жестоко расправиться с бунтовщиками, однако он не пошел на эту крайнюю меру и сумел беседами и уговорами убедить матросов подождать с возвращением в Испанию еще три-четыре дня. Судьба великого замысла висела на волоске, но на третий день появились столь несомненные признаки близости земли, что никто уже не вспоминал о немедленном возвращении. Несмотря на наступавшую ночь и реальную угрозу напороться в темноте на прибрежные рифы, корабли стремительно неслись вперед. Тому, кто первым увидит землю, была обещана награда. Наконец – было это в два часа ночи 12 октября 1492 года – раздались выстрел, а затем крик матроса с «Пинты», Родриго де Трианы: «Земля! Земля!»

На следующий день, найдя проход в рифах, Колумб торжественно высадился на первую открытую им землю. Будучи уверен, что достиг, подступов к Индии, он назвал сбежавшихся к месту высадки местных жителей индейцами, и это название закрепилось за обитателями всего континента вплоть до наших дней. Саму же землю – небольшой остров из числа Багамских – Колумб назвал Сан-Сальвадор – «Святой Спаситель».

В тот день встретились два мира, прежде и не подозревавшие о существовании друг друга. Корабли Колумба были посланцами Европы исхода Средневековья, когда в некоторых странах континента появились уже первые ростки капитализма. Европа мануфактур и пороха, книгопечатания и гуманизма, – но и Европа религиозного фанатизма и безудержной жажды наживы столкнулась с обществом, отставшим от нее в развитии на добрых три тысячи лет. Неудивительно, что пришельцы из Страны Восхода, приплывшие на огромных по сравнению с лодками островитян парусных кораблях, показались индейцам посланцами богов.

В свою очередь европейцы увидели простодушных и благородных детей природы, живших словно в золотом веке. «Они приглашали нас разделить все, что у них было, и выказывали столько любви, словно хотели отдать нам свои сердца», – писал Колумб.

От Сан-Сальвадора корабли двинулись на юго-запад. Колумб искал Японию, находившуюся, по его убеждению, совсем недалеко. Открыв по пути еще несколько островов из группы Багамских, Колумб вышел к острову Куба. Земля эта изумила мореплавателя своей красотой и показалась ему похожей на земной рай, но, увы, она была совершенно непохожа на Японию. Посольство, направленное в глубь острова, тоже не нашло ни крупных городов, ни жемчуга, ни крытых золотом храмов. Зато на обратном пути посланцы видели множество индейцев «с горящими головнями и травами, дым от которых они имели обыкновение вдыхать». Так Европа впервые узнала о табаке.

Пройдя вдоль северо-восточного берега Кубы, которую он счел выступом Азиатского материка, Колумб вышел к следующему большому острову, берега которого очаровали его. «Видя величие и красоту этого острова и его сходство с испанской землей», он назвал его «Ла Исла Эспаньола» («Испанский остров»), или сокращенно просто Эспаньола (ныне остров Гаити). Многочисленные хвалы, которые Колумб воздал Кубе, кажутся бледными в сравнении с теми словами, которые он нашел для Эспаньолы. Следуя вдоль ее северного берега, корабли миновали по левому борту будущее пиратское гнездо – остров Тортугу (буквально – «Черепаха»). Но в ночь на 25 декабря случилось несчастье: «Санта-Мария» в темноте напоролась на рифы, и спасти ее не удалось. Поскольку «Пинта» исчезла из поля зрения Колумба еще раньше, в его распоряжении осталась лишь маленькая «Нинья», которая не могла вместить всех моряков. Нечего было и думать продолжать поиски, следовало немедленно возвращаться в Испанию. Из останков погибшего флагмана на Эспаньоле был сооружен форт, в котором осталось 39 моряков. Колумб на «Нинье» взял курс на восток и вскоре неожиданно встретился с «Пинтой», в течение трех недель плававшей самостоятельно. Две каравеллы повернули на северо-восток и более двух недель шли преимущественно в этом направлении. Затем Колумб повернул к востоку.

Выбор маршрута обратного пути еще раз показал замечательные способности Колумба как мореплавателя. Ему вновь удалось использовать попутные течения, а на центральном отрезке пути – еще и благоприятные направления ветров. Однако самые страшные испытания ждали экспедицию на последних этапах ее долгого пути. У Азорских островов "Пинта" и "Нинья" попали в непогоду – стояла зима, которая потом вошла в историю как одна из самых холодных и свирепых. В тот год потерпели крушение сотни судов, в Лиссабоне штормы месяцами не давали кораблям выйти в море. 12 февраля корабли попали в бурю, через два дня они потеряли друг друга из виду. Большую опасность представлял недостаток балласта (специального груза для правильной осадки корабля); эту проблему Колумб решил, наполнив при первой возможности порожние бочки морской водой. Между тем буря усиливалась, и Колумб всерьез опасался, что каравеллы погибнут, и Европа так и не узнает о его великом открытии.

Чтобы не допустить этого, он бросил за борт бочонок с сообщением о главных результатах своего плавания.

Когда ветер, наконец, стих, выяснилось, что "Нинья" находится у одного из Азорских островов. Возобновив через несколько дней плавание к континенту, корабль вновь попал в бурю – едва ли не еще более страшную. «Все думали, что ждет их гибель в волнах, которые обрушивались с обоих бортов на палубу корабля, – писал Колумб в дневнике. – Ветер же, казалось, поднимал каравеллу на воздух. Вода взметалась к небу, молнии сверкали со всех сторон». В преддверии ночи вот-вот должен был показаться берег; кораблю грозила гибель у прибрежных скал. Искусно управляя единственным еще не сорванным парусом, Колумб сумел отвести удар и направить «Нинью» параллельно берегу. Утром выяснилось, что корабль находится у мыса Рока близ Лиссабона. Проведя там несколько дней, Колумб 15 марта вернулся в Палос. Плавание, длившееся 224 дня, завершилось.

Последующие несколько месяцев были, может быть, самыми счастливыми в жизни Адмирала. Сбылась мечта его жизни, посрамлены были противники его проекта. Королевская чета осыпала мореплавателя милостями и пожаловала ему герб, на котором замок Кастилии и лев Леона соседствовали с изображениями открытых им островов, а также якорей – символов адмиральского титула. Немедленно началась подготовка к следующему плаванию.

В этот раз от желающих не было отбоя. Целых 17 кораблей должны были перевезти за океан земледельцев и золотоискателей, воинов и священников. 11 октября 1493 г. за кормой остался последний из Канарских островов. Корабли двигались чуть южнее, чем в первом плавании. Колумб хотел выйти к островам, расположенным, по словам индейцев, к юго-востоку от Эспаньолы. Этот путь к Новому Свету оказался кратчайшим, и уже 3 ноября на горизонте показался гористый остров – один из группы Малых Антильских. День был воскресный, и остров назвали Доминикой: по-латыни это означает «день Господа», т.е. воскресенье.

От Доминики Адмирал направился к Эспаньоле, открыв по пути множество островов. Многие из них и сегодня сохраняют те названия, которые дал им Колумб: Гваделупа – в честь знаменитого испанского монастыря Св. Марии в Гуадалупе, Монсеррат – в честь не менее славного монастыря в Каталонии, Сан-Кристобаль – в честь покровителя Колумба, Св. Христофора (позже этот остров перешел в руки англичан и стал именоваться Сент-Кристофер). Длинная вереница мельчайших островков напомнила Колумбу легенду об одиннадцати тысячах дев, совершивших некогда паломничество в Рим и перебитых на обратном пути гуннами. Адмирал назвал их островами Одиннадцати тысяч дев, сокращенно – Девичьими (Виргинскими).

В отличие от Эспаньолы на Малых Антильских островах обитали воинственные карибы, наводившие ужас на миролюбивых соседей. Колумб назвал их канибами, или каннибалами, и с тех пор это слово стало нарицательным для обозначения жестоких и воинственных дикарей-людоедов.

Открыв напоследок крупный остров Пуэрто-Рико, Колумб вышел к Эспаньоле. Второй переход через Атлантику завершился. Адмирал вновь проявил себя выдающимся мореплавателем. Без единой потери он провел большую и разномастную флотилию через открытый океан, а затем и через опасное мелководье Малых Антильских островов, сделав по пути выдающиеся открытия.

Проведя несколько месяцев на Эспаньоле, Колумб на трех каравеллах направился вдоль еще неизвестного европейцам южного берега Кубы на запад, на поиски Китая. Сделав крюк ради посещения (и, следовательно, открытия) острова Ямайка, о котором рассказали кубинские аборигены, корабли вернулись к Кубе и продолжили путь в царстве маленьких островков, разделенных запутанными и мелкими проливами. Здесь Куба отнюдь не казалась земным раем. Вдоль топких берегов тянулись непроходимые заросли кустарников. Корабли постоянно садились на мели, днища их прохудились, непрерывные ливни безмерно утомили людей, запасы провианта были на исходе. Не дойдя (как позже выяснилось, совсем немного) до западной оконечности острова, Колумб вынужден был повернуть обратно и поэтому остался при своем убеждении, что Куба – часть Азиатского материка.

Вернувшись на Эспаньолу, Колумб не покидал ее в течение полутора лет: сначала тяжело болел, а затем пытался покончить с распрями между колонистами и усмирить возмущение индейцев острова, вызванное жестокостями испанцев. В 1496 г. он вернулся в Испанию.

На этот раз он был встречен любезно, но холодно: золота было найдено сравнительно немного, вновь открытые земли уже не вселяли прежних надежд, и у королевской четы были дела поважнее. Однако полученные от тайных агентов сведения о подготовке в Португалии новой большой экспедиции для поисков морского пути в Индию вокруг Африки внезапно повысили шансы Колумба: открытые им острова пока ещё считались преддверием Индии, а раз так, то следовало еще раз попытаться опередить португальцев. Вопрос о третьем плавании был решен. Важнейшей его целью были поиски материка, который, по убеждению Колумба, находился к югу или к юго-востоку от Антильских островов.

Опередить португальцев Колумбу не удалось: когда,30 мая 1498 г. три его корабля отплыли из Санлукара, эскадра Васко да Гамы уже стояла на рейде Каликута в Индии. Колумб на этот раз плыл значительно южнее, чем прежде, и не только потому, что слышал от индейцев об обширной суше к югу от открытых им островов, но и потому, что в те времена считалось, что почти все золото и драгоценные камни сосредоточены в странах с жарким климатом.

Удачно перейдя через океан, корабли оказались у острова, на котором с этой стороны возвышались три горы. Поэтому он был назван именем Троицы – Тринидад. А на следующий день Колумб и его спутники, сами того не подозревая, увидели южноамериканский материк. Его изгиб образует в этом месте залив под названием Пария. Остров 7ринидад отделяет этот залив от океана, оставляя лишь два узких пролива. Проход через них для небольших судов относительно безопасен лишь в краткий период затишья между приливом и отливом. Едва Колумб вошел в залив, как громадная волна прилива высоко подняла его флагманский корабль, а затем швырнула вниз. Адмирал поторопился отвести корабли подальше, а опасному проливу дал имя Бока-де-ла Сьерпе – «Пасть Змеи». Второй пролив оказался не лучше и был назван Бокас-дель-Драгон – "Пасти Дракона".

5 августа Колумб впервые высадился на материк. Обследуя берега залива Пария, он обнаружил, что вода здесь пресная, и сделал вывод: в залив впадает с юга многоводная река (сюда и в самом деле выходят протоки дельты великой южноамериканской реки Ориноко), какой не может быть даже на самом большом острове. Это мог быть только материк.

От Парии Колумб отправился на запад и вскоре открыл недалеко от материка остров, изобиловавший жемчугом и потому названный Маргаритой – Жемчужиной. Задержавшись здесь, Адмирал мог бы быстро разбогатеть, но он торопился на Эспаньолу и сразу повернул отсюда на северо-запад. Корабли пересекли Карибское море и 31 августа достигли Санто-Доминго, города на южном берегу Эспаньолы, ставшего на время столицей заокеанских владений Испании.

Третье плавание как таковое на этом закончилось. Его главным результатом было открытие южноамериканского материка. До возвращения в Испанию оставалось еще более двух лет, но их Колумб безвыездно провел на Эспаньоле, где тщетно пытался заставить мятежных колонистов повиноваться. Престиж Колумба как правителя катастрофически упал. Присланный из Испании судья-ревизор, получив по прибытии множество доносов на Адмирала, арестовал Колумба и отправил его в Испанию в оковах, словно тяжкого преступника. Вскоре после прибытия в конце 1500 г. в Испанию Колумб был полностью оправдан, но никогда не мог забыть о своем унижении.

Хотя о восстановлении в должности вице-короля и правителя речь уже не заходила, Колумбу удалось все же добиться разрешения короны на еще одно, четвертое плавание в Индию. План его был предельно прост: продолжить на запад маршрут кубинского плавания 1494 г., достичь этим путем Индии и, обогнув Африку, вернуться в Испанию. То был замысел первого кругосветного путешествия! Увы, реализовать его Колумбу не было суждено: западный путь в Индию преграждал огромный массив суши, и путь вокруг него был найден лишь спустя 14 лет после смерти Адмирала.

9 мая 1502 г. четыре каравеллы покинули Кадис. Корабли пересекли Атлантику, прошли вдоль южных берегов Эспаньолы, Ямайки и Кубы, а затем повернули на юго-запад и вышли к материку. Здесь лот (прибор для измерения глубин моря с борта судна; в те времена он представлял собой просто веревку с привязанным к ней грузом) даже недалеко от берега часто не достигал дна, и Колумб назвал эти места Ондурас (в русской транскрипции – Гондурас), что по-испански означает «глубины». Отсюда в поисках пролива, которым некогда Марко Поло прошел из Китая в Индию, Адмирал двинулся вдоль берега на юго-восток. Последующие месяцы были наполнены тяжелейшей борьбой с непогодой, встречными ветрами и течениями. Бури не утихали месяцами, люди были настолько измотаны, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Тяжело больной Адмирал управлял кораблем из-под небольшого навеса, сооруженного на палубе. Удаляться от берега было нельзя: Колумб опасался пропустить пролив. Неудачной оказалась попытка основать в устье одной из рек постоянное поселение. Индейцы, осознав, что испанцы собираются обосноваться надолго, начали военные действия, и Колумбу пришлось срочно отступить, бросив один из кораблей в обмелевшем устье.

Несмотря на все эти преграды, Колумбу удалось тогда открыть около 2 тыс. км побережья Центральной Америки, 'дойдя вдоль перешейка до самого Дарьенского залива. По пути Колумб услышал от индейцев о «другом море», лежавшем недалеко за перешейком, но, занятый поисками пролива, не пытался достичь его и тем самым упустил шанс стать первооткрывателем Тихого океана.

Недовольство изнуренных экипажей вынудило Адмирала повернуть назад. К тому времени, когда две оставшиеся каравеллы достигли Ямайки, они были настолько изъедены червями, что их обшивка, по выражению Колумба, напоминала пчелиные соты. Осевшие в воду почти по палубу, они лишь чудом держались на плаву. Пришлось остаться на Ямайке, послав на лодках людей на Эспаньолу за помощью. Но губернатор не торопился оказать помощь великому мореплавателю, Месяц проходил за месяцем, и индейцы Ямайки все менее охотно снабжали™ испанцев продовольствием в обмен на бубенчики и стеклянные шарики. В тот критический момент Адмиралу помогли имевшиеся у него астрономические таблицы. Узнав из них о предстоящем лунном затмении, Колумб перед его началом объявил индейским вождям, что Бог закроет Луну, поскольку гневается на них за плохую заботу о гостях. Мистификация удалась. Во время затмения индейцы сбежались к Адмиралу, умоляя вернуть им Луну, и он представил индейцам скорый конец затмения результатом своих усилий. С этого момента испанцы не голодали, а затем пришла и долгожданная помощь. В ноябре 1504 г., проведя полтора года в плавании и год на Ямайке, Колумб вернулся в Испанию.

Сам Колумб считал это плавание великим. Из всех четырех оно было наиболее богато событиями и приключениями, но, несмотря на важные географические результаты, оно же принесло и наибольшие разочарования: пролив, ведущий к Индии, найти так и не удалось. Из всех плаваний оно было самым тяжелым. Превозмогая ветры и течения, бури и усталость команды, происки недругов и собственную болезнь, Колумб вновь проявил мужество и выдержку, изумительные качества морехода и капитана.

Среди всех частей света лишь одна Америка названа в честь реального человека. Кто же он? Чем обязана ему земля, открытая Колумбом?

Почти все, что нам известно о путешествиях Веспуччи, так или иначе восходит к текстам двух его писем, написанных в 1503 и 1504 годах. Как и многие письма того времени на темы, привлекающие широкий интерес, они быстро «оторвались» от своих адресатов, получили известность, были переведены на ряд языков и тогда же напечатаны в нескольких странах. Разумеется, Веспуччи не мог проследить за точностью воспроизведения его текстов, которые были опубликованы издателями без его ведома и могли быть как угодно искажены. Так что теперь практически невозможно установить, что поведал о своих плаваниях сам Веспуччи, а что добавили к этому беззастенчивые издатели.

В письмах рассказывается о четырех путешествиях Веспуччи к берегам вновь открытых земель. Наибольший интерес, но и наибольшие сомнения вызвало первое из них, якобы совершенное в 1497 – 1498 годах. Если допустить, что оно действительно имело место и проходило именно так, как это описано в тексте второго письма, и принять за истинную ту долготу, которую указывает Веспуччи для достигнутого им берега, то придется признать, что еще до того, как Колумб впервые достиг южноамериканского материка, Веспуччи открыл североамериканскую береговую линию огромной протяженности – от Гондураса до устья реки Святого Лаврентия. Такое путешествие не имело бы себе равных, но, увы, оно совершенно неправдоподобно. Обоснованные сомнения у историков и географов вызывает и так называемое четвертое путешествие, якобы совершенное Веспуччи в 1503 – 1504 гг. Приходится признать, что само содержание писем провоцирует самые разнообразные сомнения. В них почти нет навигационных и географических сведений. Более того, с завидным постоянством ни разу не упоминаются имена начальников экспедиций, в составе которых плавал Веспуччи. Тем важнее определить, что же, собственно, доподлинно известно об этом загадочном человеке, стяжавшем столь громкую славу.

Америго Веспуччи родился между 1451 и 1454 гг. во Флоренции, где прожил примерно до 40 лет, будучи простым служащим в конторе знаменитых банкиров Медичи. По их поручению он перебрался в 1492 г. в Севилью, где мирно жил до 1499 г., а затем... С этого момента можно подумать, что речь идет о совсем ином человеке – достойном сыне своего бурного века. Америго участвует в снаряжении экспедиции во вновь открытые земли, организованной Алонсо де Охедой, и на волне всеобщего энтузиазма сам отправляется в это плавание. 18 мая 1499 г. корабли Охеды вышли из Кадиса, в конце июня достигли нового материка между 4 и 60 северной широты и здесь разделились. Охеда на двух судах двинулся на северо-запад, проследил побережье Гвианы и Венесуэлы до дельты Ориноко и вышел через открытые Колумбом проливы в Карибское море.

Между тем Веспуччи на двух кораблях отправился вдоль побережья на юго-восток. Видимо, он тогда еще считал, что находится у берегов Азии, и хотел достичь ее крайней юго-восточной точки. 2 июля испанцы обнаружили устья двух огромных рек: одна, шириной около 30 км, текла с запада (Амазонка), другая – с юга (Пара). Вода в океане на многие километры от берега была пресной. Попытки высадиться здесь оказались безуспешными: густой лес на низменных берегах был непреодолимым препятствием. Веспуччи попытался продолжить путь на юго-восток, но столкнулся с сильным встречным течением и, достигнув примерно 20 южной широты, вынужден был повернуть назад. Войдя у острова Тринидад в Карибское море, Веспуччи вскоре нагнал Охеду, и дальше они двигались вместе.

За две недели до Охеды и Веспуччи эти места открыл для европейцев участник трех плаваний Колумба Пералонсо Ниньо. Его моряки за бесценок выменяли здесь такое огромное количество жемчуга (около 40 кг), что весь берег получил название Жемчужного; на долю людей Охеды выпало подбирать остатки, что весьма неблагоприятно сказалось на финансовых результатах экспедиции. В этих местах испанцы неоднократно видели поселки местных жителей с. жилищами на сваях. Это напомнило им Венецию, за что побережье залива получило название Венесуэла – «маленькая Венеция». Затем Охеда повернул к Эспаньоле, а Веспуччи еще в течение 16 дней продолжал двигаться вдоль берега на юго-запад, достигнув 74030' западной долготы, и лишь затем взял курс на Эспаньолу. В Испанию он вернулся в июне 1500 г. В ходе этого плавания было открыто более 4000 км непрерывной береговой линии, из них около трети открыл непосредственно Веспуччи.

В 1501 г. Веспуччи переходит на португальскую службу и уже 10 мая того же года отплывает к берегам Бразилии в составе экспедиции Гонсалу Куэлью. 17 августа корабли достигли Бразилии у мыса Сан-Роке. Дальнейший их путь вдоль побережья удалось проследить благодаря принятому тогда обычаю называть вновь открытые географические объекты в честь святого, в день которого совершено открытие. Учитывая это и сопоставляя скудные данные писем Веспуччи со старейшими картами Бразилии, историки определили ход открытия португальцами береговой линии в 1501 – 1502 годов. Почти полгода корабли продвигались на юг. 1 января 1502 г. моряки оказались у входа в великолепную бухту Гуанабара, которую они приняли за устье реки и назвали Рио-де-Жанейро –«Январская река». В феврале было принято решение возвращаться в Португалию, но сначала корабли взяли курс на юго-восток. 3 апреля в океане был замечен остров, расположенный, по мнению Веспуччи, у 52' южной широты; от него корабли взяли курс на северо-восток и 6 сентября 1502 г. прибыли в Лиссабон. Географические результаты и этого плавания с участием Веспуччи оказались весьма значительны: моряки открыли и нанесли на карту более 3000 км береговой линии.

Исследователи Австралии и Океании от Менданьи до Тасмана

Если Америка была открыта в ходе поисков западного морского пути в Индию случайно, то с Австралией (название происходит от латинского слова «australis» – «южный») дело обстояло иначе. Европейцы сначала узнали о ней от малайцев, затем открыли часть ее побережья (которая их совершенно не заинтересовала), однако продолжали искать ее на разных направлениях, а открыв, выяснили, что искали вовсе не ее. Произошло это потому, что история открытия пятого континента оказалась тесно переплетенной с одним из самых древних и знаменитых географических мифов, восходящих к античности, – мифом о Южной Земле.

Географы античности, такие, как Клавдий Птолемей и Помпоний Мела, не сомневались, что в Южном полушарии должна находиться обширная суша, которая уравновешивает огромные пространства суши Северного полушария. Но если Птолемей считал, что Южная Земля смыкается с Африкой и Азией, делая Индийский океан замкнутым, то у Помпония Мелы она была отделена от Старого Света морем. К XVI в. европейцы уже знали, что Птолемей ошибался: еще Марко Поло прошел морем из Китая в Индию, так что Азия не могла быть соединена с Южной Землей, а плавания Бартоломеу Диаша и Васко да Гамы показали, что и Африка с ней никак не связана. На рубеже XV – XVI вв. идея существования Южной Земли на какое-то время теряет приверженцев; ее нет, в частности, на глобусе Мартина Бехайма, датируемом 1492 г. (самый ранний из сохранившихся).

Однако затем Южная Земля «берет реванш»: на протяжении XVI в. ее размеры на картах постоянно увеличиваются. Тогда же она стала именоваться Неведомой Южной Землей (Terra Australis Incognita), или, в трактовке более оптимистичных картографов, Пока Неведомой Южной Землей. В первом атласе мира, составленном Авраамом Ортелием в 1570 г., она занимает уже огромные пространства Южного полушария, отступая далеко к полюсу лишь к югу от Америки, но зато в других местах, в частности на стыке Индийского и Тихого океанов, доходя почти до экватора. Фантазия картографов добавляет к ее облику все новые детали, на ней появляются мыс Желания, река Прелестнейшая, Страна Попугаев.

Такой разгул фантазии стал возможным потому, что высокие широты южного полушария оставались практически неизвестными мореплавателям. Если кто-нибудь из них и заходил случайно в эти края туманов и страшных штормов, то торопился повернуть назад. Не случайно моряки называли тогда сороковые широты ревущими, пятидесятые – свистящими, шестидесятые – неистовыми. Единственным исключением оставалась южная оконечность Америки, где корабли достигали 54 – 550 южной широты, но от Магелланова пролива корабли сразу же поворачивали на север, затем на северо-запад. Южнее узкого тихоокеанского «коридора», по которому плыли Магеллан и его первые последователи, простирались неведомые территории, и любая земля, обнаруженная здесь, могла оказаться частью огромного континента. Именно выступом Южного материка сочли географы Огненную Землю, отделенную от Америки Магеллановым проливом, хотя сами участники плавания Магеллана на сей счет никак не высказались. Правда, в 1616 г. голландцы Лемер и Схаутен выяснили, что Огненная Земля – не материк, а остров, но в свою очередь уверенно посчитали материком небольшой остров к юго-востоку от мыса Горн, названный ими Землей Генеральных Штатов (ныне – остров Эстадос).

Между тем португальцы, обосновавшись в начале XVI в. на Зондских островах, узнали от коренных жителей – малайцев, что к югу и востоку от этих островов находятся другие земли. Продолжая свои поиски, португальцы вскоре достигли северо-западных берегов Австралии и нанесли их на свои секретные карты. Однако эти суровые берега не заинтересовали их, и появлялись они здесь главным образом не по своей воле. Свидетельством одного из таких визитов остались отлитые не позднее начала XVI в. португальские пушки – карронады, найденные в 1916 г. британскими военными моряками на берегу залива Робак (180 южной широты).

К тому времени Португалия уже достигла на Востоке всего, чего хотела, и не была заинтересована в новых открытиях. Не привлекло к себе внимания властей и случайное открытие Жоржи Минезиша. Назначенный губернатором Молуккских островов, он в 1526 г. направлялся к месту службы, но случайно «проскочил» мимо и оказался у северо-западной оконечности неизвестной земли, которую малайцы называли Папуа. Позже, в 1545 г., испанский капитан Иньиго Ортис де Ретес, прошедший морем вдоль северных берегов этой земли многие сотни километров, назвал ее Новой Гвинеей, т.к. ее чернокожие обитатели сильно отличались от малайцев и скорее напоминали жителей Экваториальной Африки.

Значителъные участки суши, открытые испанцами и португальцами, рассматривались как выступы Южного материка. Однако скорого обогащения эти негостеприимные берега не сулили, и потому дальнейшие поиски были надолго прекращены.

Последующая трансформация образа Неведомой Южной Земли связана е открытиями в бескрайних просторах Океании, а на эти открытия моряков в свою очередь вдохновляли иные мифы. В 1557 г. в столице Перу Лиме появился некий искатель приключений по имени Педро Сармьенто де Гамбоа, вскоре занявший пост главного астролога при дворе вице-короля. Обвиненный в колдовстве, он был вынужден покинуть Лиму и в своих странствиях услышал индейскую легенду о плавании Инки Тупака-Юпанки, который будто бы открыл в Тихом океане два острова и вернулся назад с богатой добычей: чернокожими невольниками, золотом, серебром, бронзовым троном и шкурой диковинного зверя, похожего на лошадь. Это сказание наложилось на библейскую легенду о стране Офир, в которую царь Соломон посылал корабли за золотом для украшения Иерусалимского храма. Испанцы считали, что страна Офир должна находиться где-то в просторах Тихого океана. Сармьенто де Гамбоа убедил вице-короля отправить экспедицию на поиски страны Офир.

19 ноября 1567 г. из перуанского порта Кальяо отплыли на запад два корабля. Возглавлял эту экспедицию племянник вице-короля Альваро Менданья де Нейра. Лишь спустя два месяца моряки увидели первую землю – маленький островок из числа островов Эллис, а 7 февраля 1568 г. корабли подошли к «большой земле», покрытой тропическими лесами и населенной темнокожими жителями. Решив, что он достиг страны Офир, Менданья назвал эти острова Соломоновыми, хотя золота на них не нашли. Через полгода Менданья отправился назад, пытаясь держать курс на восток. После тщетной борьбы с восточными ветрами, господствовавшими в этих широтах, Менданья вынужден был пересечь экватор и подняться за Северный тропик, потеряв много времени. На решающем отрезке пути моряки сполна испытали ужасы голода, цинги, жестоких штормов. Люди были настолько ослаблены, что у них даже не было сил бунтовать. И когда 19 октября, после более чем четырехмесячного плавания, моряки увидели землю, то, по словам одного из участников плавания, «нашлись такие, совершенно отчаявшиеся, кто говорил, что этого не может быть».

Географическое значение этого замечательного плавания было очень велико. Европейцы достигли ранее неизвестных им областей Тихого океана. Однако испанскую корону результаты плавания не заинтересовали. Тщетно Менданья расписывал мнимые богатства Соломоновых островов: подтвердить свои слова ему было нечем, и чиновники сочли открытые им земли «никчемными».

Лишь спустя 26 лет после возвращения, в 1595 г., Менданья направился в новое плавание к Соломоновым островам. Главным кормчим экспедиции был назначен Педро Фернандес де Кирос. По пути были открыты Маркизские острова (названные так в честь вице-короля Перу маркиза Каньете), а позже – острова Санта-Крус. Однако над экспедицией тяготел злой рок. Среди команд кораблей не утихали раздоры, усугубленные преждевременной смертью Менданьи и неудачным выбором им своего преемника. Островитяне проявляли враждебность, во многом спровоцированную самими же испанцами. Людей косила малярия. Но самое главное – экспедиции так и не удалось вернутся к найденным когда-то Соломоновым островам. Тогда, в 1568 г., несовершенство навигационных приборов не позволило точно определить долготу островов; ошибка составила ни много, ни мало 300. Хотя на некоторых картах того времени Соломоновы острова обозначены довольно точно, но для практического мореплавания они оказались «потерянными». В течение почти двух веков моряки разных стран тщетно искали их, пока это не удалось уже во второй половине XVIII в. Бугенвилю и Картерету.

После возвращения кораблей Менданьи Педро Фернандес де Кирос развил бурную деятельность по организации новой экспедиции к Соломоновым островам, лежащим, по его мнению, непосредственно около Южной Земли. Южная Земля стала его манией. Столкнувшись с нежеланием испанских властей финансировать поиски новых земель, Кирос на последние свои деньги совершил паломничество в Рим и нашел поддержку у Папы Климента VIII. Преодолев бесчисленные трудности, Кирос все же добился своего и 21 декабря 1605 г. вывел в океан три корабля на поиски Южной Земли.

Достигнув островов Санта-Крус, Кирос повернул от них на юг. 29 апреля 1606 г. с кораблей увидели полоеу земли, тянувшуюся на юго-запад. Кирос решил, что достиг Южного материка. На самом деле это были три небольших острова из числа Новых Гебрид, образующие, если смотреть на них издали, единый силуэт. Кирос назвал эту землю Южной Землей Святого Духа и торжественно вступил во владение «всей этой страной юга до самого полюса». Он остался убежден, что открытая им земля составляет четверть всей земной суши и безмерно богата пряностями, жемчугом и золотом. Однако найти их не удалось, а вскоре при не вполне ясных обстоятельствах корабли разлучились. Кирос сразу же отправился назад и достиг Мексики, не потеряв в пути ни одного человека, – случай уникальный в истории мореплавания того времени. В октябре 1607 г. он добрался до Мадрида и начал бомбардировать короля и Папу отчетами о своих открытиях, до самой смерти тщетно надеясь на организацию нового плавания.

Между тем два корабля, разлучившиеся с Киросом, под командованием Луиса Ваэса де Торреса направились на юго-запад, пока не достигли 21' южной широты. Затем буря отнесла их в северо-западную часть Кораллового моря, и вскоре они достигли юго-восточных берегов Новой Гвинеи, еще не известных европейцам. Торрес первым из европейцев прошел опаснейшим для мореплавателей, изобилующим рифами проливом, разделяющим Австралию и Новую Гвинею. Много позже этот пролив был назван его именем. Обогнув Новую Гвинею с юга, Торрес повернул к северу, и вскоре оказался на Филиппинах, а затем успешно вернулся к американским берегам.

Результаты плавания Кироса и Торреса были весьма значительны. С одной стороны, Кирое но возвращении привлек своими отчетами внимание к Южной Земле; ее поиски заметно активизировались и вскоре привели к новым важным открытиям. С другой стороны, плавание Торреса доказало, что Новая Гвинея никак не связана с Южной Землей и является невиданных размеров островом – как позже выяснилось, вторым на Земле после Гренландии. Границы Южного материка были отодвинуты на юг. Однако открытия Торреса в отличие от идей Кироса были засекречены и в течение полутора веков оставались неизвестными.

Плавание Кироса и Торреса оказалось лебединой песней Испании в эпопее Великих географических открытий. В дальнейшем все силы пиренейской державы уходили только на сохранение уже приобретенных земель. Инициативу в открытиях уверенно перехватывает Голландия. Основанная в 1602 г. Голландская Ост-Индская компания уже через несколько лет захватила у португальцев важнейшие территории на Зондских островах, развернув отсюда наступление на юг и восток. Поиски новых источников богатств вскоре привели голландцев к берегам Австралии. В 1605 – 1606 гг. Виллем Янсзон прошел вдоль юго-восточного берега Новой Гвинеи, пересек Арафурское море и оказался у западного берега австралийского полуострова Кейп-Йорк. У 110 45' южной широты была произведена первая документально доказанная высадка европейцев на Австралийском континенте, однако голландцы остались при убеждении, что открытая ими. земля является частью Новой Гвинеи.

Дальнейшие исследования австралийского берега связаны с открытием Хендриком Браувером в 1611 г. нового пути через Индийский океан от мыса Доброй Надежды к Индонезии. Маршрут Браувера был длиннее прежнего, но учитывал преобладавшие между 35 и 400 южной широты западные ветры, и потому этот путь отнимал гораздо меньше времени. На заключительном отрезке маршрут Браувера проходил сравнительно недалеко от западного побережья Австралии, и новые открытия не заставили себя ждать. За 2О лет – с 1616 по 1636 г. – усилиями многих голландских капитанов была открыта сплошная линии северо-западного, западного и значительной части южного побережья Австралии, а также северный берег полуострова Арнемленд и восточный берег залива Карпентария. В ходе этих плаваний голландцы получили первые сведения о природе открытых ими земель. В частности, они впервые увидели «странных тварей кошачьего рода, которые ходят только на задних ногах», – так они описали кенгуру.

В основном новые берега были обнаружены голландцами попутно, в ходе коммерческих плаваний от мыса Доброй Надежды к Яве, однако и эти открытия стоили немалых жертв. Кровавая трагедия произошла в 1629 г. на корабле «Батавия», потерпевшем крушение среди скал Хаутмена у берегов Австралии (280 30' южной широты). Пока люди, посланные за помощью, добирались на Яву, часть экипажа подняла мятеж, намереваясь снять судно с рифов и уйти пиратствовать. Прежде чем мятеж был подавлен, мятежники убили множество ни в чем не повинных моряков и пассажиров, включая женщин и детей. Опубликованное тогда же описание этой трагедии сразу же стало бестселлером.

Итак, к югу от Малайского архипелага голландцы обнаружили новые берега и проследили их на многие тысячи километров. Что же, легендарный Южный континент становится явью? Или найдена какая-то другая земля? Ответ на этот вопрос суждено было дать замечательному голландскому мореплавателю Абелу Тасману.

В 1642 г. губернатор голландских владений в Азии Антон Ван-Димен отправил Тасмана в новую экспедицию. Корабли должны были проследовать в Индийском океане на запад до острова Маврикий, а оттуда в поисках Южного материка отправиться на юг до 52 – 540 южной широты. Затем экспедиция должна была повернуть на восток и плыть до того меридиана, на котором находится восточная оконечность Новой Гвинеи, оттуда направиться к северу и найти «потерянные» Соломоновы острова, затем отыскать наиболее удобный путь к берегам Чили. Напоследок Тасману необходимо было обнаружить пролив между Австралией и Новой Гвинеей (ибо сведения об открытии Торреса, хотя и засекреченные, все же достигли ушей голландцев). Это был грандиозный проект, который вряд ли возможно было осуществить в полном объеме. Главной из всех поставленных задач были поиски Южной Земли.

14 августа 1642 г. два корабля Тасмана отплыли из столицы Нидерландской Ост-Индии Батавии (ныне Джакарта), а 8 октября за кормой остался Маврикий. Корабли продвигались на юг, затем на юго-восток. 8 ноября корабли достигли 490 4' южной широты и продолжали двигаться дальше в густом тумане, который периодически сменялся штормовым ветром с градом и снегом. Поскольку с юга неизменно шли большие волны, было очевидно, что материка поблизости нет. Тасман повернул на северо-восток, и вскоре показалась земля, названная Землей Ван-Димена. Лишь в 1853 г. она была переименована в Тасманию в честь своего истинного первооткрывателя.

Обогнув Землю Ван-Димена с юга, Тасман произвел на ней высадку и торжественно объявил ее владением Голландии. Местных жителей матросы не увидели, однако зарубки-ступени в коре высоких деревьев доказывали, что страна обитаема, а почти двухметровое расстояние между соседними ступенями напугало матросов, решивших, что здесь живут великаны.

Встречные ветры не позволили Тасману войти в пролив Басса, отделяющий Тасманию от материка. Тасман так никогда и не узнал, является ли Земля Ван-Димена островом или же частью материка. Затем Тасман повернул на восток, пересек море, впоследствии названное его именем, и 13 декабря 1642 г. открыл ранее неизвестную европейцам землю – Новую Зеландию. Тасман был убежден, что обнаружил северо-западный выступ Южной Земли, которая тянется отсюда через весь Тихий океан к Земле Генеральных Штатов, открытой Лемером и Схаутеном. Поэтому он и не пытался обойти Новую Зеландию с юга, а прошел к северу от западного берега обоих островов, видимо, не заметив пролива между ними. Обитатели Новой Зеландии – маори – встретили пришельцев враждебно, так что задержаться на открытой им земле Тасману не удалось, и он направился к Северо-востоку, а затем повернул на северо-запад. Открыв острова Тонга и Фиджи, Тасман затем прошел совсем рядом со столь желанными для него Соломоновыми островами, не заметив их из-за тумана, обогнул с севера Новую Гвинею (у берегов которой моряки стали свидетелями моретрясения) и 15 июня 1643 г. бросил якорь в Батавии.

Великое плавание Тасмана отодвинуло предполагаемые границы Южного материка далеко на юг и доказало, что земли, открытые прежде голландцами, не только не являются его частью, но и близко к нему не подходят. Название «Австралия» для этих земель, обнаруженных голландцами, больше не годилось, и их переименовали в Новую Голландию.

Парадоксальным образом в плавании, столь много значившем для открытия и исследования Австралии, Тасман ни разу не приблизился к берегам этого континента. Поэтому остался неразрешенным важнейший вопрос: что же представляет собой сама Новая Голландия – гигантский архипелаг или единый материк? Для ответа на него была снаряжена новая экспедиция, которой надлежало исследовать промежутки между двумя уже известными голландцам участками побережья. Особенно важно было проследить на всем протяжении берега залива Карпентария, где, как, считалось, мог оказаться пролив на юг, в сторону земли Ван-Димена. 29 января 1644 г. корабли Тасмана покинули Батавию. Обойдя с юга Новую Гвинею, Тасман прошел мимо входа в Торресов пролив, не заметив его, видимо, из-за преграждающего его барьера коралловых рифов. Затем экспедиция проследовала вдоль материка от полуострова Кейп-Йорк до мыса Северо-Западный, нанеся на карту около 5500 км побережья. 3500 км из них были открыты самим Тасманом. Тем самым было доказано, что все земли, открытые здесь голландцами до Тасмана, являются частями единого материка.

Экспедиции Тасмана, имевшие огромное географическое значение, оказались убыточными для снарядившей их Ост-Индской компании. Вторая экспедиция Тасмана оказалась последней. Компания запретила новые исследовательские экспедиции, и в течение 125 следующих лет к берегам Австралии не было отправлено ни одного корабля. В инструкции, присланной Советом директоров компании из Амстердама, говорилось: «Желательно, чтобы земля эта так и оставалась неведомой и необследованной, дабы не привлекать внимания иноземцев к путям, пользуясь коими, они могут повредить интересам компании». В таких условиях таланты Тасмана, выдающегося мореплавателя, оставались невостребованными до самой его смерти в 1659 г.

После плаваний Тасмана исследование Австралии окончательно расходится с поисками Неведомой Южной Земли. Однако свидетельством прежней связи осталось само название «Австралия». Пока продолжались поиски Неведомой Южной Земли, пятый континент во избежание путаницы называли Новой Голландией. Ситуация изменилась во второй половине XVIII в., когда плавания Кука доказали, что Неведомая Южная Земля вообще не существует и, следовательно, о путанице в названиях говорить не приходится. И тогда по предложению английского мореплавателя Мэтью Флиндерса в начале XIX в. Новой Голландии вернули ее старое название – Австралия, «потому что оно приятнее для уха и соответствует названиям других частей света».

К середине XVII столетия любознательные и азартные русские поморы, казаки, рыболовы, охотники-промысловики (их на Севере зовут промышленниками), взяв старт на Белом море, прошли с запада на восток вдоль всего побережья Ледовитого океана до реки Колымы. Оставалась «малость» – обогнуть край евразийского материка, «Северо-восточный Мыс», или, как его называли, «Чукотский Нос», и посмотреть, что лежит за ним. Море? Земля? Пролив между землями? Наиболее пытливые уже давно мысленно заглядывали туда, однако отважились шагнуть «за горизонт» лишь в самом конце первой половины столетия. В путь отправился отряд казаков под начальством Семена Ивановича Дежнева. Впрочем, по мнению многих авторитетных отечественных исследователей, главную роль в тех событиях играл отнюдь не он.

История нередко бывает весьма несправедлива к достойнейшим людям, и это отражается, в частности, на географической карте. Имя Дежнева увековечено (хотя и с опозданием на два с лишним века) – в честь него названы и мыс на Чукотке, и ледник на одном из арктических архипелагов. А вот фамилия истинного руководителя морских походов тех дней, к сожалению, не появилась на карте до сих пор.

Его звали Федот Алексеевич Попов, он же - Федот Алексеев, он же – Федот Холмогорец (уроженец села Холмогоры под Архангельском, родины великого Ломоносова). Был тот Федот личностью смекалистой, лихой, служил он приказчиком у богатого купца и, сколотив собственное состояние, задумал «освоить» богатейшие земли на северо-востоке государства. В его экспедиции принял участие казачий отряд Дежнева – «для государева ясачного сбору и для государевых великих дел».

Первый поход с реки Колымы на Чукотку оказался неудачным – тяжелые льды вынудили парусно-гребные суда вернуться. Но уже в следующем 1648 году объединенный отряд Попова – Дежнева, в который входили 90 человек, на шести поморских кочах вновь двинулся в путь. Лишь трем корабликам удалось достичь Чукотского Носа (нынешнего мыса Дежнева), вскоре один из них тоже пропал. Два уцелевших оказались раскиданы штормом в разные стороны и больше уже не встретились.

Коч Дежнева, на котором находились 24 человека, долго носило по морю и в конце концов прибило к чукотскому берегу. Отсюда они совершили труднейший пеший переход к устью реки Анадырь, где очень скоро девять человек умерли от болезней и голода. А вот коч Федота Попова, вероятнее всего, достиг Коряцкой земли. Не исключено даже, что его люди стали самыми первыми русскими, сумевшими добраться до немыслимо далекой по тем временам Камчатки. Есть основания предполагать, что именно там и погиб славный Холмогорец, чье имя сохранилось в названии камчатской речки Федотовки.

Семен Дежнев прожил на Анадыре десять лет. Он соорудил здесь зимовье, ставшее опорной базой для освоения этой бескрайней, богатой рыбой, зверьем и дичью полярной территории. Затем храбрый казак доставил в столичную Москву подробное донесение о той поистине беспримерной экспедиции. В самом деле, люди Попова и Дежнева совершили географический подвиг, сравнимый с деяниями Колумба или Магеллана, – они доказали, что Новый Свет не соприкасается с Азией, что это два самостоятельных континента.

То историческое плавание как бы завершило открытие русскими всего побережья Северного Ледовитого океана. После экспедиции 1648 г. на картах должен был появится пролив, соединяющий два океана, Ледовитый и Тихий. Любопытно, что еще в XVI, XV и даже XIV столетиях на многих мировых картах в атом месте обозначался «Анианский пролив», однако даже после 1648 г. в его существование поверили далеко не все, включая и первых лиц государства.

Что ж, понять такое можно: слишком много явных и скрытых противоречий содержалось в донесениях, челобитных и прочих «скасках», составленных не очень-то грамотными и искушенными в географических премудростях первопроходцами. Их «байки» считались вымыслами, легендами, мифами. Даже сам император Петр Великий не до конца представлял себе истинные размеры и границы собственных владений на севере и востоке гигантской державы. Вот почему за несколько месяцев до кончины он повелел снарядить специальную экспедицию, которая была призвана ответить на «вечный» вопрос: «Где оная земля сошлась с Америкой?» И в январе 1725 г. передовой отряд экспедиции, которую стали называть Первой Камчатской, отправился в дорогу, «самую дальнюю и трудную и прежде никогда не бывалую». Возглавлял поход капитан 1 ранга российского флота Витус Беринг.

Долгими месяцами, сливавшимися в годы, добирались его люди на Дальний, воистину Дальний Восток! Только три с половиной года спустя парусный бот Беринга «Святой Гавриил» взял курс на север вдоль берегов Камчатки и Чукотки.

Миновав по-прежнему безымянный пролив между Азией и Америкой, корабль вошел, наконец, в Ледовитый океан. «Из-за тумана с мокротью» русские моряки не увидели в 1728 г. берегов Нового Света, однако у Беринга не осталось ни малейшего сомнения: два огромных материка не соединяются друг с другом. Таким образом была окончательно решена задача, поставленная покойным Петром I. Уже кончался август, во избежание гибельной зимовки в высоких широтах нужно было спешить на юг.

Первая Камчатская экспедиция провела обширные географические наблюдения и чрезвычайно точные для той эпохи картографические работы. Знаменитый английский кругосветный мореплаватель Джеймс Кук, побывавший в тех же водах в конце XVIII в., отозвался о них так: «Я должен воздать справедливую похвалу памяти почтенного капитана Беринга; наблюдения так точны и положение берегов означено столь правильно, с теми математическими пособиями, какие он имел, нельзя было сделать ничего лучше. Широты и долготы его определены так верно, что надобно сему удивляться». Тогда-то Кук и предложил звать легендарный пролив именем Витуса Беринга.

Сразу же по окончании первой экспедиции моряк-исследователь начал вынашивать планы второй, куда более масштабной. В намерения Беринга входило положить на карту все арктические и дальневосточные берега России, изучить их природу и природу омывающих их морей. Вторая Камчатская, проходившая в 1733 – 1743 гг., вошла в отечественную и мировую историю как Великая Северная экспедиция. В ней работали тысячи людей, на протяжении многих лет несколько ее отрядов действовали каждый на своем, громадном по протяженности, участке: между Северной Двиной и Обью, между Обью и Енисеем, Енисеем и Хатангой, Хатангой и Леной, Леной и Колымой – и далее, до Берингова пролива и Анадыря на Чукотке, вплоть до тихоокеанских островов и Камчатки!

Громоздкое и тяжелое оборудование, снаряжение, припасы экспедиция доставляла из Центральной России на ее далекие и суровые окраины, и, естественно, не с помощью самолетов-вертолетов или поездов, или хотя бы грузовых машин, а на крестьянских подводах и деревянных, судёнышках, но чаще – на плечах рядовых участников. Это продолжалось год за годом, как год за годом велись исследовательские работы в Заполярье.

Под парусами и на веслах, на небольших морских судах и обыкновенных гребных шлюпках, на оленьих и собачьих упряжках, в забитых льдами прибрежных водах и на пустынных тундровых берегах участники экспедиции плыли и шли пешком, измеряли морские глубины и расстояния на местности, искали надежные фарватеры для кораблей, определяли астрономические координаты опорных пунктов, изучали быт и нравы коренных обитателей тех краев – малочисленных народностей Севера.

Капитаны, лейтенанты, штурманы, подштурманы, штурманские ученики, мичманы, лекари, подлекари, боцманы, трубачи, канониры, писари, барабанщики, конопатчики, плотники, парусных дел мастера, толмачи-переводчики, рудознатцы-геологи, геодезисты, священники, капралы, сержанты и, наконец, основа основ той Великой экспедиции, солдаты и матросы – вот что за люди уходили в полярные широты более двух с половиной столетий назад. И возглавлял тот исполинский поход капитан-командор русского флота Витус Беринг.

В течение всех десяти лет Великая Северная была укрыта непроницаемым покровом секретности. Предприятие было сугубо военным, «общественность» знать не знала о том, что на краю света, в гибельном ледяном Заполярье, в котором до того удалось побывать лишь отдельным безрассудно храбрым путешественникам, идет напряженная изыскательская работа. Когда же экспедиция, испытав величайшие лишения, понеся многочисленные потери, закончилась, – словно какие-то дьявольские силы вторглись в ее судьбу! Бесследно исчезли, например, важнейшие результаты наблюдений, уцелели только дубликаты морских карт, копии подробных почасовых записей, ведшихся на судах, а сами бортовые журналы сгорели при пожаре тобольского архива в 1787 г.

Мы почти не знаем имен участников той экспедиции, хотя архивы сохранили списки личного состава. Никто из них не получил за труды и старания ни одной награды, даже доблестные офицеры-гидрографы, признанный цвет нации во все времена! В 1743 г. деятельность Великой Северной была прекращена, фамилии, судьбы, свершения тысяч людей надолго канули в безвестность.

Безмолвная географическая карта запечатлела для потомков очень и очень немногие имена: двоюродные братья-офицеры Дмитрий и Харитон Лаптевы, штурманы Семен Челюскин, Дмитрий Стерлегов, Степан Малыгин, Алексей Скуратов, лейтенант Дмитрий Овцын и Василий Прончищев.

Сам капитан-командор не дожил до завершения работ экспедиции. Летом 1741 г. на пакетботе «Святой Петр» он отправился в свой последний рейс на север из Авачинской бухты на Камчатке. Другим кораблем, «Святым Павлом», командовал многолетний помощник Беринга «капитан полковничьего ранга» Алексей Ильич Чириков. Через две недели суда потеряли друг друга в тумане. Проплутав в океане до октября, пережив гибель половины экипажа от острейшей нехватки пресной воды и всевозможных напастей, Чириков сумел все-таки вернуться на Камчатку. А вот «Святой Петр» в том году в Авачинскую бухту так и не пришел.

Корабль побывал в водах, омывающих берега Северной Америки, русские моряки открыли здесь скопления небольших островков, обследовали их, нанесли на карту, установили дружеские отношения с местными алеутами. Но потом «Святой Петр» попал в жесточайший шторм, продолжавшийся несколько недель, на борту началась повальная цинга. В ноябре корабль приблизился к неизвестному берегу, при этом он получил серьезные повреждения. Многим казалось, что они, слава Богу, достигли Камчатки (сколько же нужно было пережить, чтобы даже Камчатку середины XVIII в. считать желанной!); однако вскоре выяснилось, что моряки ступили на берег одного из островов пустынного безымянного архипелага.

Здесь и нашел свою могилу капитан-командор. После того как в декабре 1741 г., прожив 60 лет, он умер «от голода, жажды, неудобств, печали и скорби», остров стали именовать островом Беринга, а весь архипелаг Командорскими островами. Проведя тяжелую зиму в вырытых на берегу землянках, потеряв многих товарищей, построив из остатков корабля маленькое суденышко, в августе следующего 1742 года осиротевшая экспедиция добралась до Петропавловска на Камчатке. На родину, в Россию, возвратились 46 человек из 77, начинавших плавание на «Святом Петре».

«На краю нашей планеты лежит, как спящая принцесса, земля, закованная в голубое. Зловещая и прекрасная, она лежит в своей морозной дремоте, в складках мантии снега, светящегося аметистами и изумрудами льдов. Она спит в переливах ледяных гало Луны и Солнца, и ее горизонты окрашены розовыми, голубыми, золотыми и зелеными тонами пастели... Такова Антарктида – материк, по площади почти равный Южной Америке, внутренние области которого нам известны фактически меньше, чем освещенная сторона Луны».

Это – не отрывок из популярной статьи; так написал в 1947 г. американский исследователь Антарктиды Ричард Бэрд. В то время ученые только приступали к систематическому изучению шестого материка – самой загадочной и суровой области земного шара.

Много лет исследователи разных стран приносили в жертву Антарктиде свои силы и даже жизни.

На одном из антарктических островов, откуда начал свой трагический путь к Южному полюсу Роберт Скотт, в память о нем и его погибших друзьях был поставлен памятник – простой деревянный крест. На почерневшем от времени дереве до сих пор отчетливо видны слова: "Бороться и искать, найти и не сдаваться". Вся история изучения и освоения высоких широт прошла именно под этим девизом.

Открытие Антарктиды датируется 1820 г. - окончательное, достоверное открытие. Ранее были лишь предположения о ее существовании. Предполагают, первыми с ледяными просторами Антарктики познакомились древние жители островов Новой Зеландии, предки современных полинезийцев – маори.

Еще ближе к открытию был Джеймс Кук, развенчавший миф о пресловутой «Неведомой Южной Земле». Он дальше других проник в антарктические воды. Но и Кук вынужден был ограничиться лишь предположением: «Я не стану отрицать, что близ полюса может находиться континент или значительная земля. Напротив, я убежден, что такая земля есть, и возможно, что мы видели часть ее. Великие холода, огромное число ледяных островов и плавающих льдов – все это доказывает, что земля на юге должна быть...» Он даже написал специальный трактат «Доводы в пользу существования земли близ Южного полюса». В 1774 г. он достиг рекордной широты 71010’. Кук сказал: «…ни один человек никогда не решится на большее, чем сделал я… Земли, что могут находиться на юге, никогда не будут исследованы». Но заявление это оказалось излишне самоуверенным.

Но, видимо, всегда и везде соблюдается «железное» правило: всему свое время. На «часах» истории Антарктиды оно пробило спустя 40 с небольшим лет после странствий Кука. Русским мореплавателям выпала честь начать новый отсчет времени. Два имени раз и навсегда вписываются в историю великих географических открытий: Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев.

Судьба свела Беллинсгаузена и Лазарева в 1819 г. Морское министерство запланировало экспедицию в высокие широты Южного полушария. Двум хорошо оборудованным кораблям предстояло совершить нелегкое путешествие. Одним из них, «Востоком», командовал Беллинсгаузен, на другом, «Мирном», начальствовал Лазарев. Много десятилетий спустя в честь этих кораблей будут названы первые советские антарктические станции.

На календаре – 16 июля 1819 г. В этот день экспедиция отправляется в плавание. Цель ее формулируется кратко: открытия «в возможной близости Антарктического полюса». Предписывается мореплавателям исследовать Южную Георгию и Сандвичевы острова (открытые в свое время Буком) и «продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только можно достигнуть», употребляя «всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколь можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли». Возвышенным «штилем» написана инструкция, но никому пока не ведомо, как ее удастся реализовать на деле. «Госпожа удача» сопутствует, однако, «Востоку» и «Мирному». Подробно описан остров Южная Георгия; показано, что Земля Сандвича – не один остров, а целый архипелаг: самый большой остров архипелага Беллинсгаузен назовет островом Кука. Первые наставления инструкции выполнены.

Уже видны на горизонте бесконечные ледяные просторы; вдоль их кромки продолжают путь корабли с запада на восток. 27 января 1820 г. они пересекают Южный полярный круг и на следующий день подходят вплотную к ледяному барьеру антарктического материка. Только через сто с лишним лет снова посетят эти места норвежские исследователи Антарктиды: они назовут их Берегом Принцессы Марты. Беллинсгаузен же в своем дневнике 28 января записывает: «Продолжая путь на юг, в полдень в широте 69021'28", долготе 2014'50" мы встретили льды, которые представлялись нам сквозь шедший снег в виде белых облаков». Пройдя еще 2 мили к юго-востоку, пишет Беллинсгаузен, удалось наблюдать «сплошные льды», «ледяное поле, усеянное буграми».

Корабль Лазарева находился в условиях гораздо лучшей видимости. Капитан наблюдал «матерый лед чрезвычайной высоты», и «простирался оный так далеко, как могло только достигнуть зрение».

Этот лед и был частью ледяного щита Антарктиды. Так 28 января 1820 г. вошло в историю как дата открытия антарктического материка. Еще два раза (2 и 17 февраля) «Восток» и «Мирный» близко подходят к берегам Антарктиды.

Инструкция предписывала «отыскивать неизвестные земли», но даже самые решительные из ее составителей не могли предвидеть столь феерического ее выполнения.

Приближалась зима в Южном полушарии. Корабли экспедиции берут курс на север, бороздят воды тропических и умеренных широт Тихого океана. Проходит год. "Восток" и "Мирный" снова направляются к Антарктиде, трижды пересекают Южный полярный круг.

22 января 1821 г. глазам путешественников предстает неизвестный остров. Беллинсгаузен называет его островом Петра I – «высоким именем виновника существования в Российской империи военного флота». А 28 января – ровно год минул со дня исторического события – в безоблачную солнечную погоду экипажи кораблей наблюдают гористый берег, простирающийся к югу за пределы видимости, – на будущих географических картах появится Земля Александра I. Теперь уже не оставалось никаких сомнений: Антарктида – не просто гигантский ледяной массив, а настоящий «земной» материк, отнюдь не «материк льда», как называл его в своем отчете Беллинсгаузен.

Впрочем, сам он ни разу не говорил об открытии материка. Не из чувства ложной скромности: он понимал, что делать окончательные выводы можно, лишь «переступив за борт корабля», проведя исследования на берегу. Ни о размерах, ни об очертаниях континента Беллинсгаузен не мог составить даже приблизительного представления. На это потребовались многие десятилетия.

Завершая свою «одиссею», экспедиция подробно обследовала Южные Шетландские острова, о которых до тех пор было известно лишь то, что их наблюдал в 1818 г. англичанин В. Смит. Острова были описаны и нанесены на карту. Многие спутники Беллинсгаузена были участниками Отечественной войны 1812 г. В память о ее эпизодах отдельные острова получили соответствующие названия: Бородино, Малый Ярославец, Смоленск, Березина, Лейпциг, Ватерлоо. Не правда ли, сколь причудливой бывает географическая топонимика?! И несправедливо, что впоследствии они были переименованы английскими мореплавателями. Между прочим, на «Ватерлоо» в 1968 г. основана самая северная советская научная станция в Антарктиде – Беллинсгаузен,

Плавание российских кораблей продолжалось 751 день, и протяженность его немного не достигала 100 тыс. км.: это все равно, что два с четвертью раза обогнуть Землю по экватору. 29 новых островов были нанесены на карту.

Так началась летопись изучения и освоения Антарктиды, в которую вписаны имена исследователей из многих стран.

28 января 1820г. день открытия Антарктиды, шестого континента Земли. Но только почти 80 лет, в 1899 г. здесь, на мысе Адэр, впервые высадились люди – 10 человек во главе с норвежцем Карстеном Борхгревинком. Эти люди впервые отважились провести антарктическую зимовку. И хотя она оказалась нелёгкой, было установлено: жить в Антарктида можно.

Все штурмы Южного полюса до 1909 г. терпели неудачу. Дальше других продвинулись англичане Эрнест Шеклтон и капитан королевского флота Роберт Скотт. В январе 1909 года, когда Амундсен готовил свою экспедицию к Северному полюсу, Шеклтон не дошёл 155 километров до самой южной точки земли, а Скотт объявил о запланированной на 1910 год новой экспедиции. Если Амундсен хотел победить, он не должен был терять ни минуты.

Но чтобы осуществить свой план, ему приходится ввести в заблуждение своих покровителей. Опасаясь, что Нансен и правительство не одобрят план поспешной и опасной экспедиции к Южному полюсу, Амундсен оставил их в уверенности, что продолжает готовить арктическую операцию. Только Леон, брат и доверенное лицо Амундсена, был посвящён в новый план.

9 августа 1910 «Фрам» вышел в море. Официальная цель: Арктика, через мыс Горн и западный берег Америки. На Мадейре, где «Фрам» пришвартовался в последний раз, Амундсен впервые сообщил команде, что его цель – не Северный полюс, а Южный. Кто хотел, мог высадиться, однако желающих не нашлось. Своему брату Леону Амундсен дал письма к королю Хокону и Нансену. В письмах он приносил извинения за смену курса. Своему сопернику Скотту, который в полной готовности стоял на якоре в Австралии, он лаконично телеграфировал: « “Фрам” на пути к Антарктиде». Это послужило сигналом к началу самого драматичного соперничества в истории географических открытий.

13 января 1911 года, в разгар антарктического лета, «Фрам» отдал якоря в Китовой бухте на ледяном барьере Росса. В то же самое время Скотт достиг Антарктиды и разбил лагерь в проливе Мак-Мердо, на расстоянии 650 километров от Амундсена. Пока соперники отстраивали базовые лагеря, Скотт послал свой исследовательский корабль «Терра Нова» к Амундсену в Китовую бухту. Англичане были дружественно приняты на «Фраме». Все внимательно присматривались друг к другу, соблюдая внешнюю доброжелательность и корректность, однако и те, и другие предпочитали молчать о своих ближайших планах. Тем не менее, Роберт Скотт полон тревожных предчувствий: «Я никак не могу заставить себя не думать о норвежцах в той далёкой бухте», - записывает он в своём дневнике.

Прежде, чем штурмовать полюс, обе экспедиции подготовились к зимовке. Скотт мог похвастаться более дорогой экипировкой, зато Амундсен стремился учесть каждую мелочь. Он велел через равные промежутки по пути следования к полюсу расположить склады с запасами продовольствия. Опробовав собак, от которых теперь во многом зависела жизнь людей, он был восхищён их выносливостью. Собаки пробегали до шестидесяти километров в день.

Амундсен безжалостно тренировал своих людей. Когда один из них, Ялмар Йохансен, стал жаловаться на резкость начальника, он был исключён из группы, которая должна была отправиться к полюсу, и в качестве наказания оставлен на корабле. Амундсен писал в своём дневнике: «Быка надо брать за рога: его пример непременно должен послужить уроком для остальных». Возможно, это унижение не прошло для Йохансена даром: несколькими годами позднее он покончил с собой.

С восходом антарктического солнца, 19 октября 1911 года, пять человек во главе с Амундсеном устремились на штурм полюса. У них было 54 собаки и четверо саней. Амундсен задал убийственный темп. За четыре дня они преодолели ледники береговой области и достигли центрального плоскогорья Антарктиды. Перед ними, на сколько хватало глаз, расстилалась бескрайняя белая пустыня. Это было последнее препятствие на пути к победе.

Амундсен велел застрелить тех собак, которые стали им не нужны, - «двадцать четыре наших мужественных товарища», - поскольку теперь путь стал легче. Солнце больше не заходило, и покрытое снегом плоскогорье было залито ослепительным светом. Пять человек на лыжах летели вперёд, словно участники олимпийского забега.

14 декабря с помощью карт и секстанта они определили, что достигли заветной точки на белой равнине, на высоте 3000 метров над уровнем моря. Нетронутая снежная гладь, без малейших признаков того, что здесь кто-то побывал до них… Итак, дерзкая мечта стала реальностью: они покорили Южный полюс первыми!

Участники экспедиции водрузили флаг Норвегии и, взявшись вместе за древко, обнажили головы. Впоследствии Амундсен писал не без некоторого кокетства: «Я не могу сказать, что тут я нашёл цель своей жизни. Смолоду мне вскружил голову Северный полюс, а теперь я оказался у Южного. Можно ли представить себе большую противоположность?»

Вечером в палатке они отпраздновали победу тюленьим мясом и сигарами. Незадолго до этого им пришлось убить ещё одну собаку, которая сильно ослабела, и она тоже стала праздничным угощением. Четыре дня спустя, в превосходном настроении, маленькая экспедиция отправилась в обратный путь. Её участники оставили на полюсе палатку в знак того, что здесь побывали первопроходцы, и прикрепили к ней два письма: одно было адресовано королю Хокону, второе – капитану Скотту. И, наконец, для тех, кто придет вслед за ними, они оставили секстант, спальные мешки из оленьего меха и рукавицы. Однако Роберту Скотту всё это не пригодилось.

Англичанин отправился в путь на месяц позже Амундсена, тоже в сопровождении четырёх человек. Их с самого начала преследовал злой рок. Мотосани вышли из строя, а маньчжурских пони, которых Скотт предпочёл собакам, пришлось застрелить. Они не выдерживали холода и перегрузок. Тяжёлые сани через расселины в ледяных глетчерах люди тащили на себе.

Полумёртвые от усталости, англичане достигли цели на месяц позже своих соперников, 18 января 1912 года. «Норвежцы нас опередили – Амундсен оказался первым у полюса! Чудовищное разочарование! Все муки, все тяготы – ради чего? Я с ужасом думаю об обратной дороге…» – записывает Скотт в своём дневнике. Возвращение и впрямь обернулось катастрофой. Люди один за другим оставались лежать в белом аду. Последняя запись в дневнике Роберта Скотта сделана 29 марта 1912 года: «Смерть уже близка. Ради Бога, позаботьтесь о наших близких!»

В это время Амундсен был уже в Тасмании и писал домой: «Я сижу в тени пальм, окружённый бурной растительностью, и наслаждаюсь вкусом чудесных фруктов». О судьбе англичан ещё никто ничего не знал. Останки Скотта и его спутников были найдены только следующим летом. Они погибли всего в 20 километрах от ближайшего лагеря с продовольствием.

Первые русские люди, которым довелось побывать на материке, были Дмитрий Семенович Гирев, Антон Лукич Омельченко и Александр Степанович Кучин. Первые двое участвовали во вспомогательных партиях, сопровождавших Скотта на пути к Южному полюсу. Кучин же был штурманом на «Фраме» – судне норвежской экспедиции Руала Амундсена – и принимал участие в строительстве ее базы на материке. Дальнейшие судьбы этих людей сложились по-разному, а имена их увековечены на географических картах Антарктиды.

Я рассказала об основных путешествиях эпохи географических открытий. Эта эпоха началась с поиска морского пути в Индию, в ходе которой была случайно открыта Америка, и закончилась открытием Антарктиды. Но с окончанием эпохи географических открытий экспедиции с целью освоения новых земель не прекратились. К берегам новых материков направились экспедиции для освоения новых территорий, нанесения на карту их береговых линий, изучения их поверхности.

География сделала человечеству поистине царский подарок: она преподнесла ему целую планету – Землю, на которой мы живём. На этом география, как наука открывателей и путешественников, практически прекратила свое существование.

Однако задача географии – не просто описать географические объекты, но и объяснить, как они образовались, что с ними происходит сейчас и попытаться предсказать, что будет в будущем.

Поверхность Земли не всегда была такой, какой мы её представляем себе (например, на глобусе). Когда-то все материки были объединены в один, и все океаны были объединены в одном океане. За многие миллионы лет материки перемещались, путешествовали, сходились и расходились, и сейчас они движутся, перемещаются по поверхности Земли.

Предмет изучения современной географии – «небольшой» слой толщиной всего несколько десятков километров на границе каменного тела Земли диаметром почти 13 тысяч километров и атмосферы толщиной более 2 тысяч километров.

Именно в этом тонком слое умещается весь мир, который мы считаем своим домом. За его пределы не выходят ни величавые облака, плывущие над нашей головой, ни свирепые тайфуны и ураганы, ни несущие влагу гигантские вихри циклонов. Внутри него находятся самые высокие горы и самые глубокие океанические впадины, проходят трассы самолётов и залегают даже самые глубокие залежи полезных ископаемых. Этот слой чрезвычайно мал по сравнению с размерами нашей планеты, но нигде – ни на Земле, ни во всей известно Вселенной – нет ничего подобного.

Именно этот чрезвычайно тонкий и уникальный слой планеты Земля, называемый географической оболочкой, изучала раньше и изучает сейчас наука география. Много сотен лет понадобилось географам для того, чтобы побывать во всех её уголках, восхитится разнообразием слагающих её частей. Но, открыв все материки и океаны, нанеся на точные карты даже самые маленькие озёра и острова, учёные поняли, что они не знают практически ничего об устройстве этого мира.

Как из хаоса газов и мертвых камней, испепелённых солнечными лучами, в узком слое на границе расплавленной магмы и газового облака возник этот нежный и уютный порядок? Как удаётся этому тонкому миру, состоящему из белоснежных облаков, ласковых ручьёв и мягких трав, противостоять разрушительным ударам окружающих его глубинных и космических стихий и сохранятся на протяжении многих миллионов лет? Как поддерживается строгая «дисциплина» в этом многосложном переплетении текущих вод, дующих ветров, неживых камней, дышащих почв, рыскающих зверей, думающих людей? На эти и многие другие вопросы ищет ответы современная география.

Хронологическая таблица